Текст книги "Агент Терранской Империи"

– Я как раз хотел упомянуть об этом. Я делаю все, что в моих силах, чтобы заверить обе империи в строгом нейтралитете Имира. Было бы досадно, если бы кто-то из них, совершив нападение, вынудил нас уничтожить их как вид.

«Ну и бахвал, такого не бывало после того рыбака, что поймал экватор, – подумал Флэндри. – А может, и впрямь так». Вслух же сказал, тщательно подбирая слова:

– И что же мерсейцы здесь делали?

– Им захотелось провести какие-то научные наблюдения на поверхности Юпитера, – ответил Тхуа. – Водил их Хоркс, который и вас водит. Вот пусть он и опишет их занятия.

Пилот зашевелился в своей кабине, расправляя черные крылья.

– Мы просто совершили несколько полетов над планетой. У них были с собой оптические приборы, и они проводили различные спектрографические работы. Они сказали, что это надо для исследований в области физики твердого тела.

– Все страннее и страннее, – Флэндри потрогал свои усики. – Планет типа Юпитера в их сфере не меньше, чем в нашей. Подробный отчет об условиях на Юпитере, сделанный по договоренности первыми имирскими поселенцами для Терры, никогда не засекречивался. Нет, я просто не верю в эти байки о научных целях.

– И впрямь все это представляется сомнительным, – согласился Тхуа, – но я не собираюсь разбираться в причудах всяких чуждых нам умов. Да и проще было откликнуться на их просьбу, чем спорить по этому поводу.

Чайвз прочистил горло и неожиданно вставил:

– Если мне будет дозволено задать вопрос, сэр, не скажете ли вы, все ли посетившие вашу планету в последнее время были мерсейцами?

Вопрос, и тут уж ошибки быть не могло, явно пришелся Тхуа не по вкусу.

– Неужели вы думаете, я стану выискивать незначительные различия, которые имеются между разными видами кислорододышащих?

– Похоже, мы зашли в тупик. Так, что ли? – вздохнув, спросил Флэндри.

– Мне не остается ничего другого, как дать вам слово, что Имир в этом деле не замешан, – сказал Тхуа. – Однако, если желаете, можете полетать над планетой, запретных мест нет» посмотреть, нет ли чего-нибудь из ряда вон выходящего. – И его изображение исчезло с экрана.

– Подвалило! – пробормотал Флэндри. – Чайвз, подай мне чего-нибудь выпить.

– Вы последуете совету правителя? – спросил Хоркс.

– Думаю, что да. – Флэндри плюхнулся в кресло. – Проведите для нас типичную обзорную экскурсию. Я никогда не бывая на Юпитере, а здесь, может быть, и есть на что посмотреть.

На удивление быстро город пропал из виду. Флэндри потягивал виски, взятое Чайвзом из припасов, и краем глаза следил за внушительным ландшафтом. Очень плохо, что он не в настроении, ведь ему и впрямь представился случай, который выпадает немногим терранам. Но он потерял столько часов на выполнение задания, с которым справился бы и второкурсник. Между тем в Сираксе накапливают вооружение. Виксен в одиночку бьется черт знает с кем, а, скажем, госпожа Диана танцует не с ним, а с другими, и Ивар дель Бруно скалится и ждет, когда получит выигрыш. Флэндри выругался.

– Какой чудный повод для Фенросса отыграться на мне, – добавил он. – Он в этом деле просто гений. – Флэндри залпом осушил бокал и попросил налить еще.

– Мы идем вверх, сэр, – немного времени спустя сказал Чайвз. Флэндри увидел дрожащие и гудящие горы, синие туманы, несущиеся над их отливающими сталью вершинами, а потом Юпитер вообще скрылся из виду.

– А куда мы теперь летим? – спросил он и справился по карте. – Что ж, ясно.

– Я бы позволил себе дать понять пилоту, что у нас великовата скорость, – сказал Чайвз.

Флэндри слышно было, как ветер за бортом завыл пронзительно, неслышимыми обертонами вызывая дрожь в мозгу. Красный туман проносился мимо, свиваясь кольцами и сплетая их в кружева. А сквозь туман видны были малиновые тучи размером с какую-нибудь Сьерру, и в их чреве полыхали молнии.

