Текст книги "Цианид по-турецки (сборник)"

Александр Рыбалка
КОТОРЫЙ ЧАС?
(Из «Хроник Вальдецкого княжества»)

Глава 1. КЛЮЧ

Не удивляйтесь, любезный мой читатель, что главам сего скромного повествования я придал имена часовых деталей. Ибо что есть наша жизнь, как не часы, некогда заведенные Великим Часовщиком – а мы смиренно ждем, когда у каждого из нас, в назначенное время, кончится завод.

А ключом этой истории стал тот момент, когда в дверь моей скромной квартирки заколотили…

– Кто там?

– Откройте! Полиция Его Светлости!

Было раннее утро. Я как раз одевался, чтобы пойти на работу – в часовую мастерскую мастера Абрама, у которого я служил помощником (он долго не мог никого найти в Вальдеце, да я не разделяю антиеврейских предрассудков).

– Что случилось? – спросил я у вошедших в комнату двух стражников.

– Вас просят срочно прибыть в часовую мастерскую, – уклончиво ответил один из них.

– Я как раз туда и собирался.

Мы вышли. От улицы курфюрста Бранденбургского, где я живу, до Ратушной площади, на которой находится часовая мастерская, не больше пяти минут ходьбы. Стражники молчат – молчу и я.

А на Ратушной площади возле мастерской стоят несколько карет, и среди них – роскошный золоченый экипаж князя Фридриха Вальдецкого. Что-то у меня в груди недовольно захрипело, как в часах – перед тем, как пружина лопнет. Инстинкт, знаете ли.

В мастерской Абрама, в тиканье и звоне, на месте мастера сидел сам князь, а вокруг него толпились полицмейстер и еще несколько полицейских чинов, украшенных золотыми шнурами и эполетами – в стиле барокко.

– Здравствуйте, Ваша Светлость, – учтиво, как мне показалось, поклонился я князю.

Князь Фридрих бросил на меня быстрый пронзительный взгляд и сухо кивнул. А затем сделал рукой неуловимое движение, и все, кого князь счел лишними, исчезли в мгновение ока. Остались только сам князь да мы с полицмейстером.

– Скажите, вы работали у Абрама? – спросил меня полицмейстер строгим тоном.

– Да, а что случилось?

– Вчера я лично отвез Абраму свои часы в починку, – неожиданно негромким, но властным голосом вмешался князь. – А ночью он был убит, и кто-то пытался вскрыть сейф, в который несчастный положил мои часы.

– Преступник пытался открыть сейф найденным здесь же ключом, но почему-то это ему не удалось, – объяснил полицмейстер, – тогда он попытался вскрыть сейф долотом. На шум прибежали соседи…

В общем, понятно. Я легонько усмехнулся. Сейф старого Абрама было не та́к легко открыть – маленькая еврейская хитрость.

– А вы могли бы открыть сейф? – поинтересовался князь.

– Конечно, – и я вынул из кармана связку ключей, нашел нужный и прошел в маленькую соседнюю комнату.

Немного выдвинул сейф из стены (показалась настоящая замочная скважина), вставил ключ и повернул – два поворота направо, один налево.

Скважина же на дверце, под ручкой, была сделана для отвода глаз и ничего не открывала – там можно было ковыряться сколько угодно. Но от меня у Абрама не было секретов, тем более что и в сейфе ничего особенно ценного не хранилось. Несколько унций золота, немного серебра, запасные инструменты…

Дверца – я обратил на это внимание – была поцарапана. Я открыл сейф. В верхнем отделении лежали большие золотые часы довольно странной формы – они напоминали куриное яйцо.

Когда я вынес часы, князь, как мне показалось, облегченно вздохнул.

– А вы, где вы были этой ночью? – с видом опытного сыщика спросил меня полицмейстер.

– Ах, ну не задавайте дурацких вопросов! – раздраженно перебил его князь. – Вы же видите, что у него свой ключ, и он умеет открывать этот сейф. А преступника как раз вспугнули в тот момент, когда он пытался долотом открыть тайник.

«А в проницательности Его Светлости не откажешь», – подумал я.

– Скажи лучше, ты мог бы починить эти часы?

