Текст книги "Невеста желает знать"

Француженка долго всматривалась в нее, прежде чем ответить:

– Конечно.

Оливия с ужасом посмотрела на сестру:

– Не знаю, как ты себя чувствуешь, но не хочу заразиться.

Пиппа сошла с возвышения и поспешила за ширму, где оставила одежду:

– Я бы не хотела, чтобы ты тоже чувствовала себя…

– Нездоровой? – вставила мадам Эбер.

Пиппа решила не повторять за ней.

– Больной, – выпалила она.

Оливия наморщила нос:

– Ради бога, Пиппа. Поезжай домой. Только возьми кеб. Экипаж понадобится нам с мамой, чтобы увезти все пакеты.

Ей не требовалось повторять дважды.

– Думаю, я так и поступлю.

Разумеется, она так не поступила.

Вместо этого оделась, заверила мать, что прекрасно доберется сама, и оставила лавку, держа путь в избранном направлении.

Опустив голову и завернувшись в плащ, Пиппа устремилась по Бонд-стрит и Пикадилли, где вместе с горничной села в кеб. Пиппа подняла капюшон плаща и шепотом попросила соблюдать тайну, прежде чем выйти из противоположной дверцы.

Проскользнула незамеченной по узкому переулку позади церкви Святого Якова, и отсчитала здания с дальнего конца: первое, второе, третье… прежде чем остановиться у тяжелой входной двери и громко постучать.

Никто не ответил.

Пиппа удвоила усилия. Барабанила по стали ладонью, производя ужасный шум.

«Если ее найдут здесь»…

Было тысячи способов закончить предложение. Но лучше не задумываться над этим.

Она снова постучала. Сильнее. Быстрее.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем в центре стальной двери открылась щель, и на нее уставились черные глаза, раздражение в которых быстро сменилось удивленным узнаванием.

– Какого черта?

Голос заглушался сталью двери.

– Я леди Филиппа Марбери, – объявила она, но слова заглушил звук закрываемого отверстия. Изнутри на двери отодвигались засовы, сталь ударялась о камень.

Дверь открылась. Пиппа увидела зловеще выглядевшего гиганта на фоне зияющей тьмы. Высокого, широкоплечего, со шрамом на губе и носом, который, похоже, был несколько раз сломан.

Она впервые ощутила некоторую неуверенность, но открыла рот, чтобы представиться:

– Я…

– Я знаю, кто вы, – коротко ответил он. – Заходите.

– Я не… – снова начала она, но осеклась. – Кто вы?

Огромная лапища схватила ее руку и втянула в коридор.

– Не приходило в голову, что кто-то может увидеть вас здесь? – спросил гигант и, высунувшись, посмотрел по сторонам. Очевидно, удовлетворенный тем, что ее никто не видел, он закрыл дверь, задвинул засовы и, отвернувшись от нее, раздвинул гардины и вошел в другой коридор с громовым криком:

– За что мы, спрашивается, платим швейцару? Почему никто не стоит у чертовой двери?

– По-моему, в это время дня у ваших дверей никто не появляется, – откликнулась Пиппа.

Великан повернулся к ней. В глазах вспыхнуло любопытство:

– Откуда вам знать?

– Я бывала здесь раньше, – просто ответила она.

Он покачал головой и сухо улыбнулся:

– Борн знает, что Пенелопа устраивает сестре экскурсии?

– О, вы не так поняли. Я не приходила сюда с Пенелопой. Я была здесь с мистером Кроссом.

Великан озадаченно уставился на нее.

– Кросс, – повторил он, и Пиппа заметила перемену тона. Недоверие. Может, что-то еще.

– Да, – кивнула она.

Он покачал головой:

– Кросс. И вы.

Пиппа нахмурилась:

– Да. Наши встречи, разумеется, нерегулярны, но у меня были веские причины навестить его в начале этой недели.

– Веские причины.

Он не спрашивал. Но она сочла нужным повторить:

– Да…

Поколебавшись, Пиппа добавила:

– Хотя, наверное, будет лучше, если вы не скажете ему, что я была сегодня здесь.

– Возможно, – понимающе кивнул он.

Слишком понимающе.

Она протянула руку:

– Боюсь, у вас преимущество передо мной, сэр. Я не имела удовольствия познакомиться с вами.

Он долго смотрел на ее руку, прежде чем снова встретиться взглядом, словно давая шанс передумать:

– Я Темпл.