– Да, – пробормотал он. – Хоркс, давай потише. Как говорится, туда успеем…

И тут он увидел, что пилот в своей кабине встает, распахивает дверь и исчезает. А через мгновение Флэндри увидел, как Хоркс вовсю машет крыльями в будущем кильватере космического корабля, затем имирец пропал из поля зрения. Тут Чайвз увидел что-то прямо по курсу и завопил. Хвостом он обвил Флэндри за туловище, а руками и ногами обвил стойку видеостенки.

А потом мир с грохотом рухнул, и наступила ночь.

5

Флэндри очнулся. Лучше бы ему спать и дальше. Зеленое неясных очертаний сказало:

– Ваш тиамин, сэр.

– Пшел вон, – пробормотал Флэндри. – Чего я такого напился?

– Простите меня за вольность, сэр, – проговорил Чайвз, хвостом прижимая руки человека. Поддерживая голову Флэндри за нос одной рукой, другой влил ему в рот лекарство. – Ну вот, теперь нам полегче?

– Напомни потом, чтоб я тебя немножко расстрелял. – На какое-то время Флэндри примолк, но вот лекарство подействовало, и он сел. В голове прояснилось, и он посмотрел на экраны.

Все еще работал только один из них, показывая густой текучий багрянец, который прорезали синие и черные всполохи. Сквозь работавшую на пределе своих возможностей силовую защиту пробивался непрестанный резкий треск, словно ломался полярный паковый лед. Боже, какой же тогда грохот снаружи! Пол каюты перекосился, Флэндри сидел скрючившись в нижнем углу, но корабль продолжало тащить, и Флэндри снова заскользил по полу. Бортовое поле спасло им жизнь, смягчив страшнейший удар, но вышло из строя. Он чувствовал, как ничем не ослабленное гравитационное поле Юпитера притягивало его и каждая клеточка тела изнывала от собственной тяжести.

Он сосредоточил взгляд на покореженной стойке кровати.

– И это сделал я своей собственной головушкой?

– Мы столкнулись с огромной силой, сэр, – объяснил Чайвз. – Я позволил себе перевязать вам голову. Впрочем, достаточно одной инъекции гормона роста, и все травмы заживут за несколько часов, сэр, если нам удастся выбраться из этой передряги.

Пошатываясь, Флэндри встал на ноги. Казалось, кости так и тянут вниз. Он ощущал, как дрожат стены каюты, слышал, как они скрежещут. Силовая защита выстояла, а это значит, что генератор защиты и главная энергетическая установка при столкновении уцелели. Ничего удивительного, ведь корабли этого класса строили с установкой на «безаварийную работу». Все равно никак не попасть из каюты в кабину пилота – разве что имирцу, так что неважно, годен ли корабль для дальнейшего полета, – торчать здесь человеку и шалмуанцу, пока не помрут голодной смертью. Или, что скорее всего, пока не отключится ядерная установка после какого-нибудь очередного удара. А они так и сыпались.

Что ж, когда пропадет силовое поле, каюту расплющит атмосферным давлением Юпитера, и наступит милосердная кончина.

– Черт бы побрал весь этот грохот, – сказал Флэндри. – Не хочу я умереть вот так, разом. Хочу видеть, как смерть приходит, хочу заставить эту дуреху побороться за меня, за каждый мой сантиметр.

Чайвз вглядывался в зловещую малиновую толщу, застлавшую последнее электронное окно. Его всего скособочило, колени дрожали – он еще меньше Флэндри был приспособлен к местной силе тяжести.

– Где мы, сэр? – хриплым голосом спросил он. – Перед столкновением голова у меня была занята главным образом мыслями о том, что подать на ленч, и…

– В зоне Большого красного пятна, – ответил Флэндри. – Скорее всего на его окраине. Мы, должно быть, сидим на каком-нибудь отбившемся айсберге, или как они тут, черт их подери, называются.

– Получается, что наш гид нас бросил, сэр.

