Текст книги "Желтый ценник"

Глава 16
Дом

Ася не замечала дороги, пока Руслан не запутался. Путь он взял по направлению, указанному на мятом листке бумаги. Вроде поселок небольшой, но все как-то путано и непонятно. Дорога на первом повороте долго плутала среди разношерстных домов и неожиданно уперлась в красивый дом из красного кирпича: башенки, арочки, окошечки – все такое игрушечное, ненастоящее, словно причудливая фантазия архитектора собрала его в компьютерной программе для обложки глянцевого журнала.

– Марат сказал, что от фуры направо, сразу налево, у шлагбаума направо, – шепча про себя, разбирался Руслан со схемой. – Ты видишь где-нибудь фуру?

Фура не ориентир, могла давно уехать, и вообще непорядочно давать такие неустойчивые знаки. Ася не знала, что фура стояла на приколе уже лет десять и вросла колесами в землю. Непонятно, конечно, зачем хозяин держал машину около дома и занимал половину участка. То ли продавать было жалко, то ли во время скандала с женой убегал туда ночевать. Версий много, и без хозяина не выбрать.

– Может, ты рано повернул?

Вернулись до поворота, оказалось, что в поселок с основной трассы есть три заезда.

– Будем исследовать все? – улыбнулся Руслан.

– Конечно, – пожала плечами Ася.

По опыту знала, что их поворот будет третьим, в каком бы порядке они ни начинали. Интуиция у нее отсутствовала напрочь. Решения вопроса добивалась только методом проб и ошибок.

– Давай поспорим, что третий наш?

– Может, сразу с третьего и начнем?

– Можно и с третьего, – кивнула Ася. – Тогда нашим окажется второй.

– Убойная логика, – согласился Руслан и повернул во второй проезд.

Фура стояла в конце третьего проезда. От нее завернули направо, налево, под шлагбаум и сразу увидели Марата с малышкой на руках.

Дом Марата стоял в глубине участка. В этом доме он проживал со своей молодой женой Разалией, работавшей у него секретаршей. В те годы появилась мода бросать своих старых жен и жениться на свежих. И неважно, умная или бестолковая, главное, молодая и желательно длинноногая и длинношеяя. Видимо, в обеденный перерыв побаловались, заправились шоколадкой, вновь побаловались – и вот тебе на! Откуда? Разве ж так бывает? Ничего вроде плохого не делали, а срок беременности уже третий месяц. Марат тогда срочно развелся с женой, от сыновей получил фингал под глаз и перевез секретаршу в новый дом, который простаивал уже лет пять.

Вокруг дома и приусадебного участка стоял невысокий зеленый забор из металлических щитов. Справа к забору примыкал небольшой участок, заросший пастушьей сумкой, цикорием и смолевкой. Ничто так не восхитило Асю, как эта смолевка, народное название растения – хлопушка. Сразу вспомнилось детство. Они бегали по лугам и собирали пузырчатые чашечки. Если вздутой частью цветка ударить по ладони, то она звонко хлопнет. Хлопали до одури, особенно нравилось ударять по лбу. Когда начинал болеть свой, искали и догоняли чужой. Так и носились целыми днями в догонялки и хлопалки. Визжали, орали, падали, разбивали коленки и для лечения прикладывали все ту же смолевку. С корешком вырвешь, на коленке узелком завяжешь и пошел дальше искать радости жизни, чужие лбы.

В середине участка бетонными плитами белел фундамент. К нему нашелся план дома. Но по чертежам не особо было понятно, как этот дом будет выглядеть на конечном этапе. Марат провел по тропинке на следующую улицу и показал чужой готовый дом, пояснил, что именно под такой дом заложен фундамент на продаваемом им участке.

Дом был двухэтажный, с трехступенчатой высокой крышей, на втором этаже – балкон, под ним ворота в гараж, справа крыльцо с окном. По словам Марата, таких домов в городе было всего восемь и это самый удачный коттеджный проект.

