Текст книги "Туннель в небе"

Бакстер, качаясь, пошел к дому, а Каролина заняла его место и улыбнулась Роду.

– Я так счастлива, что все обошлось! Как тут дела, Родди? Все кипит? Ну-ка, я сейчас подколю штук восемь-десять этих тварей!

Спустя несколько минут появился Каупер.

– Ты уже слышал хорошие новости? – спросила Каролина.

– Да. Я только что оттуда. – Ни словом ни обмолвившись по поводу присутствия Каролины на передовой, он обратился к Роду: – Мы делаем носилки из остатков водопровода, чтобы затащить Кармен в пещеру. Потом их сбросят вниз, и можете бамбук сжечь.

– Отлично.

– Ребенка отнесет Агнесса. Род, сколько, по-твоему, людей войдет в пещеру?

– Хм. – Род обернулся и взглянул на каменный уступ. – Они и так, должно быть, скоро через край посыплются.

– Боюсь, да. Но мы просто должны набить в пещеру как можно больше. Я хочу послать наверх всех женатых мужчин и самых молодых парней тоже. Здесь будут держаться холостяки…

– Я тоже «холостяк»! – перебила его Каролина.

Каупер не обратил на нее внимания.

– Как только Кармен будет в безопасности, я загоню всех наверх. Огонь прогорит уже совсем скоро. – Он повернулся и двинулся к пещере.

Каролина тихо присвистнула.

– Похоже, мы здорово повеселимся, Родди.

– У меня о веселье несколько иные представления. Подержи-ка пока оборону, Кэрол. Мне надо разобраться с людьми. – И он двинулся вдоль линии огня, отдавая распоряжения, кому остаться, а кому идти к пещере.

– Я не пойду, – скорчил физиономию Джимми. – Пока все не уйдут, я не пойду. Как я посмотрю Джекки в глаза?

– Ты пристегнешь одну губу к другой и сделаешь, как скажет Грант. А то еще и от меня получишь. Ясно тебе?

– Ясно. Но мне все равно это не нравится.

– Никто от тебя этого не требует. Просто сделай, как тебе говорят. Джекки видел? Как она?

– Недавно бегал, смотрел. Все в порядке, только немного подташнивает. Но, узнав о Кармен, она почувствовала себя гораздо лучше.

Никаких ограничений по возрасту Род не учитывал. Без женатых мужчин, раненых и всех женщин выбор у него был совсем небольшой; он просто приказал тем, кого сам считал слишком молодыми и слишком неопытными, уйти, когда будет дан сигнал. Оставались с полдюжины парней, он, Каупер и… возможно, Каролина. Убедить ее уйти – задача не из легких, и Род решил до поры до времени не связываться.

Он обернулся и обнаружил рядом Каупера.

– Кармен уже подняли, – сказал тот. – Можешь отправлять остальных.

– Тогда можно сжечь крышу дома Бакстеров.

– Я уже сорвал ее, пока Кармен тащили наверх. – Каупер огляделся. – Кэрол! В пещеру!

Каролина встала напротив него.

– Не пойду!

– Кэрол, – мягко сказал Род, – ты же слышала. Наверх. И быстро!

Бросив на него сердитый взгляд, она надула губы, пробормотала: «Ну раз ты так просишь, Родди Уокер», повернулась к ним спиной и побежала вверх по тропе.

Род сложил ладони рупором и крикнул:

– Все, кроме тех, кому я сказал остаться, тоже наверх! Быстро!

Половина из тех, кому полагалось уйти, уже взбиралась по тропе к каменной террасе, когда сверху донесся голос Агнессы:

– Эй! Потише! Если будете так толкаться, кто-нибудь свалится с обрыва.

Цепочка людей замерла.

– Всем выдохнуть! – крикнул Джимми. – Вот так оно лучше.

Кто-то снизу тут же откликнулся:

– Сбросьте Джимми в реку – будет еще лучше.

Очередь снова поползла вверх, теперь медленнее, и минут за десять они все-таки совершили невозможное – упаковали почти семьдесят человек в пещеру, где при нормальных обстоятельствах больше десятка уже чувствовали бы себя стесненно. Короче, расположились как сардины в банке. Стоять в полный рост можно было лишь у самого входа, поэтому девушек задвинули в самую глубину и так плотно, что они едва могли дышать. Стоявшим у входа было легче, но в темноте кто-нибудь мог оступиться или же не удержаться на ногах, когда другой нечаянно толкнет локтем.

