Текст книги "Ренегат"

Но Сюзанна отвергла такое прощание. Она обвила руками шею Реддинга, прижалась к нему, желая слиться с ним и никогда не разлучаться. Райс напрягся, чувствуя возрождающееся желание жить и делить с этой женщиной радость созидания. Его захлестнула волна неги и удовольствия.

Он был любим. Беззаветно и преданно. Любовь Сюзанны придавала смысл его жизни, делала ее небесполезной. Ее любовь была наградой за страдания и унижения, которые ему пришлось претерпеть. Более того, ее любовь делала его жизнь бесценной.

Райс прижался щекой к ее темным волосам. Они пахли свежими цветами. Шелк. Как зачарованный, он последовал за ней в спальню, любил ее, дарил себя ей, наслаждаясь ее восторгом и купаясь в ее ласках.

Возможно, они были вместе в последний раз. Реддинг бережно прижимал к себе любимую женщину. Укачивал ее в своих объятиях. Больше в слове «любовь» для него не было ничего загадочного, непознанного, выдуманного.

Райс Реддинг знал, что вечная любовь существует.

* * *

На встречу к Сэму съехались сорок мужчин. Все были настроены решительно, чтобы не сказать воинственно. Весу предложили стул, но он отказался, желая быть наравне со всеми. Он не мог заставить себя сесть из-за беспокойства: исчез Райс Реддинг. Когда Вес проснулся, валлийца и след простыл, только у Сюзанны были красные, заплаканные глаза.

Вес не стал ни о чем расспрашивать сестру. Не имел права. Достаточно было только взглянуть на Сюзанну, чтобы понять, как сильно она любила Реддинга, как боялась за жизнь человека, который продолжал оставаться загадкой для Карра. Обнаружив, что Райс исчез, Вес рассвирепел, но потом ярость улеглась. Валлиец готов был пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти девушку, которую любил он, Вес. А Сюзанна, взрослая женщина, прекрасно понимала степень риска.

Думая об Эрин, Вес должен был признать, что восхищен мужеством, силой любви и решительностью своей сестры. Если бы он, Вес, был наделен такой же бескорыстной ответственностью за другого человека, Эрин могла бы чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Карр покрепче сжал костыль. Он корил себя за то, что отверг предложения Эрин, и не из-за любви к ней, как казалось ему, а из эгоизма и страха ответственности за жизнь женщины. Он оказался неспособным рискнуть даже самым малым, в то время как Сюзанна ставила на карту все.

Полковник угрюмо прислушивался к перебранке мужчин, спорящих о том, что лучше предпринять. Он не мог сказать то, что должно быть сказано: таинственный незнакомец собирается отдать жизнь за женщину, с которой знаком не более месяца. Полковник Весли Карр не мог предать огласке чужую тайну.

Проклятие! Но хоть что-то же он может сделать. И он решил это совершить. Но вначале он должен образумить собравшихся мужчин и уговорить их не совершать безрассудных поступков, не выступать против Мартинов, не подвергать опасности жизнь Эрин.

– Если мы атакуем, они могут убить Эрин, – предупреждал Вес.

– Мы не можем позволить Мартинам выйти сухими из воды, – слышались гневные речи. – Пора действовать, черт возьми!

– Но как?

– Может быть… Ночной Ястреб… – вступил в разговор Энди Эйбл.

– Мы не можем узнать, что думает Ночной Ястреб, потому что не знаем, кто он, – резонно заметил кто-то.

– Но даже если он захочет что-то предпринять, почему мы должны подвергать его жизнь опасности? Если только он не один из нас.

В тысячный раз каждый бросал испытующий взгляд на соседа. Собрание длилось уже более часа, но решения принять не удалось.

Неожиданно вбежал черный слуга Макдугалов и объявил:

– Приближается всадник!

Все бросились к оконным проемам. Все, кроме Веса. Он не смог бы удержаться на ногах в такой давке. Кроме того, он догадывался, кто это. Райс Реддинг привык держать нити театра марионеток в своих руках, и он приехал убедиться в том, что на другом конце нитки куклы ведут себя как положено. Полковник слышал, как мужчины перешептывались.

– Кажется, это он.

– Ночной Ястреб.

– Но кто он?

