Текст книги "Норбит, или Туда и обратно"

Когда эти пылинки дрейфовали в межзвездном вакууме, атомы углерода, водорода, кислорода и азота прекращали свой свободный полет и оседали на поверхности пылинок. С течением времени, под воздействием космических лучей эти атомы соединялись в молекулы. Сначала возникали простые химические соединения: молекулярный водород, вода, аммиак, метан, и все они были заморожены космическим холодом, близким к абсолютному нулю. Ультрафиолетовое излучение близлежащих звезд непрерывно бомбардировало эти молекулы, заставляя их расщепляться и заново соединяться, образуя все более сложные формы. Например, окись углерода, формальдегид, этиловый спирт, цианид и еще множество углеродсодержащих компонентов, являющихся основой нашей с вами жизни.

Все это время – долгое, долгое время – пылинки собирались вместе, группировались в невероятно огромное облако пыли, размером в тысячи световых лет, с общей массой, равной сотням тысяч солнц. А молекулы продолжали соединяться, расщепляться и воссоединяться, образуя еще более сложные углеродные соединения: аминокислоты, органические многокольчатые молекулы, называемые также полициклическими, или ароматическими, углеводородами. Некоторые атомы, соединяясь с другими, выделяли тепло при так называемых экзотермических реакциях, подогревая пылинки. Аминокислоты соединялись друг с другом, образуя белки, а другие молекулы сливались друг с другом, чтобы образовать углеводороды. Одна реакция вызывала другую. И из пыли зародилась жизнь.

Первыми живыми существами стали микробы, в некотором роде схожие с земными анаэробными бактериями, которые успешно размножаются в лишенной кислорода среде. Можно сравнить их с Methanococcus jannasehii, одноклеточными микроорганизмами, которые питаются железом и серой, выделяя метан. Или с бактерией, которая обитает в резервуарах нефтехранилищ на глубине более мили. Эта форма жизни способна существовать везде, даже в вакууме.

Эти простейшие микробы стали основой для синтеза более сложных форм жизни, многоклеточных простейших организмов, живших на крупицах пыли, питаясь железом. А эти создания, в свою очередь, эволюционировали в более крупных, которых, пожалуй, можно назвать насекомыми. В итоге появился вид космического паука, обитавшего на межзвездной пыли облака. Итак, жизнь в Большой Расселине зародилась и эволюционировала на богатых железом частицах межзвездной пыли, но однажды появился новый, более солидный источник пиши, и эти формы жизни стали процветать. Для существа, питающегося железом, что может быть вкуснее звездолета? Боевой крейсер – предел мечтаний, золотое (вернее, железное) дно.

Мерцавшие пятна на корпусах космических кораблей, которыми так восхищался Бэйли, были колониями фосфоресцирующих микробов, светившихся в процессе поглощения железа. На этом субстрате микробов жили небольшие насекомоподобные существа, которые питались не только железом, но и железоядными микробами. На вершине этой пищевой цепочки находился вид паука, который питался и железом, и микробами, и насекомыми – всем, что удавалось найти.

Когда XF25 пролетал мимо брошенного космического корабля, один из таких пауков прыгнул на истребитель, поменяв почти доеденный кусок пищи на новый, большой и сочный. Паук этот был уродливым монстром, разъевшимся до гигантских размеров от постоянной стальной диеты.

Мыслящим его назвать нельзя было даже с большой натяжкой. Скорее, это была ожившая машина для поиска и поглощения пищи. У него были сенсоры, улавливающие приближение добычи, и цепкие лапы, чтобы запихивать ее в пасть и ненасытный желудок.

– Что происходит? – прокричал Бэйли, но слова его утонули в реве двигателей. XF25 кренился, вращался и петлял в пространстве еще сильнее, чем в любом космическом бою. – За нами кто-то гонится? В нас стреляют? Что ты делаешь?

– Что-то у меня на корпусе, – Киска была в панике. – Пытаюсь его стряхнуть.

