Текст книги "Чёрная сиротка"

– Ну и ладно, противная ведьма!

В итоге Киара достаёт мне лиловое платье с тёмно-фиолетовыми цветами на груди и босоножки с жемчужинами на каблуке и лентами вместо ремешка.

В зале находится около шести гостей. Они мирно сидят за продолговатым столом, в хорошем настроении о чём-то беседуя.

Киара хватает меня за руку и ведёт стремительнее.

– Милдред, – учтиво произносит Владычица.

– Всех приветствую, – вежливо говорю я, здороваясь с Бадом, Юми, хранителем, Норвудом и покровителем с объёмной зачёсанной шевелюрой, почти такой же, как у Хардина.

Он с улыбкой отодвигает мне стул рядом с собой. Воспитанный мужчина заслуживает моего одобрительного кивка и снисходительной улыбки.

«Никогда не ведись на благость. В каждом скрывается вторая личина», – твержу себе, удерживая зрительный контакт с незнакомцем.

«Они знают о тебе больше, чем ты. Твоя жизнь в их руках. Тебе нужно им довериться», – возражаю я, осматривая зачинщиков ужина.

Я ощущаю себя нагой перед ними. Прямо как с командой Грэма: все они знали больше меня ещё до того, как я впервые коснулась стали.

– Поздравляю с победой, Юми, – подбадривает Киара.

Женщина улыбается и берёт Бада за руку.

Он удивлённо вскидывает брови и смотрит на их едва сцепленные ладони, словно бы после драки он вернулся и застрял в том времени.

«И почему же тебя это так ранит, Ауман? Неужели ты сомневаешься в чувствах своей жены? Ты настолько не уверен в себе?», – с насмешкой думаю я.

Мужчина задерживает на мне взгляд, будто услышал, о чём я думаю.

«Какое несчастье, что ты не имеешь такой способности. Мы бы с тобой весело пообщались».

Я оскаливаюсь ещё шире, лишив свои эмоции дружелюбности. Бад сжимает челюсти и отворачивается.

– Прошу, приступайте к ужину, – предлагает Юми.

Еда здесь только для меня имеет значение, потому что покровители питаются своей энергией. В их организме происходит обмен: используя свои силы, они восстанавливаются и насыщаются. Это позволяет им не питаться, не спать, иметь ускоренную регенерацию и спасательный щит. Это значит, что хоть сердце ему вырви – покровитель останется жив. Я сижу в одном помещении с настоящими «механизмами».

Что касается отставных, они расстаются с мечом до тех пор, пока не решают умереть, лишаются способности видеть фаугов и нутром чувствовать их приближение. Однако никто из них не теряет мощных физических сил, долголетия и способности переносится в другое место. Этим покровителям приходится питаться и спать, чтобы получать магическую энергию. Потому-то у посыльных так много работы в городе.

Я съедаю блюдо с лимоном, сыром и оливками, припорошенное фиолетовой блистающей стружкой. Вкус её специфический: ни сладко, ни солёно, ни горько, ни кисло, но какая-то яркая черта в нём есть.

– Я помню, как Норвуд только-только дал мне попробовать феоллэ. Это о-о-очень аппетитно, я тогда до потолка прыгала от наслаждения, – причмокивая, произносит Киара.

– Мы с приятелями уже заканчиваем с ониксовой специей, – сообщает Норвуд.

– Не терпится попробовать, – восклицает Киара.

Бад впервые смеётся за всё то время, пока я его знаю. Два его передних зуба совсем немного выступают вперёд.

– Наши посыльные покровители в свободное время изготавливают различные специи и добавки, – рассказывает Владычица. – Для этого на двести десятом этаже есть ряд кухонных лабораторий. Только в нашей сфере этим занимаются. Если нам выгодно, мы можем проводить обмен с другими сферами.

– О… Это очень интересно. Я бы хотела посмотреть процесс.

– Он занимает от полугода до двух лет, – Норвуд чешет затылок, что-то вспоминая. – Опора изготовления – это магия хранителя. Мы сами созданы из магии, мы её и поглощаем как энергию.

– Это отличный способ восстанавливаться, – поддерживаю разговор я. – Но… что будет со мной? Я человек.