Дома обошлось без споров. Ася вернулась с готовым решением купить, теперь ожидала только слова Руслана. Как она поняла, он практически согласен, но его останавливал только один момент – как они будут строиться. Марат обещал помочь, но ведь это только слова. Зачем ему напрягаться после продажи земли? Ася не настаивала, опасения были вполне разумными, она понимала, что все тяготы стройки лягут на плечи Руслана. Она, конечно, будет приезжать, помогать. Но чем? По-женски мелочно и дотошно выбирать цвет обоев или размер плитки на крыльцо?

Руслан за советом позвонил другу. Тот выслушал, проникся опасениями Руслана и сразу предложил своего хорошего знакомого, великолепного прораба.

Утром Руслан зашел в кабинет Марата. Уже на следующей неделе оформили сделку, а еще через два дня стали завозить кирпич. Руслан взялся за стройку всерьез. За месяц укрепили фундамент, выкопали подвал и стали поднимать стены. Руслан самолично каждый вечер заезжал на стройку, долго разговаривал с каменщиками, кровельщиками, неизменно интересовался окончанием работы. К Новому году дом подняли, установили крышу и окна.

Ася прижималась к стене, осторожно наступала на перекладины досок, заменяющих лестницу, и поднималась на второй этаж. Из спален виден дом Марата, из окон кухни через дорогу – другой соседский дом. С ними уже познакомились: муж Иван Николаевич, жена Валентина Ивановна.

Знакомство было не совсем удачным. Приехал КамАЗ с бетоном, подняв кузов, опорожнил жидкий бетон в железное корыто. Водитель сдал назад и макушкой неопущенного кузова зацепил провод соседей: не порвал, но основательно вытянул. Все это произошло на глазах Аси и Руслана, если бы не их реакция, КамАЗ бы точно порвал провод. То ли они так громко кричали, то ли Валентина Ивановна отслеживала все, что происходило на улице, но, когда КамАЗ остановился и провод провис практически до земли, Валентина Ивановна выскочила из дома скандалить. Руслан приветливо улыбнулся и успокоил соседку обещанием в короткий срок все исправить. Вроде поверила, подружились.

Между первым и вторым этажом была еще одна комната с балконом, как раз над гаражом. Из нее прекрасный вид на двор и ворота.

Стройка дома шла бойко. Работали сразу три бригады: в подвале уже трудились плиточники, на первом этаже обустроились ребята с дребезжащим аппаратом для нанесения штукатурки, на втором громко визжала циркулярная пила плотников – они доделывали потолок. Из-за неоднозначной многоуровневой крыши дома потолок во всех комнатах второго этажа был местами попеременно скошен. На всех этажах стояли самодельные печки, но даже они не спасали от морозной влажности, запаха сырости. Везде витали бетонная пыль, свежая стружка и дым сигарет. При виде Руслана и Аси все останавливали работу, здоровались, что-то спрашивали, топтались и ждали, когда они уйдут. У Руслана то и дело звонил телефон, он пытался ответить, но в шуме стройки ничего не слышал, отключался.

Руслан торопился, был против ожидания. Как только подняли дом, установили крышу и окна, он предложил заселиться. Ася удивилась такой спешке. «Куда?» – роптала она и просто не представляла, как можно жить в таком еще недостроенном доме. Руслан с ней соглашался и в следующий раз еще больше наседал на рабочих, требуя ускориться.

Заселились в канун следующего Нового года. В подвал завезли мягкий гарнитур из углового кожаного дивана и раскладного кресла. Грузчики, увидев вместо лестницы деревянный трап с перекладинами, категорически отказались заносить диван в подвал. Пришлось доплачивать. Кое-как, матерясь и чертыхаясь, они протиснули мебель в проем подвала, удивились его обустройству и уехали. А Ася с Русланом уже ставили салатницы, тарелки с нарезками и фруктами и готовились к прекрасному новогоднему новоселью. Для получения оздоровительного эффекта в сауне тихо потрескивали накаленные камни жадеита, нефрита, кварца, яшмы.

Руслан поднял фужер шампанского и самодовольно огляделся.

– За новоселье. Как говорится, как Новый год встретишь, так его и проведешь.

