Текст книги "Серафина и расколотое сердце"

Глава 55

Серафина осторожно подняла с пола Банкетного зала черный плащ.

Он сокращался и изворачивался в ее руках, как змея.

– Есть много троп… – прошипел плащ, пытаясь обвиться вокруг рук Серафины, словно догадывался, что она задумала.

С ней говорил не пленник, а сам плащ! Серафине захотелось отшвырнуть его, убежать как можно дальше, но она понимала, что не имеет права так поступить. Она сжала плащ покрепче и попросила Брэдена:

– Не забудь мастерок и цемент.

Пока он собирал инструменты, Серафина вдруг заметила, что на серебряной пряжке вновь появился узор: гибкие колючие ветви обвивались вокруг одного-единственного лица.

Прятать плащ отправились лишь Серафина и Брэден. Было решено, что чем меньше народу будет знать о том, где он спрятан, тем лучше.

Они вдвоем прошли через темные сады и направились к пруду.

– Набрось меня на плечи, и получишь невообразимое могущество… ты научишься летать… ты заживешь так, как и не мечтала… – шептал плащ.

Шепот плаща так и притягивал Серафину, ей до боли хотелось послушаться его. Хотелось набросить черную ткань на плечи, носить ее, пользоваться ею. Засасывая души людей, плащ отдавал все их силы и способности тому, на чьих он был плечах. Но Серафина твердо помнила, что не должна подчиняться плащу.

– Сюда, – сказал Брэден, показывая на заграждение, через которое протекал ручей, прежде чем попасть в пруд.

Серафина и Брэден пробрались сквозь металлическую дверцу в кирпичный туннель.

– Вдвоем мы постигнем все на свете, Серафина…

– Не смей произносить мое имя! – зарычала девочка, изо всех сил стискивая плащ обеими руками и не желая слушать.

Брэден нес фонарь, лопату и другие инструменты. Сегодня в туннеле под прудом не капала вода, но стены были покрыты густым слоем мокрых и скользких водорослей.

– Подумай о том, кого ты поймала в ловушку, – хрипел плащ. – Теперь все в твоих руках…

Серафина шла первой, стискивая плащ. Они углублялись все дальше в туннель, пока не достигли самой низкой и темной его точки.

– Здесь, – проговорил Брэден.

– Скорее, – попросила Серафина.

– Просто надень меня, и все могущество Юрайи станет твоим, Серафина… – шепнул плащ.

Девочка изо всех сил старалась не думать о власти и знаниях, которые она могла бы получить, но ее руки, скручивающие извивающуюся тварь, отчаянно тряслись, – так сильно ей хотелось надеть плащ.

– Брэден, пожалуйста, скорее! – крикнула Серафина.

Мальчик лихорадочно поддевал кирпичи лопатой, потом опустился на колени и вытащил их руками. Внутри уже имелось небольшое углубление, в котором Брэден прятал плащ последние месяцы. Но Серафина, глянув, сказала:

– Копай глубже.

Брэден схватил лопату и углубил яму на два фута.

– Вдвоем мы узнаем тысячу заклинаний… – шипел плащ.

– Глубже, – сказала Серафина.

– Вместе мы никогда не умрем…

– Еще глубже! – потребовала Серафина.

Дубовое древко лопаты натерло руки до кровавых мозолей, но Брэден не спорил и не жаловался. Он видел, как трясет Серафину, видел ужас, отражающийся на ее лице, и продолжал копать.

– Как глубоко? – спросил он, не преставая рыть.

– На шесть футов, – ответила Серафина. – На шесть футов вниз.

Когда Брэден закончил копать, Серафина спрыгнула в яму и положила плащ на дно. Она как можно сильнее вдавила полы плаща в землю, а затем еще прижала их ладонями. Плащ сопротивлялся, шипел и стучал, как змея.

– Закапывай! – резко велела Серафина Брэдену. Ее голос неожиданно стал очень похож на голос плаща. – Зарой его, Брэден, зарой… – прошипела она.

С расширившимися от ужаса глазами Брэден принялся торопливо засыпать яму землей. Сначала горстями, потом лопатой. Земля постепенно заполняла могилу, а Серафина все стояла, прижимая плащ ко дну, и ей казалось, что она его топит. Ее тоже постепенно облепляла со всех сторон земля.

