Текст книги "Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы"

Таким было содержание моего Доклада по альтернативной программе. Я, конечно, отклонялся от текста, некоторые моменты сокращал, но текст (подготовленный) я привожу достаточно подробно. Эта программа корректировки реформ, разработанная видными учеными и специалистами страны, не привлекла внимания ельцинистов. Этим самым было нанесено прямое оскорбление академической экономической науке, значительным общественным силам страны, ожидавшим конструктивного сотрудничества. Разработчики программы, внесшие свой опыт и знания, тяжело переживали такое равнодушие власти к их мнению. Но тем не менее, как я и ожидал, альтернативная программа имела большое политико-психологическое значение. Отныне никто не смел говорить: «Дайте другую достойную программу!» – одни стыдливо обходили этот вопрос, а другие, более наглые и агрессивные, через либеральные СМИ стали на путь некоего рода недостойных изменений вокруг этого документа.

Очевидное отсутствие корректировок в правительственном курсе в сторону прагматизма в сложных условиях вынудило парламент пойти на самостоятельное проведение мер в области социальной политики. Это прежде всего усиление контроля за этой областью политики и, как ключевое звено, укрепление Пенсионного фонда в статусе независимого от правительства органа, аккумулирующего средства, направляемые на пенсионные цели. Это давало возможность парламенту более или менее постоянно поддерживать уровень пенсионного обеспечения людей.

По инициативе парламента были приняты законы о безвозмездной передаче жилья, дачных и приусадебных участков, – а это 73 % семей Российской Федерации! – так вот в их полную личную собственность и были переданы квартиры, индивидуальные дома и разные участки! Далее целый ряд нормативных актов, принятых Верховным Советом, был направлен на повышение минимального уровня заработной платы, пенсий и студенческих стипендий. Эти меры имели задачу конкретного улучшения положения указанных категорий людей. Собственно, все эти меры, предпринятые парламентом со второй половины 1992 года, практически «спасли» правительство от позорного изгнания еще в сентябре – октябре 1992 года, а экономику – от полного развала.

Однако общей ситуации в стране действия парламента изменить не могли. К тому же многие позитивные идеи парламента блокировались шумными акциями депутатов-ультрарадикалов, бездумно поддерживавших обанкротившуюся правительственную политику. Продолжалось налоговое «удушение» регионов и предприятий. К тому же правительство и президент встали на путь введения косвенных налогов через «указное право». Поэтому экономическое состояние общества продолжало непрерывно ухудшаться[83]83
  См.: Основные положения корректировки реформы, 1992.


[Закрыть].

Все это, конечно, ослабляло позиции исполнительной власти во главе с Ельциным, что сильно меня беспокоило, ослабляло в целом государственную власть, государство «рыхлело», подтачиваемое коррупцией. Неспособный к серьезному анализу, не терпящий критики президент уже начинал ненавидеть всякого, кто говорил правду, кто был способен на объективный анализ. Но я продолжал с ним работать, хотел тесного взаимодействия в работе, исходя из наших общих задач и общей ответственности за судьбу Отечества.

Как я выше отмечал, многочисленные отклики среди специалистов на альтернативную программу были в целом положительными, как и среди многих представителей общественных организаций и предпринимательских кругов. В частности, телеграмма от Союза предпринимателей в целом одобряла главные положения концепции, настоятельно рекомендовала синтезировать ее с политикой Гайдара, что явилось основной задачей нашей программы. Однако совершенно обратную реакцию доклад вызвал среди радикалов-публицистов, давних пропагандистов американизации экономики и сельского хозяйства. К примеру, публицист Василий Селюнин заявил, что «никакой альтернативы правительственной программе он там не обнаружил. Он якобы просто склеен из разных кусков популистского характера, причем так, что одна мысль побивает другую. Очевидно желание угодить всем – ВПК, аграрному лобби»[84]84
  «Независимая газета», 3 апреля, 1992.


[Закрыть].

Другой публицист, Павел Баткин, ничего не сказал о программе, но вылил ушат грязи на председателя парламента; по его мнению, высказывания мои на деле были попросту «циничны и дики», как он выразился, «как наша жизнь»; «мы находимся посреди болота»[85]85
  Там же.


