Текст книги "Все-все-все лучшие смешные рассказы и истории"

Как я провёл лето

Однажды ранней осенью, сразу после летних каникул, Женька Петров делал домашнее задание. Сочинение писал.

Парень он хороший, только вот немножко невнимательный. Отвлекаться любит. Как, бывало, отвлечётся, так или домашнее задание забудет записать, или расписание уроков перепутает. А уж сколько описок по невнимательности делает, что в классной работе, что в домашней, – ни в сказке сказать, ни пером описать. Даже в своей собственной фамилии иногда буквы путает: то Ветров получается, то Педров. Мама с ним билась, билась, да и решила: пусть сын домашнее задание сначала на черновике делает, карандашом, чтобы исправлять легко было, а потом уже ручкой переписывает.

Вот сел Женька за сочинение: тетрадку приготовил, с мыслями собрался – хвать, а где карандаш? Все карандаши за лето куда-то подевались. Только один посреди стола лежит: толстый-толстый, чёрный-пречёрный, а сбоку надпись золотыми буквами: «КРАНДАШ ПРАСТОЙ». Иностранный, наверное. Видно, мама купила к новому учебном году, потому как раньше такого карандаша не было. Взял мальчик карандаш и вывел старательно: «Как я провёл лето».

А карандаш тот был на самом деле вовсе не простой, простым он только притворялся. Волшебный был карандаш.

Пока Женька писал: «Лето я провёл в деревне, у бабушки», карандаш ждал. После «мы ходили в лес за грибами» тоже ничего не случилось. Но вот отвлёкся Женька, в окно загляделся. А рука его, тем временем, вывела: «В лесу растут деревья. Злки и берёзки». Это он в слове «ёлки» первую букву не в ту сторону написал, по невнимательности. Тут всё и началось.

Перво-наперво, все ёлки вокруг бабушкиной деревни в Злки превратились – те же ёлки, только злобные-презлобные. Не подходи к ним, зверь, не подлетай, птица, – мигом на иголки наденут.

Женька дальше пишет: «По утрам кровы выходят пастись на зелёный лук»… Всего-то ничего перепутал – а на лугу, где деревенские коровы паслись, вместо свежей травки уже сплошной лук зелёный растёт. По луку кровы ходят – крыши на ножках. Пастух на кров внимания не обращает: с коня упал и встать не может, потому как на сапогах у него вместо шпор теперь шторы пристёгнуты – голубенькие в белый цветочек.

А Женька уже поля деревенские описывает: какая там пшеница растёт, какие васильки цветут. Среди пшеницы полевые мишки бегают – медведи такие, с длинными тонкими хвостиками, – пищат и зёрнышки грызут. По полям трактора и комбайны где попало стоят, заглохли: были в них водители опытные, а теперь – опятные.

Написал Женька про поля, за птиц принялся.

Замолчал и свалился с дерева жирный саловей – не выдержала ветка.

По дворам кубицы запрыгали – птицы вроде курицы, только с виду как кубики детские: шесть сторон, по углам крылья с лапками торчат. Яйца кубицы несут – с виду один в один кусочки сахара растворимого, только малость побольше. За главного у кубиц питух – птица-бочонок, вместо клюва соломинка для коктейлей. Где питух лужу увидит, тут же соломинку в неё опустит да и высосет в один присест. И колодец бы выпил, да хорошо, соломинка коротковата.

По небу стаи ворон полетели. Это раньше они с неба на всех каркали, а теперь молча летают, потому как в слове «каркают» буква «р» пропущена. Как по явится такая стая, все врассыпную бегут и где попало прячутся – боятся.

В общем, нехорошо стало в деревне – да и на город как бы не перекинулось! Но тут, по счастью, бросил Женька карандаш и к окну подбежал: посмотреть, как две собаки подрались. Честь и слава тем собакам! Это из-за них ни изюмительный закат над рекой не случился, ни того худшая беда – свежий рассыпчатый ворог не нагрянул.

Зато мама пришла. Прочитала черновик, головой покачала да ластиком всё в порядок и привела.

