Текст книги "Экономика, организация и менеджмент"

Глава 6
Субъективный риск и стимулы к деятельности

Стимулы – суть экономики.

Эдвард П. Лейзер

Сложность проблемы коррупции состоит в том, что она имеет тенденцию становиться Проблемой Коррупции с большой буквы. Моральные аспекты часто заслоняют собой практические вопросы, даже если моральный вопрос относительно незначителен, а практическая деятельность очень масштабна.

Джеймс К. Уилсон

Представьте себе, что вы едете по скоростной магистрали и на панели управления появляется сигнал о перегреве вашей машины. Недалеко есть сервисная станция, и вы направляетесь туда на своей машине. Традиционный анализ этой рыночной ситуации прост: есть цена, которую нужно заплатить за устранение неисправности; или вы заплатите – и машину починят, или же рискнете, решив отказаться от ремонта.

Таков возможный ход событий, не исключающий, однако, и другие возможности. Начав ремонт машины, механик может сказать: «У вас полетел радиатор. Новый обойдется вам в $500». Если вы неопытный водитель, то вы не способны определить, говорит ли механик правду или нет. В конце концов механик может быть заинтересован в том, чтобы продать вам новый радиатор, особенно по такой цене. Вы сталкиваетесь с той же проблемой, с которой часто сталкиваются лица, принимающие решения в организациях: когда интересы лиц, обладающих наиболее важной информацией, отличаются от интересов лиц, принимающих решения, они могут уклониться от предоставления полной и точной информации, необходимой для принятия правильного решения. Если механик вас обманывает, тем самым он наносит вред как вашим интересам, так и интересам общества. Ваши интересы ущемляются, потому что механик пытается нажиться за ваш счет, а ущерб интересам общества наносится из-за растрачивания производственных ресурсов: вместо того чтобы починить радиатор, его выбрасывают.

Предположим, что вы решили купить радиатор и подождать час, пока его установят, а затем продолжить свой путь по автостраде и проехать еще 100 миль до вашего пункта назначения. Но по дороге вы опять замечаете сигнал на панели управления, указывающий на перегрев радиатора. Заехав на другую сервисную станцию, вы узнаете, что ваш новый радиатор был неправильно установлен и что вам придется потратить еще $35 и один час на ожидание, пока неисправность будет устранена. Когда покупатели не могут легко определить качество товаров и услуг, которые они получают, у некоторых поставщиков появляется тенденция поставлять товары низкого качества или не обращать должного внимания на качество предоставляемых услуг. И опять вред причиняется и вам, и обществу. Вам – так как вы заплатили и дважды потратили время на ожидание одной и той же услуги, а обществу – потому что были напрасно израсходованы ресурсы: механики затратили два часа (а вы потратили эти два часа на ожидание) на работу, которую можно было сделать за час.

Эти примеры с продажей и установкой вашего радиатора представляют собой образцы субъективного риска, который является формой постконтрактного оппортунизма, возникающей тогда, когда действия, влияющие на уровень эффективности, не поддаются свободному наблюдению, вследствие чего лицо, выполняющее эти действия, может предпочесть удовлетворить свои личные интересы за счет других. Возможность такого поведения не учтена в неоклассической модели рынков, рассматриваемой в главе 3, где (в несколько завуалированной форме) было принято допущение, согласно которому сделки, осуществляемые людьми, являются простым обменом товаров и услуг с соблюдением определенных, хорошо понятных формальностей, и стороны, участвующие в такой сделке, могут без издержек для себя удостовериться в выполнении условий сделки.

