Текст книги "Встретимся в морге (Испытание злом)"

Глаза Майнера потемнели, и он стал заваливаться навзничь. Я подхватил его под руки. Тело было тяжелее свинца.

Глава 23

Майнера я отвез обратно в домик. Правил осторожно, ехал медленно; нервам своим я больше не доверял. Пришлось оттаскивать искореженную спортивную машину с дороги: она загораживала проезд. В лыжном подъемнике, который находился в «слепом конце», я наткнулся на телефонную будку и состыковался с автомастерской, находящейся в Палмдэйле, милях в сорока отсюда. Вся эта канитель заняла часа два. Когда я подъехал к домику Джонсонов, утро было в разгаре.

Черный чиновничий «форд» был припаркован под навесом для автомобилей. Я остановился сразу за ним. Выйдя из машины, почувствовал, как солнце изо всех своих весенних сил жахнуло меня по голове. Пейзаж несколько бредово маячил перед глазами, словно разрисованная портьера, за которой скрывалась некая угрюмая правда.

Форест с запотевшим высоким стаканом в левой и револьвером в правой руке стоял в дверном проеме. Пистолет вернулся в наплечную кобуру:

– Взяли?

– Он в багажнике. Завернут в одеяло.

Широкое лицо осталось безучастным.

– Пришлось пристрелить?

– Нет. Сковырнулся с откоса и сломал себе шею. А где миссис Джонсон?

– Отослал ее домой вместе с мальчиком. Она на вас молится…

Коленки у меня подогнулись, и я чуть было не грохнулся на бетонную террасу. Пришлось развернуться и упереться спиной в каменную стену. Мерцающая равнина, словно трепещущая на ветру занавесь, распалась на две половины, и я увидел правду: отражение лица женщины – страшную угрюмую маску.

Увидев мою физиономию, Форест открыл экран-дверь и подтолкнул меня в дом.

– Входите, Кросс. У вас были пренеприятнейшие двадцать четыре часа. Сейчас вам необходимы покой и холодное питье. Перед отъездом миссис Джонсон приготовила отличный ледяной чай.

Мы прошли в комнату с низким потолком, мощными перекрытиями и окнами, закрытыми тяжелыми портьерами. После сияющего утра мне показалось, что здесь темно, словно в пещере. Я сел в поскрипывающее кресло из воловьей кожи. Форест представил меня своему коллеге, имени которого я не расслышал. Я не собирался оспаривать истину, что снаружи жарко, зато в доме – прохладно; даже добавил, что это из-за толщины стен и бесперебойной работы кондишна. Форест убежал в другую комнату и вскоре вынес для меня напиток. После того как я опорожнил стакан, жужжание кондиционера перестало сливаться с жужжанием в моей голове.

Форест дружески потрепал меня по плечу.

– Ну что, получше?

– Намного. Спасибо.

– Если не родился в пустыне – никогда не привыкнешь к жаре.

– Но в доме все же прохладнее, – настаивал его коллега.

Форест обернулся к нему.

– Кстати, Эдди, это мне кое о чем напомнило. Давай-ка свяжись с Пасифик-Пойнтом, и пусть пришлют сюда катафалк. У Кросса в багажнике труп Майнера.

– Опять? Сколько подарков для нас…

– Слушай, завязывай хохмить! Давай дуй, телефон на кухне.

Эдди вышел. Форест уселся напротив меня на покрытую навахским одеялом кушетку.

– Надо думать, Майнер ничего не сказал перед смертью?

– Успел немного. Голова у него была разбита, и, видимо, он плохо соображал. Похоже, Майнер решил, что я гнался за ним из-за того, что он нарушил правила условного осуждения. – Форест начал было смеяться, но осекся, заметив, что меня это не веселит.

– И это все, что он сказал?

– А еще – что защищал мальчика.

– Он и Джейми так говорил. – Голос Фореста сочился издевательским смехом. – Сказал мальчонке, что здесь он будет в безопасности. Кстати, не упоминал ли Майнер, что приезд сюда – это затея миссис Джонсон?

