Текст книги "Деловое соглашение"

14

Дороти с родственниками отправилась на вечеринку в ресторан и, войдя в зал, ничуть не удивилась, увидев у стойки бара Анри. Он был как всегда неотразим: в темных слаксах и белом пиджаке, оттенявшем загорелую кожу и черные волосы. У Дороти пересохло в горле и все поплыло перед глазами.

Анри стоял к ней боком. Она оперлась о колонну, не в силах оторвать взгляд от его высокой ладной фигуры и руки с длинными сильными пальцами, неспешно поглаживающими бокал с вином: вверх, вниз… А еще совсем недавно эти руки ласкали ее тело. Господи, неужели она всю жизнь так и будет страдать по нему?

Как и следовало ожидать, Анри был в центре внимания длинноногих загорелых блондинок, типичных калифорнийских красоток, пожиравших его глазами. Бедняжка Эдит! Ну и муженек ей достанется! Дороти помрачнела.

Анри обернулся, заметил ее и остолбенел.

Тряхнув волосами, она направилась к нему, радуясь, что выглядит прекрасно: стильное шелковое платье от Сандры Роудс, переливающееся всеми цветами радуги, оттеняло ее роскошные рыжеватые волосы. Они заметно отросли и вились, почти как у «Дотти», только цвет был естественный.

– Привет, Анри! – небрежно сказала она. – Как жизнь? Все давишь виноград?

– Потихоньку! – Он ловко разорвал круг многочисленных воздыхательниц и повел Дороти в укромное место, подальше от толпы и оркестра, где можно было спокойно разговаривать. – Признаться, не ожидал тебя здесь встретить.

– На вечеринке или в Калифорнии?

– И там, и там.

– У меня была весьма утомительная командировка в Латинскую Америку, и я решила расслабиться на ранчо у родственников в Аризоне.

– Однако тебя занесло далековато от Аризоны!

– Не слишком, если под рукой собственный, самолет.

– Хорошо иметь таких родственников!

– Неплохо. – Она улыбнулась. – А ты приехал проведать любимый виноградник?

– Угадала. Мне нравится жить в Калифорнии.

И Эдит тоже.

Дороти словно невзначай обвела глазами зал.

– Сейчас она в Париже, готовится к свадьбе. Сначала мы не хотели устраивать пышное торжество, но постепенно вошли во вкус, ну а дальше больше…

– И где же будет свадьба? В Елисейском дворце?

– Пока еще не решили, – поспешно ответил он.

Может, Анри опасается, что она напрашивается на свадьбу? Впрочем, если он не пригласит ее с родителями, это будет крайне нелюбезно с его стороны. Дороти молчала, лихорадочно соображая, что бы еще сказать. Ей хотелось спросить, когда состоится свадьба, но из гордости она сдержалась.

Анри тоже молчал. Она рассматривала его украдкой: лицо осунулось, под глазами появились морщинки. Раньше Дороти их не замечала. Ничего удивительного: в этой жизни за все надо платить, особенно за удовольствия.

– Я все хотела спросить, – наконец отважилась прервать молчание Дороти, – твоя мама на меня очень обиделась за то, что я ее обманывала?

– Да нет. Она оценила, как мастерски ты заморочила мне голову. Зато мне от нее досталось! По полной программе… – Анри вздохнул. – Дороти, а ты простила меня за то, что я так грубо живописал тебя Мишелю?

– Разумеется! – небрежно сказала она и подумала, что он сделает, если она бросится ему на шею и будет умолять не жениться на Эдит. – Сама виновата: не надо было подслушивать.

– Скажи, а когда я предложил тебе стать любовницей, ты, наверное, от души посмеялась?

– Нет. – Дороти помолчала. – Если откровенно, мне было противно.

– Спасибо за откровенность! – ухмыльнулся он. – Вот ее-то и не хватало в наших с тобой отношениях…

Дороти подошла к открытому окну и вдохнула ночную прохладу.

– С твоей точки зрения, мне должно было льстить, что я тебе нравлюсь, но мне жаль Эдит. Ты ее не стоишь.

– Согласен. – На виске у него запульсировала жилка. – А что ты скажешь, если узнаешь, что я собираюсь стать ей верным мужем?

– Скажу, что из тебя вышел непревзойденный актер.

– Я вполне серьезно.