– Второе Испытание пробудило в тебе силы, – открыто объявляет Юми. – Только что ты их восстановила.

Я разглядываю присутствующих, которые никак не реагируют на слова Владычицы.

«Успокойся! Они в курсе и им наплевать!».

– Мне действительно стало лучше.

Я решаю доесть оставшуюся еду.

К нам спешно врывается девушка в доспехах с маленьким лицом и большими глазами. Она что-то говорит Баду на ухо, тот мрачнеет и с неверием глядит на девушку.

Все за столом напрягаются, но не прерывают трапезу.

– Мне бы не хотелось портить ужин плохими новостями, – начинает Бад, откладывая в сторону вилку и нож.

Юми отвлекается на мужа. Он почему-то медлит. Киара нервно прокашливается и как можно громче кладёт свою пустую тарелку на тарелку Юми.

– Сегодня погибло слишком много покровителей.

– Сколько? – невольно спрашиваю я.

– Три тысячи сокрушающих и двадцать посыльных, которые сопровождали погибшую двадцатку.

Юми хмурится и плотно сжимает губы. Киара шумно ахает, Норвуд утешающе гладит её по спине, а незнакомец хмурит брови от каждого слова правой руки.

– Скоро у нас будет недостаточно покровителей, чтобы справляться с нашествием фаугов, – продолжает Ауман. – Мы не можем прийти в упадок. За всё существование Аметистовая сфера никогда не была на дне. Баланс – наша основная задача. Он потихоньку расшатывается, а вскоре вообще разрушится и вселенная будет охвачена мерзкими паразитами.

– Паразиты… Мягко сказано, – хмыкает Киара.

Её маленькие глаза блестят от слёз, но щёк они так и не достигают.

– Зато мы явствуем и веселимся! – рычит Бад, с грохотом откидывая стакан.

Я вздрагиваю от шума, но остальные, привыкшие к таким выходкам, невозмутимо следят за дальнейшими действиями Бада.

– Погибших не вернуть. Я решу этот вопрос, – холодно заключает Владычица.

Я вижу по её глазам, не успевших стать для меня родными, что Юми боится будущего, переживает за свой народ и за семьи ушедших из этого мира. Для неё много значат эти три тысячи двадцать. Самое главное – она правда сделает всё для того, чтобы помочь сфере.

– Вас ни капли не смущает, что мы разговариваем о политике перед незнакомкой? – без враждебности вклинивается покровитель с шевелюрой.

– Об этом не стоит волноваться, Вальтер. У Милдред нет причин предавать нас, – Норвуд недобро смотрит на него, а затем с улыбкой переводит взгляд на меня.

Глава 25

В сфере поднялась массовая суета. Самое большое количество погибших зафиксировано в Аметистовой сфере. Это огромная цифра даже для общего числа погибших во всех сферах. Три тысячи двадцать, звучит из каждого угла. Покровители напуганы. Что тогда происходит в других сферах? Насколько их шокировали такие низкие показатели «высших»? Как злорадно торжествует Джюель Бертран? Как упивается поражением своих неофициальных врагов? Если фауги с каждым днём крепнут, значит, такая участь настигнет все сферы.

Вальтер предлагал сохранить информацию о погибших в секрете, но их слишком много, поэтому было решено объявить об этом на весь мир, показать своё бессилие перед фаугами, нежели перед народом наглой ложью, которой, так или иначе, суждено было раскрыться.

Несколько дней я почти ничем не занимаюсь. В свободное время мы с Владычицей успеваем уделить десять минут лёгкой тренировке. Юми сокрушает вместе со своими покровителями и приходит ко мне утомившейся. Киара притворяется весёлой и приветливой, но я вижу, что она расстроена. Она до сих пор держит траур по своим друзьям из трёх тысяч двадцати.

Я никак не могу помочь никому из них. Моя обыденность – это тренировки, еда, сон, чтение, прокручивание воспоминаний. И так уже семь дней.

Снова мне хочется в свою родную постель, отдаваться тем бессмысленным делам, которыми они кажутся сейчас. Тогда меня заботили такие мелочные вещи. Они есть крошечными по сравнению с тем, что творится в моей жизни на данный момент. Одна опасность за другой… Враги, встреча с матерью-чудовищем, тайны, которые не терпится раскрыть. Кто я? Зачем я здесь? Что я буду открывать, являясь ключом? Меня до злости раздражает незнание. Мне не с кем поговорить и спросить, как обстановка в других сферах. Яфа больше не приходит. Возможно, она просто забыла обо мне, посчитав бесполезной.

