Текст книги "Мрачный и опасный"

ГЛАВА 8

Джейк поднял трубку и сделал то, что хотел сделать с тех пор, как видел ее последний раз, – набрал ее номер. Номер, который она ему не давала. Он сам подсмотрел его на телефоне в ее квартире, когда Кэтрин была на кухне. Еще одна безобразная выходка. Ну, не важно, с ее ворчливостью он как-нибудь справится, лишь бы знать, что с ней все в порядке.

Автоответчика у Кэтрин не было, и он слышал только бесконечный зуммер вызова. Трубку никто не снимал. Джейк набирал ее номер еще несколько раз, но все безрезультатно, и тогда он решил рискнуть и нанести ей визит. Прямо сейчас. Откладывать поездку на вечер не стоит, ибо ехать к ней напрямик нельзя, а со всеми маневрами раньше полуночи он до нее не доберется, что будет выглядеть весьма странно. Да Кэтрин просто выгонит его, и все.

Джейк три раза сменил такси, чувствуя себя идиотом, слишком уж все драматизирующим. Действительно, как в шпионском романе. Но и не прибегать к излишней, может быть, осторожности он не счел возможным, ибо начинало сильно припахивать жареным, вернее – паленым.

Наконец последнее такси доставило его к забавному магазинчику, над которым находилась квартира Кэтрин, и Джейк выбрался на тротуар.

Настроение его было хуже некуда. Что и не удивительно после того, как он сложил разрозненные факты в единую и почти цельную картину. Если бы его арестовали после исчезновения Джиллиан, книга вообще не была бы написана. Пусть в дальнейшем его и оправдали бы, доверия он все равно бы лишился. Издатель наверняка отвернулся бы от него, а следом за ним и читатели. Да, Джиллиан со всем этим крепко повязана. Значит, вся история завари лась гораздо раньше, чем он думал. Теперь он почти не сомневался, что им – кто бы они ни были– известно и о поместье Пенгаррон.

– Мисс Кэти уехала, – сообщил Тэдди, как толь ко Джейк вошел в магазин.

– Куда? – резко спросил Джейк, и Тэдди посмотрел на него весьма настороженно.

– Бог весь… Может, Ральф знает?.. Он сейчас дома. Если хотите, поднимитесь к нему.

Но еще до того, как прозвучали последние слова, Джейк уже был на полпути к лифту.

Когда лифт остановился на площадке, где Джейк дважды видел приятеля Кэтрин, он вышел и позвонил, а затем постучал в дверь. Тогда он оба раза страшно злился. Сейчас постарался взять себя в руки, но все равно был крайне напряжен.

– Где Кэтрин? – спросил он сразу же, как только Ральф открыл дверь.

– Уехала.

Ральф помнил, что наказала ему говорить в данном случае Кэтрин. Но теперь, при виде этого черноволосого демона с горящими черными глазами, он усомнился в том, что то была удачная идея.

– Куда? – выпалил Джейк. Ральф, несмотря на сложившиеся обстоятельства, умудрился сохранить спокойствие, отчего даже испытывал гордость.

– Кто знает… Я ей не сторож.

Тут из квартиры вышел Снежок, выяснить, что происходит, и чуть завидев Джейка, замурлыкал. Но этим кот не ограничился, он нахально обошел хозяина квартиры и начал тереться о ноги Джейка. Тот подхватил кота на руки и леденящим взглядом посмотрел на Ральфа.

– Уезжая надолго, Кэтрин оставляет на вас кота. Вы поливаете ее цветы, и вообще присматриваете за домом. И после этого вы будете мне говорить, что вы не сторож? – Здесь он грозно помолчал и не менее грозно добавил: – Или вы дожидаетесь, когда я швырну этого зверя вам на грудь?

Мужество вмиг покинуло Ральфа.

– Ну, я не обязан говорить вам или кому бы то ни было… – пробубнил он, но, видя, как гневно сузились глаза Джейка, быстро договорил: – Она уехала работать, опять этот Берти…

– Что еще за Берти? – совсем уж свирепо рявкнул Джейк.

– Жук, жук! – поспешно заверил его Ральф. – Жук Берти. Она поехала в Корнуолл. Обещала вернуться не раньше, чем через две недели, может быть – через три.