– Черт возьми, да он и подстроил все это. Теперь-то я точно знаю, что кем бы ни был наш противник, один имирец безусловно работает на него. Вот если от нас останется лишь пара мокрых пятен, от этих сведений уже никакого толку.

Корабль вздрогнул и завалился еще больше. Чтобы не упасть на пол, Флэндри плюхнулся на кровать, ухватясь за стойку, и торопливо, так как все вокруг ревело и бушевало, грозя гибелью, начал:

– Ты, Чайвз, видел Большое красное пятно из открытого космоса. Уже давно, еще до начала космических полетов, было известно, что пятно это – скопление плавающего в воздухе пакового льда. Боже, какое потрясающее место для смерти! Все дело в том, что на определенной высоте давление в атмосфере таково, что образуется красный кристаллический лед – не белый, на который ты плещешь виски, не черный аллотропный, что лежит на поверхности планеты, и не сверхплотная разновидность из мантии вокруг ядра Юпитера, – а красный. Здесь давление как раз подходящее для образования красного льда, а плотность его и воздуха совершенно одинакова, вот он и плавает. Начало образования льда создало благоприятные условия для его дальнейшего роста в еще больших размерах, так что лед накапливается только в этой зоне, образуя что-то похожее на полярные шапки тех планет, что поменьше размерами. В некоторые годы он усиленно тает – наступает фаза изменения, – и со стороны Большое красное пятно выглядит бледнее, а в другие годы его здесь набивается столько, что кажется, будто на Юпитере открылась блуждающая рваная рана. Но всегда, Чайвз, Красное пятно – это нагромождение летающих ледников, размером поболее всей Земли. Вот об один из них мы и стукнулись.

– Тогда навряд ли случайно мы оказались в таком положении, – невозмутимо согласился Чайвз. – Я бы так сказал, что при наличии всех тех систем обеспечения безопасности полетов, которыми оснащен корабль, Хоркс решил, что представилась единственная возможность избавиться от нас, не оставляя улик. Он может заявить, что айсберг случайно вынырнул у нас по курсу, или еще что-нибудь в этом роде. – Чайвз презрительно фыркнул: – Какое-то неспортивное поведение, сэр. Такое можно ожидать разве что от… туземца.

Пол еще больше накренился, но Флэндри успел отпрянуть и не свалился с койки. Пролететь при такой силе тяжести по каюте – ногу сломаешь. Накатывали громовые раскаты, на сохранившемся экране было видно, как клубы белого пара со свистом рвутся вверх по малиновому полю.

– Я плохо разбираюсь в таинствах науки, – сказал Флэндри. Его грудная клетка ходила как мехи, пытаясь снабдить кислородом мышцы, с напряжением работавшие при такой силе тяжести, а ребра казались налитыми свинцом, – но, как я понимаю, происходит вот что. Мы поддерживаем безумно высокую в условиях Юпитера температуру, от которой лед тает, и мы мягко опускаемся в айсберг.

– А это разумно, сэр? – спросил Чайвз.

– Наши воздухоочистители все еще действуют, – продолжал Флэндри. – Не так уж здесь и душно. Так что о воздухе можно пока не беспокоиться. – Его невозмутимость лопнула, он ударил кулаком по стене и процедил сквозь зубы: – Как мы беспомощны! Не можем выйти из каюты, ничего не можем – только сидеть и ждать!

– Надо посмотреть, сэр. – Чайвз, тонкое лицо которого перекосило расплющивающее притяжение, медленно двинулся к тюку с инструментами и приборами, пощупал его. – Нет, сэр. С сожалением должен констатировать, что радиостанцию я с собой не взял. Мне представлялось, что связь мы будем поддерживать через пилота. – Он помолчал. – Даже если бы нам удалось передать сигнал, то любой имирец, осмелюсь заявить, непременно принял бы его за случайную атмосферную помеху.

Флэндри каким-то образом удалось встать на ноги. Он почувствовал приятное легкое щекотание нервов.

– А что у нас есть? – спросил он. За стенами корабля в ответ ему прогремел Юпитер.

