Текст книги "гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке"

XI. Новое утро

Бабочков проснулся от звонка мобильного телефона. Он потянулся, было к нему, чтобы ответить на звонок, но лучи солнца, пробивающиеся сквозь окно и ласкающе, заливающие всю комнату, своим нежно-золотистым теплом, как бы напомнили ему о том, что можно переломить механический ход событий. Он вдруг четко осознал, что может с самого утра, присутствовать во всем, что он делает. Во всем происходящем, во всех действиях. Делать все сам, без автопилота. Получая удовольствия от каждого своего движения тела, разума, эмоций. Так, как по кайфу, раскрашивая мир своими красками, из сердца. Он ощутил в себе неимоверное счастье. То, которое идет изнутри, не связанное ни с чем и ни с кем. Он медленно, медитативно приподнялся в кровати, интуитивно сев со скрещенными ногами, и потянулся всем телом, ощущая каждый свой мускул, ощущая все переливы энергии в себе. Улыбка, идущая из сердца, озарила все его существо.

– Как же хорошо жить – подумал он – а ведь еще совсем недавно, я вообще не жил, да еще и думал, что жизнь мне надоела, хотя я вообще забыл о том, что она есть. Сколько времени я принимал за нее навязанную картинку… Вот сейчас я себя ощущаю, ощущаю кто я. Но отдаленно…. я четко ощущаю сейчас, что процесс осознания себя бесконечен и настолько увлекателен и наполнен счастьем. Только не могу этого никак выразить в словах. Вернее могу,…но это будет настолько ограничено.… Теперь я понимаю, насколько ограничены слова…

Звонок раздался во второй раз. – Интересно – подумал Федор – происходит то, о чем вчера рассказывал Дима. Как только я прихожу в состояние, в котором ощущаю себя, сразу возникает что-то, которое пытается меня вытащить в так называемое «привычное состояние»….. Я это понимаю… но… оно ведь происходит, и даже когда я понимаю, что происходит, все равно выбивает… даже сейчас… я ведь углубился в размышления, вместо того, чтобы наслаждаться ощущением. Так как мне переломить это? Дима говорил, что ни борьба ни побег не помогут… Он сказал увидь… Но ведь мне кажется, что я вижу… Может искренности не хватает? Не хватает….как ее может не хватать??? Она либо есть, либо нет. Вот в момент, когда я ощутил себя, без слов, она была.… А сейчас??? Наверное, нужно иди в то, с помощью чего выбивает, но стараться наблюдать в процессе за происходящим внутри.… Не знаю почему, но я четко ощущаю внутри, что это так…. Попробую…

Он медленно, осознавая свои движения, взял телефон и нажал на кнопку ответа.

– Ало, Альфи, привет – услышал он голос Маши.

– Привет – ответил Бабочков, наблюдая в процессе в глубь себя и не теряя своего ощущения.

– Альфи дорогой, куда ты пропал, я соскучилась – промяукала в трубку Маша.

– Я не пропадал – улыбаясь шаблонности вопроса, ответил Федор.

– Ну, как же, ты уехал, и так и не позвонил мне – не унималась Маша, думая про себя (а оказалось не такой уж и легкий вариант, ну что же… игра интереснее) – а я все жду тебя. Вот даже раздобыла твой телефон. Вот звоню и очень хочу тебя увидеть.

– Не позвонил – констатируя, и спокойно ответил Бабочков, ощущая, что мяукающий голос Маши все же зацепился за что-то не решенное внутри. Он направил внимание на это. Всеми силами, удерживая эту точку. Тем более, что у него появился маленький отрезок времени для этого, так как его ответ, ввел Машу в стопор. Такого она никак не ожидала услышать.

Стопор прошел быстро. Так как система распознавания, через которую она видела мир, не могла вместить того, что Федор может не хотеть ее. – Он ведь все равно меня хочет, просто нужно найти то, что усилит его желание. Может ревность? – подумала она – они ведь все соревнуются, вот на этом нужно и играть.

