Текст книги "Аттила, Бич Божий"

Приложение 2
Почему восточной империи удалось уцелеть, тогда как западную ждал крах?

Последний шаг в пропасть Запад сделал в 476 году, Восток же пережил его на многие столетия. Почему? За сотню лет до коллапса Запада Рим все еще представлял собой грозную силу с огромной армией, способной справиться с любым врагом и воевать на нескольких фронтах одновременно. Сражаться приходилось на огромной территории, растянувшейся на тысячи миль, от Рейна до Евфрата, как рассказывает Аммиан Марцеллин, армейский офицер, ставший историком, в своих «Деяниях» – великолепной картине жизни позднего римского мира в те времена, когда именно Запад считался более сильной половиной империи. Страницы этого труда изобилуют яркими и живыми картинами, но единственный намек на приближающуюся катастрофу мы находим в том месте, где автор описывает Адрианопольское сражение и последствия этого конфликта (приведшего к уничтожению армии Восточной империи и смерти ее императора), которые – по крайней мере, как казалось в начале – никоим образом не должны были сказаться на Западе. Тем не менее события следующих нескольких десятилетий показали, как обстояла ситуация в империи на деле: Запад имел серьезные, бессимптомные слабости, проявившиеся лишь после смерти Феодосия I (395 г.), тогда как Восток оказался гораздо более сильным и стабильным, чем то виделось в 378 году, когда, собственно, и произошло Адрианопольское сражение. Лучше понять эти различия мы сможем, сравнив две части империи по трем критериям.

Первый – границы. Запад с его чрезвычайно длинной границей – весь Рейн и Верхний Дунай – был в гораздо большей степени подвержен набегам варваров, нежели Восток, единственной головной болью которого оставался Нижний Дунай. (Персия, у ее восточной границы – потенциально представлявшая собой гораздо большую угрозу, чем любой варварский союз – являлась в то время цивилизованным и сильным государством, в целом соблюдавшим условия заключенных соглашений.) В отличие от Востока, бедные балканские провинции которого могли выступать в качестве своеобразной буферной зоны, амортизировавшей нападения варваров, что позволяло не только более богатым восточным и южным провинциям, но и Константинополю сохранять свою неприкосновенность, вся Западная империя – кроме, разве что, Африки – была полностью открыта для проникновения варваров: им стоило лишь перейти границу. К тому же, зачастую пресыщенные разграблением Балкан захватчики (к примеру, Аларих и визиготы) обращали свой взор в сторону Запада, чему на Востоке были только рады.

Критерий второй – экономика. Восток был гораздо более богатым и плодородным, нежели Запад, где огромные территории занимали леса и неосушаемые земли. Более того, на Востоке достаток, с его, в целом, справедливой налоговой системой и обеспеченными землевладельцами-крестьянами, был гораздо более равномерно распространен, чем на Западе, где богатые аристократы-сенаторы жили в необыкновенной роскоши, в то время как большая часть населения едва сводила концы с концами. Вдобавок ко всему, именно на бедняков, по большей части – возделывавших небольшие наделы земли крестьян, выпадала основная доля налогового бремени, – и это с учетом того, что им приходилось платить еще и ренту крупным землевладельцам, у которых они арендовали свои делянки. На большинстве западных территорий жили германские племена, которые, хотя и обосновались там на правах федератов, вообще не платили налогов. Сжатая до предела налоговая база, трудности с вербовкой в армию и огромные людские потери вследствие войн с варварами делали задачу западного правительства по созданию сильной, боеспособной римской армии практически неразрешимой. Налицо были все признаки усиливавшегося неравенства между двумя частями империи: на Западе – недовольство и снижение патриотизма, бегство тысяч бедняков в имения, принадлежавшие могущественным собственникам (что позволяло укрыться от сборщиков налогов и избежать продажи в рабство за долги), беззаконие или открытый бунт наподобие «Крестьянского восстания» багаудов; на Востоке – однородное, процветающее и постоянное население.