– Разные устройства, сэр, для обнаружения военных установок. Пара скафандров. Легкое оружие. Ваш набор взломщика, хотя, должен признаться, я весьма не уверен в его ценности в данных условиях. Микромагнитофон.

– Минутку!

Флэндри прыгнул к слуге, но пол поплыл у него под ногами, и его понесло к дальней стене. Чайвз, выбросив хвост, остановил полет Флэндри. Пошатываясь, Флэндри встал на четвереньки и пополз в тот угол, где горбился шалмуанец.

Он даже не удосужился посмеяться над собственной рассеянностью. Сердце колотилось в бешеном ритме.

– Минутку, Чайвз, – сказал он. – Ведь есть же переходный тамбур. Раз его защищает силовая оболочка, он, должно быть, целехонек, а у него такие механизмы, что могут открыть клапаны даже при теперешнем давлении снаружи. Конечно, самим нам через них не выбраться, да и наши скафандры там расплющит в лепешку, но мы можем заняться механизмами тамбура. Если рассуждать логично, то они должны входить в систему обеспечения земных жизненных условий. С помощью имеющихся у нас инструментов мы вполне можем наладить простой рабочий цикл. Сначала открывается выпускной клапан, затем он закрывается, воздух Юпитера отсасывается из камеры, а вместо него подается терранский. Потом выпускной клапан снова открывается… Ну и так далее. Понял?

– Нет, сэр, не понял, – ответил Чайвз. Его желтые глаза от смертельной физической усталости подернулись туманной дымкой. – У меня голова совсем слабой стала. Мне очень жаль…

– Да получится сигнал! – завопил Флэндри. – Мы подаем струю кислорода в водородно-метановую атмосферу и воспламеняем полученную смесь в камере тамбура с помощью электрической искры. Бамс! Вспышка! Довольно слабая и, на наш взгляд, голубоватая, но любой имирец за десятки километров отсюда увидит ее столь же яркой, какой мы видим вспышку магния. Будем повторять вспышки в устойчивом режиме, каждые четыре-пять минут. Если имирцы не железобетонные, им будет весьма любопытно узнать, что здесь такое, а когда они увидят, что на айсберге произошло крушение, они догадаются, что нам нужно и…

Его голос смолк, а Чайвз уныло проговорил:

– А мы можем так тратить кислород?

– Нам придется это сделать, – ответил Флэндри. – Мы пожертвуем сколько сможем, а потом приостановим подачу сигналов. Если через несколько часов после этого никто не появится, мы пустим половину оставшегося запаса на наш прощальный фейерверк. – Он сделал последнюю затяжку, тщательно загасил сигарету и с трудом поднялся.

– Идем работать. Терять-то нам вроде нечего? Пол задрожал – за бортом грохотало и рушилось. По экрану поползло дымчатое зеленое облако свободных радикалов и, влекомый нескончаемыми штормовыми ветрами Юпитера, пронесся красный айсберг.

Флэндри бросил взгляд на Чайвза и сказал, силясь улыбнуться:

– Милашка ты, да вот беда, красавицей не назовешь тебя. – И, помолчав немного, добавил со вздохом: – А впрочем, ничего не попишешь. При данных обстоятельствах.

6

«…И вот в самый что ни на есть критический момент в доказательство того, что боги, понятное дело, мне благоволят, пришла помощь. Какие-то имирцы засекли наши вспышки. Выяснив, что к чему, они убрались восвояси, чтобы вернуться на другом корабле, оснащенном силовой оболочкой, на который мы и перенесли свою чуть теплую плоть. Нет, Джуниор, я не знаю, что имирцы делали в районе Большого красного пятна. Им там, должно быть, тоже чертовски сыро и зябко. Ну а я правильно сообразил, что у них непременно должна быть метеорологическая, научно-исследовательская или еще какая станция для ведения наблюдений, как и у нас в тех районах, которые больше всего влияют на погоду на Терре.