[Закрыть]. Чем был разозлен этот человек, трудно было понять. Нелепыми были суждения также Овсея Шкарактана, когда он характеризовал вчерашнего редактора журнала ЦК КПСС «Коммунист» и заведующего отделом главной газеты КПСС Егора Гайдара как «экономиста с мировым именем», который якобы является признанным во всем мире «представителями разных школ и направлений за рубежом и у нас в стране»[86]86
  «Независимая газета», 3 апреля, 1992.


[Закрыть]. Интересно, кто, когда и где присвоил эти титулы Гайдару? Об этом автор злостной статьи не упомянул.

Эти «критики» попросту потеряли профессионализм в пропагандистском угаре. Тем экономистам, которые изучали американскую экономику и неплохо знали экономистов этой страны по их трудам, конечно, было известно и то, насколько сдержанно или даже с недоумением они восприняли назначение какого-то партийного публициста (Гайдара) на должность главы правительства в буквально погибающей России. Ранее я уже приводил (с подачи академика Аркадия Арбатова) некоторые эпизоды дискуссии среди видных американских экономистов, в том числе лауреатов Нобелевских премий (Василия Леонтьева, Дж. Гелбрэйта и др.) – все они считали абсолютно ошибочной ту экономическую политику, которую США «избрали» для России и которую им на дискуссии представил профессор Джерри Сакс, избранный Госдепартаментом в качестве «дядьки» для правительства Ельцина – Гайдара, уже вскоре после августовских событий 1991 года. Но они, эти честные и умнейшие профессора-экономисты США, тогда еще не знали одного обстоятельства: именно этот никому не известный (кроме своей фамилии), самый заурядный публицист, имеющий всего лишь экономическое образование, согласился неукоснительно «ввести в действие» основные положения «Вашингтонского консенсуса» под чутким контролем американских «специалистов».

Но всю подоплеку имплантации Гайдара во власть, похоже, хорошо знал журналистский пул «Известий», возглавляемый ничтожным Игорем Голембиовским, который сам и писать-то ничего не умел, но зато поднаторел в интригах и склоках. Этот «пул» самым мошенническим образом «приватизировал» газету и громадный издательско-типографский комплекс «Известия», принадлежащий народу. И когда эти мошенники от пера окончательно поняли, что Верховный Совет вернет свой контроль над ним и, возможно, назначит новую редакционную коллегию «Известий» (дело только во времени), «Голембиовский и Ко» взяли четкий курс на отрицание всего того, что было связано с высшей законодательной властью – съездом народных депутатов, Верховным Советом и его председателем. По сути, это была откровенная подрывная (надо сказать – провокационная) деятельность, направленная на подготовку «социальной среды» для государственного переворота. К этому времени абсолютно все журналисты этой газеты, имеющие свое мнение, были изгнаны Голембиовским и Ко, который пользовался покровительством другого негодяя во власти – Полторанина. «Последним из могикан» «Известий» стал талантливый журналист Вячеслав Щепоткин, который, в конце концов, должен был покинуть любимую газету и перейти в «Российскую газету».

Об интеллектуальной беспомощности, так же как и моральной деградации моих противников, хорошо свидетельствовал и такой факт. Парламентскую концепцию разработали выдающиеся ученые-экономисты из институтов Академии наук, в том числе мировой экономики и международных отношений, Института США и Канады, Института системного анализа, Института экономики, Института народнохозяйственного прогнозирования, народного развития, МГУ им. М.В. Ломоносова, Плехановского института и др. И вдруг – все столичные радикальные СМИ «выстреливают» экстренное «сообщение»: академик Сергей Шаталин и Григорий Явлинский «не принимали участия» в этой работе! Ну и что? Академика Сергея Станиславовича Шаталина я знал хорошо еще с начала 70-х годов, когда мы издали коллективную книгу для экономической учебы молодежи, и долгие годы мы были в дружеских отношениях, как и с академиками Абалкиным и Арбатовым. Кстати, Шаталин первым рекомендовал меня в член-корреспонденты АН СССР.

Когда начали муссировать этот тезис «неучастия» Шаталина в работе над парламентской программой, я позвонил ему и дружески спросил: «Дорогой друг, вы тоже перешли в атаку на меня?» Академик взволнованно ответил: «Дорогой Руслан Имранович, ничего подобного, о чем пишут газеты, я не говорил! Вы знаете, я в последнее время чувствовал себя неважно, – я об этом вам говорил, когда вы предложили мне участие в работе над программой. Но меня бесстыдно искажают. Я сказал только одно: «Разработчики программы – это талантливые экономисты, и сам спикер – превосходный экономист. Полагаю, что они подготовили хорошие рекомендации, но я их пока не читал…» Что касается Григория Явлинского, я ему даже не предлагал войти в состав разработчиков. Слишком хорошо помнил неудачные результаты его работы, когда он был заместителем председателя Совета Министров России в 1990–1991 годах (в правительстве Ивана Силаева).

