Текст книги "Серафина и расколотое сердце"

Глава 28

Той же ночью Серафина пробралась через болото к лачуге Ровены. Ведьма только что вернулась с сумкой, полной разных трав. Она также несла широкую бутыль, в которой метались цикады и мухи, – обед для хищных растений. Ровена надвинула капюшон низко на лицо, ее длинные рыжие волосы свешивались по плечам. Она была все так же серьезна и задумчива, но о чем именно она думала, Серафина догадаться не могла.

– Я тебя чувствую, – сказала Ровена, скармливая мух растению-хищнику. – Можешь не прятаться, это бессмысленно.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что многое переменилось? – спросила Серафина, не двигаясь с места.

– Всегда меняется многое, – ответила Ровена.

– Но ты говорила о чем-то конкретном!

– Я говорила, что тебе ничего не известно о том, что произошло после того, как ты улеглась вздремнуть в своем гробу.

– Так расскажи мне об этом, – потребовала Серафина.

– Судя по твоему голосу, ты и так уже все узнала, – ответила Ровена. Она, похоже, сразу догадалась, что Серафина видела Брэдена и Вайсу.

– Нет. Не все.

– У тебя имеются все фрагменты головоломки. Тебе осталось только сложить их вместе, – проговорила Ровена. – Ты просто не хочешь принять данность.

– Ты имеешь в виду то, что я мертва? – спросила Серафина, подумав.

– Конечно, мертва. Можно считать, что уже умерла. Еще чуть-чуть осталось.

– А на Билтмор надвигаются злые силы…

– Это тебе давно известно, и с тех пор ничего не изменилось. Не изменилось ничего и, в то же время, все. Мир движется по кругам, и круги разбиты.

– Ты говоришь бессмыслицу, – сказала Серафина.

– Тот, кто не хочет понимать, как устроен мир, не способен найти в нем смысла. Ты смотришь на меня, но не видишь. Вот о чем я.

– Как это я тебя не вижу?

– Ты видишь врага.

– Потому что ты пыталась убить меня!

– Да, пыталась, – невозмутимо сказала Ровена. – А ты пыталась убить меня.

– Вайса нашел тебя и спас.

– Это так, – ответила Ровена.

Она сразу насторожилась, как будто не хотела говорить ни об этом, ни о своих чувствах по этому поводу. Но, может быть, потому и не хотела, что в поступке Вайсы заключалось нечто чрезвычайное для нее важное.

– Есть много троп… – тихо проговорила ведьма.

– Это ты насылаешь ураганы на лес? Ты собираешься уничтожить Билтмор? Что ты здесь делаешь?

– Пытаюсь выжить.

– Ты говоришь загадками, – не выдержала Серафина.

– Это загадки только для того, кто считает весь мир сломанной игрушкой, которую он может починить, – фыркнула Ровена. – Но иногда игрушку починить уже невозможно. Остается лишь держаться изо всех сил.

– Или сдаться и умереть, – горько произнесла Серафина.

Она твердо решила разобраться со всеми тайнами Ровены, но тут вдруг отовсюду послышались звуки тяжелых ударов. Небо над лесом затянула темная туча, и звезды мигом пропали. Серафина почувствовала, как по ногам побежали холодные мурашки страха.

Сначала звук ударов был далеким и низким, но постепенно он становился все громче и пронзительнее. Заколебались деревья и земля под ногами. Воздух разрывали оглушительные пульсирующие удары. Бумм… бумм… бумм…

Поднялся ветер. Затряслись листья на деревьях, ветки и палки взмыли с земли и медленно поднялись в воздух, закружились вокруг. Серафина пыталась быть смелой, но у нее задрожали руки и ноги, перехватило дыхание. Козы с громким блеянием в ужасе метались вокруг лачуги.

Ровена кинулась к себе и тут же выскочила с флаконом, полным какого-то зелья. Припадая к земле от страха, вскинув дрожащую руку с бутылью, она оглядывала почерневшее небо и лес вокруг себя, готовая защищаться.

– Он нас нашел! – прошипела Ровена Серафине. – Тебе надо уходить!