А чёрный-пречёрный карандаш пропал, будто и не было его. Видно, ещё к кому-то отправился. Не к вам ли?

Митя и знаменитость

Летел как-то Митя Печёнкин из другого города самолётом. Не за штурвалом, правда, и не один, а с папой – но всё равно здорово. Облака под тобой проплывают, моторы гудят, стюардессы соком бесплатно угощают и всех спрашивают: «Что на обед будете, курицу или рыбу?» Прямо ковёр-самолёт и скатерть-самобранка, два в одном. В общем, Мите очень понравилось. А вот в соседнем кресле дяденьке ничего не нравилось. Он с самой посадки всё ругался. Сначала по телефону кого-то изругал за то, что ему обычным самолётом лететь приходится, без ванны и серебряных ложечек, – и лимузин себе прямо к трапу потребовал. Потом стюардессу – за то, что попросила телефон при взлёте выключить, и вторую стюардессу – за то, что с ним рядом других пассажиров посадили (это Митю с папой). Потом свежих фруктов требовал: не могу, мол, жить без ежедневной маракуйи.

Ни рыбы, ни курицы на обед не захотел – вынь да положь ему индейку, потому как в ней витамина Е много.

Стюардессы всё терпели – вокруг бегали, под голову подушечку принесли, одеялом укрыли – разве что колыбельную не спели, только чтобы унялся. Митя тоже терпел, терпел, а потом как спросит:

– Дяденька, а чего это вы всё капризничаете, как дошколята? У вас, наверное, болит чего-нибудь, да?

Сосед на эти слова сильно удивился, на Митю уставился:

– А ты что, мальчик, меня не узнал?

– Нет, – говорит Митя, – а мы разве знакомы?

– Ну, я тебя не знаю, – тут дяденька даже нос сморщил, – а ты меня точно должен знать. Я – мировая знаменитость! – Тут он подбородок задрал и смотрит на Митю сверху вниз, красуется. Митя поглядел на него недоверчиво и спрашивает:

– Пушкин, что ли? Так у нас в учебнике написано, что вы уже умерли…

Сосед растерялся, покраснел весь.

– Нет, – говорит, – не Пушкин… – И фамилию свою называет.

Митя на это только плечами пожал: «Не знаю такого».

Тут дяденька начал рассказывать, какой он знаменитый артист, что по телевизору всё время выступает и даже шоу кулинарное ведёт, что петь недавно начал, а сейчас на презентацию своего сольного альбома летит. Рассказывает и через каждое слово Митю спрашивает:

– Ну, теперь понял, кто я? Узнал?

– Понял, – говорит Митя, – вы певец. Презентация – это когда перед всеми выступать, мы их в школе со второго класса делаем, особенно по природоведению. Да вы не волнуйтесь так, это только первый раз страшно! Потом научитесь, я-то знаю.

Тут соседу совсем плохо стало. А Митя его всё успокаивает:

– Если хотите, можете мне спеть, потренироваться – только тихонько, а то спят многие.

Петь сосед не стал: пробормотал что-то насчёт студии и звукорежиссёра, так что Митя его не очень-то понял, и от Мити отвернулся.

А там как раз Митин папа сидит и с интересом разговор слушает.

Обрадовался дяденька и папу спрашивает:

– Ну а вы-то меня, конечно, узнали?

– Конечно, узнал, – говорит папа, – это вы сегодня в аэропорту скандалили и на регистрацию без очереди прорывались. Некрасивое поведение с вашей стороны, должен заметить.

Тут уж сосед до конца полёта замолчал. И телефон свой включил, когда положено – после полной остановки самолёта. Телефон у него сразу зазвонил, сосед его к уху приложил, послушал да и говорит:

– Вы знаете, это ничего страшного, что лимузин на лётное поле не пустили. Выйду со всеми, чай не Пушкин!

И вышел.

Папа после этого Митю спрашивает:

– Митя, а ты что же, правда его не узнал? Ведь и в самом деле – знаменитость.

– Узнал, конечно, – говорит Митя, – да только больно уж он зазнаистый оказался. Нельзя так.