Какой-то каннибальской злобностью отличались «изобличения» журналиста Леонида Радзиховского, опубликованные в период работы VI съезда. Здесь и традиционная тема «выселения чеченцев из гостиницы», болтовня вокруг Чечни, измышления Полторанина и мэра Москвы и, конечно же, тема «человека, вдруг добравшегося до власти» (это – обо мне).

«Хасбулатов вершит свой танец маленьких лебедей с саблями достаточно изящно. Он переоскорблял всех депутатов ВС – это значит, что он «над схваткой», над партиями и фракциями. И много раз «опущенные» им депутаты опять скорее всего проголосуют за него. Соотношение групп внутри парламента он понимает тонко – для «демороссов» он «все же лучше» бабуринцев, а сами национал-патриоты, раз пока не могут протащить своего председателя, из всех остальных предпочтут Хасбулатова. Я уже не говорю о клане Хасбулатова, вроде депутата Андронова, этого профессионального борца с империализмом – сперва американским, теперь советским»[87]87
  Радзиховский Леонид. Хасбулатовство. «Столица», № 14, 1992. С. 20.


[Закрыть]. Идиот! В предельно развязном тоне пытался говорить о деятельности парламента и его руководства Альберт Плутник: «Кое в чем этот съезд (то есть VI. – Р.Х.) идет дальше бывших союзных. На тех спикер парламента как бы отстраненно взирал на полемику своей «паствы» с высшим должностным лицом государства. Здесь же – горячий саркастичный председательствующий порой словно не в силах одолеть свой темперамент и остаться безучастным. Даже когда разговор заходит вовсе не о президенте, а о тех же злополучных газетах и телевидении, он умеет искусно соединить одно с другим. Он, само собой, солидарен с депутатами, критикующими телевидение, хотя тут с его стороны так и напрашивается необходимая оговорка – кому, как не ему, напомнить бы народным избранникам, что они путают век, в котором живут, забывают на минутку, что берут на себя функции упраздненного агитпропа. Но спикер однозначно сочувствует и тут же демонстративно апеллирует к своим единомышленникам. Дескать, я вас понимаю, но и вы меня поймите… Что я могу сделать, если работу съезда комментируют на голубом экране сплошные помощники, консультанты, советники…»[88]88
  «Известия», 8 апреля, 1992.


[Закрыть] Этот профессиональный хитрец Плутник «набивал руку» в советские времена говорить много и ничего не говорить конкретно, лишь намекая на «плохой» Советский Союз, а ныне – этот пустозвон вдруг «расцвел», появилась возможность безответной, подлой критики одного из самых влиятельных людей страны. Вот где «танец с саблями».

Помню, как Олег Румянцев обратился в пресс-центр VI съезда со следующим заявлением: «Хочу заявить о том, что газета «Известия» занимает одностороннюю, предвзятую в вопросе конституционной реформы в Российской Федерации позицию. Явная дискриминация осуществляется по отношению к парламентской Конституционной комиссии. За последнее время редакция отказала в опубликовании трех статей, подготовленных экспертами Л. Мамутом, В. Савчуком, В. Лафитским, а также руководителем комиссии О. Румянцевым. При этом свободно публикуются измышления А. Собчака и Ко, вводящие в заблуждение миллионы читателей в прошлом авторитетной газеты. Ныне этот «авторитет» явно подрывается курсом, взятым на лавирование в фарватере одной из партийных групп – Движение демократических реформ, и стоящих за ним номенклатурных кругов. Граждане России вправе знать об этом!»[89]89
  VI cъезд народных депутатов. Стенографический отчет. Т. 2. М., 1992.