И наконец, третий критерий – управление. На Западе власть то и дело узурпировали честолюбивые римские полководцы или политики: Фирмий, Магн Максим, Евгений, Гильдо, Константин III, Констанс, Аттал, Иовин, Иоанн, Петроний Максим. Для сравнения: на Востоке за тот же самый период, 364 – 476 годы, произошло всего две попытки узурпации власти (Прокопием – в самом его начале, и Василием – в самом его конце), но оба захватчика оставались на троне недолго. На Востоке штат государственных гражданских служащих комплектовался за счет квалифицированных профессионалов, вышедших из средних слоев общества и потому менее склонных к взяточничеству, нежели их западные коллеги. На Западе продажа должностей (suffragium) носила эндемический характер, что в конце концов создало коррумпированную бюрократию, более озабоченную набиванием золотом своих карманов, чем служением государству. Родовые же общества, так называемые курии, когда-то составлявшие основу западной администрации, оказались деморализованными и дезорганизованными в результате неумеренных аппетитов Равенны. На Востоке же вся власть была сосредоточена в Константинополе, где сенат (состоявшей на государственной службе аристократии – сравните с западным клубом «великих господ»!) – наряду с армией, патриархатом, императором и консисторией – представлял собой часть единого, хорошо отлаженного механизма, осуществлявшего общее управление империей. Все части этого механизма вынуждены были работать в тесном взаимодействии, что позволило установить в государстве систему сдержек и противодействий. Более того, подотчетность и сотрудничество, существовавшие между всеми государственными департаментами, с годами лишь укреплялись. На Западе же, где государственный аппарат был более слабым и разобщенным, этого не случилось.

Приняв во внимание вышеприведенные различия, вы без труда поймете, почему Запад – переживавший административный, экономический и социальный упадок и обладавшей слабой армией, неспособной противостоять вторжению варваров, в 476 году потерпел крах, тогда как благополучный и стабильный Восток продолжал существовать еще более тысячи лет.

Комментарии

Глава 1

«Год консулов Асклепиодота и Мариниана, IV окт. иды…»

Римляне датировали важные события «от основания города» – «ab urbe condita» (753 г. до н.э.), но в самых значимых случаях использовали для датировки имена консулов, избираемых в центуриатных комициях сроком на один год и обладавших верховной властью (империем), которая включала в себя высшие военные, судебные и административные полномочия. Один из консулов представлял Рим, другой – Константинополь. Летоисчисление от Рождества Христова было введено Дионисием Малым лишь в 527 г. В каждом из месяцев древнеримского календаря имелись три фиксированных дня, которые служили для счета дней в месяце: календы, первый день месяца, ноны (пятый или седьмой) и иды (тринадцатый или пятнадцатый). Счет велся от этих дней назад. (В марте, мае, июле и октябре ноны выпадали на 7 е число, иды – на 15 е; в оставшихся месяцах – на 5 е и 13 е соответственно.) Таким образом, если в январе иды приходились на 13 е число, следующий день у римлян считался не 14 м, а 19 м до февральских календ, и при подсчете считались все дни, т.е. и 14 е января, и 1 е февраля. Исключение составлял лишь последний день каждого из месяцев, который назывался pridie (накануне) Kalendas.

Глава 2

«… шлемы с высокими гребнями…»

Подобные шлемы пришли на смену классическому «аттическому» шлему (знакомому каждому, кто видел любой из голливудских фильмов о древних римлянах) примерно в 300 г. Исключение составляла лишь Восточная, более греческая часть империи, где «аттические» шлемы сохранялись в обиходе едва ли не до правления Юстиниана (527 – 565 гг.). Для удобства и быстроты сборки «чаша» шлема состояла из двух частей, соединяемых центральной планкой, «гребнем». Во времена Диоклетиана с его многотысячной армией подобные шлемы изготавливались в рамках своего рода «госзаказа» в военных мастерских (fabricae) по всей империи, причем, судя по всему, с использованием техники, подобной нынешнему сборочному производству.

Глава 3

«… Иордан “О происхождении и деяниях гетов. Getica”…»

Это произведение представляет собой краткое изложение другого, гораздо более полного труда (к сожалению, до нас не дошедшего), «De rebus Geticis», автором которой был римлянин, Магн Аврелий Кассиодор, историк и государственный деятель остроготского государства, советник короля остроготской Италии Теодорида, являвшийся проводником политики сближения остроготов и римлян. Вполне вероятно, что, работая над «Историей готов», Кассиодор лично общался с ветеранами битвы на Каталаунских полях. В 551 г. Кассиодор уполномочил Иордана, гота по происхождению, пересказать свое сочинение вкратце. Так и родилась «Гетика».

