Текст книги "Хой! Опасный путь через туман"

Часть 2
От «Золотого состава» до «Кащея бессмертного»

«Что, не заводится? А ты подсоси!»

Роман Богословский. На том концерте в «Меридиане» встретились трое – будущий муж и продюсер Жуковой поэт Вадим Цыганов, Фидель Симонов и начинающий продюсер Сергей Савин, которого с записями «Сектора» как раз Цыганов и познакомил. С этого момента короткое пребывание Фиделя на посту администратора группы подходит к концу. История умалчивает, какой разговор состоялся у Савина с Симоновым в тот раз… Источник, близкий в то время к группе, сказал однозначно – Симонов «кинул» «Сектор» на деньги. И это все решило. Я там не был, утверждать не берусь, но версию озвучить обязан, особенно если она – единственная.

Выступление в «Меридиане» стало для группы большим прорывом – о «Секторе Газа» заговорила теперь не только провинция, но и столица. И уже ранней весной группа играет первый большой сольный концерт в Москве на стадионе «Лужники». По легенде, деньги, собранные с продажи билетов, как раз и прикарманил Симонов. Жаль, что видеозаписи того выступления не сохранились, и составить о нем впечатление можно только со слов очевидцев. Народу было тьма-тьмущая, все рубились и орали, как и положено. С этого момента идет отсчет тому бесконечному гастрольному чесу, который станет главным занятием «Сектора» на несколько лет вперед. После «Лужников» группа понеслась по стране и ближнему зарубежью – Тюмень, Орел, Ливны, Свердловск, Луганск, Донецк, Мариуполь, Таганрог, Смоленск, Ставрополь, Киров, Пенза, Псков и так далее. За один только 1991 год «Сектор» отыграл около сотни концертов.

И тут настал момент поговорить о кадровом вопросе. Есть мнение, что Юра был тираном и признавал в группе только одну власть – свою собственную. Другие говорят – нет, он был вполне демократичен, слушал мнение каждого. Истина, как обычно, где-то посередине. Но так происходит всегда: если дело выходит на серьезный уровень, кто-то обязательно откалывается. И это нормально. Вот и «Сектор» ждала переукомплектовка, так как склоки и разногласия начались у музыкантов еще во время записи альбома «Ночь перед Рождеством» в студии «Мир».

Ряд музыкантов выражал недовольство тем, что Юра выдвигается на главную роль… Момент совершенно дикий. А кто, если не автор песен и создатель группы? В общем, некоторым Москва чуть затуманила мозги. В итоге «Крюк», Титиевский и Кущев группу покидают и возвращаются в Воронеж. Тупикин окончательно становится бас-гитаристом, за ударные садится знакомый нам еще по магнитоальбомам Александр Якушев. Роль клавишника берет на себя Алексей Ушаков, который с самого начала помогал «Сектору» всем, чем только можно. Главным украшением группы остается бэк-вокалистка Татьяна Фатеева. Новым гитаристом стал энергичный и в полном смысле слова рок-н-ролльный Владимир Лобанов, который до «Сектора» уже вовсю играл тяжелую музыку. То есть что такое хард-рок и хеви-метал, прекрасно знал, поэтому быстро влился в коллектив. Именно эту «великолепную пятерку» плюс Юра Хой фанаты называют золотым концертным составом «Сектора Газа». Предлагаю послушать, что поведал мне гитарист Владимир Лобанов о тех бесшабашных годах.

– Я рос на фирменной западной рок-музыке. Но и, к примеру, группа «Воскресенье» на мое становление тоже повлияла. До «Сектора Газа» играл в команде «Чин-Чин», а до нее – в «Легионе». Я всегда активно двигался на сцене, это моя органика, я не люблю стоять на месте – это же рок-н-ролл! Он требует драйва.

