Текст книги "Честь Девлина"

XXI

Раны Девлина оказались куда менее серьезными, чем опасался Дидрик. На левой руке – длинный, но неглубокий порез, который сильно кровоточил, хотя опасности не представлял. На левом боку была колотая рана, которая выглядела довольно скверно, и все же лекарь заверял, что лезвие соскользнуло по ребру, а не поранило какой-нибудь жизненно важный орган. Задача вполне по плечу новичку-медику, приписанному к дому лорда Коллинара. Через несколько минут раны были промыты и зашиты. А потом лекаря отправили к арестованной.

Им повезло. Очень повезло. Ведь даже первоклассный целитель не сможет помочь человеку, которого пырнули ножом в сердце. У женщины было две возможности без помех зарезать Избранного. Первый раз она слишком размахнулась, но придись второй удар на палец выше…

Об этом даже думать не хотелось. А надо.

Дидрик дождался, пока уйдет лекарь, потом отпустил слугу и плотно закрыл двери в комнату.

Девлин полулежал в постели, опираясь на подушки. В огромной кровати он казался куда меньше обычного, а свойственную ему кипучую энергию сменила пугающая неподвижность. Глаза неподвижно смотрели в пространство, а обычно румяное лицо бледностью могло поспорить с льняными простынями. Казалось, жизненная сила вытекала из воина, и Дидрик подавил желание позвать лекаря обратно.

– Что случилось? – спросил лейтенант.

– Меня застали врасплох, – ответил Девлин, закрывая глаза и откидываясь на подушки, будто собирался отдохнуть.

Но Дидрика было не так просто отшить. Он слишком долго просто исполнял приказы, давая своему другу волю. Пришло время потребовать ответов.

– Что там случилось? Почему ты не попытался защититься?

Девлин вздохнул и открыл глаза.

– Я помогал ей, не ожидая нападения. И вообще, о чем я должен беспокоиться, если рядом мой личный охранник?

Охранник, который подвел его. Солдаты проявили небрежность, хотя на самом деле вина ложится на Дидрика. Именно он поклялся защищать Девлина до самой смерти. Женщина не должна была оказаться на расстоянии, с которого можно нанести хотя бы один удар.

Услышь о таком позоре капитан Драккен, лейтенанта лишили бы звания в считанные мгновения.

– Я виноват… – начал Дидрик.

– Нет, – твердо выговорил Стивен.

Оба мужчины повернулись к нему.

– Довольно нам искать виноватого. И мне тоже позор, потому что я оказался рядом с тобой без оружия. Только мы не позволим тебе свести разговор к нашим ошибкам, чтобы отвлечь нас от главного.

– Ты слышал мое предупреждение, но даже не попытался обнажить меч. Или один из метательных ножей, – заметил Дидрик.

Это беспокоило его больше всего. Правда, женщина была слишком близко, так что Девлин мог не успеть вытащить меч, и сражаться им не имело смысла – тем более что за спиной у него была телега, перекрывающая путь к отступлению. Тогда он подумал, что Избранный мог не захватить с собой ножей, однако когда с него снимали рубаху, к рукам оказались пристегнуты знакомые ножны. На левой стороне их кожа пропиталась кровью, и два ремешка были перерезаны кинжалом неудачливой убийцы. И все же другой нож Девлин вполне мог вытащить. Даже покалеченной рукой воин умудрялся выхватывать и метать клинки с завидной скоростью, о чем Дидрик прекрасно знал. И хотя нож уступал длиной кинжалу, он был лучше, чем полное отсутствие оружия.

– Ты даже не попытался защититься, – повторил он.

Девлин повернул голову так, чтобы не встречаться взглядом с друзьями, и промолчал.

Лейтенант невольно сжал кулаки, чувствуя нарастающую злость. Пришлось побороть желание схватить упрямца и потрясти его в надежде привести в себя.

– Ты просто стоял там, позволяя ей убить тебя. Неужели ты настолько хочешь умереть? – дрожащим от злости голосом спросил Стивен.

– Разве мои желания хоть когда-нибудь имели значение? – тихо спросил Девлин.