Глава 4

«… Августин Аврелий, благочестивый и набожный епископ Гиппона…»

Августин оказал глубокое влияние на западную философскую мысль (особенно в том, что касается христианской веры) – как на древнеримскую, так и на современную нам. Его учение о предопределении (в центре которого стоит теория «Избранных») повлияло на мировоззрение самых разных людей, от Кальвина и Витгенштейна до Хейга, небезызвестного «убийцы с кислотной ванной». Блестяще развил мысли Августина Джеймс Хогг, автор знаковой «Исповеди грешника в свое оправдание».

«… ludus latrunculorum…»

Латрункули (букв. «игра солдатиков/наемников») – древнеримская игра шашечного типа. Играют два игрока. Доска 8x12, 7x8, 8x8; 16 (либо 32) фигуры. В игре появляется дамка, если простая шашка достигнет т. н. Реки, последней линии. Простые фигуры ходят по четырем сторонам, но не по диагоналям. Если простая шашка окружена с четырех сторон, то есть не может сделать ход, она снимается с доски. Дамка может делать сложный ход, «перешагивая» через простые фигуры. Игра завершается, если соперник не может сделать ход (шашки уничтожены или блокированы).

«… одного из цепочки фортов, возведенных Диоклетианом…»

Их хорошо сохранившиеся остатки можно увидеть и сегодня.

«… застала еще сражение у Милвианского моста…»

У Милвианского моста, неподалеку от Рима, Константин одержал в 312 г. победу над своим соперником Максентием; там же ему было видение, заставившее обратиться в христианскую веру. Мост функционирует и ныне.

«… рейтузы…»

Принято было считать, что римские солдаты – как и воины-горцы – нижнего белья не носили. Тем не менее недавно обнаруженные «таблички из Виндоланды», где, до постройки Стены Адриана, находилось одно из главных военных укреплений, сооруженных у северных границ Британии, позволяют нам с уверенностью заявлять о том, что иногда, все же, рейтузы они надевали.

«… блемми…»

Блемми проживали в Нубии, к югу от Египта. То было частично семитское, частично африканское племя.

«… cursus velox…»

Cursus Publicus, или имперская почта, представляла собой очень организованный и эффективный институт и охватывала около 54 000 миль дорог. Несмотря на то что первичной ее функцией была доставка правительственных или военных донесений, служба также обеспечивала транспортировку имперских грузов и перевозку официальных лиц. Если информацию надлежало доставить адресату в срочном порядке, использовалась специальная система распространения – cursus velox, или экспресс-почта. Меняя лошадей каждые 8 – 12 часов, хороший наездник мог покрывать до 240 миль в день. Особенно развита эта система была в IV веке, но в V веке, из-за постоянных нашествий варваров, дала трещину.

«… за тем лишь исключением, что был построен под землей…»

Хорошо сохранившиеся остатки этой виллы, известной как «Дом Амфитриты», можно увидеть и сегодня. Дошли до нас и другие, не менее примечательные «подземные» строения.

«… изображения которых украшали знаменитую Арку Константина…»

Изображенные на арке солдаты носят, как правило, классические доспехи и шлемы (вышедшие к тому времени из употребления на Западе, но еще долгие годы использовавшиеся на Востоке). Некоторые из панелей арки украшали ранее монументы времен правления императора Траяна.

Глава 5

«Затея его потерпела полный крах…»

Существуют письменные свидетельства того, что Августин действительно на протяжении двух с половиной часов выступал перед жителями Карфагена, призывая отказаться от празднования календ – тщетно. На Западе этот праздник продолжали отмечать и тогда, когда Римскую Африку завоевали арабы, а произошло это, к слову, в VII веке.

