Текст книги "Умора (сборник)"

В деревне у тетки

У Кати и Лены нелегкая, напряженная работа – весь день за компьютером без свежего воздуха, без лишних движений. К вечеру режет глаза, болит и кружится голова.

– Катя, поехали на выходные к моей тетке в деревню, – предложила Лена.

– Куда?

– В Курковичи. Дядя Максим уехал куда-то в командировку, тете Насте скучно, она будет рада.

– Нет. В Курковичи не поеду, однажды я ездила по этому маршруту в Азаровку, намучилась: автобус – маленький пазик, народу много, еле влезла. Дорога плохая – душу вытрясло, пока доехала.

– Это было давно. Сейчас ходит большой автобус, и бетонку сделали от Стародуба до Куркович. Езды меньше часа. Так что соглашайся, поехали. Красотища там – лес, река, грибы, воздух, тишина. Река красивая, берег песчаный, даже два берега – левый и правый. Отдохнем, расслабимся, покупаемся, позагораем, подышим, грибов насобираем, напьемся парного молока. Тетя Настя ждет не дождется.

Уговорила. Сборы недолгие – в пятницу оделись попроще и поудобнее и отправились на автовокзал, успели на рейс в 15.30. Автобус действительно оказался большим, комфортабельным, дорога хорошая. Ехали споро – приехали скоро. Дом тети Насти располагался на краю села. Возле дома паслось небольшое стадо гусей, состоящее из гусака и пяти гусынь. Гусак на правах старшего часто поднимал голову на длинной шее и внимательно смотрел по сторонам – он отвечал за безопасность. Увидев приближающихся девушек, он вытянул им навстречу голову с широко раскрытым клювом, издал угрожающее шипение и сделал несколько шагов вперед. Девушки оробели, остановились. Гусак ограничился этим боевым выпадом. Он вернулся к гусям, что-то прогоготал им по-гусиному, те одобрительно загалдели: «га-га-га-га», восхищаясь смелым поступком начальника. Тетя Настя, заткнув подол юбки за пояс, чтобы не мешал, возилась на грядках в огороде. Услышав гоготание гусей, она оглянулась и увидела девчонок. От неожиданности она опешила и несколько мгновений стояла безмолвная.

– Незваных гостей принимаете? – спросила Лена.

– Господи, Ленка, как я рада, какая ж ты незваная – я тебя целый год зову и жду. Ты с подружкой? Вот здорово!

– Да, – сказала Лена, – это Катя, знакомься.

– Проходите, гости дорогие, – радостно суетясь, говорила тетя Настя, – гусей не бойтесь, я их сейчас прогоню.

Тетя Настя взяла хворостину и отогнала гусей подальше от дома.

– Какие ж вы молодцы, что приехали, а мне сон приснился, я так и подумала, что произойдет что-нибудь хорошее. Долго вы у меня погостите?

– Субботу и воскресенье.

– Лена, как тебе не совестно: почему так мало? Два года не была и приехала на два дня.

– Тетя Настя, не обижайся, сейчас некогда отдыхать, в следующий раз приеду на две недели, ей-богу, и к тете Тане в Азаровку заеду.

– Кстати, очень хорошо, что ты приехала сегодня. Максима нет, а мне нужно отлучиться – съездить в Азаровку к тете Тане. Она передала, что ждет меня сегодня, что-то там у нее случилось. Она прибаливает в последнее время. Я поеду сегодня, а вы с Катей похозяйничайте тут.

– На чем ты поедешь?

– На велосипеде, тут недалеко.

– Тетя Настя, скажи, что надо делать – мы все сделаем.

– Основная задача – встретить овец и корову, загнать в сарай, поросенка – в хлев. А главное – надо подоить корову.

– Тетя Настя, коров мы никогда не доили, справимся ли?

– Справитесь, я вам все расскажу. Корова и овцы приходят домой с пастбища со стадом и сами заходят во двор. Правда, корова иногда проходит мимо, тогда ее надо загонять.

– А как мы ее узнаем?

