Текст книги "Академики: о себе, науке, обществе"

Сейчас В Беларуси уже существуют самостоятельные научные школы. Можно назвать неплохую школу члена-корреспондента Зинаиды Макаровны Ильиной, она подготовила ряд ученых по проблематике продовольственной безопасности (к сожалению, ушла из жизни в расцвете своего творчества); школу доктора экономических наук Анатолия Моисеевича Кагана в Белорусской государственной сельскохозяйственной академии, который активно готовил кадры по совершенствованию хозяйственного механизма в аграрно-промышленном комплексе (к сожалению, также рано ушел из жизни); школу академика Алексея Евгеньевича Дайнеко, который смог уже подготовить неплохую группу ученых по вопросам экспорта-импорта и внешнеэкономической деятельности; школу доктора экономических наук Александра Петровича Шпака, который готовит научные кадры по различным вопросам аграрной экономики. Но все это мои ученики, а их школы стали создаваться на базе моей.

Надо сказать, что до моего прихода на должность директора Института аграрной экономики ученых экономистов-аграрников в стране оставались единицы, да и то солидного возраста. Пришлось с самого начала своей деятельности взяться серьезно за подготовку кадров, иначе такая категория ученых могла исчезнуть вообще. Удалось создать и укомплектовать докторский совет по защите диссертаций и принять в докторантуру и аспирантуру немалую группу соискателей. В некоторые годы директорства и научного руководства, а я уже стал к этому времени доктором экономических наук, у меня насчитывалось до 15 соискателей. Таким образом ситуация существенно изменилась к лучшему. Не сильно преувеличу, если скажу, что в настоящее время в общем числе докторов экономических наук – аграрников в нашей стране около 80 % – это мои ученики. Агропромышленный комплекс в этой связи получил сильнейшее научное обеспечение.

Правда задолго до меня имелись также крепкие научные школы ученых экономистов-аграрников. Например, школа Феликса Станиславовича Мартинкевича, который работал директором Института экономики Академии наук, а также школа Николая Фёдоровича Прокопенко – директора Белорусского научно-исследовательского института экономики и организации сельского хозяйства (моего научного руководителя по кандидатской диссертации). Но, во-первых, школы эти были не столь многочисленны, а, во-вторых, сформированы они давно, и люди соответствующим образом растерялись. До назначения меня директором научными кадрами серьезно никто не занимался. А защит докторских диссертаций не наблюдалось более 10 лет.

Сейчас в Беларуси действует сильный состав ученых экономистов-аграрников, который нацелен на решение самых актуальных задач. Направлений же исследований и разработок огромное количество – от экономики отраслей, производств и конкретных предприятий до глобальных вопросов продовольственной безопасности, формирования межгосударственных и международных объединений и интеграционных структур. Это и понятно. Агропромышленный комплекс – многоотраслевая система, требующая научного видения своего развития в разных проявлениях.

Миром управляет экономика, а задают тон развитию – экономисты, которые готовят различные концепции, стратегии, программы, механизмы, модели, схемы и т. п. (кто бы что ни говорил). В Беларуси происходит то же самое. В экономике, как и в любой науке, есть много разных специализаций – от частной экономики (экономики малых форм) до мировой, включая экономику на стыке наук – математики, информатики, биологии и пр. Кроме того, есть разные течения, теории и школы: от либеральной идеологии и первенства рыночных отношений до государственной экономики и централизованных методов хозяйствования. Поэтому экономика – это многообразная, сильноразветвленная и в то же время увлекательная сфера, поглощающая многие другие дисциплины и затягивающая исследователя сполна. Это бесконечная деятельность, где решение одного какого-то вопроса порождает появление ряда новых. Изучить полностью всю экономику не удалось еще никому. Можно постичь лишь отдельные разделы или части экономики, но не саму эту систему в комплексном представлении. Поскольку это как непосредственно экономика, так и организация, планирование, управление, анализ, статистика, землеустройство, технико-технологические процессы, а также интегрированные образования, кооперация и еще много чего другого.

Так вот, сразу после развала Советского Союза, где доминировала государственная собственность, в молодой и неокрепшей Беларуси, приобретшей независимость, в первые годы получили преобладание либерально-рыночные методы. Но общество и народное хозяйство не были готовы к такому радикальному (шоковому) переходу. В итоге происходил тотальный развал экономики: старые механизмы были признаны бесперспективными, а к новым производство было не готово. Катастрофически упали объемы продукции, образовался масштабный дефицит товаров.

