Текст книги "Единственный, кто знает"

Глава 52

Сейчас

Хлоя о чем-то говорила с дедом, сидя на качелях в саду. Большой Па внимательно ее слушал. Вокруг них пестрели всеми цветами радуги клумбы, источая дурманящий аромат.

Марион наблюдала за Большим Па и Хлоей издалека. Затем вернулась в свою комнату и заказала международный телефонный разговор.

– Папа?

– Марион!

– Ты знаешь, где я сейчас нахожусь? – без всяких предисловий спросила она.

Пауза длилась несколько секунд.

Может быть, отец ждал, что она скажет еще что-нибудь.

Может быть, нет.

Но ей было это безразлично.

– Да, – признался он наконец. – Я знаю, откуда ты звонишь.

– Как же так? Значит, ты знаком с Армандо Фигероа?

– Это он связался со мной.

– Когда?

– Сегодня утром.

– Это было в первый раз?

– Да.

Ответ прозвучал не слишком уверенно.

– Ты уверен?

– Я… не могу об этом говорить, Марион. Не сейчас. Не по телефону.

Она закрыла глаза:

– А все остальное – правда? У тебя действительно рак?

На этот раз отцу лишь с трудом удалось выговорить:

– Я думал… думал, что…

– Папа, почему ты мне ничего не сказал?!

– Ты и без того уже столько пережила…

– Ты думал, что я не смогу это выдержать?

Хорошие отцы защищают своих детей.

– Ты думал, что я с этим не справлюсь, да?

– Пожалуйста… – произнес он умоляющим тоном, – попытайся понять…

– Ты должен был мне сказать, что болен!

– Возвращайся домой, Марион.

– Что?

– У тебя нет никаких причин там оставаться. Мистер Фигероа обещал, что поможет снять с тебя все обвинения. Он сказал, что не будет заявлять о похищении внучки. Он лично займется твоим делом. У него хорошие адвокаты. Предоставь ему все уладить.

– Я тебя люблю, папа, – сказала Марион посуровевшим голосом. – Мне больно, когда я думаю о тех испытаниях, которые тебя ждут. Но сейчас я приехать не смогу. Мне нужно закончить то, что я начала.

– Марион… Когда Натан тебя оставил, последствия были ужасными… Тебе понадобились годы, чтобы восстановиться. Потом ты стала журналисткой. Начала другую жизнь. Не разрушай все снова…

– Я должна его найти.

– Ты гонишься за призраком.

– Я нужна ему.

– Может быть, он уже мертв.

– НЕТ! – Голос Марион сорвался на крик: – Он жив! Я это знаю! Такое ощущение, что никто не хочет увидеть его живым!

Она не выдержала и разрыдалась.

Отец молчал.

Успокоившись, она вытерла глаза и произнесла:

– Мое решение уже принято, папа. – И, помолчав, прибавила: – Я думаю, ты мне лжешь. И отец Адриана тоже.

– Марион…

– Замолчи.

Она поднесла трубку к другому уху:

– Вы оба сказали, что познакомились только сегодня. Но мне кажется, вы знакомы давно. Вы оба хотели держать меня в изоляции. Вы хотели защитить своих детей, каждый своего. Но со временем оказалось, что ваши тайны нас задушили. – Она говорила все более твердым тоном. – И в конце концов, папа, может выясниться, что ты прекрасно знал обо всем, что происходило в эти пятнадцать лет. Ты ничего не хочешь мне об этом рассказать? Тем хуже. Эта эпоха осталась позади. Потерянное время никогда не вернуть, ты сам повторял мне это постоянно. Но сейчас я сама принимаю решения. Так помогите мне, вместе с отцом Адриана. Или хотя бы оставьте меня в покое… Но даже не вздумайте мне мешать! – жестко добавила Марион.

И положила трубку.

Большой Па зашел к ней около полудня и сообщил, что уладил все проблемы с ФБР. Он также выразил надежду, что Марион и Хлоя завтра возвратятся в Лос-Анджелес.

– Я помогу вам, – прибавил он, – потому что материалы Адриана меня действительно интересуют. И потому, что хочу снова увидеть моего сына. И потому, что Хлоя вас любит. Итак, вы сказали, что сможете найти Троянца. Это правда?

– У меня есть идея, как за это взяться, – ответила Марион.

– Вы были суровы с вашим отцом.

– Вы снова с ним говорили?