– Ну а если серьезно, я рада за Эдит, – ответила Дороти, глядя в окно.

Господи! Какая это мука быть с ним рядом!? Надо поскорее уйти! Анри молчал. Пауза затягивалась, и Дороти занервничала. Она перевела дыхание и уловила аромат его лосьона и неповторимый запах его кожи.

– А как у тебя с Мишелем, – внезапно спросил он. – Когда свадьба?

– Как, разве ты не знаешь? – удивилась Дороти.

– Как видишь, нет. Знал бы, не спрашивал.

– Никакой свадьбы не будет. Мы раздумали.

Анри смотрел на Дороти невидящими глазами и не сразу холодно-любезно произнес:

– Извини. Для меня это новость. Через неделю после того, как ты уехала из Парижа, я улетел в Калифорнию и с тех пор о Мишеле ничего не слышал. Знаю только, что у них в Сиднее возникли проблемы, и он срочно отправился туда.

– А перед отъездом мы с ним разорвали помолвку.

– Скажи лучше, ты! – хмыкнул Анри. – Накануне отъезда я ужинал с Мишелем, и он весь вечер пел тебе дифирамбы.

– Не усугубляй мои угрызения совести! – Дороти невесело усмехнулась. – Видно, я, как та кошка, люблю гулять сама по себе. Перспектива быть связанной узами брака меня пугает.

– Обычно этим страдают мужчины.

– Знаешь по собственному опыту?

– Было дело… Однако, как видишь, решил остепениться.

– Хорошо, что Дотти не приняла твоего предложения, – не удержалась от шпильки Дороти. – А то бы осталась, бедолага, не у дел!

– Ну и какие же у тебя планы?

– Скромные. Работать и жить в свое удовольствие.

– Ну, ты и язва! – Анри покачал головой. – Не забывай, Дороти! Девочки, которые любят играть с огнем, часто обжигают пальчики.

– Все насмешки строите! – И она, как Дотти, часто-часто заморгала. – Я девушка честная и…

– Хватит кривляться! – оборвал ее Анри. – Зря стараешься.

– А ты что, окончательно излечился?

– Угадала. Хочешь выпить?

– Нет, благодарю покорно. У тебя такой вид, что того и гляди чего-нибудь подсыплешь!

Анри молча развернулся и ушел. На глаза Дороти навернулись слезы, и, чтобы сдержать их, она распахнула глаза пошире, но несколько слезинок повисли на ресницах и горячей струйкой скатились по щекам.

Больше Анри не обращал на нее внимания. Дороти делала вид, будто его вообще здесь нет, но не могла не видеть целый рой девиц, облепивших Анри, как мухи банку с медом, и откровенно позавидовала той, с которой он ушел. Интересно, потащит ли он ее в постель? Сказал, будто собирается стать Эдит верным мужем, но на верного жениха он ничуть не похож!

Дороти старалась не думать об Анри, но сознание, что он где-то совсем рядом, не давало ей покоя и отравляло удовольствие от путешествия по самой живописной части Калифорнии.

Когда они колесили по широким, зачастую пустынным дорогам и читали указатели с французскими названиями, Дороти начинало казаться, будто она во Франции, только здесь все значительно больше и просторнее.

А ведь именно французы привезли в Новый Свет виноградную лозу! Правда, американцы со свойственной им гигантоманией поставили производство вина на широкую ногу, и теперь французские виноделы приезжают перенимать новшества в Калифорнию.

За компанию с родственниками Дороти посетила несколько виноделен, и ей стало понятно, почему Анри так увлечен своей работой. Оказывается, создать хорошее вино так же нелегко, как вырастить хорошего ребенка!

С какой бы радостью Дороти работала вместе с Анри, если бы стала его женой! Это бы еще прочнее скрепило их союз, а с Эдит у него так не получится: ведь у нее своя цель в жизни…

Хватит мечтать об Анри! – одернула себя Дороти, и ей стало так грустно, что она была готова тотчас сложить вещи и вернуться в Англию. Но, чтобы Анри не подумал, будто она от него бежит, она решила остаться еще на недельку. Вряд ли они еще встретятся…

И все-таки они встретились. И снова в ресторане. Дороти с родственниками наслаждалась ужином (похоже, Калифорния может поспорить с Францией не только качеством вин, но и изысканностью кухни) и роскошным видом из окна. Слегка опьянев от превосходного кларета, Дороти расслабилась и почувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было. Она даже решила, что наконец-то переболела Анри, как вдруг он появился с какой-то дамой и боль вспыхнула с новой силой.