А папа улыбнулся и такую нескладушку Мите рассказал:

 
Если ты летишь по небу
И плюёшься свысока,
Знай, что созданы зенитки —
Специально для таких.
 

Как Митя всех боялся

Как-то раз в осенние каникулы Митя приболел. Ни пойти куда, ни гостей позвать, даже родители на работе. Скучища! Лежи себе, чай с вареньем пей, книжки читай да телевизор смотри. Ну Митя и насмотрелся.

Приходит как-то папа домой, а Митя ему говорит:

– Я, папа, тебя что-то боюсь. Вдруг ты вовсе и не папа? Вдруг тебя инопланетяне клоном подменили? Или, может, ты робот из будущего? Мой папа так рано с работы обычно не возвращается!

– Надо же, – удивился папа, – с чего это собственный сын меня бояться начал? Я, может, не робот, а специально сегодня пораньше отпросился. Прямо из будущего.

– А я не только тебя, я всех подозреваю, – насупился Митя, – даже ворон на дереве. Вдруг они механические? Шпионят, шпионят, а потом вдруг – раз и захватили всю планету. Или вот муравьи, например. Кто их разберёт – настоящие они или роботы? Я такого по телевизору видел – ползает где хочет и все секреты фотографирует.

– Ладно, – сказал папа, – признаю́сь. Пусть я буду инопланетный клон, только руки мой и кушать садись – я тебе борщ разогрел.

– Не буду я борщ есть, – сказал Митя, – вдруг он отравленный?

Но руки всё-таки вымыл.

Папа понюхал борщ и сказал:

– Нет, ещё нормальный, почти свежий. Ты не бойся, я тебя борщом травить не буду, у меня другое задание, секретное.

– А какое? – спросил Митя и взял ложку.

– Так я тебе и сказал, – засмеялся папа, – оно же секретное! И вообще, может быть, ты и сам – вовсе не Митя, а осьминог из другой галактики? Может, ты Митей только прикидываешься, чтобы секрет выведать?

Митя задумался, а папа налил себе борща, сметанки в него положил и кушать начал. Клон, не клон, а аппетит – в точности как у папы после работы.

– Пап, то есть клон, – говорит Митя, – ну скажи, какое у тебя секретное задание? Ну пожалуйста!

– Всё съешь – скажу, – по обещал папа. – И давай-ка пошустрее, пока не остыло.

Митя борщ очень быстро съел. Сразу видно: на поправку пошёл, ещё пара дней и выздоровеет.

– Ну, говори, инопланетный клон, – какое у тебя секретное задание?

– Так и быть, слушай, осьминог из другой галактики, – сказал папа громким шёпотом. – Учёные моей планеты установили, что силу и здоровье землянам придаёт мамин борщ. Жители вашей планеты непобедимы, пока едят борщ. Поэтому я послан на Землю, чтобы съесть его весь. Но помни – это страшная тайна!

Тут как раз мама пришла. Митя ей тут же сообщил, что папа – клон, и страшную тайну выдал. Выслушала мама, как Митя всех боится, и сказала:

– В таком случае, я тоже на самом деле вовсе не мама. Я – кенгуру из преисподней, потому как с полной сумкой с работы на метро прискакала. Ты, осьминог из другой галактики, переложи покупки в холодильник, а инопланетный клон мне тем временем поесть разогреет. Так уж и быть, помогу вам запасы борща уничтожать. А ещё, осьминог Митя, я тебе под строгим секретом сообщаю: главный инопланетный засланец на этой планете – наш телевизор. Так что мы его сегодня от сети отключим: до конца каникул будешь книжки читать и бояться перестанешь.

И все маму послушались, потому как кенгуру из преисподней лучше не сердить – себе дороже получится.

Митя и страшная сказка

Уехали как-то родители Женьки Петрова по делам, а Женьку с сестрёнкой Маринкой дома оставили. Обед на плите, телефон под рукой. Ничего сложного. Только после обеда надо Маринку спать уложить.

Тоже вроде ничего сложного: одеялом укрыть, сказку перед сном рассказать, и играй себе в соседней комнате во что-нибудь негромкое.