– Упоминал, и у меня сложилось такое впечатление, что говорил он искренне. Когда человек отходит…

– Чепуха. Он не подозревал, что умирает.

– Думаю, что подозревал.

– Даже если так, я не считаю предсмертные признания проявлением особой искренности. Лжец в любых обстоятельствах останется лжецом.

– Я не верю, что он лгал.

– Его слово – против слова миссис Джонсон. Она отрицает, что давала ему подобные указания.

– Это естественно…

Форест уселся на кушетке поудобнее и вперился в меня любопытным глазом.

– Поправьте, если я ошибаюсь, но у меня сложилось такое впечатление, что вы принадлежите к клану поклонников миссис Джонсон?..

– Так и есть. Но до сих пор я не знаю, почему поклоняюсь ей.

Он досадливо дернул головой и поднялся.

– О чем вы только думаете, Кросс! Мне представляется маловероятным, чтобы мать потворствовала похищению собственного дитяти. Вам бы поглядеть, когда они вместе. Миссис Джонсон просто боготворит своего сына. И не выпускает его из виду.

– А вчера вот выпустила.

– Ну и?

– Не могу сказать, что понимаю все до мелочей. Но я на пятьдесят процентов уверен в том, что Майнер невиновен.

– Да вы просто спятили от жары! – Форест пронесся через комнату и яростно пнул в камине прогоревшее бревно. Потом, слегка прихрамывая, вернулся и сел на свое место. – Извините за грубость, Кросс.

– Все в порядке.

– Просто я хотел сказать, что вы в корне неправы. Хотя, быть может, у вас есть факты, о которых я не имею представления? Если вы ими располагаете – скажем, какими-нибудь частностями из заявления умершего, – то было бы неплохо, чтобы об этом узнал и я.

Я вспомнил о двух вещах. Во-первых, Молли сказала, что какая-то рыжеволосая женщина выдала фэбээровцам Керри Сноу. Затем Сайфель уверял, что именно Хелен в сорок шестом снабдила его адресом Сноу. Так что теперь против Хелен были Молли, Сайфель и Майнер. И я вновь увидел миссис Джонсон, как тогда, на террасе: она испуганно жалась к каменной стене, а к ней со всех сторон тянулись ядовитые языки.

Форест наблюдал за мной.

– Итак?

– У меня нет никаких дополнительных сведений.

– Что ж, тогда забудем об этом. По крайней мере, до тех пор, пока что-нибудь не всплывет. Но тогда я не понимаю, почему вы решили, что миссис Джонсон – виновна. Мне лично вот как представляется картина: Майнер и Сноу были на корабле корешами. Вполне возможно, что они вместе обтяпали какое-нибудь незаконное дельце – на больших судах постоянно что-нибудь да происходит. Майнеру удалось выйти чистым. А Сноу попался. Знаете, кто дал сведения о местопребывании Сноу тогда, в сорок шестом?

– Вы уже говорили об этом. Ларри Сайфель.

– Он был в этом деле подставным. Я вытянул это из него перед их отъездом. К тому же он взял с меня слово, что миссис Джонсон ни о чем не узнает…

– Это она снабдила его информацией?

– Да, но источником служила все-таки не миссис Джонсон. Я у нее все выяснил. Случилось так, что Майнер был ее пациентом в военно-морском госпитале в Сан-Диего. Именно Майнер дал ей адрес Сноу. И попросил выдать властям Сноу, но так, чтобы имя самого Майнера не было упомянуто. А уже миссис Джонсон пришла с этим к Сайфелю. Они были друзьями, и такие дела находились в ведении его департамента.

– Значит, все снова упирается в Майнера.

– Похоже, что вы разочарованы.

– Так и есть, но по крайней мере теперь я спокоен.

– Фигово, когда человек испорчен до мозга костей, – сказал Форест назидательно. – Но, судя по моей картине, все действительно упирается именно в Майнера. Сноу отпыхтел свой срок в тюряге, вышел на свободу и принялся разыскивать старого дружка. Но Майнер увидел его первым. Он раздавил Сноу, убрал с трупа все приметы, по которым его можно было опознать, и таким образом превратился из убийцы в случайного нарушителя. И это прошло, и все поверили, кроме приятеля Сноу – Артура Лемпа. Вполне возможно, что Лемп был свидетелем убийства.

