Текст книги "Информационные войны от Трои до Бахмута. Как противостоять деструктивной пропаганде"

Второй Крестовый поход провалился. Но один из авторов жизнеописания Бернарда всячески постарался его оправдать, возлагая ответственность на всех окружающих, но не на самого святого: «Бернард, однако, не соглашался говорить и давать свое согласие на такое предприятие; наконец, верховный первосвятитель своим посланием ко всем верным предписал ему, как обычному истолкователю воли римской церкви, объяснить народам и властителям необходимость похода. Из послания того следовало, что и те, и другие, должны, покаяния ради и отпущения грехов, идти в Иерусалим как для освобождения своих братьев, так и для того, чтобы пожертвовать за них жизнью»[126]126
  Готфрид. Житие Бернарда, первого аббата Клервоского / История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Том III. СПб. 1887.


[Закрыть].

Чтобы закончить тему крестовых походов, надо вспомнить, что свою поддержку находили, как уже говорили выше, не только войны с мусульманами. Точно так же Римская церковь поддерживала уничтожение еретиков. Все эти мероприятия находили масштабную идеологическую и пропагандистскую поддержку со стороны Римской курии. Римский престол в Средние века вполне возможно рассматривать как предшественника современных организованных систем пропаганды и манипулирования. По крайней мере, этим вопросам почти каждый Папа Римский уделял повышенное внимание. И подход к пропаганде был серьезный – ничего не отдавали на волю случая. Цели определены, задачи поставлены – все дальнейшее делалось для их достижения.

Особенно развернулся папский престол в XII–XIII веках. Еретиками были объявлены альбигойцы – жители Прованса и Лангедока. Крестовые походы против альбигойцев осуществлялись с 1209 по 1229 год. Одним из наиболее шокирующих моментов этого крестового похода стала резня в Безье, где папский легат Арнольд заявил рыцарям, которые обнаружили в городе множество единоверцев: «Убивайте всех, господь узнает своих». Также крестовые походы осуществлялись против «схизматиков» – так католики называли православных. В частности, как уже говорилось, Четвертый крестовый поход имел своей целью не мусульманские города Азии, а православный Константинополь, столицу Византии, которая и была благополучно взята и разграблена войсками крестоносцев.

Но откуда такое рвение к уничтожению христиан? После схизмы ведь, целый век было все более-менее спокойно. Западная церковь укрепилась в Европе. Завоевание Иерусалима принесло во Францию и Германию новые деньги, сервов, знания. Но при этом война на Святой Земле была довольно тяжелым делом. В отличие от «вразумления» язычников и схизматиков.

Тот же святой Бернард убедил Папу в необходимости похода не только в Святую Землю, но и на земли язычников в Европе – прежде всего славян – который и состоялся благодаря его воззванию в 1147 году, одновременно со вторым Крестовым походом. Матфей, епископ краковский, в послании к Бернарду убеждал его в необходимости вернуть в истинную веру еще и Русь: «Возлюбленный сын ваш магистр А. справлялся у нас от вашего имени, мог ли бы кто-либо <…> и искоренить нечестивые обряды и установления руси (Rutheni). Мог бы, разумеется, мог бы, господине, но мог бы только тот человек, в ком была бы сила благодати. И мы уверены в Господе Иисусе, что если бы аббат клервоский (Clarevallensis) был им, то смог бы сотворить это благо»[127]127
  Матфей, епископ краковский. Послание к Бернарду Клервоскому (около 1148 г.) // Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Том IV: Западноевропейские источники. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2010.


[Закрыть]. В середине XII в. крестового похода против православной Руси не состоялось, но позже тема вновь будет более чем актуальной и крестоносцы прочно обоснуются в Прибалтике, а с 40-х годах XIII века начнут попытки подчинения русских земель.

Средневековая проповедь нередко имела оглушительный успех, на который не всегда рассчитывали даже сами авторы. Для рядовых верующих церковь предоставляла иные образы, укрепляющие связь паствы и гарантирующие владычество церковных иерархов. Многие жанры (в данном случае мы рассматриваем только их пропагандистскую, а не религиозную составляющую), например, жития святых или непосредственно проповеди в храме, хорошо известны и сегодня.