А чтобы Женьке одному не скучно было, Митя Печёнкин в гости зашёл.

Уложил Женька сестрёнку в кровать, шторы закрыл и начал про колобка сказку рассказывать.

А Маринка носик сморщила, губки скривила:

– Не хочу про колобка!

Начал тогда Женька про теремок. А Маринка опять: не хочу! И про репку «не хочу», и про золотую рыбку.

Тут Женька рассердился:

– Будешь капризничать – страшную сказку расскажу. Про змеюку!

А Маринка как обрадуется:

– Хочу про змеюку! Хочу про змеюку!

Аж в кроватке села от радости.

Делать нечего: срочно надо страшную сказку сочинять. Только сочинитель из Женьки так себе: «Жила-была страшная змеюка» придумалось, а дальше не придумалось. Хорошо, Митя тихонько в комнату заглянул – посмотреть, где там Женька пропал. У Мити с сочинительством всё в порядке. Сел он в кресло и говорит тихим страшным голосом:

– Жила-была змеюка, огромная и ужасная. Наверное, удав. Целого слона могла поймать, проглотить и съесть. Пообедала она однажды слоном – и тут ей бабушка говорит…

Тут Маринка глаза открыла, голову от подушки подняла и спрашивает:

– Какая бабушка?

– Не перебивай, – говорит Митя, – обыкновенная змеюкина бабушка. Потому что наша змеюка – маленькая ещё. Вот ей бабушка и говорит: ты, змеюка, ещё маленькая, тебе после обеда спать полагается. А чтобы ты лучше спала, я тебе сказку расскажу, страшную – про большого толстого змеееда. И стала змеюкина бабушка змеюке сказку рассказывать. А сказка была такая. Жил-был огромный страшный змееед. Пообедал он однажды здоровенной змеюкой, а спать ложиться не хотел. Тут бабушка ему и говорит…

– Какая бабушка, – снова спрашивает Маринка, – змеюкина?

– Ты меня не сбивай, – говорит Митя, – и глаза обратно закрой. Вовсе не змеюкина, а его, змеееда, бабушка. Потому что он ещё маленький был, ему после обеда тоже спать полагалось. Так вот, говорит ему бабушка: ложись, маленький змееед, спать. А чтобы ты лучше спал, я тебе сказку расскажу. Страшную. Про лютого змееедоеда, которому его бабушка всегда перед сном сказку про кошмарного змееедоедоеда рассказывает…

Тут Митя замолчал: уснула Маринка. Вышли Митя с Женькой на цыпочках из комнаты и дверь за собой прикрыли.

– Интересно, – говорит вдруг Женька, – а что там дальше? У змееедоедоеда – тоже бабушка?

– Нет, – отвечает Митя, – ну что ты! Откуда у него бабушка. Он – выдумка, а у выдумок бабушек не бывает. Давай лучше в солдатиков играть.

И они играли в солдатиков, пока Маринка не проснулась и не села полдничать. А кто плохо полдник кушает – тот змеенедоед!

Цепкохвостый зелёный журавль

Однажды, под конец учебного года, классная руководительница Наталья Сергеевна повела третий «А» в зоопарк. В зоопарке столько всего! И пони, и фонтан, и качели с каруселями. Звери тоже есть: в клетках, загонах, вольерах, бассейнах и аквариумах сидят, а люди между ними по дорожкам ходят и в киосках разные вкусности за тройную цену покупают.

Сначала все орлов смотрели, потом слона. Львы и тигры тоже были, а в медведях третий «А» запутался: какой там гризли, а какой гималайский. Только Митя Печёнкин в медведях путаться не пошёл: он и так недавно в зоопарке был, с родителями. Ему медведи уже не интересны – лучше сладкой ваты купить и газировкой запивать. И бегемот не интересен: подумаешь, ноздри с ушами из воды торчат. Вот и пошли все на бегемота глядеть, а Митя после газировки – туалет искать.

Сначала по указателю шёл, потом в какую-то калитку и вдоль стенки. Смотрит – дверь. Тут Митя обрадовался и внутрь забежал – а там темно и коридор какой-то с дверями, прямо лабиринт.