[Закрыть]

Этот плут по фамилии Плутник далее упоминал о судьбе парламента СССР, оставляя в стороне вопрос о том, что именно в высших кругах исполнительной власти (а не в парламенте) созрел заговор и совершился августовский путч (1991). Который, кстати, был подавлен Верховным Советом России (а не Ельциным, готовящимся бежать в американское посольство, если бы я согласился сделать то же самое). И здесь же, в этой статье, этот самый плут по имени Плутник приводит «сенсационное событие века» (так я назвал его на съезде) – «роспуск парламента президентом… Перу!». И эту «сенсацию» TВ по всем каналам повторяло многократно. Намек был явным – Ельцину надо делать то же самое, что сделал президент Перу! Так радикал-демократические СМИ начали откровенную войну с молодой российской парламентской демократией. Отмечу и то, что тогдашний состав редколлегии «Известий» во главе с подлейшим ничтожеством Голембиовским буквально вел войну с президентом Горбачевым и руководством Верховного Совета СССР, подыгрывая депутатам из МДГ, открыто выступающим за «роспуск СССР». А ныне они хотели бы уничтожить и Верховный Совет и, конечно, – Российскую Федерацию. Кто им платит? Вот вопрос, который я задавал себе. Один-то был очевиден – это Полторанин, выполняющий самые грязные задачи тех сил, которые ненавидели Россию, не желали ее видеть сильной, самостоятельной, Чубайс и Бурбулис, естественно, из того же разряда (это из моих тогдашних дневниковых записей).

Западная пресса, за редкими исключениями, предельно субъективно освещала деятельность парламента (как якобы реакционную прокоммунистическую) и президентско-правительственную сторону (как исключительно прогрессивную). Вот, к примеру, Стивен Эрлантер (из «Нью-Йорк таймс») откровенно исказил суть сложных дискуссий, происходящих в ходе работы VI съезда, и назвал его итоги «поражением Ельцина». Журналист не интересовался мнением ни руководителей Верховного Совета, ни суждениями парламентариев, ни общества. Ему важно было рассказать «обо всем» с позиций членов правительства. И, конечно, со слов суждений плутников, радзиховских, баткиных и прочих болтунов, попросту больных злобой и желчью пропагандистов из СМИ.

«Съезд проголосовал за поправку, согласно которой Ельцин в ближайшие 90 дней должен уйти с занимаемого им также поста премьер-министра и назначить нового премьер-министра, которого будет утверждать парламент. Александр Шохин, вице-премьер Российской Федерации, выступая сегодня вечером перед участниками митинга на Красной площади, заявил, что многие решения съезда являются «взаимоисключающими и просто невыполнимыми»[90]90
  New York Times, 13 April 1992.


[Закрыть]. По его словам, правительство проанализирует итоги сегодняшнего голосования и в понедельник выступит с призывом к участникам съезда изменить некоторые принятые решения. Попробовал бы кто-либо из министров США покритиковать решения какой-либо палаты Конгресса США! Дурачок Шохин этого мог и не знать, но обозреватель американской газеты это знал хорошо. Но, по его мнению, «демократия – не для России».

«Эта поправка, которую председательствующий на съезде Руслан Хасбулатов охарактеризовал как «наилучший возможный компромисс», была принята 683 голосами против 123. В момент ее принятия самого Ельцина в зале заседаний съезда не было», – писал этот обозреватель газеты. «Это победа и успех правительства, президента и парламента», – заявил Хасбулатов. Но, видите ли, журналист полагает, что он разбирается в русской политике лучше. Он заявляет, что на самом деле это было поражение Ельцина, который, очевидно, считает, что он предложил достаточный компромисс. Его сторонники расстроены. Первый вице-премьер Егор Гайдар заявил: «Честно говоря, сегодняшнее решение совершенно меняет курс экономической реформы. Легко путем мелких поправок, компромиссов и популистских решений так изменить курс, что такое изменение будет означать полный паралич возможности продвижения вперед, по сути, поворот в сторону свертывания реформ, поворот от реформ», – утверждала газета «Нью-Йорк таймс». Гайдар, в свою очередь, сказал: «Это правительство не готово пойти на такой поворот», – подразумевая, что правительство само может уйти в отставку. Другие считали, что Гайдар пытался напомнить законодателям о том, о каких ставках идет речь, прежде всего имея в виду предоставление странами Запада «помощи» России на сумму примерно в 24 млрд долл. Но эта «помощь» якобы поставлена в зависимость от поддержки законодательными органами реформ Ельцина. Это был шантаж, новые спекуляции вокруг мифических 24 млрд долл., которые на деле никто не готов России предоставить, заезженная старая пластинка. И слова о «заговоре» со стороны руководства Верховного Совета, эта идея – провокация, брошенная Полтораниным еще в первом интервью итальянской газете «Республика».