Киара приходит ко мне сразу после сокрушения. Она выглядит вымотанной и до боли неважной. Я тем временем приводила свои волосы в порядок, подрезав на три сантиметра.

– Как поживаешь? Опять бьёшь грушу и режешь доски мечом?

– Ну знаешь, мне необычно от появившейся физической силы. Без конца хочется что-то уничтожить.

– Иди вместо меня сокрушать, – уныло смеётся она, плюхаясь на кровать. – У тебя не только физическая сила.

– Да…

После Испытания я больше не чувствовала присутствие магии в теле, но дарованная мощь в руках – это и есть часть той магии.

– Сегодня погиб новичок, только вчера стал покровителем, – сообщает девушка. – Всё так… резко изменилось за один день. Как такое вообще может происходить? Всё! Всё живое постепенно становилось мощнее, а тут… эти чудища стали настоящими истребителями за одну ночь. Я не понимаю ничего! Хочу, чтобы всё это закончилось.

Киара на грани того, чтобы кричать, плакать и разбивать мебель. Она хватается за волосы осторожно, как будто боится их повредить. Они потные и растрёпанные, кончик передней пряди ровно срезан. Похоже, после схватки с одним из паразитов.

– Даже я могу погибнуть. Как интересно. Наша Владычица. Да кто угодно!

– Вы справитесь, Киара. Я верю в это.

Если бы я на самом деле верила, если бы не переживала каждый раз, когда покровители сокрушали, если бы я не ждала тренировку, только чтобы увидеть Юми…

– Мы не сильнее других. Я могу уйти сокрушать и больше не вернуться. Я хочу жить, – Киара смахивает слёзы и обтирает руки об мою кровать.

Я осторожно подступаю к ней и робко обнимаю за плечо. Не знаю, насколько для неё это важно, но когда тебе до безумия плохо, хочется, чтобы тебя кто-то обнял. Не поддержал словами, не принёс сладостей или выпивки, а просто дал понять, что он не будет один.

Казалось бы, Киара мне не так близка, но я чувствую, что она полностью подходит мне. Её красота – мои изъяны, её робость – моя дерзость, её наивность – моя недоверчивость.

Я ещё крепче сжимаю её плечо. Она начинает вздрагивать от плача.

Когда я замечаю её трясущиеся тонкие руки, немедля заключаю их в своей ладони. Они, на удивление, полностью помещаются в мою руку.

– Хочу домой, – тихо шепчет она.

На секунду я сомневаюсь, но потом вспоминаю, что все покровители были людьми, а многие, как я, имели друзей, семью. Какой бы фальшью ни была земная жизнь, ты привязываешься к её соучастникам, считаешь их родными.

– Вниз? – уточняю я. – На Землю?

– Да…

– Я сама не привыкла к такому правилу, но мне постоянно его твердят: «Та жизнь была ложью».

Киара тяжело выдыхает, голос её всё ещё дрожит. Я бы снова обняла её, но, кажется, это будет лишним.

– Извини, что беспокою. Я хотела поговорить с кем-то. Мне было грустно, наверное.

«Больно». И всегда будет при вспоминании о пережитых страданиях.

– Я пойду, – говорит Киара.

Она поднимается, и стук её железных сапог отзывается во мне эхом. На выходе девушка останавливается, чтобы что-то сказать.

– Всё хорошо, – заканчиваю я, чтобы отпустить её. – Обращайся, если тебе понадобится.

Киара выходит из комнаты, и ещё несколько секунд я слышу шум за дверью. Она снова отворяется. Я собираюсь заговорить с девушкой, но ко мне жалует Найджел. Он застал меня врасплох: я вовсе забыла о том, что он просил наведываться.

– Почему так поздно? – спрашиваю я.

Мне почему-то хочется крепко обнять его, просто из-за того, что я давно не видела более близкого мне покровителя, чем Киара, Юми и Норвуд.

Я сдерживаю своё странное желание.

– Ты ждала меня, – он улыбается. – Пока вы собирали сопли, я рисовал на стене фигурки.