Герцог Ламонт.

«Убийца».

Пиппа отступила. Рука сама собой упала, прежде чем она смогла овладеть собой.

– Вот как.

Его губы искривились в сухой усмешке:

– Теперь вы жалеете, что вообще пришли сюда, не так ли?

Мысли Пиппы пришли в смятение. Темпл ничего ей не сделает. Он партнер Борна. Партнер мистера Кросса. Сейчас середина дня. Людей не убивают в Мейфэре посреди дня.

И несмотря на все, что она слышала об этом темноволосом опасном человеке, не существовало ни единого доказательства его мнимых злодеяний.

Пиппа снова протянула руку:

– Я Филиппа Марбери.

Темпл изогнул темную бровь, но решительно пожал ее руку:

– Храбрая девушка.

– Нет никаких доказательств тому, что вы то самое, о чем говорят.

– Но сплетни достаточно обличающие.

Пиппа покачала головой:

– Я ученый. Гипотезы бесполезны без доказательств.

Губы Темпла дернулись:

– Хотел бы я, чтобы остальная Англия придерживалась такого же мнения.

Он выпустил руку Пиппы и откинул гардину, приглашая ее в коридор, стены которого были обтянуты шелком и бархатом. Пиппа не устояла перед искушением их потрогать.

– Борна здесь нет, – сообщил Темпл.

– Знаю, – улыбнулась она. – Он в Суррее с моей сестрой. Я не к нему пришла.

Он приостановился, и Пиппа невольно задалась вопросом, как это такой большой человек – к тому же явно знакомый с насилием и жестокостью – способен двигаться с такой грацией.

Но тут он снова устремился вперед, словно и не останавливался.

– И не к Кроссу, очевидно?

– Нет. Ему не нравится мое общество, – вырвалось у нее, прежде чем она успела сдержаться, и Темпл поймал ее взгляд.

– Он так сказал?

Пиппа пожала плечами и поправила очки.

– Не на словах, но дал понять, что не заинтересован помочь мне в моем исследовании. Так что…

– Каком исследовании? – перебил Темпл.

«Я просила погубить мою репутацию».

Но не могла же она это сказать!

– Кое-какие исследования… я надеялась, что он поможет мне.

Темпл послал ей улыбку:

– Как насчет меня? Я мог бы вам помочь.

Пиппа обдумала предложение. Да, этот человек наверняка сможет ответить на все вопросы. И даже на те, которые придут в голову в последний момент.

«Но он не Кросс».

Пиппа воспротивилась этой мысли и неловкости, которая появилась вместе с ней, и сосредоточилась на герцоге, который повернулся к ней лицом и, рассеянно открыв дверь, отступил, пропуская Пиппу в большую комнату, в которой стояли два стола зеленого сукна.

– Нет, спасибо. Я пообещала мистеру Кроссу, что не буду…

Она прикусила губу.

– Не будете что? – допытывался он.

– Не буду расспрашивать другого мужчину.

Глаза Темпла на мгновение расширились.

– Должно быть, интересное у вас исследование.

Пиппа проигнорировала его замечание. И увидела, что он запер дверь и спрятал ключ в карман.

– Зато он ничего не говорил о женщинах.

– Что вы сказали? – насторожился он.

Пиппа набрала в грудь воздуха:

– Я требую встречи с одной из ваших леди.

– Одной из моих леди?

Пиппа рассеянно взмахнула рукой:

– Ваших во множественном числе. С вашими леди. – Не дождавшись ответа, она выпалила: – С вашими проститутками.

Темпл долго молчал. Пиппа даже подумала, что он не расслышал.

И тут он разразился громогласным рокочущим смехом.

Пиппа подумала, что, возможно, совершила серьезную ошибку.

Глава 7

Научный дневник леди Филиппы Марбери

Для того чтобы получить шелк высшего качества, нужно кормить червей листьями шелковицы и делать все возможное, чтобы к червям не попадала никакая другая пища и даже не доносились посторонние запахи. Когда они наконец наедятся, начинают окукливаться и за несколько дней сплетают коконы. Далее производитель шелка не дает выйти бабочкам, помещая коконы в кипяток и разматывая нить.

Я не позволю сделать то же самое со мной.

Спасибо небесам за лазейки (зачеркнуто). За логическое мышление.

5 марта 1831 года.