Страхование и неправильное поведение

Термин субъективный риск появился в сфере страхования, где он характеризовал тенденцию изменения поведения застрахованных клиентов (страхователей) в таком направлении, которое приводит к увеличению выплат страховой компании. Например, имея страховку, люди могут пренебрегать соблюдением предосторожностей, позволяющих избежать потерь или свести их к минимуму. Если бы необходимые меры предосторожности были известны заранее и могли бы быть точно измерены и зафиксированы, то контракт страхования мог бы обусловливать принятие этих мер. Однако зачастую бывает невозможно проследить за выполнением этих мер и, следовательно, не представляется возможным составить осуществимые контракты, определяющие соответствующие нормы поведения. (В контракте может быть сказано о желаемом поведении, но как страховая компания сможет определить, соблюдались ли условия контракта?)

Проблема субъективного риска в связи со страхованием часто возникает в повседневной жизни. Например, скорее всего, вы будете намного осторожнее водить машину, взятую напрокат, в том случае, если вся финансовая ответственность за все повреждения машины ложится на вас, по сравнению с тем вариантом, когда вы приобретаете страховку типа Collision Damage Waiver и тем самым избавляете себя от расходов на устранение вмятин и царапин. Аналогичным образом, если вы имеете медицинскую страховку или входите в Организацию здравоохранения и ваша страховка покрывает все или почти все расходы на посещение врачей, то вы наверняка будете чаще пользоваться всевозможными медицинскими услугами, включая посещения врача, вызов неотложной помощи, оформление рецептов на лекарства, услуги женской консультации и т. д. В каждом случае факт наличия страховки изменяет ваше поведение таким образом, что страховщик несет дополнительные издержки.

Влияние субъективного риска на эффективность

Хотя термин субъективный риск имеет негативное содержание, не все изменения в поведении людей, вызванные наличием страхования, являются нежелательными для общества, поскольку договор между страховщиком и страхователем может не затрагивать некоторые интересы общества. Например, увеличение числа посещений женской консультации может привести к улучшению здоровья матерей и детей, что вполне соотносится с целями общества. Более того, страховая компания может полностью исключить потери от субъективного риска, установив достаточно высокий страховой взнос, способный покрыть дополнительные издержки. Тем не менее субъективный риск ограничивает возможности заключения взаимовыгодных соглашений между людьми и часто препятствует осуществлению эффективных вариантов.

Субъективный риск в страховании представляет собой проблему эффективности, так как дополнительные выгоды, получаемые страхователем за счет изменений в его поведении, часто не компенсируют издержки, которые несет в связи с этим страховщик. Это происходит из-за того, что страхователь, принимая решения, не учитывает все издержки и выгоды, образующиеся вследствие принятия им решений. Более того, сама природа страхования делает эту проблему неизбежной. В примере с прокатом машины вы несете ответственность за все издержки, связанные с ее эксплуатацией, но если вы полностью застрахованы, то ваша осторожность не даст вам никаких дополнительных выгод. В примере с медицинскими услугами, застраховавшись, вы получаете выгоды от дополнительного медицинского обслуживания и при этом не несете или почти не несете дополнительных издержек. Таким образом, вы, скорее всего, будете обращаться к врачу по самым незначительным поводам, если только сочтете, что стоит потратить на это время – пусть даже общие издержки могут превысить извлекаемую вами выгоду.

Эти стимулы, побуждающие изменить поведение, могли бы не представлять собой проблемы, если бы было нетрудно определять, является ли желательным поведение индивида или нет и, исходя из этого, предотвращать злоупотребления. Однако такой контроль часто оказывается невозможным или влечет за собой очень крупные издержки. Компания по прокату автомобилей не имеет экономически оправданных методов контроля за использованием взятой напрокат машины. В примере с медицинским страхованием вы зачастую не сможете точно определить, нужно ли в данном конкретном случае посетить врача или нет, а врач, как правило, не заинтересован в том, чтобы сообщать вам, что в вашем визите не было необходимости. По этой причине субъективный риск является информационной проблемой: трудность или дороговизна осуществления контроля и обеспечения желательного поведения порождают проблему субъективного риска. Эти трудности означают, что контрактация является неполной, поскольку составление контракта, определяющего конкретный тип поведения, не имеет смысла, если нельзя проследить за выполнением желаемых действий и соответственно нельзя эффективно обеспечить осуществление контрактных обязательств.