– Он позвонил мне, чтобы попросить вам помочь.

– С чего вдруг его просьба на вас подействовала?

– Он ваш отец. Я знаю, что ему пришлось испытать.

– Такие типы, как вы, никогда не бывают сентиментальными.

Большой Па вплотную приблизился к ней:

– Такие типы, как я, мисс Марш, убивают направо и налево без всякого сожаления всю свою жизнь. А потом они стареют. И стараются убивать уже не так часто.

Марион не поверила ни одному его слову.

Он слегка коснулся кончиками пальцев ее щеки:

– Вы боитесь того, что в результате можете выяснить о моем сыне, ведь так?

Она отвернулась:

– Возможно.

– Вы сильная натура. Я неплохо разбираюсь в людях. Для таких, как вы, существует только два способа действовать – сражаться или… сражаться… – Он улыбнулся. – Да, сознаюсь, я вас обманул. На самом деле только один способ…

Он направился к выходу, но перед дверью обернулся и сказал:

– Один из моих охранников, Микадо, тот, который похож на баскетболиста… так вот, он умер. Троянец нанес ему серьезную рану, и спасти его не удалось. После этого я больше не видел его напарника, Брауни. Надо полагать, он больше не работает на меня. ФБР в курсе. Я знаю, что вы не виноваты в его гибели, и нет никаких причин полагать, что Брауни вздумает расправиться с вами. Но все же я советовал бы вам почаще оглядываться. – Слегка помахав ей рукой на прощание, Большой Па добавил: – В следующий раз мы поговорим с вами, когда вы уже будете на том берегу.

И удалился.

Все нужные телефонные звонки были сделаны. Все соглашения достигнуты.

Марион и Хлоя всю ночь пили чай и разговаривали. Марион рассказала девочке всю их с Натаном историю с самого начала – с того дня, когда она, двадцатилетняя студентка-практикантка медицинского университета, впервые пожала руку знаменитому Натану Чессу, фактическому руководителю отделения срочной ортопедической помощи в больнице Отель-Дье, – вплоть до того момента, как он исчез.

Утром они сели в самолет до Лос-Анджелеса. Марион – под охраной полицейского. По прибытии ее сразу же отвезли в ФБР. В уже знакомом ей конференц-зале состоялся брифинг, во время которого она рассказала обо всем, что знала. Оттуда ее повезли в суд. Внушительная коллегия адвокатов, нанятых Большим Па, блестяще справилась с защитой. Обвинение в похищении Хлои было снято сразу же: Марион была другом семьи, и девочка уехала с ней без всякого принуждения. Адвокаты постоянно отмечали изъяны и огрехи противоборствующей стороны: так, они заявили, что агенты ФБР самым безжалостным образом использовали Марион Марш в собственных целях, значительно превысив свои полномочия, что привело к трагическим последствиям. Они также доказали, что Марион не нападала на Уойяка, бывшего заключенного, освобожденного условно-досрочно, а лишь защищалась. Что касается самого индейца, его, как выяснилось, снова отправили в тюрьму. Адвокаты добились снятия обвинения и в нападении на помощника шерифа в Лейк-Пауэлл, поскольку Марион лично в этом не участвовала.

Также адвокаты особо подчеркнули добровольное сотрудничество своей подзащитной с органами правопорядка, при том что – они еще раз упомянули об этом – операция ФБР была очень опасной, плохо подготовленной и закончилась настоящей бойней. Инцидент в Санта-Монике был еще свеж в памяти всех присутствующих. Тогда Марион, как выяснилось, имела полное право вызвать бесплатного адвоката и отказаться принимать участие в операции, где ей отвели роль приманки.

Другие обвинения, уже гораздо менее серьезные, с легкостью отпали одно за другим.

Множество раз возникали заминки, звучали обоюдные оскорбления и едва завуалированные угрозы, и наконец стороны приходили к соглашению. Наконец судья в полной тишине отчетливо произнес всего несколько слов, объявив об освобождении под залог.

Адвокаты внесли деньги.

Марион была свободна.

Глава 53

Марион сидела за столиком под тентом возле бассейна. Отель, в котором они с Хлоей остановились, находился недалеко от здания ФБР. Хлоя тоже сидела в шезлонге у самой воды, слушая плеер в наушниках.

Марион отпила глоток воды со льдом из своего бокала, стараясь отогнать возникающий из глубин прошлого образ Натана.