Какими невзрачными кажутся рядом с Анри все остальные мужчины! Нет, она не права: кругом широкоплечие, рослые, длинноногие американцы… Просто ни у одного из них нет такого чувственного магнетизма, как у Анри.

Дороти отлично видела столик Анри и с пристрастием разглядывала его спутницу, эффектную даму лет тридцати. Анри оживленно с ней беседовал, время от времени улыбался, но, судя по сосредоточенному виду обоих, речь шла о делах.

Через какое-то время освободился соседний столик. В этот момент Анри отвлекся от разговора и обернулся. Он сразу заметил Дороти и после минутного колебания шепнул что-то своей спутнице, поднялся и подошел к ней.

Натянутым тоном Дороти представила его родственникам и по взгляду Билла поняла, что тот сразу догадался, с кем их познакомили.

– Ромье? – переспросил он. – Тот самый кузен из Франции, который унаследует титул Чарлза?

– Увы, тот самый! – Опустив голову, Анри развел руками. – Щекотливое положение, но что поделаешь! Закон есть закон.

– А вы будете жить в особняке, когда…

– Билл! – оборвала мужа Кэссиди, бросив взгляд на Дороти.

– Прости, Дороти! – смущенно буркнул Билл. – Вряд ли тебе приятно обсуждать эту тему.

– Анри, а почему бы вам с вашей спутницей не выпить с нами чашечку кофе? – предложила Кэссиди.

– Боюсь, мы не скоро освободимся, – ответил Анри. – У нас деловой ужин. Собственно говоря, я подошел, чтобы пригласить вас завтра ко мне на винодельню на ланч.

– Спасибо, но мы уже так насмотрелись на винодельни, – возразила Дороти, – что…

– А мы приедем с удовольствием! – охотно согласилась Кэссиди.

– Отлично. Жду вас к одиннадцати. – Анри повернулся уходить и, взглянув на Дороти, тихо сказал: – И тебя жду тоже.

Дороти молча улыбнулась: ехать к нему она не собирается. Прикинется, что болит голова, и наплачется вдоволь.

Однако притворяться не пришлось: после бессонной ночи у нее на самом деле раскалывалась голова.

– Позвоню Анри и скажу, что сегодня приехать не сможем, – предложила, Кэссиди.

– Не надо ничего откладывать! – попросила Дороти. – Вы с Биллом поезжайте, а я отосплюсь.

– Анри так расстроится! Ведь он пригласил нас только из желания увидеть тебя. Думаешь, я не видела, как он на тебя смотрел?

– Анри смотрит так на всех молодых женщин, – сказала Дороти и прикрыла глаза, надеясь, что Кэссиди догадается уйти.

Кэссиди ушла, а Дороти, спрятав голову в подушку, стала молиться, чтобы к ней пришел сон. Наконец она уснула, а часа через два ее разбудил телефонный звонок. Подняв трубку, она услышала голос матери.

– Мам, ты откуда? – спросонья спросила она. – Что-нибудь случилось?

– Ничего не случилось! Звоню из дому, откуда же еще? Хочу узнать, как у тебя дела и когда вернешься. Сто лет тебя не видела.

– Это точно. Особенно если учесть, сколько я была во Франции.

– Кстати о Франции. – Мать засмеялась. – Вчера вечером говорила с Элен.

Дороти окончательно проснулась: интуиция подсказывала ей, что именно поэтому мать и позвонила.

– Мадам Ромье говорила обо мне? Анри сказал, что она не сердится, но я не знаю, можно ли ему верить.

– Значит, ты его видела?

– Столкнулась нос к носу, как только приехала в Калифорнию. – Дороти вздохнула. – А сейчас Билл и Кэссиди поехали к нему на ланч, а у меня разболелась голова и пришлось остаться.

– На самом деле?

– Представь себе! – На другом конце провода повисло молчание. – Мам, ты меня слушаешь?

– Слушаю, детка. – Снова молчание. – Просто подумала вдруг тебе интересно: через месяц Эдит выходит замуж.

Трубка выскользнула у Дороти из рук, и она поскорее опять ее схватила.