– Корова бурой масти с лысиной на лбу.

– С какой лысиной?

– Так называют белое пятно на лбу. Зовут ее Зорька.

– Ну ладно, мы ее загоним, а как доить?

– Я вам расскажу. Обычно для дойки я ставлю ее у забора. Она ласковая, добрая, спокойная, стоит смирно. Но вы для нее чужие, она может волноваться, не стоять, тогда вы ее привяжите. Потом обмойте чистой водой вымя, вытрите полотенцем. Хвост привяжите. Подставляете ведро, садитесь и доите. Потом разливаете молоко через марлю по кувшинам и убираете в погреб.

– А нельзя дойку отложить назавтра? – спросила Лена. – Завтра ты бы приехала и сама подоила.

– Нельзя, надо обязательно подоить. Да не бойтесь вы – ничего сложного, справитесь. А я, наверное, там заночую, поэтому вам надо подоить корову еще и утром. Итак, завтра вам надо встать пораньше, подоить корову и отправить в стадо ее и овец.

– Ладно, справимся, не переживай там. Передавай привет тете Тане.

Тетя Настя уехала, оставив озадаченных девчонок один на один с трудным заданием. Но вот показалось стадо. Это был сводный коллектив животных-единомышленников. Там были и коровы, и овцы, и козы. Замыкал процессию пастух – худой мужик с длинным кнутом. Скот степенно и уверенно расходился по своим дворам. Пришли и овцы тети Насти. А вот коровы нет. Девчонки забеспокоились – прошла мимо, значит, надо искать и загонять. Это непросто. «Справимся ли?» – заволновались девчонки. Они вышли на улицу. Несколько похожих друг на друга коров оставалось еще на улице. По описанным тетей Настей приметам там были и похожие на Зорьку.

– Зорька! Зорька! – позвала Лена.

Коровы не реагировали, а затем и вовсе ушли. Осталась последняя корова с лысиной на лбу. Ну уж это точно Зорька. Девчонки уверенно и решительно принялись гнать корову домой. Корова не шла, сопротивлялась, уходила в стороны, убегала. Девчонкам стоило больших усилий загнать ее во двор. Наступила самая главная и трудная часть задачи – дойка. Девчонки действовали по инструкции – поставили корову у забора, обмыли, вытерли вымя, подставили ведро. Корова вела себя беспокойно – волновалась, дергалась, переступала с ноги на ногу, норовя уйти с рабочего места. Кроме того, она махала хвостом, попадала по лицу Лены. Было больно.

– Лена, надо ее привязать к забору – тетя Настя говорила.

– Нет, она говорила, надо привязать хвост.

– Я уже не помню, что надо привязать: корову или хвост, – с раздражением сказала Лена.

– Она, наверное, говорила привязать корову к забору за хвост, – предположила Катя.

Так и сделали – привязали корову к забору за хвост. Дальше дойка проходила без происшествий. Корова хоть и нервничала, но стояла смирно, чувствуя облегчение от уменьшения молока, которое распирало вымя. Дойка уже заканчивалась, когда во двор зашла буренка с лысиной на лбу. Девчонки остолбенели.

– Неужели Зорька?

– Му-у-у-у, – утвердительно ответила Зорька.

Сомнений не было – это настоящая Зорька. Они подоили чужую корову. Что теперь делать? Какой позор! Отставив ведро с молоком в сторону, они стали думать, что делать.

– Надо искать хозяйку коровы, вернуть ей корову и молоко, – сказала Катя.

Решение верное, но как найти хозяйку? Думали, думали, наконец, в голову Лены пришла дельная мысль.

– Надо выгнать ее со двора и посмотреть, куда она пойдет.

– Гениально! – обрадовалась Катя.

Так и сделали. Быстренько выгнали корову со двора, даже забыв отвязать веревку с хвоста, и корова пошла домой. За ней пошли девушки с ведром молока. Навстречу вышла бабушка, старая, худая, в косыночке с горошками.

– Лыска, где же ты бродишь, шельма?