К лету переехали окончательно. Но дом все еще достраивали. Теперь принялись за обустройство приусадебного участка. Сделали забор, по мнению Марата, он напоминал Брестскую крепость, подняли небольшой сарайчик, заложили баню. Руслан так втянулся в стройку, что уже стал разбираться в тонкостях водоотвода, канализации, газового трубопровода.

Отношения между Русланом и Асей наладились. Ася оправилась от обиды и взялась за стройку с энтузиазмом. Даже когда Руслан попал в больницу, она вникла в суть дела. Мало того, что она продолжала работать в магазине, но и стала тормошить бухгалтерию прораба. Выяснилось, что Руслан давал деньги, не вникая в тонкости, по принципу: сколько попросили – столько и дал. Первое время Ася тоже так делала, а потом стала спрашивать и сразу поняла, что прорабу ее вопросы очень неудобны. Тот от нее отмахивался, звонил Руслану в больницу, жаловался. Пришлось разговаривать с прорабом на повышенных тонах. Не понял, принялся оскорблять, отбрила трехэтажным матом. Ушел, обиделся. Нашла другого, чуть туповатого, медлительного, но честного. Стройка оказалась гораздо дешевле.

Постепенно повесили шторы, закупили новую мебель, наняли домработницу. Агентство предложило три кандидатуры, Руслан выбрал Светлану, самую молодую и яркую. Ася не стала сопротивляться. Стали приглашать родственников. Руслан водил их по дубовой лестнице и подробно рассказывал:

– Здесь у нас джакузи. Ладно, вовремя сообразили и завезли, пока не установили двери. Так бы точно не вошла. – Показывал, как подсвеченная боковыми подсветками, цветными всполохами пузырится вода. Все охали, ахали и хвалили Руслана.

Постепенно жизнь вошла в обычное русло. Ася привычно ездила за товаром, часто останавливалась у детей, Руслан продолжал заниматься магазином и домом.

Ася села в автобус до Казани, Руслан махнул ей рукой и укатил на своем «ниссане». Через час выехали из города, примерно еще через час позвонил Шолат, хозяин фуры, и сообщил, что на федеральной трассе ремонт и большегрузам временно проезд запрещен. «Временно – это сколько?» – спросила Ася. Шолат точного ответа не знал, предположил, что отсрочка около недели.

Пришлось возвращаться. Ася позвонила Руслану.

– У тебя срочно? Я тут на работе, народу много, давай попозже, – сказал Руслан и тут же отключил телефон.

Ася зашла в дом и спустилась в подвал. Обычная привычка при возвращении сразу бежать в душ. Ей нравилось подолгу стоять под теплыми струями воды и ждать, когда вместе с водой в канализацию уйдет ее усталость, одиночество. Отключила воду, долго вытиралась полотенцем, уловила, что заскрипели ворота, прислушалась. Показалось. Ася взяла телефон, босыми ногами взбежала на первый этаж и замерла от увиденного.

Женщина стояла, согнувшись пополам, и упиралась руками о стол. От каждого толчка сзади, ее обвислая грудь елозила по матовой полировке огромного стола, волосы упали вперед и прикрыли лицо. Руслан старательно пыхтел, хватал ее за дряблые ягодицы, плечи, соски. Все это они делали привычно и обыденно. Казалось, даже ножки стола отработанно тихо скребли об пол.

Они Асю не видели, им было не до нее.

Ася зачем-то позвонила Руслану. Не останавливаясь ни на секунду, он взял со стола телефон, посмотрел на экран и швырнул телефон на диван. И все продолжилось в том же духе, только ритмичнее и быстрее.

У Аси в сердце моментально взорвался миллион вулканов. Потом она с трудом вспоминала, как быстро оделась, выскочила через открытые ворота гаража на улицу, быстро бежала по поселковой дороге. У поворота на городскую улицу вдруг остановилась. Надо было решить, что делать дальше. Голова туго соображала, потому что в ней не было места разумным мыслям, потому что сейчас она была переполнена теми безобразными картинками, которые занимали гораздо больше объема, чем могла вместить Асина голова.

