Текст книги "XXI-я пластинка"

Глава XXI

 
«То, что ощущаем мы, другим не видно…»
 

(«Внеорбитные», Юлиана Караулова, 2016 г.)

Наступил декабрь. Всюду царило праздничное настроение со сладким ароматом мандаринов и корицы. В городе по дорогам мелькали люди в торжественных помпонах на шапках. Всюду торговали ёлками. Всеми красками радуги переливались огоньки уличных гирлянд. Город торжествовал, предвкушая праздник. А где-то вдали, за городом, среди белоснежных сугробов стоял полностью восстановленный сказочный русский дом семьи Крестовских.

Макс стоял возле крыльца под грушей, облепленной инеем. Шёл снег. Такой же, как тогда, в Чикаго, в двадцатом веке. В руках у него были бумаги на дом, ветер игриво листал их.

– Макс, прости, но я так и не понял, – переспросил его Андрюха, стоящий рядом. – На прошлой неделе ты, когда улетал в Америку, сказал, что вернёшься и всё подпишешь. А теперь передумал? Собрался тут жить?

– Да.

Макс, побывав в Майями, принял два решения: воспользовавшись моментом, уволил Гофера и передал все права Шарлоте. И когда по этому случаю все устроили банкет, он уже собрался уезжать. Макс ждал лифт, когда в конце коридора раздался цокот шпилек. Он обернулся. Шарлота, в обтягивающей юбке-карандаш из красной кожи и в шифоновой белоснежной блузке, подошла к нему и спросила:

– И какие же у тебя планы? Жить в России? С чего вдруг?

– Слишком много вопросов, – улыбнувшись, ответил Макс.

– Не моё это дело, конечно… но бьюсь об заклад: ты встретил ЕЁ…

– Кого? – удивленно и по-прежнему улыбаясь, уточнил Макс.

– Вторую половинку. И тебе, бесспорно, решать: говорить или нет о таких вещах… Но если да, то просто скажи, что так бывает и что всё это лишь шелуха, – Шарлота кивнула в сторону офиса.

Дзинкнул лифт, двери распахнулись. Шарлота и Макс обняли друг друга на прощание и Макс зашел в лифт, из которого и ответил вздохнувшей Шарлоте, занявшей место генерального директора и задавшей ему вопрос, никак не связанный с этим обстоятельством.

– Да, встретил. Ты права. Абсолютно и во всём. Как всегда… – Макс улыбался.

– Я знала! – воскликнула девушка и сжала кулачки возле груди, потом сложила ладони и вознесла молитву к небесам: – Господи! Дай нам всем счастья! – На этой фразе двери лифта закрылись.

Этим же вечером Макс вылетел к матери. У неё он просил согласия на жизнь в России.

– Разве я могу, сынуль, указывать тебе, где жить? – удивлённо ответила мама. – Это странно, что ты решил вернуться туда, но я всегда любила Россию. Это сложная, великая странна, только там рождаются люди, которые способны на удивительные чувства!

Макс кивнул и улыбнулся, он был рад, что мама не стала отговаривать его. Иначе бы он уже не поступил. И теперь у него оставалось лишь одно, но самое важное дело.

В аэропорту в Питере его встретил довольный Андрюха и, с кучей рассказов о том, о сём, домчал его до лесной усадьбы. Не заходя в дом, Макс объяснил ему своё решение. Андрюха опечалился, но докучать вопросами не стал.

– Дело твоё, – вздохнул он и, обменявшись рукопожатиями, сел в машину и, скрипя шинами по снегу, скрылся за воротами.

Макс поднялся по ступенькам на крыльцо и вошёл в сказочный терем. Интерьеры сияли от проделанных работ. Мебель для аукциона, возвращённая в дом, блестела и была со вкусом расставлена. На славу потрудились дизайнеры, вернувшие дому его величественный уют. Он стал не домом дедушки Лени, а домом Макса – его семьи, жизни, его истории.

Макс подошёл к камину и положил бумаги на журнальный столик, рядом с буклетом аукциона, который должен был состояться неделю назад. Алиса всё подготовила, как они и договаривались ещё до путешествия. Она справилась со всеми возложенными на неё обязанностями, и справилась великолепно. Но Макс всё отменил за день до торгов. Он вышел из гостиной в коридор и, пройдя мимо коробок с буклетами, вошёл на кухню и включил кофемашину.

Зазвонил сотовый.

– Максим, доброе утро! У меня всё готово, – раздался в трубке голос Ивана Михайловича. – Всё, как ты просил, сделано!

– Хорошо, – ответил Макс. – Знал, что на вас можно положится! Буду у вас через час.

– Жду.