Дидрик открыл было рот, когда менестрель жестом призвал его умолкнуть. Они принялись ждать, пока их друг пояснит свою мысль.

Девлин заговорил негромко, будто сам с собой.

– Я услышал, как Владыка Смерти назвал мое имя. Бороться с его призывами бесполезно. Судьбу не обмануть. – Он провел искалеченной рукой по бинтам, скрывающим рану на груди. – Я не понимаю, почему Хаакон передумал. Должно быть, он в ярости от того, что его слуга провалила задание, но не сомневаюсь, что вскоре пошлет кого-нибудь другого.

Дидрик поежился. Что можно ответить человеку, который думает, что его призывает Владыка Смерти? Если бы речь шла не об Избранном, которого сами Боги поставили себе на службу, он обозвал бы его суеверным дураком. Здесь же все возможно.

– А когда Хаакон говорил с тобой? – спросил Стивен.

– Он шепчет мне на ухо вот уже несколько недель.

– Со Дня Поминовения, – кивнул менестрель.

– Тогда я видел его. Он явился и принялся издеваться надо мной, обещая, что скоро я буду принадлежать ему. Я пытался сопротивляться, но теперь понимаю, что это бесполезно.

– Не верю, – проговорил Дидрик.

– И я тоже, – добавил Стивен.

Девлин полностью открыл глаза и приподнялся, опираясь на локоть.

— Вы верите в Богов, когда вам это удобно, – сказал он с яростью. – Вы уверяете, что они призвали меня и сделали Избранным. Что сын Бога-кузнеца сделал тот проклятый меч, который я сейчас ищу. Что Канжти, Бог удачи, благословил мое служение. Теперь Хаакон зовет меня, и вы больше не верите в Богов?

Правая рука Девлина задрожала от веса его тела.

– Дело не в этом, а… – начал Стивен.

– Ни в чем, – отрезал воин, падая на подушки. Силы снова оставили его. – Считайте меня безумцем, если вам так удобнее, и оставьте в покое.

С этими словами Девлин закрыл глаза и задышал ровно и спокойно – сон наконец-то явился к нему.

Дидрик встретился глазами со Стивеном и задумался, насколько по нему заметно, что он тоже потрясен услышанным.

– Если Хаакон и правда зовет Девлина…

– Нет, – возразил лейтенант. Это не может быть правдой. Усталый разум воина сыграл с ним шутку. А может, это еще одно испытание для них. Проверка мужества или преданности Избранному.

– Поговорим об этом позже, – сказал он. – Сейчас я хочу выяснить, что известно нашей заключенной. Может быть, если мы выясним, кто стоит за этим покушением, мы сумеем доказать Девлину, что он не прав.

А если он прав…

Нет. Даже в мыслях Дидрик не отважился закончить эту фразу. Потому что ни один человек не выстоит против Богов.

Лекарь забинтовал руку заключенной, потом ее допросили. Сначала Дидрик, потом два офицера армии и, наконец, глава Микал. Долгие часы допросов ничего не дали. Женщина отказывалась назвать сообщников, да и отвечать на другие вопросы тоже. Вместо этого арестованная повторяла, что, хотя относится к Детям Инниса, покушение замыслила и провела сама чувствуя, что правильно будет убить предателя ее народа. Жалела она только о постигшей ее неудаче.

Дидрик пытался склонить ее к сотрудничеству, объясняя, что, хотя нападение на Избранного рассматривается как государственная измена и наказывается смертью, тот может смягчить приговор, если она выведет на организаторов покушения. Женщина засмеялась ему в лицо, утверждая, что с нетерпением ждет возможности сделаться мученицей.

Она уверяла, что не знает ничего об убийстве капрала Аннасдаттер, но выразила восхищение теми, кто это сделал. С таким слепым фанатизмом очень трудно спорить. Дидрик передал расследование другим, и им повезло не больше. В конце концов, он приказал отвести женщину в казармы и запереть в камере, чтобы она в тишине обдумала свое поведение.