Иные представляют собой практически вымерший жанр – скажем, средневековые exempla («примеры»), «Пример» был одним из наиболее действенных средств дидактического воздействия на прихожан. Создавались сборники «примеров», из которых проповедники черпали материал, используемый в проповеди. Составители этих сборников заимствовали рассказы в христианских легендах и житиях, у античных авторов, но также и из фольклора, прошедшего обработку в монашеской среде и приспособленного для нужд морально-религиозного наставления прихожан или просто горожан.

Расцвет такого рода наставлений стал особенно популярен после появления «нищенствующих» монашеских орденов, чьи проповедники жили не в тиши монастырей, а шли со словом Божьим прямо к народу – проповедовали на площадях или в иных скоплениях христиан. «Примеры» делали проповедь более живой и понятной обывателю и помогали проповеднику донести сложные богословские материи в простой форме. Для наглядности упомянем такой сюжет из «примера»: знатный юноша растратил свои владения и, вознамерившись возвратить их себе, прибегает к помощи явившегося ему дьявола. В качестве условия сделки нечистый требует у него отказа от Бога. Юноша отрекается от Христа при посредстве процедуры расторжения вассальной связи, но дьявол предъявляет к нему новое требование: отречься и от Матери Божией. Однако это требование юноша отвергает, и сделка не состоялась. Теперь ему необходимо примириться со своим Господом, уповая на поддержку Богоматери. Юноша молит Христа о прощении, стоя в церкви пред скульптурным изображением Марии с Младенцем, но тот отворачивается от него. Тогда Мать сходит с пьедестала, посадив на него своего Сына, и вымаливает прощение для рыцаря[128]128
  Exemplum / Словарь средневековой культуры. М.: Росспэн, 2003.


[Закрыть].

В силу проповеди верили. Святой Франциск (согласно преданию) даже уговорил «султана Вавилона» принять крещение: «Султан проникся великим почтением к Святому и за стойкость его веры, и за отказ от мира сего (ибо Святой отверг дары, которые Султан ему предлагал), и за пылкое желание обрести мученические страдания. С того момента он охотно внимал Святому и просил его прийти вновь, дозволив ему и его спутникам проповедовать, где им будет угодно»[129]129
  Цветочки Франциска Ассизского.


[Закрыть]. Современникам этот рассказ вовсе не казался смешным или наивным – они и правда верили, что святой Франциск проповедовал птицам и обратил иноверца в веру во Христа.

Проповедь со включенными в нее бытовыми, религиозными или фольклорными сюжетами была мощным средством воздействия на массы. Иногда такого рода воздействие вызывало реакцию настоящей религиозной экзальтации у рядовых верующих. Так, первая фаза Первого Крестового похода обычно называется народным или крестьянским крестовым походом. Духовным лидером движения стал монах Петр Амьенский, прозванный Пустынником. Разъезжая в бедной одежде на осле, он проповедовал крестовый поход в Северной Франции и Фландрии. Множество людей верило в него как в божьего пророка. Петр утверждал, что проповедовать ему велено самим Христом, и показывал послание, якобы подтверждающее это. Участники похода стартовали раньше, чем предполагали в Риме, по дороге пестрая толпа из бедняков, нищих, преступников и небольшого числа рыцарей, первым делом занималась погромами евреев в европейских городах. Конец похода был печален – византийский император переправил паломников через Босфор, где слабо организованное и небоеспособное войско было легко разгромлено сельджуками. Тем не менее, нельзя отказать Петру Пустыннику в умении вдохновлять аудиторию. Так, Петр, по словам очевидцев, произнес речь перед полумертвыми и страдающими от голода крестоносцами при осаде Антиохии сельджуками. Вышедшие из ворот города крестоносцы сразились с превосходящими силами мусульман и одержали удивительную победу (28 июня 1098 года), шокировавшую в том числе и их самих. Авторитет Петра Пустынника, находившийся на дне после провала народного похода, был восстановлен.

Тем не менее, пропагандисты от церкви стали причиной многочисленных трагедий в рамках крестовых походов. Особо печально известен так называемый крестовый поход детей, который состоялся в 1212 году. Французских детей вроде бы вдохновил некий пастушок Этьен, которому было божественное откровение. Поддержали инициативу и проповедники-францисканцы. Одновременно подобная миссия отправилась и из немецких земель. Немецких детей вел пастух Николаус. Источники приводят разные свидетельства, но, судя по всему, оба движения состояли из тысяч простолюдинов (pueri — «мальчики» – видимо, стоит переводить не как «дети», а как люди незнатного звания). Участники похода, вдохновленные проповедью, считали, что Средиземное море само расступится перед ними и откроет проход к Святой земле, как некогда было с Моисеем. Финал похода был печален – по некоторым сообщениям, участники французского похода добрались до Марселя, где их местные купцы посадили на корабли, отвезли в Алжир и продали там в рабство.

