Текст книги "Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761"

В начале 1760-х гг. русский придворный календарь представлял собой гибрид традиционных и новых элементов. В нем, несомненно, прослеживался заметный акцент на даты государственной важности как наследия петровской эпохи, но при этом регулярные празднования династических дат оставались в русле традиционно персонифицированной природы власти в России. Обширный религиозный календарь московского двора несколько сжался, но религиозные праздники и образная система по-прежнему оставались очень важной частью придворных торжеств в России. Хотя при Петре в репертуар регулярных придворных праздников были включены такие новые элементы, как классическая символика и крупномасштабные иллюминации, основа его оставалась православной. В последующих разделах внимание будет перенесено с регулярных придворных годовщин на подготовку и проведение отдельных конкретных торжеств, привлекавших большое внимание как внутри страны, так и за рубежом. Такие праздники, хотя они и проводились от случая к случаю, сами по себе являлись крупными мероприятиями, требовавшими серьезной подготовки и финансирования со стороны дворцового ведомства. Эти впечатляющие действа, которые разворачивались в центре Петербурга, привлекали к себе участников из социальной элиты города и зрителей из простонародья. Мы выбрали три вида конкретных событий такого плана, чтобы проиллюстрировать связь двора с городом, воплощенную в праздновании триумфального возвращения из Москвы после коронации, в династических свадебных торжествах и в ритуалах погребения усопших монархов448448
  Еще один праздник, касающийся будущего династии, – рождение детей в царской семье – описан в работе: Агеева О.Г. Церемониалы рождения царских детей в век европеизации. От Петра I до Екатерины II // Прутскова О.А. (ред.). Российская реальность конца XVII – первой половины XIX в.: Сборник статей к 80-летию Ю.А. Тихонова. М., 2007. С. 210–239.


[Закрыть].

ТРИУМФАЛЬНЫЕ ВЪЕЗДЫ

Коронация правителя – может быть, самая важная церемония его царствования, потому что символика ее празднования фокусирует внимание на качествах и стремлениях нового монарха449449
  См., например: Bak J. (ed.). Coronations: Medieval and Early Modern Monarchic Ritual. Berkeley, CA, 1990.


[Закрыть]. В России коронации императоров традиционно происходили в Москве, и эта практика сохранялась до падения династии Романовых в 1917 г.450450
  Wortman R. The Russian Coronation: Rite and Representation // The Court Historian. 2004. Vol. 9/1. P. 15–32.


[Закрыть] Однако в первом десятилетии XVIII в. двор и социальная элита переместились в Санкт-Петербург как в основную свою резиденцию, что вызвало к жизни новый ритуал, ведь теперь правителю после коронации нужно было возвращаться в Северную столицу, а не оставаться в Москве. Россия была не единственным государством, где коронация происходила не в том городе, который являлся резиденцией двора. Так, французские короли по традиции короновались в Реймсском соборе, а правили из Парижа (или, позднее, из Версаля), в то время как прусский электор (затем король) короновался в Кенигсберге, а правил из Берлина. В таких случаях государь и двор отмечали свое возвращение в резиденцию церемониальным въездом. Это торжество было, в сущности, разновидностью триумфального шествия, восходящего к Античности торжества по случаю победы на поле брани. В XV–XVI вв. эти церемонии снова вошли в обычай, причем их использовали и в военном контексте, и в целом для демонстрации могущества властителя451451
  Strong R. Art and Power: Renaissance Festivals, 1450–1650. Woodbridge, 1984. P. 44–50.


[Закрыть].

Торжественное шествие, вступающее в город после коронации нового государя, символизировало установление его власти над столицей, а подданные, встречая его, проявляли покорность и преданность452452
  Muir E. Ritual in Early Modern Europe. 2^nd ed. Cаmbridge, 2005. P. 265–271.


[Закрыть]. Но если крупномасштабные королевские въезды являлись традиционной частью европейского церемониала на протяжении почти всего периода раннего Нового времени, то во второй половине XVII в. при ведущих дворах от них постепенно стали отвыкать. Так, эта практика вышла из употребления в Англии в правление Карла I, после того как он отменил свое торжественное вступление в Лондон в 1625 г.453453
  Smuts R.M. Public Ceremony and Royal Charisma: The English Royal Entry in London, 1485–1621 // A. Lee Beier, D. Cannadine, J. M. Rosenheim (eds.). The First Modern Society: Essays in English History in Honor of Lawrence Stone. Cambridge, 1989. P. 83–85.


[Закрыть] Также и въезд в Париж Людовика XIV в 1660 г. стал последним на сто с лишним лет454454
  Bryant L. The King and the City in the Parisian Royal Entry Ceremony: Politics, Ritual and Art in the Renaissance. Geneva, 1986. P. 208–212.


