Текст книги "Полет саранчи"

Неприятные, очень тревожные встречи Сергея с посланцами настоящей тихой жизни неожиданно сами собой завершились. Однажды, когда у него в кабинете в очередной раз пили чай Колесо с Двуручником, позвонил Валентин: «Буду через пять минут». Изменить что-то было невозможно – через несколько минут на пороге появился Боксер, авторитеты узнали друг друга. С затаенным злорадством наблюдал Сергей, как вспыхнули лица обоих криминальных лидеров, как в глазах образцовых рыцарей бандитского Петербурга читался неподдельный страх – оба решили, что попали в засаду и ожидали ужасающей концовки. Но кровавого продолжения не последовало. Колесо заторопился и, неловко попрощавшись, удалился с Двуручником. У Боксера непредвиденная встреча с соперником напрочь отбила настроение по привычке вальяжно болтать с Сергеем о городских новостях и высказывать свое, как правило, уничижительное мнение об умственных качествах местных криминальных князьков, а заодно и городских чиновников. Сославшись на неотложные дела, он быстро уехал. Кто-то из знакомых высказывал мнение, что встреча двух авторитетов произошла не по воле слепого случая или ветреной фортуны, что этот la surprise был хитро отрежиссирован, но я лично далек от мысли, что простодушный и хорошо воспитанный гражданин культурной столицы Сергей Турчин был способен на восточное коварство или, к примеру, англо-саксонское вероломство. Как решался вопрос питерского куста ЛогоВАЗа в криминальных кругах, Турчин не узнал, а Валентин не возвращался к этой теме, но с тех пор Колесо и его спутники у Сергея не появлялись.

Лет через пятнадцать они с Владимиром Петровичем случайно встретились в токсовском ресторанчике Северный склон – может, Сергей обознался и это был совсем другой человек? – издали помахали друг другу рукой, но сближаться и говорить не стали. «Вот и славненько», – подумал тогда Сергей.

Какие только типажи не крутились в деловых кругах города в тот период!

Сергея часто навещал одиозный и всесторонне одаренный Юрий Титович Шутов со товарищи, в прошлом помощник председателя Ленсовета А. Собчака, в либеральное окружение которого (Путин, Медведев, Чубайс, Кудрин, Козак) он попал в начале девяностых. Вскоре он оказался «не ко двору» и был уволен «за неэффективность работы», по одной из версий – за подписание коррупционного контракта с английским бизнесменом-банкротом на создание Ленинградской свободной экономической зоны. По версии самого Шутова, обнародованной в нашумевшей книге «Собчачье сердце, или Записки помощника, ходившего во власть», дело было в политических разногласиях с мэром Санкт-Петербурга.

Еще в середине 1980-х Шутов в бытность замначальника Центрального статистического управления города и области был осужден за хищения и поджог одного из кабинетов Смольного и в 86-м освобожден по амнистии.

В 1991 году в Огоньке появилась статья Марка Григорьева «Пожар в штабе революции, или Дело о поджоге Смольного». В ней Шутов представлен «борцом с режимом», уголовное дело которого было сфабриковано. Следователь Валентина Корнилова обратилась в суд – она считала изложенные в материале факты тенденциозными. Журналист заявил, что готов провести дополнительное расследование и дать опровержение в случае, если он был не прав.

В субботу 23 февраля 1991 года в гостинице Ленинград произошел страшный пожар. До верхних этажей здания лестницы не доставали. Наиболее отчаянные постояльцы пытались спуститься к лестницам из окон по веревкам, сделанным из простыней. Несколько человек упало на асфальт и разбилось, некоторым – в том числе актрисе Марине Влади – удалось добраться до лестницы и спастись. Пожар имел огромный резонанс. Погибло шестнадцать человек, в том числе девять бойцов пожарной охраны. Сергей жил как раз напротив старинного здания пожарной части номер один на Мичуринской (бывшей Малой Дворянской), бойцы которой принимали участие в тушении пожара, – несколько недель соседи узнавали от очевидцев и из СМИ новые ужасающие подробности трагедии. В пожаре погиб и Марк Григорьев, редактор Огонька. Тело журналиста было найдено в номере со странным повреждением головы, однако вскрытие показало: череп мог лопнуть от высокой температуры. О деле Шутова забыли.

Прошел еще год, и Шутов стал фигурантом по делу банды бывшего офицера-афганца Айрата Гимранова. Политику вновь повезло – сначала отпустили под подписку о невыезде, а через четыре года оправдали за недостаточностью улик.