Пока что они соблюдали букву закона, однако чем дольше упрямилась женщина, тем чаще Дидрику приходили в голову мысли, такой ли храброй она будет, если ей пригрозят пытками. Темная сторона души лейтенанта тайно желала, чтобы женщина истекала кровью; он стремился наказать ее за все те беды, что постигли их со дня приезда в эту проклятую страну.

Когда день уже клонился к вечеру, Дидрик вернулся в комнаты Девлина доложить о полном неуспехе. Избранный отреагировал на такой доклад негромким ворчанием. Он не захотел лично встретиться с пленницей, не отдал приказов, как с ней обращаться. И хотя раны его не угрожали жизни, воин заявил, что слишком устал, чтобы посетить вечерний совет.

Дидрик сообщил об этом другим участникам собрания, и те без колебаний поверили в правдивость его слов. С другой стороны, и Микал, и Коллинар плохо знали Девлина. Тот Избранный, которого помнил лейтенант, никогда бы не отказался выполнить свой долг. Еще летом, тяжело раненный после поединка с герцогом Джерардом, он оставался на ногах исключительно благодаря силе воли и требовал от короля правосудия. Он стоял там, истекая кровью, но отказывался поддаваться слабости. И только убедившись, что предатели будут наказаны, Девлин позволил ранам взять над ним верх и потерял сознание.

Трудно поверить, что тот же человек позволяет простой царапине удержать его в постели. Что он не проявляет интереса ни к поискам меча, ни к тому, кто стоит за покушением на него.

И только они со Стивеном знают правду. Только они понимают, насколько несвойственно Девлину такое поведение. И только они слышали безнадежность в голосе их друга, когда он признался им, что его зовет Владыка Смерти.

Этой тайной Дидрик не собирался делиться с другими. Он верил им, но не до конца. Вместо этого, как помощник Девлина, он выслушал их отчеты о поисках меча и его похитителей. Ничто из предпринятого пока не принесло плодов, и все же действия казались вполне разумными, и ничего лучшего лейтенанту не приходило в голову.

Впрочем, теперь у них в руках была мятежница, которая сама заявила о своей причастности к бунтовщикам. К удивлению лейтенанта, применить более строгую форму допроса, чтобы добиться ответов, предложил Микал. Дидрик отказался, заявив, что пока приказы Избранного не менялись. Женщину можно будет снова допросить с утра, но причинять ей вред нельзя.

Они обсудили возможность еще одного покушения, как на Девлина, так и на его спутников, и Дидрик одобрил меры безопасности, предложенные главой Микалом.

Солнце давно уже село, когда они наконец-то решили, что рассмотрели все вопросы и до завтра ничего больше не сделать. Поднявшись на ноги, Дидрик почувствовал, что ушибы напоминают о себе, и зевнул, прикрыв рот рукой. Бросив взгляд на троих собеседников, он увидел, что и они устали не меньше.

Лорд Коллинар потер шею.

– Пожалуй, вы правы насчет женщины. Синяки, знаете ли.

– Не понял.

– Предателей всегда казнят публично. Даже если она будет выглядеть здоровой, нам все равно не избежать волнений. А уж если она будет в синяках или избита…

Дидрик кивнул. Это он понимает.

– Волнения, – согласился он. Однажды ему случилось видеть город, охваченный мятежом. Однажды. Повторения не хотелось.

– Волнений хватит на всех, – вступил Микал. – Но моя дружина со всем справится, если предупредить заранее.

Судя по всему, глава Микал не собирался позволять им забыть, какую ошибку они совершили, не поставив его в известность о намерении арестовать Передура. Что ж, так тому и быть. Будь Дидрик на его месте, он вел бы себя точно так же.

Стивен удивлялся спокойствию Дидрика. Как он может сидеть здесь, обсуждая сетку дежурств и списки свидетелей? Разве он не слышал слов Девлина? Неужели не понимает ужас того, с чем они столкнулись? Их врага не обнаружить в поисках по домам, не отыскать во время регулярных допросов тех, кто мог иметь доступ к хранилищам гильдии.

