Текст книги "Информационные войны от Трои до Бахмута. Как противостоять деструктивной пропаганде"

После завершения эпохи гражданских войн и установления Империи, начинается золотой век Римской монументальной пропаганды (30 год до н. э. – 138 год н. э.). От Октавиана Августа до Адриана – почти каждый император вносил в облик Рима что-то небывалое, величественное, обессмертившее его навсегда. Даже разрушитель Нерон, который, как говорят, сжег Рим для того, чтобы отстроить по своему вкусу – что уже следует из этих слов, сделал это с целью организовать внешний облик Вечного города таким образом, чтобы память о его правлении осталась в веках.

Интересна история Большой Клоаки. Построенная еще при царях, она была перестроена, очищена и улучшена во времена Октавиана Августа. Вот что пишет об этом в Светоний: «Вид столицы еще не соответствовал величию державы, Рим еще страдал от наводнений и пожаров. Он так отстроил город, что по праву гордился тем, что принял Рим кирпичным, а оставляет мраморным; и он сделал все, что может предвидеть человеческий разум, для безопасности города на будущие времена»[99]99
  Гай Светоний Транквил. Жизнь двенадцати цезарей. Книга II. Божественный Август. 28 / Гай Светоний Транквил. Жизнь двенадцати цезарей. M.: Наука, 1993.


[Закрыть].

У того, кто оставил Рим мраморным, впрочем, есть и другое имя – это Марк Випсаний Агриппа, творец военных побед Октавиана Августа и великий зодчий. Как Гай Меценат стал при Августе покровителем литературы, поэтов и писателей, так Агриппа стал центром притяжения архитекторов и строителей. Правда, в отличие от своего коллеги, его имя так и не стало нарицательным. Но именно он отремонтировал Большую Клоаку, акведуки, бани и портики, построил целый ряд садов в Риме, возвел первый Пантеон. Успехи Агриппы и его популярность были настолько велики, что он несколько раз был консулом (кстати, именно он стал последним консулом Римской республики). Август считал его своим лучшим другом, женил на племяннице, сделал наследником и даже передал ему однажды свою печать во время болезни. Несмотря на интриги вокруг Августа, Агриппа сохранял свои позиции в Риме даже в периоды редких немилостей. Он, действительно, мог стать новым императором Рима, но заболел во время одного из военных походов к Дунаю, вернулся в Италию и умер. Его дочери были женами императора Тиберия и его племянника – Германика, его внук станет Императором Рима под именем Калигула, а правнук – императором Нероном.

К золотому веку римской архитектуры относится и масштабное строительство храмов. Тот же Август, подчеркивая свое божественное происхождение (тоже элемент пропаганды) восстановил или вновь построил в Риме 82 храма. При нем был сооружен огромный Форум с храмом Марса-Мстителя, часть которого сохранилась и по наш день. Тиберий начал сооружать храм Кастора и Поллукса (Полидевка). Клавдий построил величественный акведук длиной в 10 км. Нерон начал постройку Золотого дворца – огромного дворцово-паркового комплекса, который, к сожалению, до нас дошел только в виде субструктур. Заброшенный после смерти этого императора, комплекс начал вновь отстраиваться только при Веспасиане. Именно на его останках были возведены такие постройки как Колизей, триумфальная арка Тита, возведенная при Домициане.

Колонна Траняна, Рим. Цветная реконструкция фрагмента. Источник: hystory.mediasole.ru

При императоре Траяне монументальная пропаганда получила свое дальнейшее развитие. Термы Траяна, форум Траяна – эти сооружения сохранились до наших дней. В центре форума, олицетворявшего могущество императора, была возведена базилика. Там же находится и один из ярчайших памятников древнеримской монументальной пропаганды – колонна Траяна, созданная архитектором Аполлодором Дамасским в 113 году н. э. в честь побед над даками. Секции, посвящённые войнам, разделены изображением фигуры крылатой Победы, пишущей на щите, окружённом трофеями, имя победителя. Изображаются в основном действия римской армии: передвижение, строительство укреплений, переправы через реки, сражения. Всего на колонне около 2500 человеческих фигур в 155 сценах. Ну и, разумеется, сам Траян – он появляется на колонне 59 раз.