– Я не узнаю ни его, ни его лошади.

На крыльцо упал камень. Один из мужчин открыл дверь, вышел из дома, поднял камень с привязанной к нему запиской и прочитал: «Ничего не предпринимайте».

Наступило молчание.

– Мы не можем следовать его указаниям, – подал кто-то голос. – Мы не можем позволить ему отправиться в логово зверя в одиночку.

– Ты ничего не заметил? – перебил его чей-то голос.

– Только то, что он превосходный наездник.

– Я не понимаю… как он узнал о нашей встрече?

Снова молчание. Как он узнал? На собрание были приглашены только верные друзья и соседи. Каждый был предупрежден о строгом молчании, о том, чтобы не проговориться даже жене, тем более – работникам. Все боялись, чтобы сведения о встрече не просочились к Мартинам. И снова испытующими взглядами они проверяли друг друга. Кто-то из присутствующих должен владеть тайной. Но все молчали, словно набрав в рот воды.

– Итак, что мы собираемся делать?

– Мы, – Вес голосом подчеркнул это «мы», – не должны предпринимать ничего.

Все дружно обернулись к нему.

– Но мы не можем сидеть сложа руки.

– Эрин – моя невеста, – твердо объявил Карр, делая эти заявление не только для собравшихся, но и для себя. – Поэтому пойду я.

Воцарилось гробовое молчание. Слышно было, как мыши шелестят соломой в погребе. Вес продолжал:

– Все что нужно, это некто, переодетый в черное. Больше они ничего о нем не знают.

– Они убьют тебя, – зловеще проговорил Сэм.

– Они могут попытаться это сделать, – глухо ответил Вес и неожиданно для себя прибавил:

– Джонни пытались сделать то же самое со мной в течение четырех лет.

Кто-то, бросив взгляд на культю, негромко сказал:

– Похоже, мы почти преуспели в этом, – но в голосе говорящего не было враждебности, как не было настороженной недоброжелательности на лицах присутствующих.

Вес усмехнулся.

– В детстве мне говорили, что «почти» не считается.

Сэм нерешительно поглядывал на Веса. Взгляд его смягчился и потеплел.

– Но они сразу поймут, что ты не тот, за кого себя выдаешь. У Ночного Ястреба две ноги.

– У меня будет столько ног, сколько прилично иметь благородному разбойнику. Я давно тренировался ходить на протезе. Когда сидишь на лошади во всем черном, ни одни человек не отличит деревянную ногу от обычной.

– Но Ночной Ястреб…

– Я чертовски уверен, что доберусь до хижины раньше, чем там появится он. Надеюсь, что они освободят Эрин раньше, чем Ястреб доберется до них. Кто-нибудь из вас может встречать ее на дороге, а заодно и предупредить его.

– Не нравится мне все это, – процедил Сэм. – Мне бы очень не хотелось, чтобы кто-нибудь оказался в западне.

– И не надо, чтобы тебе хотелось, – уговаривал его Вес. – Просто стой и жди, когда появится Эрин. А потом вы сможете совершить нечто вроде кавалерийской атаки… если хотите, конечно. Я был бы не прочь услышать воинственный клич джонни.

Вряд ли Весу Карру суждено услышать их клич. Собравшиеся отлично понимали это. Его убьют при первом же намеке на опасность.

Вес не стал дожидаться завершения обсуждения. Он прекрасно понимал, что он, как сторонник северян, был человеком, которым соседям было легче всего пожертвовать. Опыт жизни в Техасе убеждал его, что найдется мало желающих отговорить его принести себя в жертву. Так зачем заставлять людей поступать против того, что советует им совесть? И он поспешил к дому.

* * *

После того, как сначала Райс, а потом Вес покинули ранчо, Сюзанна решила привести в исполнение свой собственный план. Она не могла позволить Реддингу броситься в объятия смерти. Она все еще чувствовала его нежность, окутывающую ее, как легкий утренний туман. Сюзанна знала, что только смертельная опасность могла вынудить его прошептать «до свидания», и женщина решила побороться со смертью.