Я поднес часы к глазам. это были часы-театр – довольно редкий экземпляр. В их боку находилась выемка, изображавшая сцену, на которой размещались миниатюрные фигурки. Очевидно, каждый час на этой сцене разыгрывается какое-то действие.

Я открыл крышку. Как я и ожидал, у часов была только одна стрелка – часовая, циферблатного стекла не было вообще, а личинку (пластину, прикрывающую механизм) покрывал затейливый эмалевый сюжет.

– Тонкая работа, – неопределенно сказал я. – Этим часам не менее двухсот лет…

– Двести пятьдесят, – перебил меня князь. – Семейная реликвия нашего двора. Их заказал в Аугсбурге мой предок во время Тридцатилетней войны. Вчера часы почему-то встали, и мне хотелось бы, чтобы они пошли как можно скорее.

Князь поднялся во весь свой гренадерский рост.

– Ладно, я отправляюсь завтракать. Мне чертовски не нравится вся эта история.

Уже в дверях (полицмейстер, семенивший за князем, при этом натолкнулся на его могучую фигуру) князь повернулся и спросил:

– А вы не боитесь? Абрам ведь был убит именно из-за этих часов.

– Не боюсь, Ваша Светлость, – с легким поклоном ответил я. – Я вообще ничего не боюсь.

– Ну и отлично. Кстати, как вас зовут?

– Мартин, Ваша Светлость.

Князь вышел.

Глава 2. ПОЛУБОЧОНОК

Я остался один. Жалко Абрама – он был хорошим человеком. Но кто мог совершить такое преступление в нашем тишайшем Вальдеце?

Ну что ж, я когда-то работал в полиции одного из княжеств (Мекленбург-Шверингского, если это вам интересно), хотя и был оттуда изгнан… Попробуем сами осмотреть место происшествия.

Труп вынесли еще до моего прихода, но по следам крови, натекшим на стол, я понял, что Абрам был убит именно здесь. Очевидно, он сидел за столом, вошедший попросил осмотреть что-то (может быть, какие-то часы). Абрам наклонился и получил удар по затылку.

Но часы князя в это время были в сейфе – значит, убийца пришел именно за ними, потому что больше ничего не взято! Я еще раз оглядел мастерскую. Конечно, все на месте. Часы настольные, барабанообразные, часы-автоматы, часы-зеркала, старинные часы для путешествий в роскошных корпусах, и все стены увешаны часами с гирями, маятниками… Только тут я обратил внимание, что Абрам питал слабость к часам-жакемарам (так на языке часовщиков называются часы с движущимися фигурами). Такие же часы, только миниатюрные: были у князя. Он их забрал, кстати говоря. Как же я буду их чинить?

Ладно, в такой день работать как-то не годится. Я зашел в трактир возле своего дома, чтобы позавтракать. Толстый Йоханан, хозяин заведения, принес мне кружку пива и две порции тонких сосисок с горчичным соусом.

При этом сам сел рядом, глядя на меня бараньими глазами – очевидно, ожидал, что я что-то расскажу. Но я невозмутимо поглощал сосиски, запивая их светлым пивом (светлое – утром, темное – вечером).

– Я слышал, часовщика убили, – наконец сказал он полушепотом.

Я кивнул головой.

– Хороший был человек, хоть и еврей, – не отставал Йоханан. – А почему его убили?

– Знаю, но не скажу, – прожевав, сказал я.

– Он мне часы чинил, – со вздохом вспомнил трактирщик.

– Теперь я буду чинить.

Он замолчал, не зная, что сказать. Потом спросил:

– Слушай, Мартин, а почему ты говоришь с акцентом?

– Я из Голландии.

– А чем ты занимался там?

– Был часовщиком. И все предки мои были часовщиками.

Я уже несколько насытился и, откинувшись на спинку резного деревянного стула, начал просвещать темного трактирщика:

– В 1658 году мой талантливый земляк Христиан Гюйгенс изобрел такую штуку, – я стряхнул с вилки недоеденную сосиску, чтобы придать рассказу большую наглядность, – за часовым механизмом на нитях или на стальном тросе подвешивался маятник, который посредством вилки соединялся со шпинделем (ходовым винтом) и регулировал ход. Часы стали гораздо точнее, а позднее Гюйгенс же придумал применять в часах спиральную пружину, что позволило переделать нагрудные часы в карманные – они стали меньше и более плоскими. Моя семья одной из первых стала изготовлять карманные часы.

