Текст книги "Честь Девлина"

Девлин сбросил с себя руку Меркея.

– А каких слов ты ждал от меня? Хотел узнать, как выглядели тела, когда я нашел их? Каково мне было найти мою малышку разорванной на части? Быть вынужденным рассказать жене брата, что она потеряла разом мужа и сына? Хочешь знать, сколько ночей я провел без сна, терзаемый знанием, что, будь я там, они могли бы спастись? – Голос воина прервался, и он глубоко вздохнул.

– Да, я слушал бы, как ты делишься своим горем. Или просто сидел рядом, пока ты оплакивал погибших в тишине. Я не должен был дать тебе сбежать так быстро. Я подвел тебя, оказался плохим другом.

Ярость испарилась так же быстро, как и возникла. В ссоре между ними повинен не только Меркей. Девлин и сам виноват. Он оттолкнул тех, кто пытался ему помочь.

– Что сделано, то сделано. И ты был прав, когда сказал, что я теперь не тот человек, которого ты некогда звал другом.

– Тогда дай мне шанс узнать этого нового человека. Приходи к нам обедать. Аланна не простит, если я отпущу тебя, пока ты не повидаешься с ней, – пригласил Меркей.

Девлин заколебался. Отчасти он хотел этого. Хотел понять, не удастся ли восстановить часть прежней дружбы с Меркеем. Примириться с человеком, который занимал так много места в прошлом Избранного. С другой стороны, ему казалось, что это принесет только новую боль, напомнит о том, кем он некогда был и кем никогда не сможет стать.

– Пожалуйста, – повторил Меркей.

– Я путешествую с двумя друзьями. Стивеном, менестрелем, и лейтенантом Дидриком, моим помощником. Не годилось оставлять их одних.

– Твои друзья будут приняты с радостью, – заверил Меркей.

Это было смелое обещание, поскольку приглашать под кров могла только женщина. С другой стороны, Аланна – щедрая душа, и Девлин не сомневался, что она встретит спутников радушно, невзирая, в какой стране они родились.

– Тогда я с радостью принимаю приглашение, – сказал Девлин.

– Прекрасно.

Меркей протянул правую руку в знак дружбы. Воин поколебался, потом протянул свою в ответ. Потрясенное лицо друга лучше любых слов сказало Девлину, что он только теперь заметил изувеченную ладонь и нехватку пальцев.

– Во имя Семи, что они сделали с тобой?

Девлин безрадостно улыбнулся.

– Я сам сделал это с собой. Передай Аланне, что я с нетерпением жду встречи за вечерней трапезой.

Дидрику пришлось проторчать в приемной возле кабинета командующего почти два часа. В дверь тек бесконечный поток солдат и просителей. Задержка раздражала его, и пришлось бороться с искушением сказать, кто он на самом деле, чтобы командир принял его немедленно. Но Девлин требовал, чтобы их миссия оставалась в тайне, поэтому Дидрик придержал язык и стал дожидаться своей очереди. Чтобы убить время, он занялся тем, что пытался угадать, какие просьбы к командующему у посетителей и почему никто не выглядит особенно довольным, выходя из кабинета.

Наконец остался один Дидрик. Переговорив с человеком за дверью, клерк поманил лейтенанта за собой.

– Командующий Уиллемсон готов принять вас.

Дидрик поднялся, рассеянно потянулся к перевязи с мечом, чтобы поправить ее, и тут же вспомнил, что оставил оружие у охранника возле входа. Он выпрямился и вошел в кабинет.

Командир гарнизона Уиллемсон ростом оказался ниже среднего, но широкие плечи и мускулистые руки показывали, что противник он непростой. На нем была темно-синяя полевая форма, окаймленная малиновым, и расстегнутая форменная куртка. Он сидел за маленьким столом, заваленном много чем, в том числе и наполовину раскатанной картой.

– Что привело торговца сюда в середине зимы, Нильс из Денвира? И что вы хотите от меня? – Командующим бросил на вошедшего короткий взгляд, потом снова вернулся к лежащему перед ним расписанию дежурств.