– Да. Мне такое тоже приходило в голову.

– Но Лемп был не из тех, кто обращается в полицию. Только не Лемп. Мы заполнили пробелы в его досье на основании тех сведений, которые вам удалось раскопать. Там длинная история и уходит корнями в такие глубины, до которых даже нам не удалось докопаться. Этот Лемп впервые выплыл в Сан-Франциско в начале двадцатых годов. Ему было лет тридцать, и он нанялся работать в полицию. Нет нужды объяснять, что в те времена городская администрация прогнила насквозь. Лемпу буквально за несколько лет удалось дослужиться до инспектора, но когда городское управление попросили удалиться, – думаю, это было в четвертый или даже пятый раз, – Лемпу тоже пришлось уйти. С тех пор он добывал себе пропитание, промышляя мелким жульничеством. Его арестовывали за надувательство, разбой, шантаж, так что в целом он семь лет провел в Фолсоме и Сан-Квентине[8]8
  Названия тюрем.


[Закрыть]. Его специализацией, если находилась достаточно податливая жертва, был шантаж…

– Насчет Лемпа мне все понятно.

– Еще не все.

– Не сомневаюсь. Но продолжайте восстанавливать картину преступления…

– Лемп собирался было зашантажировать Майнера, но тот явно испытывал недостаток средств. Так что у Лемпа возникла проблема: каким образом обратить сведения о преступлении Майнера в звонкую монету? Тогда, правда безрезультатно, он попытался заинтересовать этим делом Сайфеля. А когда это не вышло, попробовал вытянуть из адвоката какую-нибудь информацию. В любом случае мы теперь знаем то, к чему он пришел. Лемп заставил Майнера содействовать похищению – я настаиваю, что это единственно правильный путь, которым могли развиваться события.

– Возможно. Но остается изначальный вопрос: кто проткнул шею Лемпа пешней?

– А вот это уже третье действие. Я порасспрашивал паренька – кстати, весьма смышленый пацан – и выяснил, что после встречи с вами Майнер и Джейми поехали прямо сюда.

– Следовательно, Майнер в убийстве не замешан.

– Да. Это кто-то другой, кому позарез нужны были пятьдесят тысяч. У вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?

– Ни единой.

– А то я подумал, что вы покажете на миссис Джонсон: она, мол, собственные денежки стащила. – И Форест продемонстрировал широкие белые зубы. – В конце концов, у нас есть орудие преступления. С ним и будем работать.

Эдди вышел из кухни, на все лады проклиная жару и чертовых телефонисток. Покуда ждали катафалк, сообразили партию в бридж с «болваном», причем Эдди постоянно выигрывал. Потом Форест вырубил кондиционер, запер двери и передал мне ключи.

– Это что, в качестве символа? – спросил я.

– Может быть. Я хочу, чтобы вы знали, что как только разговор заходил о миссис Джонсон, ваши глаза начинали прямо-таки полыхать. Вы все время сражаетесь с идеей, которая стара как мир. Только к чему эта борьба?

Его проницательность меня утомила. Я отвернулся.

«Линкольн» возглавлял кортеж, состоящий из трех автомобилей, который двинулся через пустыню, через покрытый снежными кляксами перевал в зеленую долину. Похоже, что вел его лично я. Уже не помню…

Глава 24

Одетый в штатское полицейский окликнул меня перед въездом во владения Джонсонов и, разобравшись, что к чему, дал проехать. Моя машина стояла за поворотом, там, где я ее оставил этим утром. «Линкольн» занял свое место в гараже. Когда я вылезал, внутренняя дверь гаража распахнулась и на пороге показалась Хелен. Из патио раздавались вопли и плюханье воды: мальчишка плескался в бассейне.

Мне показалось, что она рада меня видеть. Улыбка на ее лице утратила обычную хрупкость.

