Текст книги "гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке"

XXI. Начало нового пути

Стоило, только Бабочкову спустится с трапа самолета, как весело-сумасбродная индийская энергия обволокла всю его сущность.

Но, Федор приехал не куда иначе, как в Мумбаи, и его ждало еще очень много чего неожиданно-интересно-шокирующего.

Служащий таможни, подозрительно оглядев его, и с важным видом поставив печать в паспорте, выпустил его за черту, где начинался шумный Бомбей.

У Бабочкова был впереди целый день в городе, перед посадкой на поезд в Гоа.

Пройдя сквозь шумно-надоедливую толпу таксисто-туктукистов, наперебой, разными способами и жестами предлагающих свои услуги, Федор вышел на трассу, где к нему сразу же подъехал еще один туктукист.

– You want took-took? – загадочным тоном спросил он его.

– May be – засмеялся Бабочков.

– You want, I now – панибрастски-понимающе заулыбался туктукист, покачивая по-индийски утвердительно головой.

Поторговавшись и придя к общему знаменателю, Федор отправился на туктуке предприимчивого индуса в сторону железнодорожного вокзала.

Движение города шокировало тюремщика Бабочкова. Федор с любопытством наблюдал за тем, что творится вокруг и как на это реагирует паразит.

Со всех сторон, мимо проезжающих машин, хаотично проносились байки, люди, собаки, кошки, коровы, обезьяны…. Часто, места, которые они проезжали, отдавали явной, специфической для индийских городов вонью. Шикарные особняки соседствовали с картонными лачугами. Люди спали на улицах. Некоторые, прямо там же, абсолютно не стесняясь, справляли свою нужду. И жара…., невыносимая Мумбайская жара, такая, что вся одежда Бабочкова, после непродолжительной поездки, стала полностью влажной.

Федор стал прямо в туктуке переодеваться в шорты, майку и шлепанцы, купленные им в предыдущий день.

– How much country? – выдал очередной перл туктукист, поворачиваясь к Бабочкову с улыбкой во весь рот и одновременно с протянутой рукой активно махая другим машинам, извещая их о том, что он поворачивает.

– 100 dollars – хохоча, ответил Федор.

Туктукист непонимающе притих, затем, обрадовавшись, словно вспомним, спросил вновь.

– You….country?

– From everywhere – улыбаясь, ответил Бабочков.

– Everywhere is very good country – озадаченно почесав голову, ответил туктукист.

Подъехав к вокзалу и купив билет, Федор направился к камере хранения, дабы сдав вещи, ходить по городу налегке. В камере хранения, его вещи принципиально отказывались принимать, аргументируя это тем, что на рюкзаке должен висеть замок.

Индус стоящий рядом, заговорщически улыбаясь, повлек Бабочкова к ближайшему киоску, где продавались увесистые замки, один из которых, похожий на амбарный, Федору пришлось приобрести.

Работник камеры хранения, одобрительно кивая, пристегнул замок к какой-то бретельке сбоку рюкзака, налепил на него бумажку, с важным видом поставил штамп, и с улыбкой, по-индийски покачивая головой, выдал что-то наподобие – «Вот теперь все соблюдено».

Бабочков, свободный от вещей, вышел на улицу, где его обдал запах подгорелого масла, перемешанного со всевозможными сладковато-надоедливыми пряностями.

Продавцы громко зазывали его испробовать их стряпню. Федор двинулся дальше по улице, купив какие-то огромные красные бананы, которые, как оказалось, были кормовыми.

Почти каждый третий встречающийся на пути Федора, считал своим долгом поинтересоваться из какой он страны и как ему Индия. Ему наперебой предлагали ковры, специи, золото, гашиш и многой другое, просили одну рупию.

Бабочков очень забавляло наблюдение за своим паразитом, который был в ступоре от происходящего. Он то пугался и прятался, то пытался выразить свою надменность по отношению к индусам. Паразит был в шоке! Непривычность ситуации вогнало его в полный стопор. Впервые, он не мог найти слова, которые могли влиять на Бабочкова, что способствовало неполучению им энергии, и, соответственно, его ослаблению и большему присутствию в настоящем Федора.