Эта традиция пережила Рим. Спустя почти 1700 лет в Париже в подражание этой колонне была воздвигнута Вандомская колонна – в честь побед Наполеона. А еще спустя почти 30 лет – Александрийский столп на Дворцовой площади в Петербурге в знак победы российского императора Александра I уже над самим Наполеоном. Тогда же в Москве появилась по тому же поводу и Триумфальная арка на площади Тверской заставы.

Триумфальная арка – также наследие римской монументальной пропаганды. Выше уже говорилось о Триумфальной арке Тита. Всего в Риме сохранилось пять триумфальных арок. Их возводили на перекрестках дорог и считалось, что они посвящены Янусу и служат охране границ. Стены арки – преграды, разделяющие небо и землю, а арочный проем – путь к вознесению. Также триумфальные арки символизировали богиню Ирис – радугу. Проход через арку символизировал восход солнца. Именно император (военный вождь или правитель) мог пройти в главный проем. Для простых смертных предназначались боковые проемы. Наверху устанавливали статуи, колесницу или богиню победы, Викторию.

Свои арки были у императора Августа (не сохранились), у Тита (81 год н. э.), Септимия Севера (205 г. н. э.), Константина (312 г. н. э.), Януса (вероятно при сыне Константина), Друза (начало III века н. э.). То, что арок было намного больше свидетельствуют монеты, отчеканенные на медалях в честь побед других императоров, от которых не сохранилось арок.

Триумфальная арка императора Тита, Рим, Форум. Фото автора

На закате золотого века монументальной пропаганды нельзя не упомянуть о тех шедеврах архитектуры, которые нам оставил император Адриан. Храм Венеры и Ромы можно увидеть напротив Колизея, а мавзолей Адриана сейчас носит название Замка Святого Ангела. Это великолепная крепость на берегу Тибра до сих пор поражает сочетанием изящества и монументализма. Так же как и здание Пантеона, построенное в 128 г. н. э. Храм всех богов имеет уникальный купол, и сейчас, почти два тысячелетия спустя, поражающий как точностью расчетов, так и солидностью и одновременно легкостью.

После завершения золотого века древнеримской архитектуры монументальная пропаганда, конечно, не раз говорила свое слово, но все же такого пикового звучания, как при потомках Августа и Флавиях, уже не достигала. Здесь можно отметить колонну Марка Аврелия, построенную по примеру Траяна, уже упоминавшуюся триумфальную арку Септимия Севера, термы Каракаллы и бани Диоклетиана. Лишь при императоре Константине Великом происходит ренессанс монументальной пропаганды – возводится триумфальная арка Константина, базилика Святого Петра и Латеранская базилика. С этого времени мы можем наблюдать, как постепенно монументальная пропаганда направляет свои усилия не на прославление человека – пусть даже и императора, а на прославление Христианской веры.

Трудно сказать, какое впечатление производил Древний Рим на современников. Но, если сейчас эти здания считаются шедеврами архитектуры, то, можно с уверенностью утверждать, что каждая такая постройка поднимала моральный дух римлян и укрепляла уверенность в силе своего государства, подстегивая патриотические настроения. А потому для римлянина находиться вдали от Рима – это мука. Не зря Овидий в изгнании буквально стонет: «Мечтаю увидеть, дым отечественного очага. Ибо родная земля влечёт к себе человека, пленив его какою-то невыразимой сладостью, и не допускает его забыть о себе»[100]100
  Цит по: Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. СПб.: Изд. Имп. Академии наук, 1865. T. 2. Стихотворения. Часть II. С. 189–194.


[Закрыть].

Глава 4. Средневековая пропаганда

Специфика средневековой эпохи, по сравнению с предыдущими периодами истории человечества – хорошая сохранность дошедших до нас источников, в достаточной мере отражающих жизнь разных слоев общества. В связи с этим, мы лучше понимаем и особенности менталитета людей эпохи и то, как именно работала пропаганда в то время, какие институты были ее распространителями, какие целевые аудитории были реципиентами и какой эффект она имела. При этом, следует признать, что новых средств доставки информации, принципов убеждения и воздействия на массы в Средние века практически не было, но зато старые формы работы с обществом переформатируются в связи с трансформацией самого социума.