Джейка будто чем тяжелым садануло под ложечку, он едва не застонал. Корнуолл! Хуже не придумаешь! Зная ее привычки, можно не сомневаться, что она снова заберется в поместье Пенгаррон, будет рассиживать над этим чертовым обрывом или в лесу, когда там на много миль вокруг не встретишь ни единой души.

Джейк сбросил кота Ральфу на руки и с удовлетворением увидел, как тот вцепился в него когтями. Да, Снежок не особо жалует своего временного кормильца.

– Такой же монстр, как и я, только белый, – пробормотал себе под нос Джейк, спускаясь в лифте.

Думать, что делать дальше, необходимости не было. Он и так знал. Надо мчаться в Пенгаррон!

Когда Джейк наконец выехал, был уже полдень, и, только оказавшись довольно далеко от Лондона, он вспомнил, что пропустил время ланча. Надо перекусить, времени это займет немного, поскольку дороги почти пустынны. Увидев первый же знак станции обслуживания водителей, Джейк свернул, решив взять чего-нибудь попить и перехватить сандвич или что там еще. Особо он там, в придорожной закусочной, не задержался, поскольку тревога за безопасность Кэтрин гнала и гнала его вперед.

Возвращаясь на автостоянку, он увидел человека, который распрямлялся после того, как, склонившись, что-то рассматривал в его машине. У Джейка сразу же возникли подозрения, но человек, когда стало очевидно, что он замечен, ничуть не смутился.

– Не перестаю восхищаться «ягуаром», – с открытой улыбкой сказал он подошедшему Джейку. – Машина просто великолепная.

– Что и говорить, – буркнул Джейк.

– Да, вы весьма сдержанны в оценках, – добродушно усмехнулся незнакомец. – А я вот даже не представляю, кто может сидеть за рулем такой игрушки.

Нет, так нельзя, подумал Джейк, надо расслабиться. В таком напряжении в каждом будешь видеть злодея и преступника. Но он так далеко сейчас и от Лондона, и от Корнуолла, остановился здесь чисто случайно… Ну, подошел парень к его машине, так что из этого следует? Да ничего. Просто общительный человек, любитель поболтать с первым встречным и поперечным.

– Попытайтесь представить за рулем этой игрушки, – слегка улыбнувшись, ответил он, – хотя бы себя. Почему бы и нет?

– Ну, я вижу, вы скорее сюда подходите, – сказал он, оглядывая дорогую одежду владельца «ягуара». – Сядь я за руль этой штучки, и за мной сразу же погонятся полицейские.

Трелони улыбнулся и сел в машину. Хоть этот человек и не представлял себя за рулем хорошего авто, но выглядел он весьма прилично. Скорее всего, судя по выправке, бывший военный, может быть, даже бывший десантник. Достаточно крепкой комплекции, малость грубоватый, но вполне, вполне респектабельный. Да и с какой стати он всюду видит происки Ренфрея? Тот хоть и негодяй, но имеет друзей в высших кругах, можно сказать, человек света. Станет ли он из-за какого-то еще не написанного романа наводнять страну своими криминальными агентами? Правда, поджоги отнюдь не подтверждают столь оптимистического взгляда. Но здесь, вдали от Лондона, вряд ли…

Проехав несколько миль, Джейк резко затормозил возле перекрестка, собираясь съехать с автотрассы на одну из дорог Девона – этот маршрут, позволявший срезать несколько миль, он знал с юных лет. Машина неожиданно затормозила не так быстро, как рассчитывал ее водитель, – скорее всего, он поплатился за то, что снизил, против своих правил, внимание к дороге. И врезался в ограждение дороги. Звезды, посыпавшиеся из глаз, когда его голова дернулась вперед и пришла в тесное соприкосновение с ветровым стеклом, почти ослепили Джейка.

Кэтрин суетилась вокруг Клэр, помогая ей собрать все необходимое для недельного пребывания в больнице. Тетушка была так решительно настроена, так деятельна и полна такого энтузиазма, что Кэтрин не успевала поворачиваться. Но суматоха дотянулась все-таки до последней минуты и прекратилась лишь с появлением миссис Пенгелли, лихо подкатившей на своем маленьком красном автомобиле к самым дверям коттеджа, чтобы отвезти Клэр в больницу.