Правитель Тхуа и не подумал извиниться. Он даже пропустил мимо ушей требование моего слуги немедленно посадить подлого Хоркса на кол из красного льда и ограничился заявлением, что впредь приезжающим будут давать другого сопровождающего (кто их различит? ), что он здесь ни при чем и не намерен заставлять имирцев тратить свое время на расследование, наказание или вообще какие-то дальнейшие действия. Он сослался на статью договора, согласно которой он не обязан оказывать нам содействие, и все посещения планеты производятся приезжими на свой страх и риск.

Тот факт, что кто-то из имирцев пришел нам на помощь, доказывает, что заговор против Терры, если таковой вообще существует, не охватывает все население Юпитера. А вот в том, что враждебно настроенные нам лица занимают высокие посты в правительстве (если таковое, в нашем понимании слова, имеется), у меня нет ни малейших сомнений.

Приведенное выше краткое резюме призвано облегчить дальнейшую работу. Распечатка стенограммы всех переговоров, исполненная согласно грубому приказу, прилагается.

Да, малыш, ты можешь идти на все четыре стороны».

Флэндри выключил магнитофон. Он мог доверить своей личной секретарше при составлении рапорта по всей форме подчистить что надо. Хотя лучше бы она этого не делала.

Он откинулся на спинку кресла, закинул ноги на стол, выпустил дым через нос и исподлобья посмотрел сквозь прозрачную стену своего кабинета на улицу. Адмиралтейство сверкало легкими, сказочными шпилями мягких тонов, тянувшимися к яркому весеннему небу Терры. Чтобы обеспечить защиту пространства протяженностью в четыреста световых лет, нужны были миллионы кораблей, а это значит – миллионы политиков, ученых, инженеров, стратегов, тактиков, руководителей, конторских служащих… А у тех семьи, и всем нужны пища, одежда, кров, школы, развлечения. Так что Адмиралтейство имперского флота стало городом по праву. «Чертов ведомственный городишко», – подумал Флэндри. И все-таки, когда в конце концов загрохочут посланные из космоса бомбы, когда разнесется вой варваров над развалинами домов, а дым от горящих книг скроет тела людей в изодранной яркой форме, то есть когда придет Долгая Ночь – а она непременно придет, через сто или тысячу лет – какая разница? – чего-то прекрасного и изысканного лишится Вселенная.

Ну и черт с ней. Продержалась бы еще чуть-чуть цивилизация, чтобы успел Доминик Флэндри вкусить вина новых марок, расцеловать побольше девочек, поноситься верхом, спеть балладу-другую. И будет с него. По крайней мере он не смел надеяться на что-то большее.

Зажужжал коммутатор внутренней связи:

– Адмирал Фенросс хочет видеть вас немедленно, сэр.

– Не может быть, – проворчал Флэндри. – А я хотел его видеть еще вчера, когда вернулся.

– Вчера он был занят, сэр, – сообщил робот столь кстати, словно обладал здравым смыслом. – Его светлость наследный граф Сидрат находится с визитом на Терре и выразил пожелание посетить командные центры.

Флэндри встал, оправил свою иссиня-зеленую рубашку, полюбовался стрелками белых с золотой искрой брюк и покрыл прилизанные волосы фуражкой, украшенной по окружности драгоценными камнями.

– Конечно же, – сказал он, – адмирал Фенросс никак не мог отправить в поездку кого-нибудь из своих адъютантов.

– Наследственный граф Сидрат связан родственными узами с гранд-адмиралом, герцогом Азии, – напомнил ему робот.

Флэндри, напевая вполголоса «У моей любимой нос смуглый от рожденья», вышел из кабинета. Преодолев ряд наклонных спусков и гравитационных шахт, он попал в кабинет Фенросса.

– А, вот и вы! – кивнул адмирал своей коротко стриженной головой. По тону было ясно, что по дороге Флэндри застрял где-то глотнуть пивка. – Садитесь. Мне передали ваш предварительный устный отчет. Неужели вы и правда ничего больше не нашли?

– Вы приказали мне, сэр, – улыбнувшись, замурлыкал он, – так или иначе выяснить отношение имирцев, что я и сделал – так или иначе.

Фенросс закусил губу.