Макс, не допив кофе, направился к навесу, под которым спал, терпеливо ожидая хозяина, прирученный человеком зверь – «Додж Челленджер».

Через час он, уже вместе с Иваном Михайловичем, грузил в багажник кофр с особо важным для них обоих содержимым.

Подъехав к зданию Эрмитажа, где вечером должно было состояться сенсационное заявление Алисы о звукозаписывающих устройствах начала XX века, Макс и Иван Михайлович почувствовали себя скверно. Ведь они явились, чтобы выкрасть главный экспонат этого вечера – граммофон. Который так бережно и тщательно восстановил для Алисы Иван Михайлович, и который так щедро подарил ей Макс. Теперь они должны были проникнуть в выставочный зал Эрмитажа и совершить кражу столь ценного для неё экспоната.

Переглянувшись, мужчины вышли из машины, набрав в грудь побольше воздуха. Дверцы «Доджа» захлопнулись. Из багажника был изъят большой чемодан. Макс с Иван Михайловичем направились к входу.

– Хоть бы не заявилась раньше времени… – пробурчал Макс.

– Звонил, – ответил Иван Михайлович, – чтобы поздравить с этим торжеством, а ей некогда было. Тьма совещаний, пресс-конференций и документаций по этому-то случаю. В общем, в бумажках закопалась… – резюмировал мастер.

– Да вы хитрец! – восхитился Макс.

– А ты с ней когда последний раз общался-то?

– Она со мной не разговаривает, – буркнул Макс как само собой разумеющееся. – Как вернулись, стала только по делу говорить, а как аукцион отменил – так и вовсе трубку не берет, на сообщения молчит. Заявился к ней – так у неё там не одно, так другое совещание. Даже караулил как-то возле офиса, так она с каким-то типом вышла!

– С бывшим со своим, что ли?

– Да кто его знает!

– Скандалист поганый! Небось, опять денег требовал!

– А он из таких?

– Да… гнать в шею надо! А она, бедная, никак от него не отмахнётся.

Макс застыл на месте, поняв, что в тот вечер не спас её положения, а быть может, даже ухудшил. Но думать об этом было уже поздно – они подошли к дверям. Всюду метались люди. Зал готовили к торжеству.

– Здравствуйте! – громко произнесла женщина на входе. – Вы к кому?

– Мы от Алисы Константиновны Филиной, – ответил мастер, – проверить аппарат.

– Какой аппарат? – переспросила женщина. – Нам не сообщали.

– Главный, – пояснил мастер. – Да, чай, в такой суматохе всё и не упомнишь… Вот, держите, – мастер достал из кармана мандарин, – с праздником вас.

– Ой, спасибо, – ответила женщина. – Суматоха с утра такая, что аж голова кругом! Говорят, президент будет…

– Да что вы? О, до какого уровня дожили! – восторженно воскликнул Иван Михайлович, кокетничая с женщиной и переглянувшись с Максом. – Тогда точно надо проверить, как звучит.

– Конечно! – ответила женщина и пропустила веселящегося Ивана Михайловича и бледного Макса с натянутой улыбкой.

Зайдя в белую комнату, посреди которой стоял стеклянный куб, интеллигентные грабители застыли, как вкопанные. За стеклом стоял он, уставившись на них своей чёрной мистической трубой. Оба вспомнили чувство засасывания во временную дыру и ощутили слабость от величественной загадки этой механической игрушки. Макс, к своему удивлению, видел в нём еще друга и хорошего собеседника, по путешествиям с которым он тосковал.

Комната опустела. Макс и Иван Михайлович понимали, что это случайное стечение обстоятельств, и они должны действовать немедленно. Осмотрев направление видео-камер наблюдения, они затащили кофр на правую сторону комнаты и, подняв стеклянный куб, извлекли с пьедестала граммофон.

Через некоторое время в комнате снова зашумели рабочие. Макс захлопнул застёжки чемодана и, пожелав всего доброго женщине на входе, они вместе с Иваном Михайловичем вернулись к машине.

– Так, парень, чего дальше-то делать? – спросил Иван Михайлович.

– Сам не знаю…

– Давай-ка по коньячку?

– О, отличная мысль, Иван Михайлович! – Макс завел машину, и они скрылись в направлении ближайшего кафе.

Алиса смотрелась в зеркало. Нет, несмотря на прожитые сверх срока несколько месяцев, она ничуть не постарела, даже наоборот – свежий воздух прошлых столетий пошёл на пользу её коже. Теперь ей предстояло во всей красе блистать перед объективами фото– и телекамер. Вопрос нешуточный: надо выбрать платье, украшения. Она носилась по квартире из угла в угол. По всему полу валялись коробки из-под обуви и пакеты с лейблами престижных магазинов. Алиса утопала в вещах с визгом: «Что же мне надеть?!»