– Здравствуйте, это мы виноваты, – волнуясь и смущаясь, сказала Лена, – мы спутали ее с нашей Зорькой, загнали к нам во двор и подоили. Вот молоко, возьмите, пожалуйста.

В ответ на это бабушка весело расхохоталась, от чего страх, неловкость и внутреннее напряжение у девушек как рукой сняло.

– А почему у нее к хвосту привязана веревка?

– Это мы ее привязывали к забору, тетя Настя посоветовала.

Бабушка умирала от смеха.

– Наверное, она посоветовала вам привязать хвост, чтобы корова не хлестала доярку по лицу. Хвост обычно привязывают к ноге.

– Да, она так говорила, но мы не поняли. Молоко возьмите, пожалуйста, и простите нас.

– Нет, мои хорошие, заберите молоко, кушайте на здоровье и спасибо вам, что подоили корову, а то мне тяжело – руки болят. У меня есть молоко.

– Спасибо вам, не ругайте нас, нам очень неловко. До свидания, мы пойдем, нам еще Зорьку доить.

Девушки пришли домой. Пока подоили Зорьку, убрали молоко, управились с делами, было уже далеко за полночь. Они легли и сразу уснули, но спали недолго. Еще не начал брезжить рассвет – в сарае раздалось громогласное, звонкое «Ку-ка-ре-ку-у-у!».

– Что б ты издох, – пожелала ему Лена в сердцах.

Как по команде, во всех дворах заголосили петухи. Такое безобразие продолжалось до рассвета. Сон был прерван, Лена открыла глаза и больше не уснула. К полудню вернулась тетя Настя.

– Ну как вам спалось на новом месте, приснились женихи?

– Не приснились женихи – разбудили петухи, – ответила Лена стихами.

Лена рассказала ей о своих приключениях, тетя Настя от души посмеялась.

Пиво

Даша раньше все мечтала поскорее выйти замуж. Замужняя жизнь ей представлялась интересной, насыщенной, счастливой. Хорошо освободиться из-под опеки матери, быть самой себе хозяйкой, заботиться о муже, детях, самостоятельно вести хозяйство.

И вот она уже семь лет замужем, трое детей. С мужем Олегом ей, она считала, повезло – не пил, не курил, ел мало, а это уже половина того, что необходимо для семейного счастья. Он работал на двух работах, чтобы хоть как-то продержаться на плаву. В хозяйственные дела жены он не вникал, Даше ни в чем не помогал принципиально. Да и некогда было – пришел, поел и пошел дальше на другую работу. Он считал, что с домашними делами должна справляться жена самостоятельно, иначе – зачем она нужна? Обязанность мужа – добывать пищу, охотиться на диких зверей. На диких зверей вместе с Паркуяном он охотился, но пищу добывала все же жена. Каждый день после работы она заходила в магазин, закупала продукты и, навьюченная как лошадь, приходила домой. Затем она варила, тушила, жарила – кормила домочадцев.