[Закрыть]. Существовало несколько причин для отказа от церемонии въезда, и не в последнюю очередь – внушительные расходы, которые перевешивали символическую ценность этого, довольно старомодного, представления. Но отказ не был окончательным, и, в определенном контексте, вступление в город нового короля все еще могло прозвучать важной заявкой о намерениях. Пышные празднования по случаю коронации Фридриха I в качестве прусского короля в 1701 г. тщательно готовились, причем придворный церемониймейстер Иоганн фон Бессер использовал целый ряд европейских образцов для каждого элемента церемонии. Общая ее стоимость оценивалась в 6 млн талеров455455
  Clark Ch. Iron Kingdom: The Rise and Downfall of Prussia, 1600–1947. London, 2007. P. 68.


[Закрыть]. Триумфальное возвращение двора в Берлин было составной частью коронационных торжеств и планировалось с такой же тщательностью456456
  Подробности планов торжественных въездов см.: Friedrich K., Smart K., Smart S. (eds.). The Cultivation of Monarchy and the Rise of Berlin: Brandenburg-Prussia, 1700. Farnham, 2010. P. 247–260.


[Закрыть].

В России тоже устраивали триумфальные шествия после крупных военных побед, особенно начиная с царствования Ивана IV, а при Петре II церемониальное вступление в Москву стало частью празднования его коронации457457
  Wortman R. Scenarios of Power: Myth and Ceremony in Russian Monarchy. Princeton, NJ, 1995. Vol. 1. P. 90 (см. русский перевод: Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии: В 2 т. Т. 1: От Петра Великого до смерти Николая I. М., 2002).


[Закрыть]. Впрочем, когда все внимание организаторов сосредоточивалось на праздновании коронации в Москве, вопрос о возвращении двора в Петербург нередко ускользал из поля зрения. На первый взгляд, нетрудно понять, отчего это происходило. Церемониальные въезды в Петербург не проводились ни для Екатерины I, коронованной в мае 1724 г., ни для Петра II, который короновался в феврале 1728 г.458458
  Петра I отвлекали приближавшиеся маневры Балтийского флота и непрерывные болезни, и потому не было церемонии в честь его возвращения в Санкт-Петербург после коронации Екатерины I в 1724 г., а Петр II так и не вернулся в Петербург до своей смерти в 1730 г.


[Закрыть] В царствование последнего затянувшееся пребывание государя и двора в Москве породило у некоторых современников сомнения относительно будущего Петербурга459459
  См., например точку зрения Джеймса Фитцджеймса Стюарта, испанского посла в России, в 1728 г.: Записки герцога Де-Лирия-Бервика, бывшего испанским послом при российском дворе, с 1727 по 1731 год // Сын отечества. Т. 7/2. 1839. С. 144–145.


[Закрыть]. Однако со смертью Петра II и вступлением Анны Ивановны на престол в Москве в 1730 г. двор стал планировать возвращение в Петербург, о котором и возвестил торжественный въезд императрицы в январе 1732 г. Фельдмаршал Бурхард Христофор фон Миних, губернатор Петербурга с 1727 г. и генерал-фельдцейхмейстер с 1729 г., устроил в городе невиданный фейерверк в дни коронации Анны, а ее предстоящее возвращение в город в начале 1732 г. дало ему еще одну возможность отличиться в ее глазах460460
  Werrett S. Fireworks: Pyrotechnic Arts and Sciences in European History. Chicago, IL, 2010. P. 112–114.


[Закрыть]. Миних разработал порядок следования процессии и все этапы торжественного вступления461461
  Миних Б.Х. фон. Диспозиция и церемониал торжественного въезда императрицы Анны Ивановны в С.-Петербург 16 генваря 1732 / Сост. М.Д. Хмыров // Русский архив. 1867. Вып. 2. С. 332–341.


[Закрыть]. Описание этого действа затем опубликовали в приложении к выходившей раз в две недели городской газете «Санктпетербургские ведомости»462462
  Прибавления к Ведомостям. № 6. 18 января 1732 г. С. 27–28.


[Закрыть]. Эта церемония десятью годами позже в известной степени повлияла на планирование и проведение торжественного въезда в столицу императрицы Елизаветы, судя по некоторым его деталям.

Утром 16 января 1732 г. участники процессии выстроились вдоль Большой Артиллерийской улицы верхом и в экипажах, согласно порядку, указанному в планах устроителей. Затем, в час пополудни, процессия тронулась от триумфальных ворот у Аничкова моста, возглавляемая петербургским почт-директором и его подчиненными, которые возвещали о приближении шествия, трубя в почтовые рожки. В шествии участвовали представители разных групп населения, символизируя их возвращение в город. Купцы «всех наций» двигались в голове процессии, за ними в экипажах следовали иностранные министры и члены генералитета, причем их группы перемежались конными драгунами и военными музыкантами. Близость к карете императрицы свидетельствовала о привилегированном статусе; это право принадлежало членам ее семьи и придворным чинам. Фаворит императрицы Эрнст фон Бирон (официально – ее обер-камергер) и обер-гофмаршал двора Карл фон Левенвольде ехали верхом по бокам ее кареты, а за ней следовали родственники и придворные дамы императрицы463463
  Миних Б.Х. Диспозиция. С. 339–340.