– Вот значит как – изобразила она обиженно – высокомерный тон – ну хорошо, Федор. Мне казалось, что ты не такой как все. А я сегодня отказала во встрече очень интересному мужчине ради тебя. Но оказывается вот ты какой. Ну, чего же, хорошо, что я вовремя увидела какой ты. Ой, прости минутку, мне звонят на другой телефон – для усиления эффекта, она изобразила разговор с другим мужчиной, где она во всю мяукала, флиртовала и изображала заинтересованность другим – думая про себя, ну на это он точно попадется. И не такие реагировали.

Бабочков продолжал удерживать внимание на том, что затронули в нем вибрации, исходящие от Маши. Он опять увидел, правда, не так четко как в клубе, какой поток энергии рывком проник в него, и простимулировал то, что было заложено в него уже давно, и словно только и ожидало команды извне, чтобы начать действовать, отравляя восприятие данности своим присутствием.

– Ало, Альфи, ты здесь еще – промяукал голос Маши из телефона, вырвав Бабочкова из раздумий.

– Да, но знаешь, мне сейчас некогда – сухо ответил Федор, борясь в себе с соревновательным духом, присущим почти всем представителям сильного пола, который вызывал в нем приступы мужской ревности, побуждающим перейти к завоевательным действиям.

– Альфи, мне нужно с тобой поговорить, мы можем сегодня увидеться? – довольная произведенным результатом, сексуальным голосом с нотками обиды сказала Маша.

– Не знаю пока, я тебе позвоню вечером.

– Хорошо. Я буду ждать.

Бабочков нажал на кнопку отбоя и на автомате дошел до кухни. За столом сидел Слава и пил чай.

– Доброе утро Федор Иванович – поднялся он с притупленным взглядом – меня вызвал Дмитрий Леонидович, он уже уехал час назад.

– Доброе, Слава, почему ты опять меня стесняешься? Мы же, кажется, договорились с тобой в прошлый раз? – мягко и улыбаясь произнес Бабочков, пытаясь поймать его взгляд, направленный в пол.

Слава что-то промычал в ответ, теребя ложку в руках, не поднимая взгляда с пола. Бабочков узнавал в нем себя, того, каким он был раньше. Он видел, что в Славу настолько сильно вбито почитание и одновременно недоверие и нелюбовь к вышестоящим, что он все будет видеть через это. Что бы он ни сказал ему. – Это как своеобразные очки – подумал Федор – и мы все, наверное, почти все, смотрим на жизнь, сквозь очки такого рода. Просто, у каждого они свои. Например, Слава смотрит через это, Михаил через тщеславие….а через что смотрю я? На самом деле, очки ведь одинаковые, просто линзы меняются в зависимости от происходящего. Их меняет импульс извне. В общем то и линзы почти у всех одинаковые, только видимость разная… Да…

– Слав, ты пока попей еще чаю, я приму душ и выедем – грустно произнес он, направляясь в ванную.

Он медленно зашел в душевую и включил воду. Вода словно вновь оживила его. Он наслаждался ощущениями струящейся по телу воды. Рассматривал капли воды, в которых отражались солнечные лучи, наполняющие их всеми цветами радуги. Ощущал плавные переливы энергии в себе. Он словно учился у воды ее текучести. Он медленно, переливаясь, ощущая, что движется энергией, а не телом, протянул руку и выключил воду, и так же медленно, ощущая каждый свой мускул, ступил на прохладный пол, залитый солнцем, проникающим из большого окна, расположенного напротив душевой. Бабочков подошел к нему, и распахнул обе ставни. Свежий ветер обдал его своей живительной струей, охлаждая и сдувая капельки воды на его теле. Солнце дарило ему свое тепло, сияя всей своей жгучей красотой. Голубое небо, с облаками, словно из вкусного и осязаемого дыма, было к нему дружелюбно. Неподалеку мирно покачивались вековые сосны, словно впитавшие в себя всю мощь земли. Вдалеке был слышен звук струящейся по камням воды, ласкающей в своем движении все, по чему она протекала. Бабочков ощутил, что все эти ощущения в нем самом. Он ощутил, что он сейчас, един со всем. Он заорал от счастья.