– Хорошо, хорошо. Я знал, что так получится. Вы никогда не вписываетесь в работу сети, а мы намерены воплотить в жизнь специальную программу, весьма масштабную программу по выяснению всей правды об Имире.

– Не надо, – резко произнес Флэндри, выпрямляясь в кресле.

– Что не надо?

– Не надо так разбрасываться людьми. Простая арифметика показывает, что они проиграют. Один Юпитер по площади в сто раз больше Терры. Примерно то же самое и с населением. И как ваши люди смогут всюду попасть, если в их распоряжении будет всего два-три космических корабля? Это при условии, что Тхуа не откажется принимать докучливых кислорододышащих. Как они смогут расспрашивать, подслушивать, подкупать, получать информацию? Конечно, банально говорить, что главная работа разведки заключается в сборе миллиона несущественных фактиков и в сооружении из них одного существенного факта. У нас и так слишком мало агентов, да и те разбросаны донельзя. Не ввязывайте их в заведомо провальное дело, пусть они продолжают работать на Мерсейе, где у них все-таки есть шанс чего-нибудь добиться!

– А если вдруг Имир выступит против нас? – огрызнулся Фенросс.

– Тогда будем драться. Или погибнем, – пожав плечами, Флэндри вздрогнул от боли – мышцы еще болели, после того как его потрепало. – А вы, сэр, не думали о том, что все это подстроено мерсейцами для того, чтобы отвлечь наше внимание от них самих – и как раз в разгар нынешнего кризиса? Айхарайх большой любитель расставлять такие ловушки.

– Такое возможно, – допустил Фенросс, – но Мерсейя лежит за Сираксом, а Юпитер – под боком. Мне дали понять, что его императорское величество весьма встревожен и желает… – Он тоже пожал плечами, но на стародавний манер сбитого с толку мелкого чиновника.

– И кто же это ему подсказал? – растягивая слова, спросил Флэндри. – Уж, наверное, не граф Сидрат, которому вы показывали достопримечательности, когда пришло известие о том, что Виксен пал?

– Молчать! – скорее взвизгнул, чем прокричал Фенросс, и его лицо с впалыми щеками передернуло от боли. Он потянулся за таблеткой. – Если я не буду угождать сословной знати, – скороговоркой выпалил он, – мне придется просить милостыню в подземке, а в этом кабинете будет сидеть тот, кто не умеет говорить «нет».

Флэндри молчал и с напускной сосредоточенностью прикуривал новую сигарету. «Похоже, я не прав в своем отношении к нему, – подумал он. – Бедняжка – не очень-то весело быть на месте Фенросса».

«И все же, – размышлял Флэндри, – Айхарайх покинул Солнечную систему столь незаметно, что те, кто устроил на него засаду в космосе, так и не смогли засечь его корабль. А двадцать с чем-то часов назад потрепанный кораблик пробился к Терре, чтобы известить имперские власти о том, что Виксен вынужден был сдаться безымянному врагу, который сначала осадил, а затем высадился крупными силами на планете. В последних сводках из Сиракса сообщается о столкновениях, в которых терране потеряли больше кораблей, чем мерсейцы. Загадкою сиял Юпитер в ночном небе. Ходят слухи о том, что после отлета гостей с Терры Руэтхен со товарищи выкатили огромные бочки с пивом и пировали, как тролли, долго-долго – должно быть, был у них повод для веселья.

Нельзя во всем винить Фенросса, но неужели весь долгий путь человечества вверх – из джунглей в космос – сведется просто к его гибели, и никто за это не будет в ответе?»

– А что слышно насчет подкреплений, которые были посланы к Виксену? – спросил Флэндри.

– Они все еще в пути. – Фенросс проглотил таблетку и немного расслабился. – По имеющимся у нас сведениям о силах противника и всем таком прочем, снова складывается патовая ситуация. Пришельцы недостаточно сильны, чтобы выбить нас из этой звездной системы…

– Ничего не выйдет, раз там Том Уолтон. Я слышал, его назначили командующим? – У Флэндри даже как-то потеплело на душе.