За одиннадцать дней до свадьбы

Смех Темпла пронесся по комнате.

– Ваша светлость? – удивленно спросила Пиппа.

Смех прекратился так же быстро, как начался. Темпл не ответил и, пройдя к книжным шкафам, занимавшим всю стену, долго изучал книги.

Он отошлет ее домой. Скорее всего, он ищет книгу, чтобы чем-то занять леди Филиппу Марбери, а сам тем временем уведомит родителей о ее выходке.

– Мне не нужна книга, – поспешила сказать она. – Я вполне могу развлечь себя сама.

Он не ответил.

– Пожалуйста, не говорите Борну. И моему отцу.

Темпл снял с высокой полки книгу в красном кожаном переплете.

– Не говорить? О чем именно?

Вопрос был забыт, когда стена сдвинулась, открывая черное зияющее пространство.

Пиппа ахнула и подошла ближе.

– Я никогда… – пробормотала она, глядя в казавшийся бесконечным коридор. – Это потайной ход! – обрадовалась она.

Темпл улыбнулся:

– Совершенно верно.

Он протянул ей свечу, поставил книгу на место и поманил ее в таинственное пространство. Но не прежде чем она увидела название книги, которая открывала столь впечатляющий секрет.

«Потерянный рай».

Пиппа ступила во мрак.

Ну и ну!

Темпл шагал впереди. Сердце Пиппы колотилось. Волнение нарастало с каждым новым шагом. Дверей она не видела. А стена, похоже, замыкалась в огромный круг.

– Что находится по другую сторону стены?

– Ничего важного, – без колебаний ответил Темпл.

– О да. Я верю.

Он рассмеялся:

– Возможно, Кросс когда-нибудь покажет вам. Или леди Борн.

– Пенелопа знает? – ахнула Пиппа.

Трудно поверить, что ее чопорная сестрица исследует потайные ходы в мужском клубе, пользующемся дурной славой.

Впрочем, Пенни замужем за одним из владельцев.

– Полагаю, что знает, – вздохнула она. Жаль, что она не может задать Пенни вопрос, не возбудив подозрений.

Не подозрения. Полную панику.

Не то чтобы эта паника так уж необходима. В конце концов, Пенелопа может знать тайны клуба, так почему же не Пиппа?

Потому что у Пиппы здесь нет защитника.

Настоящего…

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Темпл остановился и положил ладонь на стену коридора. Словно по волшебству, в стене открылась дверь.

Он отвел ее в нишу рядом с главным залом казино и с легким щелчком закрыл дверь. Пиппа провела пальцами по стене, обитой шелком с выпуклым узором. Только зная, что потайная дверь существует, она нащупала шов.

– Это поразительно! – ахнула она, широко раскрыв глаза.

Темпл ответил не сразу. Несколько секунд непонимающе смотрел на стену, словно видел впервые и понял, что остальной мир не содержит потайных ходов, изгибающихся стен и таинственных мужчин.

Осознав это, он улыбнулся:

– Поразительно, не правда ли?

– Кто все это придумал?

Белые зубы сверкнули в широкой ухмылке:

– Кросс.

Ее рука снова вернулась к невидимому шву в стене.

«Ну разумеется, кто же еще?»

– Темпл! – завопил кто-то. Девушка вздрогнула. Но Темпл, похоже, был готов к этому, потому что раздвинул гардины и вышел. Его встретил поток взволнованной французской речи. Гигант поднял руки, словно сдаваясь, и куда-то исчез. Пиппа высунула голову и увидела женщину в дальнем конце зала: щеки красные, волосы растрепаны… черный передник… а в руке, кажется… Рыба? Так или иначе, она ругалась, как матрос. Французский матрос.

Правда, она тут же перешла на английский:

– Этот болван Ирвингтон известил, что приведет к обеду толпу своих болванов-друзей. И воображает, будто может учить меня, как готовить рыбу! Я стряпала для Карла Второго! Ему следовало бы упасть на колени и возблагодарить Господа, что я согласилась готовить для Идиота Ирвингтона Первого!

Пиппа была совершенно уверена, что это не первый Ирвингтон, которого здесь называли идиотом. И не первый столь бесчувственный. Не первый столь неприятный.

– Но, Дидье, – начал Темпл на идеальном французском. На этот раз голос был тихим и вкрадчивым, словно он говорил с каким-то диким животным.

Может, так оно и было.