Впрочем, не всегда вера в сверхъестественное заканчивалась столь печально. Та же история с удивительной победой крестоносцев под Антиохией имеет еще одну легенду. Когда в городе начался голод и казалось, что выхода нет, некий слуга по имени Петр сообщил руководителям крестоносцев, что, мол, к нему являлся апостол Андрей и указал, что в городе зарыто копье Лонгина, которым римский легионер проткнул бок Христа во время распятия. Ему не сразу поверили, но некоторым из лидеров крестоносцев удалось убедить других. И копье и впрямь удалось найти. Имели место, как пишет хронист, и другие знамения: «В это самое время мы имели много и других откровений через наших братьев, и, кроме того, нам явился на небе чудесный знак. В полночь над городом остановилась большая звезда; разделившись потом на три части, она упала на турецкий лагерь»[130]130
  Раймунд Агилъский. Осада Антиохии и поход к Иерусалиму. Октябрь 1097 – июнь 1099 г. (в 1099 г.) / История Средних веков. Крестовые походы (1096–1291 гг.). Сост. Стасюлевич М. M. СПб.: Полигон, M.: ACT, 2001.


[Закрыть]. Считается, что воодушевленные обретением реликвии (скорее всего, поддельной) крестоносцы воспряли духом и нанесли поражение осаждающим город войскам. Что не совсем верно, так как копье было найдено 14 июня, а сражение произошло только через две недели. Но факт в том, что и найденное копье Лонгина и проповеди Петра Пустынника были использованы руководством крестового похода для поднятия морали среди своих воинов.

Таким образом, воздействие проповеди, вера в чудеса и роль знамений имели большое значение для масс – причем, как для «простецов», так и для дворян. В этом смысле, религиозная пропаганда, поданная с использованием понятных аудитории образов, имела огромное социально-политическое значение, особенно в периоды кризисов.

Глава 5. Пропаганда в Новое время

В советской историографии под Новым временем понимался преимущественно период становления капитализма. Отправной точкой считались первые буржуазные революции – нидерландская и английская. Впрочем, в современной историографии предшествующий буржуазным революциям период чаще характеризуется не как позднее Средневековье, а как ранее Новое время. «В историософии и социологии XIX в. – начала XX в. период европейской истории с середины XV по конец XVIII в., вмещавший в себя события Ренессанса, Реформации, Просвещения и Французской революции, был осмыслен как единая эпоха, время становления современного общества. Особое значение имела историко-социологическая концепция Макса Вебера, описавшего переход от традиционного общества к обществу модерна. Термин «раннее Новое время» возникает в середине XX в. как часть концепции модернизации, разработанной американскими социологами на основе идей М. Вебера. После упадка теории модернизации в конце 1960-х и появления новых философских концепций модерна и модерности раннее Новое время все больше начинает пониматься как условный хронологический период, подобный Античности и Средневековью и охватывающий время с середины XV в. по конец XVIII в.»[131]131
  Крылов А. О. Раннее Новое время как исторический период в мировой и отечественной историографии // Манускрипт. 2020. Том 13. Вып. 2. С. 71–77.


[Закрыть]

В рамках исследования пропаганды такой подход более чем уместен, ведь описываемый период характеризуется появлением в Европе качественно новых средств распространения идей, а также серьезными идеологическими и информационными войнами, в ходе которых стороны апеллируют к кратно более широкой аудитории, нежели в эпоху Средневековья. В это же время – что немаловажно – возникает и само определение «пропаганда». И именно в это время возникает идея противопоставления «современности» и «Средних веков» как двух качественно различающихся эпох.

«Темное Средневековье» – устойчивое словосочетание. Следом за ним на ум приходят разнообразные дикости и жестокости: пыточный инструмент «железная дева», диктат малообразованных кичливых священнослужителей, гонения на иноверцев, охота на ведьм, когда таковой могла оказаться любая женщина. В общем, торжество мракобесия. Плюс – огромная детская смертность, постоянный голод, повсеместная антисанитария и, как следствие, опустошающие целые города эпидемии вроде знаменитой «черной смерти», выкосившей едва ли не четверть населения Европы. Плюс – упадок культуры, примитивное искусство, почти поголовная безграмотность. Ужасная картина, жуткий мир.

