Текст книги "Дело серых зомби"

Глава 8
Визит к протезисту

Адрес мастера Ипселла у меня был. Если верить кладбищенскому колдунишке, он вел уединенный образ жизни – то ли в силу некоторой мрачности своей профессии, то ли по причине нелюдимого характера. Коттедж, принадлежавший бесследно исчезнувшему протезисту, располагался в районе, облюбованном всякого рода мастерами и ремесленниками. Здесь большей частью проживали фроги, достаточно успешные, чтобы не ютиться в жалких лачугах и меблированных комнатах, но и только: судя по всему, никто особо не роскошествовал. Одним словом – средний класс, оплот традиций и опора трона. Все занимались своими делами, никто не подпирал стены и не валялся в подворотнях. Даже вездесущей ребятни было немного: те, кто постарше, очевидно, осваивали под присмотром взрослых азы ремесла.

Для людей моей профессии места, подобные этому, одновременно весьма ценны и крайне неудобны. Как правило, здесь все друг друга знают, зачастую на протяжении многих поколений, так что, обладая хотя бы толикой обаяния и умением вести беседу, вы можете получить весьма подробные сведения касательно интересующего вас лица. Но по той же самой причине любой чужак автоматически становится объектом повышенного интереса. В моем случае это было крайне нежелательно. Я не собирался никого расспрашивать, напротив – намеревался слегка нарушить закон и проникнуть в пустующий дом мастера. С первых же минут стало понятно, что проделать это обычным способом – дело заведомо гиблое. Прямо напротив коттеджа Ипселла располагалась корзинная лавка – и там, за низеньким прилавком, восседала толстая пожилая тетка, зорко поглядывая по сторонам.

Такая вот мадам – сущая головная боль для карманников, домушников и прочей мелкой шушеры… И настоящая находка для полицейского: ее цепкому взгляду и острому слуху позавидовал бы профессиональный разведчик. Я хорошо знал эту породу: если я хоть чуть-чуть задержусь возле дома – буду взят на заметку. Так и случилось: стоило взойти на крыльцо и потянуть шнур звонка – и я буквально затылком ощутил на себе ее пронизывающий взгляд. Чтобы немного поколдовать с замком и отмычками, не могло быть и речи: вопли на всю улицу и вызов полиции обеспечены – так что придется срочно ретироваться, и это еще в лучшем случае. О том, что могут придумать мастеровые в отношении пойманного воришки (или сочтенного таковым), не хотелось даже думать. Так что я, пожав плечами, отправился восвояси, попутно отмечая расположение близлежащих домов – как ни жаль, но похоже, визит придется отложить до темноты… И тут мне в голову пришла одна идея.

Фроги, как известно, земноводные, а следовательно, в любом фрогском жилище найдется емкость с водой. Даже в распоследней лачуге имеется лохань с живительной влагой, обычный же атрибут квартиры – неглубокий проточный бассейн, связанный водоводом с ближайшим каналом; он же зачастую служит и запасным выходом. Мне, рожденному в Амфитрите, казалось дикостью не иметь подобного – помнится, в Метрополии я долго привыкал к отсутствию этой детали интерьера в студенческом общежитии… Вопрос в том, достаточно ли широка труба и смогу ли я продержаться под водой время, необходимое, чтобы справиться с запорами решеток.

Определить, куда выведен сток, не составило труда. Удалившись на достаточное расстояние от бдительной соседки моего мастера, я спустился в канал и неторопливым брассом поплыл обратно, поглядывая по сторонам. Достигнув места, где предположительно должна была выходить труба, я набрал побольше воздуха и нырнул. Искомое нашлось со второго захода: поросшая водорослями решетка закрывала сток. Мне уже доводилось проделывать подобное раньше – в основном, правда, будучи мальчишкой: удирать по трубе из дома и шляться с друзьями ночь напролет, в то время как родители пребывали в полной уверенности, что их отпрыск спит и видит сны… Правда, в те годы плечи у меня были поуже, да и приятели в любой момент могли прийти на помощь, буде я застряну или начну захлебываться. Ну что ж…

