Текст книги "Умора (сборник)"

Побочные действия

У Валеры простатит. Мается он, мается жена. Однажды в рекламе они услышали про средство, которое хорошо помогает от простатита. Это «Мавит». Купили его, полечился Валера неделю и, как в рекламе, «посвежел, выглядит просто молодцом, все в порядке на всех фронтах». Все довольны. Исчез недуг, вернулась радость жизни. Вот только огорчили Ларису побочные действия… мужа. После лечения мавитом простатит исчез, но обострилась сексуальная озабоченность, появился повышенный интерес к чужим барышням, короче – он пошел по бабам. Стоит Ларисе куда-нибудь отлучиться или где-то задержаться, его уже нет, он у Светы или у Татьяны. Вчера прихожу к Ларисе, она из туалета не выходит.

– Что случилось?

– Ты знаешь, заболела голова, попросила мужа купить что-нибудь от головной боли, он хорошо соображает в этом, принес лекарство, я выпила таблетку и вот уже полдня сижу в туалете, а его и след простыл.

– Ну-ка дай гляну на это лекарство. От головной боли помогает, но послушай, какие побочные действия: желудочные расстройства, постоянные самопроизвольные, не контролируемые дефекация и мочеиспускание.

– Вот паразит, он знал об этом и нарочно подсунул мне это лекарство, чтобы я была привязана к туалету и не могла проследить за ним. Посмотри, он еще одно мне купил.

– Ну-ка. А у этого побочные действия такие: головокружение, тошнота, аритмия, тахикардия, остановка сердца, нередки случаи летального исхода.

– Вот это да! Таким образом он хочет от меня избавиться, чтобы иметь полную свободу. Не зря он часто повторяет цитату из клятвы Гиппократа: «Тяжело в лечении – легко в гробу».

– Не переживай, не у одной тебя семейные проблемы. Сейчас нет хороших мужиков. Вот мой муж – алкаш, каждый день приходит пьяный. Кажется, мы ему перекрыли все пути доступа к спиртному, ан нет, все равно нашел вариант. Алкоголику ведь много не нужно, он немножко принял – и готов. Так вот он что придумал. Он ходит на уколы.

– Ну и что из этого?

– А то, что после укола забирает ватный тампончик, смоченный спиртом; пососал эту ватку – и ему достаточно, и уже идет домой нетвердой походкой матросской. Уж сколько я с ним ругалась, сколько хороших матерных слов напрасно извела, а все толку нет. Я уже ненавижу его. А он по пьяни еще и хвастает: «Моя жена меня любит, Богом называет».

– Правда, что ли?

– Правда. Фраза «господи, опять нажрался» стала уже дежурной, ее можно записать на магнитофон и каждый вечер крутить, когда он приходит с работы.

– Опять нажрался! – кричу я.

– Не нажрался, а отравился алкоголем, – невнятно мямлит он.

– Зачем же ты пьешь отравленный алкоголь?

Я тоже бьюсь за него. Хорошо, сейчас появился новый комплекс «Пиэль-Алко», который излечивает от алкоголизма. Его целый день по радио рекламируют. Я подмешиваю этот препарат ему в пищу.

– Помогает?

– Сам препарат не помогает, но побочные действия помогают. Правда, у меня в связи с этим возникли некоторые проблемы.

– Какие же побочные действия?

– Вот слушай. При контакте его с алкоголем в кишечнике происходит реакция – усиленное газообразование; газы скапливаются и рвутся на волю вслух. Громко! Среди алкашей на улице это еще терпимо, но в гостях или на корпоративной вечеринке получается некрасиво. Вот ему и приходится в приличном обществе держаться, ограничивать себя в спиртном.

– А у тебя какие проблемы возникли?

– Оказалось, что интенсивное газообразование происходит еще и при сильном возбуждении во время интимной близости. Однажды за ужином он употребил этот препарат, и мы легли спать. Ночью при исполнении супружеского долга он сильно возбудился, началось интенсивное газообразование, газы, скопившись, не удержались и громко и радостно озвучили свое высвобождение. Ну очень громко! Перепугались все до смерти, у меня с тех пор возникло недержание – энурез, сказали врачи, – дочка теперь заикается, штукатурка с потолка обвалилась, попала в аквариум, и рыбы подохли. Сосед за стенкой вызвал ОМОН, подумал, что это теракт. Вот какой этот препарат.