Рядом остановилась машина, человек открыл дверь, что-то спросил. Ася отошла в сторону, она не может сейчас с кем-то разговаривать, отвечать на вопросы, она оторвана от этой жизни раз и навсегда. Она может сейчас только исчезнуть от опустошения или взорваться от негодования.

Человек вышел из машины, взял Асю за локоть. Она собралась и сфокусировалась на нем. Это был Марат.

– Чего вам? – хотелось заорать во все горло, но сил не было.

– Садись, – приказал он и практически запихнул ее на заднее сиденье.

Потом была долгая дорога по трассе, по мосту через реку. Проехали молодой ельник, деревню. Мимо домов шла бабушка с батоном в авоське, коровы провожали ее долгим завистливым взглядом, протяжно мычали.

Марат остановил машину.

– Выходи, только осторожно, вокруг пчелы.

– И что? – пожала плечами Ася.

– Не тупи, – громко засмеялся Марат. – Покусают.

«Меня уже сегодня покусали», – хотела пожаловаться Ася. Но промолчала.

– Все знают, что Руслан тебе изменяет, – без предисловия огорошил ее Марат.

Еще удар? Сколько можно? Какой сегодня неудачный день.

– Я тоже изменяю.

– Вот так, значит? – Марат внимательно уставился на нее. Видимо, где-то в голове он собирал какой-то неведомый пазл и гадал, какая картинка в итоге получится. Наверное, он ожидал увидеть одно, а вырисовывалось что-то непонятное и непостижимое.

– У нас обоюдно, – продолжала делать выпады Ася, одновременно ругая себя последними словами. Она уже ненавидела себя за тупость и ограниченность. Зачем пытаться защищать человека, которому ты абсолютно не нужна, который так тебя предал.

– Давай отомстим ему, – прищурился Марат.

– В смысле? – остолбенела Ася.

– Ты что, дура? Давай переспим, и все будет в ажуре. Восстановим, так сказать, твое душевное равновесие. Баш на баш, знаешь, есть такое слово?

Ася так отчаянно крутанула головой, что в шее громко хрустнуло. Болтать можно все что угодно, а вот делать – это совсем другой коленкор. Ася ни разу в жизни не изменяла Руслану. Нельзя сказать, что ей никто не нравился, но это только для вздохов, ахов, а дальше мечты не распространялись. В ее жизни были два случая, когда она практически уже была готова прыгнуть в чью-то койку, а потом срабатывал внутренний колокол: бах! Стоять! Назад! Как она потом будет смотреть в глаза Руслану. Это нехорошо, отвратительно. Ася была тем древним динозавром, которые еще ценили семейные женские качества.

– Что застыла, давай раздевайся! – и Марат сделал к ней пару шагов.

Ася взвизгнула, отскочила. И тут над ней с нудным жужжанием повисла пчела.

– Я не могу. Я не умею, – забормотала Ася, стараясь не упустить пчелу из виду.

– Чего не умеешь? Изменять? Ты же только что хвасталась. Давай сделаем друг другу приятное. Мне тоже плохо, Разалия от меня ушла.

Ася не нашлась, что сказать.

– Несовременная ты какая-то. Вот я Разалию увел из-под венца. А вот тебя, наверное, никто бы не смог. Ты железобетон. Уж если любить, то навеки и одного. Скучно. Сейчас люди так не живут. Ладно. Не бойся. Я просто хотел вывести тебя из столбняка. Вроде получилось. Порозовела вся. Пошли с пчелами познакомлю.

Тут позвонил Руслан, Ася вновь побледнела.

– Ответь любимому, – улыбнулся Марат.

Чтобы не расплакаться во время разговора, Ася глубоко вздохнула и включила телефон.

– Ты звонила? – Руслан что-то жевал. Он всегда последнее время звонил во время еды, словно в остальное время у него были более важные и срочные дела, чем разговор с женой. Может, он звонил специально, чтобы испортить себе аппетит, а то и так растолстел дальше некуда. – Извини, пропустил твой звонок. Туту меня аврал на работе. Тут еще страховщица позвонила. Вот дом решил застраховать. Страховщица Надежда приехала, опись составляем. Ты как?

– Нормально.