Глава 8
VI съезд народных депутатов Российской Федерации 6–21 апреля 1992 года

ЗАСЕДАНИЕ ПЕРВОЕ

Большой Кремлевский дворец.

6 апреля 1992 года. 10 часов.

Председательствует председатель

Верховного Совета Российской Федерации

Р.И. Хасбулатов

Председательствующий: Доброе утро, уважаемые народные депутаты. По данным предварительной регистрации, на VI съезд народных депутатов Российской Федерации прибыли 1003 депутата. Съездом народных депутатов признаны полномочия 1046 депутатов. VI съезд народных депутатов Российской Федерации объявляется открытым.

Результаты регистрации

Зарегистрировано 902 народных депутата Российской Федерации.

Выступление Р.И. Хасбулатова

Уважаемый Президент Российской Федерации! Уважаемые народные депутаты! В пылу полемики вокруг подготовки нынешнего съезда оказалась забытой главная его особенность. Она заключается в том, что народные депутаты, съезд представляют высшую законодательную власть самостоятельного государства. Отсюда, в свою очередь, следует целый ряд важнейших моментов.

Первый. Это особая ответственность депутатов за судьбы Отечества, ответственность съезда за принимаемые решения. Образ «злого» центра, мешающего нам с вами строить добрую жизнь для сограждан, ушел в небытие. Вся полнота законодательной, исполнительной, судебной власти, о которой так много говорилось на предыдущих съездах в этом зале, находится у нас.

Второй момент. Из того обстоятельства, что Российская Федерация стала самостоятельным государством, не следует логический вывод о завершенности формирования тех институтов власти и управления, которые единственно делают государство самостоятельным государством.

Процесс этот длительный, сложный. И вполне естественно, что он сопряжен не просто с общественно-политическими противоречиями, но и с перерастанием их в конфликты на разных уровнях властных структур вследствие аморфности самой государственной власти и огромного дефицита законодательной базы для действия этих институтов, четко фиксирующей их полномочия, пределы прав и ответственности.

К сожалению, эта особенность оказалась тоже незамеченной. А «околополитики» сделали все возможное, чтобы в целом эти довольно объективные противоречия превратились в склоки, в борьбу личностных амбиций, и чтобы искусственно усилить и без того напряженную ситуацию в обществе.

Третий момент. Начался процесс формирования государственной политики как таковой. Плохо идет этот процесс или хорошо – это совершенно другой вопрос. Это уже вопрос съезда. Поэтому съезду необходимо определенно высказаться по целому блоку вопросов государственной политики Федерации: экономической политике, социальной политике, региональной политике, оборонной и внешней политике, особенно в вопросах, касающихся содружества бывших союзных республик.

Четвертый момент. С учетом сложнейшей ситуации, крайней социально-политической напряженности, сложившейся практически однотипно на всей территории Федерации и грозящей перейти в коллапс, представляется единственно возможным проведение настоящего съезда в духе гражданского согласия, в спокойном и уравновешенном стиле, с четким осознанием того, что никакие внешние воздействия или намеки на применение каких-то неконституционных методов не могут принести положительный эффект и всеобщее благо.

Нам сегодня в этом зале нужно понимание, нужен диалог, а не монолог. Нужно согласие на совместную работу, и нужен компромисс. Этот компромисс больше чем кому-то нужен президенту. От этого выиграет народ, выиграет парламентаризм, выиграет представительная демократия, делающая свои первые робкие шаги, без которых никогда в истории не было демократии, никогда. Все это надо помнить нам всем.

Предпосылкой, и очень серьезной, для делового сотрудничества на съезде в духе взаимного уважения и согласованных решений является Федеративный договор как важный шаг в нормализации внутрифедеральных отношений. Давайте возьмем за пример такой подход.

Поэтому, уважаемый съезд, на ваше обсуждение Верховным Советом вынесены наиболее важные проблемы, которые требуют очень серьезных решений. Возможно, повестка и перегружена, но этого хотели народные депутаты. В этом была, очевидно, и высшая государственная потребность, включая обсуждение проекта новой Конституции Российской Федерации.