С другой стороны, Дидрик всегда был сторонником правил и порядка, строгой дисциплины. Он понимал, что значит придерживаться буквы закона. И не отличался богатым воображением. Ему, несомненно, проще притворяться, что Девлин всего лишь его командир, которому он присягнул на верность и поклялся защищать до последней капли крови. Куда проще закрыть глаза на то, что Девлин был призван Богами на служение, и даже теперь бессмертные то и дело вмешиваются в его жизнь, а заодно и в судьбу тех, кто его окружает.

Может, Дидрик и находил успокоение в обыденных занятиях, музыкант не мог позволить себе такую роскошь. Он не должен притворяться слепым. Девлин в беде, и если никто не видит этого, кроме Стивена, что ж, пусть так. Ему уже приходилось спасать своего друга из безнадежной ситуации. Похоже, время для этого снова пришло.

Но без помощи ему не обойтись, поэтому менестрель терпеливо высидел весь совет и дождался, пока Дидрик не объявил, что пора расходиться.

Как только глава Микал взял плащ и собрался уходить, Стивен отправился следом за ним.

– Не уделите ли вы мне немного времени? – попросил он.

Микал посмотрел на музыканта, потом обернулся и бросил взгляд в ярко освещенную приемную, где все еще сидели Дидрик и лорд Коллинар, обсуждая события дня.

– Идем, – сказал глава дружины.

Стивен спустился по лестнице, кивнув по дороге двум проходившим по своим делам слугам. Добравшись до главного коридора, они свернули не налево, к выходу, а направо, в маленькую комнату, где не было ничего, кроме двух стульев и камина. Должно быть, сюда обычно приводили нежданных гостей, и здесь они дожидались, пока хозяева дома решат, принимать их или нет. Сейчас же это было самое уединенное место, далеко от любопытных ушей и глаз.

Микал вошел в комнату, но садиться и не подумал. Теперь, когда решительный момент настал, Стивена начали одолевать сомнения. Правильно ли он поступает? Откуда он знает, что этому человеку можно доверять? Может быть, лучше было бы подождать и обсудить все с Дидриком? В конце концов, у него нет доказательств своих подозрений, только жуткий грызущий страх, что с Девлином что-то очень не так.

– Ну и что, мальчик, ты хочешь сказать мне, чего не мог выговорить при своих соплеменниках? – спросил глава дружины.

– Я не мальчик, – огрызнулся Стивен, обозлившись на пренебрежительный тон.

– Тогда докажи это. Поговори со мной или отпусти восвояси. День выдался длинный, и у меня нет лишнего времени на дураков.

Менестрелю захотелось развернуться и выйти. Вместо этого он глубоко вздохнул и попытался успокоиться. «Девлин доверяет этому человеку», – напомнил он себе.

– Мне нужна ваша помощь, – сказал Стивен.

– Я так и понял, – отозвался Микал.

– Девлин… – Музыкант поколебался, подыскивая нужные слова. – Девлин не в себе.

– Да, он не тот человек, которого я знал четыре года назад. Вернись Керри в наш мир, она не узнала бы его. – Глава дружины горестно покачал головой. – Он полон горечи. И стал для нас чужим.

– Я не это имел в виду. – Стивен понимал, что в словах Микала немало правды. В Девлине немного осталось от прежнего человека, мягкого и нежного творца, которого оплакивали его друзья. Менестрель знал его другим – таким, каким его сделало горе. Нежная душа сгорела в ярком пламени боли и страдания. Но Избранный наконец-то нашел себе смысл жизни в стремлении спасать других, защищать их так, как не смог защитить собственную семью.

Хотя его народ и не принимает нового призвания бывшего кузнеца. Они никогда не поймут, почему он решил служить их захватчикам. А Девлин слишком горд и упрям, чтобы попытаться объяснить.

– Я видел дух Керри, – задумчиво проговорил Стивен. – Она явилась Девлину в канун Середины Зимы и предупредила об опасности.

– Она была маленькая, хрупкая и яростная. И так гордилась длинными черными волосами, – улыбнулся Микал.

Интересно, неужели глава городской дружины держит его за такого дурака? Неужели он считает музыканта настолько бесчестным, чтобы лгать о том, что для кейрийцев священно?