– Похоже, такая стратегия не работает, – крикнул Бэйли. – Но мне ты точно вот-вот все кости переломаешь. Сбрось скорость!

Тотчас же XF25 прекратил вращаться и накручивать мертвые петли.

– Я чувствую это, – сказала Киска дрожащим голосом.

– Экран обзора погас, – сказал Бэйли прерывисто: только сейчас, когда корабль перестало швырять из стороны в сторону, он смог кое-как отдышаться. – Что-то случилось с главной камерой. У тебя есть дополнительные?

– Да, есть кормовая камера, которая используется для определения полученных в бою повреждений. Вот, включаю ее.

Экран ожил. Теперь на нем был виден корпус корабля и вид перед ним – плавно плывущие по небосводу звезды.

Бэйли недоуменно уставился на экран. В это невозможно было поверить: на носу истребителя сидел огромный, с норбита размером, паук. Монстр крепко вцепился в корпус XF25 и не собирался его отпускать. Восемь желто-зеленых глаз хищно сверкали во мраке.

– Так, думаю, проблема ясна, – Бэйли старался говорить коротко и деловито. – Нам надо сбросить этого урода с корпуса. Из какого вида орудия мы можем расстрелять его?

– Убери эту гадость, – взмолилась Киска. – Ты должен убрать эту гадость.

Киска не привыкла к такому виду боя. В ее понимании бой был чем-то быстрым: ты гонишься за кораблем; за тобой гонится другой истребитель; ты стреляешь; они стреляют; кто-то один взрывается, превращаясь в огненный цветок. Она любила такие сражения. Она понимала только такой вид боя.

Сейчас все было по-другому, и Киска не знала, что предпринять. Она не могла стрелять, она не могла убежать.

– Пожалуйста, убери эту гадость.

– Подожди минутку, – сказал Бэйли тихим спокойным голосом. – Дай подумать.

Еще когда они были в районе Гиад, Бэйли провел полную ревизию всего хранившегося на борту XF25 оборудования. Этот истребитель был предназначен для уничтожения кораблей, и поэтому в его шкафчиках находилось также легкое вооружение, необходимое для рукопашного боя с командами захваченных кораблей. Парализаторы, сетеметы, газовые гранаты. Бэйли сильно сомневался, что хоть что-то из этого было эффективно для борьбы с пауком.

– Я чувствую его, – повторила дрожащим голосом Киска. – Что-то скребется по моей обшивке, пытается попасть внутрь.

– Не волнуйся, – успокоил ее Бэйли. – Я обязательно что-нибудь придумаю.

Он уставился на монитор, рассматривая сидевшего на корпусе монстра. Они как раз пролетали мимо еще одного брошенного корабля, и норбит внимательно всмотрелся в него, думая о той среде, в которой обитало это жуткое чудовище.

Живя на астероиде, Бэйли волей-неволей многое узнал о формах жизни вообще и о микробах в частности. Это было необходимо для рециркуляции воды и поддержки в норме всех систем жизнеобеспечения Беспокойного Покоя. Особенно важно было знать о том, что бактерии бывают аэробные (те, которые размножаются в атмосфере; богатой кислородом) и анаэробные (те, что прекрасно обходятся без него).

Предположим, например, что он забыл, что компостную кучу в оранжерее необходимо время от времени аэрировать. (Не подумайте только, что такое с ним хоть раз случалось. Бэйли был образцовым садовником.) Без аэрации, то есть, попросту, вентилирования, аэробным бактериям не хватает воздуха, и их подавляет другой вид бактерий – анаэробный. Компост превратится в зловонное месиво, так как анаэробные бактерии получают необходимый им кислород не из воздуха, а из сульфатов, выделяя сероводород, который воняет тухлыми яйцами.

Или, например, забился фильтр аквастанции. Остановятся насосы, прекратится подача свежего воздуха, начнут размножаться анаэробные бактерии, и система регенерации будет отравлена растворенным в воде сероводородом.