– Да, его. И в то же время теперь, когда противник закрепился на Виксене, нет ясности в вопросе, как выбить его оттуда без массированной бомбежки, которая приведет к полному уничтожению жизни на планете. Конечно, Уолтон попытается перерезать их пути снабжения и взять их измором, но ведь как только они обустроятся, снабжение будет осуществляться непосредственно с Виксена. Или же он попытается выяснить, откуда они прилетели, и напасть на их планету. А то, возможно, и договориться до чего-нибудь с ними. Не знаю. Сам император дал адмиралу Уолтону чуть ли не карт-бланш.

«В тот день его величество, должно быть, делами не занимался, – решил Флэндри, – вот и получилось хоть что-то путное».

– Нашим действиям очень мешает то, что наши противники знают о нас все, а мы о них – почти ничего, – продолжал Фенросс. – Так что боюсь, основные усилия нашей разведки должны пока сосредоточиться на Юпитере, но кому-то придется собирать информацию о пришельцах и на Виксене. – Он вдруг замолчал.

Флэндри набрал в легкие дыма и, задержав его на секунду, неспешно выпустил.

– Это точно, – бесстрастно протянул он.

– Вот именно. Ваше новое задание.

– Но как же… одному на Виксене? Наверняка с силами Уолтона летит куча наших.

– Конечно же. Они свое дело сделают. Но в разведке, как, наверное, даже и вам известно, наряду с основной проводится обычно и параллельная операция. Кроме того, виксениты предприняли скорее драматический, чем логически обоснованный шаг. После того как их планета капитулировала, им удалось послать в космос корабль с одним человеком на борту. Вовсе не для того, чтобы попытаться найти какой-нибудь терранский космический корабль, что было бы вполне разумно. Те крохотные силы, которые были посланы с Альдебарана, к этому времени были уже разбиты и совершали только внезапные нападения, но виксенский корабль не пошел и на Альдебаран, нет, он прямым ходом двинулся сюда, так как пилот надеялся на личную аудиенцию у императора.

– Но не получил ее, – угадал Флэндри. – Его величество слишком занят цветами, чтобы еще тратить время на простого смертного, представляющего какую-то планету.

– Цветами? – заморгал Фенросс.

– Мне рассказывали, что его величество выращивает прекрасные анютины глазки, – пробормотал Флэндри. Фенросс глотнул воздуха и затараторил:

– Да нет же, конечно, все не так. Я хочу сказать, я сам разговаривал с пилотом и прочел доставленный им доклад. Не слишком много сведений, однако поучительный. Вот у Уолтона есть несколько беженцев с Виксена, а также проводники и советники, а тут пилот, единственный, кто видел пришельцев вблизи, когда они высаживались, вступали в перестрелку с людьми; он несколько дней прожил в условиях оккупации, прежде чем улететь на Терру. Уолтону надо будет переслать копию доклада; но ведь и сведения из первых рук о поведении противника, тамошних порядках – все эти мелочи, которые нельзя предугадать, – они ведь тоже могут оказаться весьма существенными.

– Конечно, – согласился Флэндри. – Для засылки разведчика на Виксен. Скажем, меня.

Фенросс натянуто улыбнулся:

– Именно это я и имел в виду.

Ничуть не удивившись, Флэндри кивнул. Фенросс никогда не откажется дать ему возможность погибнуть. Хотя, по правде говоря, у Доминика Флэндри, несомненно, больше шансов, чем у кого другого, провернуть этот номер и вернуться живым и невредимым.

– В решении лететь прямо в Солнечную систему есть своя логика, – сказал он, лениво растягивая слова. – Если бы пилот пошел на Альдебаран, то оттуда к нам бы послали нарочного доложить о случившемся и испросить распоряжений. Окольный путь. А так мы получили известие несколькими днями раньше. Нет, у него голова правильно сработала.

– У нее, – поправил Фенросс.

– Даже? – выпрямился в кресле удивленный Флэндри.

– Она сообщит вам все интересующие вас подробности, – сказал Фенросс. – Я распоряжусь, чтобы все ваши заявки были выполнены, так что берите с собой все, что сочтете нужным. Но помните, если вернетесь живым, я потребую отчета за каждый грош. Теперь идите и займитесь делом. А мне работать надо.