Она боялась, что если не сделает этого, то сломается.

В нынешней ситуации было что-то сюрреалистическое. «Свободна», – объявил недавно судья. Однако вместе с тем ее обязали в кратчайшие сроки покинуть территорию США – ей дали всего лишь сорок восемь часов на сборы. Этот приговор обжалованию не подлежал. Что касается Хлои, ей предстояло отправиться в приемную семью в Лагуна-Бич. В оставшееся время обе должны были оставаться под наблюдением ФБР и максимально ограничить свои перемещения.

Но если не считать всего этого, Марион была свободна.

Она наблюдала за Хлоей, сидящей в шезлонге. Через какое-то время девочку сморил сон.

Но Марион не могла заснуть. Она находилась в пограничном состоянии. У нее было ощущение, что она уже очень давно не касалась земли. Однако потребность в транквилизаторах отпала. Давний рефлекс, основа ее предшествующего существования, отныне перестал быть необходимостью. Словно бы, пережив восхождение к самым высотам ужаса и отчаяния, она уже не нуждалась в защите.

Она машинально покрутила свой бокал, вращая кубики льда.

Будущее напоминало чье-то лицо, размытое, очень бледное, почти прозрачное, парящее над ней в воздухе. Лицо человека, которого она некогда любила. Она пыталась дотянуться до него, но каждый раз оно отдалялось.

Хлоя, проснувшись, стянула наушники.

– Батарейки сели, – пожаловалась она. – Надо их перезарядить.

Марион улыбнулась.

Участь отца, конечно, не могла не тревожить Хлою, но она старалась этого не показывать. «Сильная натура», как сказал Большой Па.

Марион вздохнула:

– Мои личные батарейки, кажется, тоже сели.

– Мне нравится эта музыка, – сказала Хлоя. – Отец слушал ее часами. Он всегда бегал с плеером в ушах по Венис-Бич. Вы там были?

– Нет.

– Это очень хорошая беговая дорожка, которая тянется вдоль пляжа. Одна из самых красивых в Лос-Анджелесе.

– Да, наверно это здорово.

– Он никогда не звал меня побегать вместе с ним. Он везде и всегда предпочитал оставаться один.

Молчание.

Спустя некоторое время Хлоя снова заговорила:

– Можно задать вам вопрос?

– Да, конечно.

– У вас ведь были мужчины… после отца?

– Да, но это было уже совсем другое.

– Вы не любите детей?

– Нет, почему же.

– Тогда почему вы не стали их заводить? Вот, например, моей матери, Еве, это пошло только на пользу. Отца почти никогда не было рядом, но со всеми теми проблемами, которые я ей доставляла, ей было некогда скучать.

Марион невольно рассмеялась:

– А ты доставляла матери много проблем?

– Вы не ответили на мой вопрос.

Лицо Марион омрачилось.

– По поводу детей?

– Да.

– Я не могу иметь детей, Хлоя. Даже если бы захотела. Вот так.

В этот момент к ним приблизился спецагент ФБР Аарон Альтман и уселся напротив Марион в пластиковое кресло. Одежда его выглядела неряшливо. В руке он держал бокал с коктейлем, украшенный кружком апельсина.

Марион взглянула на мужчину с легким удивлением:

– Что вы здесь делаете?

– То же, что и вы. Принимаю солнечные ванны в ожидании, пока упакуют мои вещи.

– Это алкогольный коктейль? – поинтересовалась Марион, кивая на его бокал.

– Да. Меня попросили освободить мой кабинет до конца этой недели. Я отказался от нескольких заманчивых предложений в разных госконторах. Отныне мне на госслужбе делать нечего.

Он отпил глоток коктейля, искоса посмотрев на Хлою. Та, не обращая на них внимания, увлеченно нажимала сразу двумя большими пальцами клавиши своего телефона.

– Чем занята малышка?

– Я думаю, что ее стрессоустойчивость побольше, чем у нас обоих, вместе взятых. Она, как это у них называется… чатится со своими подружками.

– В «Фейсбуке», да? – Альтман сделал еще глоток. – У моего сына та же история. Может быть, и я втянусь. Это, наверно, хорошо – иметь друзей.

– А что, у вас их нет?

– Ни одного. Ни реальных, ни виртуальных. Сферы моих занятий – литры крови и тонны бумаги, и это занимает все мое время.