– Ладно. Давай пока, – даже не дождавшись ответа, Руслан отключил телефон.

С Маратом на пасеке они провели целый день, а потом целую ночь. Ночь была прекрасной, теплой и нежной. И Ася нисколько не жалела, что это случилось.

Через три дня она уехала в Москву и не возвращалась год. Только через три месяца Руслан однажды позвонил и спросил, не бросила ли она его. Разговаривать на эту тему с ним было бесполезно, ответ был предсказуемым: угрозы, обвинения, нескрываемое презрение. Ася тогда сослалась на кучу дел и отключилась. Пару раз она возвращалась в город для встреч с Маратом. Она стояла на втором этаже его дома и смотрела на окна своего. Первый раз их с Русланом дом пустовал две ночи, во второй раз за зашторенными окнами ходила худая серая тень.

Ася жила в Москве и продолжала выполнять заявки, отправлять товар и перед детьми делать вид счастливого семейства. После работы стала ходить по самодеятельным театрам, участвовать в литературных фестивалях, постепенно стала обрастать друзьями, чего раньше не могла себе позволить. Последнее время все ее друзья Руслана раздражали. Конечно, так было не всегда, а только тогда, когда у них стали портиться отношения.

Ася не вернулась бы к Руслану еще долго, если бы однажды дочь не заявила, что хочет познакомить своих родителей с женихом. Вот это номер! Ася с трудом проглотила эту новость и задумалась, как обустроить праздник. Надо готовиться к свадьбе, а это значит, надо возвращаться в Челны и играть роль жены и радушной хозяйки.

Позвонила Руслану, сообщила радостную новость, сказала, что завтра приедет домой.

– Хорошо, – как-то неуверенно ответил он.

Ася чувствовала, как он мысленно приводит дела в порядок. Наверное, это выглядело так: этой позвонить, эту предупредить, этой перенести.

Сколько у него этих, что он так долго думает?

Хоть все и кончено, но надо действительно напрячься. Купила билет сразу туда и обратно, посчитала, что трех дней хватит, ровно настолько дети ехали в гости. Они выехали из Москвы на машине, предполагали на один день задержаться в Казани.

Ася стояла перед воротами дома, бодрая, выспавшаяся, чуть заметно для себя дрожащая. Когда открывала калитку ключом, возникла неосознанная и страшноватая суета и боязнь, что сейчас в замке что-то заклинит и он не впустит хозяйку-«прогульщицу». А она не была такой, она любила дом, дорожки, забор, лично высаженные кусты роз и голубые ели. Все не раз исхожено, истоптано. Когда она палкой на земле очертила витиеватую тропинку, которую надо было уложить плиткой, все подумали, что она рисовала ее в пьяном угаре. Пообсуждали, посмеялись, но сделали. Потом, когда в завитушках и загогулинах она высадила петуньи, бархатцы, розы и много других цветов, то неухоженная и истоптанная стройкой земля превратилась в роскошный цветник. Можно было бабочкой кружить и порхать из одной цветочной петли в другую.

Ася прошлась по заброшенному участку. Понемногу цвели многолетние цветы, ремонтантная клубника. Похоже, домработница совсем не присматривала за ней, перезревшие ягоды уже стали подгнивать. В отличие от сада, в доме было чисто и уютно. На кухне пицца, прикрытая салфеткой, кувшин с компотом малинового цвета. В зале на столе, именно на том самом месте, где происходила близкая встреча Руслана и страховщицы, – небрежно брошенные брюки, рубашка, сверху мужские трусы. Ася глубоко вздохнула. Казалось, она со старательностью отличницы подготовилась к «экзамену», и все равно провалила – на первой же картинке провалила. В сердце моментально появились железные обручи с шипами. Они, вибрируя, сжимались, а сердце болело и стонало, требуя успокоения.

Все барахло скомкала, бросила в темнушку, затворила дверь, вновь отворила, повесила брюки и рубашку на вешалку, трусы завернула конвертиком. Из душа появился голый Руслан, весь в капельках воды и с приятным запахом шампуня. Женское нутро Аси охнуло от желания. С трудом сдержалась, чтобы не броситься ему на шею. Отругала себя за слабость – что ни говори, а она соскучилась по теплоте его тела, по ласке.