[Закрыть].

Путь следования процессии пролегал по Невскому проспекту, под вторыми триумфальными воротами у Адмиралтейства, а затем сворачивал к церкви Св. Исаакия Далматского. Там императрица была встречена членами Синода и присутствовала на богослужении, после чего продолжила путь к Зимнему дворцу. В трех точках маршрута (в начале пути, у Адмиралтейства и на подъезде к Зимнему дворцу) должны были сигнализировать ракетами о начале салюта из пушек с обеих крепостей. Четвертая ракета дала сигнал к ружейному салюту войскам, стоявшим вдоль Невского проспекта, после чего солдаты бросали вверх свои треуголки с традиционным возгласом «Виват!». Войска стояли вдоль всего пути шпалерами. Салютовать начали от Зимнего дворца, где выстроились четыре гвардейских полка во главе с Преображенским, за ними гардемарины из Морского корпуса и гренадеры морской пехоты и, наконец, солдаты других линейных полков, таких как Ингерманландский. Очевидно, что в такой день требовалось охранять порядок, так что четыре городских гарнизонных полка держали в резерве на всякий случай. Кроме того, за несколько дней до самого события было приказано построить каждый полк на отведенном ему месте на пути следования процессии, чтобы заранее его выровнять и наметить дистанцию для построения464464
  Миних Б.Х. Диспозиция. С. 333–337.


[Закрыть]. В увековечение этого торжества надписи, начертанные на триумфальных воротах, в том же году опубликовали в «Примечаниях» к «Санктпетербургским ведомостям»465465
  Примечания на Ведомости. № 21. 6 марта 1732 г. С. 81–88.


[Закрыть].

Составленный Минихом подробный проект торжественной процессии 1732 г. послужил важным прецедентом для тех, кто планировал такое же вступление через десять лет. В частности порядок шествия, путь его следования, использование как военных, так и сакральных элементов для создания аудиовизуального эффекта свидетельствуют о связи этих двух событий. Однако в 1742 г. вступление в город Елизаветы было более масштабным и включало в себя ряд новых элементов. Его подготовка началась с проекта и сооружения триумфальных ворот на пути процессии, а также с подготовки иллюминаций на вечер торжественного дня466466
  Воронихина А.Н. Триумфальные ворота 1742 г. в Санкт-Петербурге // Т.В. Алексеева (ред.). Русское искусство барокко: материалы и исследования. М., 1977. С. 159–172; Зелов Д.Д. Официальные светские праздники как явление русской культуры конца XVII – первой половины XVIII века. М., 2002.


[Закрыть]. Приготовления начались в сентябре 1742 г., когда Елизавета выразила желание, чтобы к ее возвращению выстроили двое новых ворот. Проектом должна была руководить специальная комиссия с привлечением сотрудников Канцелярии от строений, хотя творческую сторону доверили в основном специалистам из Академии наук. Среди них видное место занимали архитектор Пьетро Трезини и гравёр Иоганн Штенглин, отвечавшие соответственно за общий стиль проекта ворот и за внушительные панели с аллегорическими изображениями. В этом деле, как и в разработке церемонии и процессии, они могли использовать опыт предшественников; новые ворота предназначались на замену тех, что были сооружены для торжественного въезда 1732 г. О важности этих проектов говорит крупная сумма денег, которую на них выделили, – 10 тыс. руб.467467
  МИИАН. Т. 5. С. 346–347.


[Закрыть]

Планирование самого торжественного шествия началось гораздо ближе к этой дате. Порядок процессии был сначала письменно изложен по-французски, а затем переведен на русский язык, чтобы разослать его основным группам участников468468
  РГИА. Ф. 473. Оп. 1. Д. 246. Л. 74–75 об. Disposition de l’entrée de S.M.I. Elizabeth Petrovna à St. Petersbourg. 21 декабря 1742 г.; Там же. Л. 81–86 об. Диспозиция во время шествия Ея Имп. Вел. всемил. гдрни императрицы Елизаветы Петровны в Санкт Питербурх, декабрь 1742 г.


[Закрыть]. Автором этого плана был указан адмирал граф Н.Ф. Головин, состоявший обер-шталмейстером с ноября 1740 г. Придворные конюшни обеспечивали шествие лошадьми, так что выбор этот был закономерен. Другой видной фигурой в планировании торжества стал князь Н.Ю. Трубецкой, генерал-прокурор Сената. Он, конечно, был хорошо знаком с придворным церемониалом, так как с 1726 г. состоял при дворе камер-юнкером, а затем, в 1730-е гг., служил в армии в звании обер-офицера. Поэтому выбор князя Трубецкого был также удачен, ведь в планировании триумфального шествия соединялись церемониальные и военные элементы. Архивные материалы о торжественном въезде Елизаветы Петровны в Санкт-Петербург представляют собой комплекс документов в составе переплетенного тома, который завершается кратким реестром, или перечнем, этих документов, датированным 23 декабря 1742 г. В перечне обозначено, что разработка диспозиции (т.е. порядка следования процессии) принадлежит князю Н.Ю. Трубецкому, хотя в самом документе об этом не сказано469469
  Там же. Л. 87. О торжественном въезде Ея Императорского величества в Санкт Питерсбург, 23 декабря 1742 г.


