Текст книги "Женщина-кошка"

Она знала, что Эдди Лобб не мог приобрести эту голову – которая, как она начинала понимать, была шкатулкой – честным путем. Любая торговля охраняемыми животными – живыми, чучелами или частями их тел – была незаконной. Однако Женщину-кошку возмутило не то, что это было незаконно.

Ее потрясла аморальность. Эдди Лобб любил тигров, но эта любовь не была свободной. Не удовлетворяясь картинами или статуэтками, он жаждал самих тигров. Похоже, его не заботило то, что тигра надо сначала убить, и от этого он становился таким же грешником, как и те браконьеры, которые расставляли ловушки или спускали курок.

Селина поддалась искушению. Нужно было дотронуться до головы еще раз.

Она содрогнулась, когда жесткий, колючий мех коснулся ее обнаженных пальцев. Голова была больше безымянного серого котенка, но морды были похожи. Не удивительно, что Роза так вопила тогда в кухне.

Почувствовав внезапное головокружение и дрожь в ногах, Женщина-кошка опустилась на колени, все еще держа шкатулку в вытянутых руках Как может человек, который любит тигров, быть таким дурным?

А вот так.

А вот как.

Желание немедленно сбежать отсюда вытеснялось все возрастающим любопытством. Задвинув шкатулку обратно в гардероб, она захлопнула двери, не заботясь о том, что звук могут услышать, и бросилась в коридор к запертой двери. Отмычки в дрожащих пальцах были бесполезны. Она собрала все силы, и толкала двери плечом, пока те не распахнулись. В комнате был темно, слишком темно даже для ее острых глаз. Она поискала на поясе фонарик, нашла его, зажгла.

С ее губ сорвался изумленный вздох. Желудок судорожно сократился. В мозгу возникло еще одно клише: Кошек убивает любопытство.

Комната была непристойной, отвратительной. Других слов нельзя было подобрать. Сложенные пополам тигриные шкуры покрывали стены. Целая шкура, с головой, лапами и хвостом, распласталась на полу. Повсюду были головы, одни набитые опилками, словно живые, другие очищенные до костей черепа.

Стол стоял на тигриных ногах. Спинки стульев были сделаны из тигриных ребер, а подлокотники – из черепов гепардов. Здесь была еще масса вещей – не меньше сотни предметов, сделанных из тигриных шкур, зубов или костей, – но Женщина-кошка и без того увидела слишком много. Мучимая позывами к рвоте, неспособная дышать или думать, она выползла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Слезы брызнули из глаз. Черная маска не давала им стекать, растирая по щекам, и они жгли кожу, как кислота.

Женщина-кошка никогда не плакала. Незнакомое ощущение выбило ее из колеи. Она опустилась на колени и обхватила голову руками. Она молила дать ей ярость и ненависть, которые укрепили бы ее дух. Огонь поднимался медленно, восстанавливая силы, осушая слезы. Она надела колпачки на кончики пальцев и оскалилась в сторону закрытой двери.

Войти еще раз в эту комнату она не могла. Огонь еще недостаточно разгорелся, поэтому она могла только наброситься на дверь и притолоку, оставляя в древесине глубокие царапины.

– Ты умрешь, Эдди Лобб, – хриплый шепот Женщины-кошки заполнил квартиру. – За все это ты умрешь. Ты встретишься с духом каждого тигра, каждой кошки, которые погибли ради удовлетворения твоей жадности и тщеславия. Ты будешь молить о пощаде. Но пощады не будет, и смерть станет лишь началом возмездия.

ДЕСЯТЬ

Женщина-кошка добралась до своей квартиры. И прямиком направилась к матам для тренировки, даже не сменив костюм. Чуткие к настроению своей благодетельницы, четвероногие кошки сочли за благо отойти подальше. Из различных укрытий они следили своими мерцающими зелено-золотистыми глазами за тем, как двуногая кошка приходила в себя.

Селина намеревалась упражняться, пока не свалится. Но великолепно натренированное тело работало против нее. Оно привычно совершало почти магическое превращение из обыкновенного состояния в абсолютную сосредоточенность. В эти мертвые часы, когда город почти затих, Селина пыталась добиться физического истощения, но так и не достигла его.