Бабочков выехал из загородного дома Трчунова в сторону офиса. Он старался наблюдать и присутствовать в каждом мгновении, не упускать ни одной капли счастья, которым заполнена данность. Он бесконечно наслаждался этим мгновением, равным вечности, и вдруг, он буквально увидел, как что-то зловонное и отвратительное вытащило его из этого мгновения в ужас, посредством импульса извне. Того импульса, который мог на него еще действовать. Который просто нажал на кнопку в механизме, присутствующем в нем, и тотчас, вместо него начало действовать то, что в него записали….автопилот. Он опять поддался на обман, которым так виртуозно владеет этот мастер разводок. Федор явно видел это, но ему казалось, что он не может ничего с этим сделать. Он четко видел, какое ощущение блаженства он променял на что-то отвратительное и ужасное, правда, под маской, показывающей это прекрасным.

– Вот – думал он – я ведь переполнен сейчас радостью от этого… но я ли? И я ведь ощущаю, что это всего лишь жалкая и грубая подделка того счастья, которое испытываешь, когда присутствуешь и наслаждаешься данным мгновением! Но ведь не смотря на то, что я это ощущаю, оно смогло меня вытащить из этого ощущения блаженства… И, ведь дело даже не в том, что это произошло! Вся ужасающесть этой ситуации в том, что это произошло абсолютно без моего участия. Что-то, вместо меня, произвело это действие и выдало вместо меня реакцию. Или, если более искренно, то оно придало форму, характеру моей энергии, чем сильно наследило призывом того, что произойдет в следующем кадре… Это ужасно!!!

И все это произошло из-за того, что я упустил это неимоверное ощущение блаженства, в котором находился, когда присутствовал в происходящем. Упустил ради наживки, которую заглотнуло то, что возникло из меня, посредством того, что импульс нажал на кнопку, и вместо меня начал работать автопилот, по одной из записанных в него схем. Он ведь сейчас все делает вместо меня, а я лишь слепо соглашаюсь с этим… как будто признавая то, что он имеет на это право… Словно я просто раб того, что мне навязали….!

С этими мыслями, он еще раз посмотрел на документы, которые достал из большого конверта, переданным им Трчуновым через Славу.

На них значилось его имя. Гордо, большими жирными буквами

БАБОЧКОВ ФЕДОР ИВАНОВИЧ – Смешно – ужаснулся Федор – я где-то читал, что когда-то, вопрос присвоения имени, был очень важным. Имя, в какой-то мере влияло на энергию человека, помогало или мешало ему…

А сейчас….сейчас имя как порядковый номер, кодовый набор букв, по которому тебя считают и отслеживают. Правда эти кодовые наборы букв расставлены хаотично и иногда дублируются полностью, но ведь нам еще присвоены «личные» порядковые номера, записанные в книжечке, которую мы бережно таскаем с собой. Таскаем ее с собой, да еще и показываем свой порядковый номер тем, кто назначен проверять порядковые номера и их работоспособность.

Как в старом советском мультике – «И тебя посчитали!». А если человек вдруг не будет иметь этот порядковый номер, то его еще и посадят в клетку, ведь люди раболепно признали, что им нужно разрешение для того, чтобы жить…

Тем более, что это настолько разрекламировано….той же «Фирмой», что люди смотрят на это через перевернутое стекло, которое показывает насколько это выгодно, тем более, если это особая книжечка и особый порядковый номер, ведь по ней разрешается больше чем тем, у кого книжечка и порядковый номер хуже…. Рекламируется посредством того, что условно можно выразить в таком смысле – «Приобретя какое либо имущество на свой порядковый номер, вы можете совершенно официально зарегистрировать его. Все будут признавать, что это ваше! Ведь вы имеет право! Это будет ваша земля, дом, машина, самолет, что угодно… И никто не будет иметь право ходить по ВАШЕЙ земле, ну за исключением конечно тех, кто назначен проверять порядковый номер. А когда вы произведете это действие, т.е. запишите имущество на ваш уникальный кодовый набор букв, ваш порядковый номер будет выше в списке, в котором мы всех посчитали. А если вы сможете соответствовать, полностью отдавшись тому, что хотят те, по чьему указанию этот список составили, то ваш порядковый номер буден виден почти каждому из списка. Им покажут его, вдолбят, что это „самое оно“, и они начнут вам завидовать и подражать, мечтая о продвижении своего порядкового номера в списке».