– Слушай, Лида, у меня возникла гениальная идея. Как, ты говоришь, называется этот препарат?

– Пиэль-Алко.

– Вот я его куплю и буду подмешивать мужу в пищу. Он всех своих баб распугает, да они и сами от него разбегутся. Спасибо ученым за такой препарат, низкий им поклон.

На картошке

В те далекие советские восьмидесятые Дима и Олег работали на заводе. Дима работал в конструкторском бюро. Ничего он не изобретал, не конструировал, просто работал инженером-электриком. В их отделе было еще два инженера-электрика. Работы было столько, что и одному инженеру было делать нечего. И так во многих отделах. Занимались непосредственно конструкторской работой немногие, остальные приумножали и без того большие накладные расходы. Боря Рейман постоянно спал. Наступал обеденный перерыв, друзья будили его.

– Боря, на обед пойдешь?

– Нет, я работаю без обеда, ухожу на час раньше.

Зато людей, которых можно было использовать по другому назначению без ущерба для производства, было достаточно. В те годы, как известно, было все в дефиците. Не было ни обуви, ни одежды, ни бытовых товаров, ни продуктов питания – ничего. Все приходилось где-то искать, добывать, доставать. Уезжая в командировку в другие города, люди, прежде всего, искали, где можно что-нибудь купить, достать, раздобыть. Был случай, о котором рассказывали с черным юмором. Однажды Коля Пригаро поехал в Москву к ведущему разработчику для согласования некоторых вопросов. Жена перед отъездом напутствовала его и просила:

– Коля, привези хоть что-нибудь, ты же знаешь, что у нас ничего нет, бери все, что попадется.

Приехал Коля домой, жена встречает его с надеждой.

– Что привез? – спрашивает.

– Дефицит.

– Какой дефицит? Покажи.

– Иммунодефицит.

По этой причине жена от него ушла – ей хочется жить, хочется рожать детей.

В отделах появились некие общественные структуры добытчиков, которые при поддержке профсоюза где-то что-то доставали, добывали, продавали сотрудникам. Они ездили в районы, покупали туши баранов, бычков, привозили откуда-то консервы, рыбу, одежду, книги. Как сейчас помню, рыба была неприличного названия – пелядь, бельдюга. В отделах появился необходимый инвентарь и инструменты. Все обзавелись весами и топорами, которые наделали в цехах. У профессиональных рубщиков на рынке таких не было. Мужчины быстро приловчились рубить, разделывать туши. В день, когда привозили мясо, никто не работал, по крайней мере, до обеда. Небольшая площадка во дворе превращалась в базарную площадь. Все тащили туши, рубили, развешивали, делили. У Вали Синицыной был радикулит, маялась – болела поясница. Но вот, взвалив на плечи самого большого барана, она носилась по двору, отыскивая, с кем бы разделить пополам, кто бы разрубил. Радикулит на это время отменялся. На следующий день наступало обострение, и она лежала в постели.

Сотрудников посылали на разные сельскохозяйственные работы: на прополку капусты, свеклы, на уборку капусты, моркови, картошки, – и другие. Ездили хоть и неохотно, но работали хорошо, все задания выполняли. Ездили, как на пикник или на рыбалку, на большую рыбалку – с выпивкой и закусью. На картошку ездили без особого принуждения – осень, не жарко, да и работа не очень тяжелая. Картофелеуборочный агрегат выкапывал картошку, ее надо было собирать и загружать в кузов грузовика. Женщины собирали картошку, мужчины относили наполненные ведра к машине, которая медленно ехала рядом. В кузове стояли два хлопца, подхватывали ведра и высыпали. Руководил организацией сельхозработ сотрудник отдела снабжения Козин Вячеслав Васильевич. Это был отставной военный подполковник, порядочный, честный, скрупулезный человек. Он вел пофамильный учет всех, принимающих участие в работах. Вскоре за эти работы совхозы стали платить предприятиям. А может быть, они и раньше платили, но никто об этом не знал. Теперь эти деньги стали получать те, кто работал. Никто не верил, что эти деньги дойдут до работников. Но Козин был чрезвычайно ответственный и честный до безобразия. Он отдал деньги каждому до копейки. С тех пор его сильно зауважали и стали называть «настоящий полковник».

В этот раз на картошку поехала большая команда – предстояло убрать большое поле. Работали хорошо, споро, да и перебоев с транспортом не было. Через некоторое время сделали перерыв – перекус. К этому времени была готова печеная картошка в достаточном количестве. Об этом позаботился настоящий полковник. Все расположились в удобных местах, отдыхали, закусывали.