– О, – перебил меня трактирщик, – значит, ты сумеешь починить часы князя?

– А откуда ты знаешь, что его часы требуется чинить?

– Ну, если вчера вечером его карету видели у часовой мастерской, нетрудно догадаться, что он приезжал не для того, чтобы поговорить с Абрамом о жизни.

– В Вальдеце слишком много болтают, – сердито сказал я, но трактирщик пропустил мое замечание мимо ушей.

– Часы эти, между прочим, старинные, и с ними связано какое-то семейное предание, – продолжал он. – Князь Фридрих никогда с ними не расстается.

– Я заметил, что они старинные, иначе бы, как я уже говорил, они были бы более плоскими – как, например, эти, – я отвернул рукав и показал вытаращившему от изумления глаза трактирщику часы, которые крепились у меня на руке с помощью кожаного ремешка. – Такою штуку придумали в Швейцарии несколько лет назад – не то в 1904-м, не то в 1905-м. Гораздо удобнее, чем лазить за временем в карман.

– Я себе тоже закажу такие, – сказал Йоханан.

– Пожалуйста.

Пиво у меня закончилось, и трактирщик принес еще одну кружку – за счет заведения, видно, разговор о часах его заинтересовал.

– А для трактира неплохо было бы взять часы с репетицией.

– С чем?

– С музыкой, проще говоря. Такие часы появились с 1676 года здесь, в Германии. Можно сделать с органной, например…

– Еще по пиву? – предложил трактирщик, видя, что и вторая кружка опорожнена мною наполовину.

Я задумался над заманчивым предложением, но тут ощутил, как меня кто-то потрогал за плечо. Я повернулся – за моей спиной стоял полицейский.

– Господин Мартин? – спросил он.

– Да, так меня зовут.

– Я имею личное указание Его Светлости срочно отвезти вас во дворец.

Глава 3. КОРОННОЕ КОЛЕСО

Я немедленно вскочил.

– Потом заплачу! – крикнул я трактирщику, направляясь к выходу за полицейским.

На улице нас ждала карета, в которой сидел еще один полицейский, и мы отправились в замок.

Князь наверняка хочет поговорить со мной о своих часах.

Ну что ж, попробую ему помочь, и заодно узнаю, какая тайна скрывается за этим золотым яйцом.

Тайны я любил с детства. Поэтому, наверное, я и мотаюсь по Европе, вместо того, чтобы сидеть в Амстердаме на какой-нибудь тихой улочке в тишайшем часовом магазинчике.

За такими мыслями я не заметил, как мы въехали в ворота замка и покатились через парк.

Меня провели в замок через какой-то черный ход (я понял, что это предосторожность, причем совершенно ненужная), и вскоре я оказался в личном кабинете князя.

– Мы с вами говорили об этих часах, молодой человек, – и князь Фридрих достал из ящика стола уже виденные мною часы. – За сколько времени вы могли бы их починить?

Мне ничего не оставалось, как только выразительно пожать плечами:

– Когда имеешь дело со старинным механизмом, никогда не знаешь, что тебе встретится внутри. А здесь ведь даже еще и минутной стрелки нету – она появилась на часах уже позже, в 1650 году, после окончания Тридцатилетней войны. Попробую справиться для Вашей Светлости как можно скорее.

Князь протянул мне часы.

– Смотри, отвечаешь за них головой. Впрочем, мне было бы неприятно, если бы тебя из-за них убили, как старого Абрама.

– Я слышал, Ваша Светлость, что с этими часами связано какое-то предание?

Князь Фидрих на секунду задумался, а потом знаком предложил мне сесть.

– Когда-то давно в Европе бушевала Тридцатилетняя война. Мой предок, Фердинанд Второй, вынужден был укрыть казну княжества в надежном месте. К сожалению, это место так и осталось неизвестным – князь Фердинанд скончался от чумы. Но у нас в семье передавалось, что эти часы были заказаны им в Аугсбурге специально для того, чтобы облегчить потомкам в случае чего поиски клада. Дневник с указаниями моего предка между тем попал в пожар и почти полностью сгорел. У меня было несколько листочков из него, и те пропали. Там, между прочим, было написано, что клад сможет найти тот, кто до утра засидится в театре.

