Текст книги "Солнечные часы"

Глава 7

Внезапная тревога охватила Оливию, и она повернулась, вглядываясь в сероватый утренний полумрак. Но там ничего не было, и она откинулась назад на подушку, подложив одну руку под голову и глядя в потолок.

– Какая чушь, – произнесла она вслух. – Какая чудовищная чушь.

Дилан, наверное, уже рассказывает Джереми о случившемся во всех подробностях. За завтраком с кофе и круассанами. Если только он не разбудил его еще вчера, чтобы сообщить последние новости. Оливия подавила стон. Она балансировала на самом краю весь вечер. И все-таки сама шагнула в ловушку.

Кто-то когда-то говорил ей, что можно быть по-настоящему влюбленным, но при этом испытывать похотливое влечение к другому. До сей поры она не верила в это. А теперь поняла: именно похоть влечет ее к Дилану. Он привлекателен, удачлив, силен. Он накормил ее замечательным ужином. Даже немного флиртовал… Все шло словно по идеальному сценарию.

Все, кроме того, что Дилан – не Джереми. Именно о таком вечере она мечтала, когда шла ужинать с Джереми. Но тот вечер обернулся сокрушительным провалом.

Как же мог Дилан, совершенно чужой ей человек, так тонко уловить ее желания?

Просто у него большой опыт, ответила себе Оливия. Ей тут же вспомнилась рыжеволосая, завернутая в полотенце. И блондинка в ресторане. Да уж, Дилан знает, как ублажать женщин. Во всех отношениях. Как бы ей хотелось, чтобы на месте Дилана оказался Джереми! Чтобы ее чувства: смущение, одиночество, тоска – относились бы к нему. Она откинула покрывало и прошла на кухню. Поставила чайник. И тут же увидела розы Дилана, ждущие ее в раковине. Оливия застонала. Выбросить их? Но они так красивы…

В ожидании, пока закипит чайник, Оливия подрезала стебли и поставила розы в вазу.

Оливия приняла душ и оделась в джинсы и рубашку. Она уже доедала завтрак, когда постучалась Саша.

– Здравствуй, моя дорогая. Я просто хотела сказать, что решила все же установить аварийные кнопки. Сегодня днем будет звонить мастер. Мне кажется, женщинам, живущим в одиночестве, меры предосторожности совершенно необходимы.

– Саша, пожалуйста, не тратьте на меня лишних денег. Я абсолютно спокойна за себя, – смутилась Оливия. К тому же она здесь долго не пробудет. Или переедет вскоре в новую квартиру с Джереми, или вернется в Бристоль, зализывать раны.

– Это не более чем предосторожность. Я уверена, они нам никогда не понадобятся. – Сашин взгляд остановился на вазе с розами. – Дорогая! Какая красота. Розовые розы. – Она радостно поглядела на Оливию. – У тебя появился поклонник?

– Господи, нет! – поспешила возразить Оливия. – Это всего лишь знак благодарности. Я… я сделала кое-кому одолжение.

– Первые цветы, которые я получила от своего возлюбленного, – именно розовые розы, мечтательно произнесла Саша. Ее светлые глаза наполнились слезами. – Он сказал, что красные цветы – символ страсти, но розовые означают настоящую любовь, которая будет длиться вечно. Так и было, – добавила она со вздохом.

Когда Саша ушла, Оливия снова задумалась, кто же этот ее загадочный «возлюбленный»? Надо бы спросить у Дилана… И тут же одернула себя. О чем это она? Ведь решено: больше никаких приватных бесед. Ни при каких обстоятельствах.

Постепенно до нее начало доходить, сколько информации вчера выкачал из нее Дилан. Словно досье составлял. Но не стоит предаваться тоске. Сегодня – замечательный день, и она пойдет гулять. Пожалуй, стоит начать экскурсию с поездки на десятичасовом автобусе. Может быть, это поможет немного развеяться. И решить, что же делать дальше с жизнью вообще и работой в частности.

Оливия без сожалений оставила дома мобильный телефон. Со всеми сообщениями, если таковые будут, разберемся вечером. А сейчас – только отдых и никаких волнений.