Марион рассеянно рассматривала солнечные блики на воде:

– Чем вы собираетесь заняться, агент Альтман?

– Даже не знаю. Поеду на Багамы, буду рыбачить… – Он безрадостно усмехнулся. – Может быть, заведу друзей, как знать…

– А кто будет заниматься поисками Адриана Фога?

– Кто-нибудь другой. – Он в один глоток допил свой коктейль и поставил бокал на стол. – Я знаю, что вы думаете о мерах, принятых ФБР по розыску Адриана Фога. На данный момент очевидно, что этот гребаный Троянец всех перехитрил. О существовании научных материалов Фога известно немногим. И вам перед отъездом придется дать подписку о неразглашении. И полковник Холлборн, и ФБР, и генеральный прокурор – все сидят как на иголках. Вскоре в США должна появиться новая база биометрических данных. Вам, конечно, это мало что говорит, но поверьте на слово: открытие доктора Фога угрожает национальной безопасности. И я говорю вовсе не об информационных проблемах. Я имею в виду настоящую катастрофу национального масштаба. Может быть, даже мирового.

– Всего-навсего, – иронически произнесла Марион.

Помолчав, Альтман прибавил:

– Кстати, хочу у вас кое-что спросить по поводу Фога. Я прочитал отчет, присланный коллегами с Кэ-д’Орсе, где собрана вся информация о вас. О вас и о нем. В тот период, когда он еще звался Натан Чесс…

Марион окаменела.

– Я прочитал ваше заявление в суд.

– Это не было заявление в суд. Просто объяснение.

– Ну, так или иначе, я его прочитал. Конечно, дело давнее, но, насколько я понял, последствия для вас были ужасными. Он навлек на вас столько бед – и вы после этого не возненавидели его?

– Как вы сами сказали, агент Альтман, дело давнее.

Альтман, вероятно, ждал продолжения, но Марион больше ничего не сказала.

Наконец он поднялся.

– Ну что ж, другие агенты придут мне на смену, – сказал он, кладя перед ней свою визитку, – но все-таки сохраните мои координаты на всякий случай. До того момента, когда сядете в самолет, я все еще босс.

И ушел.

– Что он от вас хотел? – поинтересовалась Хлоя.

– Ты все-таки подслушивала?

– Так, что-то слышала краем уха. Он говорил что-то о заявлении в суд. Об ужасных последствиях для вас.

– Тебе не стоит об этом знать.

Хлоя резко выпрямилась:

– Что, вы тоже считаете, что я еще недостаточно взрослая? И недостаточно сильная? Тоже хотите сохранить при себе все свои секреты, как мой отец, и Большой Па, и все остальные?

Некоторое время Марион пристально смотрела на девочку. Затем сказала:

– Ну, хорошо.

Она сделала глубокий вдох.

И начала рассказывать о том, что случилось после исчезновения Натана.

Глава 54

Раньше

Марион спустилась с крыши Отель-Дье около пяти утра, когда окончательно замерзла и уже отчаялась дождаться возвращения Адриана.

Может быть, какой-то непредвиденный случай в отделении скорой помощи?.. Но почему тогда он ее не предупредил?

Ей с трудом удалось спуститься по крутой винтовой лестнице. Каждый раз, когда ступала на правую ногу, она испытывала жгучую боль в животе.

Дойдя до лифта, она нажала кнопку вызова.

По обе стороны от нее тянулись пустые полутемные коридоры с редкими огоньками ночных ламп.

Двери лифта разъехались, и Марион, войдя, нажала кнопку первого этажа.

Она не понимала причины отсутствия Натана, однако испытывала все более сильный страх, подсознательный и необъяснимый. Что-то было не так, но она не могла точно сказать, что именно.

На первом этаже ей пришлось прислониться к стене – дыхание стало прерывистым, ноги подкашивались. Боль в животе ослабла. Но почему же она чувствует себя такой усталой?

Она посчитала удары пульса в течение пятнадцати секунд, затем умножила результат на четыре.

Сто сорок ударов. Пульс был прерывистый и нервный.

Ненормально. Абсолютно ненормально.

– Натан?.. – Она толкнула дверь в отделение скорой помощи. – Натан, ты здесь?..

Никто не отозвался.

Сейчас было «пустое время». И оно же – время катастроф. В этот час поступали в основном тяжелые пациенты, к ним всегда нужно было относиться очень внимательно, как к бомбам замедленного действия. Одно из первых правил, которое она здесь усвоила…

Она дошла до комнаты отдыха и приоткрыла дверь. Там пили чай две медсестры.

