Текст книги "История Гражданской войны"

§ 6. Основная политическая цель войны с нашей стороны – отстоять Страну советов – базу мировой революции

Основной политической целью войны с нашей стороны было: отстоять от врага советское государство как оплот и базу мировой пролетарской революции, добиться мира, чтобы целиком и полностью отдаться делу построения социалистического общества. Борясь за достижение этой цели, партия делала максимум того, что осуществимо в одной стране для пробуждения, поддержки и развития революции в остальных.

Организуя оборону пролетарского государства, руководя отпором наступлению польского империализма, партия одновременно прощупывала, в какой мере назрела революция в Западной Европе, с тем чтобы в ходе борьбы, в случае если западноевропейский пролетариат обратится за поддержкой к пролетариату Страны советов, оказать ему эту поддержку.

В противовес этой линии партии некоторые военные работники во главе с Троцким считали, что основной политической целью войны с нашей стороны является подталкивание, ускорение революции в Польше, привнесение в Европу революции извне, на штыках Красной армии. На западном фронте под влиянием этих троцкистских взглядов сложилась даже, как указывал старый большевик, покойный Степанов-Скворцов, лично побывавший в 1920 г. на западном фронте, своеобразная «новая военная школа», «для которой война просто средство быстрейшего продвижения, распространения революции». Без осуществления этой цели самое существование Советской республики и тем более победа социализма в нашей стране, остающейся в окружении капиталистических стран, казались Троцкому и его сторонникам невозможными. Вот почему Троцкий, в противовес утверждениям Ленина и Сталина, заявлял, что «польский фронт есть фронт жизни и смерти для Советской республики». В основе этих взглядов лежало все то же троцкистское неверие в возможность построения социализма в нашей стране, которому партия давала беспощадный отпор и в 1918 г. (в вопросе о Брестском мире) и в 1919 г. (весной – в вопросе о наступлении в сторону Венгрии в ущерб интересам южного и восточного фронтов; летом – предложение Троцкого о перенесении основного удара с восточного фронта на южный).

Партия беспощадно боролась с этими троцкистскими настроениями, последовательно проводя свою линию в вопросе об основной политической цели войны против Польши с нашей стороны.

19 июля, в разгар польско-советской войны, открылся в Петрограде II конгресс Коминтерна. На этом конгрессе Ленин делал доклад о международном положении и основных задачах Коминтерна. В тезисах к своему докладу – они были единогласно утверждены конгрессом в качестве резолюции – Владимир Ильич, отметив наличие в большинстве капиталистических стран революционной обстановки, подчеркивал, что «задача момента для коммунистических партий состоит теперь не в том, чтобы ускорять революцию, а в том, чтобы усиливать подготовку пролетариата» (Ленин, т. XXV, стр. 316). Этими словами Ленин как бы давал отпор тем, кто именно ускорение революции, и притом силами Красной армии, считал главной задачей момента.

Польско-советская война, особенно если бы польские рабочие сумели превратить ее в войну гражданскую против своей буржуазии и помещиков, могла бы оказать большое влияние на весь ход революции на Западе. «Если бы Польша стала советской, – говорил в связи с этим Владимир Ильич, – если бы варшавские рабочие получили помощь от Советской России, которую они ждали и которую приветствовали, Версальский мир был бы разрушен и вся международная система, которая завоевана победами над Германией, рушилась бы» (Ленин, т. XXV, стр. 402).

Но партия, руководимая Владимиром Ильичом, не строила своей политики в зависимости от того, что могло бы быть, а исходила из интересов уже начавшейся в октябре 1917 г. мировой пролетарской революции. Поскольку интересы мировой пролетарской революции требовали сохранения и укрепления Страны советов как базы мировой революции, партия принимала все меры, чтобы избежать войны. «Мы, – указывал Ленин 2 октября 1920 г., т. е. уже по окончании войны с Польшей, – зная, что польская война близко связана со всем положением международного империализма, шли на самые большие уступки, лишь бы избавить от ее тяжести рабочих и крестьян» (Ленин, т. XXV, стр. 405). Но раз война была советскому государству навязана, раз на нас напали империалисты, важнейшей задачей партии, всего рабочего класса стало отстоять свою родину, организовать, обеспечить победу Красной армии – армии мирового пролетариата.