Как следствие, общество отвергло такой путь и стало возвращаться на государственные рельсы. В настоящее время в республике хотя и декларировано многообразие форм собственности и хозяйствования, но преобладает государственный сектор. Именно он позволяет стабилизировать экономику и выполняет роль гаранта устойчивого поступательного развития.

Мир также до недавнего времени активно шел путем свободного (относительно) рыночного предпринимательства. Западный мир демонстрировал преимущества своего развития и настойчиво рекомендовал другим встать на этот путь. Но все оказалось непросто, так как в экономике вообще не бывает однозначных решений. Экономика – система задач со многими неизвестными, когда на входе в эту систему – множество факторов-аргументов, а на выходе из нее – такое же множество решений, из которых сложно найти оптимальное для конкретных условий. А значит, еще сложнее действовать, не имея практически выверенного сценария.

При любых мировых макроэкономических и политических изменениях (а это перегруппировка огромного количества факторов-аргументов) устоявшиеся системы рушатся (хотя казались до этого незыблемыми) и перестраиваются исходя из вновь появившихся факторов, условий, возможностей и интересов. В экономике ведь даже интересы могут резко повлиять на перегруппировку экономических систем. Таким образом, в последнее время наблюдается отход мировой экономики от классических либеральных схем и последовательное усиление государственных начал и интересов во всех сферах экономического развития (что невозможно было вообще представить еще в недавнее время).

Хочу подчеркнуть, что современной общепринятой мировой экономической науки не существует вообще (в отличие от многих других наук). Если она когда-то и была, то, видимо, только во времена так называемого экономического ренессанса Адама Смита и Уильяма Петти (родоначальников классической политической экономии), раскрывающего суть появления и умножения богатства народов, где все основано на прямом сравнении затрат и выгод.

С тех пор мир изменился до неузнаваемости. Появились целые теоретические течения, именуемые школами – английская, американская, японская, китайская, немецкая, австрийская и др. Их различие – в неодинаковом понимании места и роли государства в экономике, частной собственности, рыночных отношений, приватизации, регулирования рыночной торговли, соотношения спроса и предложений и т. п. В настоящее время активно формируется российская экономическая школа, хотя в ней по-прежнему наблюдается засилье западной либеральной модели (справочно: в Советском Союзе существовала признанная в мире советская экономическая школа, основанная на политической экономии социализма, которая в новейшее время была отвергнута вместе с разрушением этой уникальной страны).

В последнее время нам (мне) удалось создать организационное начало для становления белорусской экономической школы при Институте экономики НАН Беларуси. Но она переживает начальный период своей организации. Не все в Беларуси разделяют эти фундаментальные принципы. Некоторые ученые-экономисты по-прежнему стоят на прозападных позициях и считают, что Беларусь должна также следовать в этом фарватере.

Однако жизнь демонстрирует свое. Можно с уверенностью говорить, что в Беларуси как самодостаточной во всех отношениях стране может и должна функционировать своя национальная экономическая школа. Основными ее критериями являются следующие: ведущая роль государства, приоритет реального сектора (это отрасли, создающие конкретную продукцию), доминирование крупнотоварного производства (где малые и средние формы не являются превалирующими), оптимизация затрат ресурсов, обеспечение достаточной конкурентоспособности, создание качественной продукции с высокой добавленной стоимостью, устойчивое инновационное развитие и формирование наукоемкой экономики.

Принято считать, что наука интернациональна, не должна придерживаться национальных границ и интересов и руководствоваться исключительно научными критериями, целями и задачами. Не берусь полностью отрицать это расхожее понимание, которое, видимо, более подходит к каким-то фундаментальным дисциплинам типа математики, физики, астрономии или химии с периодической таблицей Менделеева. В этих и связанных с ними науках действительно очень важны международные связи и коллаборации.

Но есть многие науки и прежде всего исследования и разработки конкретных механизмов, методов, приборов, установок и других, где международные контакты хотя и декларируются, но не являются абсолютно открытыми. Здесь имеют место ноу-хау, эксклюзивные достижения и прорывные открытия, которые в первую очередь призваны обеспечить конкурентоспособность своей национальной экономики. Например, даже такие фундаментальные сферы, как космос, электроника, робототехника, ядерные технологии, нанотехнологии и прочие, не являются полностью открытыми для широкого международного сотрудничества. Отдельные страны или группы стран, которые достигли в аналогичных областях прорывных результатов, не спешат делиться ими с остальными, а стремятся сохранить за собой лидерство. Приоритетность же в этих сферах, как известно, обеспечивает быстрое развитие и тянет за собой шлейф многих других направлений и даже целых отраслей. Где уж тут соблюдать открытость и интернациональность. Здесь скорее срабатывает принцип «своя рубашка ближе к телу».