Даша закончила педуниверситет, работала учителем в школе. Но на учительскую зарплату с тремя детьми не разбежишься – только на еду да на квартплату. Она мечтала найти работу поденежней, но где? Она решила получить еще одну профессию – закончила юридический университет, получила профессию юриста и приготовила лопату, чтобы грести деньги. Щас! Юристов некуда девать. Если где и требовались юристы, то матерые, с опытом работы. Знакомые помогли ей устроиться судебным приставом. Но труд пристава ох как нелегок! И с кулаками на них набрасываются должники, и собаками их травят. В общем – собачья работа. Недолго продержалась здесь Даша. Наконец, эти же знакомые устроили ее в муниципальное учреждение, где Даша оформляет разные бумаги, выписывает справки, консультирует. Работать стало полегче, денег чуть больше, чем в школе, но занятость на работе на всю катушку – трудно отлучиться от окошечка даже по нужде. У окошка постоянно была большая очередь унылых, взвинченных клиентов, которые требовали от нее сверхвысокую производительность труда. Даша старалась, часто задерживалась после рабочего дня, иногда работала по субботам. Жили они в N-ске в пятиэтажной хрущёвке. Дом был старый, но теплый, поэтому жильцы входные двери в своих квартирах не утепляли, не уплотняли – не дуло. По утрам в подъезде витал аромат различных яств – запахи приготавливаемых блюд через неплотные двери проникали на лестничную площадку. Зайдя в подъезд, можно было без труда узнать, кто что готовит на завтрак. Например, Паркуян готовит плов, а вот Хусаинов жарит картошку с салом, даром что басурманин. У Михаиловых пахнет жареным гусем. Их подъезд интернациональный и на зависть всем дружный. Хусаинов татарин, Михаилова немка, Паркуян армянин, Романов русский. Есть еще украинцы и евреи. Все праздники они отмечают вместе, а набирается праздников много. Подходит католическая пасха – празднуют у Михаиловых, затем православная – у Романовых, ураза-байрам – у Хусаиновых и т. д. Пьют вино, которое делает Паркуян – большой спец. За лето он заготавливает бочку замечательного вина, сам почти не пьет, любит угощать других. Валера Паркуян раньше жил в Приморье, работал егерем, любил тайгу, животных, охоту. Однажды он приехал в N-ск, встретил здесь Ларису, женщину красивую, темпераментную, чрезвычайно сексуальную, раскомплексованную, влюбился и остался здесь навсегда. Но в охотничий сезон он непременно уезжал на месяц в уссурийскую тайгу на охоту. Иногда он уговаривал Олега, и они ездили вдвоем. Валера Паркуян был настоящий армянин – горячий, любвеобильный и очень ревнивый. Большой с горбинкой нос придавал его лицу хищное выражение. Волосы покрывали все его тело, не росли они только на ладонях. Он стеснялся этого, конфузился, чувствовал некоторую неловкость. Из-за этого ему иногда снились страшные сны. Однажды ему приснился такой сон. Как будто бы он попал в средневековый город, где отлавливали и сжигали на кострах ведьм, колдунов и другую нечисть. Подозрение у беснующейся толпы вызвал его хищный нос. Его схватили и потащили на площадь, сопровождая тумаками и побоями. Два раза ему крепко попало по голове палкой, от чего у него на лбу вскочили две шишки. Его тащили с криками: «Дьявола поймали! Дьявола поймали!». В толпе были и сомневающиеся, недоверчивые люди, но, когда разорвалась рубашка и показалась волосатая грудь, все сомнения развеялись – дьявол. Особенно неистовствовала одна старушенция: «Дьявол, как есть дьявол! – истерически шамкала она беззубым ртом. – Посмотрите: вон у него на голове рога».

– Это не рога, – огрызнулся Паркуян.

Для пущей убедительности она потребовала его раздеть, чтобы отыскать дополнительные улики. С Паркуяна содрали штаны.

– Вот видите, у него хвост! – злорадно закричала бабка, призывая сограждан засвидетельствовать этот факт.

– Это не хвост, – простонал Валера и стыдливо потупился.

– Это не хвост, – сказала появившаяся вдруг откуда-то Лариса.

Но ее не слушали, все кричали: «Костер! Костер!». Кричала «Костер!» и Лариса. Валеру начали толкать, заставляя идти на площадь, где разжигали костер. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Валера не проснулся. Сердце бешено колотилось. У кровати стояла Лариса, трясла Валеру за плечо и говорила по телефону про какой-то костер.

– Валера, ты в тайге потушил костер? Олег спрашивает. В тайге пожар, Олег боится, не оставили ли вы не загашенный костер.

– Обижаешь, костер я тщательно залил водой.

И действительно Валера, бывший егерь, ни за что не мог допустить такую оплошность.