§ 7. Польша и Врангель – две руки французского империализма

Во время первого и второго походов Антанты наступление на Советскую Россию велось с разных сторон. Третий поход Антанты начался выступлением одной Польши. Отмечая это, т. Сталин однако еще в самом начале войны, в мае, писал: «Польша воюет с Россией пока что одна, но было бы наивно думать, что она остается одинокой. Мы имеем здесь в виду не только всестороннюю поддержку, которую несомненно оказывает Польше Антанта, но и тех боевых союзников Польши, которые отчасти уже найдены Антантой (например остатки деникинских войск) … При этом вполне возможно, что польское наступление, кажущееся на первый взгляд авантюрой, предполагает на самом деле широко задуманный план комбинированного похода, осуществляемого исподволь» (Сталин, Новый поход Антанты на Россию, «Правда» № 112 за 1920 г.).

Тов. Сталин был прав. По заданию Антанты Врангель, еще при Деникине разработавший план совместной с Польшей борьбы против Советской России, в начале июня 1920 г. перешел в наступление на крымском фронте. Наглядно обнаружилось, что врангелевский фронт является продолжением польского фронта, что Польша и Врангель, как указывал Ленин, – это две руки французского империализма.

Таким образом Красной армии вскоре после нападения Польши пришлось вести борьбу сразу на двух фронтах: на западе и юго-западе – против Польши и на юге – против Врангеля. При этом особенностью врангелевского фронта было то, что армия Врангеля, наступая, выходила на глубокие тылы красных армий, действовавших против белополяков.

§ 8. Борьба на Дальнем Востоке и в Средней Азии приковывает силы Краской армии

Мы выше упомянули о наличии в 1920 г. помимо основных – польского и врангелевского – еще двух фронтов: дальневосточного и туркестанского (среднеазиатского). Чтобы полностью уяснить себе картину военного положения Советской республики в период третьего похода Антанты, остановимся коротко и на этих двух фронтах.

Хотя они имели серьезное значение для Советской страны, но уже из их местонахождения ясно, что это не были фронты, положение на которых непосредственно грозило бы существованию советской власти. Все же наличие их мешало переходу к мирному строительству. А в 1920 г. они косвенно влияли и на положение основных фронтов, ибо отвлекали на себя значительное количество сил Красной армии. Фактически эти два удаленных фронта играли в третьем походе Антанты ту же вспомогательную роль, какую в период первого и второго походов Антанты играли западный (польский) или северный фронты.

Дальневосточный фронт явился продолжением колчаковского. Основными силами его после разгрома Колчака и ухода большинства войск интервентов явились оставшиеся в Приморье японские войска и банды японских ставленников – известных грабителей и убийц – Семенова, Калмыкова и др.

После того как Красная армия в марте 1920 г. перевалила за Байкал и в качестве главного противника перед ней встали многочисленные (свыше 100 тыс. человек) вооруженные силы японского империализма, наше правительство временно изменило формы и методы борьбы с ними.

Предвидя неизбежность борьбы на западном фронте и стремясь в связи с этим избежать обострения взаимоотношений с Японией, что повлекло бы за собой новую вспышку вооруженной борьбы на Дальнем Востоке, советское правительство встало на путь временных тактических уступок с целью обеспечить в конечном счете полную победу советской власти. Из Амурской, Забайкальской, Приморской областей, Камчатки и Сахалина была образована Дальневосточная республика (ДВР). Являясь по существу советской республикой под руководством большевиков, она формально была республикой буржуазно-демократической с учредилкой, со всеми политическими партиями и прочими «демократическими» атрибутами.

Это была республика-буфер. Основным ее назначением было маневрировать и накапливать силы к моменту решительного удара по интервентам, широко используя в частности противоречия между японским и американским империализмом.