– Ну и. что? – еле слышно выдавила она.

– Только она выходит не за Анри.

– Что-то плохо слышно, – промямлила Дороти.

– Все отлично слышно, и ты не ослышалась.

Эдит не выходит замуж за Анри. И никогда не собиралась.

– Не собиралась?

– Элен сказала, что она второй год помолвлена с молодым врачом. Но он хочет сначала закончить учебу, а потом жениться.

– А почему Анри… Нет, этого не может быть! Глупость какая-то!

– Ну, если подумать, как следует, то не такая уж и глупость.

– А что еще сказала мадам Ромье? И что ты ей сказала? Мам, выкладывай все как есть!

– Успокойся, детка! Ничего лишнего я не сказала. Просто узнала, как у нее дела, и заодно спросила про свадьбу. Элен сказала, что никакой свадьбы не будет и даже никакой помолвки не было. Ну а все остальное ты знаешь.

– Мам, ну а когда ты узнала обо всем этом, что именно ты сказала? – не унималась Дороти.

– Сказала, что неправильно тебя поняла.

– И все?

– А еще сказала, что вы с Мишелем расстались. Ведь это не секрет?

– Не секрет, – согласилась Дороти. – Я сказала Анри. Только все равно никак не пойму, зачем он выдумал историю про помолвку с Эдит?

– Дочь, где твоя женская интуиция? Послушай, что подсказывает тебе сердце.

– Необычный совет! Особенно в устах матери…

– Целую! – Леди Грант засмеялась и повесила трубку.

Дороти откинулась на подушки и принялась размышлять над словами матери. Зачем Анри придумал историю с помолвкой? Допустим, чтобы убрать с дороги Дотти. А зачем просил Дотти стать его любовницей?

Внезапно ее осенило: Анри хотел, чтобы Дотти его возненавидела! Однако он здорово рисковал. Вот бы он влип, если бы Дотти согласилась стать его подружкой! Впрочем, зная богатый опыт Анри, можно не сомневаться: он выпутался бы из любой передряги. И мама напрасно надеется, что Анри использовал Эдит по той же причине, что и она Мишеля.

В мрачном расположении духа Дороти отправилась в душ. Вода взбодрила ее и несколько подняла настроение. Выйдя из душа и посмотрев на себя в зеркало, Дороти увидела стройное, рыжеволосое создание с загорелыми руками в капельках воды и острыми сосками. Так же они набухали от прикосновений Анри… Дороти со стоном отбросила полотенце и закрыла лицо руками.

Нет, больше так продолжаться не может! Ее кидает из одной крайности в другую. Не помогли ни встречи с другими мужчинами, ни напряженная работа. Так, где же искать спасение? Дороти вспомнила народную мудрость, что время лучший лекарь, и решила срочно вернуться домой.

Зарезервировала по телефону билет и, узнав, что ближайший рейс на Лондон в восемь утра, решила переночевать в Сан-Франциско.

Когда вернулись Билл и Кэссиди, Дороти уже заказала номер в гостинице, собрала вещи и сидела в шезлонге на веранде, потягивая прохладное вино.

– Какая жалость, что ты с нами не поехала! – сокрушалась Кэссиди. – Мы отлично провели время. Анри нас так славно развлекал!

– Да? Ну и как же он вас развлекал? – Дороти диву давалась, какая она спокойная и равнодушная.

– Сначала показал свой дом. Это такая прелесть! Белая вилла в мексиканском стиле… А потом угощал ланчем на свежем воздухе в тени деревьев с видом на виноградник.

– Надо думать, ланч был отменный, раз затянулся на полдня! – Дороти взглянула на часы. – Начало шестого…

Билл расхохотался.

– Думаешь, мы только ели? Анри предложил нам на пробу столько разных вин, что мы со старушкой Кэсс потом целый час приходили в себя!

– Это точно! У меня до сих пор кружится голова, – призналась Кэссиди, опускаясь в кресло. – Дороти, ты не обидишься, если мы отложим ужин в ресторане на завтра?

– Не обижусь. Тем более что ужинать я буду в Сан-Франциско, – объявила Дороти. – Там и переночую. А в восемь утра я улетаю домой.

Завтра в это время она уже будет за тысячи миль от Анри и тогда, наконец, начнет все сначала.