Хорошо, что Митя на компьютере много играл: в играх лабиринты часто попадаются. Из лабиринта выйти – плёвое дело, с таким-то опытом. Просто надо всё время в одну сторону сворачивать. Вот Митя в правую дверь и свернул.

А третий «А» как раз от бегемота в террариум направлялся, где змеи живут. Справа стенка, слева – звериные зимние квартиры за стеклом, пустые, потому как тепло. Скукота!

Вдруг глядь: за одним стеклом кто-то есть. Посмотрела Наталья Сергеевна на табличку, а там написано: «ЦЕПКОХВОСТЫЙ ПОССУМ. Питается фруктами. Встречается в Австралии».

– Ничего себе, – удивилась Наталья Сергеевна, – какие звери в Австралии встречаются. С виду – точь-в-точь наш Митя Печёнкин. Хорошо, что табличка имеется, а то ведь и перепутать можно.

Митя тем временем обратно в коридор вышел и в другую дверь повернул, строго направо.

Подходит третий «А» к следующему окну – а там снова какой-то зверь, на Печёнкина похожий. И табличка: «ЗЕЛЁНАЯ МАРТЫШКА». Точно, зелёная: и футболка, и кроссовки. А штаны синие, джинсы.

Пока Наталья Сергеевна глаза протирала, Митя всем рукой помахал и рожу скорчил, как настоящая обезьяна. И дальше пошёл. А третий «А» дальше не пошёл – побежал. Интересно же, что там, в следующем окне.

– Вот, – говорит Наталья Сергеевна, – редкая птица. ДАУРСКИЙ ЖУРАВЛЬ. Брат– близнец цепкохвостого поссума. Он же зелёная мартышка. Он же горе моё луковое.

И куда-то звонить принялась. Потом какой-то дяденька прибежал и Митю наружу вывел.

– Принимайте, – говорит, – ваш экспонат. И рады бы себе оставить, да не знаем, чем такого кормить.

– Мы, – говорит Наталья Сергеевна, – теперь тоже не знаем. Редкий вид. Цепкохвостый зелёный журавль.

Так Митю в школе и звали целый год. А он и не обижался.

Яблочки от яблонек

Приехал как-то к Печёнкиным дедушка, погостить. Самый старший Печёнкин. Тоже – Митя. То есть, конечно, Дмитрий Захарович – если по паспорту. Но вообще-то – дед Митя. Так ему больше нравится.

Дед Митя – гость редкий. Живёт далеко. Хорошо, если раз в год заедет. Вот и соскучивается. Приедет, бывало, и ахает: как Митя вырос! На коленках у деда не помещается! И вообще, внук, рассказывай: как дела?

– Нормально дела, – буркает Митя. У него уроки не учены. На планшете не играно. А тут дед – с расспросами!

И всё ведь не унимается:

– Чего новенького?

Митя лоб чешет. Вроде всё как обычно.

– Вот, гардеробщица в школе новая. Такая странная…

Дед как обрадуется:

– Странная? Дай угадаю – синекожая и на коне?

– Она гардероб закрыла и ушла. Хорошо, что пришла англичанка…

– А у неё отмычки, и она гардероб – раз!

– И ключи у охранника попросила. Я тебе совсем не про то говорю!

– Не, ну просто после синекожей гардеробщицы на коне я не мог ничего другого предположить…

– Я не говорил про синекожую гардеробщицу!

– Как же не говорил… А, понял! Это англичанка была на коне. Но ведь с коня, наверное, трудно попасть в замок отмычками?

– Я не говорил про отмычки!

– Ты ещё скажи, что про гардеробщицу не говорил. Действительно, странная у вас школа – все на конях. Даже не знаю, верить тебе или нет.

Тут папа как начал смеяться! Он в дверях стоял и всё слышал.

– Что, сын, побеседовал с де душкой? Вот такой он у нас фантазёр.

А дедушка говорит:

– Яблочко от яблоньки недалеко падает! Себя в его возрасте вспомни. Кто придумал щёки втягивать на физкультуре, когда в длину прыгаешь? Парусность у них, мол, большая – прыжок тормозится.