Если прибегнуть к стандартным экономическим терминам, то страхование снижает стоимость неких ценимых вами благ (медицинские услуги, возможность не утруждать себя уходом за автомобилем) и, таким образом, вы «покупаете» больше обычного. Более точным будет сказать, что теперь вы оплачиваете не всю стоимость дополнительных благ и, следовательно, приобретаете их в количестве, превышающем эффективный уровень. Рассмотрение проблемы в таком разрезе позволяет предположить, что данное поведение не является злонамеренным и что негативный оттенок, присущий термину «субъективный риск», может быть несколько неоправданным. Что более важно – данный подход позволяет предположить, что такой тип поведения (и потери эффективности, им вызванные) может иметь достаточно широкое распространение.

Сфера возникновения субъективного риска

Проблемы субъективного риска могут возникнуть в любой ситуации, когда какое-либо лицо (им может быть поставщик, потребитель, работодатель и другие лица) подвергается искушению предпринять неэффективное действие или предоставить искаженную информацию (что приведет к неэффективным действиям других лиц), так как личные интересы данного индивида не совпадают с интересами группы, а его действия или точность предоставляемой им информации не могут быть легко проверены или проконтролированы. Эти проблемы присущи как рыночным, так и другим формам организации. Некоторые врачи в Соединенных Штатах, например, в попытке защитить себя от исков по поводу неправильного лечения, практикуют «консервативную медицину», предписывая анализы и процедуры, которые могут быть не так уж и необходимы пациенту и в любом случае не оправдывают затрат на них (их несет пациент или страхователь, а не врач, принимающий решение). Некоторые фирмы могут счесть наиболее выгодным для себя выпуск недоброкачественной или небезопасной продукции в тех случаях, когда контроль за качеством затруднен. Брокеры, оперирующие с ценными бумагами, могут раздувать инвестиционные портфели своих клиентов, побуждая последних совершать операции чаще, чем это в действительности необходимо, поскольку каждая дополнительная сделка приносит брокерам комиссионные. Торговцы автомобилями могут умалчивать о том, что продаваемые ими машины могут быть проданы вторично лишь по низкой цене, или о том, что стоимость их ремонта выше среднего уровня. Съемщики квартир могут заботиться об их хорошем состоянии менее усердно, чем владельцы квартир, так как съемщики не получают всех выгод от данных усилий. Все эти примеры заимствованы из повседневного рыночного опыта.

Скрытые действия или скрытая информация?

Хотя субъективный риск и ухудшающий отбор в примерах из учебника кажутся вполне отличимыми друг от друга, на практике бывает очень трудно определить, какое из этих явлений имеет место в том или ином случае.

Летом 1990 г. одна из радиостанций рассказала об исследовании, в ходе которого выяснялось, машины каких марок и моделей в Вашингтоне проезжали перекрестки, не обращая внимания на сигналы об остановке. Согласно сообщению, среди этих машин было непропорционально много «вольво»: доля «вольво» в общей численности нарушителей этого правила была намного больше, чем доля «вольво» в общей численности машин в округе Колумбия. Сначала этот факт вызвал удивление, потому что «вольво» имеет репутацию особо безопасной машины, рассчитанной на здравомыслящих и осторожных водителей. «Вольво» покупают прежде всего имеющие детей семьи из среднего класса. Каким же образом тогда можно объяснить полученные результаты?

Одно из возможных объяснений заключается в том, что водители «вольво» в этой устойчивой, основательно собранной машине, прошедшей сложнейшие испытания, чувствуют особое ощущение безопасности. Поэтому они рискуют за рулем этой машины так, как не стали бы рисковать, находясь за рулем другой, менее надежной машины. У них появляется склонность не реагировать на сигналы остановки. В основе этого объяснения лежит концепция субъективного риска: марка машины выступает в роли своеобразной страховки, а наличие страховки изменяет поведение, которое будет рациональным с индивидуальной точки зрения, но нежелательным с точки зрения общества.

