Текст книги "Путь и выбор историка. К 80-летию профессора В. В. Шелохаева"

Валентин Валентинович готовился к этому, погружаясь прежде всего в историю российского либерализма. Он не уставал повторять, что это явление нужно изучать как целое. Поэтому стал «работать над октябристами». Хронологически расширяя поле научного исследования, Валентин Валентинович уже и по-другому смотрел на некоторые проблемы истории либерализма. Тем временем подходил срок выхода в свет его монографии о кадетах[164]164
  Шелохаев В.В. Кадеты – главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905–1907 гг. М., 1983.


[Закрыть]. В ней было много нового, особенно по вопросу о численности и социальному составу партии. Что касается названия, то А.Л. Нарочниций – «бдительное око» института – позаботился на дирекции об изменении первоначального заголовка работы, так как, по его мнению, кадеты непременно должны были вести борьбу с революцией. И еще одну уступку идеологии должен был сделать Валентин Валентинович: уже в редакции его попросили вставить одну-две брежневские цитатки о необходимости идеологической борьбы против буржуазной идеологии. Валентин Валентинович учел веяния времени, и дальше все пошло как нельзя лучше: книга вышла, ее быстро «смели» с прилавков магазинов, отзывы на нее были самые положительные. Ленинградскому историку В.С. Дякину книга так понравилась «и выбранным углом зрения, и решением проблем», что он посоветовал Валентину Валентиновичу представить ее в качестве докторской диссертации. Валентин Валентинович подумал и согласился, а Валентин Семенович решил выступить официальным оппонентом. Сектор рекомендовал монографию к защите. Многоопытный и осторожный В.И. Бовыкин наставлял Валентина Валентиновича, как обойти возможные подводные камни на подходе к защите. Все было сделано по «высшему разряду»: и оппоненты, и ведущая организация, и рецензии. И вот финишная прямая – 18 октября 1984 г. состоялась защита, которая прошла с блеском, без единого «против». «За» проголосовал даже Арон Яковлевич, который был «на ножах» с В.С. Дякиным. Острейшая полемика этих, в сущности, выдающихся ученых, шла с неутихающей силой на страницах их монографий. В среде историков знали, что для Арона Яковлевича не было другого мнения, кроме его собственного, и его тонкого ума и острого языка побаивались многие. И не зря. Так, Валентин Валентинович писал: «Арон Яковлевич безумно любит полемизировать, уже давно в качестве объекта критики выбрал В.С. Дякина и всячески его “долбит”. Некоторое время назад он “задолбил” А.М. Давидовича, по сути, провалил его защиту докторской диссертации, после чего Александр Михайлович получил инфаркт и умер. С Давидовичем меня познакомил И.Ф. Гиндин. Конечно, Давидович сам был “не сахар”, но так не по-человечески поступить с ним!»[165]165
  Шелохаев В.В. Кадеты – главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905–1907 гг. С. 74.


[Закрыть]

Так бывает крайне редко в научной среде: «пасть порвать» могут элементарно, но чтобы «замочить» прямо на защите – это уже, что называется, из ряда вон. Я был свидетелем этой трагедии. Написанное Валентином Валентиновичем – чистая правда. Я знал Александра Михайловича задолго до этой кошмарной защиты. Мы часто с ним сиживали в его большом кабинете в доме, который находится рядом с метро «Университет». Невысокий и полный он был подвижен, экспрессивен. Открытый, энергичный человек, «боец», как он себя называл. Александр Михайлович действительно постоянно ввязывался в какую-нибудь дискуссию или полемику, неизменно, впрочем, выступая с ортодоксальных позиций. Мне он был интересен прежде всего как человек. Он прекрасно знал литературу, поэзию, благоговел перед Твардовским. Наверное, как фронтовик. Многое я узнал и о его довоенной жизни. Он уже тогда вступил на ученую стезю. Занимался историей государства и права. Рассказывал и о А.Я. Вышинском. На фронте в 26 лет стал прокурором армии. Демобилизовавшись, занялся историей российского абсолютизма и в 1949 г. написал кандидатскую диссертацию по этой теме. В начале 1970-х гг. уже работал над докторской диссертацией, затем вышла его монография[166]166
  Давидович А.М. Самодержавие в эпоху империализма. Классовая сущность и эволюция абсолютизма. М., 1975.