С учетом опыта невыполненных решений предыдущих съездов хотелось бы пожелать рабочим органам съезда, которые мы изберем для подготовки проектов решений, таких предложений, которые бы ужесточали гарантии их выполнения. Съезд не может позволить себе ограничиться многословием, затем принять какие-то общие декларации, никого и ни к чему не обязывающие, и разойтись с приятным чувством выполненного долга. У нас нет на это права.

Должен сказать и о том, что, несмотря на известную вам сложную обстановку (не только в деле осуществления экономической реформы) и на понимание своей доли ответственности за состояние дел в Федерации, Верховный Совет готовился к встрече со съездом уверенно и спокойно. Вы это, очевидно, видите и по количеству различных материалов, освещающих все стороны деятельности Верховного Совета, по принятым законам, постановлениям Верховного Совета и его президиума, документам Высшего экономического совета, Контрольно-бюджетного комитета и представленным президентом документам правительства.

Председатель Верховного Совета и все его заместители готовы также выступить на данном съезде по соответствующим вопросам.

Благодарю! Начинаем нашу работу. (Аплодисменты.)[91]91
  VI съезд народных депутатов Российской Федерации. Стенографический отчет. Т. 1. М., 1992. С. 3–5.


[Закрыть]

Надо отметить следующие моменты, качественно изменившие обстановку в России по сравнению с той, которая была характерна октябрьско-ноябрьскому (V съезду).

Тогда, хотя и в ослабленной форме, действовал Союз ССР и большинство из депутатов России и руководство Верховного Совета СССР выстоит, сбросит оковы тяжелейших проблем и станет на путь нового технико-экономического и социально-культурного рывка. Случилось, однако, самое драматическое – исчезновение огромного государства. А правительство наше оказалось совершенно непригодным для деятельности в такой исключительно сложной обстановке. Это стало вполне определено со временем, прошедшим после его появления, – тогда нужны были сильные заметные действия, влияющие на обстановку в политическом смысле. Но их не было, а те, которые предпринимались, оказывались разрушительными.

Вот в такой обстановке собрался очередной съезд – высший орган государственной власти в России. Большой Кремлевский дворец съездов и все прилегающие к нему роскошные залы были переполнены депутатами, политиками, дипломатами, ответственными должностными лицами федерального правительства, зарубежными деятелями и, конечно же, журналистами из многих десятков стран и отечественных СМИ. Почти все уже стали понимать, что сам институт съезда народных депутатов, учрежденный волей Михаила Горбачева, – это главный стержень всей государственной политики Российской Федерации в условиях, когда перестал существовать Советский Союз. Отсюда – предельно высокое внимание к деятельности этого высшего института государственной власти в России.

Мои призывы к «сотрудничеству» и «лояльности» на этот раз не имели должного эффекта – большинство депутатов, которые прибыли из всех регионов страны, слишком хорошо видели разрушительные процессы, ускорившиеся после развала СССР и прихода к власти правительства Ельцина – Бурбулиса – Гайдара – Чубайса. Оно почти мгновенно оказалось в сфере манипулирования со стороны американской политики и спецслужб, и их агенты – «советники» меньше всего были заинтересованы в стабилизации ситуации в России. В результате она быстро ухудшалась. Отсюда – сильнейшее разочарование депутатов в Ельцине, их нарастающие сомнения в его качествах лидера страны.

Это отразилось в том, что съезд потребовал, чтобы основной доклад сделал сам Ельцин, который на предыдущем, V съезде взял на себя полномочия главы правительства. Ельцин не желал выступать в роли докладчика от имени правительства. Поэтому мы с ним предварительно договорились о том, что основным докладчиком будет Егор Гайдар. Возможно, мне удалось бы утвердить такой порядок, но, согласно регламенту съезда, мы должны были заслушать секретариат съезда в части оглашения писем и телеграмм от граждан, поступивших в адрес съезда. А их было много тысяч, и они были безрадостными, многие – гневные, требовательные. Представитель секретариата сообщил нам краткое их содержание.