– Нет, не это. Надену синее! – Она ушла в гардеробную. Зазвонил телефон, Алиса вернулась за ним, прыгая на одной ноге в попытке одеться.

– Да! Здравствуйте! Спасибо, спасибо… Ой, у меня ещё дел невпроворот… совещания… А вы-то будете? Может… А, уже там? Спасибо! Я, честно говоря, очень хотела, чтобы вы приехали. Спасибо, Иван Михайлович. Нет, не будет. Да и не парень он мне никакой! Да ладно вам, ну было и было приключение, это-то причём… До встречи в Эрмитаже!

Она положила трубку. Вот и вторая радость в её жизни за последние два месяца: среди этого множества чужих людей будет Иван Михайлович. Он поддержит её в столь важный момент. А первая – это, безусловно, тот повод, ради которого она сможет надеть это бархатное платье алого цвета, про наличие которое в своём гардеробе она успела совсем позабыть. Она прошлась по комнате и села на диван. Всё это время, начиная со дня возвращения, она пребывала в странной апатии, или опустошенности. Даже приятная тяжесть жемчужного ожерелья, которое она очень любила, и которое она, разумеется, носила совершенно заслуженно, её сейчас не радовала. Алиса в последнее время занималась завершением всех своих дел и проектов. История, конечно, учит в основном тому, что история никогда и никого ничему не учила, но она всё же извлекла урок. Суть его в том, что свои дела надо доводить до конца, чтобы потом не сожалеть, что о тебе вспоминают не так, как хотелось бы. Самым главным её проектом был граммофон. Сегодня, в католическое Рождество, в семь часов вечера открывается конференция, посвященная уникальному открытию в области звукозаписи. Открытию, которое сделала она – Алиса Константиновна Филина, начальник департамента оценки предметов искусства и внутреннего аудита музейных фондов; открытию, которое должно если не перевернуть историю, то пошатнуть её. Это открытие воплощал собой граммофон, который наконец-то удалось относительно точно датировать – он был сделан между тысяча восемьсот тридцать шестым и тысяча восемьсот сороковыми годами. И сейчас со всего мира туда съезжались скептически настроенные критики, любопытные студенты, коллекционеры, профессора, эксперты, – одним словом, все, кого это могло волновать. Туда уже приехал Иван Михайлович, которого она лично просила прийти. Она считала эту победу их общим достижением и хотела, чтобы он обязательно был там.

Ей следовало быть на месте через два часа. Что было бы не слишком рано и не слишком поздно – Алиса запланировала идеальное время для своего появления.

– А вдруг он туда явится? – Алиса зарделась румянцем и налила себе в бокал белого вина, сделала глоток для храбрости.

Когда они вернулись в XXI столетие, она сразу поняла, что теперь Макс вернётся к своей прежней жизни миллионера, гонщика, любимца женщин. Они – люди разного круга, и она приняла это с достоинством. Она старалась как можно меньше думать и вспоминать о том, что было в путешествии. Каждый раз, как она вспоминала какой-то момент, тут же вскрикивала: «Какая же я глупая! Как я могла так поступить! Что на меня нашло!» Целую неделю её мучил стыд, а затем она целиком и полностью погрузилась в дела и настроилась на сугубо деловое общение с Максом. Бороться со стыдом и любовью куда проще на расстоянии. Этого она и пыталась достичь, избегая общения с ним.

Выпив ещё один бокал, Алиса прорепетировала свою речь возле зеркала. Она и не заметила, как подошло время выхода.

Ослепительная, она вызвала машину и подошла к окну. На город опускались рождественские сумерки. Во многих окнах уже мигали гирлянды на ёлках. Декабрь посыпал землю мягким снегом, добывая его из нескончаемых залежей питерских дождей. Алиса отошла от окна, открыла ящик комода и достала серебряные часы на кожаном ремешке. От тепла рук они пошли. Она застегнула ремешок на своём запястье. Часы были больше-ваты, но для неё это было неважно.

– Увидит и поймёт, как мне дорого всё то, что мы пережили вместе… – прошептала Алиса и бросила на себя последний беглый взгляд в зеркало. Она накинула на плечи манто и спустилась вниз. Там уже ждал автомобиль с водителем, который отвез её к Эрмитажу.

Выставочный зал встречал своих гостей ковровой дорожкой и щелчками камер. Всё вокруг проносилось, как в забытьи. Быстрая смена обстановки иногда действует странным образом, выбивая из колеи. Алиса опомнилась уже почти на входе, когда её окружили репортеры, наперебой сыплющие вопросами:

– Сергей Оголтелый, восьмой канал! Вы считаете, что это открытие как-то скажется на истории музыки?

