Текст книги "Канал имени Москвы. Университет"

«Не мне одной страшно, – подумала Анна и попыталась ободряюще улыбнуться. – Как мне её теперь называть – Лидией?»

– Малышка, – прошептала Лия, – не бойся ничего.

– Ну вот, – сказала Раз-Два-Сникерс, – мы и расстаёмся.

Призрак не ответил, слегка качнулся в лунном свете. Огромный волк стоял в центре бледно освещённого пятна и, не отрывая взгляда, смотрел на ночное небо. Это были последние мгновения его свидания с полной луной и с тем, что она рассказала ему о прекрасной и безграничной ночи. Волк прощался с тайнами, о которых вскоре ему предстоит позабыть. Потому что как только луч, упав на пятачок, смешался с лунным светом, ничего звериного в облике Королевы не осталось. И оборотни завыли. Но человек сделал им знак, и они послушались его в последний раз, они смолкли. Он улыбнулся тем, кто был это время его семьёй, но затем отвернулся от них и посмотрел на женщин. Одну живую и одну мёртвую. На ту, которую он всё ещё не мог забыть, и на ту, с кем ему предстояло двигаться дальше. А потом перевёл взгляд на третью и кивнул ей:

– А ты изменилась, – улыбнулся.

– Да ты тоже, красавчик, не стоишь на месте, – ответила та чуть вульгарным голосом Раз-Два-Сникерс. Но тут же её черты стали мягче.

«Одна уходит, – подумала Рыжая Анна, – другая всё больше занимает её место. Но скорее всего, теперь останутся они обе». А ещё она подумала, что это оказались первые слова Хардова в Икше, и никто не знал, какими они будут.

Раз-Два-Сникерс посмотрела на луч, как он, пульсируя, нисходил по колокольне, выхватывая из ночи звонницу, где пришлось провести столько ночей и столько всего узнать.

– Пора, – сказала она, протягивая руки живым и кивнув на луч. – Это продлится недолго.

– Да, – откликнулась Анна. Сделала шаг к Хардову. И остановилась.

Это ещё не всё, не всё здесь закончено. Чуть опустила голову, потому что отвернуться и не смотреть было бы неправильно и оскорбительно. Но и смотреть она не могла. Просто ждать.

Оборотни вдруг, как по команде, уселись. Луна полыхнула багрянцем, и луч ответил ей. Где-то послышался приближающийся ветер, но здесь пока было тихо. Хардов смотрел на Лию. Он шагнул к ней, и она шагнула к нему. Хардову захотелось её обнять и прижать к себе, и он смог сделать это. Рыжая Анна всё-таки отвернулась. Но не Раз-Два-Сникерс. А эти двое стояли, замерев и утонув друг в друге. А потом Лия подняла голову, вгляделась в лицо Хардову. Луна подарила им несколько мгновений, но они заканчивались.

– Лия, – прошептал Хардов.

– Помни меня, щенок, – нежно отозвалась она. – Но теперь отпусти… И будь счастлив.

Ветер пришёл сюда, первые дуновения.

– Прощай, Лия, – тихо произнесла Раз-Два-Сникерс, но той больше не было.

Хардов молчал.

Они подошли к нему, встали рядом по обе стороны. Коснулись его ладоней, взяться за них пока не решались. Только луна и луч не хотели ждать.

– Пора. – Хардов сам взял их за руки. Крепко сжал. И в ярком лунном свете увидел три их тени. И то, как эти тени стали таять.

Однако зрение оборотней позволило им увидеть больше. Луна шептала им и рассказывала о том, чего не знали этот мужчина и две женщины. Она показала им, как те уходили сейчас туда, куда струился ветер. А потом они ушли. И оборотни сделали то, что запретил им человек, который когда-то был их Королевой. Они поднялись на лапы, вытянули морды к полной луне и позвали её своим тоскливым воем. Но та теперь молчала.

3

Старого пса разбудило что-то. Возможно, это на свалку грузовики привезли очередную порцию просроченного мяса. Собаки помоложе кинулись туда. Но старый пёс застыл, с непонятным ожиданием вглядываясь в сторону востока. Солнце поднялось совсем недавно, и было ещё раннее утро. Пёс не понимал, что могло вызвать его интерес. Однако ощутил, что голоден, и направился туда, где сваливали мясо. Собаки помоложе, привычно скалясь, начали его отгонять. Старый пёс снова застыл. И услышал свой собственный рык. Грозный и властный. Собаки помоложе остановились. Пёс склонил голову, смотрел на них тёмными глазами. Что-то случилось с его шерстью, она стала густой и пушистой и отливала блеском на утреннем солнце. Собаки помоложе ещё пытались тявкать, он показал им зубы и ещё раз услышал свой собственный рык. Старый пёс не помнил, когда его голос звучал так. Мощные мышцы его тела напряглись, но он не двигался. Собаки помоложе стали стелиться перед ним и бить хвостами о землю. Он посмотрел на них равнодушно и отправился есть. Теперь он ел своё мясо в одиночестве, а они ждали. Старый пёс не знал, что произошло. Но почему-то прервал свою трапезу и снова уставился на восток. Ему захотелось лаять, выть, прыгать, поскуливая в весёлом восторге, но он стоял молча и неподвижно.

Наконец его ноздри чуть пошевелились, словно он вынюхивал что-то за краем неба. Голоса свалки отошли на задний план. Остался только запах, давно забытый и еле уловимый сейчас, но без которого, оказывается, невозможно жить. Старый пёс смотрел на восток. Кто-то приближался.