Вынырнув на поверхность, я сделал несколько глубоких вдохов – и ушел под воду, нащупывая на поясе кармашек с отмычками. Они, впрочем, не понадобились: стоило слегка надавить на осклизлые прутья – и решетка, не открывавшаяся, судя по виду, с самого момента установки, плавно повернулась на петлях. Интересно… Неужели мастер Ипселл был настолько беспечен, что не озаботился снабдить ее запорами? В отличие от фрогов, мои глаза лишены прозрачной мигательной перепонки, под водой я все вижу размытым – но здесь не помогла бы даже маска, в трубе царила темень… И что хуже всего, она оказалась слишком узкой, чтобы в ней можно было развернуться. Последнее я обнаружил, уже достаточно углубившись в осклизлый тоннель. Что, если там имеется еще одна решетка, но уже запертая, как, собственно, и положено? Очаровательная перспектива – захлебнуться при попытке взлома… Чертов зомби… Почему я не взял всех денег? Здесь и сейчас та пухлая пачка уже не казалась мне чрезмерной, наоборот… Господи, что за мысли лезут мне в голову… А проклятый водовод, кажется, много длиннее, чем я предполагал… И чего стоило подождать до темноты! Идиот… Клянусь, если только удастся выбраться отсюда живым – больше никаких необдуманных поступков, никакого риска! Интересно, как скоро мой труп найдут?

В какой-то момент я запаниковал. Темнота и замкнутое пространство сыграли со мной дурную шутку: приступ клаустрофобии настиг внезапно, я забарахтался, пытаясь развернуться… И тут впереди забрезжил слабый свет. Я рванулся вперед, напрочь позабыв о том, что там могла быть еще одна решетка, и на этот раз под замком – но фортуна, похоже, благоволила ко мне в этот день. Запоров не было. Я с разгона вышиб прикрывавшую сток ажурную бронзовую дверцу – и с громким плеском вынырнул на поверхность, шумно втягивая в легкие благословенный воздух. Восхитительно! Все-таки утопление – страшная смерть, уж лучше как-нибудь по-другому…

Будь здесь хоть девяностолетний старец, глухой на одно ухо, он бы и то всполошился – чего уж тогда говорить о фрогах с их тонким слухом… Решив, что смысла скрывать свое присутствие уже нет, я выбрался из бассейна и огляделся.

Дом был пуст. Можете сколько угодно иронизировать относительно предчувствий и мистических озарений, но я совершенно точно знал, что в пределах этих стен никого, кроме меня, больше нет – ни живых, ни мертвых. Кругом стояла тишина – особая, безмятежная, не чета настороженному молчанию близкой засады. Для очистки совести я быстро обошел все комнаты, после чего вернулся к бассейну и приступил к детальному осмотру. Если вы хотите кого-то найти – неважно, человека или фрога, вы должны научиться думать, как он. Беглый каторжанин никогда не попробует вселиться в номер отеля. Он отыщет самый грязный притон, на худой конец захламленный чердак в трущобах… Точно так же проворовавшийся и разыскиваемый королевскими налоговиками банкир ни за что не объявится в подобном месте – ему это просто не придет в голову. Аналогия довольно грубая, но вы понимаете, о чем я.

Мастер Ипселл покинул свое жилище – но явно не второпях. Он не удирал сломя голову и не был похищен. Судя по всему, у него было время на сборы. Осматривая дом, я не обнаружил разных мелочей, которые, как правило, берут с собой, отправляясь в дорогу. Кое-чего не хватало в платяном шкафу – парочка пустых вешалок свидетельствовала об этом довольно явно. В то же время рядом с ними красовался новенький, с иголочки, костюм – не та вещь, которую вы оставите, если решили покинуть дом навсегда. В отделении для обуви поблескивали лакированные туфли, а вот сандалий, этой самой распространенной в нашем климате обуви, не было вовсе. Не нашел я и шляпы – а ведь без нее тяжеловато: летом жгучие солнечные лучи моментально напекут макушку. В ящиках письменного стола царил идеальный порядок, но ни одного важного документа там не было. И, конечно же, чего-то явно не хватало в мастерской… Говоря по правде, там не хватало очень многого.