Второе возможное объяснение заключается в том, что люди, покупающие «вольво», знают, что они плохие водители, склонные, например, обращать больше внимания на своих детей на заднем сиденье, чем на сигналы светофора. Обещаемая «вольво» безопасность особенно привлекательна для людей, которые обладают частной информацией о своих водительских навыках, вследствие которой они и покупают эти безопасные машины в непропорционально большом количестве. Именно склонность проезжать на красный свет приводит к езде на «вольво», а не наоборот. Это объяснение, разумеется, отсылает нас к концепции самоотбора: покупатели «вольво» располагают частной информацией относительно своих водительских способностей и привычек. Однако если такой отбор не влечет за собой издержек для фирмы Volvo, он не является ухудшающим отбором.

Оба этих объяснения по меньшей мере представляются правдоподобными. Как бы вы определили, какое из них является верным? Или оба объяснения ошибочны? Какие еще объяснения представляются вам правдоподобными?

В организациях конторские служащие могут заниматься в рабочее время подготовкой к экзамену по бухгалтерии, обдумыванием новых деловых проектов или болтовней с друзьями по телефону. Заводские рабочие могут «заболевать» во время охотничьего или рыболовного сезона, а находясь на рабочих местах, могут уделять своим обязанностям минимум внимания и усердия. Управленцы могут преувеличивать сложность своих обязанностей с тем, чтобы сделать достигнутые результаты более впечатляющими, или принижать результаты других работников, чтобы повысить свои шансы на продвижение по службе. Руководители подразделений могут принимать решения, обеспечивающие достижение хороших сиюминутных результатов, – за что они будут вознаграждены премиями и повышениями в должности, – хотя такие решения в конечном счете губительно отражаются на долгосрочной прибыльности покинутых ими подразделений. Высшие руководители могут в большей степени стремиться к достижению собственных целей – повышению статуса и окладов, получению дорогостоящих привилегий и сохранению за собой должности, – чем к защите интересов акционеров; соответственно они будут стремиться в первую очередь к наращиванию объема продаж, а не прибылей, раздувать штаты и обзаводиться служебными самолетами, сопротивляться слияниям, которые увеличивают стоимость фирмы, но угрожают их положению.

В этих примерах отсутствует страхование в его явной форме, однако имеется важнейший признак страхования: лица, принимающие решения, не испытывают на себе полностью последствия этих решений. Врач, требующий от пациента сдать дополнительные анализы, получает выгоду в форме уменьшения вероятности иска с жалобой на неправильное лечение, но не оплачивает проведение анализов и не испытывает связанных с этим неудобств. Наемные работники получают плату независимо от того, усердно ли они трудятся или нет; по крайней мере их потери в заработках не равны полной стоимости недовыпущенной ими продукции. Полному переносу издержек и выгод препятствуют трудности контроля: у клиента брокера нет знаний, которые позволили бы ему определить, выгодна ли для него та или иная сделка, или же она обогащает лишь брокера; начальник служащего не может свободно определить, о чем размышляет его подчиненный – о работе или о личных делах; акционерам нелегко судить о том, отвечает ли то или иное действие руководства фирмы их интересам или нет.

