Текст книги "Записки археографа"

Особые беспокойства у Нифонта вызывали низы Новогорода. Μ. Н. Тихомиров отмечал, что Кирик и епископ говорили о смердах с некоторой долей презрения, как о людях отсталых и бедных[301]301
  Тихомиров Μ. Н. Крестьянские и городские восстания… С. 165.


[Закрыть]. К этому можно ещё добавить – как к слою населения, в котором влияние язычества сказывалось наиболее сильно. Именно из смердов, «иже по селомъ живоуть»[302]302
  ПДКП. Стб. 47-48.


[Закрыть], происходил, по-нашему мнению, тот Словении, которого собирался крестить Нифонт; со смердами связан, как кажется, другой случай поразительного безразличия к церкви, отмеченный Ильёй: «Аже не вѣдаеть, крещенъ ли есть, не крещенъ ли есть, достоить ли, рече, крестити ли? – Аже не боудеть послоуха крещению, достоить, рече»[303]303
  ПДКП. Стб. 62.


[Закрыть].

В быту беднейшего населения скорее всего можно было ожидать нарушение церковных обрядов. Среди причин, мешающих крестить ребёнка, Нифонт называет две: «убожьство» – бедность, и «робота» – положение раба-холопа или вообще зависимого.

98-я статья пространной редакции Русской Правды, определяя характер наследования, указывает: «А се о задницѣ. Аже будуть робьи дѣти у мужа, то задници имъ не имати, но свобода имъ с матерью»[304]304
  Правда Русская. С. 29.


[Закрыть]. Вопрошание вводит нас в обстановку обсуждения того же вопроса придворе новгородского епископа. Кирик обратил внимание владыки на то, что в быту Новгорода «наложници водѧть яве и детѧ родѧть… и дроузи со многыми отаи робами: которое лоуче? – Не добро, рече, ни се, ни оно». Но Кирик продолжал: «аже поустити свободна?», то есть предложил освободить рабу. В большинстве списков Вопрошания ответ Нифонта утвердителен: «здѣ, рече, обычаи есть таков»[305]305
  ПДКП. Стб. 41-42. – В древнейшем тексте Новгородской Кормчей 1280 г. – «обычай несть таков», но в других списках – «обычай есть таков» (см. также: МИДПД. С. 5).


[Закрыть]. Но лучше, говорит он, «иного человѣка въскоупити, абы сѧ и дроугая на том казнила»,  наказать денежным штрафом для острастки другим[306]306
  Романов Б. А. Люди и нравы древней Руси. М.; Л., 1966. С. 20.


[Закрыть]. Укажем также уже цитированную выше статью о половинной епитемье «рабов» за совершённый грех[307]307
  ПДКП. Стб. 58.


[Закрыть].

Вопрошание стало высшей точкой развития древнерусского церковного права середины XII в. Богатство использованных в нём документов делает его незаменимым для реконструкции предшествовавшего периода истории церковного права. Целью Вопрошания стало регламентирование различных сторон жизни новгородцев средины XII в, подчинение быта требованиям покаянной дисциплины, поэтому документ может считаться одним из ценнейших источников по положению широких масс населения Новгорода.

История создания Вопрошания до сих пор остаётся недостаточно ясной. Его древнейший список содержится в составе Новгородской Кормчей 1280 г. Многочисленные фрагменты Вопрошания, содержащиеся в составе канонических сборников и Кормчих книг, до сих пор остаются практически не исследованными, хотя плодотворность поисков была доказана С. И. Смирновым, обнаружившим в каноническом сборнике начала XVI в. особую редакцию Вопрошания, восходящую к древнейшему тексту[308]308
  МИДПД. С. 1-27, 257-270.


[Закрыть].

Сложная структура Вопрошания, распадающаяся на три самостоятельных фрагмента, – собственно вопросы Кирика. Вопросы Саввы и Ильи противоречат мысли об одновременном возникновении всех частей документа в составе, сходном с тем, который содержится в Новгородской Кормчей. Уточнить историю возникновения Вопрошания могут документы, использовавшие его уже во второй половине XII в.