Глава 8

«… пробивали даже самые прочные доспехи…»

Иллюстрации большинства книг (к сожалению, грешат подобным художественные фильмы и телевизионные передачи), описывающих римских солдат любого периода с 200 г. до н.э. до 400 г. н.э., изображают их повсеместно носящими «обручные доспехи», lorica segmentata, вместе с (как и следовало ожидать) классическими шлемами и выпуклыми прямоугольными щитами. Этот эффективный тип брони римляне использовали в начале первого столетия (образцы не так давно были обнаружены в Калкризе, где, как полагают, в 9 г. н.э. потерпела сокрушительное поражение от германских племен армия Вара). В последний раз подобные латы можно было наблюдать у римских солдат эпохи Александра Севера (ок. 230 г. н.э.), так что использовались они на протяжении всего двухсот пятидесяти лет, а не шестисот, как полагают некоторые. Сегментарная лорика была заменена чешуйчатыми доспехами (lorica squamata), цепной кольчугой (lorica bamata) и пластинчатыми латами (маленькие вертикальные железные пластинки) – возможно, потому, что была слишком громоздкой, и из-за того, что чересчур сложная конструкция lorica segmentata замедляла и удорожала ее производство.

Глава 10

«… претензии германца… на власть…»

Не имея возможности взойти на римский престол на законных основаниях, германцы могли править лишь через марионеточных правителей римского происхождения. А вот испанцам, африканцам, иллирийцам и даже одному арабу в разные времена примерить императорский пурпур все же удавалось – несмотря на этнические или культурные отличия, никакого отторжения у римского народа они почему-то не вызывали.

«… из знатного римского рода Анициев…»

Аниции, как и Симмахи, являлись одной из тех римских фамилий, чье влияние ощущалось во всех коридорах власти самого высокого уровня. Они были связаны кровными узами с – помимо многих прочих – Епархием Авитом (императором, 455 – 456 гг.), через брак – с императорами Феодосием I и Петронием Максимом (455 г.), с Евдоксией, вдовой Валентиниана III и, возможно, с испанским узурпатором Магном Максимом.

«А Гай Валерий Руфин обзавелся неофициальным agnomen…»

О римлянах иногда говорят как о «людях с тремя именами». С первых лет существования империи они переняли сабинскую практику использования praenomen, или личного имени (выбираемого из крайне ограниченного набора имен – Тит, Квинт, Марк и т.д. и обычно сокращаемого до Т., К., М. и т.д.), за которым следовало трибутное (племенное) имя, gentile, заканчивавшееся на «ий» – Юлий, Клавдий, Туллий и т.д. Патриции же имели и третье, родовое, имя, cognomen, как правило, говорившее о неких личных качествах: Цезарь (тот, у кого копна волос), Цицерон и т.д. Иногда, в знак признания каких-либо заслуг, к этим именам добавлялся второй cognomen или почетный agnomen, вроде «Африкан» («Africanus») или «Германик» («Germanicus»). К V веку подобная система сделалась менее строгой: перечень личных имен стал гораздо более широким; многие предпочитали иметь два (а иногда, и более) родовых имени. В целом, тем не менее, практика именования оставалась консервативной и последовательной на всем протяжении существования Римской империи. Между прочим, сами римляне никогда бы не назвали Гая Юлия Цезаря «Юлием Цезарем», как зачастую звучит это имя в наше время. У них он был бы либо Гаем, либо Цезарем, либо Гаем Юлием, либо Гаем Цезарем, но никогда бы его имя не звучало в виде комбинации трибутного и родового имен.

«… из сената убрали Алтарь Победы…»

Против выноса Алтаря из сената категорически возражал Симмах, городской префект Рима, консул, оратор, человек образованный и широко эрудированный, выдающийся представитель одной из наиболее влиятельных римских семей, Симмахов.

«… провожу… свой otium…»

Самообразованием в свободное время занимались многие представители сенаторской аристократии и крупные землевладельцы не только в Риме и латинских провинциях, но и в Восточной империи. Это привело к рождению единообразной, хотя и малоэффективной, классической культуры, существовавшей в Западной империи до самого ее краха (476 г.) и даже позже.

«Многие из их вождей носят римские одежды; они переняли наши манеры и хотят, чтобы их сыновья изучали латынь…»

Сидоний Аполлинарий, бывавший частым гостем при дворе визиготского короля Теодорида, отзывается об этом монархе в самом комплиментарном тоне. По его словам, принимая у себя галло-римских вельмож, визиготские придворные демонстрировали учтивые манеры и остроумие, которым мог бы позавидовать цвет римского высшего общества.