Свел нас с Юрой мой школьный товарищ Андрей Пронькин – он занимался у «Сектора» продажей фотографий и кассет на концертах. Конечно, когда я впервые услышал «Газ» – был крайне удивлен, даже обескуражен. Я совершенно не представлял, как буду играть столь неформатную музыку. Короче, поехал на прослушивание, куда-то в район Марьиной Рощи. Взял с собой гитару, провода, «примочки». И сделал это зря. Захожу – почти пустая квартира, стол и диван, больше ничего. Включать гитару, естественно, не во что. Поговорили, узнали друг друга, вот и все прослушивание. Юра объяснил, что уже через неделю надо ехать на гастроли – концертов много, все они уже «забиты» в график. Потом мы пошли с Хоем на улицу, и в ближайшем музыкальном киоске он купил несколько альбомов «Сектора Газа». Ручкой отметил мне песни, которые нужно выучить для концертов – штук 17. Приехал я домой, стал слушать эти кассеты… Конечно, был шокирован, сознаюсь честно. Но работа есть работа. А схема была такая: основные партии, конечно, снимал с кассеты, а уже сольные «запилы» делал свои собственные.

Гостиницы были далеко не первого класса, но на тот период вполне нормальные. Иногда селили всех отдельно, бывало, что по двое. Но Юрка всегда жил в «люксе», и выпить после концерта обычно собирались у него. Как-то все равно было, если честно, я особо на удобствах не запарен. Да и в гостиницах времени мы почти не проводили – в два, три часа уже выезжали на площадку, делали саунд-чек. В шесть начинался концерт. После него – в гостиницу, все уставшие… Нужно спать ложиться, ведь завтра все начнется заново. И так город за городом, день за днем, неделя за неделей. Поначалу было интересно, а потом усталость накопилась жуткая. Города, поезда, самолеты – все мелькало перед глазами.

Прямо на первом же концерте на стадионе. Народу собралось много, люди балдели, подпевали Юре – вот тогда я понял, что попал в достаточно популярный коллектив. Но, к сожалению, заработки музыкантов были не очень. Юра – парень простой, и вряд ли он до конца понимал все финансовые тонкости и расклады концертной деятельности в России 90-х. Популярность у группы была бешеная, а бытовой жизненный фон у всех нас оставался на низком уровне – яхт и самолетов нет, репетиционной базы нет, денег особо нет. Хой, естественно, как главный в проекте зарабатывал побольше нашего, но все равно мало. В общем, в «Секторе» я чуть больше трех лет продержался, потом подался в бизнес. Но, конечно, мне приятно, что именно тот наш состав фанаты называют «золотым».

Череда концертов нарастала, и естественно, группа более серьезно работала над внешним видом. Стало понятно, что нужно выстраивать концертный имидж. Решили далеко от панка и рока не уходить, сделав акцент на рваной джинсе. Это стало основой образа. Ну а сверху – веревочки, браслеты, фенечки – чем больше ты на себя навешаешь, тем пристальнее будут разглядывать. Придумывали и движения каждого музыканта на сцене. Это только кажется, что можно перемещаться, как хочешь. На самом деле все должно быть спланировано – иначе участники группы начнут врезаться друг в друга. Отрабатывать сценическое поведение было негде, кроме как в гостиницах, поездах, на саундчеках, но этого вполне хватало.

Вот некоторые примеры той нехитрой, но важной работы. Песня «Вечером на лавочке» предполагала, что нужно заранее понимать, кто именно и с каких сторон вынесет стулья, чтобы Юра и Таня показали свой мини-спектакль. Под «Ядрену вошь» надо было делать синхронные прыжки. Когда дело доходило до «Мента» – всеобщий марш. «На «Яве» Юра изображал, что накручивает «ручку газа» под соответствующий звук мотора, но мотоцикл глох. Алексей Ушаков констатировал: «Юр, не заводится…» На что Хой отвечал: «А ты подсоси!» И начиналась песня. Ира, тебе-то папа в каком образе больше нравился? В разухабисто-джинсовом или каким он позже стал – строгим, опрятным, в рубашке?

Ирина Клинских. Я не могу выделить какой-то один стиль, в каждом из них что-то есть. Это же было становление человека, а потом – его развитие. Папа рос, развивался, менялся, в том числе и внешне. Мне нравилось и джинсовое рванье, бунтарство, но и более поздний образ тоже. Есть же разница между молодым анархистом и зрелым мужчиной? Во второй половине девяностых папа посерьезнел, начал выступать в брюках, шелковых рубашках. Вот это мне не сильно близко. Мне нравится что-то среднее между официальным и раздолбайским стилями.