1973 г.

Новгородский архиепископ Иоанн и изменения в покаянной дисциплине во второй половине XII века

Бурное развитие церковного права во второй половине XII в. было подготовлено предшествующим этапом истории права. Документы, созданные в XI и первой половине XII в., легли в основу новых памятников, возникавших в русских землях и княжествах во второй половине XII в. Особенности, обусловленные местом возникновения епитимийников, вырисовываются в это время с наибольшей ясностью, позволяя говорить о формировании школ толкования покаянного права.

Рассмотрим документы, созданные в это время.

А. С. Павлов обнаружил и опубликовал древнерусское Поучение, автором которого он считал одного из новгородских владык XII в. Ссылки на «устав блаженного Нифонта», упоминание на прежнюю деятельность в качестве приходского священника позволили А. С. Павлову считать автором Поучения сотрудника Нифонта, бывшего священника церкви Св. Власия на Волосовой улице, ставшего новгородским архиепископом, – Илью (Иоанна) (1165-1186)[309]309
  Павлов А. С. Неизданный памятник русского церковного права XII в. // Журнал министерства народного просвещения. 1890. № 10. С. 275-300. – Поучение было переиздано В. Н. Бенешевичем (ПДКП. Приложение. Стб. 347-376).


[Закрыть].

Исследователь полагал, что Поучение, посвящённое, главным образом, вопросам церковного права, возникло в первый год деятельности Ильи в качестве архиепископа; в воскресенье на первой неделе Великого поста, когда обычно происходили епархиальные съезды духовенства (следовательно, 13 марта 1166 г.).

Источники, использованные Ильёй, разнообразны, прежде всего, остановимся на новгородских документах.

К Вопрошанию Кирикову близки статьи:

Нетрудно заметить отсутствие здесь ссылок на вопросы Саввы, которые содержатся в тексте Вопрошания по Новгородской Кормчей 1280 г. и в особой редакции, обнаруженной С. И.Смирновым (далее – Редакция

С. И. Смирнова). В 4-х случаях устанавливается близость с вопросами Кирика. Но здесь необходимо указать на то, что вопросы Кирика ни в одном случае не цитируются полностью и дословно.

Так, 6-я статья Поучения Ильи, разрешающая дать причастие грешнику перед смертью, близка не только к 63-му вопросу Кирика, но и к большому количеству других канонических документов славянской и русской церкви, излагая один из распространённых сюжетов церковного права[310]310
  Пихоя Р. Г. Церковь в Древней Руси… С. 191; МИДПД. С. 119. – В Вопрошании разрешение причащать перед смертью находящихся под епитимьей содержится в статьях 11, 29 Кирика и во 2-й статье Саввы.


[Закрыть]. Близость 12-й статьи Поучения и 88-й статьи Вопрошания обуславливается тем, что в них цитируется одна и та же фраза Священного Писания (Деян., XV, 29). Связь между 13-й статьёй Поучения и 42-й статьёй вопросов Кирика также носит внешний характер. Сорокадневный срок «очищения» жены после родов упоминается в большинстве документов, затрагивающих этот вопрос[311]311
  В канонических ответах митрополита Иоанна II (ПДКП. Стб. 2-3; МИДПД. С. 64).


[Закрыть]. «Общим местом» русского церковного права было и требование обязательного поста матери или кормилицы за 8 дней до крещения ребенка[312]312
  Пост перед крещением упоминается Иоанном II (ПДКП. Стб. 20. См. также: МИДПД. С. 118).


[Закрыть].

Значительно ближе к тексту источника те статьи Поучения, которые восходят к вопросам самого Ильи, обращённым к Нифонту. В обширной 18-й статье содержится фраза, буквально повторяющая ответ Нифонта Илье «Во своей бо женѣ нетоуть грѣха»[313]313
  ПДКП. Дополнения. Стб. 366.