15

Когда в иллюминаторе показались мерцающие над заливом вечерние огни Сан-Франциско, Дороти пожалела, что ей не удастся побыть здесь хотя бы дня два. Она даже хотела поменять билет, но передумала: ее тянуло на родину, к родителям, к привычному покою и уюту, отчего дома.

Придя в номер, Дороти достала из сумки ночную сорочку и туалетные принадлежности, но спать еще не хотелось. Взглянула на часы: начало десятого… Она решила пойти в ресторан на последнем этаже отеля, откуда, если верить рекламе, открывалась великолепная панорама города и живописной природной гавани.

Свободных столиков в ресторане не оказалось, а когда один в самом центре зала освободился, Дороти решила переждать, пока освободится какой-нибудь еще, у окна.

Ждать ей скоро надоело, и она чуть было не ушла, но на ее удачу, наконец, освободился столик у окна. Она села и заказала шампанское, надеясь расслабиться под убаюкивающий гул голосов и негромкую музыку.

Пока Дороти шла по залу, за ней следила не одна пара мужских глаз: даже в полумраке ресторана ее роскошные золотисто-рыжие волосы и стройная фигура привлекали всеобщее внимание. Но ее печальный вид отпугивал желающих подсесть к ней мужчин, и она в полном одиночестве потягивала шампанское и затуманенными слезами глазами смотрела, как мигают и переливаются в синей мгле огни Сан-Франциско.

Стало прохладно, и Дороти закуталась в кашемировую шаль, которую предусмотрительно захватила с собой.

Все чаще раздавались смех и оживленные голоса: приходили завсегдатаи и новые посетители, в бокалах позванивал лед, сновали взад-вперед официанты. Пианист играл старомодные шлягеры. Раньше они казались Дороти наивными и смешными, а теперь почему-то хотелось плакать… На нее накатила щемящая тоска, и она поднялась и вышла.

У лифтов скопилось много народу. Наконец подъехал один, и из него вывалилась подвыпившая компания. Дороти хотела ее обойти, но была оттеснена назад. Она снова метнулась к лифту, но ей снова преградили путь. Ни на кого не глядя, она шагнула в сторону и, лишь услышав шумный вздох, подняла глаза и увидела Анри.

– Ты?! – воскликнула она.

– Ты? – эхом повторил он и вошел вместе с ней в лифт. – Что ты здесь делаешь?

– Остановилась на ночь по пути домой. А ты?

– Аналогично. – Лифт заполнился людьми, и Анри продвинул ее в глубь кабины. – Кэссиди и Билл сказали, что ты приболела.

– Пустяки! Просто голова разболелась.

– Значит, это был предлог, чтобы не встречаться со мной?

– Если угодно, да.

Он хотел выйти, но передумал.

– Может, выпьешь со мной?

– Я устала.

– Глупости! – Он схватил ее за руку и вытащил из лифта.

– Что ты себе позволяешь?! – возмутилась Дороти.

– Просто хочу тебя угостить.

– А я не хочу! И вообще, я устала ждать, пока освободится столик. Большое спасибо, но я…

Она не договорила: с сияющей улыбкой к ним подошел официант и тут же проводил к уютному столику, скрытому от любопытных глаз стеной из живых цветов.

– Вот что значит связи! – хмыкнула Дороти, опускаясь в кресло.

– Просто чаевые вперед, – сдержанно ответил Анри, садясь напротив. – А теперь скажи, с чего это вдруг ты надумала вернуться?

– Ничего не вдруг! – солгала она. – К твоему сведению, я заказала билет пару дней назад. И вообще, кто бы говорил! Ты же не сказал Кэссиди и Биллу, что уезжаешь!

– Какие мы наблюдательные!

– Что, не нравится?

– Напротив, нравится! – к несказанному удивлению Дороти, ответил он. – С тобой не соскучишься! В жизни не встречал такой удивительной особы.

– Ну, так позволь удивить тебя еще разок. Скажи, зачем ты наврал мне про помолвку с Эдит?

– Наврал?

– Хватит, Анри! Вчера мама говорила по телефону с Элен и узнала, что вы с Эдит даже не были помолвлены!

– Ах вот оно в чем дело… И ты сломя голову помчалась в Лондон.

Дороти от неожиданности опешила.

– А какая связь между моим отъездом и твоим враньем?

– Самая прямая. Ты узнала, что я свободен, и решила сбежать.