– Дима, пойдем, я знаю хорошее место, – сказал Олег, – там удобно посидеть, покушать, можно даже прилечь.

Они пошли подальше в кустики. Там был пенек, возле него срезанное дерево. Получился столик и скамейка. Было удобно. Они разложили печеную картошку, достали привезенный харч. Олег достал бутылку водки.

– Давай по граммульке.

– Да я почти не пью, мне нельзя, – сказал Дима.

– «Почти» не считается. Алкоголь в малых дозах полезен в любых количествах. А я вот хорошо употребляю, но у меня есть мечта.

– Какая мечта?

– Бросить пить.

– Так брось.

– А как же жить без мечты?

– Ну, давай по чуть-чуть и поедим картошки, – сказал Олег.

– Наш начальник рассказывает – ему в последнее время часто снится картошка. Он тоже в свое время много ездил на картошку.

– Это вещий сон, – определил Олег, – если снится картошка, это значит, что его или посадят весной, или уберут осенью. Сегодня сорок дней, как умерла моя теща, давай ее помянем.

Помянули.

– А сколько сейчас похороны стоят? – спросил Дима.

– Столько же, сколько и свадьба.

– Наверное, хоронили по высшему классу, гроб крутой заказали.

– Нет, обычный. Насчет гроба мы советовались со специалистами. Они говорят, что цинковый гроб – самый надежный и долговечный, но деревянный лучше – полезнее для здоровья. Хорошо погудели на похоронах, но пришла эта противная Татьяна, соседка, и испортила настроение.

– Как?

– Да мы с тестем поддали хорошо и стали петь песни. Она начала нас стыдить, позорить перед людьми. А что тут такого? Покойница любила петь. Вот когда Бернеса хоронили, крутили его песни «Я люблю тебя жизнь», «Журавли» и другие. Он завещал. И мы с тестем затянули песню, которую она любила – «Ты ко мне приедешь раннею весною молодой хозяйкой прямо в новый дом…». Не дали допеть, начали выпроваживать меня спать. Но я не ушел, я должен был побыть до конца, проследить, убедиться.

– Я не знаю, – сказал Дима, – есть ли такие люди, у кого с тещей хорошие отношения. Помню, когда женился Леня Савельев, он тещей не мог нахвалиться. Она у него была и добрая, и заботливая, и готовила лучше всех, в конфликтах с женой принимала его сторону. Как можно быть недовольным такой тещей?

– Погоди, – говорили мы ему, – поживи с ней, тогда скажешь.

Теща долгое время жила отдельно. Но вот она решила приехать к ним на два месяца. Леня был доволен, восторженно рассказывал всем, что приезжает теща, он рад, облегчит им семейные заботы и вообще жизнь. Прошел месяц.

– Ну что, Леня, как ты чувствуешь себя в обществе тещи? – спросили мы.

– Я б ее с пулемета – та-та-та-та!!! – стиснув зубы, простонал он, – я мечтаю ограбить банк и оставить отпечатки пальцев тещи.

Мы его успокаивали, советовали.

– Может быть, ты сам относишься к ней не совсем хорошо; будь с ней поласковее, повнимательнее, свози ее куда-нибудь.

– Да отвозил – все равно возвращается.

– Ты знаешь, Дима, у нас снова будут сокращать сотрудников или отправят в неоплачиваемый отпуск, – переменил тему Олег. – Заказов нет, денег на зарплату нет.

– Без работы будет плохо – кушать хочется. На заводе Баранова сократили рабочих, но они в знак протеста все равно ходят на работу каждый день. Бесплатно. Тогда администрация стала брать с них деньги за вход. Рабочие стали экономить.

– Как?

– А так – в понедельник приходят на завод, а в пятницу уходят.

– Дима, ну-ка посмотри, что там на поле делается. Подозрительно что-то.

– Почему подозрительно?

– Тихо стало.

Дима вышел из кустов.

– Ё-моё!!! Автобус уезжает!

– Почему ё твоё? Оно и мое тоже – они про нас забыли.

На поле, когда работа была закончена, начали собираться домой.

– Посмотрите: все ли на месте? – спросил Козин.