– Теперь, Кэтрин, слушай, – усаживаясь в машину, отдавала Клэр последние распоряжения. – Не вздумай навещать меня. Можешь ездить на моем авто, но не дальше деревни. Не давай слишком большую нагрузку своей ноге. Она еще у тебя не совсем здорова, сегодня ты опять сильнее хромаешь… Да, вот еще что! Ешь регулярно и основательно, не глотай куски на ходу и всухомятку! – выкрикнула она, когда миссис Пенгелли уже начала бойко набирать скорость.

Кэтрин помахала им вслед рукой и улыбнулась. Джин Пенгелли водила машину, как заправский лихач. Ее тетя была замечательная женщина, и ее друзья, естественно, тоже. Что касается ноги, то она действительно чувствовала, что вчерашняя пробежка не прошла безнаказанно. Нога болела.

Кэтрин вернулась в коттедж и задвинула дверную щеколду. Сейчас, при солнечном свете, все ее вчерашние страхи казались немного забавными, но это не мешало ей помнить о соблюдении необходимой осторожности.

А ногой сегодня придется заняться – поделать упражнения и помассировать ее с маслом. Ничего приятного в подобных процедурах нет, но без них не обойтись. Она должна делать книгу, а сидя на месте ее не сделаешь, так что ноге придется еще поработать, поскольку, хочет она или нет, надо опять отправляться в лес. Иначе какой смысл торчать здесь? Лучше уж сразу вернуться в Лондон и подумать о том, куда еще можно поехать в поисках леса.

Кэтрин внимательно осмотрела ногу. Нет, ей не хочется выискивать другой лес. Что ни говори, а частные владения Джейка стали ей почти родными, и хотя она покинула их вчера в таком ужасе, но все же не представляла, как без них обойтись. Выглянув в окно, за которым приветливо светило солнце, она приободрилась. Если сейчас же не вернуться в этот милый сердцу, очаровательный лес, то, значит, уже никогда не вернуться, ибо страх будет только возрастать, а насчет страха она знала все; слишком уж глубоко погружалась в него всего несколько месяцев назад.

А здесь-то чего бояться? Ничего страшного не случилось, одно воображение, и сейчас она готова присягнуть, что никому и ничему не позволит вновь себя запугать, никому и ничему не позволит запретить ей делать то, что она хочет. Чего она так испугалась? Каких-то химер, которых не существует нигде, кроме как в ее воображении.

Подбадривая себя подобным образом, Кэтрин методично собирала свое снаряжение, стараясь не смотреть в сторону нижнего ящика комода, забитого старыми газетами. Проблема создания третьего «Жука Берти» достаточно значительна, чтобы полностью отдаться ее решению. А трудности Джейка – это трудности Джейка, и они не должны мешать ей исполнять в этой жизни свое собственное предназначение. Настало время откинуть чувствительность и заняться наконец делом.

Она вышла из коттеджа, заперла двери и решительно направилась в путь. На этот раз она пойдет не к обрыву, а к роще, но вот к дому поместья Пенгаррон больше ни при каких обстоятельствах приближаться не будет. А что она была в роще, никто и не узнает. Девушка будто не помнила, что Джейк без особого труда обнаружил ее там. Старалась она не думать и о том, что сегодня, случись что, нога не позволит ей бежать слишком быстро.

Кэтрин нутром чувствовала, что в роще никого, кроме нее, нет. Иногда она останавливалась и прислушивалась, но ни единого подозрительного звука не услышала. Беззаботно пели птицы, весело журчал ручей, да деревья, как это им свойственно, при малейшем дуновении ветерка загадочно шелестели листвой, особенно на вершине кроны. Словом, все вокруг дышало покоем, чутье подсказывало, что никакой опасности нет, а она доверяла своему чутью. И если вчера здесь действительно кто-то был, кто-то опасный, то сейчас он бесследно исчез. Выбрав удобное местечко, Кэтрин уселась и принялась за работу, и очень скоро мысль о возможной опасности совершенно покинула ее сознание. Под ее умелыми пальцами возникали все новые зарисовки, а в воображении уже созидался незамысловатый рассказ о приключениях жука Берти.