Глядя на монстра и остатки звездолета, Бэйли понял, что это кошмарное создание, как и земные анаэробные бактерии, обитает в лишенной кислорода среде. На астероиде бороться с микроорганизмами, живущими без кислорода, было легко просто. Компост надо было проветрить, засорившийся фильтр – продуть. Подача кислорода восстанавливалась, и анаэробы погибали. Дело в том, что для анаэробных бактерий кислород является самым сильнодействующим ядом.

Правда, между анаэробными бактериями в компостной куче и монстром-пауком на корпусе XF25 была громадная пропасть. Но отчаяние толкает на необдуманные поступки и подвиги, и Бэйли решился на опасный прыжок. Такие проявления геройства не всегда оканчиваются благополучно. Иногда они приводят к тому, что ты болтаешься в космическом вакууме без всякой надежды на помощь со стороны. Но Бэйли, как вы уже наверное заметили, был удачливым норбитом.

– Кислород, – сказал он Киске. – Возможно, мы сможем убить его кислородом. Смотри – не вздумай делать резких движений.

Киска давно уже ничего не слушала. Она летела по инерции с выключенными двигателями и хныкала: «Убери эту гадость».

Ящики для хранения инструментов одинаковы по всей Галактике. Вы, скорее всего, подумали, что у трупокрадов в ящиках полный порядок, и на истребителе хранится только то, что может пригодиться на его борту, и все вещи аккуратно рассортированы, обернуты мягкой ветошью, спрятаны в футляры и разложены по полочкам, сияющим чистотой.

Вы не ошиблись. Именно так оно и должно быть. Но в любой точке Вселенной, куда бы вы ни попали, инструментальные ящики завалены чем попало – ключами, оставленными ремонтниками, обрезками шланга от давным-давно демонтированного бака и россыпями мелких деталей неизвестного происхождения и назначения.

Бэйли быстро нашел то, что искал. Норбиты, как я уже говорил, любили импровизировать. Он немного поимпровизировал и через некоторое время уже стоял в шлюзовом отсеке, одетый, вооруженный и готовый к выходу в открытый космос и встрече с монстром. У него за спиной висел баллон со сжатым кислородом. От него шел шланг, оканчивающийся наконечником, прикрепленным к правой руке. Один конец фала был прикреплен к специальной защелке на скафандре, а второй – привязан к люку воздушного шлюза.

– Все нормально, Киска, – сказал Бэйли. – Лети прямо и не делай резких маневров. Все будет хорошо.

Он закрыл внутренний люк шлюза и нажал на рычаг, защелкивая его. Не больше минуты он стоял в шлюзовом отсеке, прислушиваясь к шипению откачиваемого из него воздуха. Шипенье стало тише, затем затихло вовсе – воздуха в шлюзе не осталось.

Бэйли был напуган, но полон решимости. Он не чувствовал себя героем. Он чувствовал себя норбитом, который пытался сделать то, что считал единственно правильным в таком случае, но при этом так сильно потевшим, что система кондиционирования не справлялась с избытком влаги внутри скафандра.

Когда замигала зеленая лампочка «выход в космос разрешен», он схватился за поручень на стене, а второй рукой толкнул рычаг, открывающий внешний люк. Он распахнулся, и остатки воздуха моментально вылетели наружу, увлекая Бэйли за собой. Его начало раскачивать на поручне, но он подтянулся и прикрепил магнитные подошвы скафандра к корпусу истребителя.

Теперь он хорошо видел паука. Ближайшая из его лап была всего лишь в метре от его ботинок. Когда вышел весь воздух и мимо пронеслось последнее его дуновенье, Бэйли показалась, что паучья лапа слегка дернулась. Сам паук не пошевелился. Нижняя часть его грушеобразного тела была плотно прижата к корпусу, а сверкающие во тьме глаза внимательно изучали Бэйли.