И вот, на смену всему этому приходит Ренессанс – дивный новый мир, эпоха возрождения изящной латинской словесности (а затем и появления таковой на национальных языках), гуманизма, Микеланджело, Рафаэля, «человека мира» Эразма Роттердамского, Рембрандта, светского искусства, религиозной и даже простой человеческой свободы. Человеческий индивидуум оказывается в центре мироздания, а Земля, как ей и положено, начинает вертеться, причем вокруг Солнца, а не наоборот.

И вроде бы все это в существенной степени правда. Но при этом, все это – продукт многовековой пропагандистской работы. Сам термин «Средние века» был впервые употреблен гуманистом Флавио Бьондо в 1453 году. И это был куда более нейтральный термин, нежели предложенные Петраркой «темные века». Medium aevum, «средний век» – это то, что располагается между блестящей античностью и «современностью», в которой ведущие умы стремятся возродить и превзойти достижения древних греков и римлян.

На «черный образ» Средневековья был вполне внятный социальный заказ со стороны самых разных социальных групп. Тут возникали вопросы и чисто политические: германские князья не очень хотели считаться с диктатом папства, порядком обанкротившегося в финансовом, моральном и политическом плане; итальянские князья соперничали за папский престол и стремились не допустить конкурирующие роды на него и т. д. Были причины и экономического характера – в вечно, на протяжении веков бедную Европу после Великих географических открытий начинает поступать довольно солидный поток драгоценных металлов, что перестраивает всю экономику и вызывает «революцию цен» (гиперинфляцию – по тем временам), в результате чего дворам европейских монархов начинает не хватать ранее на столетия установленных податей от подотчетного населения, и они компенсируют убытки, в том числе, за счет церкви и прямой конфискации церковного имущества, того, что получит название секуляризации. Есть недовольство и у городов, университетов – в общем, так или иначе, но разрушить старый мир стремились многие.

Рядом происходили и иные процессы, непосредственно людьми того времени не рефлексируемые. Тут и активное развитие техники (по причине постепенного истощения старых шахт, из-за стремления более безопасно и эффективно добираться до сокровищ Нового Света), активное внедрение огнестрельного оружия, обессмысливающее старые методы ведения войн и уничтожившие рыцарское конное войско в качестве основной ударной силы, демографический подъем после большого спада, вызванного эпидемией чумы, зарождение капиталистического производства и кризис цеховой системы в европейских городах. Процесс этот был растянутым во времени, нелинейным, но привел к коренной социальной и экономической перестройке всего европейского (да и не только) пространства.

И все эти перемены сперва требовали осознания со стороны современников, а затем и принятия. Как повышение роли светской власти, так и отъем церковной собственности – подо все это необходимо было подводить обоснование. Рассказывать обывателям, что подобное – это правильно, что все это во благо. А неправильно – то, что было раньше. Так, неправильными и «темными» объявили несколько веков человеческой истории. Сфабриковали многочисленные фальшивки, марающие одним цветом Средние века. Та же история про «железную деву» – пыточный инструмент якобы средневековья. Ведь, до сих пор нет ни одного свидетельства о применении этого аппарата в этот период. Ни одного! Зато есть данные, что «железную деву» изобрели в конце эпохи Просвещения. Тогда же примерно, когда и гильотину. Но для масс именно «железная дева» стала символом инквизиции! Так тоже работает пропаганда.

Пыточный инструмент «железная дева», один из наглядных символов Средневековья. Источник: wikimedia.org

Однако, изучая Средние века, Новое и Новейшее времена, нельзя не заметить, что люди то за все эти эпохи особо не поменялись. Не поменялись ни их желания, ни их потребности. И пропаганда как искусство – не сильно отличается, если брать, к примеру, события гражданских войн в Риме I в. до н. э. и события Революции во Франции в веке XVIII-m. Попытки поменять календарь как общеупотребимую систему отсчета – удачная Августа, совсем не удачная Гелиогабала и частично удачная – французских революционеров – говорят сами за себя. Но все же, Новое время привнесло в развитие практики пропаганды и нечто новое – а именно печать, поставленную на службу идеологии.