– Вылезай оттуда, Серафина! – позвал Брэден.

– Просто надень меня… – шипел плащ.

– Закапывай! – пронзительно закричала она, придавливая сопротивляющуюся ткань обеими руками. – Похорони его!

Она согласилась вылезти только тогда, когда земля обступила ее со всех сторон, а плащ остался на дне под плотным слоем почвы. Брэден вытянул подругу наверх. Они вдвоем закидали яму землей до самых краев, а после как следует утоптали эту землю.

Потом, встав на колени, они мастерком нанесли сверху на утоптанную почву толстый слой цемента.

– Больше, – просила Серафина, – чем толще слой, тем лучше.

Тщательно нанеся цемент, они вставили кирпичи на свои места. Сырой цемент проник в щели между кирпичами и быстро схватился. Кирпич за кирпичом, они заложили черный плащ. Кирпич за кирпичом, заставили утихнуть шипение. Кирпич за кирпичом, они похоронили своего врага.

Наконец друзья завершили свою работу. Цемент затвердел. И все равно Серафина опасливо и с подозрением косилась на кирпичный пол, словно ожидала в любой момент увидеть, как черные полы тянутся сквозь щели в цементе, словно пальцы привидений, или услышать злобное шипение, призывающее ее надеть плащ.

Они похоронили одновременно и Юрайю, и черный плащ. Раз и навсегда.

Черный плащ и его пленник навсегда останутся шипеть от злости под прудом, в безымянной могиле, под слоем цемента и кирпичей.

Глава 56

На следующий день Серафина шла по заросшему лесом склону, с которого было хорошо видно Билтмор. Внезапно она заметила среди деревьев какую-то фигуру. Девочка не сразу поняла, что к ней идет Ровена.

На ведьме был темный балахон с капюшоном, какие носили ее предки, а в руке она держала длинный посох, вырезанный из лаврового дерева. Шею девушки украшала витая гривна из бронзы и серебра, рыжие волосы были заплетены в толстую косу, переброшенную за спину, под капюшон.

Ровена остановилась на небольшом расстоянии от Серафины. Ее зеленые глаза поблескивали в свете солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву.

– Вы его спрятали? – спросила ведьма.

– Да, – кивнула в ответ Серафина.

– Хорошо, – облегченно произнесла Ровена.

Несколько мгновений она молча смотрела себе под ноги, собираясь с мыслями, потом снова подняла глаза на Серафину:

– Значит, теперь наши дороги наконец разойдутся.

Серафина замялась, не зная, что сказать девушке, которая сначала была ее врагом, а потом стала другом.

– Значит, ты решила, что станешь делать… – сказала она.

Ровена кивнула:

– Последую совету Вайсы: буду жить хорошо.

– Но куда ты идешь?

– Когда-то давно эти темные леса и зубчатые горы были тайным царством великого колдуна, старика-лесовика. Насколько я понимаю, его место сейчас свободно. И есть девушка, готовая его занять. На свой лад, конечно.

Серафина понимающе кивнула. А Ровена посмотрела на Билтмор, маячивший вдали.

– Ты хранительница этого места, – сказала она. – Храни, как следует, и Билтмор, и всех его обитателей.

Серафина снова кивнула. Она поняла Ровену.

– Живи хорошо, колдунья.

– Живи хорошо, кошка, – ответила ей Ровена.

Глава 57

Этой же ночью Серафина выскользнула из дома, когда луна только поднималась на востоке. Ее лапы легко и неслышно пробежали по террасе, по ступенькам и, очутившись на лугу, устремились к лесной опушке.

При виде юной пантеры Вайса ударил хвостом и пустился бежать.

«Хочешь поиграть в догонялки…» – подумала Серафина и тоже перешла на бег.

Она мчалась за Вайсой через лес, утопая в папоротниках, перескакивая через ручьи, лавируя между камней, и ее сердце наполнялось радостью, какую дает только движение.

Вайса сделал петлю, незаметно зашел сзади и, забравшись на валун, прыгнул сверху, когда она пробегала мимо. Горнолев и пантера принялись скакать по палой листве и кувыркаться в шуточной схватке, затем Серафина внезапно вскочила и снова помчалась, вынуждая Вайсу кинуться вдогонку.