[Закрыть]. М.Л. Гавлин и я написали на нее рецензию[167]167
  Вопросы истории. 1977. № 5.


[Закрыть], которая была, на мой взгляд, вполне объективной. Надо сказать, что на страницах книги Александр Михайлович не особенно «церемонился» со своими оппонентами, в том числе и с А.Я. Аврехом. Со времени известной дискуссии об абсолютизме между ними шла «пря».

И вот «продолжение следует»: 1978 г., на Волхонке, в Институте государства и права АН СССР защита по теме его монографии. Александру Михайловичу 64 года, Арону Яковлевичу – 63. Оба фронтовики, обоим посчастливилось выжить в мясорубке войны. Они схлестнулись, как оказалось, не на жизнь, а на смерть. Апофеоз бессмысленного противостояния, взаимоуничтожения прекрасных представителей героического поколения победителей.

Арон Яковлевич был бледен, как полотно, и спокоен, как Воланд, Александр Михайлович, наоборот: лицо пунцовое, волнуется. Все понимали, что это главные действующие лица, все зависит от их поединка. Тощая сутуловатая фигура А.Я. Авреха стала как бы расти, когда он заговорил и начал «потрошить» источниковую базу диссертации: ее нет, есть ее фикция, мираж, фата-моргана! И дальше язвительная и вместе с тем прокурорская речь о социальной базе самодержавия, о возможности или степени его эволюции – «конек» Арона Яковлевича: царизм, мол, хотел дать реформы, но не мог. И все это говорится с апломбом, знанием, ораторским искусством. Он испепелил диссертацию, обратив некоторые ее действительно имеющие место недостатки в смертный грех. Магически колдовские слова этого златоуста звучали в напряженной тишине зала, гипнотизируя всех. Александр Михайлович апоплексически багровел. И все… собраться и дать достойный ответ оппоненту он уже не смог. Это был нокаут.

После «незащиты» родственники и друзья Александра Михайловича вернулись в его квартиру. Мы сели за прекрасно накрытый стол (ведь ждали победы, а не разгрома). Чувствовалась общая подавленность и какое-то оцепенение, неверие в реальность произошедшего. Тихо, вполголоса говорим, что-то едим. Все будто в анабиозе. Хозяйка – жена Александра Михайловича Цилия Яковлевна держится прекрасно, но видно, как трудно ей это дается. Траурный обед, траурный день! После этого Александр Михайлович прожил недолго: не выдержало сердце. Я навещал его в больнице. Он очень переживал свою роковую неудачу.

Наука сократила и век Авреха. По крайней мере, П.В. Волобуев говорил, что А.Я. Авреху, А.М. Анфимову и К.Н. Тарновскому «вся эта история (с “новым направлением”. – В.Ш.) стоила очень дорого и, несомненно, ускорила их уход из жизни»[168]168
  Интервью с бывшим директором института (1970–1974) академиком П.В. Волобуевым (1923–1997). С. 121.


[Закрыть]. Прав Павел Васильевич Волобуев: «Честно заниматься историей в нашей стране всегда было трудно». И Арона Яковлевича не стоит демонизировать. Валентин Валентинович, отмечая нетерпимость Арона Яковлевича к мнению, противоречащему его собственному, тем не менее признавал, что к нему тот относился нормально и зачастую поддерживал. Мне редко приходилось встречаться с Ароном Яковлевичем. Умный, тонкий и даже обаятельный человек. Это представление у меня сложилось после первой встречи с ним, кажется, в 1964 г., когда он приходил хлопотать о переводе своего сына Алексея на истфак. Приходил, конечно, к «большим людям». А меня не обошел, наверно, потому что Алеша переходил на тот курс, где я был старостой. Пришел посмотреть: какие однокурсники будут у Алексея. Хорошо, тихо, с юмором поговорили. Может, он этот разговор помнил. В любом случае, никогда никого дискомфорта в его присутствии я не испытывал и никакого выброса его отрицательной энергии не ощущал.