– Пошли записку этому кретину и скажи, что, если он не хочет есть рыбу, которую я приготовила по-своему, может найти другую рыбу и другого шефа… и другой клуб!

Последний вопль буквально сотряс потолочные балки огромного зала.

В дюжине футов от непонятного создания Пиппа увидела открытую дверь в комнаты мистера Кросса.

– Какого черта здесь творится?

Дыхание Пиппы перехватило, когда Кросс выбрался из кабинета – высокий, стройный и небритый. Рукава рубашки закатаны, и Пиппа невольно уставилась на сильные руки, на которых перекатывались мускулы. Во рту пересохло. Она никогда не считала предплечья особенно интересными, но не каждый день попадались столь великолепные образцы.

Да. Именно анатомия ее привлекает. Кости.

Лучевая кость. Локтевая кость.

Нужно думать о костях. Очень помогает.

Кухарка взмахнула рыбой:

– Ирвингтон посмел критиковать мой соус! Болван не сможет различить настоящий соус, даже если налить в его карман целую кварту!

Мистер Кросс закатил глаза:

– Дидье! Возвращайся на кухню и готовь свою рыбу. Ирвингтон будет есть то, что ему велено.

Кухарка открыла было рот.

– Он будет есть то, что ему подадут, поскольку ничего лучшего не видел.

– У этого типа вкус козла, – проворчала кухарка.

Темпл ухмыльнулся:

– Ну, ради нас всех, я надеюсь, ты не отравишь ему рыбу.

Кухарка и Пиппа улыбнулись.

– Я терпеть его не могу.

– Я тоже, но он и его друзья обожают проигрывать, так что мы с ним не расстанемся.

Кухарка разом обмякла.

– Хорошо, – вздохнула она, взвешивая рыбу на ладони. – Я приготовлю ему рыбу.

– Возможно, не именно эту, – сухо заметил Кросс.

Пиппа, забывшись, рассмеялась. Забыв, что звук разнесется по огромному залу. Серые глаза Кросса мгновенно отыскали источник звука, и она быстро втянула голову обратно в нишу и прижалась спиной к стене. Сердце гулко билось.

– Ну же, Кросс, успокойся, – уговаривал Темпл.

Ответа не последовало. Пиппа напрягла слух, пытаясь понять, что произойдет дальше. Она подобралась ближе к выходу, страстно ожидая доказательств того, что Кросс видел ее. Заметил.

Молчание.

Которое длилось почти вечность.

Наконец, не в силах устоять, она осторожно выглянула наружу.

Только чтобы обнаружить мистера Кросса, стоявшего дюймах в шести от нее со сложенными на груди руками. Поджидавшего ее.

Пиппа вздрогнула от такой близости и сказала первое, что пришло в голову:

– Здравствуйте.

Рыжая бровь недоуменно поднялась.

– Здравствуйте.

Она отступила, чтобы лучше разглядеть его, и крепко прижала руки к груди.

Кухарка и Темпл повернулись, с любопытством их разглядывая. Словно эта ситуация казалась куда более странной, чем француженка, размахивавшая форелью в игорном зале казино.

Но это не так.

Пиппа твердо это знала.

И поэтому ждала, пока Кросс скажет что-то еще.

Он ничего не сказал.

Прекрасно. Она может подождать. Она и раньше ждала.

Но прошло почти четверть часа, и выносить это Пиппа больше не могла.

– Полагаю, вам интересно знать, как я очутилась здесь.

– Вы становитесь настоящим мастером слежки, леди Филиппа.

Она выпрямилась.

– Я никого не выслеживаю.

– Нет? Мой кабинет. Ваш балкон. Теперь здесь… в моем клубе, в темной нише? Я бы назвал это слежкой,

– Балкон был моим, – не выдержав, напомнила она. – Если кто-то там и маячил с целью слежки, так это вы.

– Хммм… но, возможно, вы готовы объяснить свое нынешнее присутствие?

– Я находилась поблизости, – объявила Пиппа. – Недалеко от клуба. Не ниши. Хотя, полагаю, что вполне можно сказать: поблизости от того и другого. Правда, теоретическая близость одного от другого относительна, по крайней мере по вашему мнению.

Темпл, находившийся довольно далеко от них, громко фыркнул.

– А ты сделаешь доброе дело, покинув нас, – заметил Кросс партнеру, не отрывая глаз от Пиппы. – Прежде чем я накажу тебя за то, что впустил ее.