Ветеран военных конфликтов, журналист Сергей Гуляев вспоминает, что познакомился с Юрием Шутовым в 1993 году, когда тот находился под арестом по очередному делу «Я работал в программе 600 секунд, и мы активно боролись за освобождение писателя-патриота Шутова». По словам журналиста, ему удалось освободиться во многом именно благодаря программе 600 секунд. А вскоре политику проломили голову молотком на пороге собственной квартиры – искали рукопись книги. Найти ее злоумышленникам не удалось, но книга вскоре вышла огромными тиражами, а Шутов несколько месяцев провел в клинике нейрохирургии BMA, где ему установили титановую пластину в череп.

Именно в этот период Юрий Титович стал по-дружески захаживать к Сергею. Смешливый, озорной и демонстративно независимый в суждениях и поступках, он не скрывал, что у него есть своя бригада (впоследствии выяснилось, что это банда бывшего афганца Айрата Гимранова), гордился славным прошлым и любил рассказывать веселые истории о том, насколько интересно было зарабатывать первые деньги киданием лошков на автомобильных рынках.

Сергей был наслышан, насколько опасен этот вероломный человек, и знал о многих его проделках.

Так, однажды Шутов попросил финансовой помощи у своего знакомого, высокого чиновника в Москве, и получил отказ. Через два дня сына чиновника, живущего в Ленинграде, похитили и избили, а его автомобиль угнали. Бандиты названивали чиновнику и угрожали его семье. Отец и сын вспомнили об околокриминальной репутации Шутова и обратились к нему за помощью. Вскоре тот сообщил, что виновные найдены и наказаны. Привез сына чиновника на заброшенную автостоянку – там в одном из железных контейнеров к потолку был привязан якобы пойманный и избитый преступник – участник группы Гимранова. Вскоре Шутов указал потерпевшему место, где можно забрать автомобиль, и попросил вознаграждение для своих людей. Сын чиновника, ставший жертвой разводки, вынужден был переписать тот же самый автомобиль на одного из бандитов.

При посещении офиса ЛогоВАЗа спутником бывшего советника мэра неизменно был его безволосый и безбровый помощник, известный в городе беспредельщик. Сотоварищ Шутова неизменно безмолвствовал, но внимательно следил за Сергеем, и в спокойном взгляде закаленного в боях воина читался мучивший его сакраментальный вопрос: «Когда лучше убить тебя – сейчас или чуть позже?»

Титыч время от времени покупал в салоне Турчина недорогие тачки для братвы и приходил клянчить скидку. Скидку в конце концов каждый раз получал, но этого ему показалось мало, он решил провернуть фирменную комбинацию по киданию лошков на лавэ. Утром Сергею позвонил секретарь Арбитражного суда и сказал, что надо послезавтра быть на заседании – Шутов оспаривает сделку по продаже автомобилей, хочет вернуть деньги и получить компенсацию морального ущерба. Познакомившись с заявлением, Сергей решил, что у него документы по продажам в порядке, что помощь адвоката не потребуется, он сам пойдет в суд и предъявит подлинные заводские документы на автомобили и документы купли-продажи. Так получилось, что на следующий день к Турчину заглянули Шутов с безволосым – будто бы случайно, – и Сергей спросил его: «Ты чего там затеял, Титыч? Если есть проблемы, сказал бы». Бывший поммэра старался обратить все в шутку: «А, ерунда! Не обращай внимания, Серега. Это несерьезно – мои ребята что-то накосорезили. Не трать время на суд, завтра поеду и отзову заявление, ты чего, мне не веришь?» Безволосый молчал по обыкновению, и взгляд его – тоже по обыкновению – был весьма красноречив. Сергей не поверил Титычу – что-то здесь нечисто! Если он не приедет, судья заочно может вынести любое решение, а на кону немалые деньги. Когда гости удалились, Сергей исследовал разветвленную систему внутренних дворов квартала. Она оказалась весьма сложной и, помимо многочисленных тупиков, имела дополнительный выезд на Ломоносова. На следующий день он заехал на работу пораньше и с запасом в два часа решил отправиться к Арбитражному суду на Суворовском. Взял с собой охранника Алексея и вышел во двор. Как он и думал, выезд через арку на Рубинштейна был перегорожен неизвестными машинами. По ранее разведанному маршруту Сергей выехал на Ломоносова и без происшествий добрался до суда. Он ожидал провокаций в окрестностях суда (для того и взял охранника в милицейской форме), но ни Шутова, ни его представителей не встретил, на заседании их тоже не было (видно, заметили, что Сергей улизнул, и отказались от первоначального плана). Суд быстро рассмотрел документы – в начале девяностых недавно созданный Арбитражный суд, возглавляемый членкором В. Ф. Яковлевым, был образцом честности и деловитости – и отказал Шутову в иске; в дальнейшем они с Титычем почти не виделись.