Но победный марш Валентина Валентиновича к 18 октября 1984 г. никакие силы в мире остановить не могли бы. И в этом был какой-то рок, фатум, предопределение судьбы. Она уже подвигала его к тому главному, что он должен был совершить в жизни, чтобы выполнить предначертанное ему свыше. И все, что он сделал до того, в том числе и защита диссертации, было лишь необходимой прелюдией для свершения предначертанного. Поразительно, но он и сам себе отдавал в этом полный отчет. Это было удивительно ясное осознание того, что совершено и что предстоит совершить. То был его «Рубикон», который он перешел в своем сознании. Переход в высшей степени важный не только для него и для его единомышленников, но и для исторической науки. И прекрасно, что он отразил его в своем «Дневнике». Вчитаемся в его строки и сохраним их здесь в целости, чтобы показать как остро он чувствовал приближение канунного времени, своего «звездного часа».

Итак, слово Валентину Валентиновичу: «Накануне Нового года (1985. – В.Ш.) мысленно подводил жизненные итоги: 43 года, из них 16 лет в Институте истории, где прошел путь от научно-технического сотрудника до ведущего научного сотрудника, опубликовал несколько книг, брошюр, около сотни статей в ведущих научных и общественно-политических журналах. Был секретарем комсомольской организации, членом партбюро сектора. Входил в состав группы Народного контроля Института, несколько раз назначался председателем избирательных комиссий, вел семинары в Черемушкинском РК, прочитал массу лекций, подготовил десятки абитуриентов к поступлению в вузы, участвовал во многих научных конференциях. Много лет был ученым секретарем сектора, написал Монблан разного рода отчетов, справок. Стал лучше и глубже понимать мир, а главное – людей.

Осознал, что ни в коем случае нельзя ограничиваться разработкой одной научной проблемы, хотя бы и любимой, что следует постоянно расширять круг тем, хронологические периоды, выходить на разработку теоретических и методологических вопросов исторической науки как целого». И дальше: и систематическая подготовка абитуриентов, и чтение лекций «способствовали углублению представлений о ходе исторического процесса в России как целого». Вообще все, что Валентин Валентинович делал в науке было, по большому счету, продиктовано его стремлением понять логику исторического процесса. Поэтому-то в его памяти постоянно всплывал гефтеровский методологический семинар, поэтому и чтение разного рода работ по русской и западноевропейской истории. Тому же служило общение со многими талантливыми учеными. По словам Валентина Валентиновича, исподволь начала формироваться идея, которая со временем обретала все более конкретные очертания, «о необходимости формирования нового направления – истории политических партий»[169]169
  Шелохаев В.В. Дневник историка. С. 70.


[Закрыть]. При работе над коллективной монографией «Непролетарские партии. Урок истории» (М., 1984) стало окончательно ясно, что прежние теоретико-методологические подходы к изучению небольшевистских партий являются тупиковыми, они не дают объективного представления о их реальной истории. Для него же самого это стало ясно уже во время его работы над историей кадетской и октябристской партий. «Обмен мнениями показал, – писал он, – что такое же мнение сложилось у ряда молодых исследователей. Предстояло мобилизовать единомышленников для иного решения проблемы изучения политических партий. Я был уверен, что только системный подход к разработке истории этих партий позволит осмыслить ее в иных категориях»[170]170
  Там же. С. 71.


[Закрыть]. Он считал, что книга «Непролетарские партии» – первый мощный прорыв в изучении политических партий. Она открыла «шлагбаум» для следующего поколения исследователей. В ней намечена проблематика, «которой в литературе еще не было»[171]171
  Там же. С. 69.


[Закрыть]. Первой продуктивной попыткой системного подхода к разработке истории партий, на взгляд В.В. Шелохаева, была подготовка сборника, «в котором мы впервые использовали количественные методы, что сразу же дало свои результаты, но вызвало критику оппонентов»[172]172
  Там же. С. 71.


[Закрыть]. Сборник, подготовленный под его руководством, «завис». Заведующий сектором В.И. Бовыкин «не спешил его рекомендовать к печати, требуя представления рецензии из ИМЛ. Благо, что там работали Л.М. Спирин, а отдел истории КПСС возглавил К.В. Гусев». Они хорошо знали Валентина Валентиновича и его работы. Собственно, и «прорывная» книга «Непролетарские партии» вышла в свет во многом благодаря К.В. Гусеву, хотя ее ответственным редактором значился академик И.И. Минц. Рецензия была получена и сборник рекомендован к печати.