6 апреля 1920 г. в Верхнеудинске оформилось правительство ДВР. Двумя днями раньше, во вторую годовщину начала японской интервенции в 1918 г., японские войска и белогвардейские части организовали контрреволюционные выступления во Владивостоке, Хабаровске и других городах. Целью этих выступлении было установление белогвардейской диктатуры и возобновление большой войны на Дальнем Востоке. Сотни коммунистов, рабочих были

захвачены белыми, подверглись страшным пыткам, большинство было убито. Крупнейших советских работников, например Сергея Лазо (председатель Владивостокского военного совета) и др. японцы и белые палачи сожгли в паровозной топке. До настоящего времени паровоз этот ЕЛ-629 имени т. Лазо работает на Уссурийской железной дороге.

И. П. Белов

И все же основной своей цели японцы не добились. Правительство ДВР не дало себя спровоцировать на ответное нападение и продолжало переговоры с японским командованием. Одновременно Народно-революционная армия (НРА) ДВР, образовавшаяся из частей V армии и забайкальских и приморских партизан укрепляла свои ряды и укреплялась на занимаемых ею позициях. Не переходя до поры до времени в решительное наступление, части НРА и отдельные партизанские отряды (армии) давали сокрушительный отпор белогвардейским бандам, нападавшим на мирное население. Уже в это время выдвинулись как руководители партизан и революционных частей тт. Постышев, Серышев, Бойко-Павлов, Шевченко, Шевчук и др., сыгравшие большую роль в окончательной ликвидации белогвардейщины на Дальнем Востоке в 1922 г.

Жертвы японской интервенции. В овале т. Лазо.

Японскому командованию, генералу Оой и др., не удалось развернуть на Дальнем Востоке крупных операций и помочь осуществлению третьего похода Антанты. Все же всей своей политикой они вынуждали нас держать оружие наготове, срывали возможность переброски частей с востока на запад.

Такую же роль по оттягиванию сил Красной армии с решающих фронтов сыграли контрреволюционеры в Средней Азии. На территории Узбекской и Таджикской ССР (тогда Бухары и Ферганы) активно выступали против советов эмир бухарский, поддерживаемый англичанами, и шайки бандитов-басмачей Мадамин-бека, Курширмата и др., опиравшиеся на местную буржуазию и кулачество. В Фергане против советской власти в тесном союзе действовали и национальная буржуазия и русское кулачество (так называемая «крестьянская армия» Монстрова).

Против всех этих вооруженных сил боролись местное революционное крестьянство и рабочие, преимущественно железнодорожные (промышленность здесь была слабо развита). Против эмира бухарского вспыхнуло широкое революционное движение. На помощь бухарским революционерам и местным вооруженным силам пришли части Красной армии туркестанского фронта (командующий т. М. В. Фрунзе, члены Реввоенсовета – В. В. Куйбышев и Ю. Ибрагимов).

Тов. Фрунзе отчетливо понимал, что активизация всех сил контрреволюции в Средней Азии преследует цель усложнить наше положение на польском и врангелевском фронтах, помешать переброске частей из Средней Азии на эти фронты. Поэтому он требовал от частей туркфронта (бухарским участком фронта непосредственно командовал виднейший участник гражданской войны в Средней Азии т. И. П. Белов) быстрых и решительных действий. И действительно, в течение августа 1920 г. армии эмира, его феодалов (крупных помещиков-скотоводов) были разбиты. В Бухаре образовалась народная республика. Но басмачи еще долго продолжали угнетать и грабить местных крестьян-дехкан. Активизация контрреволюционных сил на Дальнем Востоке и в Средней Азии происходила, вне всякого сомнения, в связи с третьим походом Антанты.

Чисто местного значения контрреволюционные восстания также отвлекали значительное количество наших войск. Например восстание в Дагестане (сентябрь 1920 г. – март 1921 г.) отвлекло сюда 32-ю, 14-ю дивизии, бригаду курсантов и ряд других частей (под общим командованием начдива 32 – А. И. Тодорского).