Заняв место на верхнем этаже автобуса, она оказалась в компании пожилых японских туристов, парочки американцев и нескольких австралийцев, буквально обвешанных камерами и фотоаппаратами. И осталась довольна поездкой по знаменитым местам, а затем неторопливой прогулкой по набережной Темзы. По дороге ей попался паб, где подавали горячие бутерброды с говядиной и домашнее красное вино.

Потом она села на автобус до Оксфорд-стрит и замечательно провела пару часов, исследуя многочисленные магазины. В основном, правда, ей приходилось лишь мечтать о том, какие наряды она купит, когда будет хорошо зарабатывать, зато можно было понюхать разнообразные духи и попробовать косметику. В конце концов ее единственной покупкой стал кусок пирога и салат в одном из продуктовых отделов.

Вернувшись домой, на Ленсей-Гарденс, она обнаружила у дверей грузовичок фирмы по установке охранных систем. Поэтому пришлось пока что пойти в сад.

Солнышко ласково пригревало, но в воздухе уже чувствовалась свежесть. Скоро осень время перемен. С нее начинался новый учебный год в школе и в колледже. Через неделю у нее день рождения. В сентябре она встретила Джереми…

Сама не зная как, она побрела по тропинкам, которыми вел ее Хамф, и вскоре оказалась на поляне с солнечными часами. Присела на скамейку. Сегодня в саду было необычайно тихо. Впрочем, неудивительно. Ведь люди на работе. Да и ей следовало быть там же, напомнила себе Оливия, почувствовав укол совести.

Она так и не пришла к твердому решению, стоит ли ей работать в «Академи Продакшнс». Здравый смысл говорил, что лучшего предложения она не получит. А вот инстинкты предупреждали об опасности. Пришлось признаться себе, что мысли о Дилане очень ее тревожат. Весь день она вспоминала о нем.

А вот о Джереми не думала совсем. Тогда как он должен был постоянно занимать се мысли.

Наверное, я тихонько схожу с ума, сказала себе Оливия, хмуро глядя на часы. Интересно, что же все-таки наговорил ему Дилан? И как все исправить?

Может быть, у нее были неоправданно большие ожидания? И все-таки Джереми переменился с тех пор, как они встречались в Бристоле. Там он был так нежен и предупредителен. Полон планов и надежд. Они часто говорили о том, как замечательно им будет вместе.

Теперь же, стоило ему узнать, что она переехала в Лондон… С другой стороны, Джереми и вправду не может сейчас обсуждать с ней совместные планы. Ведь все еще так шатко и неопределенно. Впрочем, он сам осложнил дело, переехав к кузену Марии, напомнила она себе, подавляя всплеск раздражения. И это случилось прежде, чем она окончательно смешала карты, явившись сюда и поселившись прямо за углом.

Нам надо посидеть и спокойно поговорить, решила она. Не в людном баре, не в шумном ресторане и не в ее квартире. Оливия оглядела поляну. Вот здесь – идеальное место. Уединенно, тихо и вдали от чужих глаз. Она будет сидеть рядом, он обнимет се. Она положит голову ему на плечо, и прежняя магия встреч вернется к ним.

Оливия прикрыла глаза, стараясь вызвать образ Джереми. Такого, каким он был несколько месяцев назад. Вот он улыбается ей и говорит, что она для него – единственная в мире… Но несмотря на все ее старания, образ таял и расплывался. Золотые солнечные пятнышки слепили своей бесконечной игрой.

И вдруг она ясно увидела поляну. И Джереми сидел с ней рядом. Так, как она хотела. И ей было хорошо и спокойно. Она почувствовала, как его рука или губы коснулись волос. Она улыбнулась и сказала, не открывая глаз:

– Я люблю тебя.

Потом приподняла отяжелевшие веки, чтобы взглянуть на него. Сердце ее наполнилось нежностью и любовью.

Вот только Джереми здесь не было, поняла она с изумлением. Зато она оказалась лицом к лицу с Диланом. Он сидел на другом конце скамейки.

Оливия вздрогнула и почувствовала, как затекла шея.

– Ты? – только и смогла выговорить она, откидывая с лица пряди волос. – Что ты здесь делаешь?

– Я твой сосед, если не забыла. Живу вон там. – Он махнул рукой. – Так что мне никто не запрещает здесь находиться.