– От тебя? – Дороти фыркнула. – Чушь!

– А я так не думаю. Ведь ты тоже свободна. – Он прищурился, словно его поразила какая-то мысль, и стремительно встал. – Пошли отсюда, – скомандовал он.

– Ты же хотел заказать выпить.

– А ты, если не ошибаюсь, не хотела. – Схватив за руку, он молча вывел ее из ресторана.

Двери лифта уже закрывались, но Анри успел втолкнуть Дороти и вошел сам.

– Ну и куда же мы едем? – поинтересовалась она.

Анри молчал. Каждый раз, когда лифт останавливался, он наклонялся к ней, словно боялся, что она попробует выскочить. Действительно, на одиннадцатом этаже Дороти предприняла попытку выйти, но он ее удержал.

– Нет, погоди! Нам надо поговорить.

На следующем этаже они вышли. Анри довел Дороти до двери своего номера и не отпускал ее руки, даже отпирая замок.

– Ну, зачем же прибегать к грубой силе? – заметила она с наигранным спокойствием. – Я никуда не убегу. Поговорим, раз ты так хочешь…

Он распахнул дверь, и она с невозмутимым видом вошла в номер, точную копию ее собственного, включая туалетные принадлежности на столике и разложенную пижаму на кровати.

– Чему ты улыбаешься? – спросил он, глядя на нее.

– Забавно, как все люди похожи, когда путешествуют.

– Жаль только, что постоянно забывают об этом! – резко сказал он. – Ночная рубашка вместо пижамы, «Живанши» вместо «Магриф» и Мишель вместо Эдит. – Анри заглянул Дороти в глаза. – Поняла, о чем я?

Она прекрасно поняла и в душе кляла его проницательность. Меньше всего она нуждалась в сочувствии Анри. От волнения у нее повлажнели ладони. Она прерывисто вздохнула, и под тонким щелком топа обозначилась грудь.

Не отрывая глаз от ее груди, Анри заметил:

– Дороти, они всегда выдают тебя. Когда ты злишься, они острые, а когда счастлива, – округлые.

– Какие мы наблюдательные! Знаешь, а у меня тоже есть кое-какие наблюдения… И если я начну их озвучивать, тебе вряд ли понравится.

– Ну, это все в прошлом.

– В прошлом?

Дороти шагнула к двери, и Анри, хотя и заметил маневр, не стал ее останавливать.

– Да, в прошлом. Когда ты сказала, что возвращаешься в Англию и знаешь, что никакой помолвки не было, у меня с души камень свалился. Вернее, с глаз упала пелена.

– Не понимаю, о чем это ты.

– Лгунья!

Анри снял пиджак, вышел в холл повесить его в шкаф и предусмотрительно там задержался, отрезая ей путь к отступлению. Через тонкую белую рубашку просвечивали темные волоски у него на груди, и Дороти поспешила отвести глаза.

– Знаешь что? – тихо продолжал он. – Мне кажется, ты выдумала помолвку с Мишелем по той же причине, что и я с Эдит.

– И по какой же, если не секрет?

– Сначала я использовал Эдит как щит, потому что знал, что нравлюсь Дотти, и хотел ее отпугнуть.

– Какая предусмотрительность!

– А потом мне понадобился щит по другой причине. Эдит помогала мне скрывать мои истинные чувства к Дотти.

– Неужели?

– Только не говори, будто Дотти не знала, что меня к ней тянет.

– Допустим, догадывалась.

– Очень скоро я понял, что Дотти нужна мне не только для постели, – продолжал Анри, не обращая внимания на ее реплики. – Однако я сомневался, сможем ли мы жить вместе, будет ли она счастлива со мной и хватит ли у меня характера с ней справиться. Черт возьми! Дороти, ты и представить не можешь, как ты меня доставала своими жуткими манерами и чудовищной речью! А чего стоило одно твое идиотское хихиканье?

Дороти не выдержала и рассмеялась, а Анри грустно улыбнулся.

– Смейся, ведьма, смейся! Если бы ты знала, как ты меня измучила…

– Так тебе и надо!

– Не согласен. Той ночью, когда мы с тобой занимались любовью, я понял…

– Мы не занимались любовью!

– Ну, хорошо, когда мы ласкали друг друга, – севшим от волнения голосом сказал он. – Хотя какая разница? Я понял, что не могу жить без Дотти, несмотря ни на что.