Как мы уже отметили, Валера Паркуян был горячий, темпераментный, сексуально озабоченный мужчина. Природа наградила его уникальными физическими данными, не использовать их по назначению или допускать простой было не по-хозяйски. У них с Ларисой было уже трое детей, больше они не хотели и поэтому принимали соответствующие меры. Когда Валера приезжал из тайги после месяца охоты, Лариса брала отгул, детей отправляли к бабушке. Дверь запиралась на все замки, и через некоторое время в подъезде стоял запах паленой резины. Лариса часто повторяла народную мудрость: «Это не охота. Если мне охота и тебе охота – вот это охота».

Замаялась Даша от семейного счастья. На работе – допоздна, после работы надо забежать в магазин, купить продукты, приготовить еду, накормить мужа и детей, а затем еще стирка, уборка и т. д. Стала раздражительной, невнимательной, неопрятной.

– Съезди-ка ты в дом отдыха, – сказал однажды Олег, – отдохнешь от нас, расслабишься, развеешься. Есть горящая путевка.

Даше такая идея понравилась, но она задумалась, как оставить мужа, детей – кто за ними присмотрит? Но эти проблемы были разрешимы. Было решено детей отправить к бабушке, а Олег ест мало. Паркуяны отнеслись к этой новости неоднозначно.

– Олег, – говорил Валера, – как можно отпускать одну жену без присмотра? Мужики там живо найдут ей применение – загуляет.

– Не беда, если немного расслабится. У нас с ней доверительные отношения, если что и будет, она обязательно мне об этом сообщит, я первый узнаю.

– Дашка! – воскликнула Лариса. – Как я тебе завидую! Мой паразит никогда бы меня не отпустил одну.

– Ты что, никогда не была на курорте?

– Была один только раз. Валера меня отпустил только после большого скандала, чуть не до драки и угрозы развода, и то почти выгнал меня – не разрешил брать с собой никакие наряды, никакую мало-мальски приличную одежду, дал только кирзовые сапоги и фуфайку.

– И как же ты отдыхала в кирзовых сапогах и фуфайке?

– А так – все женщины в кино да на танцы, а я – в кусты да в кусты.

Уехала Даша отдыхать, вскоре прислала телеграмму: приехала, устроилась, все хорошо. После этого долго от нее никаких сведений не было. Олег уже начал беспокоиться. Но вот пришла телеграмма одно слово: «Пиво». Олег задумался, озадачился – что это означает? «Наверное, отдыхает, пьет пиво», – решил он. Все же взял телеграмму и пошел к Паркуянам.

– Даша телеграмму прислала, одно слово: «Пиво». Я думаю, что все нормально, отдыхает, пьет пиво.

– А я тебе скажу, что это означает, – сказала опытная Лариса, – хочешь, расшифрую?

– Расшифруй.

– Это значит: пришлось изменить, вынудили обстоятельства.

Все оказалось верно. Когда Даша вернулась, она покаялась Олегу: был небольшой роман.

Прошло много лет. Даша стала бабушкой, но покой не обрела. Пошли внуки, с ними еще больше хлопот, чем с детьми. Родители все время были заняты на работе, а Даша возилась с внуками – накормить, постирать, сводить к врачу, забрать из садика и т. д. Замаялась, устала.

– Даша, а не поехать ли тебе на курорт? – сказал однажды Олег. – Отдохнешь, расслабишься, развеешься.

– Да, неплохо бы.

На том и порешили. У Паркуянов теперь было единое мнение – надо ехать.

– Пятьдесят лет – можно смело отпускать одну, теперь не загуляет, – сказал Валера.

– Не скажи, она еще о-го-го! – возразил Олег.

Уехала Даша, а вскоре Олег получает телеграмму: «Пиво». Вот это дела, – удивился он, – Даша решила вспомнить молодость – развлекается. Пошел к Паркуянам.

– Ну что я говорил, – воскликнул он, – «пиво!»

– Какое пиво? – спросил Валера.

– Даша прислала телеграмму: «Пиво».

– Ух, ты! В загул пошла, кому-то она еще сгодилась.

Но вот закончился срок, Даша вернулась домой.

– Ну что, как отдохнула? – спросил ее Олег. – Седина в волосы – бес в ребро? С кем на этот раз ты развлекалась?