Она тряхнула головой.

– Я не слышала, как ты пришел…

– Можешь не объяснять, – весело отозвался он. – Ты витала где-то в другой вселенной. Наверное, тебе снился хороший сон.

Она вспыхнула.

– Я… не помню. Почему ты меня не разбудил?

– Потому что ты так сладко спала. Оливии стало не по себе, когда она представила, как Дилан сидит и наблюдает за ней. Хочется надеяться, что она не говорила во сне…

– Разве ты сегодня не работаешь?

– Вообще-то, работаю. Потратил кучу времени, пытаясь связаться с тобой через агентство. Когда не смог дозвониться, решил нанести личный визит. Но Саша сказала, что видела, как ты направилась к саду. – Он развел руками. – Ну, я и пошел следом.

– Господи, я начинаю чувствовать себя как дома, в родной деревне. Там каждый знает, кто куда пошел и зачем. Мне казалось, лондонцы больше заняты своими делами.

– Но я не из лондонцев, – ответил Дилан. – Я ирландец, а здесь проездом. И в моей родной деревне все жители тоже проявляют здоровый интерес к делам соседей.

– Но как ты догадался, что я буду именно здесь? – Она покачала головой. – Я думала, сюда больше никто не заходит. И что это – мое место.

– Мечтать не вредно, Оливия. Это и мое любимое место.

– Ox. – Она почувствовала нечто вроде ревности. Значит, ее уединенное место не более безопасно, чем минное поле. И решила обидеться. – Ну почему ты никак от меня не отстанешь?

– Потому что мы предложили тебе работу и хотели бы получить ответ как можно скорее. – Он старался придерживаться делового тона.

– А что, если я еще не решила? – осведомилась Оливия.

– Тогда у тебя еще есть двадцать четыре часа. Можешь звонить в любое время. Разумеется, никакого давления, – добавил он лаконично.

Против воли губы Оливии сложились в озорную усмешку.

– Даже если я откажусь?

– А зачем тебе делать такие глупости?

– Например, из инстинкта самосохранения, предположила она.

– Почему ты думаешь, будто тебе есть чего бояться? – спросил Дилан со скучающим видом.

– Есть основания. Мне… мне не следовало соглашаться ужинать с тобой вчера вечером.

– Не понравилось меню?

– Да нет, еда была замечательной. – Она не осмеливалась поднять глаза и рассматривала свои руки, сцепленные в замок. – Я не должна была ставить себя в такое положение.

– Ну, об этом можешь не тревожиться, – успокоил ее Дилан. – Я обещаю, что не буду включать этот пункт в твое трудовое соглашение.

Она окинула его внимательным взглядом.

– Ты понимаешь, что я имела в виду.

– Но, Оливия, – насмешливо проговорил Дилан, – на дворе не девятнадцатый век. Прощальный поцелуй – теперь не преступление, а социальная норма.

– Да? – удивилась Оливия. – Вот как ты это называешь?

– Да, – подтвердил он. – И я глубоко сожалею, если ты усмотрела в нем нечто большее. Я целовал бы тебя не так, если бы всерьез хотел предаваться с тобой любви.

Он замолчал. У Оливии перехватило дыхание. По всем ее нервным окончаниям словно прошел ток.

– И если ты не веришь мне, – добавил он мягко, – можешь пододвинуться ближе. Я покажу тебе.

Она судорожно сглотнула, не сводя с него глаз, словно зачарованная. Потому что еще минута, и она сделает все, что он скажет. Пускай он обнимет ее и снова поцелует. Чувствовать, как его руки поглаживают ее обнаженное тело, проводя по кромке острого, как лезвие, удовольствия…

– К тому же, – продолжал Дилан все так же беззаботно, – солнышко светит жарко, трава сухая. А у меня на следующий час или два ничего не запланировано. А у тебя?

Оливия вздрогнула, словно просыпаясь. И обрела одновременно здравый смысл и дар речи.

– Ты в своем уме? Да как ты смеешь! Дилан рассмеялся.

– Я смею, потому что у тебя такой смешной вид. Так и хочется подразнить немного.