Серафина любила носиться по лесу вместе с Вайсой. В такие минуты она особенно ярко чувствовала себя живой, ее мышцы наливались силой. Ей нравилась скорость, ветер в лицо, ощущение полета, когда лапы едва касаются земли, стремительные направляющие движения хвоста. Оборачиваясь черной пантерой, она становилась такой, какой всегда мечтала быть.

После догонялок они с Вайсой поднялись на скалу, нависающую над большой рекой, и остановились на краю, довольные и запыхавшиеся. Перед ними открылся изумительный вид, подсвеченный луной. Потоп закончился, реки постепенно возвращались в свои берега, леса просыхали и снова становились лесами.

У Серафины сердце екнуло, когда она заметила на одной из вершин вдали какое-то движение. Она обернулась к Вайсе. Он смотрел в том же направлении. Темные фигуры были еще слишком далеко, чтобы хорошенько их рассмотреть, и глаз улавливал только неясное движение среди камней. Потом фигуры стали видны чуть яснее.

По горному склону шли три горных льва. У Серафины сильнее забилось сердце – один лев выглядел крупнее и старше двух других – поменьше и потоньше.

Взволнованная Серафина и Вайса бросились им навстречу.

Пятеро львов встретились на полдороге. Они терлись друг о друга головами и плечами и громко урчали. Мать Серафины была все такой же сильной и мощной, а львята здорово подросли!

Затем Серафина, ее мать и Вайса обернулись людьми. Девочка посмотрела в прекрасное лицо матери – у нее были все такие же высокие острые скулы, волосы цвета львиной шерсти и янтарно-золотые глаза, полные слез. Мать посмотрела на дочь. И они крепко обнялись.

– Серафина… – промурлыкала мать, обнимая дочку.

– Мама… – прошептала девочка, прижимаясь к ее груди и обхватывая руками.

– Услыхав, что ты жива, я заплакала от счастья и побежала сюда так быстро, как только могла, – сказала мать.

Серафина прижалась к ней еще крепче. Она чувствовала, как материнская любовь пропитывает все ее тело. После стольких ночей разлуки они снова были вместе.

Серафине вдруг вспомнилось, как в детстве она прокрадывалась на верхние этажи и заглядывала в лицо каждой женщине, встретившейся на пути, надеясь, что это ее мама. Потом она вспомнила, как впервые увидела лицо матери ночью в лесу и по глазам поняла, кто эта красивая женщина. Сейчас казалось, что все это было давным-давно, но чувства, которые испытала Серафина в момент их встречи, остались те же, и ее сердце по-прежнему было исполнено горячей любви.

Несколько месяцев назад, когда они только познакомились, Серафине казалось, что от матери она узнала все, что только можно, о жизни леса, о горнольвах, а также о том, что значит быть Серафиной. Но теперь она поняла, что, несмотря на все знания, пройденные испытания, пережитый опыт, ей еще учиться и учиться. Девочка только вступала в этот мир, и ей была очень нужна мама, чтобы подсказывать и направлять. Дух и тело, сердце и душа, свет и тьма – Серафине только предстояло узнать обо всем на свете, у нее все было впереди, и при мысли об этом ее охватывало ощущение счастья и покоя.

Всю ночь пять больших кошек носились по ночному лесу, по долинам, по склонам гор. Царство ночи было их царством. Наконец-то Серафина нашла своих родичей, свою семью, свои корни.

В предрассветные часы горнольвы вернулись на то место, где повстречались несколько часов назад, – на скалу, с которой открывался вид на реку и далекие горы. Вайса обернулся человеком, и Серафина последовала его примеру.

У Вайсы был какой-то странный вид, и Серафина сразу забеспокоилась: что у него на душе? Она попыталась заглянуть другу в глаза, но Вайса отворачивал лицо. Тогда Серафина взяла его за руку, и он, не выдержав, посмотрел на нее.

– Нам надо поговорить, Серафина, – грустно сказал Вайса.

У девочки заныло сердце.

– Скажи мне, что случилось, – тихо попросила она дрогнувшим голосом.

– Теперь, когда ты в безпасности и твоя мама вернулась… – Он запнулся.