[Закрыть].

Близость к тексту вопросов Ильи ощущается и в 7-й статье Поучения, а также между 17-й статьёй Поучения и 18-м вопросом Ильи, запрещающими жёнам ходить к волхвам.

На основании приведённых здесь фактов создаётся впечатление, что в распоряжении Ильи был текст собственных вопросов с ответами Нифонта. Вопросы Саввы совершенно не использовались Ильёй. Вопросы Кирика либо цитировались Ильёй по памяти, либо сходство между ними носит случайный характер и объясняется общими источниками.

Отношение к Каноническим ответам Нифонта – части его политического наследия со стороны архиепископа Ильи (Иоанна) – заслуживает специального рассмотрения. Илье были чужды взгляды Нифонта по широкому кругу вопросов. Архиепископ совсем по-иному отвечает на вопрос об ответственности за «резоимание».

Нифонт, как отмечалось, разрешил давать деньги в рост при 60-80% по краткосрочным платежам. Это позволение новгородского епископа, появилось в период обострённой борьбы за независимость Новгорода. Оно было, без сомнения, связано с политическими симпатиями Нифонта, опиравшегося на ту часть населения Новгорода, которая была связана с торговлей и ростовщической деятельностью.

Илья – сторонник буквального применения в жизни 44-го правила Св. апостолов, запрещающего давать деньги под проценты. Илья угрожает священникам-ростовщикам: «Кого оувѣдѣ тъ и кунъ лишу, и въ казни боудеть у мене»[314]314
  Там же. Стб. 352.


[Закрыть]. Осуждение ростовщичества ощущается и в 22-й статье Поучения, критикующего «неправедное собрание»[315]315
  Там же. Стб. 368-369.


[Закрыть]. Эти положения перекликаются с 6-й статьёй Изложения правилом апостольским и отеческим – «Аще ли епискуп или попъ или диыконъ взимают лихву, да извергнутсѧ сана или восприимут ишитемью на пыть лѣтъ, а поклонов по с на день. Такожде с простцемъ. А собраное богатство злое неправдою раздали нищим»[316]316
  МИДПД. С. 55.


[Закрыть].

Мы уже отмечали[317]317
  В статье «Формирование удельных школ покаянной дисциплины в XII в. …»


[Закрыть], что Изложение… возникло в Киеве в середине XII в., в окружении митрополита Климента Смолятича, противника Нифонта. В таком случае обращение к сочинению противника Нифонта может свидетельствовать о критическом отношении к наследию, политической ориентации Нифонта, учителя архиепископа Ильи. Любопытно, что в Поучении содержится автобиографическая характеристика, при чтении которой вспоминаются слухи, распространявшиеся вокруг Нифонта и сохранённые в Новгородской 1-й летописи. Рассказывая о смерти Нифонта, наступившей тогда, когда он пошёл в Киев встречать нового митрополита, «инии же мнози глаголаху, яко, полупив святую Софию, пошьл Цесарюграду; и много глаголаху на нь, собе на грех»[318]318
  НПЛ. С. 29.


[Закрыть]. Илья, обращаясь к собравшимся священникам, заявил о себе: «Мнѣ бо не кому добытка копити, ни женѣ, ни дѣтем, ни в ину страну слати» (курсив мой. – Р.П.)[319]319
  ПДКП. Дополнения. Стб. 362.


[Закрыть]. Намёк на своего предшественника, которого обвиняли в том, что он слал «добыток… в ину страну», в глазах современников Нифонта и Ильи не мог не выглядеть напоминанием о Нифонте, обвинявшемся многими в разграблении главного собора Новгорода.