Дидрик решительно закрыл за собой дверь.

– Я извиняюсь за предлог для прихода, однако мои слова только для ваших ушей.

Командир внимательно, но недружелюбно посмотрел на лейтенанта.

– Если это касается Детей Инниса, то лучше бы вашей информации оказаться надежной или вас постигнет судьба предшественника. Я не плачу звонкой монетой за сплетни, которые можно услышать на рынке.

– Я вовсе не информатор, – возразил Дидрик. Он засунул руку в кошель, висящий на ремне, и вытащил эмалированный значок – символ своего положения. – Я лейтенант Нильс Дидрик из стражи Кингсхольма…

– Личный помощник Избранного, – закончил за него фразу командующий Уиллемсон.

– Именно так.

Командующий Уиллемсон поднялся на ноги.

– А Избранный? Он здесь?

– Да, он в Килбаране.

– Зачем? И почему именно сейчас?

– Я могу присесть? – спросил Дидрик.

Командующий кивнул, дождался, пока гость присядет, потом и сам опустился в кресло.

– Какие вести доходили до вас из столицы? – спросил лейтенант. Девлин предупредил его, что не стоит открывать истинную цель их похода, но прежде чем начать сочинять убедительную историю, следовало выяснить, что уже известно командующему.

– Те же, что и до других. Избранный разоблачил предательство Джерарда и сразил герцога в поединке. Тогда король назвал его своим советником и генералом армии.

– Это вас, должно быть, удивило.

Уиллемсон фыркнул.

– Скорее уж потрясло. Пока до нас добирались лишь первые сплетни, я им не верил. Но когда прибыл королевский посланник с официальным заявлением, мы осознали, что это правда. Половина моих офицеров была готова подать в отставку в тот же день.

– Из любви к герцогу?

– Нет, потому что мы положили свою жизнь на то, чтобы сохранять мир в Дункейре, а тут человек из местных вознесся над нами. Все были уверены, что очень скоро генерал прикажет распустить гарнизоны и передать управление провинцией восставшим. Мне понадобилось все мое красноречие, чтобы убедить подчиненных не уходить в такой ответственный момент.

– Но вы не верили в подобные слухи.

– Генерал или нет, он все равно подчиняется королю, а король Олафур не откажется от завоеваний отца. И не важно, кто сегодня возглавляет армию.

Дидрик решил, что требовать от этого человека доверия Девлину бесполезно. В конце концов, он никогда его не видел. И все же лейтенант не мог позволить порочить своего друга.

– Девлин не изменил бы присяге. Он человек чести, и вы должны радоваться, что служите под его началом.

Командующий с сомнением покачал головой.

– Если так, то зачем Избранный вернулся сюда? Его присутствие может восприниматься только как провокация. У меня и так дел по горло – не так-то просто поддерживать порядок и ловить контрабандистов.

– Контрабандистов? Это Дети Инниса, о которых вы говорили?

– Нет, Дети Инниса – это мятежники, которые, по слухам, прячутся в горах, дожидаясь момента, когда можно будет восстать и повести свой народ к свободе. Правда, пока что у нас нет доказательств их существования, только слухи и рассказы о том, что они творят в Альварене.

– Тогда почему вы боитесь их?

Уиллемсон серьезно посмотрел на гостя.

– Пять лет назад мой предшественник занимался в основном купцами, пытающимися уклониться от уплаты налогов или привозящими продовольствие без разрешения. Но сегодня контрабандисты везут не еду, а оружие. Стальные мечи, арбалеты и прочее.

– И на одного пойманного…

– … приходится два проскользнувших, – согласился командующий. – Я предложил вознаграждение за информацию о Детях Инниса, хотя неудивительно, что кейрийцы молчат как рыбы. Проклятые родственные связи означают, что все являются чьими-нибудь братьями или кузенами, а доносить на родственников никто не будет.

Только этого осложнения им не хватало. Мало того, что они боялись коварных замыслов врагов из Кингсхольма. Теперь придется беспокоиться и о соотечественниках Девлина. И хуже того, они направляются в самый центр беспорядков – Альварен.