[Закрыть]. Впрочем, еще удивительнее то, что с придворным обер-церемониймейстером Францем Санти проконсультировались лишь вечером 21 декабря, когда его вызвали в резиденцию князя Трубецкого.

Процессия была организована, в основном так же, как в 1732 г., но оказалась многочисленнее благодаря возросшему числу придворных чинов и дворцовых служителей. Путь ее также совпадал с прежним – по Невскому проспекту от Фонтанки до Зимнего дворца. Однако принципиальная разница между обеими процессиями заключалась в более выраженном характере остановок на пути кортежа Елизаветы, где представители военных, чиновников, духовенства и купечества приветствовали императрицу. Первая остановка намечалась возле триумфальных ворот, возведенных у Аничкова моста, где императрицу встречали штаб– и обер-офицеры полков, расквартированных в Петербурге, в первую очередь гвардейских. Вторая остановка была у нового Гостиного двора, где в две линии стояло городское купечество: русские купцы по правую, а иностранные по левую сторону проспекта. Третья остановка предполагалась у церкви Казанской Божьей Матери, где собрались члены Священного cинода, а двадцать семинаристов на помостах по обе стороны проспекта пели специально сочиненный хвалебный гимн в честь императрицы470470
  Огаркова Н.А. Церемонии, празднества, музыка русского двора. СПб., 2004. С. 45, 264.


[Закрыть]. Четвертая остановка находилась у вторых триумфальных ворот возле Зеленого моста через Мойку, где были собраны чины гражданского управления с шестого по восьмой класс. Наконец, высшие шесть рангов администрации и остальные придворные чины встречали государыню перед Зимним дворцом471471
  РГИА. Ф. 473. Оп. 1. Д. 246. Л. 81–85 об.


[Закрыть].

Как и в 1732 г., аудиовизуальные элементы были неотъемлемой частью празднований 1742 г. Музыканты каждого из полков начинали играть с приближением кортежа императрицы и не умолкали до тех пор, пока он их не миновал. Как отметила И.А. Чудинова, это создавало волну музыки, катившуюся вдоль пути следования кортежа по городу. Всем церквям Петербурга было предписано во время процессии непрерывно звонить в колокола. Это музыкальное сопровождение дополнялось во время трех главных остановок пушечными салютами, которые давали полковые пушки и тяжелые орудия крепостной артиллерии, предупрежденные ракетными сигналами. По финальному сигналу, когда карета императрицы прибыла к Зимнему дворцу, войска, стоявшие вдоль пути процессии, дали ружейный залп472472
  Чудинова И.А. Пение, звоны, ритуал. С. 21–24.


[Закрыть]. Визуальный эффект общей картины дополняли костюмы, в которые были одеты встречающие на каждой из остановок кортежа, – всем им было положено облачиться в полную парадную униформу. Например семинаристы, певшие перед Казанским собором, были в белом, что составляло эффектный контраст с рясами членов Священного синода и остального духовенства. Городское купечество, не имевшее официальной униформы, получило указание одеться в коричневое, но между русскими и английскими, а также остальными иностранными купцами существовало различие: подкладка их кафтанов отличалась по цвету – голубая у русских купцов и красная у иностранных, причем каждой группе позволялось украсить костюм отделкой из парчи, шитьем или иными декоративными материалами. Если говорить о картине в целом, то, помимо фейерверков, город и триумфальные ворота иллюминировались еще восемь ночей подряд473473
  РГИА. Ф. 473. Оп. 1. Д. 246. Л. 82 об. – 83.


[Закрыть].

Церемония въезда Елизаветы, определенно, задумывалась как публичное празднование возвращения государыни в столицу. Непрестанная пальба в течение дня, как и ночная иллюминация города, способствовала тому, чтобы все население было в курсе происходящего события. Однако свидетельств о реакции современников на него немного. Камер-фурьерские журналы в основном молчат об этом событии. В них лишь отмечается, что императрица прибыла в город 20 декабря и вечером остановилась в своем старом дворце в Смольном474474
  ТЖРЕП. Т. 2. Ч. 2. С. 250.


[Закрыть]. Иностранные наблюдатели тоже не приводят никаких других деталей. Сирил Уич, английский резидент при русском дворе, вернулся в Петербург только 28 декабря, а до этого сетовал в письмах на болезнь и трудности с транспортом, так что и вовсе пропустил это событие475475
  СИРИО. Т. 99. С. 195–197. Уич – Картерету. Москва, 20 декабря 1742 г.; Там же. С. 200. Уич – Картерету. СПб., 28 декабря 1742 г.