В 1996 году после победы Яковлева над Собчаком Шутов, оказавшийся, конечно, в стане нового губернатора, посчитал, что поймал за хвост Жар-птицу. Вернулся к любимой теме и в рамках комиссии Госдумы по коррупции с упоением занимался расследованием деятельности команды Собчака. «Он был современным Калиостро, – говорит Гуляев. – Пытался охватить все – был участником криминальных разборок, представителем Госдумы, предпринимателем и писателем. Вокруг его имени тянулся шлейф не только многочисленных легенд и небылиц, но и реальных дел. В 1998 году его избрали депутатом ЗакСобрания, он оторвался от земли и пустился во все тяжкие, дергая за усы самых высокопоставленных чиновников, что, собственно, и стоило ему свободы». Через два месяца новоиспеченный депутат был арестован по подозрению в причастности к убийству политических деятелей и бизнесменов.

Кто-то считал Шутова пройдохой и бандитом, кто-то – бескорыстным борцом за справедливость. Скорее всего, в этом, несомненно, одаренном человеке совмещалось и то и другое.

В 2006-м суд приговорил политика к пожизненному лишению свободы, а в декабре 2014-го он скончался в Соликамской колонии Белый лебедь – официально объявлено: ушел из жизни естественной, ненасильственной смертью.

В кабинете Сергея появлялись разные люди – и дагестанцы, и чеченцы, и другие представители ОПГ, приходили без предупреждения и совсем неизвестные. Один как-то заявил: «Владимир Сергеевич будут недовольны, что вы арендовали помещение рядом с аркой Главного штаба». Посетитель имел в виду подвальчик по Большой Морской, 16, который недавно представительство арендовало под будущее кафе. Владимир Сергеевич – это серьезно, Владимир Сергеевич – это Кумарин, ночной губернатор, с ним шутки плохи. «Разве это от меня зависит? Решайте вопрос с КУГИ. Договор с ними заключен. Пусть они заключат договор с Владимиром Сергеевичем, помещение вашим будет». Посетитель ушел и больше не появлялся – Сергей так и не понял, что этот человек хотел, для чего приходил.

У москвичей были планы приобрести некоторые крупные объекты на Невском. Но у Невского в 93-м были свои хозяева – ранее упомянутые братья Шевченко и их деловой партнер Юрий Зорин. Братья получили прекрасное советское образование: в прошлом научные работники, в новые времена они легко нашли общий язык с формировавшимися в девяностые ОПГ Шустрый Юрий Зорин, завотделом Ленинградского горкома комсомола и инструктор Ленинградского горкома партии, подобно многим партработникам, тоже быстро вписался в околобандитскую рыночную экономику.

На братьев Шевченко и Юрия Зорина работала группа очень сильных юристов, которые помогали им заключать договоры аренды и субаренды с владельцами и арендаторами помещений на Невском проспекте. Договоры составлялись с дальним прицелом – так, что очень скоро их партнеры теряли права на свое или арендованное имущество. Таким образом фирмам братьев Шевченко и Юрия Зорина удалось взять под контроль половину Невского проспекта.

Сергей планировал заключение договоров с владельцами некоторых помещений на Невском. Нужно было прощупать почву и постараться грамотно, без скандала поделить сферы влияния с авторитетными и весьма опасными братьями. Турчин встретился с обоими Шевченко, с Зориным. Выяснилось, что их интересы не пересекаются. ЛогоВАЗ – известная фирма, Сергея приняли хорошо, с удовольствием рассказывали о своей империи. Зорин вызвался показать галерею бутиков (он там не только владелец, но и генеральный директор). Сергей удивился: худенького, бледного, невзрачного попрыгунчика Зорина просто распирало от восторга, распорядитель галереи чувствовал себя восточным владыкой, владельцем несметных богатств – и он был недалек от истины.

Говорят: бойся своих желаний, потому что каждый в конце концов получает предмет своих вожделений. Хозяева Невского тоже получили – и братья Шевченко, и Зорин, – что хотели. В результате двоих досрочно отправили в мир иной, третий – не дожидаясь ковида, сам ушел в бессрочную самоизоляцию. Sic transit gloria mundi[65]65
  Так проходит земная слава (лат.).