Отличия в подходе к решению канонических вопросов между Нифонтом и Ильёй ощущаются в определении режима семейной жизни в дни Великого поста. Если Нифонт был решительным противником ограничений, то Илья, хотя и повторяет отдельные фразы из ответов Нифонта («В своей бо жене нетуть греха») и осуждает священников, требовавших воздержание на протяжении всего поста, тем не менее, настаивает на сохранении «в чистоте» трёх недель Великого поста: «А нам повѣлено есть тако, еже чистѣи недѣли и страстнѣи и въскреснѣи до конча, тъ тѣхъ трьи недѣль възбраняйте»[320]320
  Там же. Стб. 365-366.


[Закрыть]. Нифонту было свойственно в этих случаях устанавливать размеры покаяния в зависимости от возраста согрешающих: «Аже молодъ и не въздѣрьжливь, не боронити»[321]321
  ПДКП. Стб. 45. См. также: Стб. 59, 60, 61.


[Закрыть]. Подобное снисхождение отсутствует у Ильи. Он цитирует послание апостола Павла (Коринф. XI, 27), которое может быть истолковано как запрещение быть мужу с женой после причастия. Безусловно, Илья знал постановления Нифонта по вопросам семейной жизни, но в своём собственном поучении духовенству не руководствовался ими, настаивая на более строгом регламентировании семейной жизни верующих.

Каноническое наследие Нифонта было использовано Ильёй далеко не полностью. Совершенно проигнорированы были вопросы Саввы; вопросы Кирика если и использовались, то в очень ограниченных случаях (как правило, из них применялись наиболее традиционные положения покаянного права). По преимуществу привлекались записи беседы Нифонта и Ильи. Объяснение ряда важнейших положений, зафиксированных в Вопрошании и в Поучении, отличается столь значительно, что можно говорить не только о разных мнениях по поводу вопросов канонического права, но и об иной политической ориентации этих деятелей.

Поучение архиепископа Ильи (Иоанна) использует и южнорусские источники. Уже отмечалось запрещение брать лихвы, сложившиеся, как представляется, под влиянием Изложения правилом апостольским и отеческим. Однако наибольшее влияние Поучение испытало от сочинений, которые я считаю принадлежащими андреевскому игумену Григорию. Жанровое единство (Поучения) и общий адрес (сочинения предназначались приходским священникам) создали предпосылки для широкого использования сочинений Григория в новгородском Поучении. Илью привлекли рассуждения Григория об ответственности священников, критика духовенства, погрязшего в пороках. Выдержки из сочинений Григория мы находим в 14-й и 9-й статьях Поучения.

Сравните:

1-е поучение игумена Григория[322]322
  Пихоя Р. Г. Церковь в Древней Руси… С. 184.


[Закрыть]

Поучение архиепископа Ильи, ст. 1[323]323
  ПДКП. Дополнения. Стб. 350-352.


[Закрыть]

4-я статья сочинения Ильи представляет собой переложение 2-го поучения священникам игумена Григория[324]324
  ПДКП. Дополнения. Стб. 354-355; Пихоя Р. Г. Церковь в Древней Руси… С. 183-187.


[Закрыть]. 4-я статья любопытна и для истории сочинения Григория, так как в ней цитируются обе части 2-го поучения, разделяемого в некоторых списках на два отдельных сочинения. Следовательно, Илья пользовался текстом поучения Григория, в котором обе части были слиты (как и в списке Соловецкой Кормчей 1493 г., по которому мы цитируем сочинения Григория).

9-я статья Поучения, устанавливающая тяжесть поста, также базируется на втором поучении священникам игумена Григория:

Поучение Ильи, ст.9[325]325
  ПДКП. Дополнения. Стб. 357-358.


[Закрыть]

Поучение игумена Григория[326]326
  Пихоя Р. Г. Церковь в Древней Руси… С. 187.


[Закрыть]

Использование сочинений игумена Григория, резко критиковавшего духовенство, предопределило обличительные интонации Поучения Ильи, может быть, даже в большей степени, чем этого хотел архиепископ. Обличения, исходившие из уст бывшего приходского священника, превратили его в критика той самой среды, которая его породила. Это порождало недоумения и требовало объяснений.