– Посмотри тут пока, Род. Я схожу проверю.

Грант взбежал по тропе и через несколько минут вернулся.

– Тесно, как на дне мешка, – сказал он. – Однако у меня есть план. Если нужно, они все-таки смогут еще немного потесниться. Раненым будет неудобно, и Кармен придется сесть – сейчас она лежит, – но это возможно. Когда погаснут костры, мы втиснем туда остальных и, выставив копья над краем тропы, сумеем продержаться до рассвета. Понятно?

– Деваться некуда.

– Договорились. Когда придет время, ты идешь предпоследним, я замыкаю.

– Э-э-э… Давай кинем жребий.

Каупер грубо выругался, что с ним случалось крайне редко, и добавил:

– Я здесь главный. Я пойду последним. А сейчас нужно обойти костры и побыстрее все, что осталось, – в огонь. Затем соберем людей здесь. Ты иди вдоль берега, я – вдоль ограды.

Они побросали остатки дерева в огонь – времени это отняло совсем немного – и собрались у подножия тропы: Рой, Кенни, Дик, Чарли, Ховард, Род и Грант. Накатила новая безумная волна мигрирующих животных, но пока огонь еще сдерживал их, заставляя двигаться в обход лагеря по узкому перешейку у воды.

У Рода затекли пальцы, и он перебросил копье в левую руку. Огонь умирал, лишь кое-где оставляя после себя светящиеся угли. Род с надеждой взглянул на восточный небосклон, но тут Ховард Голдштейн сказал:

– В дальнем конце один уже прорвался.

– Спокойно, Голди, – ответил Каупер. – Если он сюда не полезет, мы его не трогаем.

Род снова перекинул копье в правую руку. «Сонные кролики» проникли за стену огня уже в нескольких местах, но, что еще хуже, теперь угли давали так мало света, что хищников почти не было видно.

Каупер повернулся к Роду.

– Ладно, все наверх. Ты их пересчитай, – распорядился он и добавил громче: – Билл! Агнесса! Потеснитесь там, к вам пополнение!

Род бросил взгляд на ограду, затем сказал:

– О'кей. Кенни – первый. Следующий – Дуг. Не толкайтесь. Голди. Потом Дик. Кто остался? Рой… – Род обернулся, почувствовав, что за спиной у него что-то произошло.

Гранта рядом не было. Он стоял неподалеку от ограды, склонившись над гаснущим костром.

– Эй, Грант!

– Сейчас вернусь! – Каупер выбрал тлеющий сук и несколько раз взмахнул им в воздухе, отчего пламя снова занялось. Перепрыгнув через угли, он пробрался между острыми кольями, подбежал к изгороди из колючего кустарника и сунул туда свой факел. Сухие ветки тут же вспыхнули. Грант медленно отошел назад, пробираясь между кольями.

– Я тебе помогу! – крикнул Род. – Зажгу с другого конца.

Каупер обернулся, и огонь высветил его суровое бородатое лицо.

– Назад! Поднимай всех наверх! Это приказ!

Люди на тропе остановились, и Род, прорычав: «Вперед, остолопы! Шевелитесь!» – ткнул кого-то тупым концом копья в зад.

Когда он обернулся, Каупер уже поджигал изгородь в другом месте. Он выпрямился, собираясь двинуться дальше, потом резко повернулся и прыгнул через полосу погасших костров. Остановился, ткнул копьем куда-то в темноту… и вдруг закричал.

– Грант! – Род соскочил вниз и бросился вперед, но, когда он подбежал к Гранту, тот уже лежал на земле и в каждую его ногу вцепилось по «сонному кролику». Совсем рядом подбирались еще несколько. Род ткнул копьем одного, стараясь не задеть Гранта, выдернул, затем ткнул второго. И тут он почувствовал, как «кролик» вцепился в ногу уже ему. Он едва успел удивиться, что почти не чувствует боли, как стало дико больно.

Род повалился на землю, и копье выпало у него из рук, но пальцы сами нащупали рукоять ножа, и «Полковник Боуи» одним ударом прикончил вцепившуюся в ногу тварь.