Я понятия не имею, какие инструменты и материалы использует мастер, изготавливающий протезы для зомби, – но судя по всему, мастерскую выгребли подчистую. Стеллаж над верстаком сиял девственной чистотой. Гнезда для инструментов пустовали, колбы, бутыли и баночки с реактивами в специальном шкафчике кто-то изрядно проредил – приглядевшись внимательно, можно было заметить следы от донышек стоявшей там посуды. Собственно, остались только вещи, которые без труда можно раздобыть, или слишком громоздкие предметы вроде тисков, наковальни и ручного пресса.

Закончив осмотр, я опустился в уютное плетеное кресло и попытался сформулировать впечатления. Итак, мой фигурант убыл. Убыл, предварительно приведя в порядок дом (судя по всему, он большой аккуратист), прихватив необходимый минимум вещей – и практически все орудия своего ремесла, стало быть, рассчитывал, что они ему понадобятся. Это походило… Ну, скажем, на отъезд в командировку. В эту схему не укладывались две вещи. Первое – почему он не предупредил своих нынешних работодателей. Финансовые разногласия? Возможно, но маловероятно – судя по тому, сколько мне предложили в «Спящих лилиях» лишь за то, чтобы я его нашел. Конечно, я не знаю, как складывались его отношения с администрацией кладбища – похоже, тамошний колдун тот еще «подарочек»… Но было и второе. Отсутствие запоров на решетках водовода. Я спустился в бассейн и тщательно осмотрел распахнутую мной дверцу. Ушки для навесного замка там имелись, более того – бронза на них не была покрыта патиной, а слегка поблескивала: очевидно, замок сняли недавно. Готов поспорить, что и выходящая в канал решетка каким-то образом запиралась, стоит присмотреться, возвращаясь обратно… Стоп. Мастерскую фактически выгребли подчистую – а ведь это куча всевозможного барахла. Его надо упаковать, вынести, погрузить куда-то… Но, со слов все того же колдуна, никто не видел, как мастер Ипселл покидал свое жилище. Он попросту исчез. Значит – либо дело происходило глубокой ночью, либо… Я довольно ухмыльнулся. А почему это вся мебель расставлена с одной стороны бассейна? Может, с другой стороны стояли грузы? Грузы, которые сам мастер (или кто-то еще) вынес через водовод? Причем наверняка не в один заход – труба-то узкая… Пожалуй, он оставил решетку незапертой совершенно сознательно – чтобы иметь возможность, в случае необходимости, незаметно пробираться сюда. Скажем, если понадобится еще что-то забрать.

Обратный путь был куда легче. Собственно, я с самого начала верно рассчитал длину трубы от дома до канала – воздуха мне хватало, даже с избытком; главное – делать все спокойно, с холодной головой. Вынырнув на поверхность, я огляделся. Этот канал был довольно широк: пожалуй, здесь свободно пройдет пиасс… А вон, кстати, и пристань – в полусотне метров справа. Правда, под водой, да еще с грузом, такое расстояние не одолеть… Э-э, стоп. Это мне не одолеть. А любой фрог проплывет здесь, ни разу не высунув головы на поверхность, – для них это пустяковая дистанция.

Домой я возвращался в приподнятом настроении. За сегодняшний день мне удалось продвинуться в расследовании, причем не одного, а сразу двух дел! Да, немного риска, немного адреналина – но результаты того стоили. Завершив последнее на сегодня (по крайней мере, я на это надеялся) купание, я вылез из канала и приступил к расспросам местного населения в лице старичка-фрогги на пристани. Сказать по правде, я не слишком рассчитывал на результат: в самом деле, с чего бы ему запоминать, какое судно и когда тут чалилось. Как бы не так: крохотная пристань вкупе со стоящим рядом пакгаузом оказались вполне прибыльным коммерческим предприятием – деловая жилка у старикашки имелась. Пакгауз служил временным складом для разнообразных грузов, их ротация отмечалась в специальном журнале – и за весьма скромную сумму я получил всю необходимую информацию. Всякую плавучую мелочь я решил не брать в расчет – судя по всему, багажа у мастера было немало. В интересующий меня промежуток времени тут разгружалось только одно крупное судно – пиасс «Арлекинова рыба». Грозное название, как это часто бывает, не слишком соответствовало реалиям. Сия лоханка вовсе не была военным или экспедиционным судном – всего лишь вульгарным грузовозом, переправлявшим стальные слитки и детали машин.