Она обшарила все шкафы, старые гардеробы в поисках одежды черного цвета. Кое-что ей удалось найти. Недостающее она сошьет. Сюзанна разыскала острый охотничий нож и вспомнила, что Райс прятал свой за голенищем. Затем она отыскала маленький легкий дерринджер, который Райс подарил ей во время путешествия, и спрятала его под ремнем.

Сюзанна сомневалась, что Мартины решатся убить Ночного Ястреба на виду у всех. Они, безусловно, захотят познакомиться с ним поближе и вдоволь поиздеваться. Когда они обнаружат, что Ястреб женщина, может, они и не решатся обыскать ее. Если бы ей удалось снять одного или двух караульных, приставить к их затылку пистолет и вынудить освободить Эрин…

* * *

Сэм Хэррис выглядел совершенно нелепо. Черные брюки едва прикрывали колено, но других ему найти не удалось. Эта пара когда-то принадлежала Сину Макдугалу. Старая черная рубашка едва сходилась на груди: за время тяжелой физической работы Сэм окреп и возмужал. Раньше грязную, тяжелую работу исполняли рабы, теперь он.

С уходом Веса Карра собрание прервалось и так и не завершилось ничем конкретным. Единственное, с чем твердо согласились все, заключалось в том, что было безрассудством атаковать и брать штурмом лачугу. Предложение призвать на помощь военных было отвергнуто. Капитан давно снюхался с Мартинами.

Когда соседи разъехались, Сэм вышел напоить скот. Чем дольше он размышлял над создавшейся ситуацией, тем в большую ярость приходил. Он почти сходил с ума от сознания невозможности решить проблему бескровно. Он был в ответе за Эрин. Она была членом его семьи, сестрой его жены. И совсем не полковник армии северян должен был вызволять ее. И совсем не таинственный незнакомец, предложивший помощь его семье в момент, когда они наиболее остро в ней нуждались, должен был жертвовать собой.

Он, Сэм Макдугал, не воевал. Но вовсе не потому, что был трусом, а потому, что знал, что семья нуждается в его поддержке, а Конфедерация нуждается в хлопке и продуктах, которые он производил. Ему всегда было не по себе, когда сначала приходилось провожать на войну очередного друга, а потом узнавать о его смерти, в то время как он сам безбедно здравствовал. Ну, должно быть, пришло и его время. Теперь он должен совершить поступок. Благодаря Ночному Ястребу, положение его семьи укрепилось, они встали на ноги. Теперь он должен использовать свое право защищать Эрин. Если он выедет из дома, не медля, он достигнет лачуги раньше Веса и Ночного Ястреба.

Чувствуя себя шутом гороховым в одежде, меньше требуемой на несколько размеров, Сэм тем не менее раздувался от чувства собственного достоинства, неведомого ему на протяжении нескольких последних лет. Теперь он не был ущербен. Он вел себя как воин. Сэм выбрал самую темную лошадь в загоне и вскочил в седло.

Наконец-то пришло время и ему повоевать.

* * *

Энди Эйбл с отвращением окинул взглядом табун. Ни одной гнедой. Он с трудом остановил свой непростой выбор на темном жеребце. Энди уже перекинул ногу, усаживаясь в седле поудобнее, когда из конюшни показался его брат – тоже в черном. Они изумленно уставились друг на друга и ухмыльнулись.

Энди подождал, пока брат выберет и оседлает темно-серую кобылу.

* * *

Оли Олсен, пыхтя и ругаясь, карабкался в седло. Кобыла стояла смирно, потому что была почти так же стара, как и ее хозяин.

Черт! Это будет его последний, победный выезд! У него уже никого не осталось. Несколько дней назад, когда он получил извещение о необходимости выплаты военного налога, он стал подумывать о том, что ему придется пустить себе пулю в лоб, чтобы его живым не вышвырнули с земли, за которую он проливал сначала кровь, потом пот, и где лежала его жена. И вдруг таинственный незнакомец в черном вручил ему сумму, достаточную для выплаты налога.

Надо было поторапливаться. Времени оставалось мало, а сердце у Оли пошаливало. Доктор не обещал ему больше года жизни.

Мысль выдать себя за Ночного Ястреба посетила Оли на встрече у Сэма, но он промолчал, не поделившись ни с кем своими соображениями. Оли опасался, что его либо поднимут на смех, либо силой оставят дома.