Наслаждаясь настоящим и потешаясь над своим тюремщиком, Бабочков, случайно-неслучайно вышел к пляжу.

Его присутствие в настоящем, впервые, позволило ему увидеть океан. Таким! Мощь и гармоничность океана поразила его. Федор был заворожен им.

Не обращая внимания на весь выброшенный бомбейцами мусор, валяющийся на пляже, Бабочков стоял посреди него, полностью слившись с океаном, став с ним одним.

С каждой накатывающей волной, сотворяющей своим волшебным движением, непередаваемо прекрасную картину, Федор ощущал его биение, словно отголосок мощно-уверенно-радостного сердцебиения океана. В каждом всплеске ощущалась Любовь! То мощно-безжалостная, то спокойно-ласкающая, то созидающе-воспринимающая. Океан, словно делился своей Любовью, давая моментальный урок всем тем, кто был готов к нему.

Бабочков очень четко осознал, ощутил всем своим существом, насколько важен источник любого порыва, действия, движения…. Что важно даже не то, что ты делаешь, а то, с чем ты это делаешь, то, что у тебя в этот момент на сердце, чем ты делишься со всем окружающим, что проявляешь….

Федору захотелось еще больше ощутить это единство, он скинул с себя одежду и медленно двинулся в сторону океана.

– Осторожно! – прошипел внезапно активизировавшийся тюремщик, когда Бабочков уже был по колено в воде.

От неожиданности, возглас паразита сработал, и Федор потерял это чудесное ощущение волшебства наслаждения данностью, посмотрев на приближающуюся большую волну через страх своего тюремщика.

Волна сбила Федора с ног, т.к. от навязанного ему страха, Бабочков напряг тело, пытаясь удержаться на ногах.

– Вот куда ты попер в такие волны?! – продолжал линию, обрадовавшийся своему успеху тюремщик.

Бабочков увидел, как что-то извне внедренное в нем, откликнулось на крючок, заброшенный тюремщиком. Он наблюдал за тем, как паразит, удовлетворенный полученным результатом, послал в его мозг новый импульс, проявляющийся в голове Федора, словно от его имени: – Интересно, который час? Не опоздать бы на поезд.

Бабочков четко видел, как импульс, продолжившись из мозга, командой телу, понес его обратно к берегу.

– Остановить его или нет – подумал Федор – ведь я все равно не заметил, за что во мне зацепился его крючок, да так, что я мигом, вновь, потерял себя. Так стоил ли его сейчас останавливать? Этим я не смогу вырвать его из себя с корнем. Через какое-то время, то, что я отогнал от себя, вернется под новой маской, воздействуя тем способом, который будет более действенным в этот момент. Вот сейчас, в моей голове опять мысли, и я не знаю, мои ли они, я ли послал импульс в свой мозг для их возникновения. Но, я четко ощущаю, всем своим существом, вернее, сердце мне говорит….двигает в сторону продолжения линии наблюдения за ним, не подавая виду, что я вижу его ухищрения. Это мне позволит изучить его.

С этими мыслями, Бабочков оглянулся вокруг, обнаружив себя уже на краю пляжа.

– Ну вот! Опять! – в сердцах вырвалось из Бабочкова – мысли даже об этом уводят меня! Я не помню, как оказался здесь, да еще и одетым! Не помню, что он делал вместо меня! Еще одна напоминалка! Без объяснений следовать своему сердцу.

Федор, отпустив полностью, стал самим наблюдением. Все его внимание переключилось на ухищрения паразита. А в самом центре его существа, ярким светом засияло новое осознание, своими лучами проявляя отголоски самой сути осознания. Отголосок луча из головы, моментом продолжив механично-привычную линию, порожденную тюремщиком, вывел ее к естественно-гармоничному.

Бабочков был самой Любовью, отражающейся своим теплом во всех его движениях. Он медленно и плавно сел, прислонившись к пальме, наслаждаясь накатывающими на берег волнами.