[Закрыть].

Сергей вспомнил еще два десятка громких имен и подумал, что вряд ли следует гордиться знакомством с этими людьми, но из песни слова не выкинешь.

В петербургский куст ЛогоВАЗа поступали фантастические предложения. Бывший каскадер, теперь бизнесмен, фантазер и авантюрист – со всех точек зрения личность экстраординарная – Игорь Березовский (однофамилец БАБа) предложил Турчину совместно продавать населению автомобили за 20 процентов стоимости. «Сумасшедший пиар – программа Машина – за 20 %. С отсрочкой поставки на два года». – «А что будем делать через два года?» – «Пустим деньги в оборот, заработаем еще больше и поставим автомобили». – «Не смешите меня». Посмеялись, пошутили, разошлись. Но для Игоря это не было шуткой. За спиной у него много подобных проектов и успешно завершившихся афер. Он занимался недвижимостью, страхованием. Наиболее известна скандальная афера с песком.

АвтоВАЗ взял у страховой компании Константа, принадлежащей Игорю Березовскому, вексельный кредит в размере 15 миллиардов рублей и купил на него 50 миллионов тонн песка в одном из дагестанских карьеров. Сделку заключили на условиях ответственного хранения: песок якобы остался лежать на складе. АвтоВАЗ нашел покупателя (по слухам, некую компанию Радос), песок как бы поставили (по бумагам), но фирма за песок не заплатила, хотя товар в соответствии с условиями договора перешел в ее собственность. Операция была застрахована той же Константой, она и возместила АвтоВАЗу потери векселями, но НДС не вошел в страховку. И тогда завод потребовал от государства возместить 2,2 миллиарда рублей налога. Участники сделки могли заработать такие деньги на прокрутке бумаг. Но был суд, сделку аннулировали.

Внимание компетентных органов привлекла не только операция АвтоВАЗа. Как заявил в Совете Федерации Евгений Примаков, на тот момент этой схемой воспользовались около восьмидесяти российских компаний. И общий объем требований по списанию НДС уже составлял 15 миллиардов рублей, в 1998 году – почти миллиард долларов. Можно предположить, что все участники таких сделок (от страховых компаний до продавцов и покупателей товара) договаривались на берегу: векселя, выданные страховщиком, предъявляться к оплате не будут – сделка проводится только на бумаге. По словам Игоря Березовского, эта схема позволяет легально списывать долги с любых крупных должников бюджета.

Помните центральный вопрос криминальной России девяностых: «Как сделать, чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было?» Вот вам и рецепт от И. Березовского: делайте деньги из песка!

Похожее предложение – «Машина за полцены» – Сергей получил от Романа Цепова, создателя одной из первых в Петербурге охранных компаний.

Роман позвонил Сергею сам и вежливо попросил приехать к нему. Турчин слышал о нем, Роман создал одно из первых в городе охранных предприятий Балтик-Эскорт. «Нам не нужны услуги по охране, – сказал Сергей. – В офисе у меня милицейский пост, а машины мы теперь получаем только из Москвы и по железной дороге, машины страхуются». – «Да нет, просто хотел познакомиться. Да и разговор есть, приезжайте, будет интересно».

Цепов близок к правительству города, в кабинетах бюрократов не раз рекомендовали познакомиться с ним, отказать было неудобно, и Сергей согласился заехать в его офис. На набережной Фонтанки таял февральский снег. Обычный питерский двор – зарешеченные окна первого этажа, мамаши с колясками, увязающими в мокрой снежной жиже, неубранные следы собачьих прогулок – и в соответствии с модой лихого времени дорогие иномарки с фактурными парнями в кожанках. Скромный подъезд, офис в полуподвале с окнами на уровне тротуара, стандартная мебель и скромный ремонт. А вот и сам Цепов – невысокий, в очках, прекрасная речь, нервная улыбка на тонких губах.

Роман предложил бизнес-идею машины за полцены.

По коридору ходили молчаливые вооруженные люди, бряцали ключами оружейной комнаты. Кабинет у Романа – совсем крохотный, на столе небрежно брошен пистолет, пара потертых кресел, телевизор… Через пять минут Сергей с Романом были на ты и пили крепкий чай.

«Нет, Роман, ничего у нас не получится, – объяснял Турчин. – Ты предлагаешь двухлетнюю отсрочку отгрузки. Инфляция сумасшедшая, цены скачут, нет сейчас бизнеса, который гарантирует больше 50 процентов годовых. Может, повезти и получиться, а скорее всего – нет; из каких средств я буду выдавать народу автомобили?»