Одной из значительных новаций периода является господство Церкви и, соответственно, доминирование в общественном дискурсе, в том числе и в пропаганде, религиозной составляющей. Церковь в Средние века в Западной и Восточной Европе сама становится властным институтом, а также источником авторитета, и, соответственно, генерирует свой собственный мощный поток пропагандистских месседжей. Князья Церкви, как и светские властители, тоже заботились о своем имидже и сохранении власти. Также пропаганда рассматривалась как форма прозелитизма. И более того, на исходе Средних веков именно церковь конституировала пропаганду, создав орган, названный Конгрегация распространения веры (Congregatio de Propaganda Fide). Это произошло 22 июня 1622 года. И эту дату принято считать днем рождения пропаганды.

Еще одной важной новаций периода стало появление печати. Иоган Гутенберг в XV веке изобрел печатный станок, и это великое достижение человечества изменило мир. Но данные изменения в основном пришлись на завершающий этап Средневековья, и стали особенно важными в Новое время, поэтому использование печати в пропагандистских целях будет более подробно освещено в следующей главе.

В пропаганде Средневековья можно выделить следующие механизмы: распространение веры (кто задает религию, тот и правит); храмовое зодчество и оформление храмов как общественных пространств; монеты, печати, наглядная агитация; феодальные ритуалы; проповеди; литература (героический эпос, поэзия трубадуров, «исторические» произведения); религиозная пропаганда (так или иначе, большая часть средневековой пропаганды, включая «чисто светскую» использует религиозные мотивы); контрагитация и диффамация, выстраивание «черного образа» политических противников, подложные документы и т. п.

Формирование Европы в качестве единого политического пространства происходило непросто. После распада Римской империи необходимо было найти общую концепцию, на которую можно было нанизать разрозненные варварские племена. Наследие Рима осталось богатое, но использовать его смогли лишь частично. И для выстраивания новых государственных образований использовались в первую очередь обычаи и культура варварских племен, а также язык, культура и история бывшей империи. Но над всем этим главенствовала религия. От чего и отталкивались короли периода Темного Средневековья (V–X вв). Нужно подчинить соседей? – Принеси им христианство!

Прозелитизм был важнейшим фактором распространения влияния как государств, так и Римского престола, с одной стороны, и Византии – с другой. После падения Римской империи брошенные всеми римские Папы были вынуждены брать на себя ответственность за жизнь Вечного города. Попытки Византии установить при Юстиниане контроль над Италией не оказали особого влияния на позиции Ватикана. Многочисленные вожди варварских племен также не горели желанием облагодетельствовать Римский престол. Поэтому главной задачей римской церкви стало, с одной стороны, распространение веры, а с другой – обретение финансовой и политической независимости.

Период Средних веков называют еще временем монахов – именно монахи и монастыри стали главным инструментом пропаганды Папы Римского. Святым Бенедиктом Нурсийским (480–547 гг.) был основан образцовый монастырь в Монте-Касснно и написан «Устав святого Бенедикта» (Regula Benedicti) основным тезисом которого было «молись и трудись». Бенедиктинцы основали множество монастырей по всей Европе, и местные правители относились к этому чаще всего с пониманием и одобрением. Ведь, фактически монастыри проповедовали смирение и покорность властям. Среди правил из Устава св. Бенедикта можно отметить следующие за номерами 35–39: «Не быть пристрастным к вину»; «Не быть жадным к еде»; «Не быть любителем поспать»; «Не быть ленивым»; «Не роптать». Были там и иные требования, которые целиком и полностью лежали в русле феодальной этики: простолюдины должны быть покорными и работать. Плюс ко всему монастыри были оазисами экономической эффективности в мире Темного Средневековья. Они же стали и центрами здравоохранения и образования (ну, насколько это было тогда возможно). Поэтому подобная миссионерская деятельность встречала понимание и одобрение.

Миссионеры обращали в христианство целые народы. Святой Патрик и его последователи смогли распространить веру в Ирландии и Уэльсе. Св. Августин, направленный Папой Григорием Великим, начал обращение в христианство англосаксов. Бенедиктинец Виллиброрда и миссионер Бонифаций проповедовали в Нидерландах (Фризия) и Германии. Интересен опыт святого Аманда, жившего, как предполагается, в VII веке. Он обратил в христианство население севера королевства Франков (современная Бельгия). Ему удалось основать несколько монастырей. Затем он неудачно пытался обратить население славянского Подунавья. Потерпев поражение, вернулся во Фландрию, где основал еще несколько монастырей. Пропаганда христианства святым Амандом сопровождалась освобождением рабов. Известно также, Аманда считают покровителем виноделия и пивоварения. То есть, прибегая к аргументированию собственной позиции, проповедник, вероятно, использовал весь возможный арсенал убеждения «добрым словом».