[Закрыть]. Его французский коллега Д’Алион тоже во время въезда императрицы еще находился в Москве. В донесении министру иностранных дел Жан-Жаку Амело де Шайю от 27 декабря он объясняет, что попадет в Петербург только «через пять-шесть дней»476476
  СИРИО Т. 100. С. 465. Д’Алион – Амело. Москва, 27 декабря 1742 г.


[Закрыть]. Его соотечественник Лесток вернулся из Москвы 20 декабря, но в его донесении от 28 декабря не упоминаются празднования по случаю въезда императрицы477477
  Там же. Лесток – де ла Шетарди. Москва, 28 декабря 1742 г.


[Закрыть]. К тому же это событие не было описано и в «Санктпетербургских ведомостях», в противоположность торжественному въезду в Петербург императрицы Анны в 1732 г., отчет о котором вышел в «Прибавлениях» к газете478478
  Зато припасы, необходимые для фейерверков и иллюминаций, упоминаются. См.: СПВ. №100. 13 декабря 1742 г. С. 813 (где идет речь о количестве сала, дегтя и «венецианского терпентина», затребованного Адмиралтейством); СПВ. № 101. 16 декабря 1742 г. С. 820 (здесь говорится о партии слюды для Артиллерийского приказа).


[Закрыть].

Обер-церемониймейстер Санти составил доклад, в котором изложил вопросы, обсуждавшиеся на заседании 21 декабря, а также перечислил некоторые затруднения, приключившиеся впоследствии в день самой процессии479479
  РГИА. Ф. 473. Оп. 1. Д. 246. Л. 77–78 об. (Отчет обер-церемониймейстера Франца Санти, б.д.).


[Закрыть]. Сначала Санти отметил, что посоветовал князю Н.Ю. Трубецкому связаться с другими высшими придворными чинами, чтобы убедиться, что различные экипажи и лошади для процессии готовы. Князь Трубецкой отвечал, что приказы были отданы и участники должны их исполнять. Затем Санти высказал свои замечания по поводу проекта порядка следования, составленного Н.Ф. Головиным, который тот, видимо, уже прислал Трубецкому в письме. Санти был озабочен тем, чтобы на каждом этапе церемония шла по плану. Поэтому на заседании он подчеркнул, что придворные кавалеры не получили инструкций о том, когда им нужно прибыть к Казанской церкви и как себя вести. В распорядке процессии также не уточнялось, как императрица будет выходить из кареты, когда подъедет к церкви. На первый пункт Трубецкой ответил, что члены двора должны знать свои обязанности, а второй пункт вообще проигнорировал480480
  Там же. Л. 77 об.


[Закрыть].

Затем в докладе Санти описывались путаница и крайний беспорядок, наступившие в результате пренебрежения его советами. Главным образом, это происходило перед Казанской церковью, где не оказалось никого из придворных сановников, чтобы сопровождать императрицу, когда она вышла из кареты. Эту роль пришлось выполнять самому Санти, пока его не спас граф М.И. Воронцов. Дальнейшее замешательство произошло, когда не был вовремя дан сигнал ракеты об отбытии государыни из церкви. В итоге Санти не успел сесть в свою карету, когда процессия тронулась, а потому должен был «бежать полверсты», чтобы ее догнать. В заключение доклада приведено колкое замечание Жана Армана де Лестока, поддержанное несколькими неназванными русскими чиновниками, о том, что если уж при дворе имеется «un grand maître des ceremonies», – обер-церемониймейстер, – то надо дать ему возможность выполнять свои обязанности481481
  Там же. Л. 78–78 об.


[Закрыть]. Это описание хода церемонии, пусть оно едва ли объективно, все же позволяет увидеть под иным углом зрения идеальную версию торжества, представленную в планах и проектах. В частности в нем сообщаются детали практических затруднений, вроде несвоевременной подачи сигналов или путаницы с конкретными поручениями, которые возникали в ходе реальных событий и не зафиксированы больше нигде.

Фактическим свидетельством того, что об этой торжественной церемонии было широко известно в городе, является одно из долговременных визуальных напоминаний о нем: триумфальные ворота. В описании Санкт-Петербурга, составленном десять лет спустя, А.И. Богданов сообщает о двух триумфальных воротах, связывая их не только с въездом императрицы, но и с заключением мира со Швецией на следующий год482482
  Богданов А.И. Описание Санктпетербурга (1749–1751). СПб., 1997. С. 343.


[Закрыть]. Описание гравированных изображений на двух воротах, опубликованное Академией наук в январе 1743 г., было составлено Кристианом Крусиусом в период подготовки церемонии въезда483483
  СК. Т. 2. С. 97.


[Закрыть]. Согласно протоколам Академии наук, было напечатано только 300 экземпляров этого описания. Тем не менее перед нами попытка донести до читателей содержание гравюр, публикуя текст подписей, помещенных на самих триумфальных воротах484484
  Воронихина А.Н. Триумфальные ворота. С. 169.