– Вопреки чудовищной речи и идиотскому хихиканью?

– Вопреки всему, – мрачно подтвердил он. – Я чуть было не попросил ее выйти за меня замуж, но побоялся, что она согласится не из любви ко мне, а из-за моего состояния.

– Ну и как же ты собирался проверить истинные чувства Дотти?

– Хотел взять ее с собой в Калифорнию. Я думал, если нам будет хорошо вдвоем на лоне природы, в тишине и покое – а здесь я именно так и живу, – значит, у нас есть шанс создать семью. А еще я хотел доказать Дотти, что никакой я не плейбой, во всяком случае последние пять лет.

Дороти старалась проследить логику его поступков, но все равно не могла понять, зачем Анри понадобилось выдумывать помолвку с Эдит, если он сам давно разобрался в своих чувствах. Она хотела спросить, но Анри ее опередил:

– Когда мама сказала, что к нам приедет Эдит, я уже знал, кто ты на самом деле.

– Ты знал?! – Дороти вытаращила глаза. Вот этого она никак не ожидала и теперь окончательно запуталась.

– В ночь, когда я ушел от тебя, мама сказала, что ей звонила Элизабет Грант. Ее беспокоило твое долгое молчание, и она решила провести разведку боем.

– И мама все рассказала?

– Не сразу. Как я понял, моя родительница поплакалась леди Грант по поводу «милой, но совершенно неподходящей сыну девушки», в которую он страстно влюбился, а леди Грант, пожалев подругу, открыла ей всю правду. – Анри вышел из холла, словно уже не опасался, что Дороти попытается сбежать. – А ведь ты могла бы и догадаться! Неужели ты думала, что твоя мать позволит дурачить мою до бесконечности?

– А я и не собиралась! Просто хотела, чтобы ты сделал Дотти предложение, и сразу же после этого думала выйти из игры.

– Ты что, хотела посмеяться надо мной и «сойти со сцены»?

– Что-то вроде этого, – сказала она, надеясь, что он не догадается, как быстро изменились ее намерения. – Теперь-то я понимаю, зачем ты выдумал этот фарс с Эдит, – продолжала она, – только объясни, сделай милость, каким образом ты умудрился с ней договориться? Ведь, как только мадам Ромье сказала, что приедет Эдит, я прилипла к тебе как пластырь.

– А я дал условный знак маме, и она с ней поговорила!

– Ну, ты хитер! Да, Анри, этот раунд выиграл ты!

– Да, выиграл. Но это не был нокаут! Дороти, я хотел тебя проучить. Не забывай, я же собирался взять Дотти с собой в Калифорнию, а когда узнал, что она Дороти Грант, для меня это был гром среди ясного неба. – Его глаза потемнели от обиды. – Я так разозлился, что был готов тебя поколотить!

– Бедный Анри! – Дороти лукаво улыбнулась. – Еще чуть-чуть – и я заплачу!

– Ну а потом я оценил комизм ситуации и решил поиграть с тобой в твою же игру. А тут как раз приехала Эдит. Я не знал, что она приедет, но ее приезд пришелся как нельзя кстати. – Он хмыкнул. – Между прочим, это была ее идея, чтобы я попросил тебя стать моей любовницей после нашей с ней свадьбы. Ты бы видела, какое у тебя тогда было лицо!

– А ты бы лучше на себя посмотрел, когда я тебе отказала!

– Если честно, меня доконал не твой отказ, а то, что ты собралась выйти замуж за Мишеля…

Анри умолк, Дороти тоже молчала. Ее переполняло счастье, но она боялась в него поверить. А еще боялась, что выдает желаемое за действительное.

Анри отошел к окну и смотрел вдаль, а Дороти любовалась его головой, мягкими черными кудрями, осанистой фигурой… Нет, даже если она видит его в последний раз, он навсегда останется в ее сердце!

Видит в последний раз?! Что за дикая мысль! Разве он только что не сказал, что любит ее? Что любил Дотти и женился бы на ней, будь уверен, что Дотти его любит?

Дороти подошла к нему. Он заметил ее только тогда, когда в темном окне отразились ее руки: она обняла его за шею и прильнула к нему.

– Я использовала Мишеля как прикрытие, – прошептала она. – Надеюсь, он простит меня. Но любила я только тебя. Тебя, и никого больше.