– Ты что здесь делаешь?

– А где здрасьте?

– Здрасьте. – Пошел в зал за одеждой, заметив ее отсутствие, рассвирепел: – Где мои штаны?

– В темнушке, на вешалке.

– Блин, началось. Как хорошо было без тебя. Когда ты уедешь?

– Потерпи дня три. – Протянула трусы, брюки, рубашку.

Он стал одеваться. Все делал очень споро, но в то же время как-то слишком тщательно и аккуратно. Потом ставил чайник, наливал Асе кофе, пил привычное лекарство от давления, ел пиццу с чаем.

– Где Светлана?

– У нее сегодня выходной.

– А ты почему дома?

– Это допрос?

– Хватит бычиться. Просто так спросила.

Да, она опустошена до предела, но самом донышке за последний год скопилась личная мотивировка терпения и миролюбия. Хотя излишняя поспешность потратить накопленное может навредить делу. Экономия телодвижений и эмоций. Надо справить свадьбу без скандалов, лишних переживаний и затрат. Дети не должны страдать от родительской неустроенности. Ася будет терпеть и молчать сколько угодно, лишь бы все прошло замечательно и на высшем уровне. Может, никому эта жертва не нужна, но она все сделает правильно.

– Когда приедут дети?

– Они сегодня в Казани, наверное, завтра с утра будут здесь.

– Хорошо. Ладно, если устала, ложись, отдыхай. Я на работу. Если не устала, поехали со мной, посмотришь, как там.

Конечно же, надо съездить. Она уверена, что за год ее отсутствия там накопился беспорядок. Но что поделать, видимо, такой расклад Руслана вполне устраивал. Да и Асю тоже. Работать стало гораздо легче, отпала необходимость мотаться на автобусах, поездах, фурах. Да и сами маршруты существенно сократились. Раньше, к примеру, чтобы улететь в Китай, надо было сначала добраться до Москвы, – прямых рейсов Челны – Пекин не было. На еду хватало, оставляла себе ровно столько, чтобы не заботиться о деньгах.

Руслан встал и пошел. На втором шаге он вдруг оступился, его повело в сторону. Он схватился за стол и тихо выругался.

– Что с тобой? – подскочила к нему Ася.

– Ничего, ничего, – тихо прошептал он и, освобождая дорогу, подтолкнул Асю в сторону.

– Давно это у тебя? – нахмурилась Ася.

Она, кажется, догадалась, и эта догадка ей не понравилась. Со своим высоким давлением Руслан был в зоне риска стать инсультником. Мать перед основным ударом тоже так же оступалась, ударялась то о стену, то об угол стола, и никто не обращал на это внимания, успокаивали, списывали на возраст. А потом случилось страшное. После первого удара мать левой рукой поднимала безвольную правую и удивленно вопрошала: «Что за чудо, в нашем роду никогда такого не было». А в роду Руслана это было, бабушка девятнадцать лет неподвижно просидела на кровати, теперь восемь лет сидела тетка, сестра матери. Руслан всегда боялся стать таким. «Небо не позволит этого. Аллах меня любит и заберет сразу, я постоянно его об этом прошу», – всегда смеялся Руслан. Особенно этот вопрос стал актуальным, когда однажды Руслан позвонил Асе и сказал, что правая сторона ничего не чувствует.

– Ты где сейчас? – оборвала она его.

– Еду по проспекту Мира.

– В каком именно месте?

– Около ЖБК.

Железобетонный комбинат Ася знала.

– Очень хорошо. Через две остановки справа будет медицинский центр Яснова, заезжай туда.

– Может, пройдет, – заскулил Руслан. Ехать в больницу ему не хотелось.

– Прямо сейчас и сию минуту, – почти закричала она в телефон, чем напугала рядом сидящих пассажиров аэропорта.

– А что я им скажу?

– Все, что сказал мне, скажи им. Скажи, что у тебя предынсультное состояние.