– Входите, мистер Кросс. Очень рада видеть вас целым и невредимым. – Я почувствовал через рукав тепло ее руки. – Простите мое столь поспешное бегство из пустыни. Я не чувствовала себя в достаточной безопасности, пока не очутилась дома вместе с Джейми.

– Вы поступили мудро. Вижу, теперь ваш дом охраняет полиция…

– Я не вызывала охрану, но ФБР решило, что, пока в доме отсутствует мужчина, полицейский у ворот не помешает. – Она нахмурилась. – Но мне кажется, что нам ничто более не грозит.

Патио своим развеселым видом, казалось, опровергал произошедшее здесь сутки назад. Можно было подумать, что цветы за оградой смотрят в бездонные глубины неба, словно глазки невинной девушки. Джейми резвился в бассейне, гоняясь за красным пластиковым мячом. Под зонтиком на столе остывали объедки завтрака.

– Джейми прекрасен, не правда ли? – спросила Хелен. – По его виду нельзя сказать, что он был похищен и что с ним дурно обращались. Так… пикничок – пустячок…

– Счастливчик.

Зеленые глаза стали пристально рассматривать мое лицо.

– Вы оказались его удачей, мистер Кросс. Я всегда буду благодарна вам за это.

Из меня неожиданно вырвалось:

– Хотел бы я иметь такого сына.

Я выбрал для своего признания неподходящие слова и неудачное время. Она не ответила. Я отвернулся. Джейми бесился в воде, взбивая ладонями пену.

– Привет! – крикнул он. – Я морской лев! Это мои ласты. А где Фред?

– Уехал путешествовать.

– С папочкой вместе?

– Именно. Уехали вместе. Фред попросил меня передать тебе прощальный привет.

– Добрый старый Фред, – сказал малыш искренне. – Я буду скучать по нему.

Женский голос с благоговейным трепетом тихо спросил:

– Фред мертв?

– Разбился в горах. Я был с ним в последнюю минуту.

– Сколько людей погибло…

– Четверо, – сказал я. – По двоим из них никто не заплачет. И поделом.

Ей потребовалась вся энергия, чтобы собрать волю в кулак и переменить тему разговора:

– Вы, наверное, устали и голодны, мистер Кросс. Садитесь, пожалуйста. Позвольте, я положу вам чего-нибудь поесть.

– Я действительно устал, но бьюсь об заклад, что и вы тоже.

– Ну-уу… Если честно, то сегодня утром я действительно ковыляла из последних сил. Но теперь, когда Джейми снова со мной, я полна сил и энергии. В любом случае сандвичи уже приготовлены. Позвольте их вам предложить. Это все, на что я сейчас способна.

– Вы очень добры.

Я сел с ней рядом у ее бассейна, и стал есть ее сандвичи, и смотреть на ее сына, и думать о том, что для меня потеряно. И о чем я всегда буду тосковать.

– Миссис Джонсон.

Она приподняла голову от полотняной спинки шезлонга. Прядь волос упала ей на глаза. Женщина, безуспешно попыталась сдуть ее и рассмеялась.

– Боже, как лениво. – Она подняла свои обнаженные загорелые руки и, прогнувшись всем телом, вытянула их вперед. – Я задремала…

– Думаю, за сегодня вы устали от вопросов…

– Да уж. Я вам рассказывала, что, когда мы вернулись домой, здесь уже поджидала целая армия репортеров? А также фотографов. Мне постоянно хотелось нырнуть куда-нибудь в нору и забыться, заснуть. – Она сложила руки на коленях, прикрыла глаза и улыбнулась.

– Миссис Джонсон.

– Я слушаю. Прошлой ночью вы называли меня Хелен. Мне понравилось…

– Тогда, Хелен.

– Ваше имя Ховард, не так ли?

– Да.

Она открыла глаза. Печальные.

– Привет, Ховард.

Джейми разлегся у ее ног возле кромки бассейна, поднял голову и эхом повторил:

– Привет, Ховард.

– Привет, Джейми.

– Привет, Ховард.

Я слегка понизил интонацию, надеясь, что мальчик не услышит:

– Миссис Джонсон… Хелен.

– Что-нибудь случилось? – Она подняла руку и нервно взмахнула. – О чем это я?