– И что теперь, Вайса? – спросила она снова, хотя боялась услышать ответ. Ей хотелось повернуть время вспять, хотелось, чтобы все осталось как прежде.

– Мне пора уходить, – ответил он.

– Вайса, нет… – У нее глаза налились слезами.

– Отомстив за свою семью, я думал, что восстановил гармонию, залечил раны в сердце. Но, вспоминая сестру и братьев, мать и отца, я все так же ощущаю пустоту внутри. Я понимаю, что моя семья мертва, и этого не изменишь, но, может быть, другие горнольвы-чероки уцелели. Юрайя разбросал наш народ по свету. Но я должен найти всех, кто выжил, и рассказать о том, что здесь произошло, о том, что больше нечего бояться и можно вернуться домой.

Серафина молча смотрела на Вайсу. Она не хотела соглашаться с ним, не хотела его отпускать. Ей хотелось кричать, требовать, чтобы он остался, вцепиться в него и не дать уйти.

Но она понимала, что не следует так поступать. Она должна отпустить друга, потому что для него нужнее и правильнее уйти. Если его соплеменники выжили, их действительно надо найти и собрать всех вместе, спасти их, как он спас ее.

– Я понимаю, – мягко сказала Серафина.

Вайса медленно обнял ее, и она обняла его, и они стояли так, обнявшись, чувствуя общность душ. Серафина вспоминала дикого растрепанного мальчишку, который спас ее от волкодавов, свое огорчение и чувство одиночества, когда он исчез так же неожиданно, как появился, – возможно, навсегда. Она вспоминала, как ночевала у Вайсы в пещере и как нашла утром загадку, с помощью которой его можно было найти. Как он столкнул ее в водопад, чтобы научить плавать, как они вместе носились, сражались, как он объяснял, что она может стать кем угодно, если сумеет вообразить себя в этом облике.

– Будь смелой, Серафина, – сказал Вайса. Его голос дрожал от переполняющих его чувств.

– Будь смелым, Вайса, – ответила девочка. – Найди свой народ. И помни: где бы ты ни был, твоя семья здесь. Это моя мать, мой брат и сестра. И я.

Он молча кивнул и отодвинулся от нее. Потом обернулся горнольвом и скрылся в лесу. Серафина с матерью и львятами увидели, как он пробежал по горному склону вдали, а потом окончательно растворился в серебристом сиянии луны.

Глава 58

В течение нескольких последующих дней Брэден и Серафина убирали, чистили и чинили то, что еще можно починить. А потом в один из солнечных дней из Эшвилла вернулись экипажи с мистером и миссис Вандербильт и с сопровождавшими их слугами.

Лакей побежал наверх с вещами. Горничная миссис Вандербильт и камердинер мистера Вандербильта распаковали сумки, и вскоре Билтмор зажил по-прежнему: звенели голоса, суетились слуги, звякали чашки. Сенбернар Седрик ходил за своим хозяином мистером Вандербильтом, как привязанный. Семья снова была дома, жизнь входила в свою колею: чай – в четыре, ужин – в восемь.

Мистер Вандербильт был так рад, что Серафина вернулась в Билтмор, что попросил Брэдена пригласить ее на ужин.

По своему обыкновению, Брэден преподнес подруге в подарок новое платье. Она представления не имела, где и как ему удалось так быстро его приобрести. Может, он попросил своих пернатых друзей доставить его сюда из далекого города? Впрочем, какая разница? Главное, что он не заказал сплести его черным вдовам.

Серафина была в восторге от блестящей ткани глубокого синего цвета, напомнившего ей цвет горного ручья. Это не было пышное и длинное платье вроде тех, которые носили дамы на летнем балу. И не легкое кружевное платье, предназначенное для вечернего праздника в саду, – его черед придет следующим летом. Наверное, это платье вообще нельзя было назвать праздничным. Простое и строгое, оно в самый раз годилось для ужина в семейном кругу. Подумав об этом, Серафина улыбнулась. Это было то, что надо. И здесь был ее дом и ее жизнь.

Она приняла чудесную теплую ванну, вымыла голову, а потом переоделась к ужину в красно-золотой комнате Людовика XVI. Как и в прошлый раз, Эсси помогла ей сделать прическу.