Ирония судьбы. В этот момент я уже владел достаточной информацией, чтобы сделать далеко идущие выводы, – но так и не осознал этого… В свое оправдание могу сказать лишь одно – тем вечером мне так и не выдалась возможность спокойно поразмыслить над случившимся.

Глава 9
Скверные манеры

Уже начинало смеркаться, и я направился домой, лениво размышляя, где бы разузнать подробнее по поводу «Арлекиновой рыбы». Зарево над крышами я приметил издалека. Красные отсветы плясали на низких облаках. У нас, в Амфитрите, пожары не такое уж редкое явление: дерево – весьма ходовой строительный материал, а керосиновые и масляные светильники пользуются большей популярностью, чем дорогое электрическое освещение. Так что пожарная команда либо уже приступила к тушению, либо вот-вот будет на месте. Спустя пару минут, однако, я ощутил легкое беспокойство: горело явно поблизости от моего жилища, если только не… Следующие три квартала я прошел все более ускоряющимся шагом – и наконец, не выдержав, побежал.

Пламя бушевало в моем доме… Нет, наверное, будет правильнее сказать – на месте моего бывшего жилища. Легкая одноэтажная постройка была обречена: парочка пожарных расчетов прибыла на место, но заняты они были в основном тем, что не давали огню распространиться на другие дома. Эпицентром огненного вихря, насколько я мог судить, была моя квартира: там уже выгорело все дотла.

Стоило мне осознать этот факт, как ноги словно сами собой замедлили бег. Спешить было уже некуда. Спасти от огня свое немногочисленное имущество я опоздал – а вот попадаться на глаза тем, кто ошивается поблизости, вовсе не обязательно. Я свернул в узкий проулок, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов (отличное средство успокоиться, когда под рукой нет сигареты) – и, пробираясь задворками, поспешил в кафе моего друга и партнера Лакси Юнгельсельги.

Дверь черного входа была приоткрыта. Осторожно толкнув ее, я прошмыгнул в подсобку. Здесь никого не было – Лакси предпочитает вести дела в одиночку. Он, конечно, понял, что в его заведение кто-то вошел: я уже упоминал, что слух у фрогов отменный. Не прошло и минуты, как занавеска из бус с тихим шорохом колыхнулась и Лакси заглянул в комнатенку. При виде меня он сделал большие глаза. Я приложил палец к губам. Он кивнул и исчез: кто-то из клиентов громогласно потребовал пива. Я устроился между двумя бочонками и перевел дух.

Если вдуматься, убытки не столь уж велики: за все эти годы я так и не скопил достаточно барахла, чтобы всерьез убиваться о его потере. Небогатый гардероб, кое-какой слесарный инструмент (наборы отмычек, как ни странно, не продаются в ближайшей скобяной лавке), несколько плетеных стульев и стол, пара полок с книгами, мой архив… Да, пожалуй, о книгах и записях я сожалел больше всего.

Теперешнее мое положение живо напомнило о событиях шестилетней давности – тогда, впопыхах вернувшись из Метрополии, я обнаружил, что дома у меня больше нет, а все имущество умещается в заплечном мешке… Правда, сейчас я имел небольшой счет в банке, работу, да и круг знакомств стал гораздо шире. К тому же на улицах Амфитриты нынче было не в пример спокойнее, чем после Трех Дней… С другой стороны, в те счастливые времена мне не пакостил гнусный земноводный, одержимый жаждой мести. Все познается в сравнении.