Отношения между поручителем и исполнителем. Все эти примеры целесообразнее всего рассматривать как образцы агентских отношений. Данный термин нашел применение в экономической науке для обозначения ситуаций, в которых один индивид – исполнитель (agent) действует от имени другого индивида – поручителя (principal) и должен реализовывать цели, поставленные перед ним поручителем. Проблема субъективного риска возникает в тех случаях, когда исполнитель и поручитель имеют различные индивидуальные цели и поручитель не способен без труда определить, продиктованы ли сообщения и действия исполнителя заботой о его интересах или же эгоистическими интересами самого исполнителя. В этом понимании данного термина агентские отношения являются широко распространенными: врач является исполнителем для своего пациента, работник – исполнителем для фирмы, главный администратор – исполнителем для владельцев фирмы и т. д. Однако, как мы убедимся впоследствии, проблемы субъективного риска возникают и в таких отношениях, где ни одна из сторон не может рассматриваться в качестве исполнителя – все стороны участвуют в отношениях на равных основаниях (как это имеет место в товариществах).

Ключевые факторы, обусловливающие возникновение проблем субъективного риска, – расхождение интересов, застрахованность лиц, принимающих решения, от некоторых последствий своих действий и несовершенство механизмов осуществления контроля – сыграли центральную роль в одном из наиболее впечатляющих за последнее время примеров таких проблем – «ссудо-сберегательном кризисе в США».

Ссудо-сберегательная индустрия

Ссудо-сберегательные ассоциации (ССА) представляют собой коммерческие финансовые учреждения, занимающие денежные средства у населения в форме депозитов и затем инвестирующие эти средства путем предоставления ссуд; во многом они напоминают банки. Депозиты индивидуальных вкладчиков в CCA страховались специальным учреждением федерального правительства США. До 1990 г. таким учреждением была Федеральная корпорация страхования ссудо-сберегательных ассоциаций (Federal Savings and Loan Insurance Corporation, FSLIC). Если CCA по каким-либо причинам не могли возвратить вкладчикам их депозиты, этим занималась FSLIC. Государственное страхование банковских вкладов было введено в США в 30-е гг. с целью защитить вкладчиков от банковских крахов. Это страхование имело своей целью и уменьшение вероятности банковских крахов за счет устранения случаев обвалов, когда напуганные возможностью потери депозитов вкладчики спешили изъять из банка свои средства и тем самым действительно приводили банк к краху. Страхование вкладов было распространено на ССА, а также на неприбыльные организации – кредитные союзы. Фонды для выплаты страховых возмещений через FSLIC формировались за счет взносов, взимаемых с застрахованных ССА. Размеры возмещений не зависели от степени рисковости ссуд и других инвестиций ССА.

Кризис в 80-е гг. Традиционно возможности инвестирования средств ССА были жестко ограничены: в первую очередь эти средства использовались для выдачи местным жителям ипотечных ссуд под залог жилых домов. В 80-е гг. многие ССА обратились к более рисковым инвестициям, включая ссуды на коммерческие операции с недвижимостью и высокодоходные, но крайне рисковые займы корпораций – так называемые бросовые облигации. После краха рынка коммерческой недвижимости в некоторых районах страны многие заемщики прекратили выплаты по предоставленным им ссудам и ССА остались с недвижимостью, которую они не могли продать или сдать в аренду. Позднее из-за неспособности некоторых корпораций расплатиться по своим бросовым облигациям снизилась общая стоимость этого высокорискового типа заемного капитала, что еще более обесценило активы ССА. Кроме того, в системе ССА разразилась эпидемия мошенничества. Это гибельное стечение обстоятельств привело к банкротству более чем 500 ССА. Резервы FSLIC оказались недостаточными для покрытия ее обязательств перед вкладчиками, и теперь налогоплательщики США вынуждены оплачивать счет, исчисляемый сотнями миллиардов долларов! Что побудило ССА делать столь рисковые инвестиции? Что привело к росту мошенничества? Можно ли было предотвратить все это? Кто виноват?