Глава 11

«… как и Цинциннат много веков назад…»

Цинциннат – древнеримский политический деятель, патриций, консул, диктатор и полководец. В полулегендарной истории Рима V века до н.э. Цинциннат выступает в качестве типичного героя, простого землевладельца, который бросает плуг в грозный для отчизны час. Этот эпизод относится к 458 г. до н.э., когда эквы окружили римское войско на реке Алгид. Цинциннат был назначен диктатором и возглавил посланный на выручку отряд, с которым нанес поражение эквам, после чего оставил должность и вернулся к мирным занятиям.

Глава 13

«… проехал по длинному, в пять пролетов, Ариминскому мосту из белого мрамора, миновал триумфальную арку…»

Мост функционирует и сегодня, а арка по-прежнему простирается над главной из ведущих в Римини дорог.

Глава 14

«Ad Kalendas Graecas!»

Римляне в календы обычно платили долги, арендную плату и т.п. У греков же существовала другая система подсчета дней, поэтому откладывание платежей «до греческих календ» следовало понимать, как нежелание платить. Вошедшее в обиход при императоре Августе, выражение стало синонимом слова «никогда».

Глава 15

«… его зять Себастиан…»

«Добродетельный и верный Себастиан» (как писал о нем Гиббон) подвергся впоследствии суровым гонениям со стороны агентов Аэция и вынужден был перебираться «из одного королевства в другое, пока не погиб, находясь на службе вандалам».

«… тут же будет объявлен вне закона…»

После сражения у Пятого Миллиария Аэцию и остаткам его армии удалось отступить в Галлию. Потерпевший поражение, покрытый позором и объявленный Плацидией бунтовщиком, Аэций счел за благо ретироваться в унаследованное им от отца укрепленное имение, где намеревался держаться до конца. Имение осаждали императорские войска, сам он едва не погиб в результате покушения, предпринятого Себастианом, и вскоре пришел к выводу, что позиции его довольно-таки шатки. В сопровождении нескольких верных сторонников он тайно покинул фамильное гнездо и бежал в Паннонию, где нашел убежище у своих преданных друзей, гуннов.

Глава 17

«… меч подарил ему пастух…»

Подробно эта история рассказана в «Византийской истории» Приска Панийского, в ярких красках описавшего свой визит ко двору Аттилы.

«… Аристотель и Арриан для Аттилы-Александра…»

Аристотель был наставником молодого Александра Македонского, Арриан – его биографом.

«… их носят даже китайские конники…»

Примерно начиная с 300 г. до н.э. туника и штаны получили широкое распространение среди китайского населения, заменив традиционные свободные платья и тесную обувь. Сегодня этот, повсеместно распространенный, стиль в одежде уступает дорогу западному одеянию, появившемуся в Британии во времена Карла II (перенято у персов): длинная, открытая спереди верхняя одежда, надеваемая поверх жилета и брюк – своего рода прообраз костюма-«тройки».

«Если Птолемей прав…»

Величайший древнегреческий географ, Птолемей Клавдий жил в первой половине II века. В труде «География» дал свод географических сведений античного мира. Земля, по его представлению, простиралась от Канарских островов и Исландии до Восточной Азии; Африку и Китай Птолемей поместил на юге. Индийский океан показан на его картах как огромное море, не соединяющееся с Океаном. Скандинавия была для Птолемея островом, а Азовское море и остров Шри-Ланка были представлены чересчур большими. На юге Индийского океана находился, по его мнению, неизвестный материк. Огромным вкладом Птолемея в развитие географии точных количественных методов явилось изобретение конической проекции. Его интересовали вопросы определения размеров планеты, координат пунктов в целях создания карты Земли и разработки картографических проекций.

«… напитком, называемым чай…»

Чай, как полагают, был завезен в Китай из Индии до 500 г. «Кирпичный чай» (обработанные паром и спрессованные в «кирпичики» чайные листы) представлял собой идеальный торговый продукт.

«… носорогов и слонов…»

Речь идет о шерстистых носорогах и мамонте. Джон Ледьярд в своем «Путешествии по России и Сибири» отмечал, что видел множество костей этих животных в окрестностях Иркутска. Мамонтовая кость имела в то время значительную коммерческую ценность.

«… позволено же Афинским школам обсуждать такого рода проблемы…»

Довольно-таки скоро ситуация кардинально изменилась. Во времена правления Юстиниана школы были закрыты императорским указом, оставшись в народной памяти лишь символом ликвидированной классической культуры.