– Я уже рассказывал вам о профиле своей работы: не совсем полицейский, но временами, когда обстоятельства хватают за горло, увы, приходится вести себя подобным манером. Есть несколько вопросов, на которые мне необходимо получить несколько ответов…

– От меня?

– Они впрямую касаются вас.

Она выпрямилась.

– Не подозреваете ли вы меня в совершении каких-либо противоправных действий?

– Это нельзя назвать подозрением. Существуют конкретные факты…

– Ну вот и все. – Ее глаза сузились. – Что ж, выкладывайте, мистер Кросс!

Мальчик поднял голову:

– Минуту назад ты называла его Ховардом.

– Да, знаю. – Она слегка расслабилась. – Джейми, сделай мне одолжение.

– Уйти?

– Точно. Я хочу, чтобы ты переоделся. Сухое лежит на кроватке. И не надо ломиться в папочкину комнату. Она все равно заперта.

– Почему? Разве папочка…

– Уехал папочка!

Она поцеловала мальчика. Страстно. И вдруг он вырвался и пошлепал в дом, оставляя за собой мокрые следы.

– Не знаю, как ему сказать…

– Скажите правду, что ваш муж умер. Естественной смертью. Ведь это правда?

Ее лицо застыло.

– Узнайте у доктора Кемпбелла. Почему вы спрашиваете меня? Я не врач. А ночью я просто процитировала слова доктора Кемпбелла.

Начало оказалось хуже некуда, и я ударил наугад:

– Не настраивайте себя против. Я обязан задать вам эти вопросы. Прежде чем умереть, Фред Майнер сказал мне странную вещь: будто он защищал Джейми и что именно вы приказали ему отвезти мальчика в пустыню.

– Что?! Я?!

– Да. Я спросил его о том, кто приказал ему это сделать. Он ответил: «Миссис Джонсон. Она босс в этом деле».

– Он солгал, – прошипела она.

– Вы уверены?

Прежде чем ответить, она долго молчала. Ее намазанное маслом лицо в лучах солнца отливало металлическим блеском.

– А я-то думала, что вы мне друг.

– Я стараюсь им быть.

– Тем, что прикрываете свои обвинения фиговыми листочками?.. Вы это называете дружбой?

– Простите. Но я должен либо снять, либо повесить на Майнера обвинение в киднеппинге. Я чувствую обязательства перед законом, перед истиной, можете называть как угодно абстрактные понятия, которые делают нас людьми и заставляют жить. В этом нет ничего личного.

– Может быть, и так. Мне кажется, вам будет недостаточно моего слова, если я начну уверять, что не сделала ничего противозаконного.

– В данном конкретном случае – нет. Мне нужны доказательства.

– Ну что же, тогда шпарьте, только побыстрее. Мне бы не хотелось, чтобы Джейми услышал, как его мать подвергают перекрестному допросу.

– Вы будто нарочно стараетесь сделать мою работу невыносимой…

– Пытаюсь, по мере сил. Ну что, начнем? Вам, наверное, интересно, как хорошо и долго я знала этого парня – Керри Сноу?

– Вы сами сформулировали вопрос. Можете на него ответить?

– Это я уже сделала. Утром. Болтливый маленький негодяй Ларри Сайфель. – Она осеклась. – Все, что я скажу, – правда. О Керри Сноу мне рассказал Фред Майнер – до него я ни разу не слышала этого имени. Все произошло в январе сорок шестого, по-моему, утром, в понедельник. Фред уже ходил. Его, как выздоравливающего, отпустили на уик-энд, и он вернулся в больницу в ужасном настроении, по крайней мере, так показалось мне. Я спросила его, что случилось. Конечно, Фред ничего мне не сказал – он был таким скрытным, – но попросил выполнить одну его просьбу. Дал мне имя, адрес этого человека в Лос-Анджелесе и попросил передать эту информацию в ФБР. Я пообещала все сделать. Для этого мне всего лишь пришлось позвонить в окружной штаб, Ларри Сайфелю.

– Сайфеля вы хорошо знали?