[Закрыть]. Присутствие на Невском проспекте этих ворот, а также использование его архитектурных сооружений в качестве вех на пути процессии наглядно демонстрировало роль проспекта как главной церемониальной магистрали Петербурга. Хотя Невский проспект использовался и для въезда 1732 г., но окончательно ведущая позиция в пространстве Петербурга закрепилась за ним уже после обширной перестройки конца 1730-х гг. и освящения в 1737 г. церкви Казанской Божьей Матери (впоследствии она служила одним из главных храмов города, в которых двор присутствовал на религиозных церемониях).

В возвращении императрицы Елизаветы в Петербург заключалось несколько иное символическое значение, чем в переезде сюда Анны Ивановны. В церемониальном вступлении Анны в 1732 г. воплощалась, по сути дела, идея возвращения в город двора и российской элиты после периода конца 1720-х гг. – времени неуверенности относительно его будущего. Елизавета же со своим двором уже и так жила в Петербурге, когда взяла власть в свои руки в конце 1741 г., так что для традиционной церемонии коронации она вернулась в Москву. То обстоятельство, что Елизавета была дочерью Петра I и при свержении Ивана VI она выступала как защитница отцовского наследия, подразумевало, что возвращение после коронации в город Петра имеет для нее как личное, так и политическое значение. Недавние победы русского оружия в войне со Швецией придавали торжественному въезду Елизаветы также и военный подтекст, что сближало его с традиционными триумфальными шествиями. Презентация Елизаветы как защитницы отцовского наследия и победоносной самодержавной государыни придала ее образу такое величие, которого не было у Анны Ивановны в 1732 г.

Оба торжественных въезда в Санкт-Петербург, состоявшиеся в первой половине XVIII в., можно сравнивать с вступлением прусского двора в Берлин в 1701 г. Эти города недавно стали главными резиденциями дворов, и в обоих монархи стремились установить прочную связь между двором и его резиденцией. Размах планирования церемоний и внушительные финансовые вложения говорят о большой важности подобного действа на заре новых царствований. В случае России, сравнение въездов 1732 и 1742 гг. показывает, что за истекшее между ними десятилетие и двор, и город прошли известный путь развития, в частности выросло число участников процессии, въезд императрицы был осязаемо увековечен триумфальными воротами на Невском проспекте. Но еще одна параллель между этими процессиями в Берлине и Петербурге состояла в том, что в обоих городах они не сделались постоянной частью придворного церемониала. Преемники Фридриха I, начиная с его сына, Фридриха-Вильгельма I, отказались от пышных церемоний как от пустой траты денег, и торжественные въезды в Берлин пали одной из жертв этого решения485485
  Clark Ch. Iron Kingdom. P. 75.


[Закрыть]. Что касается русского двора, то Петр III не дожил до своей официальной коронации в Москве, а Екатерина II оказалась последней правительницей, совершившей триумфальный въезд в Санкт-Петербург после своей коронации в 1763 г.486486
  Dixon S. Catherine the Great. London, 2009. P. 127.


[Закрыть] К концу же столетия двор так прочно осел в Петербурге, что больше не требовалось символического заявления о намерениях монарха, воплощенного в его торжественном въезде.

СВАДЬБЫ

Планирование королевской свадьбы было серьезным мероприятием для любого двора раннего Нового времени. Бракосочетание имело масштабные внутриполитические и международные последствия, и выбор нового супруга для правящего лица обычно зависел от политических соображений, а не от того, являлись ли два человека подходящими или привлекательными друг для друга. Династические свадьбы представляли собой ценную возможность продемонстрировать богатство и статус принимающего двора в размахе и великолепии празднований. Объединение двух династий брачным союзом служило также общепринятым способом скреплять политические альянсы или добиваться признания на международной арене. Поэтому вероятные партии для таких браков тщательно изучались и планировались заранее, и обе стороны нередко могли договориться о желаемом исходе даже раньше, чем будущие супруги впервые виделись. Заключенный таким образом брак не обязательно должен был стать счастливым, но должен был, как минимум, произвести подходящего наследника. Впрочем, что характерно для русского двора XVIII в., царских свадеб в этот период было сравнительно мало. Это объясняется обстоятельствами жизни тогдашних русских правителей. Из преемников Петра I после 1725 г. Екатерина I и Анна Ивановна были вдовами, Петр II умер до своей свадьбы, Иван VI был младенцем, а Елизавета официально оставалась незамужней.

Между тем в России существовали вполне определенные традиции заключения царских браков. Московский двор воспринял из византийского наследия смотрины невест, когда государь выбирал себе будущую жену из числа кандидаток, собранных со всего царства. Теоретически этот процесс выбора был свободным, но на него сильно влияли советники и родственники царя. Предпочтение отдавалось кандидаткам из русских дворянских родов, во избежание угрозы политическому равновесию при женитьбе на девице из боярской фамилии, или с вызывающими опасения иноземными связями (в случае брака с иностранкой)487487
  Martin R. A Bride for the Tsar: Bride-Show and Marriage Politics in Early Modern Russia. DeKalb, IL, 2012. P. 43–56, 76–87.