В части искусства пропаганды в Новое время важнейшим фактором становится развитие средств доставки идей и символов на новом уровне технического прогресса. Наиболее принципиальным из них становится технология книгопечатания. Средневековое общество – как и античное – общества устной культуры. Письменность была уделом немногих, привилегированных слоев общества. Продвижение тех или иных идей в этих обстоятельствах было привязано к общественному пространству – где можно было непосредственно услышать оратора – храм, городская площадь, университет. Индивидуальное потребление пропаганды и продвижение ее отдельному человеку было делом относительно редким.

В Средние века книги были доступны преимущественно духовенству и дворянству. Само производство письменных текстов осуществлялось преимущественно в монастырских скрипториях, канцеляриях при дворах крупных светских властителей, позже – вокруг университетов. Это, конечно, не была монополия в прямом смысле этого слова, но сами материалы для изготовления книг были довольно дороги, каждая книга создавалась с нуля вручную – то есть, представляла собой штучный товар.

Гуттенберг изменил все – книги не стали совсем дешевыми, но появилась возможность масштабирования любого письменного слова. Там, где раньше число потенциальных читателей исчислялось десятками, теперь их могли быть тысячи и даже десятки тысяч. Допечатать тираж даже в условиях церковной цензуры стало возможным практически по всей Европе.

На этом фоне расцвели и старые жанры пропаганды, которые стали существенно более массовыми, нередко обращенные даже к людям, которые не умели читать. Плюсом шло распространение грамотности – сперва среди городских жителей, а к концу Нового времени – и среди населения в целом.

В пропаганде Нового времени можно выделить следующие изменения по сравнению со Средневековьем: печатная продукция используется как средство для донесения любой информации, В том числе, через сопротивление цензурных институтов; появление новых и актуализация старых жанров, направленных на широкую аудиторию – такие как памфлеты, газеты (и иные печатные периодические издания, скажем, энциклопедии, журналы), листовки, карикатура, воззвания и т. д.; сохраняется роль прежних механизмов – например, проповеди харизматиков, получающие серьезное развитие в эпоху религиозных войн; конкуренция идей, прямые информационные войны (между конкурирующими церквями, светскими владыками, странами в эпоху формирования наций); массовое распространение театральных представлений разного типа, появление и распространение стационарных театров; латинский язык теряет статус единственного «легального» письменного языка, идет обращение к национальным языкам, развитие национальной литературы, и одновременно, большее ее распространение среди населения.

Новому обществу требовались новые идеалы и новые жупелы. И понятно, что такой институт, каким была католическая церковь, в этом плане серьезно мешал новым социальным средам, властям, группам интеллектуалов. Новое время стало эпохой яростной атаки на монополию католической церкви и ее иерархов в мире идей. Здесь разного рода пропагандисты развернулись по полной программе еще до эпохи Реформации, как уже говорилось в прошлой главе.

Но в Новое время, эти усилия становятся не разрозненными, а комбинированными. Интеллектуалов поддерживают светские власти, и наоборот. Все они активно кооптируют сторонников. И лишь католическая церковь этих сторонников постоянно теряет!

Среди главных аргументов интеллектуалов – якобы наступившая из-за церкви деградация морали и нравственности. Появляется целый ряд сочинений, в которых отражен «упадок» современного гуманистам общества. Себастьян Брант пишет около 1490 года сатирическую поэму «Корабль дураков». Автор изображает вереницу дураков из разных сословий и профессий, собирающихся отплыть в Царство глупости. Брант обличает невежество и своекорыстие, мир торжества «господина Пфеннига», забвение князьями, попами, монахами, юристами забот об общем благе:

 
Всем нам пример – Христос: из храма
Гнал торгашей он взашей прямо…
Разгневайся он так сегодня,
Заглохли бы дома господни.
Он, от попов очистив храм,
Добрался бик пономарям![132]132
  Себастиан Брант. Корабль дураков; Эразм Роттердамский. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто; Письма темных людей; Улърихфон Гуттен. Диалоги. M., Художественная литература, 1971.


[Закрыть]
 

Иероним Босх. Корабль дураков (1495–1500). Источник: wikimedia.org

Поэма вдохновила Иеронима Босха на создание знаменитого полотна с одноименным названием. Хотя есть и сомневающиеся специалисты, указывающие, что корабль – традиционный для Средневековья символ Церкви. Как бы там ни было, важно то, что на картине Босха на корабле вместе с крестьянами также беспутствуют монах и две монахини – явный намек на упадок нравов в церкви.