Да, я не сомневался в том, что имел место поджог, – и готов был побиться об заклад, чьих это рук дело. Наше соперничество, мое и Шрама-на-роже, шло по нарастающей – хотя я сильно сомневался, что этот парень удовлетворится сделанным. Пока что он лидировал; оставалось надеяться, что мне представится возможность сравнять счет раз и навсегда. Мафиози не прощают обид – а коробочка бурого порошка, прихваченная мной (как там его – вист, твист…), похоже, была много ценнее своего веса в золоте. Проклятье, да такие, как Шрам, могут спокойно перерезать глотку за пару медяков – чего уж говорить о крупных суммах! В то же время я сомневался, что парень действовал с согласия дона Маскарпоне. В традициях мафии было скорее послать парочку амбалов, чтобы те попеняли клиенту на неуступчивость в темной подворотне… Впрочем, какая разница! События разворачиваются так, что мне, похоже, придется на время покинуть Амфитриту – хотя бы ради собственной безопасности. Благо есть хороший предлог: нити преступного заговора вели в Стигию.

Лакси вновь возник на пороге. Мой партнер фантастически немногословен – и вместе с тем обладает настолько выразительной физиономией, что может толкнуть целую речь, так и не отверзнув уста. Не могу понять, каким образом ему это удается – но факт остается фактом. Вот и сейчас он шевельнул глазами в сторону бара и показал мне два пальца. Я скорчил свирепую рожу, чиркнул ребром ладони по горлу и вопросительно задрал бровь: «Гангстеры?» Лакси отрицательно помотал головой, показал – «один высокий, другой маленький» – и провел пальцами перед лицом, как бы опуская забрало. Спустя пару секунд до меня дошло:

– Девчонка и Скрывающая Облик?! – что поделать, я не обладаю талантами Лакси.

Он обрадованно закивал. Очень интересно – что на этот раз понадобилось сумасбродке Грей?

Хлынул ливень. Было похоже, как если бы кто-то включил вдруг огромное, не настроенное на конкретную волну радио – шум и треск атмосферных помех, многократно усиленные динамиком… Пожар быстро потух. Сквозь занавеску я видел, как последние языки пламени исчезли в густых белых клубах. Зеваки в срочном порядке ретировались, послышалось несколько вскриков и отборная ругань: кого-то, похоже, обожгло паром. Наблюдавшие за происходящим из кафе неспешно потянулись к выходу: представление было окончено. Вскоре заведение опустело. Лакси погасил большинство ламп, и помещение затопил полумрак. Осталась лишь парочка в дальнем углу зала – Алиса и ее телохранительница устроилась за моим любимым столиком. Скорее всего, выбор был сделан Скрывающей Облик: отсюда прекрасно просматривалось все помещение. Я тихонько миновал стойку и подсел к ним.

– Мисс Грей, Эллори – какая неожиданная встреча!

Девчонка даже подпрыгнула, во все глаза уставившись на меня.

– Вы! Вы видели?!

– Ага. Застал финальную часть спектакля, – невесело усмехнулся я.

– С вами все в порядке, Эдуар? – Алиса участливо посмотрела мне в глаза. – У вас голос какой-то…

– А что не так с моим голосом? – удивился я.

– Это шок, – сказала вдруг Эллори. – Тебе стоит выпить, Монтескрипт. Я угощаю.

– Вроде бы со мной все в порядке…

– Тебе только кажется.

Я пожал плечами.

– Ну, раз ты так считаешь…

Лакси материализовался возле столика со стаканом в руках. Я отхлебнул – машинально, словно воду, и поперхнулся: в стакане оказался скверно очищенный ром местного производства – то еще пойло, между прочим. Эта штука горит, если поднести спичку, – таким образом здешние алкаши иногда проверяют крепость напитка; вкусовые качества их не заботят вовсе… Удивляюсь, как это вообще можно принимать внутрь. Я укоризненно глянул на бармена.

– Не знал, что ты травишь клиентов такой гадостью!

«Тот, кто это заказывает, ничего лучшего уже не заслуживает», – клянусь, он изобразил эту фразу одним лишь выражением лица и пожатием плеч!

– Пей. Это как лекарство, – настойчиво заявила Эллори.