Свою миссионерскую активность вела и Византия. До раскола церквей в середине XI века нельзя было говорить о значительных различиях в вере, но различные геополитические интересы Константинополя и Рима престола проявились еще во времена Юстиниана. Поэтому какой вариант веры выбирали народы непосредственно влияло и на значение престолов.

Всем известна легенда о выборе веры Владимиром Святым. Повесть временных лет так описывает этот процесс: «Созвал Владимир бояр своих и старцев градских и сказал им: «Вот приходили ко мне болгары, говоря: «Прими закон наш». Затем приходили немцы и хвалили закон свой. За ними пришли евреи. После же всех пришли греки, браня все законы, а свой восхваляя, и многое говорили, рассказывая от начала мира, о бытии всего мира. Мудро говорят они, и чудно слышать их, и каждому любо их послушать, рассказывают они и о другом свете: если кто, говорят, перейдет в нашу веру, то, умерев, снова восстанет, и не умереть ему вовеки; если же в ином законе будет, то на том свете гореть ему в огне. Что же вы посоветуете? что ответите?»[101]101
  Повесть временных лет. 955.


[Закрыть] Вера по византийскому обряду была принята, и такие легенды мы можем найти и в иных источниках. Но главное не в этом – христианская вера позволяла властителям перейти на новый уровень легитимации своей власти – от племенных вождей до настоящих монархов, наследников великих империй.

Параллельно с распространением веры шло строительство храмов – зачастую первых каменных строений в государстве. Ранее все строения возводились из дерева, а теперь начинается полноценное храмовое строительство. Владимир Святой сразу после принятия христианства возводит Десятинную церковь в Киеве. Она не сохранилась до наших дней, но летопись красноречиво рассказывает об этом строительстве: «После этого жил Владимир в христианском законе, и задумал создать церковь пресвятой Богородице, и послал привести мастеров из Греческой земли. И начал ее строить, и, когда кончил строить, украсил ее иконами, и поручил ее Анастасу Корсунянину, и поставил служить в ней корсунских священников, дав ей все, что взял перед этим в Корсуни: иконы, сосуды и кресты»[102]102
  Там же. 989.


[Закрыть]. А его сын Ярослав Мудрый строит уже множество церквей, из которых два храма Святой Софии – в Киеве и Новгороде – мы можем наблюдать и сейчас. Других каменных строений той эпохи в русских землях практически и не сохранилось за очень редкими исключениями – и все они так или иначе имеют отношение к Церкви.

Храм – центр общины, но еще и единица государственного управления, где до людей доносили актуальные новости. В 2015 году при расчистке стен Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском была обнаружена надпись, посвящённая убийству Андрея Боголюбского. Она датируется 1175–1176 гг., то есть, нанесена спустя год после убийства, и считается древнейшим датируемым памятником письменности Северо-Восточной Руси. Ранее об убийстве князя было известно только из письменных сообщений – а тут граффити на стене храма. Причем, в летописи упомянуто меньше заговорщиков, чем на стене храма[103]103
  Имена убийц Андрея Боголюбского узнали благодаря граффити на стене собора из Переславль-Залесского – KP.RU, 23.03.2021 – https://www.vladimir.kp.ru/daily/27255/4386442/


[Закрыть]. Это означает, что храм и его стены были буквально стенгазетой того времени. Власть и церковь посредством храмовых надписей и росписи храмов доносила самые значимые события (а покушение на князя было таким, без сомнений) до народа.

То же можно сказать и о восстановленной надписи из Юрьева монастыря. Пространная запись о смерти в июне 1198 года двух малолетних сыновей новгородского князя Ярослава Владимировича была найдена на фрагментах штукатурки, сбитой в XIX веке со стен Георгиевского собора Юрьева монастыря под Новгородом. Археологи собрали ее по фрагментам и восстановили неизвестные по летописи подробности трагического эпизода новгородской истории – историки полагают, что смерть княжичей не была естественной, а являлась частью борьбы за власть в то время. Важно, что эти сведения о точном времени смерти Изяслава и Ростислава Ярославичей проливают свет на обстоятельства закладки и строительства жемчужины древнерусского искусства – церкви Спаса на Нередице, заложенной Ярославом Владимировичем 8 июня 1198 года[104]104
  10 способов остаться в истории. Arzamas, 1.08.2016 – https://arzamas.academy/mag/314-nadpisi


[Закрыть]. Княжичи умерли, в их честь нанесли надпись – и нам теперь об этом известно.