Она уперлась ладонями в пол, выгнула спину, нацелила кончики пальцев в небо и выпрямила руки, затем согнула их в локтях, пока не уперлась подбородком в пол. Она повторила это движение – усиленное отжимание – десять… двадцать… пятьдесят раз и, наконец, вывернула собственное тело, усевшись в немыслимой позе. К этому времени молочная кислота и обезвоживание делали каждое движение упражнением в боли, но разум Селины оставался острым. Образы вещей из квартиры Эдди Лобба с каждым движением становились все более реальными и живыми, все более ужасающими.

Пот заливал лицо, туманил глаза. Она зажмурила их и тут же открыла с содроганием. Равновесие было потеряно. Она свернулась клубком и села со скрещенными ногами, согнув спину. Устало вздохнув, Селина расслабилась, положила лоб на щиколотки. Ее глаза были открыты, но ничего не видели.

Мысленный же взор был заполнен тиграми, львами, гепардами, пантерами и леопардами; черепами и костями; и светящимися, вопрошающими глазами.

Как ты отомстишь за нас? – спрашивали они нарастающим хором.

Селина сжала кулак и слабо ударила пол возле себя.

– Я убью его. Клянусь, я убью его. – Как ты отомстишь за нас? – Она знала, как убить Эдди Лобба: сделать засаду у него дома. Люди такого типа – те, что собирают реликвии и прячут их за семью замками, – всегда приходит домой и набираются сил среди запретных сокровищ. Ей нужно только наблюдать и ждать. Она почти ощущала, как ее когти вонзаются в его шею; чувствовала, как она тянет его плоть вверх, и та отделяется от костей; видела взгляд его глаз перед смертью, когда он поймет, что кошка пришла получить с него долги.

А что потом? Оставить Эдди Лобба плавать в собственной крови, окруженного своей отвратительной коллекцией, до прихода Готамской полиции?

Что закончится с убийством Эдди Лобба, кроме самого Эдди Лобба? Что будет с Розой, что будет с его коллекцией?

На первый из этих вопросов ответить было нетрудно. Что касается Розы д'Онофрео, о ней Селине Кайл нечего беспокоиться. Роза была жертвой несчастного случая, невинной, жалкой и незначительной. Если монахиням удастся спасти ее разум, тем лучше; если не удастся, и так сойдет. То, что Эдди Лобб сотворил с Розой, было следствием его порочности. Если бы этого не случилось с Розой, случилось с кем-нибудь еще – и случится, если Селина с Женщиной-кошкой не остановят Эдди.

Но как быть с его реликвиями, его фетишами? Попробовать забрать их себе? Выбросить в мешках для мусора на свалку? Превратить его квартиру в погребальный костер? Это будет опасно для его соседей. Что, если среди них окажутся такие же невинные жертвы, как Роза?

Селина бешено затрясла головой и завыла с первобытной мукой.

– Я не знаю, что делать, – призналась она, сожалея – всего мгновение, – что живет одна, без друзей и семьи, и единственные ее советчики – кошки и Женщина-кошка. В следующее мгновение она подумала было пойти в миссию.

Мысленно она словно прокрутила кинопленку. Увидела, как входит в кабинет старой МаЖо, рассказывает ей всю историю, и женщина в монашеском одеянии разражается смехом. Унижение, которое при этом испытывала Селина, было вполне реальным, в отличие от воображаемой сцены.

Так она и сидела на матах, не двигаясь, но и не засыпая – просто ждала, когда что-то изменится, изменится к худшему.

Худшее пришло в виде кусочка теплой, влажной наждачной бумаги, скребущей щеку: кошка слизывала соль ее усталости. Селина вскинула голову и скосила глаза. Маленький полосатый котенок. А кого она ожидала увидеть?

Совсем скоро придется дать этому парнишке имя. Просунув руку под пушистый раздутый животик, Селина приподняла его. Поворачивая запястье, она размышляла об именах. Он скреб воздух полуотросшими когтями и скалил молочные зубки.

– Ты ведь ничего не боишься, а?

Селина поставила его на пол. Он выгнул спину. Хвост взвился вверх, мягкая шерстка взъерошилась. Он храбро зашипел. Она потянулась к нему; он стоял на месте, несмотря на ее огромные когти.

– Что с того, что я во сто раз больше тебя, верно? Ты настоящий воин… – тут ее мысли нырнули внутрь. Селина забыла о котенке, грызущем ее пальцы. – Воин. Воин Дикой Природы.