Нечего и надеяться, будто удастся проскользнуть незамеченными.

– Лорд Девлин явился сюда не без причины и вовсе не для того, чтобы усложнить вашу жизнь, – сказал Дидрик. – Я удивлен, что вы не слышали об этом путешествии.

Уиллемсон покачал головой.

– Я ничего не слышал.

– Никто не спрашивал про Избранного? В городе не было никаких нежданных и подозрительных посетителей?

– Никого. Торговый сезон давно закончился, и мы внимательно смотрим за приезжими, которые могут устроить беспорядки. До сих пор не было ничего необычного. Ничего, не считая сообщения о вчерашнем прибытии трех торговцев, которые остановились в первой гостинице за воротами.

Эти новости должны были успокоить Дидрика и все же не успокоили. В Кингсхольме у Девлина осталось полно врагов, включая тех, которые устроили засаду в начале пути. Они ждали новых напастей, но больше ничего не случилось. Может быть, его не считают угрозой теперь, когда он отправился незнамо куда? Или враги замышляют что-то другое?

По крайней мере можно утешаться одним. Если командующий гарнизоном не слышал о походе Девлина, скорее всего о нем не знают и мятежники. Если им будет сопутствовать божественная удача, может, удастся прибыть в Альварен и уехать прочь, прежде чем бунтари успеют отреагировать?

– Мы здесь с неофициальным визитом и утром уедем. Мы хотим исчезнуть из города до того, как Девлина узнают, поэтому он не явился к вам сам.

Это была полуправда. Девлин отказался встречаться с командующим и действительно не хотел афишировать их присутствие в городе. Дидрик долго спорил с другом, упирая на то, что глава гарнизона окажется оскорблен отказом Избранного прийти к нему. А им требовалась его помощь, потому что лишь он знает, не ищет ли кто-нибудь их небольшой отряд. В конце концов, Девлин пошел на попятный и позволил Дидрику быть его посланником.

Вообще-то было непохоже на Избранного не прислушиваться к разумным советам. Но в этом походе он вел себя странно, и чем ближе они были к Дункейру, тем молчаливее становился Девлин. Уже не в первый раз Дидрик спросил себя, что почувствовал его друг, увидев солдат, охраняющих ворота Килбарана. Кем они для него были? Войсками под его началом, повинующимися приказам командующего и короля? Или он смотрел на них глазами кейрийцев и видел захватчиков?

– Неужели Избранному больше нечем заняться, кроме как разъезжать по отдаленным провинциям? – поинтересовался Уиллемсон.

– Это не увеселительная поездка. Девлин вернулся, потому что его попросили об этом. В поисках Сияющего Меча.

– Давненько не слышал такой чуши. Меч был утрачен пятьдесят лет назад, и как же он собирается искать его? Или он планирует провести ближайшие десять лет, копаясь в руинах Инниса?

– Он не сам это выдумал. А что до поисков меча, Девлин не собирается задерживаться надолго. Он нужен в Кингсхольме до наступления лета, поскольку именно тогда на нас могут напасть враги.

Вот и все, чем лейтенант мог успокоить командующего. Девлин запретил ему объяснять Уиллемсону, да и кому-либо еще, что им было известно – меч не остался в Иннисе.

– А что он хочет от меня?

– Всего лишь, чтобы ваши солдаты присматривали за путешественниками, которые неожиданно заинтересуются Избранным или его планами. Нам придется проехать через Килбаран на обратном пути, и не хотелось бы никаких неприятных сюрпризов.

– Разумеется. И я отправлю роту моих лучших солдат с вами в Иннис.

– Благодарю вас, но нет, – возразил Дидрик. У него не было причин не доверять командующему, однако не стоило и сообщать ему, что они направляются вовсе не в Иннис.

Уиллемсон нахмурился.

– Я надеюсь, что у вас довольно войск, чтобы он был в безопасности.

Дидрик пробурчал что-то неразборчивое. Он не собирался сообщать, что охрана Девлина состоит из двух людей.