Само по себе храмовое строительство для церковного или светского владыки – верный способ воздействовать на подданных. Некоторые храмы строились веками, но сама закладка дорогостоящего проекта, без сомнения, производила впечатление. Строительство главного храма Кельнской архиепископии велось в течение нескольких столетий. Кельнский архиепископ Райнальд фон Дассель, канцлер и военачальник императора Фридриха I Барбароссы, получил от него останки Святых волхвов, или Трёх королей, которые ранее хранились в миланской базилике Сант-Эусторджо. Так император отблагодарил владыку за боевую помощь при покорении Милана, тогда называвшегося Медиоланом, во время второго итальянского похода. В 1164 году Райнальд фон Дассель с триумфом ввез реликвию в Кельн. Для мощей в течение десяти лет изготавливался реликварий из позолоченного серебра (крышка из чистого золота) и драгоценных камней – Рака трёх волхвов, шедевр Маасской школы романского искусства. Высокий ранг, которого Кельн (бывшая римская Колония Агриппина) достиг в западноевропейском христианском мире благодаря обретению этих реликвий, должен был воплотиться и в соответствующем кафедральном соборе. Стройка затянулась. Строительство началось полвека спустя, было заброшено через триста лет после начала, а достроен был собор только в 1880 году. Зато теперь это – признанный шедевр готической архитектуры.

Внутреннее убранство храмов сегодня интересует преимущественно специалистов по искусству и туристов, но для заказчиков строительства и в этом был огромный смысл. Сегодня фрески, витражи и иконы называют «Библией для бедных». Действительно – большинство населения не умело читать, а «наглядное пособие» было подданным необходимо. Не менее важно и то, что вчерашние язычники должны были получить замену своим идолам. Византийские и русские росписи, а также европейские скульптурные композиции Средневековья утверждают идею «Христа-царя», продвигают концепцию праведной жизни и воздаяния после смерти. Все это – без сомнения было очень важно как для религиозных, так и для светских властителей того времени.

Храм – не только общественное пространство, но и место важнейших политических ритуалов. С начала VII века собор Святой Софии стал постоянным местом коронации византийских императоров. Согласно летописному преданию, торжества, проходившие в храмах Византии, поражали современников. Увиденное на службе, скорее всего именно в Святой Софии послами киевского князя Владимира Святославича, побудило того к принятию христианства: «И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, – знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать»[105]105
  Повесть временных лет. 946.


[Закрыть].

Мечеть Айя София, Стамбул. Фото автора

Для королей Франции собором, в которых проходили коронации с VIII века стал Реймсский собор, где согласно свидетельству Григория Турского, был крещен второй король франков Хлодвнг. Коронационные и придворные ритуалы вообще играли огромную роль в коммуникации между средневековым монархом и подданными, также, как и процедура посвящения в рыцари и другие феодальные ритуалы.

Реймский собор. Фото автора

Григорий Турский так описывает коронацию Хлодвига: «И вот Хлодвиг получил от императора Анастасия грамоту о присвоении ему титула консула, и в базилике святого Мартина его облачили в пурпурную тунику и мантию, а на голову возложили венец. Затем король сел на коня и на своем пути от двери притвора базилики [святого Мартина] до городской церкви с исключительной щедростью собственноручно разбрасывал золото и серебро собравшемуся народу. И с этого дня он именовался консулом или Августом. Из Тура он приехал в Париж и сделал его резиденцией своего королевства»[106]106
  Св. Григорий Турский. История франков. М.: Наука, 1987.


[Закрыть]. Здесь мы видим и стремление к возрождению античной традиции с раздачей денег, и получение короны из рук византийского императора (то есть получение законного титула, а не узурпация власти), и титулатуру по римскому образцу (что характерно – Григорий упоминает о титуле Августа, то есть императора).

Схожую церемонию коронации Оттона I описывает в IX в. описывает и автор «Деяний саксов» Видукинд Корвейский: «После того как умер Генрих – отец отечества, величайший и наилучший из королей, весь народ франков и саксов избрал своим государем его сына Оттона, назначенного уже некогда отцом в короли». Здесь речь идет о формальном избрании короля на общем сходе саксонской знати, но место выбрано крайне символическое: «было решено произвести их во дворце Ахена. Место это расположено невдалеке от [города] Юлии, названного так по имени своего основателя Юлия Цезаря». Таким образом, Оттон – второй правитель Саксонской династии – пытается доказать свою легитимность, опираясь сразу на два ее источника – римских императоров и авторитет Карла Великого. Таким образом, Оттон претендовал и на звание единственно «правильного» императора (на территории современной Франции к тому моменту правил уже свой королевский род).