Держась за поручень одной рукой, Бэйли открепил защелку фала от внутреннего люка шлюза и зацепил ее за фальную скобу на корпусе XF25. Бэйли разжал онемевшую руку, которой он держался за поручень, и выпрямился. Он обмотал фал вокруг левой руки, держа шнур туго натянутым, чтобы тот прижимал его к корпусу. У него над головой величественно проплыл еще один погибший корабль, мерцая светом пожирающих его бактерий. Вдалеке парила следующая переливающаяся всеми цветами радуги точка – громадный боевой крейсер.

Покрепче сжав наконечник шланга, Бэйли внимательно изучал паука. Тварь с не меньшим интересом следила за норбитом. Глубоко вдохнув, Бэйли направил шланг на паука, прямо в его хищно сверкающие зеленые глаза, и нажал на кнопку, открывая воздушный кран. В паука ударила сильная струя сжиженного кислорода.

Осознав, что его атакуют, паук поднялся на задние лапы и молниеносно прыгнул на Бэйли. На брошенном космическом корабле, где тварь жила долгие годы, ей приходилось сражаться с другими представителями рода паучиного, завоевывая себе все новые территории для пастбища. Ветеран многих схваток, паук выработал условные рефлексы, которые до сих пор прекрасно срабатывали: покрепче вцепиться в атакующего и сожрать его. Не успел Бэйли сделать и шага, как паук схватил его передними лапами. Подавшись назад, тварь впилась в норбита мертвой хваткой. Бэйли почувствовал, как его магнитные ботинки отлипают от обшивки, а две длинные лапы обхватили его и тянут в кривую щель в нижней части брюшного отдела. В свете головного фонаря Бэйли увидел омерзительную открытую пасть, а в ней – ярко светящийся, весь в зазубринах, язык, который оставлял глубокие борозды на поверхности металлического астероида и просверливал отверстия в обшивке самых прочных боевых звездолетов.

Бэйли забился в стальных объятиях паука, пытаясь вырваться, но все тщетно. Однако лапы паука сжимали только туловище норбита, руки его оставались свободными. Направив шланг в пасть чудовища, Бэйли до отказа открыл воздушный кран, а паук продолжал притягивать его все ближе.

Ближе и ближе. При желании Бэйли даже мог бы сосчитать шипы на языке паука. Крепко сжимая наконечник шланга в правой руке и продолжая орошать тварь кислородной струей, он освободил ноги и уперся ими в брюхо паука по обеим сторонам зияющей пасти, не давая затолкнуть себя в ненасытную утробу. Паук прижимал, а Бэйли отталкивался, и его ноги дрожали: мышцы были на пределе. Бэйли упрямо продолжал поливать паука кислородом, сомневаясь, можно ли одолеть его таким способом.

Когда обессилевшие ноги отказались повиноваться Бэйли, он упал на колени. Паучьи лапы сжимали его все сильнее; в нескольких дюймах от правой ноги извивался острый светящийся язык. И вдруг паук сошел с ума. Его хватка ослабла, и он бешено замолотил лапами, оторвавшись от обшивки XF25.

Оставаясь в объятиях паука, Бэйли вместе с ним болтался на фале, то и дело ударяясь о корпус истребителя. Даже в смертельной агонии паук не отпускал свою жертву. Рефлекс подсказывал монстру, что Бэйли необходимо раздавить, ведь этот прием сработал в стольких схватках с меньшими пауками. Но чем сильнее сжимало его чудовище, тем решительнее Бэйли направлял струю кислорода ему в пасть. Наконец яд повлиял на метаболизм паука, и ноги чудовища судорожно задергались, отчего Бэйли начало мотать и трясти еще сильнее. В какой-то момент ему показалось, что он услышал хруст собственных ребер.

Баллон почти опустел, когда, сдавив Бэйли на прощанье так, что норбит уже простился с жизнью, паук разжал лапы, и они безвольно повисли в невесомости. Бэйли отдышался и отпихнул от себя монстра.