– Ни с кем, лечилась, отдыхала.

– А почему ты писала «пиво»?

– И что, даже Лариса не расшифровала? Это очень просто: пыталась изменить – все отказываются.

Баба Вера

Баба Вера жила в деревне недалеко от города. Несмотря на свои преклонные годы, была еще крепкой и подвижной, имела хозяйство – кур, свиней и другую живность, без которой жизнь в деревне бессмысленна. Перемены 90-х годов отразились не только на нравственном климате общества, но и задели ее хозяйство. Вообще, баба Вера считала эти перемены фатальными, не зависящими ни от кого. Просто страна вступила в период, который обязательно должен был наступить. Она считала эти перемены глобальными, коснувшимися всего. Она заметила это по своему подворью.

Дисциплина среди животных ухудшилась. Стали меняться вековые устои и животные инстинкты. Петух стал просыпать и кукарекал не вовремя, приходил к себе на насест под утро, а иногда и вовсе не приходил. Днем он по-хозяйски расхаживал по двору, гонялся за курами и однажды даже пытался обесчестить соседскую утку. По ошибке. За это баба Вера его сильно критиковала – хворостиной, обещала в следующий раз отрубить голову этому извращенцу. Вообще-то петух был воспитан в лучших куриных традициях, с хорошими петушиными манерами. Найдя в конском навозе зерно, он громко звал хохлаток – угощал. Но ничего не изменилось в курятнике. Куры, которые сидели на насестах выше и гадили на головы низшим, остались на своих местах, и выгнать их оттуда было невозможно. В общем, все как у людей. И только один кабан по кличке Борис не пустился во все тяжкие грехи. Борис был еще молодой. Подсвинок – так часто называют таких свиней. Подростковый возраст – трудный возраст и для людей, и для животных. Подсвинок Борис по-прежнему ел, спал, валялся в грязи, чесался об угол сарая.

Однажды петух нашел заросли дикой конопли и повел туда кур. После этого у кур крыша совсем поехала, они стали нестись где попало – в огороде, под забором, даже на крыше бани. Конечно – мозги куриные, да еще под кайфом. Баба Вера каждый день собирала яйца, обходя все известные ей места. В этот раз, как обычно, она приставила лестницу и залезла на крышу бани. Подсвинок Борис ходил неподалеку, не зная, чем заняться. Почесавшись об угол бани и не получив удовлетворения, он начал чесаться о лестницу. Лестница немного покачалась и свалилась на землю. Баба Вера испугалась – как она теперь слезет, – но скоро успокоилась; не в лесу все-таки, кто-нибудь появится и вызволит ее, а пока баба с яйцами стояла на крыше и глядела в даль, как Петр I на берегу пустынных волн. Появился Валера.

– Баба Вера, что ты там делаешь? Никак аиста ждешь, смотришь, откуда прилетит? А тут и смотреть нечего, вон он через дом живет и зовут его Олег.

– Да уже прилетел, принесла Нинка байстрюка в подоле. Бесстыжая.

Валера родился и вырос в деревне, здесь же и пристрастился к спиртному. Был он какой-то неправильный. В трезвом состоянии был грубый, наглый, хамоватый, в пьяном же – ласковый, кроткий и вежливый. По пьяни и женился.

А дело было так. Поехал он однажды в город к другу на день рождения. Ну, напился, как полагается, связался с какой-то компанией, там еще добавил; проснулся утром в постели с какой-то женщиной. Открыв глаза, он некоторое время лежал неподвижно, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь; голова трещала, на ум ничего не приходило. Женщина лежала молча. Увидев, что Валера проснулся, она произнесла.

– Ты что наделал?

– Что? Ты кто такая?

– Ничего себе, кто ты такая! Ты совсем ничего не помнишь? Вчера затащил меня в постель, обесчестил, обещал жениться, а сейчас – «кто ты такая»!

– Я тебя вижу в первый раз.