– Кто нашел? Что происходит? – спросила Серафина, прячась за дерево.

– Не будь дурой, кошка! – закричала Ровена. – Убирайся!

Глава 29

Серафина бросилась бежать через лес, спасаясь от урагана. Деревья гнулись и трещали, ветки ломались и сыпались ей на голову. Сильный порыв ветра сшиб ее с ног и поволок по земле. Серафина с трудом поднялась и хотела бежать дальше, но тут услышала за спиной крик Ровены.

Она не выдержала и, задыхаясь, оглянулась назад. Ровена съежилась возле своей лачуги. Могучие удары ветра крушили все вокруг нее, деревья переламывались, как спички. Волна от этих ударов докатилась и до Серафины. Она толкнула девочку назад, подхватила ее и понесла за собой. Но Серафина вцепилась пальцами в болотистую почву и сумела задержаться, а потом принялась пробиваться обратно к Ровене, которая пыталась, как умела, отбить нападение невидимого врага.

Сквозь потемневший воздух и летающие ветки Серафина с трудом рассмотрела Ровену. Та снова вбежала в свою развалившуюся лачугу и выскочила, потрясая в воздухе очередным флаконом.

– Не трогай меня! – пронзительно закричала она. Ее голос дрожал от страха и ненависти. – Клянусь, я буду отбиваться!

Серафина торопливо оглядела деревья в поисках напавшего врага, но никого не увидела. Зато ее ступни вдруг стали мокрыми и липкими. Она опустила взгляд – покрывающий землю мох пропитался кровью. Черви и насекомые лезли из земли вокруг нее.

– Прекрати! – кричала Ровена. – Оставь меня в покое!

Мощный порыв ветра швырнул в Ровену толстую сломанную ветку. Обломок с размаху ударил ее, опрокинул на землю. Тонкие ветки потянулись к ней, как пальцы, принялись царапать, оставляя на спине длинные рваные раны. При этом стали видны и старые шрамы на спине и боках. Серафина охнула. Значит, это существо напало уже не в первый раз. И оно оставило на теле Ровены такие следы, которые не в силах была убрать даже ведьма при всем своем умении колдовать и менять внешность.

Но Ровена недолго лежала на земле. Вскочив на ноги и утерев кровь с разбитых губ, она бросила яростный взгляд в сторону леса. Не дожидаясь нового нападения, дотянулась до флакона и швырнула его в деревья. Все вокруг тотчас затянул густой горный туман.

И тут же последовал гневный ответ: из леса прямо на Ровену вылетел пылающий огненный шар. Она тут же вскинула руки, осыпая шар льдом и снегом. Поднялось облако пара, и шар потух.

Серафина все искала глазами нападающего, но никак не могла его увидеть.

– Сегодня ночью! – прогудел голос. – Достань плащ сегодня же, или я сам убью мальчишку!

– Если ты его убьешь, то никогда не найдешь плащ! – в бешенстве закричала Ровена.

Но, словно в подтверждение своих слов, невидимый враг метнул из темноты леса еще один здоровенный огненный шар. Он летел в два раза быстрее предыдущего. Ровена успела отскочить в сторону, но шар ударил в дерево у нее за спиной и взорвался, расплескав во все стороны огненные брызги.

Жидкое пламя опалило обнаженную кожу девушки, и она громко закричала. Вокруг нее все вспыхнуло.

Серафина кинулась на помощь, петляя между очагами пламени, упала на колени возле девушки, корчившейся от боли. Не зная, как еще ей помочь, девочка зажмурилась и позволила части себя уйти глубоко в почву, к подземным источникам. Сосредоточившись и подняв руки, она принялась силой воли вытягивать воду на поверхность сквозь слои почвы и пористого мха и затапливать землю вокруг себя и Ровены. Поднявшаяся вода потушила огонь и залила тело Ровены, смывая с него пылающую сажу, а затем снова ушла в почву.

Пораженная собственными успехами, Серафина рухнула без сил рядом с Ровеной. Некоторое время обе лежали среди опаленных, мокрых веток и обломков стволов и медленно приходили в себя. Враг исчез, и огонь потух.