Бабочков еще раз посмотрел на бумаги. – Я все это понимаю – думал он – но что-то вместо меня радуется тому, что написано на этих глупых бумажках, с кучей заумных и ненужных слов и смешными кружочками, которые ассоциируются с тем, что называют официальной властью. Радуется тому, что согласно вот этой вот бумажке, я теперь владелец машины, в которой сейчас еду. А согласно вот этой и этой, на мой порядковый номер записан участок и дом за городом. И сейчас, это клейкое и не очень приятное чувство, наверное, жадность и алчность, не дают мне воспринимать данность. И вопрос ведь не в том, есть у меня это или нет. А в том, что это во мне затронуло. Это можно назвать присваиванием….желание, как можно больше, записать на свой порядковый номер. А присваивание всегда имеет корни в прошлом, и его проекции, с разного рода гримом на следующее, что называется будущим.

А ведь именно это не позволяет находиться в данности. Если мы в прошлом и будущем, мы не можем ощущать данность. Я же ведь четко ощутил, что есть лишь настоящее мгновение. Только оно есть Жизнь… А как часто мы ощущаем настоящее?

Получается, что большинство людей за всю свою жизнь, живут только несколько мгновений. И насколько сильно бывает это мгновение, настолько отвратительным оказывается то, во что они уходят после этого.

Например, они бывают в момент искренней любви, если вдруг она случается. Она может случиться в тот момент, когда человек един с собой, в мгновение, когда он не предает себя, когда он не хочет быть кем-то, когда он любит себя настоящего. В это мгновение, если совпадет, он может полюбить кого-то. Но… в следующее, он предает это. В тот момент, когда он задумывается о следующем кадре, проекции предыдущего с косметикой, на следующий. Т.е. шаблон… представления… Вместо НАСТОЯЩЕГО,,,, Это чудовищно…. Что побуждает нас выйти из этого бесконечного потока счастья? Страх? Чего???? Себя??? Следующей секунды??? Ведь чем сильнее действие, тем сильнее противодействие…. Я же это уже увидел!!! Но вопрос в том, что я на него поддался…. Привычное вытаскивает нас обратно НОРМАльность….

Я ведь поддался на противодействие. Мое ощущение блаженства было настолько сильным, что ему в ответ послался такой вид противодействия, равный ему по силе, исходя из того, что во мне часто действует без меня.

И ведь вопрос даже не в физических действиях, а в отношении к этому, в том, что вкладываешь в энергию, направляемую в это действие. Да и вообще…. Почему Трчунов, должен мне это дарить?! Может вернуть?

Бабочков улыбнулся, разглядывая в окно машины, улицы, залитые солнечным светом. И новая ассоциация, вновь вытащила его из этого состояния. – А как приятно полежать под солнцем, на лужайке своего дома – начал говорить в его голове голос – может не нужно отдавать обратно, он ведь сам подарил. Он ведь сам говорил, что хочет сделать тебя счастливым. Никто не тянул его за язык.

Федор явно увидел, что голос в голове не имеет к нему никакого отношения. Он ужаснулся этому. И увидел, как второй голос, отвечает первому – Нет, отдай! Какое ты имеешь право брать это?! Верни сразу же, как увидишь Дмитрия. И вообще, возможно это проверка.

Тут, он увидел, как вмешался третий голос, успокаивающий, и откладывающий на «завтра» – Ладно, разберусь на месте, когда приеду.