Напряжение и боль улетучились. Селина нашла решение. Она знала его с самого начала, но не хотела в этом признаться. Военизированные защитники хищников, научившие ее распознавать проблему, безусловно располагают средствами для ее решения. Воины Дикой Природы займутся коллекцией Эдди Лобба, пока Женщина-кошка займется самим Эдди. В голову полезли всякие возможные, обязательные и неизбежные обстоятельства, которые необходимо было предусмотреть.

– Потом.

Не то, чтобы Селина нашла сразу все ответы, просто она вдруг почувствовала, как дурно обошлась со своим телом, и ощутила кислый запах пота, исходивший от костюма. Не снимая его, она влезла под душ, и вымыла в горячей воде сначала костюм, а затем тело. Ледяным душем, наконец-то, она потушила огонь в крови ледяным душем. Потоптавшись на костюме и отжав его руками, Селина перебросила его через держатель душа и, завернувшись в полотенце, вышла из ванны.

Солнце было высоко. Комната была залита ослепительным светом, и кошки требовали завтрака. Селина уже забыла вкус того стейка в забегаловке, но сделать усилие и открыть банку с тунцом казалось невозможным. Она наполнила миску сухим кошачьим кормом, поставила на пол, предоставив кошкам сражаться за него, и взяла горсть себе. Хрустящие кусочки оказались гораздо лучше на вкус, чем она ожидала. Прожевав вторую пригоршню корма, она поставила пакет рядом с кроватью.

В комнате было светло, по летнему жарко и душно, когда Селина проснулась в середине дня. В голове стучало; не удивительно, что кошки предпочитают консервированную еду. Заслонившись от света рукой, она добралась до холодильника. В морозильнике был двойной контейнер апельсинового сока. От нетерпения она не дала ему правильно разморозиться, и съела как мороженое. Эффект оказался неописуемым и почти мгновенным.

Когда глаза снова обрели способность фокусироваться, Селина была готова к встрече с миром.

Хотя Селина и писала почти каждый месяц на конверте адрес Воинов Дикой Природы, она не очень-то задумывалась о том, как они организованы и где находятся. Она посылала им деньги анонимно, с их помощью они творили Добрые Дела. Ей не приходило в голову проверять судьбу своих денег, а они не имели понятия, кто она такая. Девушке такие взаимоотношения представлялись правильными.

Поэтому она была несколько разочарована, когда оказалась на одной из боковых улиц в районе, который выглядел лишь чуть чище, чуть безопаснее и чуть счастливее Ист Энда. Вдоль улицы тянулись шестиэтажные дома из бурого камня, которые выглядели ненамного более фундаментальными, чем ее собственный – если не считать того, что на стенах не красовались дурацкие надписи, никто не валялся на крыльце и мусорные баки были закреплены цепями. Через равные интервалы вдоль тротуаров росли деревья за массивными железными оградами; на приствольных кругах кто-то потрудился высадить нарциссы.

В Готам-сити разница между нищетой и комфортом ощущалась весьма сильно.

Знамя Воинов – черное с белым кругом, в который вписан был силуэт настороженного льва – свисало с шеста, торчавшего из окна нижнего этажа.

Селина обогнула мусорные баки и подошла к запертой и зарешеченной двери.

Маленькая пластиковая табличка убедительно просила позвонить и посмотреть в камеру, но кроме знамени ничто не указывало на то, что это была именно та дверь, которую Селина хотела открыть. Она приготовилась спорить или извиняться, когда внутренняя дверь распахнулась.

– Привет! Входите. Вас не раздражают все эти штуки? – девушка лет двадцати, с веснушками, зелеными глазами и рыжими волосами показала на камеру. – Из-за них каждый чувствует себя преступником, – она открыла и внутреннюю и наружную двери, что было довольно рискованно. Селина догадалась, что девушка приехала в Готам не больше месяца назад.

– Я отключила все эти глупости, когда начала работать, но они, – она мотнула головой в сторону вереницы закрытых дверей вдоль коридора, – они сказали, что это для моего же блага. Что я больше не в Индиане. Я им ответила: мы в Индиане знаем, что замки отпугивают только честных людей.

Если я не могу доверять людям, которые приходят к Воинам Дикой Природы, то кому я могу доверять в Готам-сити? А они говорят: никому.

Селина проскользнула в коридор и тщательно закрыла за собой обе двери. Девушка на минуточку перевела дух, пока они шли в главный офис.