Как бы венцом всех этих предновогодних дел и размышлений явился вывод: «Для продолжения самостоятельной разработки нового направления секторские рамки стали тесными»[173]173
  Там же.


[Закрыть]. «Новое направление» здесь – это история политических партий. Но лишь как важнейшая и первостепенная задача, но отнюдь не единственная и не закрывающая дорогу комплексной, масштабной разработке других проблем отечественной истории. Иначе невозможно было бы и пытаться уловить логику истории, а ведь это всегда было «голубой мечтой» Валентина Валентиновича. И его практика в последующие десятилетия показала, что он далеко вышел за пределы только осмысления истории политических партий и истории либерализма, как бы они не были им любимы. Поэтому и обратился он к истории общественной отечественной мысли, к истории реформ и революции в России, в том числе к истории столыпинских реформ и, наконец, к изучению истории кризиса Российской империи (1890–1914). Но для реализации всего этого нужны были новые идеи, верные единомышленники и новые организационные формы, которые бы соответствовали решению поставленных задач. Но и это еще не все: нужно было, чтобы само время давало возможность осуществить беспрецедентно смелые проекты. Валентин Валентинович чувствовал время и понимал, когда пора быть «воеводой Боброком» или «Ильичем», чтобы маятник знал, в какую сторону ему надо качнуться. Как бы то ни было, все эти трудносовместимые факторы сошлись, как звезды в счастливом гороскопе, и все осуществилось, как в сказке. По крайней мере, на великолепном «глянце» конечных результатов всех шелохаевских проектов. А их другая – не глянцевая сторона – труд, труд и преодоление трудностей – от творческих до финансовых.

Но до начала этих славных дел должны были пройти несколько лет. Бовыкинский сектор, рамки которого стали тесны для него, Валентин Валентинович покинул в 1987 г. И не только потому, что гриневский зипунчик стал маловат «Пугачу» и трещал по всем швам. Сказывались и «остаточные явления» борьбы с «новым направлением» конца 1960-х – начала 1970-х гг. П.В. Волобуев усматривал в В.И. Бовыкине главного оппонента этого направления, видным представителем которого был К.Н. Тарновский. А Валентин Валентинович то совместную с ним рецензию опубликует в «Правде», то «допустит» обсуждение его докторской диссертации, замещая срочно укатившего в Ленинград В.И. Бовыкина. В результате возникали некоторые коллизии с завсектором. Но к чести Валентина Валентиновича, он никогда не допускал резких высказываний в адрес В.И. Бовыкина, впрочем, и в отношении других историков, за исключением, наверное, С.П. Трапезникова, но здесь, как говорится, сам Бог велел. Более того, когда Валерий Иванович скоропостижно скончался в Испании, прибыв туда на научный форум в сентябре 1998 г., Валентин Валентинович отозвался об этом так: «Жаль, ученый он был крупный». И присутствовал на панихиде. Конечно, Валерий Иванович был большой ученый, очень увлеченный своим делом, много работавший в архивах и библиотеках. Студентом я посещал его семинар. Очень запоминающийся преподаватель. Интересно было с ним и на Морозовских чтениях в Богородске. Много лет, вплоть до своей смерти, он был членом редколлегии инионовского РЖ. Каждое заседание редколлегии – своего рода «мастеркласс». Во второй половине 1980-х гг. он жил как бы на «идеологическом сквозняке». О том, как ему было тогда непросто, свидетельствуют лаконичные строки на подаренной мне книге[174]174
  Бовыкин В.И. Россия накануне великих свершений. К изучению социально-экономических предпосылок Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1988.


[Закрыть].