Дальше, как ему казалось, все происходило в какой-то кошмарной замедленной съемке. Лениво, словно нехотя, люди били копьями еле ползающих хищников. Пламя, взметнувшееся над колючей изгородью, высветило еще одного подбирающегося к нему «сонного кролика». Род взмахнул ножом, прикончил очередную тварь, перекатился на живот и попытался встать…

Очнулся он от бьющего в глаза яркого дневного света. Пошевельнулся, и нога тут же отозвалась вспышкой боли. Подняв голову, Род увидел компресс из листьев, аккуратно перемотанный полоской кожи. Лежал он в пещере, а рядом лежали еще несколько человек. Род привстал на локтях.

– Эй, кто-нибудь…

– Ш-ш-ш! – Сью Кеннеди подползла ближе и склонилась над ним. – Ребенок спит.

– О!

– Я сейчас дежурная медсестра. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет вроде. Слушай, а как они ее назвали?

– Хоуп Роберта Бакстер. Красивое имя. Я скажу Каролине, что ты проснулся.

Вскоре появилась Каролина, присела рядом на корточки и, бросив многозначительный взгляд на его лодыжку, сказала:

– Будешь теперь знать, как веселиться без меня.

– Видимо, буду. Как у нас дела, Кэрол?

– Шестеро ранены серьезно. Ходячих раненых примерно вдвое больше. Кто здоров, все собирают дрова и рубят кустарник. Топор мы уже починили.

– А как же… Уже что, не нужно отбиваться от этих тварей?

– Сью тебе ничего не сказала? За все утро сюда забрели лишь несколько оленей, и те – как сонные мухи. Больше никого.

– Это может начаться опять.

– Если начнется, мы будем готовы.

– Хорошо. – Род попытался встать. – Где Грант? Сильно ему досталось?

Каролина покачала головой.

– Грант не выжил, Родди.

– Как?

– Бобу пришлось ампутировать ему обе ноги у колен, руку тоже нужно было отрезать, но Грант не выдержал операции, умер. – Она взмахнула рукой, словно подвела черту. – Его похоронили в реке.

Род хотел что-то сказать, но не выдержал и отвернулся, уронив голову на грудь. Каролина положила руку ему на плечо.

– Не переживай так сильно, Родди. Боб зря пытался его спасти. В такой ситуации лучше умереть.

Роду пришло в голову, что она, возможно, права: на этой планете пока не существовало анатомических банков. Но легче не стало.

– Не ценили мы его, – пробормотал он.

– Перестань! – сердито прошептала Кэрол. – Грант всегда был дураком.

– Как тебе не стыдно, Кэрол? – спросил Род укоризненно и с удивлением увидел у нее на глазах слезы.

– Ты сам это знаешь. И все знают, но мы все равно его любим. Я бы даже вышла за него замуж, только он никогда не предлагал. – Она смахнула слезы. – Ты уже видел ребенка?

– Нет.

Лицо Кэрол озарилось радостью.

– Сейчас я ее принесу. Красавица!

– Сью сказала, что она спит.

– М-м-м… тогда ладно. Но я, собственно, пришла по другому поводу. Какие будут распоряжения?

– В смысле? – Род подумал, что, раз Гранта больше нет… – Билл его заместитель. Он что, тоже лежачий?

– Сью тебе ничего не сказала?

– А что она должна была сказать?

– Ты – наш новый мэр. Тебя выбрали сегодня утром. Пока ты спал, мы с Биллом и Роем пытались хоть как-то наладить работу.

Род почувствовал, что у него кружится голова. Лицо Кэрол то отдалялось, то снова наплывало, и он испугался, что потеряет сознание.

– …дерева достаточно, – продолжала Каролина, – и к закату мы отстроим изгородь. Мяса пока хватает: Марджери все еще кромсает того быка, что свалился вчера со скалы и свернул себе шею. На новое место нам все рано не перебраться, пока Кармен, ты и другие раненые не поправятся, так что мы решили хотя бы на время привести лагерь в порядок. Как по-твоему, что-нибудь еще нужно сделать прямо сейчас?

Род задумался.

– Нет. Не прямо сейчас.

– О'кей. Тебе положено отдыхать. – Каролина попятилась и встала. – Я загляну позже.

Род вытянул ногу и перевернулся. Спустя какое-то время волнение оставило его, и он уснул.