– Чем Воины Дикой Природы могут помочь вам? Я здесь совсем одна, так что, надеюсь, дело у вас не слишком сложное. Вы член общества? Хотите вступить? У меня есть копии наших бюллетеней… – она потянулась к одной из шатких стопок бумаги на столе и заметила сверху видеопленку. – Не хотите посмотреть изумительные съемки орлов? На Аляске есть женщина, которая сняла, как орлы стаей охотятся на лосося. Орлы – и стаей! Это просто видео; фильм получился бы выразительнее. Она просит у нас денег, чтобы на будущий год снять фильм. Для этого ей нужна тонна оборудования и тонна денег. Скорее всего мы ей откажем. Но и на видеопленке это очень впечатляет. Там сзади есть видеомагнитофон. Я могу вам поставить.

Хотите?..

– Нет, – сказала Селина, воспользовавшись шансом вставить слово. – Птицы меня не интересуют. Я знаю одного человека, здесь, в Готаме. Я хочу сообщить о нем. Его квартира похожа на вигвам Великого Белого Охотника.

Все это настоящее; и все незаконное. Главным образом, тигры, бенгальские, суматрские, уссурийские. Я хочу, чтобы Воины пришли к нему и вывели на чистую воду.

Девушка ответила без колебаний: – Настоящие тигры?.. Здесь, в городе?

Ну, не знаю, может вам заявить в полицию или в зоопарк?

Селина наклонилась над столом и разразилась длинным описаний реликвий, которые она видела в квартире Эдди Лобба. К тому времени, как она закончила, девушка за столом онемела. Удовлетворенная тем, что ей удалось, наконец, передать информацию, Селина отступила на шаг назад.

Через несколько минут девушка начала бессмысленно перебирать бумаги на столе. У Селины упало сердце.

Бонни – девушка сказала, что ее зовут Бонни, – искренне расстроилась, и это было очевидно, но, по ее словам, она была новичком в этом офисе, в этом городе. Сюда она приехала на практику; чернила в ее дипломе едва успели высохнуть. Она сказала, что нужны доказательства, хотя бы фотографии, заверенные свидетельства, но даже в этом случае Бонни не была уверена, смогут ли Воины Дикой Природы что-либо сделать. Они никогда не преследовали отдельных людей. Для этого нужно законное основание.

Остальные Воины – их было пятеро – уехали на неделю в Вашингтон.

– На самом деле мы – лоббистская организация, а не активисты, как я раньше сама полагала. Мы собираемся подписать вместе с рядом других групп заявление о тропических лесах Юго-Восточной Азии и о последствиях их уничтожения. Вот почему остальные уехали. Но это ведь вам не поможет?

– Нет, – ответила Селина более вежливо, чем сама от себя ожидала. Она была глубоко разочарована. Она послала этим людям тысячи долларов, а, когда ей понадобилась помощь, они оказались бесполезны. Она ощутила естественную потребность направить свои отрицательные эмоции на ближайшую цель. Боже правый, Бонни была бы идеальной мишенью. Одежда на ней была не слишком модная – она даже выглядела весьма удобной – но все в ее в костюме безупречно сочеталось, даже тени на веках были подобраны идеально. Бонни смотрелась так, словно шагнула со страницы каталога. В Бонни было все, чего не было в Селине Кайл. Она была бы идеальной мишенью. Кроме того, сама по себе она не замолчит.

Нет, это Селине не по нутру.

– Послушайте, мне очень жаль, – Селина удивилась, услышав собственный голос. – Мне надо было сперва позвонить. Надо было побольше о вас узнать.

Простите, что отняла у вас время.

Три быстрых шага, и Селина оказалась на улице, один на один с реликвиями Эдди Лобба, которые не выходили у нее из головы. Воины Дикой Природы больше не увидят ее денежек, но это было слабым утешением.

– Подождите! Эй! Подождите – не уходите! У меня есть идея.

Голосок Бонни и торопливые шаги. Селина нахохлилась и заспешила прочь. Не нужны ей никакие идеи этих липовых воинов. Каблучки стучали все ближе, но она никак не ожидала что кто-то, совершенно незнакомый, осмелится взять ее за руку.

– Эй! Подожди минутку и послушай.

У Селины не было выбора. Вся ее энергия ушла на то, чтобы удержаться от убийства этой женщины; продолжать разговор она была не в силах.