Продолжим цитирование Видукинда: «В это время архиепископом был некий Гильдеберт, по происхождению франк, по роду занятий – монах, получивший воспитание и образование в Фульдском монастыре, своими заслугами добившийся того, что стал настоятелем этого монастыря, а затем был возведен в сан архиепископа Майнцской кафедры. Это был человек удивительной святости, и помимо мудрости, которой его наделила природа, он был весьма известен своей ученостью. Про него говорили, что он, кроме прочих дарованных ему качеств, обладает даром пророчества». Затем, повествует хронист, епископ «подошел к алтарю, взял здесь меч с поясом, повернулся к королю и сказал: «Прими этот меч и сокруши им всех противников Христа, варваров и плохих христиан, волей божьей тебе передана власть над всей державой франков для сохранения прочнейшего мира среди всех христиан». Затем, взяв запястья и плащ, он надел их на [короля] и сказал: «Пусть эта одежда с ниспадающими складками напоминает тебе о том, какое усердие в вере должно тебя воспламенять, [и о том], что в сохранении мира ты должен оставаться непреклонным до конца». Затем, взяв скипетр и жезл, он сказал: «Пусть эти знаки служат тебе напоминанием о том, что ты должен с отцовской строгостью наказывать подданных и протягивать руку милосердия прежде всего слугам божьим, вдовам и сиротам, и пусть в душе твоей никогда не иссякнет елей сострадания, и пусть и сейчас и в будущем тебя венчает вечное вознаграждение». И без промедления архиепископы Гильдеберт и Винфрид помазали [короля] святым елеем и увенчали золотой короной. Те же архиепископы подвели его к трону и поднялись к нему по ступенькам, идущим спиралью: трон был сооружен между двумя колоннами удивительной красоты: отсюда [король] мог видеть всех и был виден всеми»[107]107
  Видукинд Коре ейский. Деяния саксов. М.: Наука, 1975.


[Закрыть]. Таким образом, мы уже в X в. наблюдаем продуманный (хотя не до конца, ведь Видукинд говорит о том, что два епископа соревновались, кто именно должен рукоположить Оттона) ритуал помазания на царство. Интересно, что оба архиепископа наверняка также использовали пропагандистские навыки для того, чтобы отстоять именно свое право возложить корону на чело короля.

Аналогичный ритуал, только, проходивший в Византии, описывает Лиутпранд из Кремоны, посол Оттона. Сам он настроен к ромеям крайне враждебно, поэтому преподносит ритуал в черных красках: «Огромное число торговцев и простолюдинов, собравшихся на это празднество чтобы выразить почет и снискать милости Никифора, образовали по обе стороны дороги от дворца Св. Софии стены, украшенные маленькими тоненькими щитами и поддельными копьями. И, чтобы усугубить все это уродство, большая часть этой самой толпы следовала, в честь Никифора, босиком. Мне сдается, таким образом они надеялись украсить эту священную процессию. А его знать, которая шла с ним мимо толпы босоногих плебеев, была облачена в чересчур широкие туники, которые были весьма протерты от возраста. Было бы гораздо более удобным, если бы они шли в своей повседневной одежде. Не было ни одного, чей дед надел бы эту тунику новой. Никто не был украшен золотом или драгоценными камнями, кроме одного Никифора, которого императорские украшения, приобретенные и приготовленные его предками, делали еще отвратительней. Клянусь вашим спасением, которое дороже мне собственного, любой драгоценный наряд вашей знати стоит сотни этих, или даже больше»[108]108
  Лиутпранд Кремонский. Антаподосис; Книга об Оттоне; Отчет о посольстве в Константинополь. M.: SPSL – Русская панорама, 2006.


[Закрыть]. Из этого отрывка четко следует, что Лиутпранд не только хорошо владел словом, но и был профессионалом в «черном пиаре». Указания на то, что Византия обеднела, и даже знать одевается в старые одежды – показывает в том числе и то, что отношения между Востоком и Западом ухудшались тогда с каждым годом, что и привело вскоре к Великой схизме – расколу на Православную и Католическую церкви в 1054 году.