Сью принесла бульон в горшке и подержала ему голову, пока он пил. Затем подползла ближе с Хоуп Бакстер на руках и показала ему новорожденную. Род, как в таких случаях полагается, сюсюкал и говорил какие-то глупости, а про себя думал: неужели все новорожденные выглядят так же?

Затем его оставили в покое, и все это время он думал. Каролина вернулась вместе с Роем.

– Как дела, вождь? – спросил Рой.

– Готов откусить башку гремучей змее.

– Нога у тебя – не дай бог, но это пройдет. Мы прокипятили листья, и у Боба еще оставались антисептики.

– Я себя нормально чувствую. Температуры вроде нет.

– Джимми всегда говорил, что тебя ничего не берет, – добавила Каролина. – Что-нибудь нужно, Родди? Или хочешь нам что-нибудь сказать?

– Да.

– Что?

– Вытащите меня отсюда. Помогите спуститься по тропе.

– Тебе нельзя, – торопливо сказал Рой. – Ты еще не оклемался.

– Ты так считаешь? Давай-ка или помоги, или отойди с дороги. И соберите всех вместе. У нас будет общее собрание.

Они переглянулись, и Кэрол молча вышла из пещеры. Род сам дополз до каменного карниза, когда у входа в пещеру появился Бакстер.

– Ну-ка, Род! Давай назад и ложись!

– Отойди.

– Послушай, друг, я не люблю применять силу в отношении больных, но, если ты меня вынудишь, я это сделаю.

– Боб… Сильно у меня нога повреждена?

– Все будет в порядке – если будешь меня слушаться. Если же нет… Знаешь, что такое гангрена? Когда нога чернеет и появляется такой сладковатый запах?..

– Не надо меня запугивать. Что мешает спустить меня на веревках?

– Ну, если только так…

Спускали Рода, пропустив две веревки под мышками и третьей поддерживая больную ногу. Операцией руководил Бакстер. Внизу его подхватили на руки, отнесли к кухонному костру и уложили на землю.

– Спасибо, – буркнул Род. – Здесь все, кто может ходить?

– Кажется, да, Родди. Пересчитать?

– Не надо. Насколько я понимаю, сегодня утром вы избрали меня кап… мэром поселения?

– Верно, – подтвердил Кеннеди.

– Какие были еще кандидатуры? Сколько голосов я набрал?

– Э-э-э… тебя выбрали единогласно.

Род вздохнул.

– Спасибо. Хотя я не уверен, что согласился бы с вами, будь это в моем присутствии. Теперь вот что. Вы ожидаете, что я поведу вас к тем пещерам, которые нашли мы с Роем, так? Каролина что-то об этом говорила…

– Мы не ставили вопрос на голосование, Род, но все считают, что надо перебираться, – несколько озадаченно ответил Рой. – После того, что случилось ночью, всем понятно, как опасно здесь оставаться.

Род кивнул.

– Ясно… Так, всем меня видно? Я собираюсь сказать кое-что важное. Насколько я знаю, пока нас с Роем не было, вы приняли конституцию и всякие там законы. Я их не читал и поэтому не знаю, насколько легально будет то, что мне хотелось бы вам предложить. Но раз уже мне досталась эта работа, я собираюсь руководить. Если кому-то не понравятся мои решения и мы оба окажемся достаточно упрямы, чтобы вынести конфликт на всеобщее обсуждение, вы будете голосовать. Или вы меня поддерживаете, или снимаете и выбираете кого-то еще. Так пойдет? Твое мнение, Голди? Ты ведь был в законодательном комитете.

Ховард Голдштейн сдвинул брови.

– Ты не очень точно это сформулировал, Род…

– Возможно. Но все-таки?

– То, что ты описал, называется парламентский вотум доверия. В общем-то, это основа нашей конституции. Мы специально его ввели, чтобы закон был прост, но все же демократичен. Это Грант придумал.

– Отлично, – серьезно сказал Род. – Не хотелось бы думать, что я сразу ломаю весь свод законов Гранта, стоивший ему стольких трудов. При первой же возможности я его изучу, обещаю. Но насчет того, чтобы перебираться в пещерный город, мы будем голосовать прямо сейчас. Вотум доверия.

Голдштейн улыбнулся.

– Я и так могу сказать тебе, как пройдет голосование. Никого убеждать не надо.