Князь замолчал. Я вспомнил: мне рассказывали, что князь Фридрих – завзятый театрал.

– Но при чем здесь часы, Ваша Светлость? – осмелился спросить я.

– А… – князь оторвался от воспоминаний, – мне говорил отец, а ему – его отец, что эти часы каким-то образом связаны с кладом. Это все, что я знаю. Почини часы и, может быть, попытайся отыскать сокровища моих предков. Ты выглядишь толковым малым.

Тут в дверь кабинета постучали и, не дожидаясь ответного «Войдите», ворвался плотный лысый мужчина во фраке, с закрученными квреху усами.

– В чем дело, барон Карл? – нахмурился князь.

– Извините, Ваша Светлость, – низко поклонился барон. – Государственный Совет собрался, ждет вас.

Князь Фридрих поднялся из-за стола.

– Вы свободны, молодой человек. – И добавил нарочито громким голосом, так, чтобы слышал барон Карл: – И помните, я даю вам самые широкие полномочия!

Глава 4. БАРАБАННОЕ КОЛЕСО

Понятное дело, слова князя о «широких полномочиях» я воспринял не иначе, как шутку. Однако князь мне понравился – видно, что человек он проницательный и с чувством юмора.

За воротами замка, меня уже никакая карета не ждала, и в город я отправился пешком. По дороге я решил, что в мастерской часами заниматься не стоит – слишком рискованно, а лучше взять инструменты и попробовать покопаться в механизме у себя на квартире.

Мне не очень-то хотелось заходить в мастерскую – возможно, убийца за ней следит. Но часы без инструментов не починишь…

Я вспомнил о маленькой двери, ведущей на задний двор, где находился туалет. Через нее можно попасть в мастерскую, а на сам задний двор – через низенький забор между нашим и соседним двором.

Так я и сделал, мало того, описал небольшой крюк, чтобы труднее было заметить, как я заходил в соседний с нашей мастерской двор. Если кого-то это в самом деле могло заинтересовать.

А заинтересовать могло – я это заключил по тому, что замок в двери был весь исцарапан, причем царапины были совсем свежие. Но механизмы замков чем-то сродни часам, поэтому открыть замок часовщика не так-то просто.

Однако какова наглость! Средь бела дня…

Уже зайдя в мастерскую, я подумал, что часы князя, в принципе, не обладают такой уж большой ценностью – обычные часы-театр, подобные которым можно без труда найти в любой антикварной лавке.

Возможно, дело не в самих часах, а в том, на что они указывают – в кладе, легендарной казне Вальдецкого княжества! Но, даже имея часы, клад найти невозможно, иначе князья давно бы это сделали. Нет дневника князя Фердинанда Второго – он сгорел, а там был ключ к кладу.

А может быть, дневник не сгорел? И где страницы, утерянные князем?

Размышляя таким образом, я собрал все нужные мне инструменты и распихал их по карманам, взял лупу… Вроде все.

Мне пришла в голову мысль, что убийца мог выследить меня, когда я ездил к князю за часами. Мысль, честно говоря, довольно неприятная. Ведь после этого совсем нетрудно найти, где я живу… Остальное понятно без слов. Пару дней, пока я буду ремонтировать часы (надеюсь, это не займет больше времени), придется пожить в трактире – я слышал, что Йоханан сдает там комнаты.

Кстати, не худо бы зайти рассчитаться.

В это время на улице послышался барабанный бой, это было мне на руку – я смогу выбраться из мастерской без лишнего шума. Так я и сделал, и только когда я вышел на площадь перед ратушей, мне стал ясен источник этого боя – мимо меня по направлению к замку промаршировал отряд гвардейцев. Значит, князь Фридрих серьезно обеспокоен создавшимся положением. И вообще, почему князь должен чего-то (или кого-то) бояться в своих владениях?

Я зашел в трактир и крикнул:

– Йоханан, где ты? Я пришел рассчитаться, а то не сможешь спать спокойно.