Тогда Руслан послушался, из медицинского центра его увезли в больницу скорой помощи. Все разрешилось благополучно. Через две недели Руслан уже не вспоминал о своей болячке…

– Давай в больницу, – потребовала Ася, когда они сели в машину.

– Надоела.

– Собрался девятнадцать лет сидеть в инвалидном кресле?

– Ты чудовище, – сглотнул обиду Руслан.

В больнице с трудом уговорила врача сделать срочную магнитно-резонансную томографию.

– Вы что, врач? – отнекивался молодой человек в белом халате.

– Нет. Но у меня мать умерла от инсульта, я три года за ней ухаживала, пять раз лежали в больнице. Я насмотрелась на этих инсультников, может, побольше вашего. – Последнюю фразу можно было, наверное, не говорить, но Ася уже закипала от злости.

Пока сидели в коридоре в ожидании врача, Руслан взбеленился от совсем неудачных примеров: некоторые больные, цепляясь за поручни здоровой рукой, тащили свое полуживое тело вдоль стены, других везли на коляске или тележке. Всех объединяли только отсутствующие взгляды. Они словно говорили: да мы живы, но мы не люди.

– Я только от такой картинки сдохну, – жаловался Руслан и с удовольствием наблюдал за пожилой уборщицей, пышущей здоровьем. Она ходила вслед за шваброй и лихо обкатывала стулья, инвалидные коляски, ноги в больничных тапочках.

Заметив Руслана, уборщица вся всколыхнулась счастьем.

– О! «Пехорку» завезли?

Речь шла о пряже. Для Руслана она была сплошным туманом, в котором он терялся и не разбирался. Пехорка-мохорка-мешорка – все едино как неразборчивое, непонятное словоблудие. Руслан взглядом попросил помощи у Аси.

– Машина идет с фабрики. Дня через два будет. Приходите, будет очень хороший ассортимент, – ответила Ася.

Уборщица с недоверием посмотрела на Асю и вновь обратилась к Руслану.

– А мерцающий терракот будет?

– Будет.

Уборщица, видимо, расстроилась, что Руслан не удостаивает ее ответом и позволяет какому-то заморышу встревать в их благочинную беседу.

– Значит, приду через два дня, – кивнула она Руслану и вновь пошла за шваброй по длинному коридору. В какой-то момент обернулась и с улыбкой добавила: – Передавайте жене привет.

Ася чуть не расхохоталась в голос. Ясно же, что фраза «передавайте жене привет» говорилась Руслану, но предназначалась Асе, этой несдержанной выскочке, которая непостижимым образом прицепилась к уважаемому в городе предпринимателю. В том, что Руслана знали многие, Ася не раз убеждалась, в любом месте с ним могли поздороваться, начать говорить, спрашивать о завозе, наличии товара. Он довольно часто не знал или не помнил собеседника, но неизменно отвечал, вежливо улыбался. Известность ему принес магазин, который в городе пользовался большим успехом. Руслан всегда сидел за кассой, и поэтому практически все покупатели проходили через него. Еще Руслан запоминался своим шрамом на губе. Когда он родился, врачи долго не решались сообщить матери об этом, но потом сказали. Она очень расстроилась, но не из-за сына, а совершенно по другому поводу. Знала, что муж с таким ребенком домой не пустит. Так и оказалось.

– Уходи! У меня не может быть такого сына. Я нормальный, ты нормальная, а откуда он? Откуда принесла, туда и неси, – кричал Файзхан и, отказываясь принимать жену с сыном, закрывал перед ними дверь, менял замки.

Мать с Русланом бесконечно пряталась по соседям и однажды обратилась к врачу. Он отказался оперировать шестимесячного кроху. «Шесть лет исполнится, тогда и приходите», – вещал доктор. Мать Руслана отчаянно искала врача, который согласится. Ее стоны и слезы однажды все-таки дошли до сердца одного пожилого, весьма уважаемой хирурга. Сделал все аккуратно и ювелирно. Но Руслан был маленьким шестимесячным малышом, которому невозможно было объяснить, что от бесконечного плача швы на губе могут разойтись. Мать круглосуточно Руслана баюкала, целовала, тискала и все равно не справилась. Швы разошлись, немного перекосив рот и нос. Особенно это было заметно при разговоре.