– Неужели мной все время управляет один из этих голосов – с ужасом подумал Бабочков – а когда же я сам что-либо делаю? Как мне начать присутствовать в происходящем? Да, я сейчас вижу то, чего не замечал раньше. Но, все же, как мне начать действовать самому? А главное, как мне научится четко видеть, где я, а где не я? И самое главное, кто же я? Да, я сегодня ощущал кто я, но ведь это никак не сформулируешь, не облечешь в форму, не сделаешь инструментом распознавания. Так как же? Присутствие…. Наблюдение… Игра? Вот оно…. Наслаждаться данностью, двигаться из сердца. Стараться присутствовать в каждом мгновении, играть, осознавая, что это игра…. А как же с тем, что препятствует? С тем, что вытаскивает за собой… с тем, что Дима назвал противодействием?

«Наблюдать за ним, не теряя ощущения настоящего» – услышал он четкий ответ в своем сердце.

Бабочкова переполнило чувство радости, подобное тому, когда встречаешь близкого тебе человека, которого не видел давно, с сильным оттенком другого чувства, чего-то загадочного и мистического. – Как замечательно – подумал он – если я искренно задаю вопрос в сердце, то я получаю ответ! Я ведь это часто делал в детстве. Почему я не помнил об этом?

– Федор Иванович, вам к центральному входу – перебил его мысли Слава.

– Да, Слава – присутствуя в том, что говорит и, улыбаясь, ответил Бабочков – я пробуду тут минимум часов пять. Если тебе нужно куда-либо отъехать, можешь заниматься своими делами.

С этими словами, он, улыбаясь и присутствуя в своих движениях, вышел из машины.

XII. Искусство боя

Бабочков, стараясь не упустить ни одного мгновения, наблюдая, присутствуя в происходящем настоящем и направляя свои движения, двинулся в сторону входной двери в здание, где располагалась компания. Он видел, как в нем моментами появляется тщеславие и страх завтрашнего дня.

– Как же я завишу от оценки других людей, – подумал он – каким образом оно проникает в меня? Почему я вижу это только тогда, когда это уже произошло, когда оно уже проникло в меня и уже действует вместо меня? Хорошо, вот сейчас, допустим, я увидел то, что проникло в меня, и делаю что-то против него. Но, ведь я его учитываю, т.е. верю, что оно существует. А этим, по сути, кормлю это своей энергией. Как же мне рассмотреть его? Ответ же я получил в машине… нужно рассмотреть это в процессе, когда оно действует. Может дать ему свободно проявляться и наблюдать за ним в процессе? Да! Так и сделаю! Буду наблюдать и не оценивать! Без борьбы, поддавания или побега. Просто рассмотрю!

Бабочков, наблюдая внутри, за всеми всплесками тщеславия, алчности, похоти, страхов и привязок, поднялся по лестнице, зашел в лифт, и поднялся до этажа, где располагался его кабинет.

Он вошел в приемную кабинета и увидел Катю, которую успел позабыть за это время.

– Добрый день, Федор Иванович, очень рада вас видеть – промяукала она, с кокетливо-призывающей улыбкой.

Федор буквально увидел, как в нем начала работать программа. Он увидел, как госпожа похоть взяла вожжи в свои руки. Его тело и ум, опять стали страстно желать отиметь ее во всех позах, вариантами которых, снабжало их воображение. И вдобавок еще возникла мисс тщеславие, которое подсказывало уму о желании того, чтобы Катя назвала его лучшим. Бабочков видел, как действует эта программа. Федор давал этому проявляться и наблюдал. Он не видел ее корни, но четко увидел, что в нее записала Катя. Он попал в то прощание в подъезде и увидел, как это произошло. И тут, что-то в нем переключилось, он четко ощутил, что ему сейчас делать.

Он подошел к Кате уверенной походкой, ощущая все свои движения, двигаясь энергией, а не телом, наклонился к ней, и поцеловал ее в губы, завершил поцелуй, который не состоялся на лестничной площадке, возле входной двери Катиной квартиры.

Катя не понимала что происходит. Она чувствовала и видела, что жертва, которую она уже считала пойманной, вырвалась из силков, да еще и превратилась в хищника….поменялась с ней ролями. Следующие слова и действия ее нового шефа, повергли Катю в еще большее смятение.