– Тогда тебе должно быть ясно, почему я не желаю с тобой работать. – Ее голос дрожал от праведного негодования.

– Ну, на работе ты будешь в безопасности, возразил он. – Там это будет расцениваться как сексуальное домогательство, и ты сможешь подать в суд. Получишь крупную компенсацию.

Оливия снова закусила губу. Кажется, он все еще издевается.

– Ты ничего не говоришь о Джереми, – произнесла она тихо. – У него может быть свое мнение относительно моей работы под твоим началом.

– И еще о том, что мы с тобой ужинали, да? – Дилан уколол ее веселым взглядом.

– Может быть. – Ее сердце снова взволнованно забилось.

– Тогда зачем ему говорить об этом? – рассудительно заметил Дилан. – В конце концов, это не слишком походило на свидание. И я держу слово. Наша сделка в силе. Я не намерен мешать тебе.

Оливия почувствовала явное облегчение. Но тут же вновь встревожилась. Ну вот, она снова вступает с Диланом в очередную сделку.

– И все же вряд ли будет правильно принять предложение «Академи Продакшнс», – сказала она.

– Возможно, ты и права. Ты ведь спланировала свое будущее. А у Джереми в жизни уже была одна женщина, одержимая карьерой. Так что сомневаюсь, что ему захочется и вторую такую же. Теперь у него будет жена-домохозяйка. Он любит немного принижать окружающих, чтобы самому казаться значительнее.

Оливия недоверчиво уставилась на него.

– Не правда! – воскликнула она. – Джереми будет рад, если я получу постоянную работу!

– Приму к сведению, – пожал плечами Дилан. – Тогда в чем же проблема?

Во мне, подумала Оливия расстроенно. Потому что я не доверяю себе, когда ты рядом. Не доверяю своей реакции. Ты заставляешь меня забыть Джереми, а мне это не нравится.

Склонив голову, она сказала:

– Мне кажется, у меня инстинктивная реакция.

Он вздохнул.

– Оливия, слушай лучше голос рассудка, а не сердца. Тебе нужна хорошо оплачиваемая работа. А нам нужен хороший организатор, который сумеет справиться с проблемами и обучит секретариат пользоваться программой «С крипте к».

– Но на это потребуется не так много времени, – возразила Оливия.

– Не бойся, скучать тебе не придется, – сухо ответил Дилан. – Ты должна будешь также справляться с обязанностями Ким, пока она в декрете. Разрабатывать программный материал, обеспечивать работу канцелярии. Боже, да список дел бесконечен.

О нет, подумала она. Именно этого я и боюсь.

– Хочешь, я улажу этот вопрос с Джереми? Просто удостоверюсь, нет ли у него серьезных возражений?

Нотка насмешки в его голосе уколола ее, как иголка.

– Мне не нужно его разрешение, – отрезала Оливия. – И вообще чье бы то ни было.

– Значит, ты приступаешь к работе? Она еще немного поколебалась, но наконец сдалась и коротко кивнула.

– Хорошо. Жду тебя в понедельник утром. Заключим договор с агентством и заплатим им комиссионные. Надеюсь, тебя это устраивает?

– Да, – ответила она. – Спасибо. Дилан легко поднялся.

– Тогда я пойду и оставлю тебя спокойно досматривать сон.

– Кажется, я уже выспалась. – Она тоже встала и потянулась за сумкой.

Дилан улыбнулся ей на прощание. Его серебристые глаза блеснули в последний раз, и он ушел.

Придя домой, Оливия узнала, что ей два раза звонили из агентства. Еще один звонок был от Джереми. Он оставил номер, по которому его можно будет застать после пяти. Она позвонила и, судя по шуму, заключила, что Джереми находится в очередном пабе. Голос у него был необычно радостный.

– Привет, дорогая. Как дела?

– Наверное, неплохо, – ответила она спокойно. – Вообще-то, мне предложили работу.

– Да, в агентстве по временному трудоустройству. Ты говорила.

– Нет, это другое…

– Ладно, лишь бы платили хорошо, – перебил он ее. – Потому что я посмотрел несколько квартир. Та, что подходила бы нам, стоит ужасно дорого.

Оливия немного приободрилась.

– Может быть, в выходные съездим, посмотрим квартиры?