Вращаясь на фале, Бэйли смотрел вслед улетавшему во мрак пауку. Его глаза потухли, а рот был плотно сжат. Он парил в космосе на фоне поросшего мерцающим мхом космического корабля, который когда-то принадлежал менее удачливому искателю приключений.

Каждый момент – поворотный момент. Бэйли понял, что только что он повернул еще за один угол. Используя изобретательность, действуя в одиночку, он победил опасного врага. Сердце Бэйли лихорадочно трепетало. Руки сжимали наконечник шланга так крепко, что пальцы сводило судорогой. Пот застилал глаза и ручьями тек по всему телу. Он был единственным членом экспедиции, который не гнался за богатством – норбит был уверен в этом. Но он стал намного сильнее, храбрее и решительнее, чем был раньше. Бэйли смотрел на паука и неожиданно почувствовал, что он счастлив. В этот момент ему не хотелось домой, в мягкое кресло. В этот момент он был рад парить в невесомости, прикрепившись фалом к истребителю, летящему по Большой Расселине, – ликующий, бесстрашный и мужественный норбит.

Он перекрыл кислородный кран и подтянулся за фал к XF25. В воздушном шлюзе он обратился к Киске:

– Сейчас нам надо найти остальных.

Бэйли вызвал «Одиссей» по радио, но тот не отвечал. Пройдясь по всем частотам, Киска уловила слабый сигнал бедствия и поспешила туда, откуда он исходил. Они пролетели мимо еще одного полуразрушенного корабля, обогнув его на почтительном расстоянии, чтобы не стать добычей еще одного гигантского паука.

И вот показался корпус звездолета, сверкающий куда ярче остальных.

– Это они, – сказала Киска.

– Что? – Бэйли в недоумении уставился корабль, не узнавая силуэт «Одиссея».

– Это они, – повторила Киска, облетая корабль.

Теперь Бэйли увидел трех пауков, сидящих на его обшивке. Видимо, эти монстры были территориальными созданиями, поэтому держались они на некотором расстоянии друг от друга. За ярко светящимися тварями и мерцающим ковром из бактерий проступали очертания «Одиссея». Бэйли не был уверен, что «сестры» могли видеть XF25 на экране внешнего обзора.

– Связь налажена, – доложила Киска. – У них повреждена антенна, но мы подлетели достаточно близко, можно говорить.

В динамике что-то щелкнуло, и Бэйли услышал усталый голос Маргаритки:

– SOS. SOS. Нам необходима немедленная помощь. SOS.

– Маргаритка! Это Бэйли.

– Бэйли! Мы уже думали, что вы с Киской навсегда покинули нас.

– Все шло к тому, но мы убили паука, и вот мы здесь.

– Как? Захария и Джаз попытались уничтожить пауков лазерами, но им удалось только отрезать монстрам пару лап. Этим чудовищам все нипочем. Они сожрали нашу антенну, двигатели пришлось заглушить…

– Бэйли? – вклинился голос Захарии. – Как ты справился с ним?

– Я отравил его. Кислородом.

Бэйли объяснил, какое приспособление он смастерил, и вскоре план был разработан, «Сестры» собрались вокруг коммуникатора, слушая их разговор, затем побежали за баллонами со сжатым кислородом из аварийного запаса корабля – приделывать к ним шланги с наконечниками.

Маргаритка останется у штурвала корабля; Захария, Незабудка, Лилия, Лаванда и Джаз наденут скафандры и вооружатся кислородными баллонами. Бэйли не останется в стороне: он присоединится к ним со своим баллоном. Они атакуют пауков по двое человек на каждого монстра: Захария с Лавандой, Незабудка с Лилией, Джаз с Бэйли.

Они убьют всех пауков, прочистят сопла и вылетят из облака межзвездной пыли, вернувшись на место стычки лупиносских и каккаб-бирских истребителей. С людьми, пусть и врагами, всегда можно найти общий язык и договориться. Но между людьми и тупыми пауками – пожирателями космических кораблей – общий язык никогда не будет найден.