Заранее сморщившись, я прикончил порцию. Как ни странно, второй глоток дался легче первого. Может, в этом и есть секрет? По телу распространялось приятное тепло. Я чувствовал, как расслабляются мускулы, в которых я даже не подозревал напряжения.

– Ну, милые дамы, так каким ветром вас сюда занесло?

– Я решила провести собственное расследование, – заявила Алиса. – Мы отправились в «Спящие лилии»…

К тому моменту как девчонка закончила, я понял, что мне не помешает еще стаканчик.

– Ну вы даете, мисс Грей! Эллори, ты-то куда смотрела?!

– Мы пришли к соглашению, – заявила Алиса. – Она не мешает мне делать глупости, если только они не смертельны, – а я не пытаюсь избавиться от ее опеки…

Я отмахнулся от девчонки.

– Если посол узнает – тебя выгонят взашей, да и мне придется несладко: это же я тебя порекомендовал!

– Он не узнает, если ты не скажешь. И между прочим: когда придумаешь лучший способ охранять ее, сообщи – буду признательна, – голос Скрывающей Облик звучал ровно, но я почувствовал, что она уязвлена.

– Ладно, извини…

– Так что случилось в «Спящих лилиях»? – поинтересовалась Алиса. – Мы слышали выстрел…

Конечно, нахалку следовало бы поставить на место, но я вдруг почувствовал, насколько устал. Сил моих не было с ней пререкаться, так что я просто рассказал все, как было.

– Вы действительно здорово деретесь! – уважительно заявила Алиса: судя по всему, я только что вырос в ее глазах. – И на ножиках, значит, тоже умеете? А на этих… Мачете?

– Ну… Кулачный боец из меня довольно посредственный. С фехтованием дела обстоят немного получше, – я вяло пожал плечами. – Кое-что умею, конечно: не зря же мой наставник столько со мной возился! А уж он-то – дядька весьма серьезный…

– И что вы теперь будете делать?

– Для начала найду себе ночлег и как следует высплюсь.

– А завтра? Вы наведаетесь к этим негодяям? Не зря же мы их выслеживали!

Я мрачно уставился на нее. Эллори уловила намек, встала из-за стола и положила руку на плечо Алисе.

– Пойдем. Уже ночь. Ты обещала возвращаться домой до темноты.

– Сегодня прием, – беспечно сказала Алиса. – Родители будут поздно.

* * *

– Ты в глубокой заднице, друг мой, – пробурчал Тыгуа. – Если только твой парень и в самом деле тот, о котором я слышал.

Мы неторопливо двигались в сторону порта. Тыгуа в своей соломенной шляпе, вечной жилетке и набедренной повязке напоминал пожилого рыбака – вот только в длинном брезентовом футляре у него на плече были отнюдь не удочки. Мое вооружение составляли нож и пистолет – сегодня утром я потратил немало сил, чтобы извлечь из ствола пулю и подмокший порох. Теперь оружие покоилось в новенькой подмышечной кобуре – вычищенное, смазанное, заряженное и готовое плюнуть в обидчика свинцовым шариком размером с вишню. Правда, я по-прежнему больше доверял клинку – даже Тыгуа вынужден был согласиться, что мой трофей весьма неплох. Взять длинномер из его арсенала я категорически отказался: еще не хватало таскаться по городу с мачете! Полиция и так смотрит на меня косо, не стоит дарить Элисенварги лишний повод.

Увиделись мы с учителем как раз в комиссариате. Я зашел дать показания относительно поджога моей квартиры и встретил обеспокоенного Тыгуа – он узнал о случившемся из газетной заметки. Проклятые болваны промурыжили меня битый час. Наконец мне удалось донести до всех и каждого, что о случившемся я не имею ни малейшего представления, – и мы вывалились на улицу, с облегчением переводя дух.

– Ну, рассказывай, погорелец… – хмыкнул мой наставник.

Я выложил ему полную версию своих вчерашних похождений.

– И что ты намерен делать теперь?

– Наведаюсь к моим разбойничкам, – я пожал плечами. – Раз уж девчонка Грей дала мне их адрес… Ну, а там – по обстоятельствам.