[Закрыть]. Московские свадебные торжества были по своей сути религиозными, и свадьба Петра I и его первой жены Евдокии в 1689 г. представляла собой типичный пример традиционной церемонии и связанного с ней образного ряда488488
  Hughes L. Peter the Great’s Two Weddings: Changing Images of Women in a Transitional Age / R. Marsh (ed.). Women in Russia and Ukraine. Cambridge, 1996. P. 32–35.


[Закрыть]. Поэтому в России не бывало крупных публичных свадебных церемоний, сравнимых со свадьбами Людовика XIV в 1660 г. или Леопольда I в 1666, 1673 и 1676 гг.489489
  О бракосочетании Людовика XIV см.: Zanger A. Scenes from the Marriage of Louis XIV: Nuptial Fictions and the Making of Absolutist Power. Stanford, CA, 1997. О свадьбе Леопольда I см.: Goloubeva M. The Glorification of Emperor Leopold I in Image, Spectacle and Text. Mainz, 2000. P. 103–120.


[Закрыть] В начале XVIII в. характер свадебных ритуалов начал меняться в двух важных аспектах. Петр стремился вытолкнуть Россию на европейскую сцену – он проводил преобразования и воевал со Швецией, понимая, что одним из плодотворных способов получить международную поддержку и влияние являются династические союзы. Одновременно перемещение двора в Санкт-Петербург означало, что новый город, скорее всего, станет теперь местом празднования царских свадеб. Сам царь был уже женат, а потому сыграть свадьбу на новом месте, вероятно, предстояло другим членам царской семьи, в частности наследнику престола.

Первой крупной придворной свадьбой в Санкт-Петербурге стало бракосочетание племянницы Петра, будущей императрицы Анны Ивановны, которая 11 ноября 1710 г. венчалась с Фридрихом-Вильгельмом, герцогом Курляндским. И сама церемония, и последующие празднования проходили во дворце Меншикова на Васильевском острове. Царь выступал распорядителем свадьбы, приглашены были все военные, до лейтенанта включительно, а также знатные особы. За церемонией венчания последовал банкет с тостами и салютами из пушек в честь новобрачных490490
  Точное известие о… крепости и городе Санкт-Петербург, о крепостце Кроншлот и их окрестностях… / Ю.Н. Беспятых (ред.). Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. С. 72–75.


[Закрыть]. Датский посол Юст Юль тоже был гостем на этой свадьбе, и его описание раскрывает ряд интересных подробностей. Например богослужение шло по-русски, но обращения к жениху для архимандрита Феодосия Яновского заранее письменно перевел на латынь секретарь Юста Юля, Расмус Эребо. После банкета не было фейерверка, так как Меншиков плохо себя чувствовал491491
  Юль Ю. Записки. С. 216, 219.


[Закрыть]. С точки зрения обстановки, состава участников и церемониала эта свадьбы оценивается как существенное отступление от традиций предыдущего века492492
  Агеева О.Г. Новые явления в общественной жизни и быту Петербурга первой четверти XVIII в. (на примере царских свадеб) / А.Н. Копылов, О.Г. Агеева, Л.Н. Пушкарев (ред.). Русская культура в переходный период от средневековья к новому времени: Сборник статей. М., 1992. С. 98.


[Закрыть]. Новые элементы отразились затем в организации в феврале 1712 г. второго бракосочетания самого Петра, когда он женился на своей невенчанной супруге Екатерине. Празднование опять проводилось публично, на европейский манер, причем общая стилистика праздника скорее отражала личные склонности Петра, чем традицию: он был в форме контр-адмирала, а в списке гостей преобладали морские офицеры493493
  Zitser E. The Transfigured Kingdom. P. 119–121 (см. русский перевод: Зицер Э. Царство Преображения. М., 2008).


[Закрыть]. Краткая приватная церковная церемония сменилась банкетом в Зимнем дворце (хотя на знаменитой гравюре Алексея Зубова свадьба изображена во дворце Меншикова), причем Меншиков служил церемониймейстером. Позже вечером состоялись фейерверки и другие иллюминации494494
  ПоЖ. 1712. С. 1–7. Анализ гравюры см.: Михайлов Г.В. Гравюра А. Зубова «Свадьба Петра I»: реальность и вымысел // Панорама искусств. 1988. Вып. 11 С. 25–38.


[Закрыть].

Эти два мероприятия до конца рассматриваемого периода служили образцом для свадеб в царском доме, которые теперь происходили в Петербурге, а не в Москве. Европейский облик нового города создавал более подходящий антураж для этих свадеб, так как русский двор стремился установить династические связи с другими дворами Северной Европы. Вслед за бракосочетанием Анны Ивановны с герцогом Курляндским, в 1716 г. ее сестра Екатерина Ивановна вышла замуж за герцога Мекленбургского, в 1725 г., вскоре после смерти своего отца, цесаревна Анна Петровна обвенчалась с герцогом Голштинским, а в 1737 г. Анна Леопольдовна вышла за герцога Брауншвейгского. Последние две свадьбы проходили в Петербурге495495
  Описание свадебных торжеств см.: Описание о браке между Ея Высочеством Анною Петровною, Царевною Всероссийскою, и Его Королевским Высочеством Карлом Фридрихом, Герцогом Голштейнготторпским. СПб., 1725; Vigor J. Letters from a Lady, Who Resided Some Years in Russia, to her Friend in England. London, 1775. P. 189–207.