– Если он не желает принять моих солдат, то я по крайней мере дам ему совет. Передайте Избранному: пусть не спешит доверять кому бы то ни было. Мятежники могут захотеть, чтобы он возглавил восстание, или казнить его как предателя.

X

Меркей поднес ко рту вилку с мясом, прожевал и проглотил, но ему показалось, что еда не имеет вкуса. Он был даже не уверен, что ест: баранину или свинину. Вместо этого его внимание было сосредоточено на странном собрании людей, сидящих за трапезой.

Место во главе стола заняла его жена Аланна, управляя застольем со свойственным ей благородством. Она следила, чтобы гостям достались самые лакомые кусочки, а дети хорошо себя вели. Меркей сидел напротив нее. Справа устроились трое детей. Восьмилетний Деклан, старший, Айлилл и малышка Суисан, которой только-только исполнилось пять. По левую руку от кузнеца был усажен Девлин, за ним солдат Дидрик и, наконец, молодой менестрель Стивен.

Вот уж не думал Меркей, что придет день, когда гостями в его доме окажутся двое джорскианцев. Будут делить с ним хлеб, пользоваться его лучшей посудой. Стивен приятно удивил Аланну, поприветствовав ее по-кейрийски. Своим дружелюбием он умудрился расположить к себе даже робкую Суисан. Трудно поверить, что его отец – благородный лорд.

Лейтенант Дидрик же оказался именно таким, какими Меркей представлял джорскианцев. Стройный, мускулистый, с ладонями, покрытыми мозолями от меча. Длинные светлые волосы были заплетены в воинскую косу, холодные серые глаза не упускали ни малейшей детали. Он ничем не обидел, не оскорбил хозяев. Напротив, ему явно объяснили местные обычаи, поскольку он отдал меч, входя в дом. Но Меркей мог поклясться, что где-то в потайном месте у лейтенанта припрятан нож.

Что касается Дидрика, то он был признателен хозяевам за то, что семья говорила на его языке. Все дети с ранних лет обучались торговому наречию. Что, разумеется, очень мудро в городе, где большинство людей зарабатывает на жизнь, продавая товары приезжим из Джорска. Ткачи и красильщики шерсти, такие как Аланна, делали ткань, которая пользовалась спросом на рынках от Тамарака до Сельварата. Меркей и сам имел дело с торговцами из Джорска, подковывая их коней. Он знал джорскианцев. Хотя и не понимал их. Их обычаи оставались ему чужды. То же происходило и по всему Дункейру, стоило встретиться представителям двух народов. Обе стороны чувствовали, что есть некая черта, которую лучше не переступать.

До сегодняшнего дня. До приезда Девлина.

Прищурившись, Меркей посмотрел на своего друга. Девлин держал нож в левой руке, а вилку в правой, поглощая пищу без малейших признаков неловкости. Чтобы заметить, как искалечена кисть, следовало присмотреться. В волосах воина было немало седых прядей, а на шее виднелся бледный алый шрам. И душа его тоже изменилась. Выражение лица Девлина осталось настороженным, взгляд жестким. Невозможно понять, что он думает. И это человек, которого раньше можно было читать как раскрытую книгу.

Меркей внимательно взглянул на Избранного, пытаясь отыскать следы мальчишки, которого некогда знал, мужчины, который был его другом. Они были знакомы почти двадцать лет. Учились в одной и той же кузнице, работали рука об руку около десятилетия. Когда-то были близки как братья. А теперь кузнец пытался примирить свои воспоминания с реальностью.

Когда из Джорска прибыл первый вестник, везя три золотых, Меркей был поражен. И напуган. Он размышлял, как Девлин умудрился получить такое состояние – вестник ничего не сказал. Второй был не менее молчаливым. А третий, доставивший последние золотые, вместе с ними сообщил новости, что иностранец по имени Девлин назван Избранным, Защитником Джорска.

Это казалось бредом. Невозможным. Девлин с трудом отличал один конец меча от другого и не любил покорителей Дункейра. И все же девять золотых монет, целое состояние, как ни смотри на это, говорили об обратном.