Наконец Ровена открыла глаза. Она медленно выползла из деревянного крошева и поднялась на ноги. Было видно, что ведьма передвигается с большим трудом. Ураган сорвал плащ с ее окровавленного, перепачканного тела. Она была сильно изранена и обожжена, но осталась жива.

Ровена с горечью оглядела развалины на месте своего жилья, потом глубоко вздохнула и взяла себя в руки. Войдя в полуразрушенную лачугу, она нашла какой-то сосуд, открыла его и, стиснув зубы, морщась от боли, принялась втирать в обожженные руки и ноги вязкую серую грязь.

Ровена не сказала Серафине ни слова, но, кажется, она понимала, что девочка спасла ей жизнь или, по крайней мере, избавила от еще больших страданий.

Еще миг, и ведьма уже схватила свою сумку и принялась перебирать многочисленные флаконы, пузырьки и прочие предметы своего темного искусства.

Серафина следила за ней, затаив дыхание. Ровена не оплакивала раны и потери, не жалела себя. Она была полна энергии и решимости бороться за собственную жизнь.

Когда Серафина решила, что ее уже ничем не удивить, Ровена прижала ладони к макушке, а потом медленно провела руками вниз по волосам, отчего те из рыжих стали черными. Затем она дотронулась двумя пальцами каждой ладони до лица под глазами, прижала их к щекам и провела вниз, меняя контуры лица. После этого Ровена скинула обувь и вжала руками мизинцы на ногах с такой силой, что они вовсе пропали. В конце она коснулась подушечками указательных пальцев глаз, и те обрели янтарный цвет.

Серафина не верила своим глазам. Шаг за шагом Ровена превращала себя в другого человека. В кого-то, кто был похож на нее, Серафину! Девочка словно в зеркало смотрелась, только отражение было гораздо красивее и эффектнее, чем она.

– Погоди, Ровена, – проговорила Серафина, – я не понимаю. Что ты делаешь?

– Ты сама слышала, – ответила та. – Я хочу поскорее покончить с этим.

– Но кто это был? – спросила Серафина. – Кто на тебя напал?

Ровена завернулась в свой рваный плащ и быстрым шагом направилась в лес по той же тропинке, по которой пришла Серафина.

– Постой, погоди, куда ты идешь? – с тревогой спрашивала Серафина. – Пожалуйста, объясни, куда ты идешь?

– Отвяжись, кошка, я спешу на летний бал, – сказала Ровена.

Глава 30

Серафина мчалась через лес вслед за Ровеной, понимая, что Брэдену грозит смертельная опасность. В этот утренний час густой туман лежал в горных долинах, затягивал вершины гор, расползался белыми призраками между деревьев, заслоняя тропу, по которой шла Ровена. Неизвестно, был ли это настоящий туман или колдовское марево, вызванное ведьмой, но Серафина все-таки потеряла ее из виду.

Осматриваясь в поисках Ровены, девочка ощутила прохладную влагу на своей коже и вдруг поняла, что, постояв вот так еще несколько минут, сольется с туманными испарениями независимо от своего желания. Прах к праху, а туман к туману.

За это время Серафина научилась чуть-чуть двигать предметы, сумела побыть водой в ручье, но чем чаще она соприкасалась с первоначальными частицами, тем легче становилась ими. Сердце девочки болезненно ныло при мысли, что придется покинуть всех, кого она любит, но, похоже, тут она ничего не могла изменить. Как выразилась Ровена, ей осталось еще чуть-чуть. Судя по ощущениям, у нее в запасе была еще одна ночь, ну, в крайнем случае две, до того, как она совсем исчезнет.

«Все умирают, – сказала себе Серафина, пытаясь быть смелой. – Но сначала я должна помочь людям, которых люблю».

Но как? Вот в чем вопрос.

На Ровену напало могущественное существо, способное вызывать ураганы, швырять огненные шары и испепелять на месте. Оно требовало, чтобы Ровена добыла черный плащ. Это означало, что Брэден и Вайса, прячущие плащ, затеяли опасную игру. Но, может быть, только благодаря этому они и были до сих пор живы.