– Ты подслушивал?! Это ненормально.

– Тебе бы ещё говорить мне, что хорошо, а что плохо. Не хочешь случайно, чтобы я твою роскошную палату украсил рисунками? Слюной конечно, но это моё авторское искусство, его нужно беспрекословно уважать!

Покровитель гордо расправляет руки.

– Найджел…

Самое главное, что не на зеркале в моей спальне, настолько начищенном, что даже подходить к нему кажется бешеной идеей.

Почему-то присутствие Найджела сеет пыль в таком роскошно-богатом месте. Я блокирую желание вытолкнуть его отсюда.

– Ай, ладно, проехали. Я соскучился по тебе. Вчера хотел навестить, но решил, что ты спишь. Ух, как я изводился! Ты бы знала!

Я лишь с улыбкой киваю, едва не засмеявшись вслух от его чистосердечного признания.

– Габи и Густав держали меня за руки и ноги, чтобы я к тебе не мчался.

– Какая драма! Прямо-таки крепкой хваткой в твои ласты вцепились?

– Я бы рассказал подробности, но у нас есть более важные темы для обсуждения.

Он хохочет, вскидывает подбородок, явно прокручивая в мыслях восхитительные моменты.

– Сама Джюель Бертран испугалась, когда увидела эту фотографию, – на последнем издыхании проговаривает Найджел после заливистого ржания. – Её глаза, как два шара раскрылись, – покровитель начинает активно жестикулировать. – Она схватила кусок жёлтой бумаги и… О, боги! Прижала к груди! Ты, наверное, на секунду подумала, что из чистой материнской любви, но на её лице было отчаяние, отвращение… у-ужас.

– Не было никакой секунды. Джюель предсказуемая. И непробиваемая.

– Под давлением она мне кое-что выдала, и это самое увлекательное. Мальчик без имени, её сынок – посыльный. Какой сферы – не ответила. Он чёрное пятно в её репутации. Когда он был ещё годовалым ребёнком, она оставила его у порога местного кафе. Сейчас парень мёртв, но мой хранитель говорит, что на фото две льющиеся жизни. Таким образом, твой новоиспечённый родственник жив и здоров. Он где-то здесь и нужно вынюхивать среди посыльных. Какое Испытание он провалил и в какой сфере остался – для нас загадка. Если прежде я считал, что он покровитель сферы Голубой Бирюзы, как его мамуля, то теперь я в этом очень сомневаюсь. Нам понадобятся списки каждой сферы, а это верх трудности.

– Но… – я всё ещё не могу воспринять всю тернистость участи моего брата. Мать бросила его на произвол судьбы, как и меня. Избавилась от груза на своих ногах, чтобы подниматься по кровавой лестнице. – Если ты стоишь передо мной, значит, пообещал забыть о том, что раньше по земле ходила ещё одна её кровь и плоть?

– Ага, конечно! Я сделал вид, что поверил её байке: «Он героически погиб со своим сокрушающим покровителем».

– Она знает, что ты не поверил. Скоро наша любимая Владычица снова захочет развлечься. Мы начнём искать, а она будет тихонько шагать по нашим следам. И глазом не успеем моргнуть, как она нас опередит.

– Заметь, тебя она не стыдится. Она даже не против, что все вокруг сплетничают о «дочери Джюель». Не оскорбляю, но почему она уверена, что ты пройдёшь все Испытания?

– Либо она самая лучшая мать на планете, которая верит в старания своей единственной дочки, либо… у неё есть какой-то секрет… мотив. Что об этом думаешь?

– Джюель свойственны только такие пункты, как твой первый.

Злая ирония рассмешила меня и развеяла длительную тоску.

– Всего одна мысль о том, что я прикончу её, вызывает щекотку на пятках, – так же с насмешкой произношу я.

Найджел становится серьёзнее:

– Мечты мечтами… Их угодно исполнять. Союзничать. Ты больше ничего не хочешь узнать?

– Твои друзья в порядке? – негромко интересуюсь я.

– Да-а, в полном. Удивлён, что спросила. Я думал, ты их не выносишь.

Я демонстративно закатываю глаза.