А потом начались разговоры. Припозднившиеся торговцы рассказывали о защитнике-чужеземце, который уничтожил озерное чудище, хотя они и не знали его имени, называя просто Избранный. Меркей провел несколько бессонных ночей, переживая за своего друга, потом начал упрекать себя за глупость, ведь речь не могла идти о Девлине. Должно быть, говорили о другом человеке. Прошлым же летом узнали, что Избранный победил королевского защитника в поединке, доказав его предательство. В благодарность за службу его назвали генералом королевской армии. За слухами на рынке быстро последовал королевский декрет. Теперь все в Килбаране, и джорскианцы и кейрийцы, знали историю кузнеца, превратившегося в воина.

Согласно слухам, Девлин отличался бесстрашием, сталкиваясь с бесконечными опасностями в погоне за правосудием. Меркей считал эти истории по меньшей мере сильно преувеличенными, но теперь, глядя на лицо Девлина, начинал думать, что это правда.

– Еще зимнего эля? – спросила Аланна, поднимая эмалированный кувшин.

– Если вас не затруднит, – отозвался Стивен. Он взял из ее рук сосуд, наполнил свой кубок, потом передал кувшин Дидрику, сидящему по правую руку от него.

Стивен поднял кубок и присмотрелся к нему – резная чаша и эмалированная ножка превращали обычную медную посуду в произведение искусства, достойное королевского стола.

– Великолепная работа. Я видел отличные эмалированные броши, однако никогда не встречал работу такого масштаба и настолько прекрасно сделанную.

– Каждый кубок подходит к своей тарелке, и все же одинаковых нет? – спросил Дидрик. У солдата оказался зоркий глаз.

– Всего их четырнадцать, – пояснила Аланна. – По одному на каждый из двенадцати месяцев и еще два в честь Божественной пары. Смотри, Стивен, на твоем изображен лосось знания, а на твоем, Нильс, весенние цветы. Это был нам подарок на свадьбу.

– Их сделал один из величайших кузнецов за всю историю Альварена, – перебил ее Меркей, не обращая внимания, что жена нахмурилась. – В каждом из орнаментов не менее двенадцати цветов, и даже спустя девять лет они остались такими же яркими, как в тот момент, когда их изготовили.

– Действительно тонкая работа, – сказал Дидрик.

Меркей повернулся к Девлину.

– Он был самым молодым из тех, кого назвали мастером-кузнецом на памяти моего народа. Все знали, что ему написано создавать величайшей красоты вещи. Со временем он стал бы Главой гильдии. Вместо этого он отказался от этого, повернулся спиной к своему ремеслу и стал фермером.

Послышались изумленные восклицания, вздохи, но Меркей смотрел только на своего друга.

Девлин медленно, спокойно положил на стол вилку и нож.

– Мне было нелегко уехать из Альварена. И все-таки когда пришло время, я предпочел семью своему ремеслу. Ты бы поступил так же.

– Нет. – В этом он был уверен. Меркей отдал бы душу за десятую часть таланта, которым провидение наделило Девлина. Он не мог представить, как от такого дара можно отвернуться.

– Ремесло Аланны привело ее сюда, и ты последовал за ней. Чем моя жизнь отличается от твоей?

– Отличается. Потому что ты отличаешься от меня. Я мог быть кузнецом где угодно. Такая простая работа, как моя, лучше продается на окраине, чем в столице. А у тебя был настоящий дар.

– Судьба не пожелала дать ему развиться, – пожал плечами Девлин.

– Но теперь ты вернулся и снова станешь кузнецом. Ты можешь работать в одной кузнице с моим отцом, – встрял Деклан.

Девлин поморщился; боль промелькнула и ушла почти незамеченной.

– Я давно перестал быть кузнецом. Теперь у меня иные задачи и иная клятва.

– Ты мог бы учить, – упрямо сказал Меркей. – И даже с искалеченной рукой многое бы сделал.

– Я и учу, – проговорил Девлин. – Теперь я учу ремеслу Керри.

Невозможно. Когда-то его называли Девлин Нежное Сердце, Девлин Искусные Руки. Невозможно представить его воином. Солдаты часто встречаются, но настоящие художники – куда реже.