Роман Богословский. Я понял. Нечто среднее – это когда он в 1996 году в «Горбушке» выступал. Обычный такой вид, согласен. Сейчас самое время вернуться к началу нашей книги, где говорится о конферансах, вступлениях, декламациях. Если Аркадий Северный притащил этот жанр из живого концерта в студийную запись, то Юра поступил ровно наоборот – на записях он использовал «телеги», шутки-прибаутки постоянно, а вот в концертах пришел к межпесенным байкам не сразу. И все благодаря своей застенчивости. А когда «воткнулся в тему», стал все чаще рассказывать разные истории и анекдоты между песнями. Публика принимала, улюлюкала, свистела – Юре это нравилось. И разговорам между песнями он стал уделять все большее внимание. А еще Хой все больше симпатизировал пению на несколько голосов. В одном из городов вступление к песне «Як на хуторе» пели аж вчетвером – Хой, Ушаков, Лобанов и Фатеева.

Поначалу Юре было трудно петь целый концерт день за днем – он же не был профессиональным опытным певцом, связки быстро садились. В такие моменты подключался Алексей Ушаков и подпевал Юре – где-то на октаву ниже, где-то в терцию. Но по мере увеличения количества концертов Хой научился экономно расходовать свои силы. И в итоге нашел именно ту позицию в гортани, которая позволяла петь долго и без последствий для связок.

Здравствуй, Gala. Как хорошо с тобою стало!

Роман Богословский. Это сегодня толпы молодых дарований бегают за продюсерами и идут на самые экстравагантные уступки, лишь бы петь на сцене и получать за это деньги, желательно как можно дольше и больше. А в предательски уже далеком 1991 году директор отдела артистов и репертуара первого в России частного звукозаписывающего лейбла Gala Records Сергей Кузнецов нашел Юру сам. Они созвонились, договорились встретиться в студии. Пообщались, все детально обсудили. Результатом переговоров стали контракт на выпуск пяти альбомов «Сектора» на Gala Records и устные договоренности о частичной перезаписи прежнего материала группы с новым звучанием и качеством. Двумя годами позже Gala Records станет официальным представителем компании EMI Group в России. По иронии судьбы, Юриных кумиров группу Sex Pistols в EMI в свое время отшили – уж очень много было связано с ними скандалов. А вот Юра Клинских из Воронежа, который всего-то год назад еще работал грузчиком, только что положил к себе в карман контракт на пять альбомов с «дочкой» EMI в России! Спустя восемь лет после смерти Юры Сергей Кузнецов рассказал ресурсу OpenSpace о том, что на бэк-каталоге «Сектора Газа» компания до сих пор хорошо зарабатывает. И на вопрос: «Как вы думаете, почему?» – ответил: «Это надо спросить у народа». Еще один важнейший вклад Кузнецова в группу «Сектор Газа» был в виде знакомства Юры со студийным гитаристом Gala Игорем (Егором) Жирновым. Егор и Юра обретут абсолютное взаимопонимание, новый гитарист будет схватывать идеи и задумки Хоя на лету. Все гитарные партии на всех альбомах «Сектора», начиная с «Колхозного панка», записаны именно Жирновым. Впрочем, пусть он сам расскажет нам обо всем.

– О «Секторе Газа» в 1990 году я прочитал в каком-то журнале, но что они лабают, не слышал. И где-то через год я уже на Gala работал сессионным гитаристом, мне говорят, мол, тут пацаны из Воронежа приехали, попробуй с ними поиграть, позаписывать музыку. «Сектор Газа» называются. Ну я и вспомнил, что читал о них. Короче, согласился – интересно же. Вот с записи «Колхозного панка» как раз и начали. Выпили вместе пару раз, порассуждали, пообсуждали – в общем, сошлись, как надо. Пару раз Хой у меня жил в Москве, я у него в Воронеже тусовался. Помню, меня поразила его домашняя коллекция видеокассет с ужасами. Это ж надо так в тему врубаться!

Альбом «Колхозный панк» мне реально понравился, клёвая музыка. Пусть до этого я играл совсем другое – группы «Джокер», «Черный обелиск», «Э. С. Т.», много попсы переиграл – с Николаевым, Королевой, Булановой сотрудничал. Но тут реально вставило, цепануло. Было в Юрином музле что-то особенное – дерзкое, веселое, забористое.