После страстного поцелуя, Бабочков, не поворачиваясь к ней, медленно и уверенно прошел к кабинету, и, открывая дверь, официозно кинул ей – «Приготовь мне чаю. Молочного».

Катя была в ужасе, она никак не ожидала такого поворота, такой резкой перемены в Федоре. – Может, он меня в тот день проверял? – судорожно думала она, направляясь к чайнику – не дай бог еще уволит за то, что я позволила себя так вести с ним. Дмитрий ему позволит это сделать, уж слишком он к нему благоволит. Все в офисе об этом говорят. А такую работу мне сложно будет найти. Что же делать? Позвоню, посоветуюсь с Танькой.

Бабочков зашел в кабинет и уселся в кресло. В этот момент в нем действовало желание пойти к Трчунову и отказаться от машины и дома. Он поднялся, и увидел записку, лежащую на столе. Записка была от Трчунова. В ней было написано, что Дмитрий сегодня сильно занят, и он извиняется, но сегодня им не получиться пообщаться.

Федор, хотел было, все равно, двинуться в сторону кабинета Трчунова, но услышал голос в голове, который говорил ему – подожди, не делай ничего с горяча, подожди немного, может все само решится, да и он же сам, по своей воле подарил тебе это. Другой говорил – иди немедленно.

Оба голоса спорили в нем, что порождало чувство сильного дискомфорта. Бабочков старался видеть все происходящее в его голове. Наблюдая, он стал ходить взад-вперед по кабинету. В очередной раз, подойдя к двери, он поддался импульсу, идущему в этот момент, и сильно рванул дверь, намереваясь идти к Дмитрию, и наткнулся на Михаила, заходящего в приемную.

– Добрый день Федор Иванович – подмигивая, улыбнулся Разбродов

– Добрый – ответил Бабочков, пытаясь разглядеть то, что опять задумал Михаил.

– Я как раз поднимался к вам по одному важному делу. Вы же не сильно заняты сейчас?

– Вообще-то занят – хмуро ответил Федор.

– Я просто хотел вам показать кое-что очень интересное для вас. Это не займет у вас много времени. Если точнее, займет столько, сколько пожелаете.

Бабочков увидел, что импульс того, что называют любопытством, поддался на крючок, услышав слова «что-то интересное», и решил последовать ему и понаблюдать.

– Хорошо, только не долго, у меня есть важное дело.

– Конечно шеф! Только давайте на минуту зайдем, я покажу… вернее познакомлю – с этими словами он подмигнул Бабочкову – людей, с которыми вам предстоит работать.

Федор обнаружил, что опять поддался на крючок Михаила, а самое главное на крючок, крючок под именем «противодействие», который проявлялся к нему, в данном случае через Михаила, уже тогда, когда они приближались к большому кабинету, где располагался топ-менеджмент подразделения компании, вверенного ему Трчуновым. Представив Бабочкову сотрудников, с которыми тот поздоровался сухим кивком, Михаил предложил им пройти в «комнату развлечений», как он назвал ее.

В этой комнате, располагалось множество мониторов с наушниками, направленных на сотрудников, которых он только что видел, и на других, которых он пока не видел.

– Ну что же, официоз и «вы» нам здесь больше не нужны – начал говорить Михаил – Сейчас я расскажу тебе про каждого из них. И делаю, я это, исключительно из сильного расположения к тебе.

– А зачем тебе это? – ответил Бабочков, смотря прямо ему в глаза. В этот момент от отдаленно начал видеть крючок, на который поддался в первый день. То, что записал в одну из его программ Михаил.

Михаил почувствовал, что смутился. Уже давно его не посещало это ощущение. Ничто и никто не могло его смутить, за исключением, пожалуй, Трчунова. Перед ним, Разбродов всегда чувствовал, какой то, мистический для него страх, который он никак не мог объяснить, и по этой причине не брал в расчет. А теперь он испытал что-то подобное, от взгляда Бабочкова, направленного прямо ему в глаза. – Может он догадывается? – подумал он – с какой-то иронией он на меня смотрит.