Тюремщик все больше и неистовее возмущался. Ведь Федор только усмехался его ухищрениям, ни на секунду не отвлекаясь от настоящего. Бабочков увидел, как паразит затих, словно готовясь к новой атаке. С любопытством наблюдая за тем, что теперь предпримет тюремщик, предчувствия Федора оправдались. Тюремщик попытался пропихнуть в его голову импульс принявший такую форму: – Все как тогда! Я вновь вернулся! Теперь все позади! Дима бы мной гордился! Многие ли так могут как я!

– Ну, ты и разводчик и выдумщик! – весело расхохотался Федор – Как быстро надеваешь новые маски! Тщеславием меня хотел зацепить? Смешно!

Паразит, от неожиданности, моментом впал в стопор, но, тут же закинул новую, еще более изощренную удочку – Ты вообще в своем уме?! Уже начал сомневаться даже в этом?! Не ты ли сейчас это ощущал?! Разве не достойно это гордости! Ты сам этого достиг!

Слова паразита вызвали в Бабочкове лишь веселую улыбку. Ощущение счастья и любви, которое переполняло все существо Федора, не покинуло его, через это он смотрел абсолютно на все, что происходило.

Порыв нарастал и подводил к своему естественному продолжению, действию. Бабочков, медленно, наслаждаясь каждым движением, продолжающих то, чем переполнено все его существо, поднялся с места, и, ощущая, что именно в эту строну ему сейчас и нужно, двинулся в сторону шумных бомбейских улиц.

В этот раз, он на все смотрел через ощущение счастья переполняющего все его существо. Ничто и никто не мог подействовать на его внутренний настрой, его внутреннюю музыку. Он ощущал красоту во всем, что ему встречалось, его лицо светилось улыбкой, источающей Любовь во все вокруг.

XXII. Счастье Трчунова

Трчунов, в молчаливой и спокойной радости, сидел на берегу океана. Солнце, медленно опускающееся в океан, словно волшебный художник, раскрашивало облака всевозможными нежно-пастельными красками.

В этот момент, Дмитрий был частью этого волшебства, и, в то же время, им самим, самой его сутью. Всепоглощающее блаженство пропитало все его существо, постепенно, нежно-мощно-теплым порывом, концентрируясь в районе его сердца.

Сконцентрированная благость, потоком, таким же плавно-гармоничным, как океанская волна, радостно-побуждающе-весело несла Трчунова к своему естественному продолжению, проявлению Любви.

Проявление Любви изливалось из него жарко-нежно-ласково-всемощным и радостно-грустно-сострадательным порывом.

В порыве проскочило волнение – «получится ли у Феди», на несколько мгновений уведя в свою сторону.

– Присоединяйтесь к нам – зазвучал приятный женский голос.

Трчунов с улыбкой повернул голову в сторону веселой и доброжелательной компании расположившейся около костра чуть вдалеке от него.

– С радостью.

Он медленно поднялся на ноги и, с улыбкой двинулся в сторону ребят под заинтересованным взглядом рыжеволосой девушки.

– Вы откуда? – задорно, весело и улыбчиво спросила рыжая девушка.

– И отовсюду и ниоткуда – улыбнулся Дима, присаживаясь рядом с ней на песок.

– Ну, нет! Я серьезно! – также задорно и улыбчиво, но с оттенком деланной обиженной возмущенности, весело воскликнула девушка.

– Тогда задай более конкретный вопрос – засмеялся Дмитрий!

– Куда еще более конкретней?! – весело возмутилась рыжая.

– Алена отстань от человека, видишь, не хочет он отвечать – сквозь смех одернула ее маленькая худенькая брюнетка.

– Она права – засмеялся парень с дредами на голове, ласково обнимающий брюнетку – дай человеку спокойно посидеть у костра, не нападай на него со своими расспросами.

– Разве я на тебя нападаю?! – смущенно-возмущенно, но с таким же задором повернулась к Трчунову Алена.

– Нападаешь! Но меня это не страшит – смеясь, улыбнулся Дима – задавай свои вопросы Алена, только конкретные!

– Ах вот как! – опять сделала свою милую, обиженно-возмущенную мину рыжая, затем, игриво-предвкушающи продолжила, пытаясь взять Диму на «слабо» – значит любые конкретные вопросы задавать?!