Весь день Серафина разыскивала ведьму по следам или каким-либо другим приметам, но ведьма как в воду канула. В конце концов, охваченная недобрым предчувствием, девочка вернулась в Билтмор. Летний бал должен был вот-вот начаться.

Серафина вышла из леса возле статуи богини охоты Дианы, стоящей на холме, с которого открывался самый эффектный вид на Билтморский особняк. Широкая полоса зеленой травы сбегала вниз с пологого холма к самой эспланаде – обширной площади, покрытой газоном и ограниченной с двух сторон подъездными дорогами, ведущими к дому. Билтморский особняк высился подобно замку с резными стенами из известняка, статуями и горгульями, острыми башенками и покатыми крышами. А на заднем плане, вдали, раскинулись горы.

Когда-то Серафина уже стояла здесь в изумительном красно-черном платье, а рядом с ней были Брэден и Гидеан. Они втроем любовались домом. Но сегодня вечером все было не так.

Она стояла одна, облитая лунным светом, в изорванном, окровавленном, испачканном землей платье, в котором Брэден ее похоронил.

Дрожащие факелы освещали центральную подъездную аллею, ведущую к парадному входу. Дом сверкал огнями. Сияли чуть скошенные огромные окна, расположенные вдоль главной лестницы. Играли всеми гранями стеклянные стены и купол Зимнего сада, которые отлично были видны снаружи, хотя располагались по центру бального зала. Трудно сказать, как, но, скорее всего, именно там Ровена попытается заманить Брэдена в свои сети.

Через главные ворота тянулась бесконечная цепь запряженных экипажей. Дорога, ведущая в поместье, размокла, ее частично затопило, но мосты все еще держались, и гостям все же удалось пробиться в Билтмор. Они двигались беспрерывной чередой до самых парадных дверей, у которых гостей встречали два рослых, похожих друг на друга лакея в черно-белых ливреях.

Внимательно оглядываясь по сторонам, Серафина тихо спустилась с холма и приблизилась к экипажам.

– Потрясающе! – воскликнула важная дама, открывая окно, чтобы лучше видеть особняк, и обращаясь к своему супругу.

– Посмотри, мама, как в сказке! – сказала девушка в соседнем экипаже своей матери.

– Ага, в страшной сказке, – пробурчала Серафина себе под нос.

Большинство экипажей было запряжено парой лошадей, и только у самых богатых господ экипаж везли четверки. Но неожиданно Серафина заметила, что у одного экипажа лошадей нет вовсе. Выглядел этот экипаж почти так же, как остальные, – с четырьмя колесами, лакированными деревянными боками и четырьмя пассажирами на мягких кожаных сиденьях, но двигался он сам по себе, с помощью собственной магии. Серафина торопливо огляделась в поисках ведьмы, которая должна была заколдовать экипаж, но Ровены нигде не было видно.

Экипаж без колес странно урчал и пыхтел, а мужчина на переднем сиденье нацепил на себя забавную шапку и большие круглые очки. Только тут до Серафины начало доходить, что черное колдовство вообще ни при чем, это просто очередной новомодный механизм.

Папаша постоянно твердил Серафине, что времена меняются, что по всей стране мужчины и женщины делают изобретения, которые изменят весь мир. Девочка никогда не понимала до конца, что он имеет в виду. Но, может быть, он говорил как раз о таких вот механизмах? Серафине ужасно захотелось, чтобы папаша сейчас вместе с ней рассматривал удивительный экипаж и заодно объяснял, что это такое.

Продолжая искать глазами Ровену, Серафина проскользнула мимо экипажей, четырехногих скакунов, кучеров в высоких шляпах и блистательных дам. Она взбежала по ступеням дома и спряталась за хранителями – мраморными статуями львов, которые, как ей всегда казалось, защищали Билтмор от злых духов. А сегодня духом была сама Серафина – загадочное привидение, прокравшееся в дом под покровом ночи.