– У меня идея. Если ты меня проведешь в квартиру этого парня, я сама сделаю фотографии. Когда остальные вернутся из Вашингтона, я буду на них давить, пока они не придумают, что делать. Я все стены увешаю увеличенными снимками; они повернуться не смогут без того, чтобы не встретиться глазами с чучелом тигра. Все-таки предполагается, что мы Воины Дикой Природы. Если это действительно так ужасно, как ты говоришь, нам придется что-то сделать. Тебе и мне. Ты меня туда проведешь, я сделаю снимки. У меня есть оборудование. Проявитель, пленка, даже панорамная камера, чтобы добиться лучшего эффекта.

Сердце Селины снова забилось, она начала дышать. Только голос еще не вернулся. Но рядом с Бонни голос был ни к чему.

– О Господи! – Бонни зажала рот рукой. Кожа вокруг веснушек побагровела. – Дверь. О Господи – я же захлопнула дверь! – Она сделал шаг и споткнулась о мусорный бачок. Румянец внезапно исчез, лицо стало почти серым. – Ключи. Всё. Я отрезана от офиса, от квартиры. Даже денег нет – о Господи, о Господи! Что же делать?

Хотя это шло вразрез со всем тем, чему ее научила жизнь в Готам-сити и тем, что привело ее сюда, Селина шагнула вперед и обняла Бонни за дрожащие плечики. «Может она не совсем захлопнулась. Дай-ка мне попробовать. Иногда я могу сладить с замком».

Несколько минут спустя обе женщины снова были в офисе Воинов.

– Вау! Мне прямо не верится, что ты это сделала! Просто потрясла дверь пару раз, и она открылась. Вау! – все это Бонни повторяла уже в десятый раз.

– Да, пустяки, – на самом деле это было не так просто, но Селина надеялась, что Бонни не разглядела стальную отмычку в ее ладони. Ей совсем не хотелось раскрывать своих тайн.

– Нет, не пустяки. Я думала, что попала в настоящую беду. Теперь уж тебе придется взять меня с собой к тому парню. Добром за добро. Когда мы туда пойдем?

Сомнения слой за слоем ложились на лицо Селины – их было так много, что даже Бонни заметила.

– Я не боюсь, и я хороший фотограф, – она посмотрела на стенные часы: начало шестого. – Я могу тебе показать. Я забрала у коллег все оборудование. Я предчувствовала, что на практике мне придется не только отвечать по телефону. Я надеялась, что они меня куда-нибудь пошлют…

Селина качала головой, пятясь к двери.

– Пожалуйста… Ну пожалуйста, дай мне шанс… Кстати, как тебя зовут? Если мы собираемся вместе достать этого парня, мне надо хотя бы знать твое имя.

Рука Селины нащупала дверную ручку, но не повернула ее. «Селина.

Селина Кайл».

– Селина. Мне нравится. Богиня луны. Диана. Охотница. Отличное имя для Воина Дикой Природы. Разве бывают Воины Дикой Природы – или какие угодно воины – по имени Бонни? Послушай, уже шестой час. Сейчас я запру помещение, возьму ключи, мы пойдем пообедаем и разработаем план. Я классно строю планы…

Ни одно из оборонительных сооружений Селины не было готово защитить ее от натиска дружеских чувств. Она совершенно онемела, и это заметил бы любой, кроме Бонни. Та принимала молчание за знак согласия.

– Куда мы пойдем обедать? Я тут знаю немного мест. Я всего несколько недель в Готаме. Я знаю неплохой итальянский ресторанчик, но там всегда полно народу. Нас могут подслушать. Как ты думаешь, нам ведь не нужно, чтобы нас подслушивали – я имею в виду, если мы собираемся забраться в чью-то квартиру? Может лучше взять еду с собой? Или я могу приготовить…

– Подожди, – Селина обрела голос. – Разве кто-то говорил о том, чтобы забраться куда-то?

– Послушай, но ты же вскрыла замок, так ведь? Я хочу сказать, что я все-таки не из Канзаса. Я уже трясла дверь, мне не удалось ее открыть. Я знаю, что ты не просто ее дергала, хотя и не видела, что ты там делала.

Стало быть, ты в этом мастер. А как иначе ты могла узнать все об этом парне, правильно? Он тебе не друг и даже не знакомый, правильно? Ну, так как, идем в ресторан или берем с собой? Как ты считаешь?

– Берем с собой, – вяло пробормотала Селина и поплелась за щебечущей девушкой на улицу.