– О, мисс, – воскликнула Эсси, когда Серафина придирчиво рассматривала себя в зеркале. – Это платье так идет к вашим черным волосам! Вы прекрасно выглядите, а сияете так, что я никогда и не видала!

Серафина и Брэден пришли к ужину вдвоем, взявшись за руки. Мистер и миссис Вандербильт радостно обняли девочку и стали расспрашивать, как у нее дела.

Они сели за стол. Серафина с удовольствием беседовала с хозяевами. Оба были в отличном расположении духа, радовались, что прекратились грозы и ураганы, и с нетерпением ожидали появления малыша. Поскольку в доме не было никаких гостей, они сидели за столом вчетвером, а рядышком разлеглись на полу Седрик и Гидеан. Все было так спокойно, уютно, привычно и непринужденно. Единственное, что немного беспокоило Серафину, так это куда класть салфетку и какую выбрать вилку, но папаша долго тренировал ее перед ужином. И потом, она всегда любила учиться новому.

Брэден тоже был счастлив сидеть за столом с ней, дядей и тетей. Утром он ездил верхом в лес, чтобы проведать всех больных животных. Серафина заметила, что глаза у Брэдена сияют и держится он спокойно и уверенно.

– Сегодня утром я разговаривал с мистером МакНейми, – сказал Брэден, – и он рассказал мне о планах по переделке садов. Все очень интересно.

– Я так рада, что закончились ураганы, – заметила миссис Вандербильт.

Мистер Вандербильт кивнул и вытер усы салфеткой:

– Пора строиться заново.

– Вы будете все перестраивать? – заинтересовалась Серафина, вспомнив фермы, деревню и разрушенные окрестности.

– Да, обязательно. Что бы ни случилось, мы всегда будем строить все заново, – ответил хозяин.

– Я буду помогать, – вмешался Брэден. – Буду составлять планы по восстановлению вместе с мистером МакНейми. Я хочу всему научиться.

– Мы сделаем все еще лучше, чем было, – кивая, проговорил мистер Вандербильт. – Только так можно двигаться вперед. Особенно сейчас.

И он с улыбкой посмотрел на жену. Миссис Вандербильт положила руку на живот.

– Мы уже придумал имя для малыша, – радостно сказала она. – Хотите, расскажем вам двоим?

– Да! – воскликнула Серафина, опережая Брэдена.

– А ты умеешь хранить секреты? – весело подмигнула ей миссис Вандербильт.

– Уж можете мне поверить, – хмыкнул Брэден. – Она умеет хранить секреты. И я тоже.

– Мы решили назвать нашу радость в честь любимого дедушки Джорджа, Корнелиуса Вандербильта. Если родится мальчик, будет Корнелиус, а если девочка – Корнелия. Но пока ничего окончательно не решено и официально не объявлено, так что никому не рассказывайте.

– Замечательное имя, – сказала Серафина.

– Да, мы тоже так думаем, – удовлетворенно произнесла миссис Вандербильт.

– А чем вы тут занимались в наше отсутствие? – поинтересовался мистер Вандербильт.

– Да как всегда, – ответил Брэден, который обычно старался не лгать дяде напрямую.

Для Брэдена и Серафины «как всегда» означало бродить в ночи и сражаться с нечистой силой, поминутно рискуя жизнью.

– Надеюсь, не как всегда, – заметил мистер Вандербильт, который отчасти догадывался об их приключениях.

Хозяин смотрел на них в высшей степени проницательным взглядом. Видимо, он понял, что здесь произошло что-то очень важное. Мистер Вандербильт знал, что несколько месяцев назад именно Серафина нашла пропавших детей, а потом помогла освободить из клеток Седрика и Гидеана. И конечно, вернувшись домой, он заметил странные царапины на подоконнике в Банкетном зале и рваные фламандские гобелены.

– Могу сказать только, что я очень рад твоему возвращению, Серафина, – проговорил мистер Вандербильт. – Твой дом в Билтморе, и я уверен, что, когда ты здесь, поместье в безопасности.

– Спасибо, сэр, – ответила девочка, задумчиво кивая. – Мне очень приятно слышать ваши слова. Меня слишком долго не было, но в душе я всегда была с вами, с миссис Вандербильт и с Брэденом.