Не то чтобы они мне полюбились с первой встречи, но, так как никто из них пока не угрожает моей жизни, чести и репутации, я полностью спокойна. Расслабляться, так или иначе, мне строго запрещено.

– Как обстоят дела в сфере Чёрного Оникса? – решаю поинтересоваться я.

– О Грэме Коши никаких вестей не поступало. Мои глаза и ушки сообщают, что Яфа частит к нему с запретными свиданиями.

Снова подвергает себя опасности.

– Я спрашивала обо всей сфере, – огрызаюсь я.

Разумеется, я бы не отказалась услышать, как Грэм, но то, с каким пренебрежением Найджел назвал его имя, вскипятило меня.

– Ох, точно, – прищурившись, кивает он. – Флавиан главенствует с семьёй Бодо за своей жирной спиной. Подружка твоя, Алисия, вовсю бегает и умоляет отпустить Грэма и не мучить его. На коленях ползает перед своими родителями, а потом они запирают её в темнице и бьют за такое поведение.

Таких подружек у меня ещё никогда не было. Были чуть получше, но не такие, которые с лёгкостью могли использовать на мне все приёмы с мечом, кинжалом и кулаками.

– Какая преданная, – бросаю я, и в моём голосе сочится злость. – До сих пор поражаюсь, как Грэму угораздило повестись с ней.

– Раньше она была другой. Помню, их история любви закончилась около пяти лет назад. Все мы совершаем ошибки в этом деле. У тебя они тоже были, я уверен.

Вспоминая о предательстве Мэлвина, я до сих пор могу испытывать распирающий изнутри гнев. Подобного я не должна больше допускать. И если я невольно позволю себе довериться будущему предателю, я не прощу ни себя, ни этого ублюдка. Я без сожалений воткну ему нож в горло и брошу во власть фауга.

– А у тебя было такое?

Покровитель лишь фыркает. Я ждала от него душераздирающего прошлого.

– Не-ет. Такого я ещё не чувствовал. А кого здесь любить? Габи? Нанну, которая мне в бабушки годится? Или трёх моих девочек? Они моя утеха, с ними я заполняю пустоту. Остальные – разовые. Я не ищу любви, и она не доставляет мне проблем.

Но что значу для тебя я, Найджел, только хочу спросить я, но быстро прикусываю язык. Я тоже должна была стать разовой? Или той, кто станет твоим постоянным увлечением?

Ради обыкновенного удовольствия он бы ни за что не упал перед Джюель Бертран. Во что же ты втягиваешь себя, Гальтон?

– Вычеркнем этот разговор, – отмахивается он. – Когда мне ещё к тебе зайти?

– Как ты хочешь.

Он заметно расстраивается, и я осознаю, что это выглядело как «мне всё равно, это тебе нужно».

– Когда у меня будет время, я обязательно приду. И не забудь сказать, что рада меня видеть. Договорились?

– Конечно договорились, – задумчиво говорю я.

***

– Ни разу у нас не вышло изъять твои силы, – устало вздыхает Юми.

Она пытается выглядеть сильной и полной энергии, но в таких вещах все плохо притворяются.

– В тебе есть мощь, но она страшится вылезти. Мощь любит контроль. Ты убила двух хранителей, снесла покровителя на сотни метров, моментально регенерировалась и насытилась энергией. Твои эмоции были на пределе, тобой двигал гнев.

О произошедшем на втором Испытании я рассказала только Юми. Я взяла с неё обещание никому об этом не говорить, на что она категорично заявила, что даже если об этом станет известно, она поможет мне очиститься.

– Меня нужно вывести на эмоции, – делаю вывод я.

– Это первоначальная цель, но позже ты сама должна вызывать силу. На одном дыхании, без особых усилий и духовного ущерба.

– Прежде всего я хочу, чтобы силы дали о себе знать.

– Пока этого недостаточно. Тебя что-то тревожит, и ты не можешь сосредоточиться. Торопишься?..

Юми целиком и полностью права. Я хочу, чтобы унизительный ад поскорее прекратился. Хочу надрать зад тем, кто не считался со мной. Настолько это желание преисполнено могуществом, что внутри меня что-то осторожно подрагивает, как фитилёк свечи. Это хорошее предзнаменование после долгой тишины.

– Спешка – это плохой признак, Милдред. Так ты ничего не добьёшься.