Род хлопнул ладонями по земле.

– Вы ничего не поняли. Если хотите перебираться, перебирайтесь. Но пусть вас ведет кто-нибудь другой. Рою это вполне по силам. Или Клиффу. Или Биллу. Если же вы послушаете меня, то я скажу так: ни одна хищная и зубастая, но безмозглая тварь не сгонит нас с этой земли. Мы – люди. И людям не к лицу отступать – по крайней мере, перед такими тварями. За эту землю Грант заплатил своей жизнью, и теперь это наша земля. Мы останемся здесь и отстоим ее!

14. Цивилизация

Достопочтенный Родерик Л. Уокер, мэр Каупертауна, глава суверенной планеты GO-73901-11 (по каталогу Лимы), главнокомандующий вооруженными силами, главный судья и защитник свобод, отдыхал у порога мэрии. При этом он почесывался и раздумывал, не попросить ли кого-нибудь снова подрезать ему волосы – ощущение было такое, будто у него завелись вши, только на этой планете вши не водились.

Напротив сидела на корточках мисс Каролина Беатрис Мшийени, премьер-министр.

– Родди, я им говорила уже тысячу раз – и никакого толка. Грязи от этой семейки больше, чем от всех остальных вместе. Видел бы ты, что у них творилось сегодня утром! Помои прямо у порога дома… Мухи!

– Я видел.

– И что прикажешь делать? Вот если бы ты разрешил мне хорошенько его вздуть… так нет же, ты слишком мягок.

– Видимо, да. – Род в задумчивости перевел взгляд на кусок сланца, установленный посреди городской площади. Надпись на нем гласила:

Памяти первого мэра

УЛИССА ГРАНТА КАУПЕРА,

который отдал за этот

город свою жизнь.

Буквы получились неровные – надпись делал сам Род.

– Грант как-то сказал мне, – заметил он, – что государственное управление – это умение ладить с людьми, которые тебе не нравятся.

– Брюс и Тея мне совершенно не нравятся!

– Мне тоже. Но Грант наверняка нашел бы способ приструнить их без рукоприкладства.

– Ну тогда сам придумывай. Я на это не способна. Родди, тебе вообще не следовало пускать Брюса обратно. Мерзкий тип. А уж когда он женился на этой…

– Похоже, они просто созданы друг для друга, – ответил Род. – Никому другому и в голову бы не пришло взять в жены или в мужья кого-нибудь из них.

– Я же не шучу. Это почти… Хоуп! Ну-ка оставь Гранти в покое! – Каролина вскочила на ноги.

Мисс Хоуп Роберта Бакстер, шестнадцати месяцев от роду, увлеченно колотила в это время мистера Гранта Родерика Трокстона, тринадцати месяцев, а тот, соответственно, хныкал. Оба ползали голые и очень грязные, но это была, что называется, чистая грязь: всего час назад Каролина их мыла. Дети росли полненькие и здоровые.

Хоуп повернулась к Каролине и без тени сомнения заявила:

– Я хаосая!

– Я все видела! – Каролина перевернула ее попкой кверху и легонько шлепнула, затем взяла на руки Гранта Трокстона.

– Дай ее мне, – сказал Род.

– Ради бога, – ответила Каролина и, усевшись на землю, принялась укачивать малыша. – Бедненький. Покажи тете Кэрол, где у тебя бо-бо.

– Не надо с ним так разговаривать, а то вырастет сюсюкалкой.

– Кто бы говорил! Сам-то хорош!

Хоуп обняла Рода своими крохотными ручонками и, проворковав «Одди», чмокнула его чумазыми губами. Род чмокнул ее в ответ. По его мнению, ребенок был безвозвратно испорчен ласками, но тем не менее он и сам баловал ее сверх всякой меры.

– Вот-вот, – согласилась Кэрол. – Все любят дядю Родди. Он раздает медали, а тете Кэрол достается вся грязная работа.

– Кэрол, я тут думал…

– Сегодня жарко. Не перегружай свою думалку.

– …про Брюса и Тею. Мне нужно с ними поговорить.

– Поговорить?!

– После принятия конституции мы еще ни разу не применяли самое серьезное у нас наказание – изгнание. И Макгованы ведут себя так безобразно, потому что думают, мы никогда на это не решимся. Хотя я бы с удовольствием их турнул. И если дело до того дойдет, я поставлю вопрос перед городским собранием – или мы их выгоняем, или я оставляю свой пост.