Также есть науки, дисциплины и отрасли, которые замыкаются исключительно на потребности своей национальной экономики, а международное сотрудничество сводится в основном к обмену информацией и готовыми результатами (так сказать, для сведения). Это отечественная история, национальная литература, исследования в области языка, сельское хозяйство и т. п. Кто-то из известных сказал, что если математика или химия могут представляться как международные дисциплины, то сельское хозяйство имеет абсолютно национальное значение. Более того, даже в одной небольшой стране, не говоря уже о крупных, могут быть и есть разные системы ведения сельского хозяйства. Все зависит от особенностей земли, климата, окружающей среды. Поэтому часто научные наработки в одной системе совершенно не подходят для того, чтобы применить их в другой. Именно этим можно объяснить тот факт, что многие зарубежные заимствования не могут нормально приживаться в национальных системах, они ими отторгаются.

Делая вывод из сказанного, следует признать, что международные научные связи хотя и важны, но не имеют всеобщего характера. Национальные научные системы могут вполне нормально развиваться без заимствования зарубежного опыта. Следовательно, понятие «наука без национальных границ» не имеет тотального подтверждения. Часто происходит совершенно напротив: как конкретные государства, так и занятые в их составе ученые, насущно заинтересованы прежде всего работать на благо своей отечественной экономики, поскольку это напрямую способствует как укреплению данного государства, так и росту престижа, а следовательно, и состоятельности национальной науки.

В этом мне пришлось лично убедиться, поскольку на предыдущих этапах своей деятельности поставил задачу основательно изучить экономику и особенности развития многих зарубежных стран. Побывал в Германии, Польше, Венгрии, Франции, Чехии, странах Балтии… Стажировался в США, Германии, Ирландии, Франции. Везде старался основательно изучить интересующие меня проблемы и добиться истины. Наряду с выводами, которые были получены мной в результате глубокого научного и экономического анализа развития названных стран, мне удалось сделать еще не менее важное заключение, что наша советская система образования и науки не только не уступает зарубежным критериям, но и является намного более глубокой, широкой и эффективной, чем любая иностранная система, особенно в западных странах. А наши отечественные преподаватели и ученые намного лучше подготовлены и более квалифицированы по сравнению со своими зарубежными коллегами. Поистине наш преподаватель (профессор) дает фундаментальные знания, а зарубежный – лишь информацию; наш ученый имеет основательный базис, работает системно и на перспективу, а там могут доверить лишь узкий участок, не давая представления в целом, для чего он нужен. Не случайно советская система образования и науки славилась на весь мир и сейчас еще по-прежнему остается вне конкуренции.

Я абсолютно не против результативных международных научных связей, в свое время поддерживал плодотворную дружбу со многими зарубежными коллегами. Такие связи нужны и важны, они позволяют четко определить свое место по отношению к зарубежным достижениям и сконцентрировать усилия на предстоящих приоритетных исследованиях. Именно на этих связях я и сделал вывод о превосходстве нашей системы. Сказать также, что международные научные связи сформировали меня как ученого или сильно способствовали моему росту, можно лишь с большой долей условности. Часто я достаточно критически (внутренне) относился к результатам и достижениям своих зарубежных коллег, так как мог видеть их несовершенство.

А сейчас, в силу немалого опыта взаимодействия, уже не очень стремлюсь поддерживать эти контакты, а тем более заводить новые. Убежден, что наша отечественная система имеет все условия и возможности, чтобы устойчиво развиваться без лишней оглядки на зарубежные связи. Она способна готовить кадры любой сложности и квалификации. Меня вырастила именно наша советская (белорусская) система, и я этим горжусь.

В отношении начинающих исследователей хочу заметить, что сейчас сложно кому-то что-то советовать. Современная молодежь информирована по всем вопросам. Правда, источники информации – Интернет и социальные сети – далеко не полностью отвечают требованиям истинности и объективности. Поэтому у молодежи много необоснованных амбиций. А лучше бы вместо этого молодые исследователи ставили перед собой задачу приобрести глубокие и основательные знания.