– А знаешь что – составлю-ка я тебе компанию, – заявил Тыгуа. – А то мало ли…

Итак, первым делом мы отправились к учителю. У него, разумеется, нашлось все необходимое, чтобы привести в порядок мой пистолет: несомненный плюс примитивного оружия в том, что его легко чинить. Я лишний раз убедился, что закон о научно-техническом эмбарго принят не зря: страшно подумать, что было бы, обзаведись местные негодяи чем-нибудь автоматическим и многозарядным. В общем-то, наладить производство унитарных патронов и магазинного оружия не так уж сложно, было бы желание, – но любое подобное новшество вызовет вполне однозначную реакцию Совета правительств. Никому в здравом уме не захочется почувствовать на себе санкции Метрополии: все же доступ ко множеству миров – самый сильный наркотик… Так что войны здесь ведутся дедовским способом, по старинке. Метрополия «консервирует» технический прогресс в области вооружений, да и в остальных, в общем, тоже – допускаются лишь незначительные улучшения существующего… Правда, фрогский воздушный флот несколько выбивается из общего технологического уровня цивилизации, но тут уж кураторы ничего не могут поделать: это сугубо местное изобретение, опередившее свое время…

– В прошлый раз я не понял, о каком фроге ты толковал, – сказал мне Тыгуа. – Думал, просто одна из шестерок Маскарпоне… Но ты, похоже, сцепился с серьезным парнем.

– Что-нибудь знаете о нем?

Он поморщился.

– Так, краем уха… Этот тип со шрамом через всю рожу – бывший боевой пловец. Настоящего имени никто не знает, у здешних гангстеров он известен как Арриведерчи.

– Арриведерчи? – я усмехнулся. – То есть «до свидания»? Бьюсь об заклад, за такую кличку парню надо благодарить Маскарпоне и его шайку – они ведь козыряют своими итальянскими корнями, коза ностра и все такое…

– Ага. Ходят слухи, что он всегда говорит это, прежде чем перерезать кому-то глотку, – криво ухмыльнулся Тыгуа. – Кроме шуток, Эд: он – «торпеда» мафии. Профессиональный убийца.

Я немного поразмыслил.

– Учитель, а вы можете что-нибудь разузнать о нем по своим каналам? Вы же обучаете армейскую спецуру…

– Попробовать могу, но не очень-то рассчитывай. Ты ведь знаешь, у нас три основных рода войск.

Я кивнул:

– Болотная пехота, воздушный флот и боевые пловцы…

– Последние – вроде как элита, у них свои тренировочные базы и так далее. Я провожу семинары только с болпехами и с флотскими, там у меня есть связи.

…А подразделения боевых пловцов – на особом контроле Его Величества, мрачно подумал я. Своего рода королевская гвардия – достаточно вспомнить их роль в событиях Трехдневного восстания. Что это – еще одна ниточка, ведущая к Джаге I? На первый взгляд особой связи нет – мало ли куда мог прибиться ренегат-бойплав… Нет, мне положительно не нравились возникающие в этом деле намеки!

– Чего загрустил? – Тыгуа пихнул меня локтем. – Выше нос, Эд! Мы, кстати, почти пришли.

Он был прав: за разговором мы миновали широкую и шумную припортовую улицу, свернули в проулок, потом еще и еще раз – и оказались у цели. Здесь было тихо и пустынно, и этот оазис спокойствия вызывал странные чувства: ведь совсем неподалеку била ключом городская жизнь. Казалось, в застоявшемся жарком воздухе витает нечто зловещее. Я быстро оглянулся. Никого… Только клочья пара лениво пляшут на срезе торчащего из стены патрубка. Привычной зелени нет, нет окон и балконов: голые стены, выщербленные кирпичи, подгнившие доски…

На Тыгуа гнетущая атмосфера этого места, казалось, совершенно не произвела впечатления. Мы остановились перед обшарпанной дверью. Учитель размотал завязки своего «чехла для удочек» и небрежно положил ладонь на рукоять мачете. Я знал, с какой скоростью он может выхватить его из ножен и превратить это движение в удар – причем с самого неожиданного направления.

– Ну что, готов?