– Тебя все поддержат. Он не мылся уже по крайней мере неделю.

– Поддержат не поддержат… Я уже семь раз проходил вотум доверия. Когда-нибудь мне повезет, и я заживу наконец спокойно. Но главная задача сейчас – убедить Брюса, что я готов поставить вопрос на голосование, и, если он поверит, делать этого просто не придется. Кому охота оказаться в диком лесу, когда здесь такая славная жизнь? Главное – его убедить.

– Может, если он будет думать, что ты все еще не забыл ту царапину под ребрами…

– Может, я и не забыл. Но мне нельзя опускаться до личных обид, Кэрол. Я слишком для этого горд.

– Хм… Ну тогда скажи наоборот: город, мол, закипает – что совсем недалеко от правды, – и ты пытаешься нас сдержать.

– Вот это уже лучше. Да, я думаю, Гранту бы это понравилось. Надо обмозговать.

– Обмозгуй. – Кэрол встала. – Пойду вымою их еще раз. Честное слово, ума не приложу, где они берут столько грязи!

Она подхватила обоих детей под руки и двинулась к душевой. Род лениво посмотрел ей вслед. В лагере Каролина носила кожаный пояс и травяную юбку из длинных узких листьев, переплетенных особым образом и затем высушенных. Женской половине населения этот фасон пришелся по душе, и к ней нередко обращались за помощью. Однако отправляясь на охоту, она всегда надевала набедренную повязку, какие носили мужчины.

Из те же самых листьев, если их вымочить, размять и расчесать, можно было соткать полотно, но его пока не хватало даже на одежду для малышей. Билл Кеннеди выстрогал для Сью примитивный ткацкий станок, и он в общем-то работал, хотя не очень надежно и не очень быстро, да и ткань получалась всего в полметра шириной. Тем не менее, думал Род, это уже прогресс, уже цивилизация. Они многого достигли.

Теперь город был надежно защищен от стоборов. Стена из высушенного на солнце кирпича огораживала поселение с берега и выше по течению – высокая отвесная стена, преодолеть которую могли разве что эти похожие на львов огромные хищники, но любого «льва», достаточно глупого, чтобы рискнуть, ждала за стеной полоса острых кольев, слишком широкая даже для их могучих прыжков. Навес, под которым отдыхал Род, как раз и был сделан из шкуры хищника, совершившего подобную ошибку. На всем протяжении стены располагались ловушки для стоборов, узкие туннели, выходившие к глубоким ямам, попадая в которые маленькие свирепые хищники занимались примерно тем же, чем и коты из Килкенни.

Возможно, проще было бы заставить стоборов двигаться в обход города, но Роду хотелось уничтожить их как можно больше – без них, по его мнению, планета стала бы только лучше.

Короче, городу ничто не угрожало. Стоборы продолжали оправдывать прозвище «сонные кролики», меняя характер только к сухому сезону, и становились по-настоящему опасны лишь во время бешеной ежегодной миграции. Впрочем, последняя миграция прошла без жертв: теперь поселенцы знали, чего опасаться, и защитные сооружения выдержали. Самый пик Род заставил женщин с младенцами пересидеть в пещере, остальные же дежурили две ночи у стены, но лезвия ножей так и остались не обагренными кровью.

Борясь с дремотой, Род подумал, что им действительно нужна теперь бумага. Грант был прав: без бумаги управлять поселением оказалось нелегко. Они просто разучатся писать, если не будет практики, а этого допустить нельзя. Кроме того, Роду очень хотелось воплотить в жизнь идею Гранта – записать все полезное, что они знают. Взять, например, логарифмы – они, может, еще несколько поколений никому не понадобятся, но когда-нибудь придет время, и тогда… Он все-таки уснул.

– Ты занят, вождь?

Род открыл глаза и увидел перед собой Артура Нилсена.

– Сплю. Рекомендую, кстати. В воскресенье после полудня это сплошное удовольствие… Что-нибудь случилось, Арт? Коротыш и Дуг качают мехи без тебя?