Не стану приводить стандартный набор рекомендаций вроде «как быть в науке или сделать карьеру», они и так известны, содержатся в толковых книгах многих ученых. Но прямо скажем: они не работают. Если бы люди прислушивались к советам других и руководствовались накопленным предыдущими поколениями опытом, то в мире не было бы просчетов. В действительности все по-другому. Советы и опыт других – не более чем информация. У каждого свой путь, и он неповторим. У каждого свои особенности, ошибки и успехи. Сколько бы ни давал советов и рекомендаций, это почти безрезультатно. Потому что каждый должен иметь свой взгляд как на происходящее, так и на перспективу.

Единственное, что для этого надо – умение работать, т. е. воля заставить и приучить себя систематически и производительно трудиться. Если ученый способен выработать у себя такую обязательную привычку – работать, причем работать несмотря на все обстоятельства, которая затем становится неотъемлемой частью жизни, то все остальное будет приходить само собой. Если же этого не происходит, то любые таланты и способности будут перечеркнуты. Только непрерывная творческая работа приводит к успеху.

Сфера моей основной научной деятельности – аграрная экономика. Правда, в последнее время немало внимания отдаю общей экономике, а также другим социально значимым проблемам. Все это придает моей научной деятельности определенную специфику и отличает от других областей научных занятий. Однако, полагаю, общие закономерности научного труда примерно одни и те же в разных сферах.

В настоящее время, как и раньше, я планов не строю. Жизнь идет не по планам. Реализую идеи, а их много. Ряд задумок – в действии, другие – на очереди. И продолжаю работать. Использую каждый подходящий момент для плодотворного научного труда. Почему ловлю для этого моменты даже в свободное время? Потому что должность Председателя Президиума Национальной академии наук Беларуси требует соответствующего внимания и обязывает. Не могу относиться к любой работе формально. Привык делать ее с отдачей. Чтобы было не стыдно как перед людьми, так и перед собой. Нельзя не оставить доброго. Например, за последние годы наша Национальная академия наук Беларуси приобрела совершенно другой облик, масштабность и результативность. Она полностью интегрирована в экономику, работает на результаты страны. Изъять ее из этой системы уже невозможно. Посещающие Академию гости восхищаются ей и завидуют нам. А ведь еще недавно стоял вопрос о том, нужна ли она.

Стараюсь постоянно делать как можно больше для науки, для Академии, для страны. Насколько мне это удается, судить другим.

Ивашкевич Олег Анатольевич

Быть академиком НАН Беларуси – это огромная честь и такая же ответственность перед государством и научным сообществом страны. Об этом разговор немного позже. Что касается о мысли стать академиком в юном возрасте, то вряд ли в детстве можно строить столь далеко идущие планы. Не так давно моя внучка Алёнка, достаточно продвинутая девочка, которой исполнилось уже 12 лет, спросила меня: «Деда, а говорят, ты академик наук. Это что?» Отвечаю: «А это, девочка моя, большая дополнительная головная боль».

Что касается выбора пути, полагаю, у каждого он свой. Я с детства был очень любознательным мальчишкой. Меня интересовало буквально все, особенно природа и происходящие в ней события и явления. В средней школе № 4 г. Новогрудка (Гродненская область) учился легко и с удовольствием. Увлекался в равной степени и естественнонаучными, и гуманитарными дисциплинами. Был победителем школьных олимпиад по математике, физике, химии, биологии, географии, истории, русскому языку, неоднократным победителем районных олимпиад по различным предметам. В старших классах стал отдавать предпочтение физике и химии. Безусловно, это было связано с тем, что эти дисциплины преподавали очень сильные учителя и неординарные личности. Физиком была Л. В. Высоцкая, а химии нас учила Л. Е. Рощина, с которой у меня сложились особые отношения. Она доверяла мне так же, как и мои родители. С 8-го класса (а химию начинали изучать в 7-м классе) у меня был личный ключ от кабинета химии, и я имел возможность в любое время, часто до начала занятий в школе, приходить сюда и самостоятельно экспериментировать. С удовольствием занимался органическим синтезом, выращивал кристаллы, осваивал вакуумную перегонку и помогал учителю готовить экспериментальные работы. Удивительно, но ни дирекция школы, ни классный руководитель никоим образом не препятствовали моей самостоятельной работе в кабинете химии с оглядкой на технику безопасности. Все эти обстоятельства в конечном итоге предопределили выбор профессии. Я всерьез занялся изучением химии, чему способствовали и дополнительные занятия, которые проводила со мной Л. Е. Рощина. Мы решали сложные задачи, содержание которых выходило далеко за рамки средней школы. Был неоднократным победителем районных, областных и участником Всесоюзных олимпиад по химии.