– Боюсь, дорогая, никак не получится. Один из наших крупных клиентов спонсирует турнир по гольфу в Мидленде. Я должен поехать туда и убедиться, что все идет гладко.

– Да? – разочарованно протянула Оливия. – Это значит, я тебя не увижу?

– Дорогая, я ужасно занят в офисе. У меня вряд ли будет свободное время до следующей недели.

– А я не могу поехать с тобой на этот турнир? – робко предложила Оливия.

– Ливви, ты умрешь со скуки. А я там буду работать, так что не смогу проводить с тобой много времени.

Чувствуя, как в горле пересохло, она проговорила:

– Но ведь будут еще и ночи…

– И этого тоже не гарантирую. – Его тон был резок. – Если они захотят пить до рассвета, мне придется сидеть с ними. На случай непредвиденных неприятностей.

– Да, – с трудом выговорила Оливия. – Да, я понимаю.

– Что-то не так?

– Ну… я немного разочарована, – медленно произнесла она.

– Прости, милая, но на данный момент работа для меня превыше всего. Не можем же мы все время сидеть, взявшись за руки. Но мне надо бежать. Когда вернусь с турнира позвоню тебе. Купи себе новое платье, и мы пойдем в клуб.

После того, как он повесил трубку, Оливия немного посидела, невидящим взглядом уставившись на букет роз. Непросто было смириться с тем фактом, что она сама предложила себя Джереми, а он отказал ей. Случилось нечто весьма важное. А ведь ей так хотелось рассказать Джереми все – и как она нашла пропавшие файлы в «Академи Продакшнс». И о том, что ей предложили работу. И – в шутливой манере – про ужин с Диланом. Но Джереми, кажется, наплевать, как она проводит время. До чего больно, подумала Оливия, и грустно. Неужели он всегда был таким?

Но ведь Джереми делился с ней самым сокровенным. Рассказывал о своем неудачном браке. Жаловался на руководство, которое якобы зажимает его, не дает продвигаться по служебной лестнице. Правда, за его рассказами и жалобами почти не оставалось времени для ее собственных новостей и событий. Но в сравнении с его карьерой ее жизнь казалась такой блеклой и второстепенной…

Слова Дилана: «Он любит немного принижать окружающих, чтобы самому казаться значительнее» – отдавались у нее в ушах.

– Нет, – яростно произнесла она вслух. – Я ему не верю. И никогда не поверю. Но что это со мной? Раньше у меня не возникало таких сомнений…

Она замолчала. Потому что у нее перехватило дыхание. Оливия понимала, что с ней случилось. Причиной ее сомнений был человек по имени Дилан Мелоун, с глазами, сверкающими, как расплавленное серебро, с улыбкой, которая не выходила у нее из головы.

С понедельника она будет проводить целый день в обществе этого человека. Кажется, еще никогда в жизни она не принимала такого опасного решения.

Глава 8

В тот момент, когда Оливия подошла к стеклянной двери «Академи Продакшнс», у нее окрепла уверенность, что добром это не кончится. Но все равно она нажала на кнопку звонка.

– Держись, – напутствовала она себя и решительно вошла.

В приемной ее встретила Мини, широко улыбаясь.

– С возвращением, – прошептала она, когда Оливия подошла поближе. – Наверное, ты сделала что-то невероятное. У Кэрол было такое лицо, словно она глотнула уксуса.

– Да нет, ничего такого, – ответила Оливия. Она вешала жакет в шкаф, когда в приемную влетела Кэрол.

– А, вот и вы, – резко начала она. – Имейте в виду, даже если Дилан не появится сегодня до полудня, это вовсе не значит, что вы можете попусту терять время. У меня есть кое-какие указания по поводу вашей работы, и я уже дважды заходила в офис.

– Простите, – спокойно отозвалась Оливия, но я была здесь в девять ноль-ноль. Кэрол фыркнула.

– Усердные работники приходят задолго до девяти. Поторопитесь. У меня нет времени.

Оливия старательно заполнила выданные ей бланки и вписала номер социальной страховки.

То, что Дилана не будет в первой половине дня, ее обрадовало, но только до тех пор, пока Кэрол не протянула Оливии кассету.