– У тебя есть предназначение.

– Я не могу быть кузнецом. По крайней мере теперь. – Потом он повернулся к Аланне, показав Меркею спину и плечи. – Скажи, твоя сестра Мари все еще в Альварене?

Аланна и бровью не повела от такой неожиданной смены темы разговора и ответила:

– Нет, она закончила обучение два года назад и теперь свободный торговец. В последнем письме Мари сообщала, что собирается перезимовать в Дарроу.

– Уверен, она прекрасный торговец, – сказал Девлин.

Не желая ссоры при детях и иноземных гостях, Меркей придержал язык и позволил разговору перейти на более легкие темы, и Аланна принялась рассказывать про общих знакомых. Время поговорить с Девлином наедине придет позже.

После обеда дети принялись упрашивать Стивена спеть, и он в конце концов согласился. У него не было музыкального инструмента, однако голос оказался прекрасным. Менестрель спел «Горную розу» на кейрийском так, будто это был его родной язык. Потом он переключился на родную речь и затянул глупую песню про маленького мальчика, который хотел стать драконом. Дети были в полном восторге и хлопали в ладоши в такт припеву. Меркей поднялся и отправился на двор справить нужду. На обратном пути он повстречал лейтенанта, ждущего его у входа.

– Можно вас на пару слов? – попросил он.

– Идем, – кивнул кузнец. – В кухне никого нет.

Он зашагал по коридору к двери, ведущей на кухню. Офицер последовал за ним, привычно окинул помещение взглядом, словно убеждаясь, что они и в самом деле одни, потом решительно затворил створку.

– Вы ведь друг Девлина, верно? – спросил Дидрик.

– Да. – Вернее, был его другом и хотел бы снова им стать. Но Меркей невольно задумался, как на такой вопрос ответил бы его бывший товарищ.

– Тогда зачем вы его мучаете?

– Что? – Кейриец не хотел повышать голос и невольно оглянулся на дверь, надеясь, что музыка заглушила его вскрик.

– Вы знаете, что он не может быть кузнецом, так зачем сыплете соль ему на рану? За что наказываете его? – Лейтенант вытянулся в полный рост, пальцы правой руки нервно барабанили по ремню, там, где должны были висеть ножны.

Ясное дело, тот, кто поклялся идти путем меча, не поймет. Понял бы только другой мастер.

– Дар такой, как у Девлина, не умирает оттого, что рука искалечена. Может быть, ему и не суждено создавать великие творения, но для обычных дел он вполне достаточно владеет правой рукой. И он мог бы учить других. Пришло время Девлину отказаться от своих глупостей и вернуться домой, к своему народу.

Два года назад Меркей отверг Девлина, когда тот больше всего нуждался в поддержке. На сей раз кузнец был полон решимости не подвести своего друга. Он спасет Девлина, пусть даже от самого себя.

Дидрик впился в Меркея взглядом.

– Вы еще не знаете, да?

– Я знаю моего друга.

Дидрик перестал теребить пояс, опустил руку и немного расслабился.

Меркей вздохнул свободнее – он и не заметил, что невольно затаил дыхание.

– Девлин принес клятву Избранного.

– Своей гильдии он тоже клялся.

Дидрик покачал головой.

– Клятва Избранного связывает на всю жизнь. Девлин обязан служить до самой смерти или пока король Олафур не освободит его. Ему проще отрезать левую руку, чем нарушить клятву.

По спине кузнеца неожиданно побежали мурашки, показалось, что в комнате холодно, невзирая на пылающий огонь.

– Связан, – повторил Меркей.

– Связан, – подтвердил лейтенант. – Связан клятвой и заклинанием. Он будет Избранным до дня смерти.

Связан заклинанием? Какой ужас! По сочувствию на лице Дидрика Меркей понял, что тот прекрасно понимает его.

– Моя цель – обеспечить безопасность Избранного. Для этого он должен думать о своем долге. Это путешествие и без того непростое, у Девлина пробуждаются темные воспоминания, и если вы действительно ему друг, не стоит утяжелять его ношу.