– А что мне было делать? Предоставить ей барабанить в нашу дверь, стоя в переулке, пока кто-нибудь ее не обнаружит? – насмешливо спросил Темпл.

К чему такое неуместное веселье?!

– Кроме того, она пришла не к тебе.

Глаза Кросса потемнели, и сердце Пиппы тревожно застучало. Он рассердился.

Она отступила от него в темноту ниши. Он последовал за ней. Гардины упали, скрыв их от посторонних взглядов. Они были спрятаны от остальных, которые знали об их присутствии, и все же Пиппа стала задыхаться.

– Почему вы здесь? – тихо, угрожающе спросил он.

Пиппа вскинула подбородок:

– Это не… – Она откашлялась. – Это не ваше дело.

Последовала пауза. Кросс затаил дыхание, словно она удивила его.

– Разве мы не заключили пари?

– Заключили.

Он уперся рукой в стену над ее головой. Пиппа снова засмотрелась на его предплечье.

– Разве не вы пообещали, что будете держаться подальше от мужчин, не являющихся вашими женихами?

Ей не понравился его тон.

– Вы правы.

Кросс наклонился так близко, что она уставилась на распахнутый ворот его рубашки, где должен был быть галстук. Которого не было. Ее, неясно почему, так и влекло к треугольнику кожи, поросшему волосами. Ей хотелось коснуться его.

– В таком случае объясните, какого черта вы делаете здесь с Темплом?

Его гнев вернул ее к действительности. Пиппа слышала этот гнев в его голосе, низком и зловещем.

И попыталась взять себя в руки, что было почти невозможно в этом темном пространстве и такой близости от него.

– Он меня впустил.

– Если вы вообразили, будто можете отказаться от пари, я попрошу Господа, Борна и вашего отца держать вас в узде. Именно в этом порядке.

– Я не удивилась бы, узнай, что у вас есть некоторая власть даже над Всемогущим, – парировала она.

Он выглядел так, словно готов кого-то убить.

– Кросс, – пришел ей на помощь Темпл.

«Спасена».

Пиппа перевела дух.

Кросс повернул голову, но не пошевелился.

– Уйди.

Темпл откинул гардины, впустив свет в крохотное пространство.

– Не думаю, что это хорошая идея. Леди пришла не к тебе.

Кросс молниеносно оказался у входа.

– И уж точно, не к тебе.

Возбуждение прошило ее словно молнией. Похоже, он ее защищает. И даже готов бороться за нее.

«Как интересно!»

Пиппа затаила дыхание, наблюдая, как он двигается – быстро и экономно. Теперь они находились в нескольких дюймах друг от друга: Кросс, высокий и стройный, сплошные витые мышцы и напряженность. Темпл на несколько дюймов короче, но в полтора раза шире… и ехидно ухмыляющийся.

– И не ко мне, – согласился Темпл. – Она пришла к кое-кому еще.

Кросс оглянулся на нее. Серые глаза метали молнии.

– У меня всего одиннадцать дней, – напомнила Пиппа, готовая объяснить свои намерения. Наверняка он поймет, что она в критической ситуации.

– Возможно, ты хотел бы обеспечить ей сопровождение, – вмешался Темпл.

Глаза Кросса словно погасли. И Пиппу мгновенно охватило совершенно иррациональное желание потянуться к нему. Словно она могла вернуть его эмоции. Не то чтобы она этого хотела… Эмоции не ее цель.

Ее цель – знания.

Но она все равно не смогла бы ничего сделать, потому что он отвернулся. Протиснулся мимо Темпла и вошел в свой кабинет.

Пиппа последовала за ним, словно на поводке.

– Это все?

Подойдя к двери кабинета, он снова повернулся:

– Вы – не моя забота.

Резкий удар чего-то, вроде боли, едва не согнул ее. Пиппа рассеянно потерла грудь.

– Вы правы. Не ваша.

Последнее он проигнорировал.

– Я не буду вашим опекуном. У меня есть дела поважнее.

Кросс открыл дверь в кабинет, не пытаясь скрыть женщину, которая там находилась. Прекрасную женщину с волосами цвета воронова крыла, темными глазами и красными губами. И улыбкой, которая сама по себе казалась скандалом.

Пиппа отступила, не сводя глаз с брюнетки. Проигрывая в голове события последних нескольких минут: небритый подбородок, мятая рубашка, раздражение, с которым Кросс открывал дверь, словно кухарка помешала чему-то очень важному.