[Закрыть]. В этот период особенно выделялась еще одна свадьба в царской семье – в 1745 г. великий князь Петр Федорович женился на принцессе Софии Ангальт-Цербстской, будущей Екатерине II. Императрица Елизавета выбрала Петра Федоровича своим наследником в конце 1742 г. и очень хотела обеспечить будущее династии при помощи его брака и потомства от него, так что эта свадьба имела огромное значение для русского двора496496
  ПСЗ. Т. 11. № 8658. 7 ноября 1742 г. С. 712–713.


[Закрыть]. Те же соображения играли роль и при заключении браков королевских наследников некоторых ведущих дворов Европы того времени: в Пруссии в 1733 г., в Англии и Священной Римской империи в 1736 г., в Швеции в 1744 г., во Франции в 1744 и 1747 гг.497497
  См., например, про озабоченность английского двора в 1730-е гг. в связи с выбором подходящих партий для детей Георга II: Smith H. Georgian Monarchy: Politics and Culture, 1714–1760. Cambridge, 2006. P. 46–47.


[Закрыть] Свадьба российского великого князя в 1745 г. демонстрирует некоторые важные признаки освоения русским двором европейского придворного церемониала. В частности записки Санти, обер-церемониймейстера двора, содержат ценные сведения о том, как планировалась свадьба, – таких материалов о предыдущих свадьбах при петербургском дворе не существует. Вероятно, подготовка свадьбы великого князя началась всерьез после обращения его невесты в православие в Москве 28 июня 1744 г., когда она приняла имя Екатерины Алексеевны и титул великой княгини. В своих «Записках» Екатерина писала, что еще с весны 1745 г. начались приготовления к ее свадьбе498498
  Екатерина II. Мемуары I // Сочинения. Т. 12. С. 63.


[Закрыть]. 26 февраля в шесть часов вечера обер-церемониймейстер граф Санти и его заместитель, церемониймейстер Ф.П. Веселовский, встречались по этому поводу с графом А.П. Бестужевым-Рюминым у него дома. Императрица распорядилась, чтобы организация свадьбы основывалась на примере бракосочетания великой герцогини Анны Петровны (сестры императрицы и матери великого князя Петра Федоровича) с герцогом Гольштейн-Готторпским в мае 1725 г. Санти написал гофмаршалу Д.А. Шепелеву, чтобы тот запросил в Придворной конторе документы, относящиеся к этому событию. Но Шепелев ответил, что в конторе не имеется документов, восходящих ко времени этого бракосочетания, а поэтому Санти пришлось прибегнуть к устным воспоминаниям («des traditions orales») и составлять новый план на неопровержимых основаниях499499
  Такое решение выглядит странным, ведь существовало опубликованное описание свадьбы Анны Петровны (как отмечено выше).


[Закрыть]. Затем этот план должна была критически рассмотреть Коллегия иностранных дел500500
  РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 15. Л. 2–2 об. (Notes du Comte de Santi, Grand-Maitre des Cérémonies sous le règne de l’Impératrice Elisabeth I, 1745).


[Закрыть].

Получившийся проект, поданный на рассмотрение в марте 1745 г., повлек за собой 14 «пунктов», или вопросов, требовавших решения императрицы. Эти пункты касались не только практических затруднений, но также важных вопросов протокола. Пункты практического свойства, как правило, требовали разъяснения вещественных сторон плана, таких как характер дорожных приготовлений, порядок следования экипажей царского семейства и их места относительно кареты императрицы. Еще один пункт касался рассадки членов императорской семьи на свадебном пиру, в особенности вопрос о том, куда посадить мать Екатерины и ее дядюшку, принца Августа. Санти предложил поместить их за отдельным столом напротив трона либо слева от него, по примеру рассадки гостей на коронации Екатерины I, сославшись при этом на славной памяти отца Елизаветы. Что касалось прочих участников торжества, то в десятом пункте шла речь о том, в каких экипажах должны ехать в процессии чины разных классов. Возникли вопросы, для кого положено запрягать шестерку лошадей, а для кого четверку, украшать ли золотом и серебром экипажи и ливреи, и сколько слуг полагается иметь каждому участнику. Этот пункт заодно говорил о том, что необходимо заблаговременно информировать приглашенных, чтобы они успели подготовиться501501
  РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 15. Л. 3–5 об. (Points preambles qui demandaient la resolution de Sa Majesté Impériale à fin de pouvoir arranger le Cérémonial des Noces de Leurs Altesses Impériales, 4 марта 1745 г.).


[Закрыть].