– Нет. Эта чертова затычка опять вылетела, огонь погас, и мы загубили плавку. – Расстроенный Нилсен устало опустился на землю – только-только от печи, разгоряченный, с красным лицом. На правой руке у него блестел след от ожога, но он, похоже, даже не заметил еще, что обжегся. – Род, ну что мы делаем не так, а?

– Спроси что-нибудь попроще. Если бы я знал о выплавке стали больше тебя, мы бы давно поменялись работами.

– Да я, в общем-то, не всерьез спрашивал. Две вещи, которые «не так», я сам знаю. Во-первых, установка слишком мала, во-вторых, нет каменного угля. Род, чтобы получать чугун и сталь, нам позарез нужен каменный уголь. С древесным мы не получим ничего, кроме пористого ковкого железа.

– А чего ты ожидал вот так сразу, Арт? Чудес? Ты и без того уже на годы опередил наши самые смелые мечты. Ты дал металл – и какая разница, ковкое железо это или уран? С тех пор как ты сделал вертела для кухни, Марджери считает тебя гением.

– Да, конечно, железо мы сделали, но нужно больше и лучше. Руда здесь отличная, настоящий гематит. На Земле такой руды никто не встречал в значительных количествах уже несколько веков. Из нее сталь выплавлять – самое милое дело. И я бы сумел, но нужен каменный уголь. У нас есть глина, известняк, прекрасная руда, но без угля я просто не могу добиться нужной температуры.

Род не беспокоился: колония получала железо. Вакси, однако, переживал.

– Хочешь бросить пока это дело и уйти искать уголь?

– Нет, пожалуй. Я лучше переделаю печь… – Нилсен не остановился и добавил еще много чего по поводу родословной печи, ее грязных привычек и предназначения.

– Кто у нас знает о геологии больше всех?

– Наверно, я.

– А кроме тебя?

– Видимо, Дуг.

– Может, дадим ему двоих парней, и пусть идут искать каменный уголь? На его место у мехов можно поставить Мика… Или знаешь что… Как насчет Брюса?

– Брюс? Он не будет работать.

– Заставь. Если ты слишком его заездишь и он сбежит, плакать никто не станет. Арт, сделай одолжение, возьми его в дело, а?

– Ну, если так надо… Ладно.

– Отлично. И знаешь, в том, что партия стали не удалась, есть один плюс – сегодня ты не пропустишь танцы. Наверно, не следовало начинать плавку к концу недели: тебе нужно отдохнуть денек, да и Дугу с Коротышом отдых тоже не повредит.

– Знаю. Но когда все наконец готово, так прямо и хочется начать. Как мы работаем, так никакого терпения не хватит: прежде чем что-то сделать, нужно сделать все необходимое, а для этого обычно нужно сделать что-то еще, и так до бесконечности… Рехнуться можно!

– Это еще что! Поинтересуйся в сельскохозяйственном департаменте, они тебе расскажут, что такое «рехнуться можно». Видел перед стеной ферму?

– Мы как раз через нее и шли.

– Смотри, Клифф тебя поймает – башку за это оторвет. А я ему еще и помогу – буду держать тебя за руку, чтобы не дергался.

– Тоже мне ферма! Трава – она и есть трава. Тут такой – тысячи гектаров.

– Верно. Трава и несколько грядок зелени. Клифф, наверно, не доживет до результатов. И его маленький Клифф тоже. Но наши правнуки будут есть белый хлеб, Арт. Тебе легче, ты, по крайней мере, сам будешь строить станки. Ты знаешь, что тут нет ничего невозможного, а это, как говорит Боб Бакстер, уже две трети пути к победе. Клифф не доживет до тех времен, когда вкусного свежего хлеба будет вдоволь. Однако его это не останавливает.

– Тебе нужно было стать проповедником, Род. – Арт встал, втянул носом воздух и поморщился. – Пойду сполоснусь, а то со мной никто танцевать не будет.

– Я всего лишь цитировал. Эти слова ты, должно быть, уже слышал. Кстати, оставь мне немного мыла.

Каролина взяла две первые ноты из «Арканзасского путника», а Джимми ударил в барабан.

– Разбиваемся на пары! – выкрикнул Рой, затем немного выждал и затянул высоким голосом песню.