– Это когда ветер встречный. При попутном – выпячивать надо, – сказал папа. – Так ведь все же поверили. Сам физрук щёки втягивал!

– А история? – припомнил дед Митя. – Как гуси Рим основали – один серый, другой белый, два весёлых гуся? А география? Где такая страна – Зандостан? Два дня на карте искали! Так кто у нас фантазёр?

Тут Митя сказал:

– Оба вы фантазёры!

И пошёл в интернете писать про секретный класс «Д». Ведь четвёртые классы в их школе есть с «А» и по «Г». А «Д»-класса – вроде бы нет. Но он есть! Только тайный. За решёткой, в подвале. Туда двоечников отправляют, неисправимых. И сырым мясом кормят. Кидают через решётку. Правда-правда! Кто не верит – спросите директора.

Что я вижу из окошка

Сидит вечером в школе Наталья Сергеевна, сочинения проверяет. Те, что четвёртый «А» днём в классе писал. Писал – и в окошко глазел. А Наталья Сергеевна не ругалась нисколько. Наоборот – говорила: «Смотрите, смотрите». Потому что глазел четвёртый «А» в окно не так просто, без толку, а с пользой для учебного процесса. По заданию. Тема такая у сочинения: «Что я вижу из окошка».

Вот тетрадка, подписана – «Педров». Это – Женьки Петрова. Он всегда отыщет, где ошибиться. «За окном я вижу город. Дома. ДеДский сад…» Сад для дедушек, не иначе.

Вот тетрадь Стасика Якименко. Мяч на обложке. «За окном ребята гоняют в футбол. Нападение у команд слабовато. Но защита хорошая. Счёт ноль-ноль…» Стас и сам футболист. В секции занимается.

Вот – Валерки Вакуева. «Шесть ворон – в направлении на юго-запад. Четыре вороны – в обратном». Вроде троечник. Вечно считает ворон. А смотри-ка: способности к математике. С географией вместе. Может, станет разведчиком? Забросят его в тыл врага – считать самолёты. Или, может быть, выучится на орнитолога. Защитит диссертацию о воронах. Будет специалист мирового масштаба. Так что на школе даже доску повесят, мемориальную: «Здесь начал считать ворон Валерий Вакуев».

Саша Лискина – о цветах написала. Фиалки и примулы. Стран но: где там цветы? А, вон – на балконе. В доме напротив. Надо же, ну у Саши и зрение. Хорошо, когда глаза молодые.

Катя – про радугу после дождя. Так ведь радуги не было? Дождик был, это верно. А радуга – кто её видел? Катя – видела. Хорошо уметь видеть радугу, даже в пасмурный день.

Вот листок – без тетрадки. Надо же: кто-то и за Алису сочинение написал. Печатными буквами. Саша, наверное: почерк похож. Вряд ли Алиса сама: она всё-таки крыса. Подшефная. Обитает в живом уголке. «У площадки, где воробьи клюют крошки, за кустом сидит кошка. Рыжая, наглая, очень опасная. Воробьёв надо предупредить!»

Оля – любит покушать. За обедом, в столовой, ей булочки отдают и котлеты, если кто-то не хочет. В Олю булочки входят всегда. «За окном магазин и пекарня. Там делают пирожки. Пирожки есть с брусникой и яблоком. Есть ещё с рисом и луком, с мясом и рыбой. Но с брусникой и яблоком – лучше всего. И закрытая пицца, которая с курицей».

Илья вместе с папой – завзятые рыболовы. «В лужах после дождя – очень много червей. На червя клюёт окунь. Чебак – тоже клюёт…»

И Печёнкин. А что же Печёнкин?

«За окном – горизонт. А за ним – полно других стран. И планет. И летающие тарелки – там, между планетами…»

Встала Наталья Сергеевна с кресла. Окошко открыла – посмотреть, наконец: что там, за ним? Глядь: а там – звёзды. Полное небо! И вечер, и поздно уже, домой надо идти. И огонёк между звёзд – двигается, подмигивает.

Может и вправду: летающая тарелка?