– В первый раз? А как вчера весь вечер пытался меня совратить, изнасиловать хотел, не помнишь?

– Неправда.

– Да у меня свидетели есть.

И, как по команде, в комнату вошли два чернявых молодца, как потом оказалось, ее родственники.

– Мы тебе сейчас напомним, – сказали они.

За сим последовал удар в челюсть.

Валера молчал, со страхом и опаской глядя на них.

– Ну что, хорек, вспомнил?

– У нас с ней ничего не было, – уныло произнес Валера.

– Не было! Лежишь с девушкой в постели, и ничего не было!

– У вас нет доказательств.

– Доказательства мы тебе предоставим, и, если ты на ней не женишься, мы тебя зарежем. У нас на Кавказе порядки строгие. Одевайтесь и пойдем к доктору на экспертизу. Кстати, девушку зовут Роза. Если Роза уже не девушка, ты ответишь за это.

Роза встала, и он впервые посмотрел на нее трезвыми глазами. Посмотрел и заплакал. Она была… ну, явно, не в его вкусе. Он понял, что это про нее поется в песне: «Одна нога была другой короче, другая деревянная была, и долго, долго плакал среди ночи: зачем ты меня, мама, родила?». Пришли к доктору, Роза зашла в кабинет, а через некоторое время пригласили в кабинет остальных.

– Ну что, доктор, девушка она? – спрашивает Валера.

– Была девушка лет двадцать тому назад.

– А сейчас не девушка?

– Сейчас не девушка.

– Вот, видишь, что ты наделал, – говорят братья, – обесчестил девушку, как она теперь будет жить? В общем, выбирай: или ты женишься, или ищи себе место на кладбище.

Короче говоря, женился Валера, привез Розу в деревню. После женитьбы запил еще сильнее. По этой причине его мужская сила стала убывать. Роза ходила как яловая корова, похотливо посматривая на чужих мужиков, а Валеру на ней еще и укачивало, поскольку был хил и немощен. Но дело поправимо. Сейчас есть много всяких препаратов для мужчин. Наслушался Валера рекламы, купил чудесный заморский препарат «Вука вука», реклама врать не будет – принял несколько таблеток и, предвкушая бурную ночь, лег в постель. Ночь оказалась действительно бурной. Всю ночь напролет он вука-вука, вука-вука – не берет, не заводится. Что делать? Надо искать другие варианты. Подсказал друг. Валера поехал к нему на неделю подсобить по хозяйству – то ли он ремонт затеял, то ли переезжал на другую квартиру. Узнав о проблемах Валеры, друг посоветовал ему попринимать препарат «Сила оленя».

– Думаешь, подействует?

– Подействует.

Начал Валера принимать это лекарство. И правда, подействовало, но только на голову. Стали сниться подозрительные сны. Во-первых, неприличные, даже по меркам Валеры, во-вторых, каждый раз ему снилось, что у него растут оленьи рога. Утром, проснувшись, он ощупывал голову и с ужасом обнаруживал характерные бугорки. Решили, что это побочные действия лекарства. Однако односельчане, которые часто приезжали в город, сообщили Валере, что Роза после его отъезда зря время терять не стала – пошла в загул. Так что все правильно. Когда Роза угомонилась – неудобно перед односельчанами (Валера не в счет), побочные действия перестали проявляться.

– Валера, – говорит баба Вера, – лестницу подними.

– Подниму, подниму, погоди маленько. Баба Вера, у тебя там в шкафчике бутылка стояла, она еще жива?

– Зачем тебе бутылка? Это не для тебя приготовлено.

– Я только посмотрю на нее.

– А что на нее смотреть?

– Понимаешь, я вчера был у Никитичны, она меня заговорила от алкоголизма, сказала, что мне даже смотреть на бутылку будет противно. Потерпи немного, никуда не уходи, я только посмотрю: противно или нет, не бойся, цела будет твоя бутылка.