Стоило очередному экипажу подъехать к парадному входу, как лакей мгновенно опускал ступеньки экипажа и распахивал дверцу. Первым выходил джентльмен и предлагал руку даме. Она выбиралась, поддерживая свободной рукой пышную юбку и осторожно ставя ноги в сверкающих туфельках на металлические ступеньки. Выйдя из экипажа, дама брала под руку джентльмена, и они вместе проходили под высокой аркой дверного проема в вестибюль, а потом поднимались по ступеням, покрытым красной ковровой дорожкой, в холл.

Из раскрытых дверей шла волна света, тепла, звуков – внутри уже находилось несколько сотен гостей. И еще сотни все прибывали и прибывали. Серафина шагнула в дом, и ей показалось, что ее поглотило огромное, горячее, светящееся нутро. Но она сейчас думала лишь о том, успеет ли найти ведьму до того, как та навредит Брэдену.

Глава 31

В холле густой запах горящих свечей, дерева и женских духов смешивался с ароматом тысяч роз и лилий, которые украшали арки и стропила. В приглушенный шум голосов вплетались шорох шелка и атласа, плеск вина и позвякивание хрусталя. В зале было столько народу, что незнакомцы касались один другого локтями, а друзья, переговариваясь о своем, были вынуждены прислоняться друг к другу. Но все гости были счастливы, что им оказали честь, пригласив на великолепное празднование. Серафина крутила головой во все стороны, но пока не видела ни Ровены, ни Брэдена.

Джентльмены щеголяли в вечерних фрачных костюмах, белоснежных рубашках со стоячими воротничками и в белых галстуках или бабочках. Среди них встречались подтянутые и полные, с длинными висячими усами, короткими бородками и чисто выбритые. Все были при белых перчатках, многие – при карманных часах на длинной золотой или серебряной цепочке. Некоторые джентльмены сжимали в руках трости с серебряным набалдашником или простые трости для ходьбы, но ни одна из них не напомнила Серафине посох-оборотень.

Ее удивляла радость, с которой мужчины кидались навстречу друг другу, беседовали, пили, смеялись и вообще вели себя, как стая очень крупных черно-белых соек. Им и в голову не могло бы прийти, что совсем неподалеку отсюда приличный мальчик из светского общества похоронил мертвое тело или что между ними разгуливает тающий с каждым днем призрак мертвой девочки.

Дамы демонстрировали окружающим длинные, пышные бальные платья из атласа, тафты и других дорогостоящих тканей самых разных расцветок – темно-фиолетовой, персиковой, сиреневой, голубой, цвета клубники со сливками. Бесконечное разнообразие оттенков напомнило Серафине цветущий сад.

Она подозрительно заглядывала в лицо каждой женщине и девушке, разыскивая ту, которая так похожа на нее. Серафина был уверена, что Ровена, как опытная обманщица, попытается смешаться с толпой.

Юные леди и джентльмены беседовали между собой или обменивались краткими репликами. Многие дамы и барышни постарше обмахивались вышитыми веерами, раскрывая или закрывая которые можно было показать собеседнику свое отношение к нему: интерес, скуку или пренебрежение. Наблюдая за барышнями с веерами, Серафина вспомнила канадских журавлей, которые иногда останавливались здесь во время долгих перелетов, чтобы отдохнуть и станцевать свои брачные танцы среди весенних полей. Они прыгали и взмахивали крыльями, запрокидывали головы и кидались палочками, самозабвенно кружились и пели.

Серафина не совсем понимала, зачем журавлям и барышням все это нужно, но чувствовала, что они говорят на особом тайном языке, ясном только для посвященных.

Дети помоложе, которые еще не доросли до журавлиных танцев, собирались группками, перешептывались и следили за тем, что происходит в зале. Хихикающие девчонки носились в нарядной толпе, предвкушая удивительные приключения, мальчишки толпились возле столов.

Среди взрослых встречались промышленники и политики, писатели и художники, послы и всевозможные знаменитости, в которых Серафина не разбиралась. Ей не хватало старого друга – улыбчивого мистера Олмстеда, который так хорошо рассказывал всякие истории. Старик давно уехал домой далеко-далеко отсюда.