Я же в «Рондо» у Иванова давно и плотно работаю, но на гастролях мы с Юркой никогда не пересекались. «Газ» приезжает в город, а мы уезжаем. Или они уже отчалили, а мы только приехали. Так я ни разу и не побывал на выступлении «Сектора». И никого из его концертных гитарюг я лично не знал. Но стопроцентно скажу, что Кущ обалденный гитарист. Году в 1994-м я услышал первые альбомы «Газа», где он играл. «Ява», «Голубь», «Ночь перед Рождеством»… Круто!

У всех рокеров тогда было мало концертов, работали за копейки, в большинстве случаев на дерьмовом аппарате. Дело доходило до того, что в «Рондо» мы играли несколько песен из репертуара «Круиза», чтобы как-то поддержать их певца Сашку Монина, брали его с собой на гастроли. Вертелись тогда, кто как мог. А у Юрца концертов валом, график был расписан на месяцы вперед. Но у нас с ним никогда не шла речь, чтобы я играл на сцене. Мы работали только в студии, а воронежские пацаны мотались с ним по городам и весям.

На Gala в девяностых писалась почти вся российская попса. Но именно Юрец их «материально поддерживал» все девять лет. Его не узнавали в лицо на улицах, но он реально создавал базу, «латал экономку» этой конторы. Потому так крепко они за него и держались.

Весь секрет нашего с Юркой сотрудничества в том, что мы быстро поняли друг друга. Так продолжалось все годы работы. Я его слышал, а он меня – вот и все. Не могу сказать, что мы стали друзьями, скорее приятелями, но в работе проблем вообще не было. Он ко всему подходил серьезно, любительство отсутствовало напрочь. Ну и я работал с полным погружением.

Мы много придумывали вместе, прямо на ходу. Причем Юрка, не будучи профессиональным гитаристом, бывало, подсказывал мне, как сыграть в том или ином месте. Он, к примеру, видит, что я сижу и думаю, какой штрих выбрать. И говорит мне: «Мочи вот так, тут так нужно!» – и показывает руками, ногами, всем телом, как надо играть. Или говорил: «Руби грязнее, жестче!» У себя в голове он четко слышал конечный результат. И отклонений вправо-влево не допускал.

Сто пудов даю – то, что мы так хорошо сошлись, произошло на фоне того инцидента в «Зеленом театре». Мы тогда только познакомились, а уже вместе попали в замес… Это сразу сблизило нас, расположило друг к другу. Музыкантам для работы важно полное доверие. Вот именно оно и родилось между нами в тот момент, когда байкеры нас метелили. Юрок понял, что я свой. А я тогда распознал в нем эту черноземную брутальную энергию.

Юрец был меломаном-профи. На «Горбушке» он покупал столько дисков, сколько мог унести с собой. Это и иностранная попса, и тяжелый рэп, и альтернатива, и классический металл, и death-metal типа всяких Carcass`oв – этих страшных рычащих групп. Кстати, Хой был первым, кто включил мне Red Hot Chili Peppers. Печально, что он рано ушел. Но зато интересно наблюдать за процессом, как год за годом Юрка превращается в легенду. Бронзовеет Юрок всем на радость.

В августе 1991 года коммунистический режим и политический строй, против которого протестовало все советское подполье и диссидентство, перестали существовать. Но «секторовскую» тусовку это мало волновало – ребята молодые, счастливые, уже знаменитые, с тремя альбомами за плечами и с контрактом еще на пять. Но огорчения все же случались. Если вы помните, книга началась с вступления, в котором говорится об избиении Юры Хоя байкерами на концерте в «Зеленом театре». Эта история имела вполне стандартное для того времени продолжение – разборки. К людям, которые били Юру, поехал директор Савин. В ходе долгих и тяжелых переговоров с пистолетами и угрозами стороны решили, что никто никому ничего не должен – и разошлись. Вопреки различным слухам и домыслам никакого серьезного вреда здоровью Юры то избиение не причинило. Небольшие раны и ссадины быстро зажили – и тот эпизод благополучно забылся.

Мотивы поведения Фиделя Симонова в той ситуации вполне понятны. Во-первых, как сотрудник разинской поп-фабрики «Ласковый май», в «левых» концертах он видел только плюсы: ведь чем в большем количестве городов за один день выступит одна и та же группа, тем больше денег это принесет. И ничего, что исполнители на сцене липовые – запись-то звучит одна и та же, инструменты в руках есть, пусть и не подключенные к усилителям, да и артистов в лицо никто особенно не знает. Разин и сам открыто рассказывал в различных телешоу, что сколотил на этом подходе целое состояние. Ясно, что в 1991 году Юру Хоя в лицо мало кто знал. Поэтому создать «левый» «Сектор Газа» не составляло труда, чем и занялся Фидель, когда Юра порвал с ним отношения. Надо помнить, что он имел двойные мотивы насолить «Сектору» – обогатиться и отомстить Хою за уход под крыло Савина.