Западной церкви на начальном этапе приходилось отчаянно отстаивать свою независимость и от Востока, и от светских властей королевств. Справившись с прозелитической миссией, Ватикан перешел к последовательной борьбе за первенство в Европе. Поэтому, как уже говорилось, отличительная черта Средневековья в целом и пропаганды этого периода в частности – особая роль церкви в социально-политической жизни.

В рамках религиозного подхода анализировали тогдашние социологи-теоретики в рясах и всю структуру средневекового общества. «Итак, тройственен дом Божий, который кажется единым: здесь одни молятся (orant), другие сражаются (pugnant), третьи же трудятся (laborant); каковые трое пребывают вместе и не могут быть разъединены; так что на служении (officium) одного покоятся дела (opera) двух других, и все в свой черед помогают всем», – писал в 20-е годы XI в. Адальберон, епископ Ланский[109]109
  Цит по: Дюби Ж. Трехчастная модель, или представления средневекового общества о себе самом. М.: Языки русской культуры, 2000.


[Закрыть]. Здесь, очевидно, выделяется сословие молящихся, как отдельное и необходимое, со своей особой функцией. И здесь же мы видим некоторую эволюцию идей бенедиктинцев «молись и трудись». Причем, Адальберон выдвигает на первую роль именно группу молящихся, указывая, что именно на их молитвах держится как воинская судьба феодалов, так и честный труд крестьян. Подобный подход, широко пропагандируемый укрепившейся Западной церковью, не мог не войти в противоречие с интересами феодалов Средневековья.

Церковь в своей особой миссии неизбежно сталкивалась со светской властью. И если у последней была сила, то церковь могла действовать преимущественно через средства убеждения (если не считать финансы, которыми Западная церковь оказалась богата куда больше, чем многочисленные феодалы).

Широко использовались в качестве пропагандистских аргументов и разного рода фальшивки. Одной из самых знаменитых подделок Средневековья является текст, известный как «Константинов дар» (Donatio Constantini). Предыстория его создания вкратце такова – в VIII веке значительную часть Италии захватили лангобарды, которые потребовали уплату дани со стороны Римских Пап. Папа обратился к властителю королевства франков – Пипину Короткому. Пипин незадолго до этого сверг последнего из королей династии Меровингов и сам стал королем. Поскольку Папа гарантировал Пипину помазание его в качестве короля в аббатстве Сен-Дени, которое и состоялось в 854 году, то Пипин оказал военную помощь Риму против лангобардов. Пипину помазание было необходимо, дабы утвердиться на троне и предстать законным королем в глазах подданных, а не узурпатором. Военно-политический союз с Папой в этом плане был очень полезен. И он был заключен. Но не просто так – под это дополнительно была подведена целая идеологическая база.

Во-первых, чудесным образом обнаружилось письмо якобы самого Святого Петра, которому по странной логике церковников VIII века и принадлежали земли Пап в Италии. На такой призыв, разумеется, Пипин был просто обязан отреагировать. Несколько позже – в конце VIII века – появляется собственно документ о даре римского императора Константина. В нем якобы лично римский император передает власть в Западной римской империи епископу Рима – то есть, Папе. Еще спустя непродолжительное время, в 800-м году, Папа коронует императором сына Пипина – Карла Великого, «перенося» римский имперский статус уже на Карла и его земли.

Сюжет «Константинова дара» прост. Якобы благодарный за исцеление от проказы христианами, уже на смертном одре Константин сообщает: «Итак, дабы верховенство понтифика не умалялось, но скорее украсилось более, чем достоинство земной империи и гордость могущества, передаем и оставляем во власти и владении неоднократно упомянутого блаженнейшего понтифика, отца нашего Сильвестра, вселенского папы, и понтификов, его преемников, и дворец наш, как было сказано, и город Рим, и все провинции в Италии и западных краях, местности и города. (…) Поэтому мы сочли надлежащим перенести нашу империю и царственную власть в восточные области, и в лучшем месте провинции Византия построить город нашего имени, и разместить там нашу империю. Ведь несправедливо, чтобы там, где император небесный поместил верховную власть священнослужителей и поставил главу христианской религии, земной император имел бы свою власть»[110]110
  Антология мировой правовой мысли. В 5 тт. Том 2. М.: Мысль, 1999.


[Закрыть].