– Пару раз ходили танцевать… Скажите, если абстрагироваться, это так уж важно?

– А Майнера?

– При чем здесь Майнер? Он был моим пациентом и нравился мне. Я симпатизировала Фреду… до вчерашнего дня…

– Он вам сказал, почему разыскивает Сноу?

– Было упомянуто дезертирство. По словам Майнера выходило так, что во время уик-энда он увидел Сноу и опознал в нем человека, которого разыскивают как дезертира. Они служили на одном корабле, не так ли?

– Да, вы сказали, что до января сорок шестого не слышали о Керри Сноу?..

– Я не просто сказала. Это самая настоящая правда.

– Я вам верю.

– Вы слишком добры.

– Но есть еще одно обстоятельство, которое вы должны мне объяснить…

Она вздохнула.

– Так я и знала. Ну, что ж. Продолжайте.

– Не уверен, что смогу правильно все объяснить. Керри Сноу оставил девушку, совсем молоденькую, которая теперь называет себя его вдовой…

– Вы что, не доверяете всем вдовам без исключения?

– Пожалуйста, – сказал я мягко. – Я всего лишь стараюсь исполнить свой долг.

– А я всего лишь стараюсь выжить.

– Я совершил бестактность?

– Нет, наоборот, вы были отменно вежливы. – Она слабо улыбнулась. – Этот ваш пристальный взгляд… Зафиксируйте. Он меня завораживает.

– Судя по показаниям Молли Фоон, – продолжил я, – Сноу рассказал ей о женщине, которая выдала его полиции в сорок шестом. Скажите, вы и есть та самая женщина?

– Не вижу, каким образом я могла бы ею стать. Как он мог узнать о моей причастности к этому делу?

– Об этом ему могли сказать Майнер или Сайфель.

– Зачем им это делать?

– Понятия не имею. Я знаю только одно: после того, как ваш муж нанял Лемпа, чтобы… наблюдать за… вашими передвижениями…

– Шпионить, – уточнила она.

– Лемп вернулся в Лос-Анджелес и сообщил Керри Сноу, что засек ту самую женщину.

– Женщину, которая выдала его полиции?

– Да. Похоже, что именно это привело Сноу в Пасифик-Пойнт: надежда найти женщину и каким-либо образом достать ее.

– И вы думаете, что эта женщина – я?

– Я ничего не думаю.

– Тогда зачем вы задаете мне эти вопросы?

– Я надеялся почерпнуть из ваших ответов что-нибудь полезное.

– Обо мне?

– Обо всем деле в целом. В конце концов вы все-таки оказались замешаны в нем. Вы приложили руку к аресту Керри Сноу. А ваш шофер его убил.

– Теперь это называется убийством?

– Вероятно, так. А закадычный дружок Сноу похитил вашего сына.

– Еще что-нибудь? – закричала она, выйдя из себя.

– Да, осталась еще одна деталь. Молли Фоон показала, что у женщины, которую искал Сноу, были рыжие волосы.

Она откинулась в кресле, словно боксер, проведший тяжелую схватку, и проговорила вбок:

– Вы разочаровываете меня, мистер Кросс. Если вы не способны разглядеть у себя под носом невинного человека – мне жаль вас.

– Значит, в этом деле вы не являетесь той самой рыжеволосой женщиной, которую разыскивал Сноу?

– Отрицать рыжие волосы не могу. Все же остальное – отрицаю.

– Хорошо.

– Ничего хорошего. Всю свою жизнь я старалась быть благопристойной. И надеялась, что заслужила право на доверие. Когда вчера я узнала, что Эйбель не доверял мне, он стал мне безразличен. Я перестала о нем заботиться. И сейчас не испытываю к нему никакой жалости.

– Прошу прощения, – проговорил я. – Похоже, я был чересчур подозрителен. Это профессиональное заболевание всех полицейских.

– Мне тоже очень жаль, – сказала она, так и не посмотрев в мою сторону.

Послышался мальчишеский голосок:

– Мамочка! Спор закончен? Теперь мне можно к вам?

– Иди скорее. – Ее лицо прояснилось. – Мистеру Кроссу как раз пора уходить…