Причина: субъективный риск. Проблема субъективного риска в управлении ссудо-сберегательным сектором и сопряженные с ней издержки были порождены самой структурой программы страхования вкладов, а также налоговым законодательством. Коротко говоря, страхование вкладов и невысокая потребность в капитале (т. е. небольшой объем собственных средств владельцев ССА, подвергающихся риску) способствовали чрезмерно рискованному поведению владельцев ассоциаций – они были освобождены от ответственности за неудачные инвестиции и в то же время могли получать выгоды от удачных инвестиций. Страхование, кроме того, освободило вкладчиков от обычно присущего инвесторам стремления интересоваться людьми, которым они доверяют свои средства. Это обстоятельство способствовало как рискованным действиям, так и мошенничеству. Страхование могло быть экономически оправданным лишь до тех пор, пока действовали другие механизмы, способные удерживать менеджеров ССА от авантюрных инвестиций и операций в свою пользу. Однако в начале 80-х гг. правила, регулирующие типы инвестиций, допустимых для CCA, были смягчены. В то же время были увеличены максимальные размеры страховых возмещений для вкладчиков, а расходы на контроль за выполнением смягченных правил были сокращены. Это и обусловило неизбежный крах всей системы.

Страхование вкладов и рисковые операции (пример)

ССА осуществляли рисковые инвестиции отчасти из-за того, что система государственного страхования вкладов делала эти инвестиции выгодными для владельцев ССА. Для того чтобы понять, каким образом страхование создает такие стимулы, рассмотрим пример. В целях упрощения вычислений примем, что ставка процента, выплачиваемого вкладчикам, равна нулю. Принципы, выводимые из этого примера, будут применимыми при любой ставке процента.

Предположим, что владелец ССА единолично решает все вопросы, связанные с инвестированием депозитных средств. У него имеется выбор между двумя инвестиционными проектами – «безопасным» и «рисковым». Фактически в нашем примере обоим проектам присуща некоторая степень неопределенности в отношении доходов, но, как свидетельствует табл. 6.1, безопасный проект отличается меньшей дисперсией дохода и, по существу, исключает возможность потери инвестированных средств.

Этот безопасный проект требует начальных инвестиций в размере $100 и приносит доход в размере либо $100, либо $110; вероятность каждого из этих вариантов равна 50 %. Мы называем данный проект безопасным, поскольку он во всех случаях обеспечивает по меньшей мере возврат первоначальных инвестиций – $100. Средний результат еще лучше – возврат первоначальных инвестиций плюс прибыль в размере $5.

Для рискового проекта, являющегося «лимоном», существует 50 %-ная вероятность получения дохода в размере всего $65 – намного меньше первоначально инвестированной суммы. Его средний результат – убыток в размере $5.

Это неудачный инвестиционный проект; в хорошо функционирующей системе он был бы отвергнут, как приводящий к непродуктивному расходованию ресурсов общества. Тем не менее, как мы увидим, подход к финансированию и страхованию ССА может привести к возникновению расхождений между интересами сторон, чьи ресурсы задействованы в этих ассоциациях, и подтолкнуть менеджеров к осуществлению рисковых инвестиций.

Фонды ССА, используемые для предоставления займов и инвестиционной деятельности, образуются из двух основных источников: депозитов и капитала, предоставляемого их собственниками. Согласно федеральным правилам, действовавшим в Соединенных Штатах в 80-е гг., от собственников ССА требовалось обеспечить капитал, равный приблизительно 3 % общей величины инвестиций. Для нашего примера примем, что из первоначальной суммы $100, требующейся для осуществления инвестиций, $97 поступают от вкладчиков (застрахованных FSLIC) и $3 от собственников ССА. Вкладчики обладают первоочередным приоритетом на любые поступления от инвестиций. Это значит, что, если поступления от инвестиций превышают $97, они должны получить полностью вложенные ими средства. Если поступления меньше $97, вкладчики получают имеющиеся в наличии деньги, собственники не получают ничего, a FSLIC выплачивает разницу между имеющимися в наличии средствами и претензиями вкладчиков, составляющими $97.