Обратимся теперь к основным фронтам 1920 г., и прежде всего к польскому фронту.

§ 9. Подготовка ответного удара Красной армии, прорыв I Конной армии

Командование Красной армии, по указаниям Ленина, еще с начала весны 1920 г. стало укреплять наши силы на польском фронте. По условиям местности все советские войска на этом фронте были разбиты на две части. Вверх от Полесья расположились мозырская группа, XVI, III, XV и IV армии западного фронта. Этим фронтом командовал т. Тухачевский, членом Реввоенсовета фронта был т. Уншлихт. А к югу от Полесья были расположены XII и XIV армии юго-западного фронта. Фронтом командовал т. Егоров, членом Реввоенсовета фронта партией был послан т. Сталин. На укрепление юго-западного фронта были направлены сильная 25-я чапаевская дивизия под командованием т. Кутякова с восточного фронта (вошла в XII армию) и I Конная армия с Северного Кавказа (переход I Конной от Майкопа до Умани показан на схеме, стр. 167).

Контрреволюционеры принимали все меры, чтобы ослабить и разложить I Конную, которая передвигалась походным порядком и должна была пройти более тысячи километров, имея задачей по пути ликвидировать многочисленные кулацкие банды. «Буржуазия пускает в ход все средства, чтобы обесчестить, обессилить и, если можно, совсем уничтожить нашу Конную армию, гордость революции. Это она, буржуазия, подсылает в наши ряды шептунов и провокаторов, которые пытаются заразить нашу армию гнусной болезнью недоверия к командному и комиссаровскому составу. Эти провокаторы, агенты наших врагов, подбивают честных бойцов на освобождение из тюрем хулиганов и уголовных преступников… Но это не удастся», – так писал вождь I Конной т. Ворошилов в армейской газете «Красный кавалерист» (№ 128 за 1920 г.), призывая всех бойцов беречь доблестную Конную армию. И в итоге огромной политической работы, проведенной в пути, I Конная армия (насчитывавшая около 17 тыс. бойцов) крепкой и сплоченной вокруг партии и своего командования к концу мая вошла в подчинение юго-западного фронта и приготовилась к решающему удару по польским армиям.

Первые успехи польских войск на Украине объяснялись значительным преобладанием польских сил. С прибытием I Конной соотношение сил на этом участке несколько изменилось в нашу пользу, но все же численно белополяки преобладали и теперь.

И. С. Уншлихт

Несмотря на это, после небольшой подготовки на рассвете 5 июня I Конная под личным руководством тт. Буденного и Ворошилова прорвала польский фронт в районе Попельня – Казатин, захватила Бердичев, заняла 7 июня Житомир и двинулась в тыл польских войск. Житомирский прорыв I Конной сыграл решающую роль в переломе на польском фронте. Вот как характеризовал т. Сталин результаты прорыва: "До житомирского прорыва поляки, в отличие от Деникина, покрыв важнейшие пункты фронта рядами окопов и проволочных заграждений, с успехом комбинировали маневренную войну с войной траншейной. Тем самым они значительно затрудняли наше продвижение вперед. Житомирский прорыв опрокинул расчеты поляков, доведя ценность комбинированной войны до минимума. В этом первый положительный результат прорыва.

М. И. Тухаченский

Далее прорыв поставил под непосредственную угрозу тылы, коммуникацию, связь противника. В результате этого: а) третья польская армия (район Киева), боясь окружения, начала стремительный отход, перешедший потом в повальное бегство; б) вторая польская армия (район Бердичева), испытавшая основной удар Конной армии, перешла в поспешное отступление; в) шестая польская армия (район Жмеринки), потерявшая опору на левом фланге, начала правильный отход на запад; г) наши армии открыли стремительное наступление по всему фронту. Таков второй положительный результат житомирского прорыва.