– Дилан оставил ее для вас вчера вечером.

Лучше прослушать ее до его прихода.

С этими словами она умчалась по своим делам. Вчера вечером? – мысленно переспросила Оливия. Не может быть. Она вставила кассету в плеер и надела наушники.

– Надеюсь, ты слышишь меня, Оливия, иначе я очень расстроюсь. – Его слегка насмешливый голос заставил ее почувствовать, словно Дилан стоит рядом. – Я подумал, что тебе стоит прочесть спасенные тобою файлы. Ознакомься с ними как можно скорее. Потому что нам предстоит работа по этой теме. На этой кассете начитаны дальнейшие записи об Уильяме Питте-младшем. Я хочу, чтобы ты добавила их в тот же файл.

И еще, прежде чем ты начнешь обзывать меня нехорошими словами, позволь сказать: я вовсе не был уверен, что ты будешь работать со мной. Я лишь надеялся на это. Увидимся позже.

Ох, как умно, подумала Оливия, запуская «Скриптек». Вы пытаетесь манипулировать мною, мистер Мелоун. Только предельно формальные деловые отношения могут послужить ей защитой. Потому что, даже если бы не было Джереми, между ней и Диланом Мелоуном невозможны никакие личные контакты. Он – телезвезда, а она не хочет быть похожей на глупенькую фанатку, очарованную его обаянием. Так что общение надо свести к минимуму.

По мере того, как она печатала заметки, оставленные на кассете Диланом, ей волей-неволей стало интересно. Будущая программа, похоже, завоюет внимание зрителей.

Было уже далеко за полдень, когда она закончила читать записи. Стоило ей закрыть папку, как в коридоре послышались шаги и голос Дилана.

Скоро он вошел в комнату и остановился в дверях, прислонившись к косяку.

– Значит, ты пришла.

– Конечно. А чего ты ожидал?

– Когда речь идет о тебе, Оливия, ни в чем нельзя быть уверенным. Я быстро это понял. Кстати, что ты думаешь об Уильяме Питте-младшем?

Она опустила глаза на папку.

– Очень сложный характер. Наверное, многого смог бы достичь, не умри он молодым.

– Хотя не все его достижения можно назвать великими, – возразил Дилан. – Это он придумал первый налог на доход, еще во времена наполеоновских войн. Возможно, имеет смысл сообщить налоговой службе, что Бонапарт давно умер – Он потянулся. – Бери жакет. Мы идем обедать.

– Я лучше съем бутерброд прямо здесь.

– Несомненно, так было бы лучше. Но это не личное приглашение, – произнес он сухо. – У меня деловой обед с Меттом Хартли. Он будет продюсером этой серии передач. Мне нужно, чтобы ты делала заметки. Жду тебя в приемной через пять минут.

Он повернулся и вышел.

Оливия глубоко вздохнула. Значит, беспокоиться о сохранении дистанции нет надобности. Дилан сам об этом позаботился.

Что ж, теперь она точно знает свое место. Это должно было подбодрить Оливию, но отчего-то расстроило. Словно она потеряла что-то важное. Чепуха, подумала Оливия, спускаясь по ступенькам в холл.

К концу ее первой недели в «Академи Продакшнс» Оливия освоилась и начала чувствовать себя гораздо комфортнее. Дилан продолжал вести себя вежливо и отстраненно. Оказалось, что работать с ним непросто. Он был требователен и сердился, когда все шло не так быстро, как бы ему хотелось. Но вскоре Оливия стала уже самостоятельно решать многие вопросы, не обращаясь к Дилану.

Между ними установилось молчаливое равновесие.

Каждое утро еще до половины девятого она уже сидела за столом в кабинете, разбирая его почту. И редко уходила раньше шести, а иногда задерживалась допоздна.

Кроме серии передач, Дилан готовился к началу новой парламентской сессии.

– Сама сессия – показная шумиха, – сказал он однажды Оливии. – Меня гораздо больше интересует закулисная борьба. Но об этом никто из них говорить не хочет. Моя задача – кинуть им приманку, а потом заставить расколоться неожиданным вопросом. Главное сбить их с накатанной дорожки официальных фраз. Тогда можно узнать нечто действительно интересное.