– Задавай! – игриво и смеясь кивнул головой Дима.

– Хо-ро-шоооо! – игриво и задорно словно пропела она – Давно мне такие сговорчивые и доверчивые не попадались! Ну что же! Тогда скажи! Кто ты?!

– Такое же Проявление Бога, как и Ты – спокойно улыбнулся Трчунов.

– Аааа! – весело, с оттенком издевки воскликнула рыжая – значит мы избранные?!

– Каждый из нас избранный – также спокойно улыбнулся Дмитрий.

– Как это?! – с еще большим задором продолжила Алена.

– Ален, ты ведь понимаешь о чем он говорит – пристыжающе и с явным оттенком чувства собственной значимости обратился к рыжей серьезный паренек с изображением Будды на футболке – лучше послушай о чем он говорит.

– Знаю! Знаю! – чуть раздраженно, но, не теряя веселого задора, протараторила рыжая, затем деланно томно-игриво продолжила, прильнув к плечу Димы – но вот хочу, чтобы он мне рассказал об этом! Хочу и все тут!

– Сложно противится такому страстному желанию – засмеялся Дима – спрашивай, что смогу, расскажу.

– Вот скажи мне, избранный, что тебя прямо сейчас беспокоит?

– Беспокоит? ….начал Дмитрий….

И тут….тут Дима увидел! Он увидел то, что вернулось к нему под новой маской, а он его и не заметил.

– hааах! – со смехом выдохнул Дима, вскочив на ноги – неужели я верил, что от меня зависит, сможет ли Федя или нет?! Разве мы выше или ниже кого-либо во всем бескрайнем Космосе?

Ребята около костра удивленно уставились на Трчунова. Тот продолжал в экстазе осознания.

– Не все ли мы дети Бога?! Не все ли в равных вечно-бесконечно-всемощных условиях?! Разве не каждый из нас сам выбрал себе именно эту игру с именно этими условиями?! Разве не именно в этой игре и с этими условиями у нас есть возможность, явнейшим из возможных способов увидеть то, что мы Творим?!

Так как же я могу увидеть это за Федора?!

– Мое видение и ощущение жизни, лишь мое – медленно опустился на песок Дима под молчаливо-заинтересованно-удивленными глазами ребят – Выражение моих видения и ощущения может лишь послужить инструментом для другого. Тем, который оказался ближе.

Происходящее в его жизни Творится им самим. Разве его готовность хоть в какой-то мере зависит от меня?! От меня ли зависит, забывает он себя или нет?!

Дмитрий ощутил, как волнение полностью покинуло его естественный порыв Любви.

– Разве для того, чтобы Делать не достаточно самой Любви – с завороженной улыбкой прошептал Дима – разве не достаточно делать то, что изливается из Сердца прямо сейчас? Разве, не этим лишь, можно поделится с ближним, коли тот будет восприимчив и, только потому и возьмет его? Разве не достаточно той радости Творения, когда видишь, как на свет появляется то, что хоть как-то может отразить то неимоверное ощущение Благости и Любви, что пропитывает все твое существо?… Ну, а если оно еще и может поспособствовать радости ближнего, то чудесно!

Ребята с молчаливым удивлением смотрели на Диму.

Дима с теплой улыбкой, окинул их взглядом, и медленно поднялся на ноги.

– Друзья мои, с вами было приятно, но я ухожу.

– А вы не подвезете меня?

И вдруг Дмитрий услышал голос. Этот голос он ощущал бесконечно родным. Он словно ласкал все его существо одним своим звучанием.

Обернувшись, он встретился с ней глазами.

Он видел Ее, ее глаза,….ее улыбку ее душу. Все его существо пронизало бесконечно мощное и теплое ощущение, которое хоть как-то можно выразить словами – «Это Она!».

Трчунов явно ощущал, что и она это видит и ощущает, только боится.

– Конечно, куда бы ты не направлялась – мягко, с теплой завороженностью произнес Дмитрий, не отводя взгляд от ее глаз, ни на мгновение не теряя того бесконечного потока Счастья и Любви, который изливался из него в Ее сторону.