Пока Серафина обходила зал, в холле зазвучали нежные, проникновенные звуки арф и скрипок, а потом к ним присоединился грудной голос виолончели и пение других инструментов. Это в центре холла стоящие в несколько рядов музыканты в черных фраках заиграли самую прекрасную, зовущую, романтичную мелодию, какую только слышала Серафина. Мистер Вандербильт не ограничился одним музыкантом или струнным квартетом, он пригласил в дом целый оркестр!

Серафина вспомнила, как давным-давно, когда она еще была совсем малышкой, тайно бродившей ночами по дому, друг мистера Вандербильта мистер Томас Эдисон подарил ему патефон с большой медной трубой, который заводился ручкой. Она часто подглядывала, как хозяин, сидя один в библиотеке, слушает оперные арии. Мистер Вандербильт настолько любил «Таннгейзера», что даже заказал скульптору мистеру Карлу Биттеру изображение эпической сцены из этой оперы на фризе над огромным тройным камином в Банкетном зале.

Музыкальная машина мистера Эдисона издавала скрипы и металлические звуки, которые не нравились Серафине, но живая музыка настоящего оркестра звучала совершенно иначе. Мистер Вандербильт много путешествовал по всей Европе, собирая произведения искусства и мебель для Билтмора, но, помимо этого, он посещал концерты и оперы. И Серафина только сейчас поняла, почему. Наконец-то она воочию увидела и услышала то, что так любил мистер Вандербильт.

Музыканты играли так слаженно, скрипки, виолончели и остальные инструменты распространяли такие восхитительные волны звуков, каких Серафине не доводилось слышать прежде. Рядом с ней один джентльмен сообщил другому, что это музыка из балета «Лебединое озеро». Мистер Вандербильт видел его в Европе и прямо-таки влюбился в музыку, после чего распорядился, чтобы оркестр играл ее сегодня на балу.

Мелодия разносилась по залам с высокими потолками, по всем комнатам; она долетела и до утонченных дам в великолепных нарядах, и до элегантных джентльменов во фраках. Флейты свистали в точности как дрозды по утрам, гобои вскрикивали пронзительно, как маленькие птички-поганки, которые прилетали осенью в лагуну, а французские рожки звучали величественно, как поступь короля. Инструментов было так много, что узнать каждый было невозможно.

И тут Серафина наконец-то заметила Брэдена. Ее охватила мгновенная радость оттого, что с ним все в порядке. Ровены поблизости не наблюдалось, и ее друг был в безопасности. Может быть, ночь пройдет спокойнее, чем она ожидала.

Брэден пробрался сквозь толпу к дяде с тетей. На нем тоже был черный фрак, белый галстук и белые перчатки, и он выглядел как самый настоящий юный джентльмен.

– Вы прекрасно выглядите, молодой человек, – весело воскликнула миссис Вандербильт.

– Спасибо, – ответил Брэден, краснея.

– И, кажется, ты немного повеселел, – заметил мистер Вандербильт.

– Мне правда получше, – согласился Брэден.

– Что ж, – обрадовалась миссис Вандербильт, – я знаю, что несколько юных леди отметили в своих бальных книжечках танец, который хотели бы станцевать с тобой.

Брэден сразу помрачнел:

– Лучше не надо.

– Я понимаю, что тебе это не по душе, Брэден, – мягко произнесла миссис Вандербильт, – но, если ты не пригласишь на танец ни одну девочку, это будет выглядеть невежливо. Многие гости прибыли издалека, чтобы побыть с нами.

– Понятно, – хмуро сказал Брэден.

– А как твоя нога? – сочувственно спросила миссис Вандербильт. – Ты сможешь танцевать?

– Это не то. Просто… – Брэден запнулся.

Ему не хотелось обманывать тетю, но и говорить то, что она не желает слышать, тоже не было охоты.

– Я знаю, она была хорошим другом, – сказала миссис Вандербильт. – Но тебе лучше принять то, что ее больше нет.

– Знаю, – грустно ответил Брэден.

– Я еще здесь, Брэден! – закричала Серафина, забыв о том, что сама всего несколько минут назад размышляла о собственной смерти. – Не отпускай меня! Держи меня!