Род не танцевал, ждал второго захода, когда подойдет его очередь. Если в танце участвовали все сразу, то получалось восемь групп по четыре пары – явно много для вокалиста, губной гармоники и примитивного барабана без всяких усилителей. Поэтому танцевали по очереди – половина поселения нянчила детей и сплетничала, другая танцевала. Певца и музыкантов тоже сменяли через раз.

Почти никто из них не знал раньше кадрили. Но Агнесса Пулвермахер, несмотря на насмешки и даже сопротивление, научила все поселение танцевать, обучила певцов, напела Каролине мелодии, чтобы та подобрала музыку, и, наконец, заставила Джимми изготовить некое подобие африканского барабана.

Поначалу Род не оценил нововведение (прежде всего, он не знал истории мормонов-первопоселенцев) и даже счел его помехой работе. Но затем он увидел, как колонисты, в одну ночь потерявшие все, что было создано тяжким трудом, апатичные и безразличные к его призывам, вдруг начали улыбаться, шутить и работать в полную силу просто от того, что у них появилась музыка, появились танцы.

И Род решил поддержать хорошее дело. Он плохо чувствовал ритм, не тянул мелодию, но и его захватило новое поветрие: танцевал он не бог весть как, но зато от души.

Со временем поселение стало устраивать танцы лишь по воскресеньям, в честь свадеб и по праздникам, причем всегда в торжественной обстановке – женщинам полагалось приходить в травяных юбках. В кожаных шортах, набедренных повязках и остатках брюк на танцы просто не пускали. Сью мечтала о том времени, когда у нее появятся излишки ткани, чтобы сшить настоящее платье для кадрили себе и ковбойскую рубашку мужу, но пока у колонии были другие заботы, и мечта оставалась мечтой.

Музыка стихла, сменились музыканты. Каролина бросила гармонику Коротышу и подошла к Роду.

– Ну что, Род, пойдем тряхнем костями?

– Я уже пригласил Сью, – сказал Род торопливо, и это была правда.

Он совершенно сознательно не приглашал одну девушку дважды и никого не выделял. Давным-давно еще Род пообещал себе, что, решив жениться, оставит свой пост, но пока работа в каком-то смысле даже заменяла ему семью. Ему нравилось, конечно, танцевать с Каролиной – многим нравилось, хотя иногда она забывалась и начинала вести сама, – но он старался не проводить с ней слишком много свободного времени: Каролина и без того была его правой рукой, почти вторым «я».

Род подошел к Сью и галантно предложил ей руку. Как-то сами по себе возвращались в их жизнь вежливые манеры, обходительность, а торжественная, даже изысканная обстановка на танцах делала эти мелкие любезности совершенно естественными. Род вывел Сью на площадку, и в течение нескольких минут они, помогая друг другу, старательно изображали нечто похожее на кадриль.

Когда танец закончился, он вернул Сью Биллу, поклонился, поблагодарил и усталый, но довольный сел на свое место, которое никто никогда не занимал. Марджери с помощниками начали раздавать что-то маленькое, поджаристое, насаженное на деревянные шампуры. Род взял свою порцию, принюхался.

– Какой аромат, Мардж! Что это такое?

– Копченая оленина, а внутри ма-а-аленькая булочка. Соль, местный шалфей, прожаренный на сковородке. Не вздумай сказать, что тебе не понравилось: мы провозились чуть ли не весь день!

– М-м-м! Как насчет добавки?

– Подожди. Все тебе сразу!

– Но мне нужно еще. Я работал в поте лица и должен восстановить силы.

– Я тебя сегодня днем видела: это и есть та самая работа? – Марджери вручила ему еще порцию.

– Я занимался перспективным планированием. Мой мозг буквально жужжал.

– Жужжание я тоже слышала. Ты, когда спишь на спине, «жужжишь» довольно громко.

Марджери на секунду отвернулась – Род тут же стащил третью порцию, поднял глаза, поймал взгляд Жаклин, подмигнул и улыбнулся.

– Ты счастлив, Род?

– Еще бы! А ты, Джекки?

– В жизни не чувствовала себя счастливее, – ответила она серьезно.

Джимми обнял ее за плечи.

– Видишь, какие чудеса творит любовь мужа, Род? – сказал он. – Когда я встретил это бедное дитя, ее били, морили голодом, заставляли готовить, и больше всего на свете она боялась открыть свое настоящее имя. А теперь посмотри на нее – толстая и счастливая!

– И никакая я не толстая!