– Ну, тогда и меня подвезите – вновь раздался настойчивый голос рыжей – я знаю, ты можешь двоих посадить на байк. Гай, ты ведь не против?

– А если и против – не отводя теплого и Любящего взгляда от Димы, веселым, по-доброму насмешливым тоном, ответила Она – ты ведь все равно поедешь?

– Поеду! – задорно, уверенно и нагло ответила Алена, поднимаясь на ноги вместе со своей сумкой.

– А у того, кто везти будет, спросить не хочешь? – улыбнулась Гая.

– Ну, он точно не откажет даме, ведь так? – рыжая повернулась к Диме с видом «она нас не понимает», повернулась с большой уверенностью, ведь это действовало всегда.

Дима не отвечал и не отводил завороженного взгляда от Гаяне. Уверенность рыжей таяла на глазах, ее паразит бесновался в ней, она уже почти готовая взорваться, возмущенно смотрела на Трчунова, пытаясь переключить его взгляд на себя.

Гаяне мягко и чуть грустно улыбнулась этому, увидела понимающий взгляд Димы и перевела свой взгляд на Алену.

– Посмотрите на него! Он онемел! Гайку увидел и онемел! – рыжая разразилась язвительным хохотом с плохо скрываемым показным весельем.

Она повернулась к компании, с уверенностью получить примерно такую же реакцию от них. – Продолжи! Дави дальше! – прошипело в ее голове то, что управляло ею с детства.

– Ответь ей – мягко и тепло призвала Она, прервав линию рыжей, которую она уже намеревалась реализовать.

– Не точно – Трчунов с доброй улыбкой повернулся к рыжей, открыто смотря ей в глаза.

– Ты о чем?!

– Ты же говорила «точно не откажет», вот я и отвечаю, «не точно».

– Т.е., можешь и отказать?! – рыжая, по пацански хохоча, отводя глаза и пытаясь перевести в шутку панибратски обхватила руку Трчунова.

– Могу – спокойно и по-доброму ответил Дима.

На несколько секунд онемев от удивления, рыжая, непонимающе смотрела в глаза Трчунову. Кроме того, она, вернее то, что она собой считала, никак не могло взять в толк, как это ее предпочли другой…, да еще и кому! Гайке!

– А могу и подвезти. Я вообще многое могу – доброжелательно продолжил Дима, смотря ей в глаза – Но, вот скажи, ты же видишь, что нам – с Любящей улыбкой посмотрев на Гаяне – есть о чем поговорить наедине. Ты хочешь нам помешать?

– Да не буду я вам мешать! – раздраженно, скрывая это за задором, ответила Алена – Наговоритесь еще! Не сегодня, так завтра! Мы целый день на этом пляже, уезжаем только через неделю.

Дима молчал в ответ, Любяще и вопросительно смотря в Ее глаза.

– Гая! Хватит уже шутки шутить! – решительно двинулась в ее сторону рыжая, обняв ее за талию – Поехали!

– Хорошо – улыбнулась Она рыжей, затем перевела теплый взгляд на Диму – Поедем?

– Поедем

– Счет в пользу Кропоткиной 1:0 – улюлюкая запрыгала рыжая – а то артачился, видите ли! – по-панибратски смеясь, продолжила она – любите вы сэр шутки шутить!

Алена, активно попрощавшись с компанией, пошла вперед, быстро поднимаясь к месту, где были припаркованы байки.

– До возможной встречи, ребята – повернулся Дима к оставшейся компании. По глазам многих, было видно, что они хотели бы еще с ним пообщаться – Если получится, мы продолжим нашу беседу.

– Пойдем? – с Любовью протянул он Ей руку.

Она, ласково улыбаясь, взяла его за руку…

Шли они, как танцуя. Танцем, что только начинаясь, постепенно сливал их воЕдино, и готовым разразится всею мощью Любви в любую секунду.

Дима медленно остановился. Она повернулась к нему, вновь встретившись глазами.

– Ты ведь знаешь, что я сейчас чувствую? – Он полностью развернулся к Ней, с Любовью смотря Ей в глаза и взяв Ее за вторую руку.