Каждый осмотрелся – вроде бы все свои здесь. Диму и Олега на поле не видели, поэтому не хватились их. Олег и Дима выскочили из кустов, закричали, замахали руками, побежали за автобусом. Автобус как раз в это время сворачивал на основную дорогу, оказался боком к ним, поэтому ребят увидели в окно.

Валя ездила на картошку первый раз. Увидев такое изобилие, она набрала большую сумку отборной картошки. Вообще-то ей картошка была не нужна. Она выращивала картошку на своем дачном участке, на заводе выделяли участок для картошки; она тоже сажала. В этом году картошка уродилась, так что хватало. Но не набрать картошки она не могла, это было выше ее сил – на халяву же! Автобус тем временем подъехал к конторе на центральной усадьбе.

– Давайте рассчитаемся, – сказала немолодая женщина, войдя в автобус.

«Ну вот, – подумала Валя, – и деньги сразу выдадут».

– Вон весы, ставьте картошку на весы.

Валю осенило – это ж надо платить деньги за картошку.

– Почему я должна платить деньги за этот пакетик? – возмутилась она. – Я тут целый день горбатилась со своим радикулитом и не могу взять немного картошки?

– Во-первых, не пакетик, а полмешка, во-вторых, за работу вам заплатят деньги.

– Картошка мне не нужна. Куда можно высыпать?

– Заплатите деньги и высыпайте, куда хотите.

Валя поняла, что пререкаться бесполезно, да и пассажиры автобуса торопили. Пришлось ей уплатить деньги.

Математик

У первоклассника Вити были нелады с математикой. С простыми арифметическими действиями – сложением и вычитанием – он кое-как справлялся, но вот там, где надо было произвести эти действия вместе в одной задаче или примере, он затруднялся, терялся, путался. Учительница уделяла ему больше внимания, помогала, занималась с ним отдельно. Успехи были, но незначительные. Она обратила внимание родителей на этот недостаток, рекомендовала позаниматься с ним на зимних каникулах, придумать несложные задачки и порешать с ним. И вот на каникулах за это чрезвычайно ответственное дело взялся отец.

Однажды, выполняя эти рекомендации, Витя сидел за столом, сосредоточенно нахмурившись, беззвучно шевелил губами, сгибал и разгибал пальцы на руках. Шел творческий процесс – Витя решал задачу. Подошел отец.

– Ну, что ты там колдуешь, пальцы заламываешь?

– Задачу решаю, считаю на пальцах.

– А в уме ты не можешь посчитать?

– Не могу я в уме, мне надо реально видеть, что я считаю.

– А представить, вообразить нельзя?

– Я не воображала, да и воображать, хвастать нечем – по математике тройка с натяжкой.

– Ну давай позанимаемся вместе, – предложил отец.

– Я, как бы, одну задачу решил.

– Решил или «как бы решил»? – спросил отец. – Не люблю это слово-паразит «как бы», хотя и сам его часто употребляю. Слова-паразиты бывают иногда полезны – они позволяют речи звучать связно, плавно, динамично. Но вот это «как бы» – плохое слово, оно меняет смысл предложения.

– Как?

– А так. Например, ты говоришь: «Я, как бы, пошел, сделал…», а на самом деле ты не пошел и не сделал, а как бы пошел, как бы сделал, то есть мысленно, условно. Ну, давай составим задачу.

Отец сосредоточился, наморщил лоб, задумался.

– Только ты мне фуфло не гони, – сказал Витя, – я вранья не люблю. Давай реальную ситуацию, чтобы я мог увидеть своими глазами, пощупать руками.

– Ну, хорошо. Вот ты любишь ловить птичек. Давай про птичек.

Витя действительно ловил птиц. Он делал силки, расставлял их, насыпал на них зерно. Птички прилетали на зерно, клевали, прыгали и попадали лапкой в силок, запутывались. Сначала Витя делал силки из тонкой лески, но снегири ее перекусывали. Затем мальчишки научили его делать силки из конского волоса из хвоста. Конский волос крепкий, гладкий, упругий. Получались отличные силки. Ловились, в основном, снегири. Эти красавцы добродушны, не пугливы и доверчивы. Попадались и синички; они живут рядом с жилищами, привыкли к людям, даже берут корм из рук. Воробей не попался ни разу – он хитрый и осторожный. Живет он постоянно рядом с человеком, научился, приобрел генетический опыт, опасность чувствует хорошо.

– Давай про птичек, – продолжил отец. – Вот ты как бы поймал пять снегирей.

– Погоди, – перебил его Витя, – поймал или как бы поймал? Давай честно, я вранья не люблю.