– Натан?..

Повернувшись к ней, обе одновременно выронили чашки и в ужасе замерли.

Но смотрели они не на нее, а на пол.

Там расплывалось огромное пятно крови.

Ее крови.

В следующий миг Марион потеряла сознание.

Она очнулась в реанимационном отделении. На животе у нее были зажимы. Уже начался день. Она поняла, что ее недавно привезли из операционной.

Вторая операция за неделю…

Марион нажала кнопку звонка для вызова медсестры.

– О, вы уже очнулись, мадемуазель Марш?

– Что со мной случилось?

– Хотите, я впрысну вам еще морфина?

– Нет.

Медсестра с профессиональной ловкостью занялась ею, явно умышленно избегая встречаться с ней взглядом.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– У вас началось кровотечение.

– А потом?

– Вас прооперировали.

– Кто?

– Дежурный хирург больницы.

– Вы видели доктора Чесса?

– Нет. – Медсестра по-прежнему не поднимала на нее глаз. – Сейчас придет директор больницы, он хочет с вами поговорить, – наконец сказала она.

– Директор? С чего это вдруг?

Медсестра закончила свою работу и удалилась.

Марион ждала, изнывая от беспокойства.

Наконец дверь палаты открылась, и вошли двое мужчин. На одном из них был белый халат, на другом – обычный костюм.

– Здравствуйте, – сказал человек в белом халате. – Я – директор больницы. – Марион никогда раньше его не видела. – Простите, я даже не знаю, как вам об этом сказать… На прошлой неделе доктор Чесс сделал вам операцию, которая выходила за рамки его специализации…

– Вы про аппендицит? Да, Натан не специалист, я знаю, но…

– Нет, я не об этом.

Он прошелся по комнате, нервно теребя пуговицы халата.

– Вы знаете, какими научными экспериментами занимался доктор Чесс?

– Он специализировался по операциям кисти руки…

– Его интересовала регенерация пальцев. На данный момент этот проект остается чисто гипотетическим. Вот через десять – пятнадцать лет, может быть… Он хотел создать внеклеточную матрицу, которая могла бы восстанавливать поврежденные ткани, чтобы затем заполнять эту матрицу стволовыми клетками. Существуют различные экспериментальные техники…

– Зачем вы мне все это рассказываете?

Он наконец оставил пуговицы в покое:

– Для некоторых подобных экспериментов нужны стволовые клетки эмбрионального происхождения. Они обладают огромной силой в плане регенерации. В некоторых странах с ними можно экспериментировать, но не во Франции. Комитет по этике вынес отрицательное заключение по этому вопросу.

– Я помню. Натан говорил, что комитет не дал ему возможности продолжать исследования…

– Да, потому что ради этого потребовалась бы пункция яичников для извлечения репродуктивных яйцеклеток – в чисто научных, экспериментальных целях. А это запрещено.

Человек в костюме по-прежнему молчал.

Директор приблизился к Марион:

– Возможно, если бы обстоятельства сложились по-иному, Чесс смирился бы с отказом. Но случилось то, что случилось. Когда доктор Чесс делал вам операцию, он произвел у вас изъятие яйцеклеток.

– Что?!

– Он обманул операционную бригаду. После удаления аппендикса он сказал, что с вашими яичниками что-то не в порядке и нужно взять небольшой образец для анализа, чтобы определить, в чем проблема. На самом деле никаких проблем не было. Ему просто нужны были яйцеклетки для дальнейших экспериментов…

Марион почувствовала, как вся кровь отхлынула от лица.

– Изъятие яйцеклеток обычно происходит без всяких последствий. Ваш яичник мог бы остаться неповрежденным, без каких бы то ни было следов хирургического вмешательства. Ни вы, ни кто-то другой никогда бы об этом не узнали. Но доктор Чесс совершил ошибку. Он задел артерию, и у вас началось кровотечение. Сначала слабое, потом все более сильное. Периодические боли в животе, чувство тревоги, слабость, озноб, участившийся пульс – вы ведь узнаете все эти симптомы, правда? Вас срочно прооперировали. Но кровотечение оказалось слишком сильным. Пришлось удалить некоторые органы…

– Что… что вы хотите сказать?

– Вы потеряли правый яичник, фаллопиевы трубы и матку. Остался только левый яичник – для поддержания гормональной системы.