К съезду обращались рабочие и инженеры заводов и фабрик, которые оказались в нищете; учителя школ, которые просили принятия мер по выполнению указа президента как в части повышения уровня заработной платы учителей, так и по материально-техническому обеспечению системы образования (согласно ельцинскому Указу № 1 «Об образовании»). Такие же требования выдвигались в письмах и обращениях работников медицинских учреждений, школ, техникумов, университетов. Пенсионеры, инвалиды Великой Отечественной войны, труда, инвалиды с детства, матери, самостоятельно воспитывающие детей, – все они в своих телеграммах отчаянно взывали о помощи. Остро ставились вопросы социально-экономического положения населения, проживающего в районах Севера и приравненных к ним местностях – в обращениях избирателей Сахалинской, Амурской, Тюменской, Архангельской, Магаданской, Камчатской областей, Республики Саха и других регионов России. Их авторы хотели от депутатов конкретных решений. Некоторые авторы писем и телеграмм высказывали свое отношение к проекту Конституции Российской Федерации. Большинство из них считали, что ее необходимо доработать и после этого вынести на всенародное обсуждение. Абсолютное большинство было недовольно работой и президента, и правительства, и депутатами, в том числе Верховным Советом[92]92
  VI съезд народных депутатов Российской Федерации, 6–21 апреля 1992 года. Стенографический отчет. Т. 1 М., 1992. С. 96.


[Закрыть]. Люди не делали различия между ветвями власти, они считали их одной властью, слабой и безответственной, и осуждали «грызню» в ее коридорах. Ниже – доклад президента, главы правительства Российской Федерации на съезде народных депутатов.

«О ходе экономической реформы в Российской Федерации»

Уважаемый председатель, уважаемые народные депутаты, граждане Российской Федерации!

За пять месяцев, прошедших после V съезда народных депутатов, в России произошли значительные перемены. Их оценивают по-разному. Но одно обстоятельство невозможно оспорить – закончился период бесконечного ожидания преобразования, бесплодных поисков наилучшего их варианта[93]93
  Там же. С. 118.


[Закрыть].

Сегодня реформы – это реальность. Реформы идут. Они начинают давать первые результаты: и позитивные, и негативные. И наша задача – глубже анализировать ход их реализации, делать выводы, прежде всего из практики, а не только из предположений. Чтобы дать реальные оценки сделанному, всегда важно иметь в виду, какова точка отсчета, каково было сходное состояние экономики, социальной сферы, что собой представляло Российское государство, какой была Россия накануне реформ. Об этом уже не раз говорилось, и поэтому остановлюсь на некоторых принципиальных моментах.

Конец прошлого года показал, что тенденция распада, разложения всех сфер общественной жизни перешла за критическую черту. Еще немного – и она вышла бы из-под контроля, стала бы необратимой. Наиболее ярко это проявилось в судьбе СССР – государства, в котором все мы родились и жили. Падение производства, наметившееся с конца 1988 года, к осени 1991 года приобрело обвальный характер…

Для России стала реальной угроза социального хаоса и распада. Мы смело вступили на путь реформ… Мандат на их проведение получило молодое правительство. Впервые за долгие годы в России исполнительную власть возглавила команда реформаторов. Проанализировав реальное состояние экономики и общества, правительство пришло к твердому убеждению – стабилизировать положение возможно, если до предела сжать время запуска важнейших рыночных механизмов, демонтажа командной экономики, резко ужесточив бюджетную и денежно-финансовую политику, не допустить развития гиперинфляции, парализующей рыночные механизмы…[94]94
  Доклад президента… VI съезд… Т. 1. С. 120.


[Закрыть] С первых дней некоторые «доброжелатели» настойчиво предлагали кабинету реформ подать в отставку. И на этом съезде звучат голоса о его смене. Думаю, каждый министр готов поддержать такой призыв, если будет уверен, что новое правительство сможет продолжить избранный путь и пройдет его лучше, не потеряет на его формирование дополнительные критические полгода… Глубоко убежден, что и на V съезде народных депутатов, и после него были приняты правильные решения, в том числе и по дополнительным полномочиям, и во главе правительства.

Наметились и дальнейшие изменения во внутри– и внешнеполитической и экономической сферах. Нам удалось добиться определенного согласия между республиками и регионами России и подписать Федеративный договор. Реальностью стало международное признание России и поддержка ее курса экономических реформ. За три месяца правительство показало, что может работать… Мы начали реформу вместе, и ее продолжение во многом будет зависеть от того, насколько нам удастся сохранить стабильность во взаимодействии законодательной и исполнительной властей. Считаю большой политической ошибкой попытки встать в некую оппозицию друг к другу. В это тяжелое время мы не имеем права устраивать политические игры, борьбу за иллюзорное первенство. Мы делаем общее дело и несем за него ответственность перед Россией, перед нашим народом, мировым сообществом. Провоцировать разногласия – это верх безответственности.