Он был в кабинете с этой женщиной. Женщиной, которая улыбалась ему, словно единственному на земле мужчине. Словно она являлась единственной на земле женщиной.

Словно они занимались увеличением населения.

Пиппа сглотнула:

– Я понимаю.

– Уверен, что понимаете, – ухмыльнулся он.

Она снова отступила. Он захлопнул дверь.

– Никогда не видела, чтобы ты так обращался с женщиной, – заметила Салли Тассер, садясь в большое кресло и подбирая ноги под себя, чтобы дать Кроссу пройти.

Кросс не обратил внимания на ее слова и укол совести, последовавший за ними.

– Так на чем мы остановились?

«Почему она здесь?»

Как сумела обойти условия пари, превратить их единственный день вместе в приглашение вторгаться в его пространство в любое время, какое только захочет?

Проститутка недоверчиво вскинула соболиные брови и сверилась со своими записями.

– У меня тринадцать девушек. Все работают.

И, помедлив, спросила:

– Кто она?

«Воплощенный соблазн».

Посланный уничтожить его.

– Им можно доверять?

«И какого дьявола Пиппа делает здесь с Темплом?»

– Они знают, что вы всегда держите слово. – Новая пауза.

– По крайней мере слово, данное шлюхам.

Он круто развернулся.

– И что это означает?

– Только то, что вы всегда были джентльменом в обращении с моими женщинами. И все же сегодня днем вы очень дурно обошлись с леди.

Кросс старался противиться правде ее слов:

– С каких пор ты сочувствуешь аристократкам?

– С тех пор, как эта выглядела так, словно вы пнули ее собаку.

Упоминание о собаке Пиппы напомнило Кроссу об их разговоре прошлой ночью. О просьбе Каслтона. О ее колебаниях. Ей явно не хотелось давать кличку собаке жениха. И о том, как шевелились ее губы, когда Пиппа пыталась объяснить свою нерешительность.

О том, как весь этот разговор вызвал в нем желание увезти ее и убедить, что брак с Каслтоном абсолютно не для нее.

Разумеется, ничего этого он не сказал Салли. Вместо этого сообщил:

– Мне нужно пятьдесят самых состоятельных игроков. Нельзя пропустить никого.

– Вы их получите. Когда я вас подводила?

– Никогда. Но всегда есть время начать.

– Что у него есть на вас?

– Не важно, – покачал головой Кросс.

Салли грустно усмехнулась:

– Полагаю, это имеет нечто общее с тем, как он пыжится от гордости, обещая вскоре выдать свою дочь за графа.

Кросс ответил самым мрачным из своих взглядов.

– Я не женюсь на его дочери.

– Это вы так думаете. Она приезжает через пять дней, и тогда Найт не остановится ни перед чем, чтобы поженить вас.

Не дождавшись ответа, она добавила:

– Не верите? Но это Найт.

– Я не женюсь, – повторил Кросс.

Салли долго смотрела на него, прежде чем сказать:

– Сегодня я работаю в игорном зале. Если в дверь войдет хоть один набитый карман, я сама суну ему приглашение на Столпотворение.

И, кивком показав на дверь, добавила:

– А теперь расскажите мне о девушке.

Кросс заставил себя сесть и сделать вид, будто не понял вопроса:

– Я никогда не видел Меган. Спроси о ней Найта.

Салли насмешливо улыбнулась:

– Неужели, Кросс? Такая глупая игра.

Он едва сдержался, чтобы не взъерошить волосы. Однако вместо этого откинулся на спинку стула. Олицетворение самообладания. Пиппа Марбери – не та особа, с которой может справиться порядочный человек. А его никак не назовешь порядочным.

– Она – это та, которая не должна была сюда приходить.

«Ему стоило прогнать ее от порога».

Салли рассмеялась:

– Мне можете этого не говорить. Однако она пришла.

– У нее большая любовь к приключениям.

– Да, но она вынюхивает эти приключения не под тем деревом.

Он не ответил. Слишком хорошо знал Салли.

– Пытаешься отделаться от нее?

Господи, да! Он не желает видеть Пиппу здесь. Не желает, чтобы она дотрагивалась до его вещей, оставляя свою метку. Искушала его. Не хотел, чтобы она вторгалась в его святилище. Не хотел, чтобы пятнала это темное место своим светом.