Разделение рисков. А теперь рассмотрим распределение издержек и выгод в случае выбора безопасного проекта. Термин валовой доход относится ко всему доходу, полученному от инвестиций без учета первоначальных издержек. Как видно из табл. 6.2, валовой доход, получаемый собственниками, составляет $13 при удачном исходе проекта и $3 при неудачном его исходе. Чистый доход представляет собой валовой доход за вычетом первоначальных издержек. Так как собственники несут первоначальные расходы в размере $3, их чистый доход составляет либо $10, либо $0. Ожидаемое значение дохода – $5. При любом исходе вкладчики всего лишь получают назад свои деньги, а их чистая прибыль равна нулю (имеется в виду обещанный им процент), FSLIC же не получает и не выплачивает никаких средств.

В случае выбора безопасного проекта FSLIC никогда не потребуется «выручать» ССА, т. е. помогать им выполнить взятые обязательства. В случае выбора рискового проекта складывается совершенно иная ситуация. Табл. 6.3 показывает, как могут выглядеть доходы различных сторон от рисковых инвестиций.

Последняя графа табл. 6.3 повторяет описание рисковых инвестиций, уже приведенное в табл. 6.1. Первые три графы показывают, каким образом первоначальные расходы и доходы делятся между тремя сторонами. Обратите внимание на то, что в случае получения высокого дохода собственники ССА обеспечивают себе исключительно высокие прибыли. В противоположном случае, когда доходы оказываются низкими и не хватает средств для покрытия претензий вкладчиков, FSLIC несет издержки, расплачиваясь со вкладчиками. Все, что теряют собственники ССА, – это вложенные ими $3, а остальные потери принимает на себя FSLIC. Такие рисковые инвестиции приносят выгоды собственникам ССА, в то время как убытки несет FSLIC.

Победители и проигравшие. Нижняя строка табл. 6.3 вносит ясность в ситуацию. Несмотря на то что данный проект в целом является гиблым делом – ожидаемый чистый доход составляет $5, – он обеспечивает собственникам ожидаемый чистый доход в размере $11. Это намного больше, чем те $5, на которые собственники могут рассчитывать в случае социально предпочтительного безопасного инвестирования. FSLIC, которая несет потери, когда доход от инвестиций слишком низок, чтобы покрыть депозиты, теперь имеет ожидаемый убыток в размере $16 – разница между ожидаемым доходом собственников и общим доходом от инвестиций. Вкладчики, которые были застрахованы, во всех случаях получат назад свои деньги.

Как видно из нижней строки табл. 6.3, ожидаемые чистые доходы всех сторон в сумме образуют общий ожидаемый чистый доход от инвестиций. Так как вкладчики всегда получают нулевой доход, каждый доллар ожидаемых потерь, возложенных на FSLIC, оборачивается еще одним долларом ожидаемой прибыли для собственников! Имея выбор между инвестициями с одинаковыми ожидаемыми доходами, собственники предпочтут рисковые инвестиции, поскольку они хотят получить наибольшую прибыль в том случае, когда ожидаемые потери FSLIC являются наибольшими.

Стимулы для совершения рисковых операций с заемными средствами

Финансовая мотивация рисковых инвестиций собственников ССА теперь очевидна: чем более рисковыми являются инвестиции, чем выше ожидаемые потери для FSLIC, тем больше ожидаемая прибыль для ССА. Но наш рассказ об ошибках, допущенных правительством в сфере регулирования деятельности ССА, еще не завершен. Проблема заключается в том, что собственники были бы точно так же заинтересованы в осуществлении рисковых инвестиций, даже если бы FSLIC исчезла со сцены! С уходом FSLIC потери несли бы вкладчики, а не правительственное агентство. По-прежнему собственники получали бы прибыль при удачном исходе рисковых инвестиций, возлагая убытки на другую сторону. Соответственно может сложиться впечатление, что при отмене государственного страхования вкладов единственное изменение заключалось бы в переносе рисков с правительственного агентства на вкладчиков. До тех пор пока финансирование инвестиций производится за счет займов, заемщики всегда будут иметь стимул предпринимать более рисковые инвестиции, чем предпочли бы кредиторы. Конечно, вся суть ссудо-сберегательного института и заключается в том, что вкладчики предоставляют свои деньги ССА в целях инвестирования; ССА всегда являются заемщиком средств у вкладчиков, поэтому данная проблема существует всегда. Исходя из этого может показаться, что мы были не правы, указывая на существование FSLIC как на корень проблемы.