Валентин Валентинович не уходил из сектора еще и потому, что у него был «плановый должок»: завершал свою «трилогию» о либералах (первая о кадетах, вторая об октябристах, опубликованы в 1983 и 1987 гг. соответственно) «Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии 1907–1914 гг.». Но в свет она вышла только в 1991 г. В это время Валентин Валентинович уже несколько лет работал в ИМЛ. Он перешел туда в декабре 1987 г. по приглашению зав. отделом истории КПСС В.В. Журавлева, своего друга. Эта крепкая дружба всегда была очень плодотворна в научном отношении. Перешел он в его отдел на должность заведующего сектором. Причем руководство ИМЛ приняло «кондиции» Валентина Валентиновича – программу деятельности и кадровое обновление сектора. Новый заведующий пригласил на работу молодых исследователей – Н.И. Канищеву, Д.Б. Павлова, В.В. Кривенького, А.Н. Кураева, Н.Д. Постникова, С.А. Степанова. Так, «лед тронулся»: мечта Валентина Валентинович о «своем» институте или центре, в котором он начнет осуществлять крупномасштабные значимые проекты, казалось, начала приобретать «осязательные формы». Но оставалось много «рутинной» работы (особенно в МПША – лекции и семинары) и прибавилось немало новой. Наиболее ответственной и трудоемкой была работа над «Очерками КПСС». Ученый совет МПША одарил В.В. Шелохаева: присудил ему ученое звание профессора, а «Очерки» не мешали ему думать о необходимости начать углубленную разработку проблем русского либерализма. Он считал, что пора приступить к публикации источников по истории либеральных политических партий, ибо «сейчас самые благоприятные условия для создания многотомной документальной публикации»[175]175
  Шелохаев В.В. Дневник историка. С. 113.


[Закрыть]. Вместе с Д.Б. Павловым Валентин Валентинович готовил публикации документов кадетов и октябристов, написал предисловие к «Протоколам ЦК партии октябристов». Я немного знал Дмитрия Борисовича, выступал официальным оппонентом на защите его кандидатской диссертации на истфаке МГУ. Аспирант моего друга Н.Д. Ерофеева. Диссертация была сильная, а ее автор – целеустремленным, волевым человеком. В связке с ним Валентин Валентинович мог уверенно брать любую высоту.

Лето 1990 г. Бушевали горбачевско-перестроечные страсти по Говорухину: «Так жить нельзя». В «Имеле» то же – от политических дискуссий до умыкания партийной собственности. В 1991 г. все это взвихрилось «крещендо». ИМЛ доживал свои последние дни. Вскоре Политбюро придумало ему новую вывеску: Институт теории и истории социализма ЦК КПСС (ИТИС). В.В. Шелохаев предлагал другое название: Институт социальных и политических исследований. «Небожители» не прислушались. И их «глухота» прогрессировала. Да и само их пребывание в партийном «раю» подходило к концу. В институте Валентин Валентинович выступал на собраниях, проводил партийные заседания, бился как рыба об лед: некоторые открыто заявляли, что КП РСФСР должна стать самостоятельной. У него складывалось впечатление: люди не понимали, что «КПСС и есть тот стержень, на котором держится СССР, убери его и страна распадется» (Д., с. 121). Будущее института и страны было тогда, как в тумане.

После событий 19–21 августа 1991 г. ИТИС стараниями его директора М.К. Горшкова преобразовали в РНИСиНП. В нем возник новый отдел во главе с В.В. Журавлевым. ВПШ, где работал и В.В. Шелохаев, как и ИТИС, прекратила свое существование: в ее здании был создан РГГУ. В его создание внес свою «лепту» тогдашний ректор Историко-архивного института. Он, по словам Валентина Валентиновича, послал студентов «брать штурмом» здание ВПШ на Миуссах. Но научная жизнь, несмотря на все общественно-политические и административные «передряги», продолжалась.

Как всегда, Валентин Валентинович уделял внимание чтению лекций, теперь он читал их еще и в МОПУ, вел семинары выступал с докладами, писал отзывы на книги и диссертации, участвовал в заседаниях редколлегий и т. п. Но главное место в его научной работе заняла подготовка энциклопедии «Политические партии России». Назрел вопрос о создании издательства.