– И это всегда работает? – недоверчиво спросила Оливия.

– Нет. Это похоже на игру в шахматы. Приходится продумывать по меньшей мере три хода вперед. – Он покачал головой. – Но зато когда получается – это настоящее шоу.

Ты сам – настоящее шоу, подумала Оливия. Она бывала с ним в телестудиях. Смотрела, как он ведет себя перед камерой. Чувствовалось, что он любит свою работу. И не раз Оливию захватывало общее возбуждение, чувство принадлежности к чему-то волшебному.

К тому же за работой у нее почти не оставалось времени грустить и думать о Джереми.

Он вернулся со своего турнира по гольфу, полный впечатлений. Целый час рассказывал, какую важную роль сыграл в этом событии и как отлично все прошло.

– Без меня бы все рухнуло, – хвастливо заявил он. А потом пустился в пространные описания гостиницы, в которой проходил турнир, и того, сколько было выпито шампанского за выходные.

Оливия была рада за него. Действительно рада. В конце концов, его успешная карьера весьма существенное условие их будущего счастья. Ей приходилось все время напоминать себе об этом.

Она так и не сказала ему, где работает. И ни словом не упомянула о Дилане. И с каждым прошедшим днем становилось все труднее заговорить об этом.

Тот вечер, что они провели, шатаясь по клубам, тоже нельзя было назвать удачным. Ей хотелось потанцевать, но Джереми, кажется, предпочитал напиваться, таская ее из одного бара в другой. Он то и дело указывал ей на знаменитостей, чьи имена ей, впрочем, ни о чем не говорили.

– Зачем мы сюда пришли, если не останемся на весь вечер? – спросила Оливия в очередном клубе, борясь с усталостью и раздражением.

– Чтобы нас увидели, – ответил он совершенно серьезно.

Но в эти выходные все будет иначе, пообещала она себе. Потому что Джереми поклялся, что они проведут день ее рождения так, как она пожелает. Его переполняли экстравагантные идеи. Он предлагал ей билеты на супермодный спектакль, добытые исключительно благодаря каким-то неясным «связям». Столик в самом новом и фешенебельном ресторане. Или через одного из клиентов можно было устроить прогулку на воздушном шаре. А также проехать круг на болиде самой престижной гонки – Формулы – 1.

К счастью, ей удалось убедить его, что ничего этого не нужно.

– Мне хотелось бы провести день тихо, уговаривала Джереми Оливия. – Я еще не была на Темзе. Я думала, что мы можем пойти в Гринвич… или в Тауэр.

– В лондонский Тауэр? – Он оглядел ее в полном недоумении. – Это еще зачем?

– Затем, что я никогда там не была, – терпеливо объяснила она. – И меня начала интересовать история, – добавила она немного смущенно.

– Но туда ходят только туристы-иностранцы, – возразил Джереми. Она рассмеялась.

– Ладно, если тебе так легче, будем говорить только по-французски. А потом я приготовлю праздничный ужин. Будет весело, обещаю.

На этот раз они останутся одни. Эта мысль наполняла Оливию радостным предвкушением. Саша проводит выходные у друзей в Ричмонде. Но эту информацию она приберегала на субботу. То-то обрадуется Джереми! Ей хотелось, чтобы все прошло спокойно и естественно, без спешки.

– Ну ладно, если тебе хочется, – пожал он плечами.

Большую часть обеденного перерыва в пятницу она потратила на пробежку по магазинам. Нужно было закупить хотя бы часть продуктов к праздничному обеду. Вернувшись, она обнаружила у себя на столе очередную кассету от Дилана. Он сообщал, что его не будет до конца дня и она сегодня может идти домой, как только разберется с начитанным на кассету материалом.

Отлично, радостно подумала Оливия. Можно будет все подготовить с вечера. Покончив с работой, она схватила сумку и убежала, не обращая внимания на неодобрительное ворчание Кэрол.

Не успела она вставить ключ в замочную скважину, как подбежал Хамф и с радостным лаем закрутился вокруг. За ним подошла и Саша.

– Ты сегодня что-то рано, дорогая. – Она протянула Оливии большой желтый конверт. – Вот, почтальон тебе принес.