Оли Олсен сражался еще с каманчами. Справиться с этими молокососами Мартинами было раз плюнуть. Оли в последний раз проверил свою винтовку, поплевал для верности и пустил свою старушку Сару Джейн быстрым шагом.

* * *

Кэл Торнтон, чьи земли граничили с плантацией Макдугалов, метался по дому в поисках черной шляпы. Ну хоть бы какая-нибудь черная шляпа!

Он взглянул на часы, завещанные ему отцом. Часы и ферма. Немного. Но трудясь на ферме, он сделал из нее игрушечку, которую можно было показывать на выставках… Но тут разразилась война… Вместе с друзьями Кэл стал под ружье и начал исправно маршировать под барабанный бой, полагая, что через несколько недель он с победой вернется на свою ферму. Прошли месяцы… счет пошел на годы…

Сначала умер его ребенок. Потом жена. Кэл предполагал, что она ушла из этого мира от одиночества, а не убитая пневмонией, как говорили врачи. Он обвинял во всем янки и в слепой, одинокой ярости ненавидел Весли Карра.

Но несколько часов назад Вес заставил его восхищаться собой. Карр оказался единственным, кто был готов пожертвовать собой ради семьи, презиравшей его и пренебрегавшей им, единственным, кто оказался готовым вернуть Ночному Ястребу долг за всех арендаторов.

Он, конечно, ошибался в Весе Карре. Сейчас он расплатится за свою ошибку и вернет долг.

* * *

Джесус изо всех сил нахлестывал свою лошадь. Записка, которую ему вручил сеньор Реддинг, лежала на дне его кармана в целости и сохранности.

Записка была адресована полковнику, главному военному начальнику, квартировавшемуся в Остине. Ему вряд ли удастся добраться до города раньше полудня. Это поздно.

Мексиканец не знал, каковы планы сеньора, но чувствовал, что он задумал опасное дело. Очень опасное. И Джесус пришпорил лошадь.

ГЛАВА 29

Сюзанна выехала из дома пораньше, чтобы не столкнуться с Весом. Оседлав свою гнедую кобылку, сначала она отправилась на старое фамильное кладбище.

Около ограды Сюзанна спешилась, подошла к камню, под которым покоился отец, и пробежала пальцами по погребальной надписи.

– Он бы понравился тебе, папа, – шептала женщина со слезами на глазах. – Я уверена в этом. Ты всегда умел разбираться в людях. Ты заглядывал им прямо в душу. У него чистая душа. Просто рядом с ним никогда не было близкого человека, которому он мог бы доверять и кто бы доверял ему. Папа, я уверена, что ты бы одобрил мой выбор. Мне кажется, что сейчас ты внимательно смотришь на него сквозь очки и расспрашиваешь его о том, что он собирается делать. Он не ответит, но ты ведь и так поймешь, папа. Ты почувствуешь доброту, которая в нем есть и которую он всегда старается скрыть. Ты заметишь необычайную силу, которой он обладает, и благородство, которое он скрывает. Но он добр и благороден. Правда, иногда он кажется суровым и безжалостным. Я не знаю, папа, смогу ли я ему помочь, но я должна попробовать.

Сюзанна залилась слезами, которые еще с утра готовы были хлынуть потоком. Она проснулась одна. И только вмятина на подушке напоминала о волшебстве ночи. Вмятина и драгоценности, которые он оставил у изголовья. Безделушки были напоминанием о смертельной угрозе, которая нависла над ней и Весом несколько месяцев назад. Угроза миновала. Воспоминание осталось. И появилась уверенность в том, что Райс Реддинг всегда придет на помощь. Сюзанна по достоинству оценила значение дара.

Она совершенно не удивилась, обнаружив в другой комнате деньги; сумму, достаточную, чтобы заплатить налоги, ни центом больше – Райс знал, что ни она, ни Вес не возьмут больше необходимого.

Сюзанна медленно поднялась с колен, отряхнула грязь, налипшую на брюки, и поправила волосы, выбившиеся из-под черной шляпы. Широкополой черной шляпы, которую ей посчастливилось найти. Шляпа была ветхой и очень большой по размеру. Сюзанну это вполне устроило: можно было скрыть роскошные волосы.