Я имею свой баян, или Метаморфозы «Колхозного панка»

Роман Богословский. Инцидент в «Зеленом театре» и слухи о гастролях «левого» «Сектора Газа» по стране еще сильнее сплотили Сергея Савина, Юру, музыкантов группы и только-только появившийся в жизни Хоя лейбл Gala Records. И первое, что решено было сделать – это более масштабно заявить о группе из разных источников. Понятно, что слава и популярность нужны любому музыкальному коллективу. Но в тот период стояла и вторая задача – Юру нужно было раскручивать через медиа для того, чтобы «левые» «Секторы Газа» уже не смогли выдавать себя за настоящую группу. Чем больше людей будут знать музыкантов оригинального состава в лицо, тем сложнее мошенникам станет обогащаться. Интересный факт: как раз в 1991 году на разогреве у «Сектора Газа» иногда работала группа «Мальчишник». Я обратился к музыкантам с просьбой рассказать что-то о их общении с Хоем, о знакомстве. Но оказалось, что лично они не пересекались, так как «разогревали» другой состав, то есть «левый» «Сектор Газа».

А в сентябре у группы вышел новый альбом – «Колхозный панк». Вокруг него и было решено выстраивать кампанию по более масштабной раскрутке «Сектора». Сначала в киосках появилась кассета с фотографией всей группы – для узнаваемости. Затем «Сектор Газа» впервые попадает в эфир Центрального телевидения – выступает в «Программе “А”», что производит фурор и активно обсуждается в музыкальной среде. Чуть позже Gala Records – а не «Мелодия», как многие думают – выпускает виниловую пластинку «Колхозный панк» – тоже с большой фотографией группы. Тираж – 100 000 экземпляров. Маловато для большой страны, но все же. Ира, что скажешь об этой работе?

Ирина Клинских. «Колхозный панк» стал переломным альбомом для папы. Тогда он начал сотрудничать с профессиональным лейблом, это отразилось на качестве записи, подаче материала. На этом диске пропорционально представлены стебные и серьезные песни. Мне нравятся они все без исключения, но особенно я выделяю «Утопленника», «Колхозного панка» и «Пасху».

Роман Богословский. Согласен, выстрел получился громким. И на пластинке работа не закончилась: в довершение группа снимает свой первый видеоклип. Для съемок выбрали главный хит альбома, песню «Колхозный панк». По договоренности Сергея Савина клип снимали ночью, в одном из небольших московских театров. Естественно, без какого-либо сценария. По стечению обстоятельств вся сцена театра была декорирована фуфайками – они висели в несколько рядов. С собой у «Сектора» были только магнитофон, чтобы включить песню, и инструменты. Остальное нашли на месте – шапки-ушанки, шорты, бутафорскую корову, баян, забор, какую-то сетку – ну что еще нужно для клипа на песню о колхозном панке? В общем, реквизит собрали в течение часа. И даже остатки грима, что забыли в гримерке артисты, – тоже применили. И вроде можно приступать к съемке, но вдруг заходит сторож тетара и орет: «Вы тут не громыхайте! Ночь кругом!» Пришлось барабаны накрывать какой-то тканью, чтобы они как можно тише звучали. Быстро всё отсняли и уехали.

Для того времени клип получился вполне приличным, разудалым и веселым. Благодаря ему десятки тысяч людей по всей стране увидели участников группы в лицо: именно это и было основной задачей. Видео попало в программу «50/50». Крутили клип и другие каналы, не всегда в прайм-тайм, но все же. Нужно понимать, что сейчас это кажется каплей в море. Но в 1991 году потоки информации были еще не столь ужасающими, поэтому предпринятые меры принесли свои плоды – поклонники, наконец, стали идентифицировать группу. И концерты «левых» «Секторов» постепенно сошли на нет, а имя Фиделя Симонова затерялось в мутной истории российского шоу-бизнеса. И все же Андрей Дельцов считает, что с клипами группе не сильно везло.