Сатира на церковь не нова, священнослужителей в народных песнях как только не склоняли и в Средневековье. Новшеством является то, что обличать сильных мира сего – как светских властителей, так и церковных – начинают люди нового образованного сословья, те самые гуманисты. И запретить распространение их сочинений не удается.

Одна из наиболее известных работ этого периода – «Письма темных людей», – написана группой гуманистов (Крот Рубеан, Ульрих фон Гуттен, Муциан Руф, Герман Буш), связанных с эрфуртским сообществом. В ней пародировалась переписка невежественных монахов и теологов. «Письма» по форме были полемическом ответом на писания Иоганна Пфефферкорна и его сподручных. Иоганн Пфефферкорн – еврей-выкрест и сам в прошлом гуманист – в Германии XV – нач. XVI веков он слыл гонителем новых гуманистических идей, вступал в полемику с будущими участниками движения реформации и даже издал «Маленькую боевую книжку», в которой предупреждал об угрозах, которые несут идеи реформации обществу, заодно предлагая сжигать небогоугодные книги.

В книге «Письма темных людей» кельнские доминиканцы Ортунн Граций, Арнольд Тонгрский и иные противники гуманизма обрисовывались, собственно, как «темные люди», полные амбиций и откровенной злобы к свободной мысли. В «Письмах» рассказывается о попойках и картежной игре со ставками в виде индульгенций. В них доказывается, что Пфефферкорн допустил большую ересь, назвав себя в одном своем сочинении нижайшим членом церкви: нижайший член тела есть нога, но нога поддерживает тело, церковь же поддерживается Папой, следовательно, Пфефферкорн приравнивает себя Папе, то есть является антипапой, а это есть ересь. Так, через шутки и едкую иронию интеллектуалы того периода вдалбливали в головы читателей мысль, что борьба с церковью не может рассматриваться как какое-то преступление. Кстати, адресат всех этих нападок даже выпустил «Защиту Пфефферкорна от темных писем» (DefensioJ. Pepericorni contra famosa set criminales obscurorum virorum epistolas), но, как и «Маленькая боевая книжка» – его работы остались неизвестны широкой публике, а предупреждения консерваторов и сторонников церкви уже не воспринимались всерьез. Из последних работ Пфефферкорна до нас дошло лишь предупреждение к церковным и светским властям: «О вы, христианские государи и князья Церкви, доколе будете вы молчаливыми свидетелями такой наглости? Берегитесь сатаны! Предупреждаю вас, что он ведет за собою целые полчища демонов, чтобы уничтожить нашу веру»… Впрочем, Пфефферкорн вошел в историю как недалекий обскурантист. Тоже своего рода – цензура эпохи ренессанса и формирование определенного отношения к оппонентам.

Следует заметить, что противопоставление Средних веков Новому времени по сей день занимает видное место и в массовой культуре, и даже в учебниках истории. Хотя если разобраться, то как раз сама по себе эпоха гуманизма и была в нашем представлении той самой «средневековой» в самом мрачном смысле этого слова. В отличие от довольно вегетарианского периода, который эта «эра гуманизма» все время малевала в черном цвете.

Собственно, войны с массовыми жертвами и разорениями коренного населения – продукт как раз Нового времени. Битвы Средневековья – локальные стычки между вооруженными отрядами различной численности – нечасто выходили за рамки «разборок» бандитских группировок, известных нам по недавнему прошлому России 90-х годов. Средневековью были практически неизвестны массовые убийства на полях сражений, равно как и потери армии в несколько десятков или даже сотен тысяч человек. Появившиеся пушки и ружья тут же кратно увеличивают как размер армий, и когда воевать начинают «числом, а не умением» – так и количество потерь. Именно в Новое время появляются жестокие армии профессиональных наемников. И вот уже в ходе Тридцати летней войны первой половины XVII в. мы видим последовательное уничтожение мирного населения в войнах, массовое мародерство со стороны всех армий, разоренные земли, многотысячные потери. То, чего в Средние века либо не было, либо бывало так редко, что это воспринималось как исключение из правил. Тут же исключение становится, наоборот, правилом.