Духовенство Новгорода полагало, как пишет Илья, что он «свой есмь имъ, и того деля оумльчю, не хотя братш своей досадити»[327]327
  ПДКП. Дополнения. Стб.349.


[Закрыть]. Поэтому Илья объясняет причину своей ревности. Она заключается в недостаточной опытности духовенства Новгорода, недавно принявшего христианство. «Вы самi вѣдаете, оже наша земля недавно хрьщена»[328]328
  Там же. Стб. 360.


[Закрыть]. Из-за этого ссылки священников на опыт «первых попов» признаются Ильёй неосновательными: «не рците, тако, яко слышали есме и видели есме у прьвых попов». Илья оправдывается: «Не мозите на мя пожалити, чи когося годило коли злобпи словомъ»[329]329
  ПДКП. Дополнения. Стб. 373-374.


[Закрыть], не останавливаясь перед самоуничижением: «А простiте мя, брат iе, еже любо си мало слово изрекохъ от худооумья своего, а вамъ бо се добрѣ вѣдущимъ. Но вы самi вѣдаете, оже язъ не который книжник»[330]330
  Там же. Стб. 376.


[Закрыть].

В центре внимания Поучения стоят духовнические обязанности священников. Этому вопросу посвящено абсолютное большинство статей документа.

Илья требует, чтобы священники часто призывали к себе «покаяльных детей» и «вопрошали… како живуть». Исповедуя «духовных детей», священник должен добиться от них признания совершённых грехов. Особенно трудно было услышать это от женщин: «а женам то велми тяжко». Необходимое условие для успешной деятельности священника – знание канонической литературы. Поэтому: «А оже мы не почитати начнемъ книгъ, то чим есме лоутше простьцов, аже с ними же начнемъ ясти и пiти, такоже на бесѣдѣ сидѣти?»[331]331
  Там же. Стб. 354.


[Закрыть]. Отношение Ильи к «сиротам» – зависимому населению – традиционно. Оно основывается на положении Номоканона Иоанна Постника, устанавливавшем половинную епитимью для зависимых[332]332
  Заозерский Н. А., Хаханов А. С. …Номоканон Иоанна Постника… С. 68-69.


[Закрыть]. Впрочем, источником Ильи мог стать ответ Нифонта, давшего разъяснения будущему архиепископу[333]333
  ПДКП. Стб. 58.


[Закрыть].

Среди бытовых подробностей жизни Новгорода, сообщаемых Поучением, необходимо отметить, прежде всего, сохранение «божьего суда», поединка, как средства разрешения судебных конфликтов. Перечисляя языческие обряды, сохранившиеся в жизни Новгорода (туры, лодыги, колядницы), Илья упоминает и «безаконный бой». Он рекомендует священникам: «уимайте детий своих». В случае безуспешности увещеваний и завершения поединка гибелью одного из участников Илья требовал от священников не хоронить убитого в соответствии со всеми обрядами: «а вы (т. е. священники) над ними в ризах не пойте, ни просфуры приимаите»[334]334
  ПДКП. Дополнения. Стб. 370-371.


[Закрыть]. Угроза быть похороненным без исполнения всех обрядов должна была служить сдерживающей мерой, ограничить судебные поединки.

Поучение Ильи содержит «замечательный по своей полноте перечень форм заключения брака»[335]335
  Павлов А. С. Неизданный памятник.... С. 279.


[Закрыть], существовавших у восточных славян в дохристианское время и сохранившихся ещё в Новгороде второй половины XII в. Илья перечисляет их:

• Привод невесты в дом жениха вечером[336]336
  «Поляне… не хожаше зять по невесту, по приводяху вечерь, а завътра приношаху по ней, что вдадуче» (ПВЛ-1. С. 14-15).


[Закрыть];

• Умычка невесты[337]337
  ПВЛ отмечает этот обычай у древлян, радимичей, вятичей и северян (ПВЛ-1. С. 15). Подробные сведения об умычке см. в Уставе кн. Ярослава Владимировича.