– Возможно, я прозвучу как ребёнок, но мне правда не терпится выбраться из испытательных тренировок. Мне нужно хоть немного тех сил, что есть у всех. Все вокруг ни во что меня не ставят, потому что я человек. И никто не согласится сражаться со мной на равных. Тогда я встану с ними в одну линию и сражу собственным покровительским мечом.

– Мстить полезно для удовлетворения души. Этот способ я тебе не советую. Не совершай ошибок, о которых будешь жалеть.

Не я начинала эту войну… Я не терроризировала власть сферы Чёрного Оникса, я не заставляла свою мать ненавидеть меня. Это мой метод расплаты – месть. И я позволю ей поглотить меня, унести на синих водах бездонного океана под чёрным небосводом.

«Милдред, дыши. А потом забудь», – раздаётся мягкий и заботливый голос Айка.

«Не вмешивайся», – в ответ реву я.

Его голос – иллюзия моего разума, и он сам стал похороненным прошлым, стал разбитым кораблём, который всегда указывал мне верный путь. Теперь я ступаю по тернистой дорожке и не дам себе повернуть назад. Больше я не позволю нотациям Айка, засевших в моей голове подобно клещу, действовать по соображениям добра. Мир слишком жесток, чтобы быть добрым.

– Сферы держат острые плечи семьи Бодо и Джюель Бертран, – развиваю мысль я. – Если наткнёшься на них – получишь двойную дозу яда. Меня интересует то, что будет дальше, а именно, как сферы продолжат развиваться, когда у трона одни деспоты. Если это месть, то в захват определённо идёт свержение чудовищ с почётного места.

– Тебя так же заботит мир сфер. Я это принимаю. Я хочу спокойного будущего, единства общего народа. Почему я тренируюсь с тобой, скажи мне, Милдред?

– Вы хотите мира среди общего народа. Вы хотите помочь мне справиться с контролем, научить пользоваться магией, – твёрдо говорю я. Клянусь, мой голос ещё никогда не звучал так уверенно. – Моя сила нужна мне, чтобы покровители толпами шествовали за мной.

Я подбираю свой выброшенный на пол меч и наставляю на Владычицу.

– Попробуем снова. Я буду думать о том, что меня мотивирует.

– Борьба. Мир. Близкие покровители.

Мы сталкиваемся в схватке. Юми нападает отточенными движениями, лёгкими и спокойными. Я улавливаю почти каждое её наступление, с трепещущим сердцем отражая атаку. Но последнюю пропускаю, и Юми задевает моё бедро.

– Ты ранена. В порядке?

– Я справлюсь. Было похуже, – улыбка сама растягивается на моём лице.

Я бросаю взгляд на царапину и мгновенно забываю о ней, несмотря на тихую пульсацию. Юми, немного помедлив, продолжает спарринг, стараясь поколоть меня мечом.

– Что самое дорогое для тебя? – вдруг спрашивает она, отбивая мой ответный удар.

– Над этим вопросом стоит задуматься.

– Ответь сейчас. Спонтанные ответы зачастую есть правда.

– Свобода. Покой.

– Ты можешь оказаться на свободе, покончить со всем, свергнув Владык-тиранов. Без силы ты будешь беспомощна. Когда Испытания будут окончены, ты сможешь навестить свой дом на Земле. Это, по-твоему, свобода? Тогда борись! Достань то, что прячешь.

Владычица становится агрессивнее в нападении. Она подпрыгивает к потолку и с высокой скоростью налетает на меня. Её меч направлен мне прямо в шею. Я готовлюсь к тому, чтобы стать мёртвой, но перед глазами пролетает вся фальшивая и настоящая жизнь. Месть. Я обязана увидеть, как чудовища станут мошками. Как на трон взойдёт Грэм Коши с Яфой за спиной. А что до сферы Голубой Бирюзы… Правление Найджела пугает не меньше Джюель, но то, что попрекать каждого на чёрном кресле будет не она, счастливит меня больше, чем новое платье.

Я крепче сжимаю рукоять, которая скользит в моих руках от пота. Совсем немного и это закончится – я перестану быть человеком.

Что-то внутри меня восстаёт, пододвигая органы на миллиметр. Каждый из них дрожит под воздействием неизвестного землетрясения, горячего, как красное пламя.