– Видеоклипы «Сектора Газа» мало ротировались по соображениям этики уходящего «совкового» поколения. Помните знаменитый афоризм Фаины Раневской: «Странно: жопа есть, а слова нет?!»? Тогда по этому принципу действовали те, кто допускал клипы на ТВ. Поэтому и не везло «Сектору» с эфирами. Время было такое, постсоветское. Впрочем, если тогдашний телеэфир чудесным образом наполнился бы клипами Хоя – не факт, что это сыграло бы на популярность «Сектора». Скорее нет.

В 1991 году группа «Сектор Газа» становится завсегдатаем различных рейтингов и хит-парадов. Продажи альбомов через киоски звукозаписи в Москве вышли на лидирующие позиции к середине лета. Естественно, в регионах это случилось гораздо раньше, просто исследований там не проводили. Вскоре «Сектор» стартует с 18-го места в хит-параде газеты «Московский комсомолец» и к концу зимы становится номером один. В том же году по опросам журнала «Пульс» группа не только входит в десятку лучших исполнителей страны, но и поднимается на первое место по версии этого издания, оставив позади «Алису», «Рондо», «Наутилус Помпилиус», «Мастер», «Арию», «ДДТ» и других рокеров. Рейтинг был поделен на жанры, и «Газ» лидировал в разделе «рок». Первое место в строке «поп» занимала группа «Технология».

Один из негативных моментов гастрольной жизни – она отнимает почти все время артиста. Семья и дети неизбежно уходят на второй план. Музыканты «Сектора» мечутся между концертами и городами, Москвой и Воронежем. При этом их жизнь в Москве оставляет желать лучшего – Савин выделил им полупустую квартиру. Естественно, каждый скучал по родному дому и своей постели. И если остальные могли бывать дома чаще, то Юра нужен был в Москве почти постоянно, ведь все основные дела и проблемы лежали именно на нем. Конечно, ему кто-то был необходим рядом, он живой человек, молодой мужик в самом расцвете сил. И этот «кто-то», девушка по имени Ольга, появилась. Но как бы сильно Юра ни втягивался в новые отношения, мыслей о том, чтобы развестись с женой, бросить детей, у него никогда не было. На Юрином творчестве эти отношения тоже никак не сказались. Поначалу он просто спасался от одиночества незнакомого города, а потом втянулся – вот и все. Каждый из читателей, кто без греха – первый брось в Хоя камень. Мы все – люди. И репетиции судьбы ни у кого нет: мы прямо из колыбели выходим на сцену жизни.

Название и тематика песни «Колхозный панк» сыграли в истории «Сектора Газа» поистине фатальную роль. Бесшабашный Юрин стёб обернулся ему печатью «колхозности» – стиль группы станут обзывать «колхохным панком», а негативно настроенная к Хою общественность вкупе с журналистами и самого Юру так наречет. А дело до банальности простое. В деревне люди непритязательные, но им тоже хочется быть на гребне волны. В конце восьмидесятых субкультура панков докатилась и до сел, это неизбежно. Но была воспринята и осмыслена сельскими подростками по-своему, в народном, лубочном ключе. Начитанный городской парень Юра Клинских это явление заметил, его наблюдал и осмысливал, проводя летние месяцы в деревне. Так и родился текст этой песни, в котором баян соседствует с кабаном, ухват и метла с «шухерным выщипом» (понятно, что нормальный ирокез в деревне носить не получится). Но даже этот колхозный неформал, «первый парень на весь край», понимает, что его образ слишком отличается от общепринятого в среде трактористов и доярок. И поэтому желает поскорее надеть свой «пянжак» и уехать на «Воронежский пятак». То есть Хой поет о таком явлении, как «колхозный панк», именно с точки зрения городского парня, которому дико смешно наблюдать наивных ряженых «панк-механизаторов». Но со временем наши критики из народа и газет всё смешали и поместили самого Юру в эту песню, обставив все так, будто он поет про себя. И, к сожалению, чтобы отодрать персонажа композиции от ее исполнителя, одних только моих усилий не хватит. Здесь нужно, чтобы люди сами включали голову. И для начала поняли простой факт: житель города-миллионника просто не может идентифицироваться с человеком, который поет: «на хрен брошу все хозяйство и поеду в город я». Не знаю, что у меня получилось, но я хотя бы попытался…