– Я пытаюсь сделать так, чтобы она вообще держалась подальше от этого места.

Салли подалась вперед:

– Она не ваша любовница.

– Конечно, нет.

Она покачала головой:

– Тут не может быть никаких «конечно». Могла быть, если бы я не видела ее лица.

– Я готов перед ней извиниться, но это не приблизит ее к званию моей любовницы.

Салли улыбнулась:

– Разве не видите, Кросс? Именно то, что вы готовы перед ней извиниться, приближает ее к званию вашей любовницы больше, чем любую из нас.

Салли долго молчала, прежде чем добавить:

– И даже если вы этого не чувствовали, лица девушки было более чем достаточно.

– Она пришла, чтобы попросить моей помощи в одном деле.

Совершенно дурацком, но Салли незачем это знать.

– Она может просить вашей помощи в одном деле, – понимающе усмехнулась проститутка, – но хочет вашей помощи совершенно в другом.

Кросс прищурился:

– Не понимаю, о чем ты.

– Плотские утехи, – прямо ответила она, словно говорила с ребенком. Умственно отсталым ребенком. – Девушка поняла, кто я и чем занимаюсь. И ревновала.

Кросс встретился взглядом с темными глазами Салли, видя только потрясенный голубой взгляд Пиппы за стеклами очков.

– Ей нет причин ревновать.

– Грустно, но это правда.

Салли состроила кокетливую гримаску:

– Но она-то этого не знает.

Кросс досадливо поморщился:

– Я хотел сказать, что она не ревнует.

Салли улыбнулась:

– Конечно, ревнует. Она вас хочет.

– Нет. Хочет моей помощи в одном… – он поискал подходящее слово, – … исследовании.

Салли долго, громко смеялась:

– О, в этом я не сомневаюсь!

Кросс отвернулся и слепо потянулся к ненужной ему папке:

– Мы закончили.

Салли вздохнула, встала и подошла к столу.

– Так скажите, она знает?

Кросс раздраженно прикрыл глаза:

– Что именно?

– Что никогда вас не получит.

– Она через неделю с небольшим выходит замуж за лорда.

«А даже если бы и не выходила, слишком хороша для меня».

– Помолвки заключаются, чтобы их рвать.

– Я и забыл, какой ты можешь быть циничной.

– Издержки профессии.

Салли направилась к двери, но у самого порога обернулась:

– Вам следует предупредить ее. Прежде чем бедняжка заболеет от неразделенной любви.

Кросс не ответил.

– Завтра я принесу список, – сказала она наконец.

– Спасибо.

Салли кивнула и, открыв дверь, снова обернулась. На чересчур красных губах играла улыбка:

– Позвать следующего посетителя?

Он сразу понял, кого она имеет в виду, когда Салли отошла от двери.

Филиппа Марбери сидела на высоком стуле крупье футах в пяти от него и жевала сандвич.

Кросс не собирался вставать, но все же встал и обошел стол, словно за ним гнались.

– Кто-то вас покормил?!

Конечно, покормил. Дидье, вне всякого сомнения, которая жалела всех запачканных голубок, находивших дорогу на кухню «Ангела».

Но Филиппа Марбери не запачканная голубка.

«Пока».

И не будет, если от него хоть что-то зависит.

– Ваша кухарка была так добра, что принесла мне тарелку с сандвичами, пока я ждала.

Пиппа встала и протянула тарелку Кроссу:

– Очень вкусно. Не хотите попробовать?

«Да, господи, да, еще как хочу!»

– Нет. Почему она вдруг захотела покормить вас?

– Я окукливаюсь.

Кросс возвел глаза к потолку, моля бога о терпении:

– Как мне объяснить вам, что я не желаю помогать вам выбраться именно из этого кокона?

У нее отвалилась челюсть.

– Вы прибегаете к метафорам.

Эта женщина сводит его с ума.

– Вы прибегли к ним первая. Итак, я велел вам ехать домой или не велел?

Пиппа улыбнулась прелестной, широкой улыбкой, которая не должна была так ему нравиться.

– Собственно говоря, вы ничего такого мне не велели. Скорее, умыли руки.

Кроссу захотелось хорошенько тряхнуть эту несносную особу:

– Тогда скажите, почему вы остаетесь здесь и ждете меня?

Пиппа наклонила голову и стала рассматривать его, как неизвестный образец под микроскопом в Королевском энтомологическим обществе.