[Закрыть];

• Наложничество[338]338
  Наложничество отмечается в Канонических ответах митр. Иоанна II: «Тоже створи иже бес студа и бес срама 2 жене имеють: кроме сея нашея веры и гречьское благоверство житья» (ПДКП. Дополнения. Стб. 330).


[Закрыть];

• Случайная связь между мужчиной и женщиной.

Эта статья суммирует все сведения о языческих формах образования семьи, которые содержатся в епитимийниках митрополитов Георгия и Иоанна II, в Вопрошании и других документах покаянного права. Органическая связь между этими документами ощущается в требовании Ильи преобразовывать этот брак сообразно с положениями христианства: «венчайте же, аче и с детми». Митрополит Георгий в середине XI в., характеризуя условия поставления дьякона в сан священника, требовал от кандидатов в попы обязательного венчания: «достоитъ бо вѣнчатисѧ, аще и дѣти»[339]339
  МИДПД. С. 117.


[Закрыть]. Время внесло известные коррективы в правило митрополита Георгия. Среди духовенства невенчанный брак уходит в прошлое, как об этом свидетельствует Нифонт, отвечавший на вопросы Кирика[340]340
  ПДКП. Стб. 45.


[Закрыть]. Однако среди мирян невенчанный брак – весьма распространённое явление даже во второй половине XII в. И архиепископ Илья фактически повторяет разрешение венчания с детьми, рождёнными до венчания, данное впервые за сто лет до этого, с той лишь разницей, что ограничивает сферу применения этого правила светскими людьми.

Укрепление экономического могущества новгородской церкви отразилось в 14-й статье Поучения, сообщающей о священниках, которые должны быть отлучены от службы ввиду каких-то «вин душевных». Архиепископ стремится рассеять подозрения этих священников: «аже останемся поповьства, а помирати ны боудеть гладом». Гарантию материального благополучия для попов, отставленных от службы, Илья видит в богатстве новгородской архиепископии: «Святая бо София не оубога есть, да мочно и в церковь въвести, и хлѣба даяти»[341]341
  ПДКП. Дополнения. Стб. 361-362.


[Закрыть].

Священник, отставленный от службы, оказывался членом причта архиепископского собора – Св. Софии. Состав причта определён в церковном уставе кн. Владимира. В этом документе перечисляются священнослужители различных рангов – от проскурницы до игумена и попа, родственники священников, лица, существовавшие за счёт доходов церкви.

Среди них упоминаются «прощеники». Объяснение социального положения этой группы населения в исторической литературе противоречиво. Их сближают с различными категориями зависимого населения[342]342
  Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 257; Черепнин Л. В. Из истории формирования класса феодально-зависимого крестьянства на Руси // ИЗ. Τ. 56. С. 256; Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949. С. 307.


[Закрыть], с лицами, получившими «прощение» от грехов в форме физического исцеления от болезней, наступившего после пострижения тяжелобольного человека в монастырь[343]343
  Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь… С. 89-91.


[Закрыть]. Как нам кажется, в цитированной выше статье Поучения Ильи как раз излагается путь пополнения церковного клира «прощениками». Прощение этих людей – не в физическом выздоровлении, как полагал Я. И. Щапов, а в прощении священникам их «вин душевных», вследствие чего они прекращают службу и переходят на положение лиц, содержащихся церковью. О характере дальнейших отношений бывших священников с церковью, характере зависимости их от дома Св. Софии архиепископ Илья не сообщает никаких сведений.

Характеризуя Поучение архиепископа Ильи, необходимо отметить, что оно в меньшей степени связано с социальными условиями Новгорода, с интересами горожан; Илья реже, чем Нифонт, прибегает к использованию опыта новгородского духовенства. Характер использования «Вопрошания» свидетельствует о критическом отношении Ильи к наследию епископа Нифонта, вероятно, имеющем в своей основе политические причины. Наряду с «Вопрошанием» и Номоканоном Иоанна Постника, использование которого характерно для новгородских памятников, Илья широко привлекал документы, возникшие на юге Руси.