«Кричать от ужаса», – проносится в голове. Я боюсь снова испытать этот болезненный аффект, полыхание плоти, мучения.

– Не-е-е-ет! А-а-а-а!

Мой ор будоражит Владычицу. Она подрывается с места, побросав все свои принадлежности, висящие на ней. Больше я ничего за ней не замечаю, потому что боль становится сильнее, мучительнее, медленнее. Я уже не обращаю внимания на окружающие меня стены. Для меня существуют только огненная пропасть, которую я преодолеваю с медлительностью улитки. Теперь огонь жрёт меня не снаружи, а изнутри. Самое жуткое заключается в том, что кожу соблазнительно холодит. Как же хочется направить холод поглубже.

Владычица кладёт мою голову себе на ноги и неизвестно откуда появившимся мокрым полотенцем протирает мне лицо, шею и грудь. Вдруг Юми резко отбегает и незамедлительно появляется с мечом в руках. В эту секунду мои глаза расширяются: она поднимает надо мной лезвие и без раздумий пронзает живот.

Я вскрикиваю, но не так истошно, как при горении органов. Это ещё белые ландыши по сравнению с невыносимым огнем внутри меня. Я всё ещё скулю от боли, кровь сочится из меня, как если бы хлынула гроза. Юми совсем не намеревается доставать меч.

Её прохладная рука касается моего лба. Тонкими изящными пальцами она проводит по моим волосам. Кажется, сейчас она склонится надо мной, чтобы поцеловать, как я представляла себе маму в детстве, но она этого не делает.

Боль начинает отпускать, махая напоследок. И если бы у неё были глаза, то в них я бы прочла: «Я вернусь, и веки вечные буду сопровождать тебя». Чем больше крови, тем меньше огня. Юми вынимает меч, и рана затягивается.

– Ты молодец. Молодец, – шепчет она, сокрушённо выдохнув.

Она Владычица, могущественный правитель, и сидит на грязном полу с окровавленными руками, радуясь маленькой победе человека.

Я выдавливаю жалкое, но искреннее «спасибо».

Ладони сплошь вымазаны кровью, одежда пропитана кровью, а мрамор залит алыми лужами.

– Твоя магия спала. Если новичок в каком-то деле не стажируется, он не набирается опыта. Твоя сила была в спячке, нам стоило раньше её активировать. Она потерялась, я выпустила её из тебя и направила энергию на заживление раны.

Во мне находится какая-то тварь, я не могу её контролировать, и меня это страшит. Я боюсь самой себя. Боюсь разгневаться, сделать лишнее движение, повеселиться, заплакать… Потому что для силы проход открыт именно в те моменты, когда мои эмоции слабы, то есть подвержены заражению.

Киара заставила меня поужинать, и я, превозмогая себя, съедаю четыре ложки жареного риса. После двенадцати часов сна я зову Владычицу на тренировку, пока она не сокрушает.

– Ты переживаешь, если не упражняешься? – спрашивает она, видимо, заметив, что я не переоделась и не сходила в душ.

– Меня пугают эти изменения. Вдруг я не смогу с ними совладать? – звучит это настолько безнадежно, что на мгновение я замолкаю. – Особенно, если рядом не будет вас. Вчера вы помогли мне. Я чувствую, что в долгу.

– Заставить не испытывать вины я не могу, но мы договаривались: я учу тебя – ты помогаешь сферам. Ты сама этого желаешь – проблема исчерпана. Считай, мы заключили выгодную сделку.

Я нерешительно киваю учителю и показываю фальшивую улыбку.

– В этот раз будет легче, чем вчера. Милдред, теперь тебе придётся проходить через это постоянно, пока ты не примешь свои способности. Тебя ждёт один лишь кропотливый труд.

Я качаю головой, и до тошноты мне вспоминается та боль. Что мне предстоит пройти, чтобы оказаться в нужно месте? Плата за могущество в моём случае непомерно дорога. Остаться умирать или двигаться дальше… Я обязана выбрать второе, потому что первое – признак трусости. Я не стану бежать от препятствий. Если бежать, то только вперёд.

– Я справлюсь, – неожиданно для Юми, решительно заключаю я. – Ради себя и ради будущего сфер.