Командный состав I Конной армии. Стоят слева направо: 1) Военком 2-й кав. див. т. Грунин, 2) Нач. 2-й кав. див. т. Рожков, 3) Для поручений при командарме т. Дундич, 4) Нач. 14-й кав. див. т. Лебедев, 5) Военком 14-й кав. див. т. Блиох, 6) Комполка особ. назн. т. Горбачев, 7) Нач. 11-й кав. див. т. Степной, 8) Военком 11-и кав. див. т. Харитонов, 9) Наштадив 4-й кав. т. Косогов. Сидят: 1) Военком 6-й кав. див. т. Бахтуров, 2) Нач. 6-й кав. див. т. Тимошенко, 3) Член РВС I Конной армии т. Ворошилов, 4) Командарм I Конной т. Буденный, 5) Нач. Полештаба т. Зотов, 6) Нач. 4-й кав. див. т. Городовиков, 7) Военком 4-й кав. див. т. Детистов. Лежат: 1) Секретарь командарма т. Лакатош, 2) Секретарь члена РВС I Конной армии т. Максимиладзе.

Наконец прорыв сбил у поляков спесь, подорвал у них веру в свои силы, расшатал стойкость духа. До прорыва польские части относились к нашим войскам, особенно же к нашей коннице, с полным пренебрежением, дрались отчаянно, не сдавались в плен. Только после прорыва начались среди поляков сдача в плен целыми группами и массовое дезертирство – первый признак разрушения стойкости польских частей. Тов. Буденный так и пишет Ревсовету фронта:

«Паны научились уважать нашу конницу» (Беседа с т. Сталиным о положении на фронте, «Правда» № 151 за 1920 г.).

По плану главного командования Красной армии основной удар белополякам должны были нанести армии нашего западного фронта.

К началу июля западный фронт насчитывал около 100 тыс. бойцов против примерно 75 тыс. польских солдат. Превосходство для наступления на обороняющегося противника было незначительным, но командование западного фронта умело использовало это превосходство, образовав на правом своем фланге мощный кулак из трех армий [IV, XV (командарм т. Корк) и III] и конкорпуса под командованием т. Гая. План красного командования сводился к удару правым флангом наших армий по основным силам врага, с тем чтобы, обходя и тесня белополяков на юг, прижать их к пинским болотам.

На рассвете 4 июля армии западного фронта перешли в наступление. Безостановочно тесня белополяков, они в течение недели освободили захваченную польскими империалистами часть советской Белоруссии.

§ 10. Активизация Врангеля

В это же самое время, когда войска западного фронта переходили в наступление на белополяков, Врангель, широко использовав полученную от союзников авиацию, нанес сильный удар действовавшим против него конному корпусу Жлобы и ХIII армии. Активность Врангеля в момент, когда армии западного фронта перешли в наступление на белополяков, подтверждала согласованность его действий с белополяками. А успех наступления Врангеля говорил о том, что перед Красной армией на юге стоит очень серьезный противник, грозящий сорвать результаты нашего наступления на польском фронте.

В течение июля значительные силы Врангеля заняли район северной Таврии, приблизившись на севере к Запорожью (район теперешней Днепровской гидроэлектростанции). На борьбу с врангелевскими войсками была спешно направлена в помощь нашим частям сводная бригада курсантов петроградских и московских военных школ. В боях с врангелевцами курсанты покрыли себя неувядаемой славой. Героизмом курсантов особенно замечателен бой под Ореховом (юго-восточнее Запорожья). Противник защищал Орехов двумя отборными дроздовскими полками, насчитывавшими по 1 200 штыков в полку, причем один батальон в каждом полку состоял сплошь из офицеров. В распоряжении дроздовцев были бронемашины и до 4 тыс. конницы в резерве.

А. И. Корк.

28 июля сводная бригада курсантов штурмовала Орехов. С наступлением темноты курсанты с пением «Интернационала» ворвались в город. Бой шел за каждый дом. Противник защищался ручными гранатами. У курсантов гранат не было. До двенадцати раз шли курсанты в атаку на отдельные укрепленные пункты противника. К ночи город был взят. Дорогой ценой досталась эта победа курсантам. Велики были их потери. Пулеметный дивизион например, сформированный из курсантов школы им. ВЦИК, из 179 бойцов потерял 43 убитыми и 18 ранеными. На рассвете бой возобновился, и только неустойчивость соседних частей заставила командование бригады отвести курсантов назад.