Солнце уже клонилось к горизонту, а Кэтрин работала так увлеченно, что потеряла счет времени, и это счастливое состояние появилось у нее впервые с тех пор, как она вернулась в Корнуолл. Наконец она отложила карандаш и увидела, что скоро начнет темнеть. Ей еще предстоит приготовить себе что то на ужин, подумала она, и эта мысль обрадовала ее. Впервые со времени катастрофы она по-настоящему проголодалась.

День склонялся к вечеру, его сияние уже потеряло свою силу. Кэтрин осмотрелась вокруг и начала собирать свои вещи, готовясь вернуться домой. Но как только упаковала корзину, со стороны старого дома послышался какой-то шум. Эхо отозвалось на эти неопределенные звуки, и она четко осознала, что никакое это не воображение, что это ей не показалось, а кто-то там в самом деле есть.

Несмотря на твердое решение, принятое раньше, ее первой мыслью было бежать. Но в звуках, долетевших со стороны дома, не чувствовалось ни чего опасного, а потому она встала и осторожно пошла к опушке, примыкающей к саду. Ничего и никого. Дом выглядел так же, как и вчера, – пустой, заброшенный и несчастный.

Кэтрин прикусила губу, пытаясь понять, что ей подсказывает чутье насчет дальнейших действий. Она приехала сюда с намерением выяснить все, что можно, о Джейке, но, зайдя столь далеко, до сих пор ничуть в этом не продвинулась. Выбор был очень прост. Она может уйти, предоставив дом его собственной судьбе, и смириться наконец с тем, что Джейк Трелони навсегда ушел из ее жизни. Или должна доискаться правды, учитывая, конечно, опасность сего мероприятия.

По правде говоря, ей совсем не хотелось, чтобы Джейк навсегда ушел из ее жизни. Когда Кэтрин думала о нем, когда видела его, ее чувства обретали восхитительную остроту, переходя от страха к восторгу и наоборот, и она даже не всегда способна была отличить одно от другого. Она не знала, что испытывает к Джейку. Но одно было бесспорно – своим существованием он наложил такой четкий отпечаток на ее сознание, что забыть его было уже невозможно, как и смириться с мыслью, что она никогда его больше не увидит.

Теперь она редко думала о Коллине, а когда все же вспоминала о нем, то каждый раз удивлялась тому, какой была идиоткой, позволяя этому человеку диктовать ей все, что ему вздумается. У нее была слабость, которую она вполне признавала за собой, – непонятное чувство вины перед людьми. Вот и Коллина ей хотелось как-то защитить, по-матерински покровительствуя ему, потому что она прекрасно знала, что он не способен совладать с жизнью в одиночку. А Коллин, между тем, научился пользоваться этой ее слабостью.

Джейка, напротив, совсем не требовалось защищать. Он мужественный, сильный и сам способен защитить стены своей крепости, а если и испытывает трудности, то его темные глаза полностью скрывают проявление каких-либо чувств.

Если она сейчас не соберется с духом, то никогда ничего не узнает ни о нем, ни о том, что случилось в этом красивом, но давно заброшенном доме. И чувство потери будет преследовать ее. Знание правды, наоборот, поддержит, иначе она всегда будет ловить себя на мыслях о всепобеждающей красоте Джиллиан Трелони.

Кэтрин вынула из корзины блокнот, взяла подходящий карандаш, а потом, распрямив плечи, вошла в сад. Если кто-нибудь увидит ее, она скажет, что хотела сделать зарисовки дома. Ну, а прикажут ей уйти – она уйдет, конечно, но не прежде, чем постарается вовлечь того, кто к ней приблизится, в некое подобие разговора, чтобы выяснить, кто это и что он сам здесь делает. В счет не шли те, что могли прийти сюда из деревни, ибо если ей и удастся разговориться с кем-нибудь из них, они вряд ли смогут сообщить ей что-либо новое. Все новое и интересное, если бы оно было, тетушка уже давно сообщила бы ей.