Пример ссудо-сберегательной ассоциации: Seapointe

Ссудо-сберегательная ассоциация Seapointe была основана в 1985 г. в Карлсбаде, штат Калифорния (пригороде Сан-Диего). Как и в других ССА, главным бизнесом Seapointe было предоставление ипотечных ссуд под залог жилых домов. Как было сказано в их бизнес-плане: «Наше руководство никогда не допустит недостаточного изучения рынка и не станет рисковать чистой стоимостью организации, пускаясь во все тяжкие ради получения быстрых прибылей».

Однако вплоть до своего краха в 1986 г. Seapointe тем не менее никогда не имела в штате специалиста по займам. Вместо этого она продавала опционы без покрытия. Другими словами, она продавала обязательство предоставить, по желанию покупателей, облигации на сумму $10 млрд, которыми она не владела, в установленный срок в будущем. Продажа опционов покупателя является распространенной практикой, но продажа без фактического владения облигациями делает опционы «голыми»; в результате Seapointe подвергала себя риску понести фактические финансовые потери в случае повышения цен на облигации. Цены действительно повысились, и Seapointe была вынуждена оплатить разницу между стоимостью облигаций на дату их предоставления и обещанной ценой. Только на этой операции Seapointe потеряла $24 млн, что составляло 75 % стоимости ее активов; FSLIC пришлось взять на себя ответственность за расчеты с вкладчиками данной ассоциации. Если бы Seapointe улыбнулось счастье в этой игре и цены облигаций упали бы, покупатель не стал бы реализовывать свое право требовать предоставления ему облигаций по обещанной цене и Seapointe сохранила бы сумму, которая была выплачена за ее обязательство. Таким образом, Seapointe все же пустилась во все тяжкие в интересах своих собственников.

Источник: Lucas Ch. A. How an C&L Gambled Off Its Deposits Within a Year // San Francisco Examiner. 1990. 2 Dec. A-l.

Мониторинг действий заемщиков. Для более глубокого понимания вопроса мы должны выйти за рамки ссудо-сберегательного сектора и отыскать в мире бизнеса схожие проблемы. Проблема вкладчиков, которые являются по сути кредиторами ССА, никоим образом не может рассматриваться как уникальная. Кредиторы существуют повсеместно в мире бизнеса. Однако они принимают меры предосторожности, чтобы уберечь свои деньги от растраты, разворовывания или неоправданного риска, которому они могут быть подвергнуты со стороны заемщиков. Банк, который ссужает вам деньги, расспросит вас о вашем финансовом положении и о том, что вы собираетесь делать с заемными средствами. Он оформит кредитную ведомость, потребует обеспечения; часто требуется регулярная выплата процентов и частей основного долга. Если вы берете ссуду на приобретение дома, то банк потребует юридического оформления своего участия в приобретении данной недвижимости; если вы берете ссуду на покупку машины, банк будет требовать закрепления за ним права собственности на эту машину до тех пор, пока вы не погасите ссуду. При предоставлении займов фирмам также часто выдвигаются аналогичные условия. Изучается финансовое положение фирмы и ее кредитная история, устанавливаются ограничения на возможное использование заемных средств, часто требуют предоставления бизнес-планов, дополнительного обеспечения и периодических финансовых отчетов. Соответственно тщательный контроль со стороны вкладчиков представляет собой тот механизм, посредством которого нерегулируемая и незастрахованная ССА может быть удержана от безответственных инвестиций или обмана своих инвесторов.