– Я вернусь, – пообещала Сюзанна отцу, но она знала, что сказанное могло оказаться пустой бравадой. Вполне возможно, что она не сдержит слова.

* * *

– Всадник – эхо донесло предупреждающий сигнал до ушей двух людей, сидевших на пороге лачуги и перебрасывающихся в карты. Харди и Кейт переглянулись: слишком рано.

– Может быть, это Ловелл, – предположил Кейт.

Харди сразу отверг мысль брата.

– Они бы не стали кричать.

Он поднял винтовку, прислоненную к двери.

– Надеюсь, сейчас мы выясним, кто причинил нам столько неприятностей.

Харди внимательно наблюдал за приближающимся всадником, одетым в черное.

– Черт! А я-то не верил, что он приедет!

Всадник был уже около хижины, Харди направил на него винтовку.

– Слезай.

Незнакомец соскочил на землю. Харди в изумлении уставился на него. Судя по тому, что рассказывали сторожа, Ночной Ястреб должен быть мужчиной чудовищного размера. Сила и мускулы позволили ему уложить несколько здоровенных парней одного за другим, так что никто и пикнуть не успел. А перед Мартинами стоял стройный юноша, который, судя по всему, не мог бы вырвать и ивового куста из речного ила.

Незнакомец был безоружен, но Харди приказал одному из сгрудившихся вокруг Ястреба ковбоев:

– Обыщи его!

Один из них начал было шарить по карманам в поисках оружия, но вдруг отступил.

– Харди, это женщина! Будь я проклят, это женщина!

Харди подошел к незнакомцу и сорвал маску.

– Сюзанна?!

Сначала Мартин оторопел, потом грязно ухмыльнулся и съязвил:

– Миссис Сюзанна Фэллон. Мне бы следовало предположить это. У нее храбрости больше, чем у всех мужчин в их семье вместе взятых.

– Но теперь… – вступил было в разговор Кейт.

– Еще всадник! – донесся крик. – В черном!

Харди нахмурился и впился Сюзанне в плечо.

– Зачем, к черту, ты напялила на себя это?

– Где Эрин? – прервала его женщина.

– Не твое собачье дело! – рявкнул Харди.

Харди приставил дуло к затылку Сюзанны, но тут показался следующий всадник на резвой лошадке.

– Слезай! – держа Сюзанну на мушке, скомандовал Харди второму Ястребу. – Отстегивай ремень и давай сюда винтовку!

Неизвестный в маске повиновался. Глаза его выражали нескрываемое удивление, когда он заметил, что невдалеке уже стоит один Ночной Ястреб, по плечам которого, вернее сказать которой, ветер разметал роскошные шелковые волосы.

– Ты… – в шоке выдавил из себя опоздавший благородный разбойник, и Сюзанна узнала Энди Эйбла.

– Нет, это ты что здесь делаешь? – вырвался у женщины невольный вопрос.

– Показался всадник! – раздался крик караульщика. В голосе звучало недоумение.

Харди и Кейт оторопело переглянулись. То же сделали Энди и Сюзанна. Харди тяжело вздохнул, но дула от головы женщины не отвел.

К хижине притрусил третий Ночной Ястреб. Сюзанна даже не стала гадать, кто это. Посадка свидетельствовала о том, что это не Райс. Годы не пощадили этого Ночного Ястреба, и лошадка, видно, едва доволокла ноги, поднимаясь вверх по холму.

Когда Харди, согласно ритуалу, велел незнакомцу спешиться и снять маску, взору собравшихся предстал Оли Олсен. Харди выкатил красные от злости глаза.

– Что тебе здесь надо, старый хрыч?

Оли смерил свинячье рыло пренебрежительным взглядом и, кряхтя, небрежно бросил:

– Вы требовали Ночного Ястреба.

Неожиданно гордый взор его потух: у стены лачуги он заметил двух людей в черном.

– Похоже, что собирается вся наша стая.

– Всадник! – крик сторожа прорезал тишину полдня.

Харди с трудом проглотил ком.

Оли сделал шаг вперед и грозно потребовал:

– Где мисс Эрин?

Энди оторвался от стены и, бросив тяжелый взгляд на Харди, предупредил:

– Случись что с Эрин…

– Всадник!!! – кричали караульные, а в это время к лачуге подъезжали еще два незнакомца в черном.