После ужина Серафина и Брэден поднялись по главной лестнице на четвертый этаж в обсерваторию. Оттуда они по витой металлической лесенке забрались на чердак и, открыв окно, вылезли на крышу.

Серафина молча шла вслед за Брэденом мимо медного купола, под которым располагалась главная лестница, мимо высоких башенок и покатых черепичных крыш, торчащих каминных труб и резных каменных горгулий.

– Как ты думаешь, мы его правда победили? – спросил Брэден. – Покончили с ним навсегда?

– Думаю, да, – кивнула Серафина. – Но мы с тобой теперь оба – хранители Билтмора. Мы защищаем дом и его обитателей, а также здешний лес. Поэтому мы всегда должны быть готовы к любой неожиданности и опасности.

– Ты думаешь, будут другие опасности?

– Обязательно.

– Но какие? Какого рода?

– Не знаю, – призналась Серафина. – Но в любом случае мы встретим их вместе.

Они сидели на крыше, наслаждаясь теплым вечером и ласковым ветерком, который чуть покачивал верхушки деревьев. Серафина чувствовала, как он легко теребит ее волосы и дует на затылок. Она думала о ветре, земле и воде. На какой-то краткий момент она поняла, как устроен этот мир, узнала возможности своего духа и горела желанием узнавать еще и еще.

Серафина и Брэден любовались расстилающимися перед ними лугами, цветущими садами, темными лесами, которые окружали Билтмор. Под ними блестела в лунном свете стеклянная крыша обсерватории, мягко сияли огни дома. Вдали, за лесом, высились горы, а на небе сверкали звезды и планеты.

Серафине вдруг вспомнилось прошлое лето, которое казалось теперь далеким-предалеким. Она еще была одинокой, тихой маленькой девочкой… Стояла на лестнице, ведущей в господский дом из подвала, слушала веселые голоса, которые доносились с верхних этажей, и гадала, стоит ли сообщить господам о том, что злой человек в черном плаще похитил девочку в желтом платье.

Ей тогда хотелось только помочь.

С самого первого взгляда из темноты подвала вверх, в светлый, сияющий мир, она мечтала быть со всеми. Ей всегда хотелось не только смотреть, но и быть увиденной. Не только слушать, но и говорить и быть услышанной. Не только чувствовать самой, но чтобы и ее тоже чувствовали. Ей хотелось прикасаться к людям, помогать им, участвовать в их жизни. И пусть они становятся частью ее жизни. Сегодня, сейчас, на этой крыше, настал именно такой момент.

Как трудно было существовать в облике бесплотного духа, который скитался по этому миру, но не мог прикоснуться к нему, не мог включиться в его жизнь. Папаша объяснил ей, что все меняется. Новое приходит на смену старому, а потом стареет само. Физический мир меняется постоянно. Мы сами растем, учимся, терпим неудачи и возрождаемся снова.

Но есть то, что не меняется никогда. Возможно, это самое важное, что у нас есть, – наш дух, наша душа. С детства и до глубокой старости, дома и на необъятных просторах нашего мира он неизменен. Как бы ни менялся мир вокруг нас, как бы ни менялись мы сами, душа остается прежней.

И мы всегда стремимся к самой главной цели – быть вместе с другими людьми. Касаться их и ощущать прикосновения, иметь семью и самых разных друзей, чтобы меняться всем вместе и принимать изменения мира вокруг нас. Наша семья, как и наш дух, – это то, что по сути никогда не меняется, это река, все время разная, но одна и та же.

Серафина посмотрела на Брэдена. На его лицо, глаза, волосы. На то, как он смотрит вдаль, на лес.

Ее сердце забилось быстро и сильно. Руки задрожали. Она медленно потянулась и положила ладонь на его руку. Серафина почувствовала тепло и уловила удары пульса, нащупала твердые косточки под мягкой кожей. Рядом с ней сидел ее союзник, друг, соратник.

Брэден удивленно обернулся. Серафина смутилась, почувствовав его молчаливый вопрос, ей захотелось как-то объяснить ему свои мысли и чувства. Подумав, она сказала:

– Я просто должна была убедиться, что действительно нахожусь в этом мире.

Брэден улыбнулся.

– Ты действительно в этом мире, – сказал он. – Мы оба в нем.