Анри стремительно повернулся и обнял ее так крепко, что Дороти ощутила его напряжение. Она гладила его спину, плечи, и он начал оттаивать, но не сразу, словно боялся поверить, что она рядом и любит его…

– Я так ревновал тебя к Мишелю! – простонал он, горячими губами прижавшись к ее виску. – Если бы ты знала, сколько бессонных ночей я провел, представляя тебя в его объятиях!

Он привлек ее еще сильнее, и его разгоряченное тело было выразительнее всяких слов. Да и какие могли быть слова, когда их губы слились в долгом поцелуе? А его сильные руки, по которым она так истосковалась, скользили по ее телу, лаская все потайные уголки.

– Как много одежды! – оторвавшись от ее рта, сказал Анри, и Дороти, выполняя его, не высказанную просьбу, чуть отстранилась, стянула топ, а потом скинула юбку.

Ее возбужденная грудь сама вырывалась из плена кружев, и она расстегнула бюстгальтер и сбросила его, оставив на себе лишь трусики. Она хотела снять их, но Анри остановил ее и дрожащим пальцем провел по ее животу под кружевным эластиком. Дороти словно током пронзило желание, и, почувствовав ее дрожь, Анри выдохнул жарким шепотом:

– Не так быстро!

– Опять командуешь?

Дороти сбросила трусики и стояла перед ним нагая, во всей красоте, не стыдясь своего желания. Анри сорвал с себя рубашку, на пол полетели пуговицы, скинул брюки и, схватив Дороти на руки, легко понес к кровати.

Она обвила его руками за шею и все не отпускала, пока он сбрасывал покрывало, укладывал ее на прохладную простыню и ложился рядом.

– Дороти, лежи тихо, – попросил он. – Я так давно мечтал об этом и теперь не хочу спешить.

Но разве Дороти могла слушаться, если каждый ее нерв и каждая клеточка помимо ее воли сами тянулись к нему? Душой она уже давно принадлежала ему, а теперь хотела принадлежать и телом.

– Я люблю тебя! – шептала она. – Анри, я так тебя люблю!

Она обхватила его ногами, приглашая в себя, и в порыве страсти он вошел в нее, посылая свою мужскую плоть все глубже и глубже в ее горячую мягкость. Постанывая от страсти, она отвечала ему, расслабляя мышцы, чтобы принять его, и сжимая, чтобы удержать внутри себя и сберечь каждую каплю его животворящей влаги.

– Дороти, я люблю тебя! – прерывисто дыша, сказал он, и они вознеслись на вершину блаженства, где нет ни мыслей, ни времени. Их души и тела плыли, слившись в одно целое, в море эйфории…

– Пожалуйста, больше не играй со мной! – шепнул он потом, когда они лежали в полном изнеможении в объятиях друг друга. – Дороти, я хочу любить тебя, а не состязаться с тобой.

– Так и будет! – сказала она и, вспомнив, что могла его не встретить, ужаснулась. – А если бы мы остановились в разных отелях, мы бы с тобой больше никогда не увиделись?

– Ничего подобного. Рано или поздно я бы приполз к тебе на коленях.

– Сомневаюсь! А кто собрался лететь во Францию, даже не попрощавшись?!

– А ты не пришла ко мне на ланч! Вот я и подумал, что ты меня презираешь и не желаешь больше видеть. Дороти, я так расстроился, что решил лететь домой и там все обдумать.

– Маленького обидели, и он сразу помчался к мамочке?

Анри рассмеялся.

– Можно подумать, ты придумала что-то новенькое!

– Нет! Но я слабая женщина и мне простительно. – Дороти осторожно, одним пальчиком погладила его по животу. Он напрягся, и она опустила руку ниже, но Анри схватил ее. – Не хочешь?

– Сначала ответь мне на один вопрос.

– Какой?

– Дотти-Дороти, ты выйдешь за меня замуж и станешь моим наказанием и светом моих очей?

– Да, да, да! – на одном дыхании выпалила она.

Анри засмеялся и, схватив ее за талию, уложил на себя.

– Мы осчастливим сразу трех человек, – шепнул он.

– Не трех, а пятерых!

– Пятерых?

– А про нас с тобой забыл? – Дороти чмокнула его в нос. – Ну, ты и тупица!