Последнее обстоятельство не является случайным для творчества Ильи. Сохранились свидетельства совместной деятельности Ильи и белгородского епископа в области канонического творчества.

1973 г.

О проблеме епитимийника белгородского епископа Максима

Правило Илья, архиепискуп Новгородский, исправил Белгородскимъ епископомь содержится в древнейшем списке в Новгородской Кормчей 1280 г.[344]344
  ПДКП. Стб. 75-78.


[Закрыть] Содержание этого документа посвящено двум случаям совершения литургии – о забытии влить вино в потир и осквернении мышью просфоры во время службы. Несмотря на узость вопросов, рассматриваемых в Правиле, оно представляет несомненный интерес для дальнейшей истории древнерусского канонического права. С. И. Смирнов, внимательно исследовавший взаимоотношения Правила с другими документами русского покаянного права (прежде всего, с Правилом о церковном устранении), пришёл к мнению, что первоначальный текст сочинения двух епископов XII столетия был значительно обширнее, чем тот, который содержится в Новгородской Кормчей 1280 г.[345]345
  МИДПД. С. 332-341.


[Закрыть] Кто был сотрудником Ильи? Из белгородских епископов, упоминающихся хронологически близко ко времени деятельности Ильи (1165-1186), – епископ Максим[346]346
  Епископ Максим упоминается в 1187 г. в связи с венчанием восьмилетней Верхуславы, дочери князя Всеволода Большое Гнездо и князя Ростислава (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 658), во второй раз мы находим запись о смерти Максима в 1190 г. (Там же. Стб. 666).


[Закрыть].

Этому Максиму С. И. Смирнов приписывает опубликованный им епитимийник, начинающийся обращением: «Максим рече»[347]347
  МИДПД. С. 51-54.


[Закрыть]. Состав и содержание епитимийника характерны для южнорусской, киевской школы толкования церковного права. Первые правила представляют собой запись высказываний Максима по различным вопросам семейной жизни верующих. Статьи 5-53 весьма разнообразны по источникам и по содержанию. Прежде всего обращает на себя внимание полное игнорирование Вопрошания Кирикова как источника. Зато широко представлены южнорусские епитимийники, в том числе и те, которые были известны в Новгороде к середине XII в. Мы уже отмечали в числе источников Вопрошания обнаруженный нами епитимийник Правило Се. отец апостольских заповедей[348]348
  Пихоя Р. Г. Церковь в Древней Руси… С. 192-194.


[Закрыть]. Этот документ, возникший не позднее середины XII в., широко использовался при создании епитимийника Максима. Среди статей епитимийника Максима, возникших под влиянием Правила Св. отец…, следует отметить следующие:

Наряду с этим покаянным правилом, в епитимийнике епископа Максима использовалась Заповедь исповедающимся сыном и дщерем митрополита Георгия[349]349
  МИДПД. С. 337-338.


[Закрыть]. Южнорусский характер епитимийника подчёркивается использованием положений, содержащихся в поучении андреевского игумена Григория, а именно: требование сообщать свои старые грехи новому духовнику [350]350
  Там же. С. 53. Ср.: Алмазов А. Тайная исповедь… Τ. 3. С. 267.


[Закрыть].

Епископ Максим привлекал также документы юго– и западно-славянского права[351]351
  МИДПД. С. 335-336.


[Закрыть].

Содержание епитимийника епископа Максима отличается разнообразием. Наряду со статьями, регламентирующими семейно-брачные отношения (ст. 1-6), в епитимийнике содержатся статьи, рассматривающие положение зависимого населения. В них содержится требование об освобождении рабыни, родившей ребенка от своего господина (ст. 7), аналогично статье Русской Правды; «работным» устанавливается меньшая епитимья (ст. 22); упоминается продажа родителями детей в зависимость (ст. 46); убийство челядина карается епитимьей разбойника (ст. 48); 6-летняя епитимья устанавливается в том случае, если «кого продадять или умучат» (ст. 47).