Оливия улыбнулась и наклонилась погладить Хамфа, который терся у ее ног.

– Завтра у меня день рождения. Думаю, это от кого-то из друзей.

– О, как здорово! Обожаю сюрпризы. Мой возлюбленный был мастером на всякие сюрпризы. – Саша сплела пальцы. – Открывай же скорее, дорогая.

Смеясь, Оливия вскрыла конверт и достала перевязанную ленточкой плитку шоколада и открытку с репродукцией «Подсолнухов» Ван Гога. Надпись на открытке гласила:

«Милая, Мне очень жаль, но завтра я никак не могу прийти. Том заболел, и мне придется ехать в Эдинбург на конференцию вместо него. Развлекайся. Надеюсь, ты отлично проведешь время.

С любовью, Джереми».

– Отличный шоколад, – воскликнула Саша, но тут же осеклась. – Оливия, что-то случилось? Ты так побледнела…

– Нет, ничего. – Оливия с трудом взяла себя в руки. – Я… просто у меня были планы. Теперь ясно, что ничего не получится. Немного жаль.

– А мне кажется, ты просто убита, – заметила Саша. – Давай пойдем ко мне. Выпьешь кофе. И много-много бренди.

Оливия выдавила улыбку.

– Нет, нет, ничего страшного, я делаю из мухи слона.

– Ну, как скажешь. – Саша недоверчиво взглянула на нее.

Когда хозяйка наконец ушла, Оливия выбросила шоколадку и открытку в мусорное ведро. А сверху добавила пакеты с продуктами, которые так тщательно выбрала.

Слезы жгли глаза, горло саднило. Странно, но она почему-то не верила Джереми. Скорее всего, он сам напросился ехать на конференцию. Просто чтобы не ходить с ней по Тауэру. И эта шоколадка… словно она – один из его чертовых клиентов, а не женщина, которой он столько раз признавался в любви.

Оливия свернулась в клубок на диване, обхватив себя руками. Конечно, можно поехать домой. Но мама захочет узнать, почему она передумала. Для родни не было секретом, что она остается в Лондоне из-за какого-то мужчины. И все захотят узнать, что произошло. К тому же получится, что они для нее как бы запасной вариант. Такой боли она причинить им не может.

Нет, если кому-то и будет больно, то только ей. Возможно, хорошо, что она выросла в одиночестве. Потому что в будущем ей, похоже, придется часто бывать одной.

Войдя домой, Дилан сразу ощутил какой-то дискомфорт. Неделя прошла ужасно. Нужно срочно принять душ, выпить чего-нибудь согревающего и хорошенько подумать. Но едва он опустил на пол кейс, как в прихожую вышел Джереми с дорожной сумкой через плечо.

– Привет, – проговорил он смущенно. – Я не ожидал тебя увидеть.

– Ты куда-то собрался? – сухо спросил Дилан, разглядывая его сумку.

– Все решилось в последнюю минуту. На работе такой завал, что я решил немного расслабиться.

Джереми старательно избегал встречаться с ним взглядом.

– Едешь один?

– Что? А, да, – ответил тот. – Боюсь, у Марии другие планы.

Дилан улыбнулся, но глаза оставались холодными. В нем почему-то росла злость.

– Ладно, увидимся в воскресенье вечером, сказал Джереми, уже стоя у двери.

– Как продвигаются поиски квартиры? спросил Дилан.

– Неплохо, – удивленно отозвался Джереми. – Вообще-то есть даже несколько подходящих вариантов.

– Рад слышать, – мягко произнес Дилан. – Давай ускорим твой отъезд, ладно?

Джереми покраснел. Он взглянул на Дилана, но ничего не сказал и вышел, хлопнув дверью.

Дилан прошел в столовую и щедро плеснул себе виски в стакан. Сделал большой глоток и подошел к балкону, невидящим взглядом вперясь в освещенный солнцем вид за окном.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, куда направился этот ублюдок. А он-то, дурак, еще и отпустил Оливию домой пораньше… Знал бы, завалил бы ее работой так, чтобы до полуночи не разобралась. А, к черту их обоих! Они вполне заслуживают друг друга. С этой мыслью Дилан отхлебнул еще виски.