Звуки, которые донеслись до Кэтрин прежде, не повторялись, и когда она приблизилась к дому, то не увидела ни малейшего признака присутствия кого бы то ни было, как было и вчера. Ничто, казалось, не переменилось с тех пор. Но когда она поднялась по лестнице и вышла на террасу, то на секунду замерла в изумлении: высокая стеклянная дверь, ведущая в дом, была открыта.

Кэтрин пришлось немного постоять, чтобы успокоиться. На этот раз она решила не спасаться бегством, чтобы укрыться среди деревьев. У того, кто открыл дверь, есть ключи, а это несколько обнадеживает. Она попросит разрешение зарисовать дом, а затем попытается заговорить с тем, кто здесь находится. Об опасности лучше не думать, нельзя выглядеть встревоженной и напуганной.

С заранее заготовленной улыбкой она поднялась по лестнице и пошла по террасе. Шаги отдавались гулко, так что их нельзя было не услышать, но никто, однако, не появился и не спросил у нее, что она здесь делает. Стараясь сохранять спокойный и даже приветливый вид, она приблизилась к открытым дверям. Да, такой возможности может никогда больше не представиться.

Постучав, она ждала с минуту, но стало очевидно, что, если кто-то и находится в доме, он не слышал ни ее шагов, ни стука. И тогда она вошла в дверь. Хотя ступать она старалась твердо, сердце ее колотилось, и она продолжала обдумывать, что скажет тому, кто обвинит ее во вторжении в дом. Например: ох, простите, я думала, Джейк дома… Звучит убедительно и вполне объясняет ее проникновение в чужое владение. Она решила заранее подкрепить эту версию окликом.

– Джейк! Вы здесь? – Вопрос свой, правда, Кэтрин задала не слишком громко, потому что теперь, когда она проникла в дом, ее нервы были еще больше напряжены.

В доме было мрачно, так же мрачно, как вчера, когда она заглянула в окно. В открытых дверях напротив входа виднелась широкая темная лестница, и она вновь подумала, что подобной возможности ей больше никогда не представится, да и храбрости еще на один такой визит не хватит.

Лучи низкого, предвечернего солнца проникали в дом, но лишь для того, казалось, чтобы, упав на отдельные предметы, еще больше подчеркнуть сумрачность и пустоту помещения. Когда солнце зайдет, дом вновь погрузится в безнадежную тьму и еще больше затоскует о безвозвратно минувшем. Меньше всего Кэтрин хотелось оказаться здесь после захода солнца.

Она решила было вновь окликнуть хозяина, но общая атмосфера дома действовала на нее столь угнетающе, что она просто не решилась подать голос. Она почти забыла о том, что пришла сюда что-нибудь разузнать о Джейке Трелони. Больше всего ей хотелось сейчас покинуть это помещение и поскорее вернуться в уютный тетушкин коттедж.

Вдруг какая-то тень промелькнула, закрыв на мгновение солнечный отсвет на стене. Кэтрин быстро обернулась и вскрикнула от ужаса, увидев, что путь ее спасения перекрыт фигурой мужчины. Высокий и неподвижный, как статуя, он стоял в дверном проеме, в ореоле солнечного света, который превращал его в сплошной темный силуэт.

Кэтрин прижала к груди свой блокнот, глаза ее тщетно искали путь спасения. Она отступила на шаг, готовая бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от опасности, хотя и понимала, что далеко убежать ей не удастся.

– Какого черта вы здесь делаете? – прозвучал от дверей хрипловатый голос. Увидев, что силуэт приближается к ней, Кэтрин замерла на месте, трепеща от ужаса. – Ну? Отвечайте!

Несмотря на пронизывающий ее страх, Кэтрин постаралась справиться с собой, вот только сердце стучало, как сумасшедшее. Она все еще не могла рассмотреть мужчину, ее слепили лучи солнца, но уже знала, что это Джейк. Очертания его фигуры, голос – нет, ошибиться невозможно, это он. Но как грозен его тон!