– Хорошо, ты поймал пять снегирей.

– Подожди, сразу пять?

– Какая разница?

– Нет, давай точнее – сразу пять снегирей я никогда не ловил, да это и не реально.

– Ладно, не сразу, а по снегирю в день.

– Опять неувязочка. Куда я их дену?

– В клетку посадишь.

– Но у меня нет клетки, ты мне ее купи, тогда и продолжим разговор. А еще мне нужно время, чтобы поймать снегирей. По снегирю в день – это будет…

Он глубоко задумался и через шесть минут сказал:

– Это будет пять дней.

Мать, слышавшая этот разговор из кухни, воскликнула:

– Витя! Да ты гений! По снегирю в день, пять снегирей – это и будет пять дней. Правильно! Такую задачу решил! Ты будешь великим математиком, если так пойдет, будешь доктором.

– Не хочу быть доктором, – возразил Витя, – я уколов боюсь и мертвецов.

– Не врачом, а ученым доктором, профессором математики, – пояснила мама.

– Ладно, – сказал отец, – отдыхай пока, погуляй, а я схожу за клеткой.

Когда на другой день отец купил клетку, занятия продолжились.

– Ну что, будешь ловить снегирей? – спросил отец.

– Буду, хочу, чтобы все было по-настоящему.

– Ну, выслушай условие задачи до конца. Ты поймал пять снегирей и посадил их в клетку.

– А Валера сколько поймал?

– Какая разница? Нисколько!

– Это другой разговор, это правильно.

– Так вот, ты поймал пять снегирей и посадил их в клетку, – продолжал отец, – три снегиря улетели.

– Погоди. Как это они улетели? Почему?

– Достал ты меня! Улетели – и все, дверца была открыта.

– Минуточку! Если бы дверца была открыта, то улетели бы все.

– Ладно, дверца была плохо закрыта.

– А почему? Она что, сломана, или ее не закрыли? Плохо это; кошка могла залезть и съесть всех. Давай рассмотрим клетку внимательнее, может быть, она бракованная.

– Ну ты хоть дослушай задачу до конца, – сердился отец. – Потом два снегиря вернулись в клетку. Сколько снегирей стало в клетке?

– В этой задаче одни нелепости, – сказал Витя. – Почему два снегиря вернулись в клетку? Этого не может быть. Их надо еще поймать и посадить в клетку. А у меня, как назло, силки закончились, – пожаловался Витя, – надо сходить на ипподром, надергать конских волос.

– Все! Хватит, – рассердился отец, – надоели твои причуды. Давай оставим птичек в покое, возьмем другое наглядное пособие. Ольга, – позвал он жену, – принеси пять морковок.

– У меня мало моркови; рыбу жарить собралась, боюсь, не хватит, – сказала жена.

– Давай, неси – для науки не жалко.

Жена принесла пять морковок.

– Вот, смотри, – сказал отец, теряя самообладание, – мама принесла нам пять морковок, три морковки я съел!

И он, хмурясь, с остервенением стал жевать морковь.

– Коля, – кричала жена, – не ешь морковь, она грязная; стоматит во рту заработаешь или диарею.

Но он ее не слушал и со злой решимостью съел три морковки.

– Ольга, – крикнул он, – принеси еще две морковки!

– Больше нету, это последние.

– Неси!

Жена принесла две морковки.

– Ну вот, сколько морковок стало? – спросил отец.

Витя посчитал.

– Четыре.

– Вот! А с птичками почему не мог решить?

– Так морковки можно посчитать, а птичек нет; их нету, надо наловить. Если бы в школе задачи были про морковь, я бы их решил.

– Где я тебе наберусь столько моркови? – крикнула с кухни мама. – Тебе надо в школу таскать с собой корзину моркови.

Тем временем у отца заурчало в животе. Он пощупал его рукой, надавил, погладил и, морщась, скрылся в туалете, откуда послышалось характерное оханье и кряхтение. И долго не было слышно других признаков жизни.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила жена.

– Математика пошла.

Математика шла долго.

– Вот видишь, – сказала мама Вите, – будь она проклята, эта математика. Не будешь ты математиком, не надо. Вон отец позанимался математикой недолго, а уже полчаса сидит в туалете. А профессор-математик постоянно занимается, поэтому он, наверное, всю жизнь проводит в туалете. Не надо нам этого.

«И правда», – подумал Витя.