Присмотревшись, в одном Сюзанна узнала брата, а другой… Боже милосердный, да это же Сэм Хэррис!

* * *

Вес трусил на лошади в направлении Харди и Кейта. Их охраняли шестеро вооруженных наемников. Братья, однако, чувствовали себя одураченными и не знали, кого именно держать под прицелом. Ранее слетевшиеся Ночные Ястребы сгрудились поодаль, возле хижины.

– Снимайте маски! – как заведенный командовал Харди. – Господи, что творится! Каждый житель этого вонючего округа счел своим долгом пожаловать сюда!

Кейт озабоченно посмотрел на брата.

– Что нам делать? Не можем же мы укокошить всех?

Вес спешился. Сэм Хэррис, сидя на лошади, снимал маску. Вес шагнул навстречу Харди и тоже сорвал маску с лица. Харди, как китайский болван, переводил одуревший взгляд с лица на ногу.

– Всадник! – донесся до холма подавленный крик сторожей.

Харди, Кейт и их подручные, на секунду забыв о добровольных жертвах, уставились на дорогу.

Появление Весли Карра, здорового и целехонького, довело Харди до полного отупения. Потеряв бдительность, он слегка опустил руку, и пуля больше не угрожала Сюзанне. Внимание Харди было приковано к дороге, на которой вот-вот должен был показаться очередной Ночной Ястреб. Воспользовавшись заминкой, Вес всей тяжестью бросился на грузного Мартина, Энди прыгнул на Кейта, Оли выхватил из своей сумки старое, видавшее виды ружьишко и выстрелил в одного из людей Мартинов, целившегося в Карра. Сюзанна выхватила дерринджер и наставила его на Харди, пытавшегося сбросить оседлавшего его Веса.

– Прикажи своим людям бросить оружие! – скомандовала женщина.

– Еще один всадник, черт бы его побрал! – крик дозорных был красноречивее и многословнее предыдущих.

Высокий человек в черном, как князь тьмы, подъезжал к хижине в сопровождении еще двух темных фигур.

Смеркалось.

Вес отпустил Харди, добрался до лачуги и рывком распахнул дверь.

– Ее здесь нет, – мрачно объявил он.

Внизу раздался топот копыт. Земля содрогалась, как будто перегоняла табун лошадей. Люди Мартинов сопровождали следующую пару Ночных Ястребов.

На холме, возле хижины, стояли по крайней мере восемь человек в черном. И все новые и новые хищники слетались. На каждом было черное одеяние, превратившееся в символ, неотъемлемый, легендарный признак спасителя. Люди Мартинов были в замешательстве. Очевидно, им было приказано пропустить человека в черном и оставаться на своих местах. Но количество народных мстителей возрастало с каждой минутой.

Двадцать против одного было привычным соотношением для подручных Мартинов, но к жертвенному капищу слетались стаи черных ночных хищников. Это было непонятно и пугало. Сюзанна знала, что Мартины держат людей в страхе. «Разделяй и властвуй» – вот их принцип. Истинный Ночной Ястреб положил конец страху перед братьями, а арендаторы проявили удивительную сплоченность. И подручные Мартинов это, безусловно, понимали.

Харди, тяжело дыша, поднялся на ноги. Пока Сюзанна держала его под прицелом, кое-кто из новоявленных Ястребов собрал оружие, брошенное «мальчиками» Мартинов.

Громко стонал корчившийся на земле вояка, подстеленный Оли Олсеном.

– Трусы… проклятые трусы… – изрыгал Харди проклятия, адресованные бывшим приспешникам, которые поспешно отрекались от него.

Он злобно ругался, но дрожащие руки выдавали кислый, низкий, потный страх, обуявший грязного негодяя.

– Ну, а теперь рассказывайте, где мисс Эрин, – приказал Bec, – а не то я не откажу себе в удовольствии сделать с тобой то, что ты сделал с моим гостем.

Райс наблюдал за происходящим, сидя на своем иссиня-черном жеребце. Он приехал как раз на закате, надеясь на то, что лучи заходящего солнца будут слепить глаза его противникам. Реддинг был удивлен, заметив впереди себя всадника в черном, но предположил, что это один из парней Мартинов.