7

«Хулиган» угрем вывернулся из неба Терры. Какое-то время он шел на первичной тяге с таким ускорением, что для снятия перегрузок бортовое силовое поле работало с перенапряжением, а уйдя на безопасное расстояние от Солнца, перешел на вторичную тягу. От доплеровского эффекта и аберрации обзорные экраны словно взбесились, но вскоре их схемы подстроились к частоте пульсаций корабля по отношению к привычным уровням пространства, времени и энергии, погасили явления, возникающие при псевдоскорости, и Флэндри снова видел холодную многозвездную тьму такой же, как если бы находился в состоянии покоя.

Он оставил Чайвза в рубке откорректировать курс и прошел в салон.

– Полный порядок, – улыбнулся он Катрин Киттридж. – Расчетное время полета до Виксена тринадцать земных суток.

– Как это? – Девушка даже привстала. – Да мне понадобился целый месяц, чтобы добраться до Терры, а у меня был самый быстроходный на нашей планете гоночный катер.

– Да я здесь покумекал над своим, – сказал Флэндри, – а вернее, нашел специалистов, которые в этом деле кумекают. – Он сел рядом с девушкой, скрестив свои длинные ноги и облокотясь на стол красного дерева, вдоль которого полукругом шел шикарной обивки диванчик. – Дайте мне в руки отвертку, и нет такого в космосе оружия, которое не заработало бы как часы, а вот у космических двигателей устройство, я бы сказал, чудное.

Ему хотелось, чтобы она чувствовала себя непринужденно. Ей, бедняжке, довелось пережить вторжение на ее планету, лежащую далеко вглубь от границ Империи, на которых, как считалось, и ведутся все войны; она видела, как гибли в боях с неизвестными нелюдьми ее друзья и близкие; она слышала топот вражеских сапог по столь близким ее сердцу улицам. Она бежала на Терру, как бежит ребенок к своей матери, а ее холодно порасспросили в каком-то кабинете и, не мешкая, засунули в другой космический корабль вместе с хвостатым инопланетянином и учтивым незнакомцем. Чиновник, несомненно, сказал ей, что она мужественная девушка и теперь ее долг состоит в том, чтобы вернуться на родную планету разведчицей и, вполне возможно, погибнуть. А в парках Терры полыхали холодным огнем рододендроны, и смеющееся молодое поколение терранской аристократии пролетало мимо в какой-нибудь только что открытый дом развлечений. Ничего странного в том, что Катрин Киттридж смотрит на все широко открытыми от удивления глазами.

А самое красивое в ней, решил Флэндри, как раз ее глаза: большие, широко поставленные, светло-карие с золотыми блестками, глядящие из-под длинных и густых темных бровей. Будь у нее стрижка, а не это, неизвестно что спускающееся чуть ниже мочек ушей, так и волосы у нее были бы тоже ничего. А в остальном не такое у нее лицо, чтобы заглядываться: широкое, курносое, с чуть проступающими веснушками, большим ртом и аккуратным подбородком. Насколько можно судить по бесформенному серому комбинезону, довольно крепенькая и скорее всего коренастая. На англике говорит с присущим жителям ее планеты мягким акцентом, звучавшем при ее низком голосе приятно, а вот манеры у нее провинциальные, полувековой давности. Флэндри отчаянно перебирал в голове, о чем бы им поговорить.

Впрочем, можно и о делах. Он легонько нажал кнопки сервисного автомата.

– Что будете пить? – спросил он. – На борту есть все в пределах разумного и кое-что еще.

– Спасибо, ничего, – покраснев, ответила она.

– Как, совсем ничего? Бросьте вы. Дайкири? Вино? Пиво? О небо, может быть, пахту?

– Что? – Она мельком взглянула на него, и тут он узнал, что нет на Виксене молока, а потому и молочных продуктов, поскольку скот там не приживается, и он набрал для нее мороженое. Самому себе он вызвонил большой бокал джина с битером. Напитки ему еще пригодятся, ведь впереди две недели в космосе на пару с мисс Сироткой.