Трактирщик вышел из-за стойки, и я бросил ему несколько монет. Йоханан, несмотря на толстый живот, ловко поймал их на лету.

– Слушай, у тебя есть комнаты, чтобы я мог остановиться на несколько дней?

– А что, тебя выгоняют из квартиры? Если хочешь, я поговорю с фрау Мильх, она очень добрая женщина. С ее покойным мужем мы были дружны.

К вашему сведению: фрау Мильх – это моя домохозяйка, у которой я вот уже полгода снимаю квартиру, с момента моего приезда в Вальдец.

– Да нет… – я воздержался от прямого ответа.

– Вообще-то у меня сейчас мест нету, – сказал трактирщик. – У меня всего одна приличная комната, и та занята.

Как бы в подтверждение этих слов на втором этаже трактира раздались два выстрела, и послышался звон разбитого стекла. Мы с Йохананом опрометью бросились наверх.

Глава 5. ПРУЖИНА

Наверху я заметил несколько деревянных дверей (почти все они, как и говорил трактирщик, были закрыты на висячие замки). Йохана подбежал к одной и постучал.

Дверь сразу же открыла высокая девушка, имевшая очень перепуганный вид. Она что-то жевала.

– Мы оторвали вас от обеда? – задал я идиотский вопрос.

– Нет, – ответила она с сильным акцентом, – я просто ела яблоко. Здесь стреляли, – добавила она.

– Мы слышали, – сказал трактирщик и подошел к окну. Стреляли, видимо, именно в окно. Девушка сидела у окна, ела яблоко, а в это время убийца (я не сомневался, что стрелял тот же человек, который убил Абрама)…

Но что ему было надо от нее?

Я украдкой посмотрел на девушку. Настоящая красавица – пышные темные волосы, румяные щеки, стройная фигура. Но рост, рост! Выше меня на целую голову, не меньше метра семидесяти пяти – на глаз.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Эва, – ответила девушка.

«Эва, то есть Ева. Конечно, что же еще должна есть Ева, как не яблоко?» – подумалось мне.

– Вы не местная? – продолжал я расспросы.

– Да, я прибыла из Литвы.

Мне уже было совершенно ясно, что эта красотка каким-то образом связана и с убийством старого часового мастера, и с часами князя. Вот только каким?

Тем временем Йоханан принес откуда-то подушку и заложил разбитое окно.

– Я думаю, Еве небезопасно здесь оставаться, – сказал я ему.

– Но у меня больше нет комнат для гостей, я же тебе говорил.

Значит, придется ловить преступника на живца.

– Тогда я сам останусь здесь и буду охранять девушку, – решил я.

– Вообще-то для этого существует полиция, – скептически заметил трактирщик.

– Ты видел, что меня вызывали к князю? Так вот, Его Светлость предоставил мне в расследовании этого дела самые широкие полномочия.

Йоханан, как я заметил, посмотрел на меня с уважением, а Ева – с интересом.

– Эй, есть кто живой? – закричали снизу.

Мы с трактирщиком вышли на галерею и перегнулись через деревянные перила. Внизу стоял полицейский, еще более толстый, чем Йоханан. Видно было, что ему очень не хочется подниматься наверх.

– Что такое? – спросил его трактирщик.

– Это я вас должен спросить, что такое. Я слышал выстрелы!

– Я сам займусь этим делом, – решительно сказал я толстому полицейскому.

– А кто вы, собственно, такой? – поинтересовался стражник.

– Мне лично Его Светлостью даны полномочия, – важно заявил я. – Свяжитесь с председателем Госсовета бароном Карлом, он вам подтвердит.

– Я не такая важная птица, чтобы мне связываться с бароном Карлом, – ответил полицейский и утопал, явно довольный тем, что удалось снять с себя ответственность.

Итак, я остался в комнате Евы – сел за полуполоманный стол и начал заниматься часами. Как я и ожидал, пружины в них не было – ее заменяли два ковшовых билянца, один из которых соскочил с крепления. Работы на пять минут, даже с учетом того, что пришлось вытачивать новую ось.

Ну, пять минут – это я загнул, около часа пришлось мне провозиться (краем глаза я заметил, что Ева в это время читала какую-то книгу на литовском языке).