2 декабря 1991 г. – важная, если не важнейшая, веха в творческой биографии В.В. Шелохаева, его соратников и не только – всей исторической науки. В этот день была зарегистрирована Ассоциация «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН). Ее создание инициировала группа единомышленников (А.К. Сорокин, В.В. Журавлев, О.В. Волобуев, А.П. Ненароков, Н.И. Канищева, Д.Б. Павлов). Ее президентом стал В.В. Шелохаев. Регистрация давала ассоциации официальный статус, но финансы она должна была изыскивать сама. В это время Валентину Валентиновичу исполнилось 50 лет. По его признанию, «этот год оказался одним из самых трудных» в его жизни. Необходимо было «в кулак собрать всю волю и, вопреки внешним обстоятельствам, продолжать работу в прежнем темпе». Он отмечал: «Жизнь испытывала нас на прочность, мы обязаны были выстоять. Рядом со мной были верные друзья, преданные науке, которая в этот период и стала нашей единственной спасительницей»[176]176
  Шелохаев В.В. Дневник историка. С. 125.


[Закрыть].

Уже летом следующего года Валентин Валентинович написал общее введение к многотомной документальной публикации «Протоколы ЦК кадетской партии», причем он с радостью заметил, что писалось оно легко, ничего не приходилось править: «Видимо, наступил момент, когда я стал понимать логику, приведшую к трагедии русского либерализма. Для этого потребовались годы напряженной исследовательской работы»[177]177
  Там же. С. 131.


[Закрыть]. Эта давняя трагедия стала историческим «фоном», на котором разыгрывалась трагедия 1991–1993 гг. В.В. Шелохаев в прямом и переносном смысле попал в самый ее эпицентр – оказался на радиостудии «Россия» в Останкине вместе с сыном Стасом 3 октября 1993 г. во время стрельбы, а потом они стали свидетелями событий около Белого дома. Политические перипетии вторгались в жизнь, но надо было «выстоять» и выстояли, истово служа науке.

И она благодарная, вознаграждала за это ее бессеребреников, своих верных приверженцев. И сколько же было у них неуемной радости, когда в РОССПЭНе вышла в свет их первая энциклопедия «Политические партии России. Конец XIX – первая треть XX века». Чего она стоила коллективу, откровенно поведал Валентин Валентинович: «Боже, сколько же мы потратили нервов при подготовке этой книги (безденежье, груда сырого материала, отсутствие иллюстраций, “характер” некоторых авторов и редакторов, и проч., и проч.)! Если бы не энтузиазм молодежи, финансовая поддержка РГНФ, настойчивость Андрея Сорокина, благожелательное отношение М.К. Горшкова, систематическая помощь В.В. Журавлева, энциклопедия вряд ли могла появиться. Как же приятно держать огромный том в руках! Это огромный успех нашей Ассоциации “Российская политическая энциклопедия”, который в ближайшей перспективе повторить никому не удастся. Потребовались многие годы, чтобы реализовать мою мечту о создании фундаментального труда по истории политических партий России, который не имеет аналогов ни в отечественной, ни в зарубежной историографии»[178]178
  Шелохаев В.В. Дневник историка. С. 151.


[Закрыть]. В ходе этой работы в критический момент, связанный с финансированием, авторы дали согласие продолжить работу бесплатно, «т. е., – подчеркнул Валентин Валентинович, – поступили как настоящие ученые. Иного просто не ожидал, многие из них мои друзья и сотрудники по отделу»[179]179
  Там же. С. 131.


[Закрыть]. Он скромно умалчивает о том, что в критический момент вкладывал свои деньги в издание. Да, что в издание! Он и мне мог по первой моей просьбе на срочный ремонт дачи отдать последний доллар. Помимо выхода в свет энциклопедии были и другие приятные события. В РОССПЭНе вышла его монография «Либеральная модель переустройства России» (М., 1996), в издательстве «Мысль» – книга в соавторстве с С.С. Секиринским «Либерализм в России. Очерки истории (середина XIX – начало XX в.» (М., 1996). Валентин Валентинович справедливо считал, что Сергей Сергеевич – один из самых талантливых историков своего поколения, у него светлая голова, он много пишет, прекрасный редактор. Еще ранее В.В. Шелохаев в рецензии на книгу С.С. Секиринского и Т.А. Филипповой «Родословная российской свободы» (М., 1993) подчеркнул, что она написана талантливо, смело, умно. И не раз говорил С.С. Секиринскому, что ему надо защищать докторскую диссертацию. В.В. Шелохаев возглавлял Диссертационный совет по отечественной истории, начавший работать в РНИСиНП 1997 г. В этом совете в 1999 г. и состоялась защита. Блестящая! От Секиринского иного и не ждали. Сергей Сергеевич был очень талантлив. Он был благородным рыцарем науки. Несколько лет, фактически на одном энтузиазме, он вел интереснейший, единственный в своем роде журнал «Историк и художник». И начало его работы в качестве главного редактора журнала «Отечественная история» всех нас радовало, но он рано, слишком рано ушел из жизни.