Из засады раздался странный крик: «Еще один проклятый всадник!», но Райс, углубленный в наблюдение за расстановкой сил противника, не обратил внимания на то, что довольно странный набор слов используется в качестве предупреждающего сигнала.

Когда Райс Реддинг добрался до вершины горы, взору его открылась хижина, перед которой толпилось множество людей, одетых в черное – кто во что горазд. Чуть поодаль топтались лошади, все темного окраса – от гладких, холеных до полудохлых доходяг. Цепкий взгляд Реддинга вырвал из толпы Сюзанну. Он узнал бы ее в любом месте, во что бы она ни была одета. Рядом с ней стоял Вес. Кто там еще? Сэм Хэррис. Энди Эйбл с братом. Других он не знал. Сначала Райс ничего не понял. Но он вынужден был доверять собственным глазам. Толпа Ночных Ястребов собралась у хижины, по дороге поднимались еще добровольцы. Каждый был готов пожертвовать собой ради него. Не зная Райса, не зная, кем он был и чем занимался, не ведая, по какой причине он помог им, они были готовы принести в жертву свои жизни, чтобы спасти его. Все. Включая Сюзанну и Веса.

Реддингу стало не по себе. Он был явно не в своей тарелке. Чувство такое, будто тебе дали под дых. То, что открылось его взору, противоречило опыту его тридцатишестилетней жизни, всему, во что он свято верил. Приблизившись, он разглядел, что Харди держат на мушке, и испугался, что негодяй умрет не от его руки, но, взглянув в лучистые глаза Сюзанны, сжимавшей дерринджер, понял, что все будет так, как он захочет.

Райс Реддинг стащил маску, спрыгнул с коня и подошел к мужчинам, облаченным в черное, которые держали Харди, Кейта и еще шестерых. Все дружно повернули головы, интересуясь личностью вновь прибывшего Ястреба. Появление англичанина не вызвало большого удивления, только добавило огорчения: всех объединяла одна мысль, но воплощать ее в жизнь они почему-то решили по отдельности. На лицах лежал отпечаток сожаления и грусти. Только Вес был встревожен.

– Что с Эрин? – спросил Райс. Вес указал на Харди. Руки Мартина были туго стянуты за спиной веревкой.

– Этот негодяй утверждает, что она на ранчо Ловелла.

Энди предложил:

– Давайте поедем и выручим ее.

Вес одобрительно кивнул. У них в руках был залог, товар для обмена: Харди и Кейт.

Арендаторы бросили связанных братьев на коней, а остальных, тоже связанных, затолкали в хижину и заперли там.

– Тогда в путь, – проговорил Сэм Хэррис. Райс повернулся к Сюзанне. Она встретила его взгляд решительно. Поразмыслив секунду, он довольно добродушно полуспросил ее:

– Как я вижу, вы тоже собираетесь к Ловеллу?

Сюзанна кивнула.

– Эрин – моя подруга.

– Вы уже совершили массу подвигов во имя своих друзей.

– Да и вы тоже, – Сюзанна ответила ему так тихо, что никто, кроме Реддинга, не смог разобрать ее слов. Райс наклонился и заговорщицки шепнул:

– Я послал Джесуса за федеральными войсками в Остин. Я же не знал… останусь ли я в живых. От имени вашего брата, – добавил он.

Сюзанна вопросительно изогнула бровь, как часто это делал Реддинг.

– Но мой брат не собирался никого звать на помощь.

– Настало время Весу примириться со всеми, – объяснил Райс.

– А вы, Райс Реддинг, вы примиритесь?

– Не знаю, есть ли в этом необходимость.

– Я знаю, – убежденно проговорила женщина. Райс не ответил. В этом не было необходимости. Кроме того, кавалькада была готова тронуться в путь. Братья Мартины болтались поперек лошадей, как тюки с картошкой.

Райс помог Сюзанне устроиться в седле и взлетел на своего жеребца, будучи уверенным, что взгляды и внимание всех мужчин сейчас прикованы к нему. Не обращая на любопытствующих внимания, он царственно расположился в седле и бросил величественный взгляд на рвущихся в бой ранчерос.