В последние годы женщины баловали Руслана вниманием, и это до противности искажало его характер. Слава затмевает разум. И уже трудно понять и разобраться, что это еще одно самое сложное испытание. Выбраться из облака восторга – наисложнейшая задача, потому что оно обволакивает, убаюкивает, шепчет. Облако размыто по краям и скрадывает границы, когда успех перетекает в признание, лесть – в зависть. Ах, Руслан… какой у вас взор, стойка, бравада. Ах, какие повадки! Сначала возникает недоумение, непонимание, а после привыкания вырастает потребность. И в итоге от упоения любовью к себе уже не видишь близких, они становятся частью твоего интерьера, столь естественной и необходимой для украшения быта.

При появлении очередного больного Руслан скрипел зубами и громко требовал, чтобы они поскорее ушли из этого ужасного, отвратительного места. Ася с трудом его сдерживала и вновь бегала по отделению неврологии в поисках врача, которого ждали больше часа.

Врач выписал направление и проводил Асю многозначительным взглядом.

Ася взгляд прочувствовала, обернулась.

– Поверьте мне. Я буду ужасно рада, если после МРТ вы скажете, что я неврастеничная дура и что я мешаю вам работать, отрываю драгоценное время, которое вы бы потратили на других больных. Видит Аллах, я молю его об этом.

Врач смутился, опустил глаза.

На МРТ пришлось ждать еще полчаса. На тележке привезли бабушку, настолько худую и маленькую, что она занимала только половину места.

– Вы кто? – уставилась медсестра на мужчину средних лет, который подхватил бабушку, как ребенка, на руки и теперь уже стоял перед дверями кабинета.

– Сын, – ответил мужчина и перехватил мать так, чтобы голова не болталась по воздуху, а легла ему на плечо.

– Проходите, – медсестра, пропуская их, отворила дверь шире и посмотрела на Загребиных. – У вас есть направление?

– Есть, – вскочила Ася.

– Ждите, – лениво сказала она и пропала в кабинете.

Когда дверь вновь открылась, коридор моментально наполнился отвратительным запахом кала.

Медсестра шла по коридору и кому-то жаловалась по телефону:

– Она обосралась вся. Все МРТ воняет. У меня еще пациенты. Сын все моет, но там дышать нечем. Ее надо срочно в реанимацию.

Сын увез тележку с матерью к лифту, медсестра вернулась с баллончиком освежителя воздуха и стала усердно разбрызгивать по коридору и кабинету.

– Немного подождите, – уговаривала она всех посетителей и все ходила и ходила кругами. Когда запах кала и дезодоранта соединился и перемешался, воздух стал еще тяжелее и отвратительнее.

– Пошли отсюда, – бесконечно бурчал Руслан. – Я не полезу в это сраное МРТ.

И тут медсестра пригласила Руслана:

– Следующий.

Ася подтолкнула его к кабинету.

Минут через пятнадцать Руслан вышел счастливый и довольный.

– Девочки, – договаривал он в приоткрытое пространство, – приходите, у меня огромный дом, а кровать еще больше. Мы все на ней поместимся, даже с вашим аппаратом.

Слышно было, как медсестры смеялись и что-то отвечали.

Руслан плюхнулся рядом с Асей, обнял за плечи.

– Ну карчык, заживем.

Может, она действительно паникерша, взбалмошная идиотка, вместо того чтобы заниматься делами, потащила его по больницам. За это время и в магазин успели бы съездить, и свекровь проведать, и на могилку к родителям забежать. Отец умер после матери через семь лет в возрасте девяноста двух лет. Ася заранее для него выкупила место рядом с матерью, и теперь родители лежали вместе.

Еще надо успеть купить мяса для шашлыка. Асе почему-то обязательно хотелось по приезде детей затопить баню, пожарить шашлыки и накрыть стол на веранде, среди тишины и пения птиц. Хоть поселок был частью города, птицы здесь прекрасно жили и радовали разноголосьем.

– Слушай, – резко обернулся Руслан к Асе, – а давай еще чего-нибудь замутим?