Но, конечно, ее никто не услышал.

Тут оркестр доиграл прелюдию, все вежливо захлопали, а потом дирижер трижды постучал по пюпитру и поднял палочку. По толпе пробежал взволнованный шепот. Все знали, что это означает.

Оркестр заиграл вновь, на этот раз легкий и увлекающий за собой вальс, идеальный для танца. Из разных точек зала послышались хлопки: гости радовались, что бал, наконец-то, начался. Джентльмены, как молодые, так и старые, спешили к понравившимся им дамам, низко кланялись, целовали ручку и приглашали на танец.

Зал заранее освободили от пальм, мебели и предметов искусства, чтобы стало побольше места. И, хотя многие комнаты и коридоры в доме освещались свечами, в бальном зале с резных стропил свешивались тысячи крошечных электрических лампочек, напоминающих светляков в волшебном саду. От их света платья дам засверкали и заиграли радужными огоньками.

«Так вот чем папаша занимался», – догадалась Серафина.

И в этот самый момент она, ахнув от неожиданности, увидела его у противоположной стены. Папаша в красивом темном костюме стоял, прислонившись к колонне черного мрамора. Он был такой нарядный, чисто выбритый, умытый и держался с таким достоинством, какого Серафина в нем раньше не замечала. Он осматривал лампочки, которые сам смастерил к празднику, и слушал восхищенные возгласы пар, выходящих на середину зала и любующихся огоньками. На лице папаши отражались гордость и удовлетворение своей работой. Серафину охватило глубочайшее волнение. Ей так хотелось подбежать к отцу, обнять его, сказать, что она им гордится, что она его любит. Папаша никогда не учился в школе и не умел колдовать, но сегодня он стал настоящим волшебником света.

Зал постепенно заполнялся танцующими парами. И тут Серафина заметила в другом конце зала девушку в длинном, прекрасном, темно-зеленом и чуть светящемся платье. У девушки были острые скулы, черные волосы и большие янтарно-желтые глаза. У Серафины все волоски на затылке встали дыбом.

«Это она», – поняла девочка.

Лицо Ровены сильно напоминало лицо Серафины, но все же было другим – красивее, интереснее. Улучшенная версия. Как будто Ровена ставила целью прикинуться не Серафиной, а ее старшей сестрой или родственницей. Платье она украла или создала с помощью колдовства. А волосы собрала в сложную прическу. На взгляд Серафины, она выглядела одновременно необыкновенно красивой, величественной и злой.

Внешность Ровены можно было бы назвать безупречной, если бы, приглядевшись, Серафина не заметила у самого края высокого воротника след ужасной рваной раны, изуродовавшей нежную белую кожу. Решив остановить ведьму прежде, чем та возьмется за свое черное ремесло, Серафина направилась прямо к ней. Но, уже сделав несколько шагов, девочка услышала слова, от которых сердце ее упало.

– Хорошо, – спокойно сказал своей тете Брэден, который тоже заметил таинственную, но такую знакомую черноволосую девушку в зеленом платье, – я приглашу на танец ее.

– Замечательно, спасибо, Брэден, – проговорила миссис Вандербильт, не обратившая внимания на девушку, но обрадованная тем, что племянник в кои-то веки решил выполнить свой долг джентльмена и пригласить танцевать хотя бы одну девушку в зале.

– Нам знакома эта девушка? – спросил мистер Вандербильт, озабоченно рассматривая Ровену.

– Я уверена, что она из хорошей семьи, – ответила миссис Вандербильт, чрезвычайно довольная, что Брэден начал общаться с окружающими.

А Серафина последовала за Брэденом.

– Тебя не должно здесь быть! – зашипела Серафина на ведьму, когда мальчик подошел, чтобы пригласить Ровену на танец.

– Брысь, киска, не мешай мне работать, – чуть слышно прошептала Ровена, а затем подняла лицо и мило улыбнулась Брэдену.