– Мне показалось… послышался в доме какой-то шум… Я была в лесу, ну и… – Кэтрин вдруг почувствовала, что последние остатки храбрости покинули ее, она выронила блокнот и бросилась к нему на грудь, вверяя себя сильным мужским рукам. – Ох, Джейк! Как я рада, что это вы. Я перепугалась до смерти…

– До смерти? – грозно переспросил тот, но руки его все же обняли ее сильно и бережно, и она перестала страшиться его голоса. А Джейк подержал ее с секунду, а затем отпустил, и она, потупив взор, слегка отступила назад. – Итак, вы пришли сюда одна только потому, что вам послышался какой-то шум?

Кэтрин заговорила прежде, чем он успел развить эту тему. Она интуитивно чувствовала, что не должна оставлять за ним инициативу этого странного разговора.

– Теперь-то понятно, что звуки, которые я услышала, произвели вы. Но до этого я была уверена, что вы в Лондоне, и когда подошла к дому и увидела, что дверь открыта… Знаете, это совсем не то, что я видела вчера. Вчера дверь была заперта, но все-таки здесь кто-то был. И хотя, как вы понимаете, я никого не увидела, но вдруг ясно почувствовала, что за мной следят…

Джейк схватил ее за плечи и даже слегка встряхнул.

– Так вот, значит, как вы проводите время? Шастаете одна вокруг Пенгаррона? – прохрипел он. – Да вы просто дурочка! Даже и не приближаясь к дому, там, над обрывом, да и в роще тоже, вы подвергали себя большой опасности. – Повернув ее и настоятельно подтолкнув в сторону двери, он гаркнул: – Вон отсюда! Сейчас отвезу вас домой, к вашей тетке, да и расскажу ей о ваших похождениях. Если она принимает у себя сумасшедших родственников, то пусть и отвечает за них. Она у меня живо перестанет позволять вам болтаться где вздумается.

Он довел ее до дверей и бесцеремонно вытолкал на террасу, а Кэтрин, буквально задыхаясь от негодования и обиды, насилу смогла перевести дыхание.

– Как вы смеете? – крикнула она, оглянувшись на него. – Никто за меня не должен отвечать. Я взрослый человек и сама в состоянии за себя ответить. И я делала и буду, черт возьми, делать то, что мне хочется!

– Но не тогда, когда я рядом, и не на моей территории, – отрезал Джейк. – Держитесь подальше и от меня, и от моего дома. Вам не дозволяется шастать здесь – ни возле дома, ни в лесу, нигде на моей земле. Это вам понятно?

Слова возражения застряли у нее в горле, стоило ей хорошенько разглядеть его, впервые с того момента, как он возник на пороге. Он был в брюках хаки, в такой же рубашке с закатанными по локоть рукавами, на правой руке длинный зазубренный свежий порез. Но главное, что бросилось ей в глаза, было его лицо, вернее лоб, на котором красовался страшный огромный кровоподтек, что придавало его обычно бесстрастному лицу какое-то странное и напряженное выражение. Он сердито смотрел прямо ей в глаза, но она шагнула к нему, забыв его жесткие приказы.

– Джейк! Вы ранены!

– Со мной все в порядке, – ответил он сдавленно.

– Нет, не все в порядке. Вы ранены.

Она подняла руку и хотела прикоснуться к его лбу, но, как только пальцы ее дотронулись до его кожи, он тотчас резко отпрянул.

– Оставим это, – холодно приказал он, повернулся и возвратился в дом, не закрыв за собой дверь. – Ваш блокнот, – донесся до нее хрипловатый голос. – Сейчас вынесу его. Оставайтесь там, где стоите.

Кэтрин прикусила губу, тревожно наблюдая, как он выходит из дома с ее блокнотом в руке. А она и забыла о своем «средстве производства», это казалось ей пустяком, хотя в блокноте содержались результаты целого дня работы.

Джейк ранен, что бы он ни говорил. Он и выглядит не слишком хорошо. А главное – всем своим поведением настаивает на том, чтобы она держалась от него подальше. Если вспомнить, как он преследовал ее в Лондоне, сегодняшнее его отношение к ней не могло не удивлять.