– Когда почувствуешь, что готова сдаться, приходи ко мне.

– Я не сдамся.

– У каждого наступает переломный момент. С помощью него мы учимся жить достойно. Настанет день, когда ты захочешь скрыться в тени, стереть своё существование, даже не знать своих друзей и любимых. После мучительной фрустрации тебе нужен будет толчок. Я могу сделать это, но пойти ты должна уже сама. Слышала меня?

Я сдерживаю слёзы, представляя смерть ненавистников – работающий отвлекающий манёвр.

– В первую очередь я найду вас, обещаю.

– Сразимся снова. Не паникуй и делай всё, как я скажу, – медленно произносит Владычица, растягивая слова, как жевательную резинку, и её голос расслабляет мои мышцы.

Мы, не спеша, обходим круг, направляя друг на друга острия своих мечей. Мой выглядит голо и скудно, а меч Владычицы насыщен аметистовой магией и украшен красивыми отполированными камушками.

– Кого ты особенно недолюбливаешь? Тот, кого бы ты уничтожила, не раздумывая? – спрашивает Юми.

Она задаёт дразнящие вопросы. Я смело поддаюсь, вынуждаю себя разозлиться, ослабляю барьер, который зачастую выстраиваю, когда хочу упрятать свои чувства.

– Джюель Бертран, моя мать по крови, предательница, лживая и бесчувственная. Ничтожество. Убогая правителька. Чудовище.

– Как так? И ты не любишь её?

– Нисколько. Я всегда мечтала о материнском тепле, но взамен получила порцию ненависти вперемешку со специей «Отрава».

– Ты будешь ей должна?

– Нет, – рычу я. – Она не подарила мне благополучную жизнь, зато я подарю ей мучения. Она могла забрать меня в сферу. Даже если не забрать, то хотя бы избавить меня от тех мерзавцев, зовущих себя детьми, которые насмехались над моим сиротством, дряхлой бабушкой и отвратительным вкусом стиля. Джюель не попыталась исправить свою ошибку, она не заслуживает даже моего вдоха.

– Не слишком ли ты жестокая, Милдред?

– Я пока ещё милостивая!

Этот разговор выводит меня из себя и мне немедленно хочется прекратить его. Владычица ковыряет шрамы, а я терплю ради себя. Какая ирония!

– Ты сможешь полюбить её, какой бы ни был её характер. Да, она не сладка как мёд, но горька как трава. Траву так же можно есть, смотря, кем являешься ты – человеком или добрым ослёнком, идущим на уступки. Стань другой в угоду маме, ступи на другую тропу, поверь в её усилия.

– О каких усилия речь? Она ненавидит меня.

– Ошибаешься.

– Вы не дали мне закончить, чёрт возьми! Я не буду преклонять колени перед покровителем из-за того, что по венам у нас течёт одинаковая кровь.

– Будешь!

Снова боль, снова ожоги, колебания, мои разрывные крики. Я бью себя по лицу в попытке успокоиться и не кричать, но глотка сама разрывается. Я не в силах даже закрыть рот, чтобы не вымолвить ни звука.

– Не держи это в себе! – голосит Юми, перекрикивая моё рычание и нечленораздельные вопли.

Глава 26

Я просыпаюсь оттого, что пот бисеринками стекает по лбу и шее. Обтираю его уголком одеяла. Ветер, заглянувший в спальню, обдаёт ласковой прохладой. Жар продолжается уже двое суток. Лучше не становится – только хуже, словно сила пытается убить меня, дабы избавиться от слабого сосуда.

Владычица говорит, что мы с магией одно целое, и если умру я, то и она тоже. Я была такой рождена и не могу лишиться частицы себя.

Если бы кто-то рассказал мне, какая у меня задача и зачем в мир было ниспослано такое могущество! Юми не знает ответа на мой вопрос или остерегается отвечать.

Киара приносит стакан воды с крошечными кубиками льда. Я полностью опустошаю его и со стуком ставлю на тумбу.

Рыбок, плавающих в четырёхстенном океане, ничего не заботит, кроме пищи, в чём я им всякий день завидую. Каково это жить с единственным смыслом в существовании? Такие чувства меня ещё не терзали, и даже не знаю, хочу ли такой суетной жизни.