* * *

Эрин проснулась от мучительной головной боли. Разбитые руки и плечи болели, все тело ныло, но сильнее всего болела голова. Было ощущение, что язык огромного, чугунного колокола ударяет в тонкую оболочку черепа. Девушка была сама не своя. Казалось, она находится в полубессознательном состоянии. Эрин с трудом разлепила ресницы и медленно раскрыла глаза, опасаясь чего-то неведомого. Едва взглянув на свет божий, она сейчас же опустила веки, погрузившись в полную темноту. Так было безопаснее. За ней наблюдали два внимательных глаза, бывших принадлежностью мужского лица. Оно могло бы быть приятным, если бы не было таким обрюзгшим и обвислым. Девушка уговорила себя расслабиться, успокоиться и вновь подняла глаза на Ловелла Мартина.

Его светло-голубые свинячьи глазки, обычно равнодушные, горели страстью. Он протянул руку и провел ею по ручке Эрин. Девушка едва удержалась, чтобы не отдернуть руку.

Эрин всегда жалела Ловелла, но это не мешало ей относиться к старшему Мартину с некоторой опаской.

Одноклассники смеялись над Эрин за жалость к Ловеллу, но это было чувство, смешанное с презрением, потому что Мартин фискалил учителю на детей. Что касается Харди Мартина… то хорошо относиться к нему было очень трудно. Его отличала врожденная жестокость, и его Эрин по-настоящему боялась. На фоне Харди Ловелл вызывал симпатию. Человек не выбирает себе ни семью, ни родителей, ни родных, и Ловелл потратил много времени, чтобы загладить проступки Харди или выручить его из беды.

Эрин чувствовала не только физическую боль, но и вполне понятное беспокойство. Как она здесь оказалась?

– Ловелл? Что… что случилось?

Эрин с трудом произнесла фразу. Самое пустяшное усилие давалось ей с трудом.

– Этот… преступник в черном… напал на тебя. Похоже, он не так благороден, как о нем говорят. Мои люди случайно находились поблизости. Они-то и бросились за ним в погоню. Но твои лошади исчезли.

Эрин отчаянно вспоминала: человек в черном. Ночной Ястреб. Тот самый, который избавил их от нужды и позора. Да, да… действительно… она припоминает: она оглянулась и увидела, что ее настигает всадник в черном. Но не Ночной Ястреб. Она видела его наяву в ночь после похорон отца. Он был мускулистым и гибким. А тот, кто преследовал ее, был грузен, чтобы не сказать жирен. Эрин отрицательно покачала головой. Она была слишком беспечной и доверчивой, чтобы догадаться не делать этого. Ловелл продолжал гладить руку девушки, но в его глазах появился опасный отблеск.

– Мои люди видели его, – настаивал Мартин. Эрин забеспокоилась.

– Твоя жена…

– …в городе, – закончил он начатую фразу. Липкий страх овладел девушкой. Борясь с тяжестью в голове и по всему телу, она пыталась взять себя в руки и не вызвать у Ловелла подозрения.

– Почему… я здесь?

Ловелл попытался обнять девушку.

– Мои люди спасли и доставили тебя сюда. Я боялся за твое здоровье и не решился перевозить тебя к родным. Не беспокойся, я позабочусь о тебе. Тебе будет хорошо у меня.

– А доктор Кэмпбэлл?

– Его не было в клинике.

– А моя сестра? Она знает?

– Конечно, – успокоил Мартин девушку. – Мы послали к вам человека с запиской.

Тогда почему до сих пор рядом с нею нет сестры? Кроме того, Сэм никогда бы не позволил оставить ее в этом доме, особенно после того, как папу…

У Ловелла забегали глаза.

– Я приготовил немного горячего молока. Сейчас принесу. Я уверен, Сэм будет здесь с минуты на минуту.

Мартин вышел. Эрин попыталась сесть. Что-то ее особенно угнетало. Не боль. Вес. Она хотела видеть Веса. Эрин откинулась на подушки. Дверь отворилась и вошел Ловелл, осторожно держа в руках чашку с молоком. Старший Мартин приблизился к девушке с намерением помочь, Эрин с трудом сдерживала дрожь отвращения. Он понял и болезненно вздрогнул, пытаясь скрыть уязвленное самолюбие под маской заботы о девушке.