Ясно одно, он не хочет видеть Кэтрин Холден в поместье Пенгаррон. Ее присутствие здесь привело его в бешенство. Она даже думать не смела о том, что может за этим стоять. Ведь Джиллиан все еще числилась в пропавших без вести. Разве не мог он вернуться сюда из-за опасений, что кто-то обнаружит его жену? Или потому, что подозревал, что она здесь скрывается?

Джейк подошел и, передавая ей блокнот, сердито спросил:

– Где ваша чертова корзина?

– В лесу, – спокойно ответила Кэтрин.

Она не могла понять, как ей держать себя с ним. Ей бы испугаться его, но этого не было. Сердиться на него она тоже не могла, тревожась о его самочувствии.

– Надо забрать корзину, – пробормотал он, нервно отвернувшись от взгляда ее широко открытых тревожных глаз. – Вам лучше пойти со мной. Я не оставлю вас здесь одну.

– Я не собираюсь вновь проникать к вам в дом, – сдавленно проговорила она. – У меня хороший слух. Вы приказали мне выметаться с вашей территории, и я прекрасно вас услышала и поняла. Хотя не понимаю, почему вы так нервно реагируете на мое присутствие здесь. Еще недавно вы сами постоянно вторгались в мою жизнь и на мою территорию, да к тому же еще и преследовали меня повсюду…

– Молчите, Кэтрин! – рявкнул он, направляясь через сад к лесу и нетерпеливо оглядываясь, чтобы убедиться, что она идет за ним следом. Она старалась не отставать, и он, в очередной раз оглянувшись, заметил это, посмотрел на ее ноги и пробормотал: – Вы стали лучше ходить.

– Да, – холодно отозвалась она, решив говорить лишь то, что существенно необходимо.

Но разве не была она вынуждена признать за собой эту слабость, чувство вины перед людьми? Разве только что, и часа не прошло, не думала об этом и не пришла к убеждению, что Джейк Трелони вообще не нуждается в сочувствии? Он вообще ни в чем и ни в ком не нуждается. И это, честно говоря, так досаждало ей, что, случись ему сейчас упасть, она просто перешагнет через него и пойдет дальше. Какие смешные, однако, мысли…

– Черт возьми, Кэтрин! – вдруг раздраженно заговорил он. – Почему вы не ведете себя так, как подобает вашему облику? Почему вы не можете быть нежной и мечтательной девушкой, которая, обрядившись в какое-нибудь свое особое платье, сидит на диване, среди мягких подушек, лаская своего чудовищного кота? Вот как я представляю себе вас, и если бы вы поступали так, то вам никогда не пришлось бы переживать подобные неприятности. Почему же вы постоянно ведете себя как слабоумная?

– Не смейте со мной так разговаривать! – выкрикнула она, разгневанно повернувшись к нему. – Я знать вас больше не хочу. А если бы никогда не знала вас, то прекрасно пережила бы это, как пережила автокатастрофу, пневмонию и все в этом роде. Вы сами, с тех пор как я впервые увидела вас, ведете себя как безумный. То хватаете меня и затаскиваете на свою сатанинскую лошадь, то преследуете на такси и вламываетесь ко мне в дом, то насильно затаскиваете меня в свою квартиру, где…

– Вы все видите в искаженном свете… – пробормотал он. Но она не дала ему договорить.

– Если вы под искаженным светом имеете в виду точку зрения нормального человека, который смотрит на сумасшедшего, то я, мистер Трелони, совершенно с вами согласна. И рада, что вы сами пришли к пониманию этого.

– А вы еще утверждали, что не знаете меня и знать не хотите, – сердито буркнул Джейк. – Однако в своем пылком выступлении даже диагноз мне поставили, не боясь показаться слишком дерзкой.

– Рыжие всегда дерзки, – тотчас выпалила она. – А я рыжая, неужели не заметили? И как рыжая, мистер, не считаю, что перед вами виновата. Я даже…

– В один из ближайших дней я собирался зайти к вам.

Неожиданно прозвучавшие слова Джейка заставили Кэтрин поджать губы и замолчать. Хорошим и настоящем моменте было только одно – она перестала его бояться. Но взамен Джейк страшно ее разозлил.