И тут, другой голос в его голове, тотчас же опроверг эту гипотезу – Да нет, глупости, он всю жизнь был простым работягой, не видящим дальше своего носа. Не мог он так быстро измениться. Видимо просто, кто-то ему сказал про меня что-то, что подействовало на его настрой ко мне. А это очень легко поправимо. Они еще не знают, против кого играют. Я с легкостью выверну все на свою пользу, и он еще сам признается и извинится в том, что подозревал меня из-за слов кого-то. А когда я узнаю, кто и что ему сказал обо мне, ух как ему будет не сладко.

С этими мыслями он выдал:

– Федь, мы же друзья. Не знаю, каким образом это произошло, но я с первых же минут почувствовал к тебе расположение – слушал Бабочков речь Михаила с ироничной улыбкой, которую уже пытался запрятать, чтобы не подать виду. Ему уже было интересно, что еще предпримет Разбродов. Тот тем временем продолжал, стараясь не смотреть в глаза Федору, направленные прямо на него – Еще в кабинете у Трчунова, когда он познакомил нас. А так как, я чувствую к тебе крайне дружеский настрой, я естественно хочу, чтобы у тебя все получилось. Чтобы никакие, условно говоря, мешающие на пути камни, не попались на твоем пути. Чтобы ты знал, где они, и как их обойти. Ведь проще идти по той тропинке, про которую уже знаешь, куда она выведет, что можешь на ней встретить и как обойти то, что будет мешать на твоем пути. Естественно, что я ни коим образом не сомневаюсь в твоих профессиональных способностях, но согласись, что человеческий фактор имеет огромное значение. Вот я и хочу рассказать тебе про тех, с кем тебе придется иметь дело. О том, что в них действует, и о том, каким образом и в какой момент на них воздействовать. Ты ведь…

В этот момент зазвенел телефон Бабочкова. Он рукой, небрежно, дал знак Михаилу остановиться, и ответил на звонок.

– Ало

– Здравствуй Феденька, ты занят? – услышал он голос Ксении из радиоактивного устройства.

– Привет. Сейчас да – ответил он, думая про себя (опять переменила тактику, решила, что ласка подействует. Как же, я раньше, всего этого не замечал).

– А ты не освободишься к шести часам? У меня есть срочное дело, а Сонечку нужно сводить на занятия по музыке. И она очень просила, чтобы ты ее отвел.

– Хорошо. Постараюсь. Передай ей, пожалуйста, трубку.

– Ало Папа – прощебетала в трубку Сонечка, голосом, который вызывает умиление у большинства взрослых.

– Привет моя радость. Ты хочешь, чтобы я отвел тебя на музыку?

– Да. И еще я хочу тебе кое-что показать там.

– Хорошо доченька, я постараюсь прийти пораньше. Целую тебя.

– И я тебя – весело прощебетала в ответ Сонечка и отключила вызов.

Спрятав телефон в карман, Бабочков, какое то время, внутренне смеясь, внимательно смотрел в глаза Михаилу. – Интересно – думал он – за один день, я уже почти расправился с двумя крючками, заложенными в тот день. Со сколькими же я еще столкнусь? Ладно, пока послушаю, о чем он будет говорить дальше. Нужно пока не подавать виду, что мне все очевидно. Мне, уже начинает нравится, эта игра. Только бы не заиграться бы в нее, также, как и он. Именно по этой причине он и не видит сейчас, что я вижу его побудительные мотивы, хотя и видно, что интуитивно он их видит, вон, даже пот на лбу выступил. Ну, пусть продолжает.

– Ну, что же, рассказывай, мой друг – иронично произнес он.

Михаил встрепенулся, все еще не желая верить в то, что Федор его раскусил.

– Вот видишь того мужичка? С усами как у Чапаева и смахивающего телосложением и движениями на медведя?