Я вытащил пистолет и потянул дверь на себя. Как ни странно, она оказалась незапертой – должно быть, в моей жизни наступил период открытых дверей. Тыгуа вошел первый – спокойно, будто к себе домой; я шагнул следом… И сразу ощутил этот запах. Легкий, почти незаметный – но кому хоть раз довелось с ним познакомиться, забудет его нескоро.

…Первый труп лежал неподалеку от входа, вцепившись в пол скрюченными пальцами, должно быть, в агонии он пытался доползти до двери. Из спины у него торчала рукоять ножа. Лезвие вошло почти полностью – но я без труда опознал клинок, которым меня чуть не прирезал вчерашний негодяй. Он тоже был здесь: валялся возле стены, на грязной мешковине. Бандит так и не успел смыть с физиономии темный грим, скрывавший пигментные пятна. Подернутые мутной пленкой глаза невидяще уставились в потолок, под подбородком зияла широченная, от уха до уха, рана – удар был такой силы, что наполовину отделил голову от туловища. Кровь давно свернулась и почернела – казалось, тело покоится в луже нефти. Третий участник налета на «Спящие лилии» тоже никуда не делся: сидел, привалившись к стене, и обнимал закоченевшими руками выпавшие на колени потроха. Крови с него натекло больше, чем со второго. Я хмыкнул: убийца даже не удосужился проломить покойным затылки… Впрочем, теперь это не имело значения: для зомбификации уже поздновато, даже если бы кто-нибудь оплатил эту весьма недешевую процедуру. Дыша через рот и стараясь не вляпаться в кровавые лужи, я осмотрел помещение. Тут не было даже лохани с водой: голый бетонный пол, облупившиеся стены… Свет проникал из окошка под самым потолком. Лишь грубое подобие постелей из сена и джутовых мешков да горка пустых бутылок свидетельствовали о том, что здесь кто-то обитал: это место, скорее всего, было заброшенным складом, вовсе не предназначенным для проживания. Я окинул взглядом трупы. Какой массакр! Ну как тут не вспомнить классическое: «Sic transit gloria mundi»[4]4
  Так проходит слава мирская (лат.).


[Закрыть]. Хотя, какая уж там gloria…

– Ну, чего скажешь, сыщик? – полюбопытствовал Тыгуа.

– Сейчас… Значит, так: эти парни – уличные подонки, самого низкого пошиба. После неудачного налета на «Спящие лилии» они завалились сюда – скорее всего потому, что им больше некуда было податься. Здесь их ждал подрядчик… Или он пришел позднее, неважно. В любом случае, он выслушал доклад своих незадачливых посланцев – и рассвирепел. Первым делом он забрал нож вот у этого, – я кивнул на лежащего возле стены, – и вспорол брюхо вон тому. Ударил всего один раз, в низ живота – и рванул нож вверх. Парень распахнулся, как чемодан. Должно быть, для него это было малость неожиданно. Потом убийца наклонился и перерезал горло первому.

– А почему тот не сопротивлялся? – учитель кивнул на труп.

– Похоже, он наглотался наркотика, когда я запустил в него коробочкой с этой дрянью. Так и отправился на тот свет обдолбанным.

– А последний?

– Попытался бежать, когда сообразил, что к чему. Но малость опоздал. Полагаю, все произошло очень быстро. Убийца даже не стал его догонять: просто метнул клинок в спину.

– Опрометчиво, – заметил учитель. – Метание ножей – это всегда лотерея…

– Наверное, был уверен, что попадет. Или ему просто было все равно. Хладнокровный сукин сын.

– Твои выводы? – Тыгуа выжидательно посмотрел на меня.

– Думаю, это мог быть он… Арриведерчи. По времени получается небольшая натяжка, но… Допустим, он уже знал эту мерзкую троицу – может, они проворачивали для него какие-то делишки раньше. Очухавшись после нашей встречи, он вполне мог двинуть прямиком сюда и натравить их на меня. Не понимаю только, как он узнал, куда я направляюсь… – над этим стоило хорошенько поразмыслить: похоже, я упустил нечто важное.