В диссертационном совете под председательством В.В. Шелохаева, кроме С.С. Секиринского, защитили докторские диссертации Д.Б. Павлов, Н.Д. Ерофеев, А.И. Нарежный и ряд других историков.

И его собственные научные заслуги стали все чаще отмечать: в апреле 1997 г. он был избран в действительные члены Академии гуманитарных наук, а вскоре и в действительные члены РАЕН.

В 1998 г. новый успех: вышла в свет вторая энциклопедия. В ряду всех энциклопедий РОССПЭНа она занимает особое место: книга «Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь» (М., 1997) вызвала такой широкий интерес общественности, что ассоциация стала известной не только в России, но и во всем мире. Издать подобную книгу возникло еще у самих представителей эмиграции. Однако осуществить задуманное не удавалось: трудно, долго, дорого. В России же ее сделали и издали, к удивлению всех необычайно быстро, красиво и, как можно судить по прошествии четверти века со времени ее появления, надолго. В том огромная заслуга ответственного редактора Н.И. Канищевой. «Дирижировала» она: словник, авторы, портреты, редактирование – все ее компетенция. В общем-то, тяжкий труд. Я понял это еще в 1997, когда «ваял» рецензию на это издание. Но отличный результат стоил этого титанического труда Надежды Ивановны. Иван Толстой на «Свободе» признал тогда уникальность и востребованность энциклопедии. Я посмотрел в Интернете, какие отклики на нее сегодня. Нет ни зоилов, ни просто недоброжелателей – один позитив. Возрадуемся!

Разумеется, в ту эпоху большой «малины» и малиновых пиджаков нормальному, а тем более честно работающему учреждению без «наездов» жить было невозможно. В 2001 г. это почувствовал и РНИСиНП: «наехали» и лишили аренды. Институт такого не пережил. Его «население мигрировало»: историки нашли пристанище в РГАСПИ. Но кто же из бюрократической братии знал, что если «давить» на историков шелохаевской породы, то их можно «додавить» до Государственной премии!? Не сразу, но так и получилось. Собственно, к этому все шло еще в бытность РНИСиНПа. Весной 2000 г. Валентин Валентинович оглянулся на пройденный за десятилетие путь ассоциации. И удивился: при таких трудностях, а расцвела! Начинали с нуля, без господдержки, но сумели генерировать новые идеи, мобилизовать большие творческие коллективы на реализацию научных и общественно-политических проектов, создали издательскую базу. За это время установились связи с научными фондами, академическими институтами, вузами, издательствами. В результате были опубликованы десятки фундаментальных работ, среди которых особое место принадлежит многотомному проекту «Политические партии России. Документальное наследие» (28 томов), серии учебников, две энциклопедии, кроме того, напечатаны десятки монографий, сборников статей. Роль Андрея Сорокина почти сродни роли первопечатника Фёдорова. И Валентин Валентинович понял, что самое время подумать о «троице»: помимо ассоциации и издательства нужно «создать научный институт, который должен разрабатывать проблемы истории общественной мысли России». Валентин Валентинович был убежден: «Институт обязательно будет зарегистрирован» (с. 167). ИОМ, конечно, явился миру. В.В. Шелохаев и В.В. Журавлев разработали грандиозную программу его работы. Намечалось издание (при финансовой поддержке РГНФ) документальной «Библиотеки отечественной общественной мысли с древнейших времен до начала XX века» и пяти энциклопедий: «Общественная мысль России XVIII – начала XX века», «Общественная мысль русского зарубежья», «Российский либерализм середины XVIII – начала XX века», «Русский консерватизм середины XVIII – начала XX века», «Российский радикализм середины XVIII – начала XX века». Первая книга этой серии энциклопедий вышла в 2005 г., последняя в 2013 – и не пятая, а десятая! Планы были превышены вдвое! Аналогично и с «Библиотекой отечественной общественной мысли». Только здесь объем работ и темпы издания были и вовсе феерические. И вот уж Богу – богово: 1 сентября 2010 г. за издание этой серии в 119 томах, как с гордостью писал В.В. Шелохаев, «нам вручили Гран-при за лучшую книгу года» (Д., с. 200). Над этими изданиями (вместе с другими проектами) работали все лучшие творческие силы гуманитарных наук.