Закончив с ремонтом, я решил посмотреть, как работает «театр» часов. Ничего особенного – каждый час появляются танцующие фигурки (из левой кулисы), делают несколько па и исчезают в кулисе правой. Один раз появлялась миниатюрная копия ратуши. Я попробовал ее вскрыть, но потерпел фиаско – ратуша оказалась цельнолитой.

В азарте я разобрал часы чуть ли не до отдельных деталей, но ничего, могущего указать на клад, не обнаружил. Непонятным мне осталось назначение только одного золотого стержня, с которым я решил разобраться позднее.

Незаметно наступил вечер. Йоханан принес нам обед, и мы поели в полном молчании – я заметил, что эта загадочная девушка вообще не отличается разговорчивостью.

Довольно поздно уже трактирщик зашел опять:

– Слушай, я ухожу. Ты закройся получше.

– Я забаррикадирую дверь. Ты во сколько придешь?

– В восемь.

– Я открою.

Йоханан ушел, предварительно закрыв все окна тяжелыми дубовыми ставнями. Я затворил за ним дверь и придвинул к ней большой деревянный стол. Так, здесь уже полный порядок. Вот только оружия у меня нет.

На втором этаже мне удалось открыть одну комнату (взлом, конечно, не самое благовидное занятие, но ничего ценного там все равно не было) – она вся была забита старой мебелью. От одного стула мне удалось отломить ножку, вместе с торчащим из нее гвоздем она выглядела довольно грозно.

Когда я вернулся в нашу комнату, Ева переоделась – в белую кофточку и панталоны с кружевами, что выглядело на ней очень симпатично.

Я принял все необходимые предосторожности, то есть закрыл ставни на щеколду и подпер дверь стулом. Кровать была завешена пологом, и с двух сторон ее я поставил по свечке – если кто-то попробует приблизиться, его тень появится на занавесе, как на экране синематографа.

– Все, можешь ложиться, – сказал я Еве.

Она залезла на кровать.

– Чем ты занимаешься в жизни? – спросил я ее, когда кровать перестала скрипеть – видно, она устроилась (я в это время сидел на стуле).

– Что? – не поняла она.

– Кем ты работаешь? – спросил я по-литовски.

– Танцовщицей. А ты понимаешь по-литовски?

– Немного. Был там какое-то время.

Ева опять заворочалась.

– А сколько тебе лет? – продолжал я расспросы.

– Девятнадцать.

– А зачем ты приехала в Вальдец?

Молчание.

– Зачем?

– Не скажу, – сонным уже голосом ответила она. И через пару минут за пологом раздалось сопение.

«Сон праведницы, – подумал я. – А между тем ее сегодня пытались убить, а перед тем убили Абрама – она не могла об этом не слышать. Что занесло ее в эти сумасшедшие дни в Вальдецкое княжество? Возможно, разгадка всей истории мирно посапывает сейчас за этим пологом. Но как заставить ее говорить?»

В свое время меня выгнали из полиции (я вам уже рассказывал) за применение силы к подследственным. А что же их прикажете – гладить?

Я решительным шагом подошел к кровати и отдернул полог.

– Ева, – сказал я, – Ева!

По еле заметному шевелению я понял, что она проснулась.

– Кто ты такая и зачем приехала в Вальдец?

– Не скажу, – продолжала настаивать она.

Я откинул перину и нанес ей сильный шлепок пониже спины. Ева попыталась вырваться, но я крепко прижал ее к себе и шлепнул еще несколько раз.

– Пусти, – шепотом сказала она (впрочем, могла и кричать, в трактире все равно никого не было).

– И не подумаю, – отвечал я, продолжая наносить удары (при этом ее пижамные штаны слезли почти до колен).

Результатом нашей возни стало лишь то, что Ева тяжело задышала, я тоже почувствовал совершенно неуместное возбуждение. Ну а раз так, придется мне превысить самые смелые полномочия, которые могли быть отпущены князем.

В этот момент мог зайти кто угодно и сделать с нами все, что угодно – например, отрезать нам головы или разбить молотком княжеские часы, опрометчиво оставленные мною на столе (в самый патетический момент они заиграли какую-то старинную мелодию – мы бы этого даже не заметили).