Во время боя 16 курсантов (б из них – тт. Лившиц, Туленков, Орлович-Волк, Тененен, Болотов и Кильч – из Петроградской военно-инженерной школы) попали в плен к дроздовцам. Издеваясь над пленными, дроздовцы заставили их самим себе рыть могилы. Бесстрашно смотря в глаза смерти, с пением «Интернационала», поражая своим геройством белых палачей, шли курсанты на расстрел. Имена этих героев занесены в историю Красной армии.

Политика Врангеля выражала интересы буржуазно-помещичьей контрреволюции. Но, помня о провале земельной политики Колчака и Деникина, восстановивших против себя даже часть кулачества, Врангель издал свой собственный земельный закон, рассчитанный на привлечение кулачества. Подчеркивая незыблемость права частной собственности на землю, закон этот предоставлял кулакам возможность приобрести за деньги некоторое количество помещичьей земли. Но даже и кулаки не поддались на приманку Врангеля, – так очевидна была неизбежная его гибель. Провалились и все предпринятые Врангелем летом 1920 г. десантные операции на побережье Азовского моря и на Кубани с целью поднять на восстание местное казачье население.

В связи с наступлением Врангеля т. Сталин в начале июля отмечал: «Наши успехи на антипольских фронтах несомненны, несомненно и то, что успехи эти будут развиваться. Но было бы недостойным бахвальством думать, что с поляками в основе уже покончено, что нам остается лишь проделать „марш на Варшаву“… Врангелевский фронт является продолжением польского фронта с той однако разницей, что Врангель действует в тылу наших войск, ведущих борьбу с поляками, т. е. в самом опасном для нас пункте; смешно поэтому говорить о „марше на Варшаву“ и вообще о прочности наших успехов, пока врангелевская опасность не ликвидирована… Пока Врангель цел, пока Врангель имеет возможность угрожать нашим тылам, наши фронты будут хромать на обе ноги, наши успехи не могут быть прочными. Только с ликвидацией Врангеля можно будет считать нашу победу над польскими панами обеспеченной» (Беседа с т. Сталиным о положении на фронте, «Правда» № 151 за 1920 г.).

ЦК партии в своем обращении ко всем партийным организациям, опубликованном 10 июля 1920 г., провозглашал: «В ближайшие дни внимание партии должно быть сосредоточено на крымском фронте. Каждому рабочему, красноармейцу должно быть разъяснено, что победа над Польшей невозможна без победы над Врангелем».

Но, не считаясь с этими указаниями партии, Троцкий выступил с заявлением, в котором говорил: «У нас есть фронт Врангеля на юге и польский фронт на западе… Какой фронт важнее, спрашиваем мы себя и решаем: польский фронт есть фронт жизни и смерти для Советской республики. Врангелевский фронт может стать важным и значительным только при условии побед на польском фронте… Врангель есть только наемный партизан польских панов, тыловой отряд, брошенный в тыл. Стало быть первая задача – разгромить польскую армию».

Таким образом вопреки линии партии, считавшей фронт Врангеля продолжением польского фронта, Троцкий доказывал, что армия Врангеля – это только партизанский отряд, брошенный в наш тыл. Партия указывала, что для обеспечения победы над Польшей необходимо разгромить Врангеля, а Троцкий считал, что врангелевский фронт приобретет важное значение лишь в случае побед Польши.

Ясно, что Троцкий пытался оспорить указания партии, не сделал из них всех необходимых выводов. И только по прямому настоянию Владимира Ильича на крымский фронт были направлены значительные подкрепления. Тысячи добровольцев – коммунистов, комсомольцев, рабочих в ответ на призыв ЦК партии двинулись на фронт против Врангеля.