Свой первый научный эксперимент проводил, будучи учеником 6-го класса, на широком подоконнике своей комнаты в военном городке г. Новогрудка. Сейчас уже и не помню, где я вычитал, что в определенных условиях можно вырастить красивые и крупные кристаллы медного купороса и тиосульфата натрия, который в те времена использовали в фотоделе. Я разработал специальную методику выращивания крупных (более 1 см в диаметре) кристаллов медного купороса, который свободно можно было приобрести в магазине хозтоваров.

Вначале я выливал в обычное чайное блюдце горячий пересыщенный раствор. Из него осаждались мелкие кристаллы. Затем я выбирал из них наиболее совершенные по форме, расплавленным кончиком рыбацкой лески прикреплял кристаллик к ней и помещал его в холодный насыщенный раствор медного купороса, где он выдерживался в течение нескольких суток. Вырастали и отдельные крупные кристаллы, и целые друзы. Восторгу не было предела. Закончилось, правда, все тем, что занавески на окне, а затем и новая нейлоновая куртка были безнадежно загублены. Но мама, на удивление, лишь немного поворчала. Эксперимент был важен для меня тем, что я впервые стал сознательно позиционировать себя человеком, который потенциально способен выполнять работы, относящиеся к области химии.

Прорывного момента в моей научной карьере не было. За долгую жизнь в науке мне пришлось заниматься исследованиями в самых разных областях химии. По специальности я химик-неорганик, но уже в аспирантуре передо мной были поставлены задачи, связанные с разработкой методов синтеза и технологий получения нового класса мономеров – винилтетразолов и полимеров на их основе, т. е. с исследованиями в области органического синтеза и высокомолекулярных соединений. Кроме того, значительную часть своей научной карьеры я посвятил изучению термического разложения и горения энергоемких конденсированных систем, биоэнергетики, а также прикладной квантовой химии. Однако жизненный опыт свидетельствует о том, что в наши непростые времена быть многосторонним химиком намного более полезно для страны, чем являться узким специалистом. Никогда не стремился к карьерному росту. Всегда старался в меру сил заниматься делом, причем не в ущерб семье, которая всегда меня поддерживала, и сейчас продолжаю оставаться действующим ученым, помогая ученикам найти свой мейнстрим в бурно развивающемся мире науки.

Жизнь и деятельность в бытность Советского Союза были непростыми и суровыми, но это была и очень интересная, важная и полезная школа жизни, которая пригодилась в постперестроечные годы, когда мне довелось руководить разными, большими и малыми научными коллективами. Основной блок исследований во времена СССР был связан с разработкой высокоэффективных компонентов энергоемких систем различного назначения. Мы активно сотрудничали с одним из ведущих предприятий Министерства общего машиностроения СССР – НПО «Алтай» (теперь – Федеральный ракетный центр, г. Бийск, Алтайский край, Российская Федерация). Я был назначен руководителем ряда крупных договоров. Приходилось часто выезжать в города Новосибирск и Бийск, а затем в Иркутск и Ангарск, где создавалось производство тетразолсодержащих полимеров по разработанным нами совместно с НПО «Алтай» технологиям. Тесное сотрудничество с предприятиями военно-промышленного комплекса СССР при отсутствии прямого бюджетного финансирования (все работы велись в рамках хоздоговоров) нацеливало на достижение конкретных результатов и, в конечном итоге, приносило успех. Наше многолетнее сотрудничество с учеными Сибири и Алтая привело к избранию меня в 2012 г. Почетным доктором Сибирского отделения Российской академии наук.

В отношении научной политики в Республики Беларусь сделано много и полезного, и очень противоречивого. Сейчас надо говорить о будущем. В данном блоке вопросов я выступаю как чиновник от науки с многолетним стажем. 13 лет возглавлял Научно-исследовательский институт физико-химических проблем Белгосуниверситета, затем в течение 11 лет был его проректором по научной работе и первым проректором, являлся научным руководителем Государственных научно-технических программ «Лекарственные средства», «Малотоннажная химия» и Государственной программы «Биоэнергетика». Думаю, что понимаю существующие проблемы.

Поэтому конкретных предложений достаточно много. Надеюсь, они будут реализованы.