– Джоана Миллер, Би-Би-Си, вам не кажется странным такой ажиотаж коллекционеров к этой находке? Возможен ли выкуп этого граммофона частным лицом?

– Франсуа Дюссе, скажите, а как вам удалось найти этот предмет?

Этот вопрос, выхваченный Алисой, будто случайно, из их несметного числа вдруг заставил её остановиться и задуматься. Ответ в её голове зрел, но озвучить его она была ещё не готова.

Макс смотрел на неё. Её изображение было четким, но небольшим на дисплее мультимедийной системы его авто. С момента их расставания он каждый день следил за новостями культуры. Его одолела странная тоска. Он, как герой саги, совершивший подвиги, переживший войны и лишения, но познавший радости победы, уже не мог стать прежним. Он не думал о случайной встрече с Алисой, он целенаправленно готовился к ней. Теперь она стояла на экране, потерянная, в своих мыслях.

«Самое время!» – решил Макс.

Он клацнул на кнопкой на экране, и на телефонный номер Алисы полетели файлы.

– Извините… – Алиса отвела взгляд от телекамер и достала из клатча вибрирующий телефон. Одну за другой она открывала фотографии на экране: десять страниц с нотами из Нюрнберга, вид на холм с церковью, селфи Макса с недостроенной башней Эйфеля, несколько парижских кафе, дом Шарля, её собственное отражение в зеркале в только что купленном платье в Довиле. Последней была фотография красивого тёмно-синего авто с номерами «ALICE» и сообщение с текстом «Люблю тебя. Его там нет!».

На неё нахлынули воспоминания, пробежавшие дрожью по телу. Где-то среди них она испугалась. Испуг длился четверть секунды, а то и меньше. Она подняла глаза. На парковке напротив, прямо под фонарем, стоял темно-синий «Бентли» с номерами «ALICE». Алиса, слыша стук собственного сердца, улыбнулась и, раздвигая назойливых репортеров, под недоуменные возгласы, на удивление толпе и на беду организаторам ринулась к автомобилю. Навстречу вышел Макс и открыл ей дверь. На передней панели её ждал огромный букет белых роз, она оглянулась – на заднем сидении стоял горемыка граммофон. Алиса, выдохнув, рассмеялась. После объятий, Макс достал несколько новых пластинок:

– Я тут музычки назаписывал… Чего послушать изволите, мадмуазель?

– Мы, вроде, у Шарля вино так и не допили, – предложила Алиса. Глаза их горели от счастья.

…Посреди зала в Эрмитаже собрались репортеры, гости, учёные. Кто-то обсуждал, почему сбежала главная виновница событий, Алиса Филина, автор открытия, – и никто не мог найти ответа. Кое-что понимал в происходящем Иван Михайлович, стоявший в углу зала и смотревший в большой стеклянный куб, собранный специально для граммофона, открытого для науки Алисой. Но его там не было. Аппарату рано было становиться музейным экспонатом – и он с радостью, перемешивая шестернями свежую смазку, был готов носить в веках двух влюбленных, ставших теперь неразлучными. Поэтому мастер смотрел на куб с одним вопросом, который, совершенно точно мучил только его одного. Вопрос был прост: «Интересно, а этот работает так же?.. Так и не успел проверить…»

Иван Михайлович отражался в стекле куба, а за его отражением внутри куба стоял граммофон, который бы ни один эксперт никогда не отличил бы от подлинника.

– Интересно, а граммофон только людей может перебрасывать? – Макс подплыл к берегу. Алиса сидела на песке в большой шляпке. – А то бы техники сюда нагнали, домик построили… хорошо тут.

– Макс, а ведь тут совсем неважно: какой год, какой век… Это природа. Она вне времени.

– А мне с тобой всегда было неважно, какой год и какой век…

Солнце играло искринками песка. Бирюзовые волны с кружевной бахромой омывали пляж. Макс и Алиса, укрывшись за полями её шляпы, ощущали вкус счастья на своих губах.

2016-й год.

Литературное имя

Литературное имя– сетевой проект, вносящий ценностные ориентиры в безбрежный океан сетевой литературы.

Для писателей и поэтов – это профессиональная среда существования.

Это путь не только издать свою книгу за счет издательства, приобрести известность среди компетентных читателей, но и реально заработать литературным трудом.

Встроенный в проект «литературный лифт» позволяет талантливым авторам получить адекватную оценку своего творчества.

А для читателей проект – способ найти действительно интересное чтение и поддержать любимых авторов.

Адрес сайта: http://litname.ru