Итак, Бэйли снова был в шлюзовом отсеке. Он вышел в открытый космос и прикрепился фалом к корпусу XF25. Когда истребитель подлетел почти вплотную к «Одиссею», Бэйли перелетел на него, использовав реактивный ранец. Не успели ботинки норбита примагнититься к обшивке «Одиссея», открылся люк шлюза и показались «сестры».

Обшивка корабля как будто светящимся мхом поросла – это анаэробные бактерии жадно набросились на свежий, еще не изъеденный металл. Когда Бэйли двинулся в сторону паука номер один, самого крупного из трех, с которым должны были разбираться они с Джаз, тусклое сияние стало исходить от его ботинок, затем засияли ноги, и вскоре уже весь его скафандр блестел от разъедавших его бактерий. Бэйли не придал этому никакого значения и радостно помахал Джаз рукой.

– Вот этому гаду мы чикнули одну лапку, – сказала Джаз, – только он, по-моему, даже не заметил этого. Бегает и прыгает как ни в чем не бывало.

Решили, что Бэйли нападет на паука номер один с одной стороны, а Джаз зайдет с другой, Прежде чем атаковать, Бэйли аккуратно прикрепил фал к скобе на корпусе. Затем норбит и все «сестры» одновременно ринулись на пауков. Когда паук номер один бросился на Джаз, норбит атаковал его с тыла. Этот паук был вдвое меньше того, что напал на XF25, и двигался намного быстрее. Он оттолкнул Джаз и кинулся на Бэйли, и тогда Джаз стала поливать его струей из баллона. Это было долгое, упорное сражение. Бэйли с трудом понимал, что вообще происходит вокруг. Он то отбивался от одного монстра, то атаковал другого. Позже, пытаясь восстановить ход битвы, он смог вспомнить лишь несколько ее моментов, словно у него остался на память набор открыток из серии «паучьи войны». Джаз, падающая на спину, и он, несущийся с дикими глазами на паука, чтобы пустить струю кислорода прямо в его омерзительную пасть. Облако кислорода, клубящееся на обшивке «Одиссея», и гаснущие под ним огоньки. Захария и Лаванда, загоняющие паука номер два на территорию паука номер один, и последовавшая за тем битва двух монстров, забывших о своих общих врагах в борьбе за право на свой участок. Роза, подвергшаяся нападению сразу двух тварей, и группа «сестер», вставших на ее защиту. Пауки, отступающие под напором кислородных паров.

Были моменты, когда Бэйли казалось, что они пропали. Но даже предавшись отчаянию, он не прекращал сражаться, гнать пауков прочь, распылять во все стороны струи кислорода, пока не осмотрелся и не увидел, что пауков больше нет. «Сестры» распыляли кислород по обшивке, чтобы очистить корпус «Одиссея» от фосфоресцирующих микробов. Вокруг корабля кружила Киска. Последний паук, номер три, самый маленький, медленно удалялся в космос, поджав лапы. Он был похож на безобидного высушенного паука, которого можно найти где-нибудь в углу чердака или подвала. Ничего страшного.

Они прошли шлюзовой отсек и оказались на борту «Одиссея». Захария обратилась по радио к Киске с просьбой вывести их из облака. Хотя с пауками и микробами было покончено, они успели повредить антенны и радары, и навигационное оборудование корабля не работало.

– Мы сможем выбраться из облака, – сказала Захария.

– Что дальше? – спросила Маргаритка.

Захария пожала плечами:

– Сначала решим эту проблему. Выберемся из облака, заберем Киску на борт и заправим ее. Может, Бэйли потом что-нибудь придумает.

Бэйли поспешно отвернулся. У него не было никаких гениальных мыслей. Он нашел свою каюту в точно таком же состоянии, как покидал ее, и рухнул на кровать с одной мыслью: что наконец-то сможет как следует выспаться. К сожалению, как это уже часто случалось, надеждам Бэйли жить мирно и комфортно не суждено было оправдаться.