Мальчик представился, поклонился и протянул руку в белой перчатке. Те, кто видел эту сцену, не заметили ничего особенного. Согласно бальному этикету, долгом всех молодых людей было приглашать девушек на танец, а позволить какой-либо барышне слишком долго оставаться без партнера было невежливо. Девушка со своей стороны не имела права отказать джентльмену, если он пригласил ее на танец по всем правилам. Оправданием могла служить только целиком заполненная приглашениями бальная книжечка.

– Меня зовут Брэден Вандербильт, – проговорил мальчик вежливо, но безразлично, протягивая руку Ровене. – Вы окажете мне честь потанцевать со мной?

– С удовольствием, сэр, – проговорила Ровена нежнейшим голоском с самым утонченным чарльстонским акцентом, какой только мог быть у красавицы с Юга, и вложила свою тонкую маленькую ручку в ладонь Брэдена.

32

Серафина беспомощно наблюдала за тем, как Брэден и Ровена медленно, по всем правилам, вышли на середину зала к остальным парам. Было очевидно, что он не узнал девушку, но сразу почувствовал к ней необъяснимую тягу.

– Только не ее, Брэден! – закричала Серафина. – Кого угодно, но только не ее!

Что же ей сделать, чтобы их остановить? Вызвать такой порыв ветра, который раскидает все ноты с пюпитров и остановит оркестр? Расплескать всю воду в фонтане на танцоров, чтобы они разбежались в разные стороны?

Ровена оперлась на руку Брэдена и заговорила с чарующим южным акцентом великосветской дамы.

– Я до смерти боялась, что никто не пригласит меня танцевать сегодня вечером, – проговорила она, глядя Брэдену в глаза. – Вы благородный джентльмен, поскольку спасли меня.

Она изображала такую тошнотворно милую барышню, что Серафине хотелось заорать во все горло.

Ровена собирается обмануть Брэдена! Но как? Что она задумала? А о чем думает Брэден? Почему он так себя ведет? Ведь он даже не знает, кто она такая! Он что, собирается танцевать, взявшись за ручки, с любой девицей, выползшей из леса в красивом платье и с затейливой прической? Да и как он собирается танцевать с ногой в каркасе? Ведь это больно, в лучшем случае – неудобно и нескладно.

Но Серафина и оглянуться не успела, как Брэден и Ровена встали друг против друга, как полагалось. Брэден убрал руки за спину и поклонился. В свою очередь, барышня низко присела, выставив вперед ножку, склонив голову и приподняв чуть согнутые в локтях, как крылья лебедя, руки.

– Это еще что?! – мысленно возмутилась Серафина.

А затем партнеры сошлись в танце, соблюдая все правила. Сначала они двигались медленно и плавно, в такт музыке и одновременно с другими парами. Когда оркестр заиграл быстрее, пара закружилась стремительнее – раз, два, три, раз, два, три. Они скользили по бальному залу легко и непринужденно, с удивительным изяществом и грацией.

У Серафины заныло в груди. Она и не знала, что Брэден умеет так хорошо танцевать. Еще удивительнее было то, что, несмотря на ногу в металлическом каркасе, он танцевал без видимых усилий. Обычно мальчик с трудом волочил больную ногу за собой даже при ходьбе, а тут порхал в вальсе так, что ступни едва касались паркета.

Серафина посмотрела на его ноги, но даже ее подозрительный взгляд не сразу это уловил. Только очень внимательно приглядевшись, она заметила какой-то странный блеск под ногами Брэдена. Он вообще не танцевал! Ведьма с помощью колдовства приподняла его над полом и крутила в танце. Но бедный Брэден даже не догадывался об этом. Он радостно улыбался, довольный тем, что может свободно двигаться на больных и слабых ногах.

Серафина окинула взглядом других танцоров и гостей. Неужели никто из них не видит, что все это хитрая уловка ведьмы? Миссис Вандербильт с улыбкой смотрела на танцующую пару. Остальные зрители тоже радовались за двух молодых людей, которые с упоением кружились в вальсе. И только мистер Вандербильт недоверчиво следил за племянником и его партнершей. В его взгляде не было ни восхищения, ни недовольства, только попытка трезво оценить то, что он видит. Похоже, лишь он один чуял, что что-то тут не так.