– Ну

– Это главный инженер, Иван Алексеевич. От него многое зависит. Практически вся часть производства завязана на нем. Правда есть еще Семен, начальник производства, вон видишь, сидит в углу, с важным видом, как секретарь райкома. Ну, к нему, вернемся попозже. Продолжим про Ивана. Как я уже говорил, от него зависит практическая часть дела, и он отлично об этом знает, да еще и пытается этим пользоваться. Кстати, он очень надеялся попасть в кресло, которое занял ты.

– А ты не надеялся? – ухмыльнулся Бабочков.

Так вот, что ему про меня сказали – подумал Михаил, внимательно смотря в глаза Бабочкову – ну с этим я быстро разберусь.

– Надеялся – начал отвечать он – Но искренно и полностью одобрил выбор Трчунова. Тем более, что он намекнул, что я, возможно вскоре, возглавлю новый, очень перспективный проект. И если честно, мне это интереснее. Строительство как-то не очень меня привлекает.

– Хорошо. Допустим, ты хочешь мне помочь – улыбнулся Бабочков – но зачем мне все это? Как и каким образом, мне это может пойти на пользу?

– Помнишь наш разговор в клубе, когда мы сидели у барной стойки – оживился Михаил – когда я тебе говорил о том, как воздействовать на Машку и что в этом есть параллели и в бизнесе?

– Да, помню.

– Ну, так вот – заговорщическим голосом с оттенком таинственности начал Разбродов – Когда-то, я учился восточному боевому искусству. Мне, на мое счастье, попался очень хороший учитель. Он, прежде всего, учил философии боя, тактике и стратегии. А также концентрации, без которой сложно это осуществить.

Основной принцип заключался в том, что, прежде всего, нужно посмотреть на все с другой стороны, не из привычного угла. И, кроме того, воспринимать как бой, в котором ты непременно победишь. Вот два важных тезиса:

Нападение – механизм обороны.

Оборона – тактика нападения.

То есть, для того, чтобы достичь успеха, нужно всегда смотреть, на несколько шагов вперед. Видеть, что происходит у противника. Видеть, что им движет и какую реакцию в нем вызывает каждое действие. При этом, не подавая вида, что это очевидно.

Бабочков внутренне улыбнулся, думая, что это похоже на то, что он делает сейчас, в данности, по отношению к Михаилу. Его смешило, что Разбродов именно сейчас рассказывает ему об этом. Кроме того, он слабо и отдаленно, ощутил параллель всего происходящего, основанную на великом вселенском законе «причины-следствия».

Тем временем, Михаил продолжал – Это можно назвать тактической маскировкой. Предосторожностью. Нужно распознавать и использовать недостатки и просчеты противника. Научиться воздействовать на противника изнутри, воздействовать на его психику, волю и разум.

Бабочков с интересом слушал его, думая про себя (возможно, это можно использовать и против настоящего противника, сидящего в каждом из нас).

Разбродов, видя заинтересованный взгляд Федора, оживленно продолжил – Как я уже говорил, к тому, что ты хочешь предпринять, будь то закадрить телку, воздействовать на бизнес-партнера или продвинуть свой проект, и к другому подобному, нужно относится, как к бою, как к войне. А война – это путь обмана. Посредством дезориентации, отвлечения, можно назвать это военной хитростью.

Федор ухмыльнулся, подумав – А не себя ли ты обманываешь в первую очередь, когда обманываешь другого?

Михаил продолжал – Еще раз, отвлечение и дезориентация. Например, что может отвлечь? Если противник будет уверен, что ты не способен что-либо сделать, то он ни коим образом не будет ожидать удара с этой стороны. Поэтому, если ты что-то можешь сделать по отношению к нему, что явно обернется выгодой для тебя, и проигрышем для него, четко покажи ему, что ты этого не можешь, так, чтобы это не вызывало бы в нем никаких сомнений. Или, к примеру, если ты видишь свою слабую сторону, по которой противник может легко нанести удар, то есть понимаешь то, что ты не сможешь защитится в случае удара в это место, то всеми средствами покажи противнику, что ты можешь сделать это запросто, что для тебя это «детские игры».