Увидев корзину, он подобрал ее и повернулся, чтобы идти к дому. Кэтрин он схватил за руку, будто она тоже корзина, и поволок за собой. И проделал это в своей жесткой манере, точно выверенными движениями. Все это просто взбесило ее, но она нашла в себе силы сдержаться и холодно проговорить:

– Отпустите, мне надо домой.

Но Джейк не выпустил ее руки и продолжал тащить девушку к дому.

– Я не отпущу вас, пока не доставлю в «Джесмин-коттедж» и не сдам на руки вашей тетушке. Только тогда и успокоюсь, когда препоручу вас ее заботам, выложу все, что о вас думаю, и попрошу в дальнейшем оградить меня от ваших вторжений.

Кэтрин попридержала язык и вынуждена была вернуться вместе с ним к дому. Здесь он выпустил ее руку, уверенный, как видно, что, если она побежит, ему не составит труда снова поймать ее. Да и корзина с вещами, лишиться которых она вряд ли захотела бы, оставалась у него.

Джейк то и дело поглядывал на нее, но она решила не обращать на это никакого внимания, не стала даже сообщать ему, что ее тетушка в данный момент лишена возможности пообщаться с ним и выслушать его строгие указания насчет пригляда за племянницей. Они обошли дом, за которым стоял автомобиль, и как только Кэтрин увидела его, ее раздражение вмиг исчезло, а тревога, напротив, возросла. Переднее крыло машины было сильно деформировано. Других повреждений и царапин на блистающей поверхности нового «ягуара» она не заметила.

Итак, Джейк попал в аварию и, насколько она могла видеть, до сих пор не получил медицинской помощи. Порез на руке уже не кровоточил, но явно не был продезинфицирован, а о необходимости противостолбнячных уколов он и вообще вряд ли подумал. Она удивилась, как могла сердиться на него, не понимая в чем причина его дурного настроения, и как могла она обойтись с ним столь бессердечно.

Он забросил ее корзину на заднее сиденье, а перед ней открыл переднюю дверцу и сделал чуть ли не клоунский жест, приглашая ее внутрь. Кэтрин молча повиновалась, он захлопнул за ней дверцу, обошел машину и сел за руль. Когда Джейк искоса посмотрел на нее, она прикусила губу. Он явно нуждался в помощи, но не способен был сознаться в этой, как он наверняка считал, слабости. Должно быть, зарычит на всякого, кто осмелится предложить ему помощь, совсем как раненый зверь, который забивается в свою нору, отвергая этим весь мир, а с ним и надежду на спасение.

Интересно, подумала Кэтрин, что он скажет, когда поймет, что она живет в коттедже одна. Вероятно, махнет рукой и решит оставить все как есть, надеясь, что уже достаточно хорошо внушил ей запрет на посещение всех его территорий, домов, обрывов, ручьев и лесов.

Хорошо, но ей-то что теперь делать? Если бы тетя была дома, а не в больнице, она могла бы просто уехать из Корнуолла и подыскать себе для работы другое место, подальше от Джейка Трелони. Трудность заключалась в том, что ей нравится работать тут, в Корнуолле, тем более что именно здесь она начала делать книгу. Ей просто необходима здешняя атмосфера. Этот Джейк!.. Она ведь не просила его вторгаться в ее жизнь, помещать ее на какой-то там дальний план и вообще проявлять к ней какой-либо интерес.

– Вам не должно быть никакого дела до моей жизни, – громко и сердито заговорила она. – Я не завлекала вас и не просила вмешиваться в мои дела. Я даже… Да я вас просто терпеть не могу.

Джейк раздраженно хмыкнул и сказал:

– Прекрасно. Сейчас, к сожалению, у меня нет времени осмысливать это заявление. Голова занята другими, более важными делами, которые не имеют к вам отношения. Когда я решу все свои личные проблемы, тогда и займусь этим, и посмотрим, можете вы меня терпеть или нет. А пока я был вынужден вас задержать.

– Вынуждены что? Ох, да вы… вы самонадеянный… вы просто отвратительный… – Кэтрин замолчала, вдруг растеряв все слова и так и не найдя достойного и подходящего случаю существительного, потом повернулась и гневно уставилась на него. – Что вы имели в виду, говоря, что хотите меня задержать? Да вы не имеете никаких прав что-либо со мной делать!