Но в начале этого дела Валентина Валентиновича тревожила мысль, которую в декабре 2001 г. он записал в «Дневнике»: «В этом году мне 60 лет – кошмар! День рождения отмечал на новом месте работы в РГАСПИ, пришли друзья и хорошие знакомые, услышал много добрых слов в свой адрес. Это, конечно, приятно, если бы не такое количество лет. В голове много разных задумок, но будет ли время их реализовать?» Я успокою Вас, дорогой Валентин Валентинович, по крайней мере, сейчас, в канун Вашего 80-летия, будет, непременно будет, – до 100-летнего юбилея еще так далеко! Я хорошо помню празднование Вашего 60-летия. Народа в нижнем этаже нового здания на Большой Дмитровке, построенном на месте дома, в котором Н.М. Карамзин творил бессмертное, и, в котором, кстати, прошло мое детство, было очень много. Царило хорошее, праздничное настроение. И вся старая гвардия находилась еще в строю. Все были живы и счастливы. Среди них П.Н. Зырянов, С.В. Кулешов, А.С. Рудь, А.Д. Степанский, С.С. Секиринский, И.С. Розенталь. Подвижники науки, ее цвет. Они не дожили до сегодняшнего дня. Но они остались в нашей памяти. И со страниц Вашего «Дневника» они возглашают: “Fuimus!” – «Мы были!», следовательно, они есть! Смерти нет. Есть бытие в разных его обличьях.

Жизнь Валентина Валентиновича, перейдя «пенсионное пограничье», не покатилась под гору, а устремилась к новым вершинам. Был и хороший стимул для этого. В декабре 2003 г. В.В. Путин подписал указ о награждении группы ученых (В.В. Журавлев, М.К. Горшков, Н.И. Канищева, В.П. Козлов, А.П. Ненароков, Д.Б. Павлов, А.К. Сорокин, В.В. Шелохаев) Государственной премией РФ в области науки и техники. Валентин Валентинович так комментировал награду: «Это, конечно, заслуженный успех, так как большой коллектив исследователей совершил титаническую работу по созданию многотомной документальной публикации “Политические партии России”, которая не имеет аналогов ни в отечественной, ни в мировой историографии. К моменту подписания указа уже было издано около 50 томов» (с. 181). И после указа – тоже немало. Вообще говоря, время от 60-летия до 70-летия было для Валентина Валентиновича триумфальным: не только осуществлялись все эти проекты и продолжалась чрезвычайно насыщенная научная, педагогическая и общественная работа, но появлялись новые планы, и они тоже успешно проводились в жизнь. Новаторской и многоплановой была работа по изданию и изучению наследия П.А. Столыпина. Валентин Валентинович, по сути, инициировал создание фонда по изучению этого наследия, разработал стратегию его развития вместе с П.А. Пожигайло. Заметный след в деятельности фонда оставил и талантливый ученик Валентина Валентиновича К.И. Могилевский. В РОССПЭНе были опубликованы документальные материалы о столыпинских преобразованиях, исследования о жизни и деятельности премьера-реформатора. «Венчала» эту публикаторскую работу энциклопедия, посвященная П.А. Столыпину. В результате в российском обществе деятельность Столыпина стала оцениваться более взвешено. В стране прошли торжественные мероприятия в честь 140-летия его рождения, а затем и 150-летия, ему был воздвигнут памятник. Роль во всем этом В.В. Шелохаева очевидна.