Баба Вера постояла еще немного молча и стала звать на помощь, но никто не внимал ее мольбам. Тогда, вспомнив свою комсомольскую юность, она стала декламировать лозунги. Слава КПСС! Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Догоним и перегоним Америку по производству шерсти на душу населения! И еще много других. Никто не реагировал. Рациональная молодежь проходила мимо, не обращая внимания на это. Лишь у деда Кондрата это задело какую-то струну далеко в глубине души. Очень глубоко. Он подошел.

– С коммунистическим приветом!

– Сам ты с приветом.

– Ну а как же? Ты же была в партии, да и я в ней состоял.

– Да, я была коммунисткой, а ты был членом партии, шефствовал над комсомолом, ни одной комсомолки не пропускал.

– Да ладно, не серчай – дело прошлое.

– Сними меня отсюда, сделай милость.

Дед Кондрат поставил лестницу и помог бабе Вере слезть с крыши. Баба Вера положила яйца на завалинку и зашла в избу. Бутылка стояла на столе целая, но пустая. Выругавшись, баба Вера пошла к Анисье, такой же шустрой, но глуховатой и глуповатой, рассказать про свои злоключения.

– Как же! – сказала Анисья. – Видела я его, шел, глаза залил, но раскланялся, разглядел, стало быть. Вежливый. А когда тверезый, наглый до невозможности. Вчера из автобуса его турнули. Стал у выхода, загородил весь проход. Его девушка спрашивает:

– Вы выходите?

– А вам какое дело?

– Я выхожу.

– А мне какое дело?

Так и стоял, пока не вытолкнули. Накричавшись с соседкой (глухая же), баба Вера пришла домой. У ворот ее встретил подсвинок Борис. Его рыло было испачкано яичницей. Это бабе Вере показалось подозрительным. Взглянув на завалинку, она обомлела. На земле валялись одни скорлупки. Она не стала объяснять Борису, что он не прав, а, схватив палку, погналась за ним, намереваясь причинить ему телесные повреждения. Увлекшись погоней, баба Вера не заметила яму, вырытую для хранения зимой картошки, и угодила в нее. Немного отдышавшись и успокоившись, баба Вера стала анализировать сложившуюся обстановку. Яма неглубокая, но выбраться из нее самостоятельно невозможно. Но у нее был уже опыт разрешения таких экстремальных ситуаций. Она опять стала звать на помощь, и опять никто не откликнулся. Она начала выкрикивать политические лозунги, и опять рациональная молодежь не реагировала. Затем она поменяла тематику.

– Свободу Юрию Деточкину! Мир, дружба, жвачка! Спартак – чемпион! Спартак – чемпион!

Вдруг два молодых человека остановились, прислушались и пошли на звук.

– Кто это там вякает про «Спартак»? Баба Вера! Ты почему в окопе сидишь? Война уже давно кончилась.

– Упала.

– Так вылезай, почему ты сидишь?

– Ага, умники, жду ваших советов. Вылезла бы, если бы могла.

– А что тут мочь? Подтягиваешься на руках, забрасываешь ногу на край ямы и выскакиваешь.

Оказав, таким образом, теоретическую помощь, парни двинулись дальше, но один все-таки вернулся, не выдержав воплей и нецензурной брани бабы Веры.

– Нет, баба Вера, вытаскивать мы тебя не будем.

– Это почему же?

– По идейным соображениям.

– По каким таким соображениям?

– Дело в том, что мы болельщики «ЦСК».

– Да в гробу я видела ваш «Спартак» и ваш «ЦСК».

– Про «Спартак» – это правильно, но «ЦСК» не тронь, это святое. Своим «Спартаком» ты нанесла нам моральный ущерб, бутылка с тебя за моральный ущерб.

– Нет у меня самогона, Валера заходил.

– Ну, раз Валера побывал, тогда вопросов нет. Будешь должна нам бутылку.

В конце концов вытащили все-таки бабу Веру из ямы. «Ну и наглая эта молодежь, – подумала она, – хоть подсвинок Борис, хоть эти хлопцы – все одинаковы», – и пошла в избу отдыхать от пережитых потрясений.