– О, вы не так поняли. Я жду не вас.

«Какого черта?»

Конечно, она ждет именно его.

Только она ждала не его.

Встала, сунула тарелку с недоеденным сандвичем ему в руки и повернулась к Салли:

– Я ждала вас.

Салли бросила на Кросса быстрый взгляд, явно не понимая, что делать дальше.

Но Пиппа, казалось, не замечала их неловкости. Выступив вперед, она протянула руку:

– Я леди Филиппа Марбери.

Черт бы все это побрал!

Кросс отдал бы половину состояния, чтобы стереть момент, когда Пиппа назвала Салли свое имя. Мадам в любую минуту могла переметнуться к врагу, а знание давало немалую силу.

Но пока что Салли постаралась скрыть любопытство и, взяв руку Пиппы, быстро присела.

– Салли Тассер.

– Рада познакомиться, мисс Тассер, – сказала Пиппа, словно знакомилась с новой дебютанткой за чаем, а не с одной из самых известных шлюх Лондона в игорном заведении.

– Я хотела спросить, не найдется ли у вас нескольких минут, чтобы ответить на пару вопросов?

Салли искренне наслаждалась происходившим.

– У меня есть время, миледи.

Пиппа покачала головой:

– О нет. Не стоит придерживаться церемоний. Можете звать меня Пиппа.

Только через его разлагающийся труп.

– По-моему, очень даже стоит придерживаться церемоний, – вмешался Кросс, повернувшись к Салли. – Ты ни при каких обстоятельствах не станешь звать леди иначе, чем уже назвала. Миледи.

Пиппа свела брови:

– Прошу прощения, мистер Кросс, но в этом разговоре вы лишний.

Он ответил устрашающим взглядом:

– Уверяю вас, миледи, я нигде не лишний.

– Насколько я поняла, у вас нет ни времени, ни склонности говорить со мной именно в этот момент?

Она приперла его к стенке.

– Да.

Пиппа улыбнулась:

– Вот видите. А у меня есть и то, и другое. Пожалуй, сейчас я начну свои исследования. Без вас.

Она повернулась к нему спиной.

– Итак, мисс Тассер, я права, определив ваше занятие как проституцию?

Слово соскользнуло с ее губ так естественно, словно она повторяла его дюжину раз на дню.

– Господи боже! Салли, не отвечай! – приказал Кросс.

– Почему нет? – улыбнулась Филиппа Салли. – Тут нет ничего постыдного.

Даже Салли, услышав это, вскинула брови.

«Нет, этого просто быть не может!»

– Ничего, – продолжала Пиппа. – Я провела исследование, и это слово есть в Библии. В книге Левит. И, честно говоря, если что-то написано в Святой книге, думаю, более чем резонно повторять это в приличном обществе.

– Здесь нет приличного общества, – заметила Салли.

«Блестяще!» – подумал Кросс.

– Ничего страшного, – улыбнулась Пиппа, – для моих целей вы идеальное общество. Итак, я могу предположить, что ваша карьера именно такова. Вы очень красивы и, похоже, точно знаете, как взглянуть на мужчину так, чтобы он в вас влюбился. Вы просто поразительны.

Кросс должен это остановить!

– А откуда вы знаете, что она просто не влюблена в меня?

Черт, он вовсе не так намеревался это остановить!

Пиппа оглянулась на Кросса, прежде чем спросить Салли:

– Вы влюблены в него?

Салли устремила пылающий взгляд на Пиппу, которая только хмыкнула.

– Я так не думаю. Да, именно такой взгляд. Он очень хорош.

В глазах Салли заиграли смешинки.

– Спасибо, миледи.

Слава богу, она хоть не величает Пиппу по имени!

– Могу я говорить с вами откровенно? – спросила Пиппа. Словно не говорила откровенно последние четыре дня. Всю свою жизнь.

– Пожалуйста, – кивнула Салли.

Момент ускользал от него. Нужно что-то сделать!

– Нет, – перебил он, вставая между женщинами. – Никто не говорит откровенно. По крайней мере с Салли.

– Я счастлива говорить с леди, Кросс, – сказала Салли. Он не мог не заметить сухого юмора в ее тоне.

– Не сомневаюсь, – бросил он. – И ты слова с ней не скажешь. Поскольку у тебя дела, и ты должна находиться в другом месте. Прямо сейчас!