– Вы хотите сказать… я не смогу иметь детей?

– Мне очень жаль, мадемуазель Марш.

Эти слова как будто зависли в воздухе, не сразу найдя дорогу к ее сознанию.

– А… Натан?..

– Вот в этом-то и проблема. Он прибыл из Чили два года назад. Большинство коллег с ним не общалось, но мне удалось узнать его получше. Он хороший человек и замечательный хирург. Разумеется, он не хотел причинить вам вреда и уж тем более не хотел для вас таких ужасных последствий. Но он совершил противозаконную вещь, и это стало известно. Мы позвонили ему, но… его нигде невозможно найти. Он исчез.

После этих слов к Марион приблизился человек в деловом костюме:

– Мадемуазель Марш, я инспектор полиции. Мне жаль расстраивать вас еще больше, но, боюсь, я не разделяю мнение вашего директора относительно Натана Чесса. Вы хорошо знаете этого человека?

Марион переводила взгляд с одного мужчины на другого, не успевая осознавать смысл их слов:

– Что значит исчез?..

– Я приехал к нему, – ответил инспектор, – и обнаружил, что входная дверь не заперта, а вещи разбросаны по полу, словно он в спешке куда-то собирался. Я нашел его вид на жительство, и оказалось, что это фальшивка. Тогда мы провели полную проверку, чтобы установить его личность…

Директор больницы слегка сжал запястье Марион, словно для того, чтобы придать ей сил выслушать остальное.

– Натан Чесс – вымышленное имя. Такого человека не существует. Все его бумаги, которые он предоставил руководству больницы, поддельные. В Чилийском университете никогда не было студента с таким именем.

– Что?..

– Должно быть, у него имеются связи с преступным миром, потому что все поддельные документы изготовлены с большой тщательностью.

– Это… это невозможно…

– Он обманывал людей. Несмотря на то что ваш директор высокого мнения о его человеческих и профессиональных качествах, лично мне кажется, что он просто использовал вас как подопытного кролика.

– Вы лжете!

Инспектор в упор посмотрел на Марион:

– Мадемуазель Марш, мне тяжело вам об этом говорить, но никакого Натана Чесса не существует. Это искусно созданный фантом. Его разоблачили, и он скрылся. Я буду очень удивлен, если в один прекрасный день он появится снова.

У нее больше не было сил слушать.

Ее затрясло.

Срочно позвали медсестру.

Та сделала успокоительный укол, но одного оказалось недостаточно.

Пришлось сделать второй.

На следующий день к ней вызвали психолога.

Внешне ее состояние казалось стабильным. Но психолог заметил, что ее душевное равновесие очень сильно нарушено.

Отец каждый день приходил ее навестить. Иногда он плакал, иногда молчал. Марион оставалась безразличной ко всему.

Она не захотела подавать жалобу в суд и настаивать на дальнейших поисках. В конце концов, это был выбор Натана. Так или иначе, полицейское расследование ни к чему не привело. Натана так и не нашли.

К сожалению, подобные истории были нередки. Каждый год некоторому количеству людей удавалось нечестными путями просочиться через все барьеры иммиграционных служб. Тех, кого удавалось разоблачить, арестовывали; если же им удавалось этого избежать, они залегали на дно. Что касается Натана Чесса, полицейские изучили все его хирургические досье, ища какие-нибудь зацепки, но не нашли ничего нового. Если не считать случая с Марион, он нигде больше не оступился. Пациенты и коллеги пели ему дифирамбы. Руководство больницы приложило все усилия, чтобы замять скандал, и вскоре место Чесса занял новый сотрудник.

Настал день, когда Марион вышла из больницы. Лечащий врач предписал ей дважды в неделю посещать психолога, чтобы ее душевное состояние еще какое-то время оставалось под контролем.

Она прошла по площади перед собором Парижской Богоматери, желая еще раз оказаться на том месте, где еще совсем недавно была абсолютно счастлива.

Затем она добралась до метро «Сен-Мишель», где купила билет на одну поездку.

Спустилась по ступенькам со странной улыбкой на губах.

Подойдя к краю платформы, она, словно в забытьи, вытянула перед собой руки.

Ей было почти хорошо, она парила в воздухе…

Платформа завибрировала от грохота приближающегося поезда.

Марион сделала шаг вперед.

И устремилась в лучший мир.