Впоследствии Сергей узнал, что Роман не только директор охранного предприятия. Этот Цепов далеко не так прост, как могло показаться: в Петербурге его называли полпредом в СЗФО и серым кардиналом – интересы Романа охватывали разные сферы деятельности: дружба с криминальными лидерами и участие в жизни питерской милиции, разрешение бизнес-конфликтов и бизнес-поглощения, поддержка спортивных обществ и крышевание казино и ночных клубов, продюсирование телесериалов и контроль СМИ. Роман не скрывал связей с криминалом: «Я помогу хоть черту. Если он покажет справку, что нормальный черт. Честный. Не подонок, не мразь банальная». Он прославился тем, что мог возбудить уголовное дело на любого оппонента по любому поводу и ни одно важное назначение в милиции Питера не обходилось без его одобрения.

В мае 2000-го был показан популярный сериал «Бандитский Петербург», снятый по книгам А. Константинова. В одной из сцен Сергей увидел на экране Цепова – он сыграл роль бригадира на сходняке у некого Антибиотика, прототипом которого был, видимо, Владимир Кумарин. Скорее всего, тогда еще в жизни Романа было все хорошо.

Но в сентябре 2004 года он внезапно скончался: был отравлен – ушел из жизни один из самых одиозных петербуржцев двухтысячных. Его звезда взошла в эпоху бандитского передела и криминальных разборок. Роман Цепов был яркой и загадочной фигурой бизнеса и теневой политики. О нем говорили разное, но до сих пор остается загадкой, как еврейский паренек из пригородного местечка, начинавший слесарем на Ижорском заводе, превратился в человека, близкого к кремлевским небожителям и расставлявшего генералов и полковников на самые высокие петербургские посты.

Разные люди навещали руководителя питерского куста громогласной фирмы. Известный актер просит отремонтировать тачку за так, кинорежиссер – профинансировать производство нового фильма, писатель – устроить на работу племянника… Структуры Турчина не столь богаты, чтобы заниматься благотворительностью, вакансии для трудоустройства появлялись крайне редко, но если мог, Сергей кому-то помогал. Однажды пришел бывший муж хорошей знакомой, некой Оксаны, давно уже перебравшейся в Париж на ПМЖ. В прошлом программист, умненький мальчик, с приходом девяностых он пустился во все тяжкие, увлекся финансовым бизнесом, назанимал денег, наломал дров, потерял бизнес, жилье и стал бомжом. Теперь его ищут партнеры, займодатели, братки – чем Сергей может поддержать бедолагу, что ему посоветовать? Пай-мальчику в этой России не выжить! «Уезжай отсюда – к Оксане, в Париж, там твой сын. Оксана – она такая – не бросит в трудную минуту, устроишься по специальности, начнешь все с нуля…» В итоге Сергей помог ему уехать из страны.

Звонили и заглядывали бывшие коллеги по инженерному цеху. Кто-то держался за работу в своем обнищавшем КБ и едва сводил концы с концами. Другие и это потеряли, оставались на плаву только за счет случайных заработков – разгружали товар или мыли витрины для торговцев в ларьках, раздавали бесплатные газеты или втюхивали автомобилистам рекламу на перекрестке Невского и Фонтанки. Наиболее шустрые стали самозанятыми риелторами или страховщиками – таких все, кто мог, использовал, обманывал, кидал на кровные агентские. Как, впрочем, и ночных бабочек, даже самых высокооплачиваемых, и рабочих, занятых в теневом секторе, и челночников, и ларечников, и частных бомбил, и мигрантов – все они оказались в основании пирамиды, нижним звеном пищевой цепочки.

На Рубинштейна делались деньги, встречались новые русские, кипели страсти, строились и рушились грандиозные планы, а под наскоро сколоченными новыми полами второразрядных ресторанов и офисов, освеженных потемкинским евроремонтом, наш неприглядный мир дублировался очень похожей подпольной жизнью: бегали, сражались за объедки, здесь же умирали и разлагались крысы петербургские обыкновенные. Улица Рубинштейна жила в угаре постоянной погони за наживой, какие уж тут традиции великого прошлого – Серебряного века, северного модерна или русского рока?! Не смешите, люди добрые, не до них нам, братцы, мы почти семьдесят лет ждали и наконец дождались – пришло великое время делать лавэ!