– У нее действительно были черные волосы, только короткие и вьющиеся. И она превосходила ростом самого Девлина.

Микал набрал полную грудь воздуха, потом медленно выдохнул.

– Может быть, ты и вправду видел ее, только при чем тут я?

– Керри предупредила Девлина об опасности. О нежданном враге.

– Дети Инниса.

– Нет. О них мы уже знали от командующего Уиллемсона в Килбаране. А что до сегодняшнего покушения, Избранного и прежде пытались убить, хотя Боги никогда раньше не предупреждали его.

– И о чем, по-твоему, шла речь?

У Стивена пересохло во рту, и он с трудом сглотнул.

– Думаю, здесь происходит больше, чем кажется с первого взгляда. Боюсь, что с Заклятием Уз что-то случилось. Мне нужно найти мага, который осмотрел бы Девлина и сказал мне правду.

Микал попятился назад, пока не очутился так далеко от Стивена, как позволяла крохотная комната.

– Заклятие?

Менестрель кивнул.

– Думаю, с Заклятием Уз творится неладное. Может быть, оно разрушается от времени. Легенды об этом молчат, потому что немногие из зачарованных прожили так долго, как Девлин. Может быть, мастеру Дренгу не хватило мастерства, чтобы наложить такие чары. Или оно просто ослабело оттого, что мы очутились далеко от Кингсхольма. Или…

Глава Микал прервал его рассуждения.

– Ты хочешь сказать, что Девлин заколдован? Что он не принадлежит сам себе? – Голос дружинника дрогнул от ярости.

Стивен умолк на середине фразы. Ему настолько полегчало от возможности высказать свои страхи вслух, что он забыл, как мало кейрийцы знают о том, что значит быть Избранным.

– Когда человек приходит, чтобы сделаться орудием Богов, он приносит им клятву, и на него накладывают особые чары, чтобы быть уверенным в верной службе, – пояснил менестрель. – Мы называем это Заклятием Уз.

– И Девлин согласился на подобную мерзость?

– Да.

Глава Микал отвернулся и сплюнул на пол, чтобы подчеркнуть свое осуждение.

– Никогда не пойму его.

– Ваше понимание ему не нужно. Нужна помощь. Я должен найти надежного мага, который сможет определить, что случилось с заклинанием.

– Таких магов, как у вас, у нас нет, – сказал Микал. – Ни один из наших людей не стал бы накладывать подобное заклинание на другого.

Эти слова разбили надежды Стивена. Он был так уверен, что маг сможет помочь Девлину. И что делать теперь – не ясно.

– Впрочем, я знаю одну женщину, – медленно, словно через силу, продолжил глава городской дружины. – Она колдунья, зовут Исмения. Ее сила совсем не того рода, как ты описывал, но она мудра и, быть может, сумеет помочь Девлину.

– Вы полностью доверяете ей?

– Как самому себе. Я знал ее с прежних времен. Дар поздно явился ей, и хотя она, как и должно, ушла из своего рода, все же осталась жить здесь, в Альварене.

– Тогда умоляю вас, поскорее позовите ее, – попросил Стивен.

– Я зайду к ней завтра и попрошу прийти. Больше ничего не обещаю.

– Просто приведите ее сюда, остальное я возьму на себя. – Так или иначе, но если есть хоть малейший шанс, что женщина поможет Девлину, он должен использовать его. И не важно, что на это скажут Дидрик, Коллинар или даже сам Девлин.

XXII

На следующее утро после покушения Девлин проснулся и с облегчением обнаружил, что голоса в голове умолкли. Остаться наедине со своими мыслями было необычайно хорошо, хотя воин прекрасно понимал, что Бог смерти не забыл про него.

Он поднялся с постели и бесстрастно осмотрел раны. Повязки следовало сменить, но в остальном не было видно ни следа воспаления. Многие назвали бы его счастливчиком. будь рука женщины вернее или дай ей Дидрик возможность нанести третий удар, она вполне могла бы убить его. А так раны всего лишь доставляли неудобство.