– Скажи…. – тихо прошептала Она, с навернувшимися на глаза слезами Счастья.

– Мы Одно…..словно Мы вместе всю Жизнь…., а может и множество жизней….

Она сжала Его ладонь так, что Он ощутил – Она всецело Знает о чем Он.

Они обнялись. Поток ворвался в них.

– Что?! Тебе так Гайка моя понравилась?! – попыталась прервать их рыжая, которая устав их ждать вдалеке, вновь подошла к ним близко – Это потому, что ты ее плохо знаешь! А я вот знаю хорошо! Мы с ней с первого класса дружим! Все всегда вместе делали, пока она не стала такой эгоистичной!

Он и Она не обращали на нее никакого внимания. Голос рыжей и ее посыл, был для них лишь шумом где-то рядом. Подобно тому, как если в величественную музыку, исполняемую волшебным оркестром, попытается встрять кто-то с синтезатором, на котором и играет коряво, но, при этом уверен прямо в обратном.

– Ты не представляешь, какая она стерва! – не унималась рыжая – Она тебя поматросит и бросит! Мой тебе совет! Не связывайся с ней! И вообще! Она мне обещала, что будет со мной весь отпуск!

На последних словах рыжей, Они одновременно рассмеялись.

– Пообещала поехать – с грустной и доброй улыбкой повернулась Она к рыжей – и поехала. Больше я тебе ничего не обещала.

– Вот видишь! – взорвалась Алена, взывая к Диме – Видишь, как она переворачивает?! Вообще положится на нее нельзя, после того как она из Перу вернулась! Всю жизнь себе сломала! – продолжала рыжая свой орущий монолог – Работу потеряла! Всех друзей растеряла! Одна я еще рядом, но долго ли при таком ее отношении! Вот скажи! Нужна она тебе такая?!!!

– Очень – с теплом обняв Ее, ответил Он – Она очень нужна. А «такая-какая», к ней не имеет никакого отношения.

– Понятно! – раздраженно ответила рыжая – Ты такой же сектант, как и она! Говоришь, прямо как она!

– Все, Алена, хватит! – жестко произнесла Она – мы с тобой обо всем уже говорили.

– Хватит?! Хватит будет тогда, когда ты опомнишься! А если я тебе больше не подруга, скажи, и я завтра же уеду обратно в город. Освобождаю тебя от твоих обещаний!

– Разве я не общаюсь с тобой? – с теплом повернулась к ней Она – разве ты не видишь, что я Люблю Тебя? Тебя, но не то, что сейчас с тобой происходит.

– Опять старая песня! – взорвалась Алена, направившись в сторону парковки – Все! Поехали! Договорим в отеле!

Гаяне виновато повернулась к Трчунову.

– Ты ведь понимаешь меня? Мне нужно пойти с ней…..

– И понимаю, и не понимаю – грустно улыбнулся Дима.

– Ты ведь найдешь меня завтра на пляже?

– Постараюсь.

– Пойдем – она взяла его за руку и пошла вслед за рыжей.

Дмитрий завел мотоцикл. Она села сзади, с теплотой обняв его. Рыжая, со злым, обиженным выражением лица, уселась сзади нее.

Всю дорогу все трое сохраняли молчание.

Молчание Димы было переполнено Любовью, с оттенками грусти, в которую пыталась прорваться обида.

Ее молчание, хоть и было волшебно теплым, но к нему примешивалось чувство вины за то, что она собралась прервать этот чудесный поток из-за того, что якобы «нужно».

Молчание же рыжей, было только внешним, в ее голове раздавались злобные и обиженные крики, она продолжала спорить с Гаяне.

– Нам сюда. К тому дому – пренебрежительно отчеканила Алена, и как только Дима остановил байк, рыжая, не говоря ни слова, походкой, в которой угадывалась явная злость, удалилась в отель.

Она медленно перекинула ногу с байка, посмотрела Ему в глаза, медленно приблизилась, нежно, страстно, но коротко поцеловала, затем прошептала ему на ухо – «Вспомни… тот, наш… сосновый бор у моря» и убежала в отель.

Трчунова пробило! Он и помнил и не помнил о чем Она.