«Костры инквизиции» – тоже продукт преимущественно эпохи Гуманизма. Да, аутодафе в качестве искупительной казни известно со Средневековья, но «охота на ведьм» – явление сугубо Нового времени. Примерно в то же время, когда Брант высмеивает пороки современного общества, в 1486 году, выходит крайне известный ныне трактат Генриха Крамера и Якоба Шпренгера «Молот ведьм». Лишь двумя годами ранее (1484 год) после уговоров того же Генриха Инститориса Крамера, папа римский Иннокентий VIII издает буллу против ведьм Summis desiderantes affectibus («Всеми силами души»). Но только через столетие – в середине XVI века, начинается «большая охота» на ведьм. Притом, в столкнувшихся с победившим гуманизмом землях, затронутых Реформацией, охота велась с куда большим энтузиазмом, чем в землях, где католическая церковь имела твердые позиции. В лютеранских и кальвинистских государствах появились свои законы о колдовстве, по которым кое-где даже отменялся пересмотр дел, касающихся ведовства. Одним из наиболее массовых процессов стало сожжение сразу 133 ведьм в саксонском городе Кведлинбурге с населением в 12 тысяч человек.

Всего, по оценкам специалистов, в ходе таких процессов было уничтожено от 25 до 100 тыс. колдунов и ведьм. Известный по массовой культуре процесс над ведьмами в американском Салеме приходится на самый конец XVII в. – Средневековья уже 200 лет как нет. А с момента написания текста Флавио Бьондо, который как раз и придумал в своей работе 1453 года термин «Средние века», минуло аж четверть тысячелетия! При этом, лишь в 1736 году официально отменила законы о ведьмах Англия, в 1740 – Пруссия и Австрия. Последняя известная казнь ведьмы состоялась в кальвинистской Швейцарии в 1782 году – всего лишь за 7 лет до Французской революции. Выходит, что «темное Средневековье» не знало массовых казней ведьм, а вот эпоха гуманизма – напротив.

Ровно то же касается и рабства, которого в чистом виде средневековая Европа попросту не знала, массовых эпидемий, геноцида – все это по большому счету «инновации» Нового времени. Значительная часть «средневековых дикостей» является продуктом если не фантазии романтиков и гуманистов, то уж точно следствием преувеличения или же намеренной дезинформации. Все это – один из методов пропаганды (игра масштабами) через гиперболизацию, литоту (преуменьшение), гротеск (осмеяние) и иные. Но в головах как у профессиональных историков прошлого, так и у многих наших современников, именно Средние века представлены как «темное» и «страшное» время. Такова сила пропаганды!

Поэтому нет сомнения, что в средоточии искусства пропаганды в период Нового времени стояли война идей – Реформация – и следовавшая бок о бок с ней борьба католиков с протестантами. Заметим также, что в самой концепции этой борьбы с одной стороны выступали всегда «положительные» гуманисты, реформисты и протестанты, а с другой стороны – «обскуранты» (затемняющие – латинский термин обозначал людей, противящихся образованию, и введен как раз в «Письмах темных людей»), иначе говоря – мракобесы. Кстати, сам термин «мракобесы» – вольный перевод «обскурантов» в русской идеологической войне начала XIX века, где именно мракобесы противостояли прекрасным умным сторонникам великого Просвещения. Уже по самонаименованию и обозначению противника становится понятно, за кем «правда». И это тоже пропаганда – совокупность использования метода «добрых слов» и «демонизации врага».

Печатный станок

Важнейшее событие, обусловившее успех Реформации, произошло более чем за пол столетия до знаменательных лютеровских тезисов (1517). Иоганн Гуттенберг в Майнце около 1454 года печатает первую книгу на собственном печатном станке. В 1456 году на том же станке была издана печатная латинская Библия, а в 1457 году – «Майнцский Псалтирь». Книгопечатание произвело революцию в пропаганде идей и предопределило успех Реформации.

Книгопечатание означало, что можно было быстро и дешево вести пропаганду идей гуманизма и Реформации. Теперь отпала необходимость в трудоемком и дорогом процессе ручного переписывания текстов. Что такое толпа монахов-переписчиков по сравнению с одним печатным станком? Кроме того, можно было избежать ошибок, которые возникали в процессе переписывания; после типографского набора можно было напечатать любое количество не содержащих ошибок экземпляров. Все, кто умел читать, и кто мог себе позволить платить за книги, получал доступ к сенсационным идеям, приходящим из Кельна, Майнца, Виттенберга и Женевы. Скорость распространения пропаганды поражала. Уже в третьем десятилетии XVI века именно грамотные и обеспеченные слои английского общества больше всех знали о лютеранстве.