В статьях епитимийника епископа Максима, рассматривающих взаимоотношения с иноверующими, мы находим упоминание о евреях (ст. 17, 27). Другие этнонимы в документе отсутствуют. В этом факте ясно отразились условия деятельности духовенства Киевского княжества, постоянно сталкивавшегося с евреями-ростовщиками и торговцами[352]352
  Свидетельства этому содержатся в Киево-Печерском патерике, рассказывающем о спорах печерских монахов с евреями. Одни из четырёх ворот Киева назывались Жидовскими (Тихомиров Μ. Н. Древнерусские города. С. 235, 293). О евреях сообщается в рассказе о Киевском восстании 1113 г. (ПВЛ-1. С. 196). Замечу здесь же: в новгородском «Вопрошании Кириковом» евреи не упомянуты.


[Закрыть]. Епископ Максим, говоря о взаимоотношениях с евреями-торговцами, разрешал покупать у них перец, рыбу, овец или других животных и запрещал покупку хлеба и мёда[353]353
  МИДПД. С. 53.


[Закрыть].

Какие-либо упоминания о волхвах отсутствуют в епитимийнике епископа Максима. Вряд ли это упущение случайно. Волхвы не упоминаются и в других южнорусских документах покаянного права, возникших в XII в. Для южнорусского духовенства, по-видимому, актуальнее была борьба с ересями. Епитимийник Максима, упоминая о ересях, позволяет представить их характер. В епитимийнике содержится запрещение самому назначать себе епитимью. Тайный аскетизм, осуждаемый Максимом, был свойственен богомилам[354]354
  МИДПД. С. 339.


[Закрыть]. Богомильская ересь была широко распространена в XI и XII вв. в Византии, на Балканах и на Руси [355]355
  История Византии. М., 1967. Т. 2. С. 311.


[Закрыть].

Логическим развитием суждений о киевских пирах, содержащихся в сочинении митрополита Иоанна I, андреевского игумена Григория, стала 53-я статья епитимийника епископа Максима, запрещавшая «покаяльникам» посещать пиры. Максим требует от них «оуклонятися всакых песней бтсовских, гусли и сопели, плысания, игр нечистых, ненавидимых паче же ш бога скоморохов и кудес, и кущуня, и смехъ»[356]356
  МИДПД. С. 54. – Со статьёй Максима можно лишь сравнить описание пира у великого Киевского князя Святослава Ярославина (1073-1076): «многыя испущающем, другыя же оръганьныя гласы поющем, и инем замарьныя писки гласящем, и тако всем играющем и веселящемся, яко обычаи же есть перед князем» (Воронин Η. Н., Кузьмин А. Г. Духовная культура Древней Руси // ВИ. 1972. № 9. С. 15).


[Закрыть].

Этот перечень светских развлечений по полноте не имеет равных в древнерусской письменности.

Наряду с оригинальными статьями, в епитимийнике Максима мы можем найти и явно устаревшие, чьё появление может быть объяснено только некритическим отношением епископа Максима к источникам. К числу таковых относится разрешение ставить в священники человека, имеющего семью, не оформленную по обрядам христианства, но венчавшегося перед поставлением (ст. 8). Эта статья, звучащая во второй половине XII в. анахронизмом, оказалась в составе епитимийника Максима, по всей вероятности, из-за авторитетности источника, из которого она была взята Максимом, – из Заповеди… митрополита Георгия, созданной в конце 60-х – начале 70-х гг. XI в.

Особая ценность епитимийника в том, что он стал важной вехой в истории развития древнерусского покаянного права. Тесные контакты между белгородским епископом Максимом и главой новгородской церкви архиепископом Ильёй обусловили известность епитимийника Максима в Новгороде. Положения этого документа широко используются в ряде памятников новгородского покаянного права конца XII в.

1973 г.