Девлин молча глядел, как дети, забыв про него, упрашивают Стивена петь песню за песней. Когда менестрель устал, ему поднесли чашку чая с медом и принялись забрасывать вопросами про его родину. Им было жутко интересно, как же живется на севере, который представлялся им вечно покрытым снегом. Понятное дело, музыкант и вдобавок иностранец куда интереснее, чем угрюмый человек, бывший друг отца. И не важно, что он научил Деклана катать обруч, а они с Керри провели немало бессонных ночей, расхаживая из угла в угол вместе с друзьями, когда Айлилл едва не умерла от лихорадки. Все это было в прошлом. Они не виделись более четырех лет, а для ребенка это почти вечность.

Меркей вышел из комнаты, за ним последовал Дидрик. Несомненно, отправились по нужде. Вернувшись, они принесли с собой еще один кувшин эля и тарелку сладостей, которыми дети охотно делились со Стивеном. Девлин заметил, что малыши стараются не подходить слишком близко к Дидрику, чтобы между ними и лейтенантом оказались мама или папа. Их осторожность вполне понятна – Дидрик носил военную форму.

Медленно прихлебывая темный эль, Девлин смотрел на мирную сцену, открывшуюся его глазам. Вот, с одной стороны, здесь его прежняя жизнь, представленная Меркеем и Аланной. Их дружба связывала его с прошлым. Он был свидетелем на их свадьбе, а они – почетными гостями в тот день, когда Керри наконец-то объявила его своим мужем. С другой стороны, здесь были и Дидрик со Стивеном – новые друзья, новая ответственность. Кажется, одни неплохо поладили с другими.

Соблазнительно подумать, что прошлое и настоящее так легко слить воедино, но Девлин понимал, что это всего лишь иллюзия. Ради старой дружбы Меркей забыл о своих обидах, однако дружить с джорскианцем не будет никогда. И не поймет долга, который связывает бывшего кузнеца по рукам и ногам. Может быть, и хорошо, что нет возможности поговорить с Меркеем наедине. По крайней мере при других они не поссорятся. Вместо этого бывшие друзья расстанутся в хороших отношениях, и Девлин будет тепло вспоминать об этом вечере.

Поздно вечером Аланна объявила, что Деклану пора спать. Его сестры, Айлилл и Суисан, давно прикорнули на подушках перед огнем. Аланна разбудила обеих, взяла младшую на руки, дети пожелали гостям спокойной ночи и отправились наверх.

– Когда Аланна вернется, мы распрощаемся с вами. Нам тоже стоит идти в постель, – проговорил Девлин.

– Можно тебя на пару слов? – попросил Меркей. Воин бросил взгляд на Дидрика, тот кивнул, взял Стивена под руку и вышел с ним из комнаты, оставив старых друзей.

– Я надеялся, что нам удастся побеседовать, выяснить прошлые недоразумения, но вечер прошел незаметно. Ты придешь к нам завтра еще раз?

Девлин покачал головой.

– Нет. На рассвете мы отправимся в Альварен.

– Ты ведь можешь уделить мне день. До Альварена три недели пути, такая небольшая задержка ничего не значит.

– Мой долг – незамедлительно отыскать меч. Если торопиться, можно добраться до столицы за четырнадцать дней, не больше. Потом мы как можно скорее вернемся в Кингсхольм.

Возвращаться придется в самый разгар зимы, и суровая погода замедлит их путь. Хотя если повезет, то в столице они окажутся до наступления весны, к ежегодному собранию двора.

– Долг, – повторил Меркей, скривившись, будто от горечи. – Вот что значит быть Избранным?

– Да. – И не стоит объяснять подробнее, говорить о том что Заклятие Уз требует повиновения Девлина, желает он того или нет. Воин не хотел жалости Меркея.

– Почему именно меч? Что в нем такого важного?

Девлин поколебался, потом решил, что его друг заслужил правду.

– Я расскажу тебе, но это тайна. Меч, который Рорик привез из Инниса, не был обыкновенным оружием. Он добыл меч Зеймунда. Избранного, убитого во время осады.