Одевание заняло немало времени, потому что раненая рука не сгибалась, да и поворачиваться или наклоняться было непросто. Однако, приложив немало усилий и несколько раз выругавшись, Избранный умудрился натянуть форму.

Спустившись на первый этаж, Девлин попросил слугу принести завтрак. Стивен присоединился к своему другу, рассказав, что лорд Коллинар уже отправился в казармы, а Дидрик вместе с дружинниками наблюдает за очередной попыткой добыть информацию у неудачливой убийцы. Воин поддакивал в нужные моменты, изображая интерес.

К его удивлению, Стивен ни разу не упомянул признание Девлина в том, что Бог смерти преследует его, словно и не было того разговора. Избранный задумался о причинах такого поведения менестреля. Может быть, он придерживает язык, беспокоясь о ранах Девлина, дожидается, пока тот восстановит силы? Или надеется, что со временем его друг придет в себя?

Как бы то ни было, Девлин был рад отсрочке разговора. Еще вчера, когда признание сорвалось с его губ, он пожалел о нем. Человеку тяжело признавать, что он обречен, а Бог смерти превратил его в свою игрушку. И ведь даже столкнувшись лицом к лицу с этим жутким знанием, Избранный должен исполнять свою клятву и долг. Это отнимало у него все силы. Не хватало только беспокойства друзей. Конечно, они хотят помочь из лучших побуждений, однако их вмешательство может разрушить хрупкое равновесие, которого ему удалось достичь.

Девлин не был голоден, но съел все, что ему подали, понимая, что необходимо восстанавливать силы. После этого он отправился в кабинет лорда Коллинара, где его внимания дожидались последние отчеты. Стивен пошел вместе с Избранным и молча сидел неподалеку. Девлин методично просмотрел кипу свитков. Казалось, солдаты и дружина старались превзойти друг друга в количестве писанины. Увы, суть везде была одна и та же. Не найдено и следа украденного меча или похитителей. Нет даже намека на то, кто же виноват в смерти капрала Аннасдаттер или как связаны эти два события. Круг расследования все расширялся, росло число допрошенных. И пока что усилия не были вознаграждены ничем, кроме растущей неприязни к джорскианским завоевателям и предателю, который присоединился к их рядам.

С тем же успехом ему самому можно начать допрашивать горожан, переходя из дома в дом, из мастерской в мастерскую, пока не поговорит лично с каждым жителем Альварена. Кажется, все остальные возможности исчерпаны.

Или нет? Девлин потянулся за кружкой кавы и сделал большой глоток. Он не расследовал одну важную возможность.

Воин согласился с друзьями, когда те высказали предположение, что меч украли просто потому, что он принадлежал ему. Но инстинкт подсказывал ему, что дело обстоит не так. Слишком хорошо воры замели следы. Они прекрасно знали, что это за меч и насколько он ценен. И есть лишь один человек, который мог им об этом сообщить. Меркей. Тот самый, который дружески пожал ему руку и назвал своим родичем несколько недель назад. Неужели все это ложь? Или за улыбкой бывшего друга скрывались предательские мысли?

Или Меркей предложил свою дружбу от чистого сердца, а потом, когда Девлин уехал из Килбарана, передумал? Может быть, разум возобладал над чувствами, когда другие напомнили ему, что бывший друг больше не принадлежит Дункейру? Убедили ли его предать Девлина или он просто проболтался? Есть только один способ выяснить это. Можно отправить почтового голубя командующему Уиллемсону, приказав арестовать и допросить Меркея. Когда выяснится, кому тот рассказал о мече, может быть, удастся отыскать, с кем тот человек связан в Альварене.

Простая логика требует рассмотреть всех возможных подозреваемых, не обращая внимания на давние дружеские связи. Девлин уже с десяток раз был на грани того, чтобы написать письмо с приказом арестовать и допросить Меркея. Всякий раз он откладывал это, надеясь вопреки всему, что найдется другой способ добыть нужную информацию. Однако время и возможности на исходе.

С тяжелым сердцем он взял ручку и начал писать. Девлин не ушел дальше формального приветствия – дверь в кабинет распахнулась и вошел командир Микал вместе с женщиной. Радуясь отсрочке, воин отложил перо и поднялся из-за стола, чтобы встретить гостей.

– Девлин, сын Камерона и Талайт, муж Керри, некогда носившей цвета городской дружины, это Исмения из Виндгапа, которую я издавна зову другом.

Интересно, с чего это Микал устроил формальное представление в кейрийском стиле. Исмения на вид была самой обыкновенной женщиной. Молодость ее миновала, но в черных волосах, заплетенных в косы и уложенных вокруг головы, не было заметно ни одного седого волоска. На ней была простая серая туника и темные рейтузы. Единственным украшением служил серебряный обруч на шее.

– Это честь для меня, принимать ту, которую Микал зовет своим другом. Добро пожаловать, – проговорил Девлин, склонив голову в знак уважения. – Это Стивен, сын лорда Бринйольфа из Эскера, певец и сказитель.

Менестрель поклонился, хотя Исмения не обратила на него внимания, устремив вместо этого взгляд на воина. Прищурившись, она склонила голову набок, рассматривая его будто диковинное животное в зверинце. Потом резко выпрямилась и наполовину повернулась к Микалу.

– Прошу прощения за сомнения в твоих словах, – сказала она главе городской дружины. – Дело обстоит даже хуже, чем ты описал. Здесь не одно заклинание, а по крайней мере три.

– Кто вы? – требовательно спросил Девлин.

– Я изучаю невидимое царство.

Иными словами, колдунья. Воин не знал, что удивило его больше: то, что Микал знаком с таким человеком, или то, что решил привести ее сюда. Что за безумие его охватило, раз он решил вовлечь мага в дела Девлина?

– Мне не нужны колдуны. – И без того слишком многие знали о Заклятии Уз и его бремени. – Микал, ты и эта женщина должны уйти. Немедленно.

Глава городской дружины посмотрел на Стивена, который несколько покраснел.

– Нет, – сказал он, вставая между Девлином и его гостями. – Это я попросил командира Микала привести ее сюда.

– Тогда уйду я, и вы трое сможете всласть наговориться, – бросил воин. Инстинкты подсказывали ему бежать прочь. Он слишком хорошо знал, как опасно, когда маги вмешиваются в жизнь.

Он направился к двери, но командир Микал загородил ему путь, а Стивен схватил за плечо. Воин сердито обернулся, сжав правую руку в кулак.

– Отпусти. Я не буду повторять.

Девлин встретился взглядом со Стивеном, да только его друг и не думал отступать. Довольно долго они стояли, застыв на месте, а воин раздумывал, что случится, если ему придется ударить менестреля.

– Хватит глупостей, – заявила Исмения.

Девлин повернулся к ней лицом, радуясь новой мишени для своего гнева.

– Мне не нужна твоя помощь. Убирайся!

– А я не хочу навязываться тому, кто не желает ее. И все-таки я не могу не предупредить тебя об опасности. Тебя околдовали.

Девлин глубоко вздохнул, напоминая себе о законах гостеприимства. Он сам назвал эту женщину гостем, хоть его и не предупредили, кто она. Но слова произнесены, и он не может причинить ей вред. По крайней мере пока она под этой крышей. Остается надеяться, что удастся быстро от нее избавиться.

– Вы не говорите мне ничего нового. Командир Микал зря отнял у вас время.

Спокойствие его голоса, видимо, произвело впечатление на Стивена, потому что он выпустил плечо Избранного, однако быстрый взгляд в сторону Микала показал, что тот все еще стоит в дверях. Чтобы пройти мимо него, придется драться. А он не готов к этому. Пока не готов.

Исмения подошла к нему, и Девлин подавил желание попятиться. Он с подозрением относился к любой магии и тем, кто занимался ей. Женщина остановилась в шаге от Избранного и протянула руку, едва не касаясь его груди.

– Под рубахой у тебя вещь, наделенная силой, – заявила она.

Девлин кивнул.

– Могу я взглянуть на нее?

– Зачем?

– Сделай одолжение. Несколько мгновений твоего времени, и я оставлю тебя в покое. Если ты все еще будешь этого хотеть.

Воин поколебался, но решил, что колдунья не сможет ничем ему навредить. Он покажет женщине кольцо, и останется надеяться, что ей хватит порядочности, чтобы оставить его в покое, как она и обещает.

А потом он еще надерет уши Стивену за то, что тот устроил дурацкую сцену.

Не без труда расстегнув покалеченной рукой ворот рубахи, Девлин потянул за кожаный шнурок. На свет явилось кольцо Избранного.

Оно болталось на тесемке, и темный камень светился тускло-красным, как и все последние недели. Когда воин оказался недалеко от меча, кольцо начало сиять и стало теплым на ощупь. От этого ему делалось не по себе, поэтому Девлин перестал носить зачарованную вещь на пальце.

– И давно ты прячешь кольцо, не обращая внимания на предупреждения об опасности? – спросила Исмения.

– Какое предупреждение? – спросил Стивен.

– Это кольцо связано с тобой, – пояснила женщина, все еще обращаясь к Избранному. Она потянулась к перстню, и Девлин отдернул его. – Оно должно было служить знаком твоей силы и предупреждать тебя об опасности.

Девлин попытался вспомнить, что ему говорил на этот счет мастер Дренг. В то время он почти не прислушивался к словам мага, потому что понял, что магия, вложенная в Заклятие Уз, за пределами понимания Дренга.

– Чародей, который сделал это кольцо, наложил на него заклятие, позволяющее узнать, не пытаются ли меня отравить.

Таким образом Дренг пытался извиниться за то, что не смог охранить Камень Души.

– Не отравить, – заявила Исмения. Она нахмурилась, глядя словно бы сквозь Девлина. – Скажи мне, Избранный, тебе не случалось разозлить могущественного мага?

Воин невольно попятился.

– Мага? – Голос его дрогнул, но в кои-то веки ему было наплевать, почувствуют другие его страх или нет.

– На тебя наложено три заклинания, – продолжала Исмения. – Первое – с твоего согласия. Второе, не особенно сильное, связано с кольцом. А вот третье – это злое колдовство, призванное вмешиваться в ход твоих мыслей.

– Нет. Не может быть. – Дренг клялся, что Избранный защищен от подобного. Хотя даже споря с колдуньей, Девлин понимал, что она права.

Глава Микал откашлялся.

– Это очень личный вопрос, а посему я оставлю вас.

Кивнув на прощание, он торопливо вышел из комнаты. Видимо, его дружбы с Исменией не хватало на то, чтобы преодолеть неприязнь к магии.

– Мне тоже уйти? – спросил Стивен.

– Нет, – покачал головой Девлин. Он не желал оставаться наедине с женщиной и ее темными вестями. – Может, приказать принести еды и питья? – неожиданно спросил он, вспомнив наконец о правилах гостеприимства. Все что угодно, только бы немного оттянуть разговор.

– Спасибо, не надо.

Девлин подождал, пока Исмения присядет, потом сам занял стул напротив нее. Стивен притащил табуретку и устроился справа от своего друга.

– Ты когда-нибудь встречался с таким чародеем? – спросила женщина.

– Вроде нет. – Хотя будь в Кингсхольме таковой, он вряд ли объявил бы о своем присутствии. – Правда, это не первый раз, когда против меня используются заклинания.

– По возвращении из Эскера на нас с Девлином напал элементаль, пришедший из тьмы, – пояснил Стивен. – Мастер Дренг, королевский маг, сказал, что это было дело рук могучего чародея.

Исмения нахмурилась.

– А сам маг видел элементаля?

– Нет. Он встретился нам за пределами города.

– Тогда это мог быть и не элементаль, а любое другое существо магического происхождения. Созданное колдовством, но не обязательно такого рода.

Какая разница, был то элементаль или другая тварь? Важно одно, что его отправили убить Избранного, и только благодаря удаче им со Стивеном удалось уничтожить монстра.

– Мастер Дренг был уверен, что это элементаль, – сказал менестрель. – И больше того, элементаль смог найти нас из-за того, что на Камень Души наложили заклинание.