Кровь отлила от лица Меркея, и Девлин невольно испытал мрачное удовлетворение.

– Во имя Семи, как? И почему?

– Это неправильные вопросы. Лучше подумай, почему я стал Избранным? Что за странная судьба привела меня в Джорск, единственного человека, который знал, как вернуть утраченное наследие?

– Ты не можешь сделать это, – заявил Меркей. – Родня твоих отца и матери погибла в Иннисе, возможно, от того самого меча, который ты ищешь. Как ты можешь даже помыслить о том, чтобы коснуться его? И тем более вернуть в землю наших завоевателей?

– У меня нет выбора. Это не просто меч, это символ. Его сделал для первого Избранного Эгил, так гласит легенда. Без него я просто человек, служащий по прихоти короля. Если меч окажется в моей руке, никто не усомнится в моей власти. Я смогу, если потребуется, противостоять королевскому двору и повести армию, чтобы защитить Джорск от надвигающейся угрозы.

Меркей молчал. Слова Девлина развеяли последние иллюзии насчет того, кем стал теперь его бывший друг. В жизни кузнеца нет места человеку, отмеченному Богами для странной судьбы, которую 'e0же сам Девлин не мог предугадать.

— Я слишком долго пользовался твоей добротой… – начал воин.

– Нет.

– Нет?

Меркей провел одной рукой по глазам, потом потряс головой, словно отгоняя темные мысли.

– Ты не уйдешь. По крайней мере пока не выслушаешь. Два года назад я позволил гневу ослепить меня, а когда пришел в себя, ты уже исчез. Я не буду ждать еще два года, чтобы высказаться.

Девлин подготовился встретиться лицом к лицу с гневом своего друга.

– Я не понимаю, кем ты стал. И не знаю, что значит быть Избранным. Хотя лейтенант задал мне жару за мое невежество.

Интересно, что это Дидрик сказал Меркею?

– Оставив за спиной Альварен и свою кузницу, ты шел странными дорогами. Не хотелось бы мне ступать по ним, но указывать тебе путь не могу. В сердце ты все тот же человек. Я хочу отдать свое доверие и дружбу этому человеку. И прошу тебя простить старого друга за торопливые суждения и нежелание понимать, что с тобой происходит.

Девлин не сразу осознал смысл слов Меркея. Потом он глубоко вздохнул, чувствуя, как тяжесть в груди немного разошлась.

– Мне нечего прощать, – сказал воин.

– Я знаю, что Агнета извергла тебя из рода и что по ее просьбе от тебя отказались и другие. Знай же, что теперь ты не лишен родства. Мы с Аланной назвали тебя членом нашей семьи в тот день, когда узнали о смерти Керри и Кормака.

– Не может быть, – с трудом выговорил Девлин.

– Будь это не так, я бы промолчал. Да и сам подумай, ты все равно что второй отец для наших детей. Как мы могли бы не принять тебя? – Меркей протянул правую руку и сжал плечо своего друга. – Даже когда я гневался, это был гнев старшего брата на младшего, который свернул не на ту дорожку. Мы не хотели оставлять тебя одного.

Искушение было невероятным. Несколькими фразами Меркей вернул Девлину все, что тот потерял. Среди его народа человек без родни – почти и не человек. Он полностью отрезан от общества. Таким образом, «безродный» означало «изгнанник», потому что человек, оставшийся один, был вынужден покинуть родину и стать бесприютным странником.

Это был дар невиданной щедрости. Знай Девлин об этом два года назад, он мог и не уезжать из Дункейра. Однако эти два года сильно изменили его.

– Я немею перед вашей добротой и все же принять подарок не могу. Твоя родня может назвать своим родичем фермера или кузнеца, но неужели вы действительно хотите назвать братом генерала королевской армии? И знать, что гарнизоны в Дункейре подчиняются моим приказам? Не говоря уж о том, что я не до конца принадлежу себе. Мой долг Избранного важнее родственных связей.

– Мы достаточно сильны, чтобы выдержать такую ношу.

Можно было найти десяток, нет, сотню причин отказаться, и тем не менее Девлин сказал совсем другое: