Текст книги "Академики: о себе, науке, обществе"

Волотовский Игорь Дмитриевич

Родился 25 октября 1939 г. в г. Минске в семье служащих.

В 1946 г. поступил в минскую Среднюю школу № 60. С 1948 г. обучался в Средней школе № 4 г. Минска, а с 1954 г. – в Средней школе № 2, которую окончил в 1956 г. Затем поступил в Минский государственный медицинский институт, после окончания которого в 1962 г. был по распределению направлен заведовать участковой больницей в д. Жукойни Сморгонского района Гродненской области. Сейчас трудно поверить, что 60 лет тому назад в этой деревне не было электричества, хотя и существовала инфраструктура: правление колхоза, почта, школа, магазин. Больница оказалась маленькой, стационар и амбулатория располагались в старом приспособленном здании. Коллектив больницы составлял 18 человек. Медицинский персонал (медсестры и фельдшера) – молодежь, недавние выпускники медицинских училищ, а хозяйственный персонал – местные старожилы. Для меня, городского жителя, недавнего школьника и студента, работа в деревне явилась важным этапом в судьбе, когда я узнал, что жизнь может быть разной и ее уровень может сильно различаться. Сморгонский район до 1939 г. входил в состав Польши, после присоединения Западной Беларуси к СССР прошло чуть больше 20 лет, четыре из которых пришлись на немецкую оккупацию. Видимо, этим обстоятельством и определялось сильное отставание жизненного уклада д. Жукойни от уклада деревень, находящихся на территории СССР с 1922 г.

Приехав на место распределения и приступив к работе, я сразу вспомнил «Записки врача» Михаила Булгакова. У меня было то же мироощущение. И главное – я сталкивался с теми же вызовами врачебной профессии, особенностями работы с персоналом и больными, которые дают, как писал М. Булгаков, оценку работы врача. Трудностей было много. В институте не учили тому, чем пришлось конкретно заниматься. Как руководить людьми? Какие обязанности у каждого сотрудника? Как налажена на участке диспансеризация и особенно детей в возрасте до 1 года? А больные. Правильно ли ставлю диагноз, адекватное ли назначаю лечение? А вдруг в рецепт закралась ошибка? Первая смерть больного. И хотя уже ничего нельзя было сделать по возрасту и из-за запущенности болезни, перенес я эту смерть очень тяжело. Ведь клятва Гиппократа работала.

В 1962 г. я женился. Моя супруга Ольга Александровна Волотовская окончила Минский государственный медицинский институт в 1966 г., 2 года проработала участковым педиатром, а потом перешла на работу в Институт травматологии и ортопедии Министерства здравоохранения, где в лаборатории биохимии (заведующий лабораторией – профессор И. В. Ролевич) подготовила к защите кандидатскую диссертацию. Впоследствии она трудилась старшим преподавателем на кафедре лабораторной клинической диагностики Белорусской медицинской академии последипломного образования (заведующие кафедрой – сначала профессор В. Г. Колб, затем профессор В. С. Камышников). Мой сын Алексей Игоревич Волотовский пошел по стопам родителей – стал медиком. Он травматолог-ортопед, защитил кандидатскую и докторскую диссертации, получил звание профессора, работает деканом лечебного факультета Белорусского государственного медицинского университета (БГМУ). Его сын, мой внук, Павел Алексеевич Волотовский пошел по отцовской линии, работает в РНПЦ травматологии и ортопедии Министерства здравоохранения Республики Беларусь, защитил кандидатскую диссертацию. Моя внучка Мария Алексеевна Волотовская с отличием окончила БГМУ, сейчас работает врачом в г. Флореция (Италия). Моя невестка Анна Викторовна Волотовская – тоже медик, кандидат медицинских наук, заведует кафедрой физиотерапии Белорусской медицинской академии последипломного образования. Жена внука Юлия – также медик. Таким вот образом в нашей семье сформировался целый коллектив дипломированных медицинских работников.

Несколько лет тому назад я снова посетил деревню Жукойни, где начинался мой трудовой путь. В ней мало что изменилось. Правда, электрический свет есть. Больница не сохранилась. Сначала ее ликвидировали, передали здание местной школе под интернат, а потом здание сгорело. Но в деревне остался домик, в котором я 2 года жил. Сейчас он пустует, внешне за 55 лет мало изменился.

В 1964 г., проработав 2 года, я решил продолжить свое образование, поступив в аспирантуру. Из газет узнал, что в лаборатории биофизики изотопов Академии наук БССР (АН БССР) имеется место в аспирантуре по специальности «биофизика». Оказалось, что конкурса нет. Место одно – у С. В. Конева, молодого биофизика, приехавшего из г. Москвы. Состоялось знакомство. Сергей Васильевич отнесся ко мне благожелательно, но заметил, что будет трудно, так как медики плохо знают физику: «Все зависит от вас. Придется много работать». Три года прошли быстро, но действительно было очень трудно. Пришлось себя переформатировать. К счастью, в этом очень помогли коллеги. Большое влияние на меня оказал («за руку ввел в биофизику») Евгений Александрович Черницкий – человек очень целеустремленный, основательный и последовательный. В лаборатории С. В. Конева он пользовался большим авторитетом. Евгений Александрович приучил меня много трудиться, постоянно совершенствоваться, следить за периодической литературой, все время думать о своей работе, пробовать генерировать идеи, жертвовать личным временем. Е. А. Черниц-кий по праву принадлежал к лидерам отечественной биофизики. К сожалению, его уже нет с нами.

Следует сказать, что по тем временам в лаборатории С. В. Конева сложился уникальный коллектив амбициозных, творчески активных сотрудников. Сам Сергей Васильевич задавал тон. Будучи выдающимся биофизиком с энциклопедическими знаниями, хорошей памятью и обостренным научным чутьем, он поощрял соревнование, вовремя подправляя и ориентируя сотрудников в нужном направлении, поддерживал творческий климат в лаборатории. Все это способствовало научному прогрессу. Сотрудники лаборатории Е. А. Черницкий, С. Л. Аксенцев, В. М. Мажуль и я, защитив кандидатские диссертации, впоследствии стали докторами наук, были у С. В. Конева ученики – кандидаты и доктора наук – работающие в других учреждениях.

Защита моей кандидатской диссертации состоялась в 1968 г. в Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова (МГУ). Тогда в СССР функционировало только два совета по защите диссертаций по специальности «биофизика», в МГУ и Институте биофизики Академии наук СССР (АН ССР) в г. Пущино Московской области.

В моей научной посткандидатской судьбе положительную роль сыграли две стажировки в ФРГ. Первая состоялась в Институте биохимии Майнцского университета, в лаборатории профессора Клауса Дозе, известного фотохимика и фотофизика белков, очень близкого нам по направлению своих исследований, а вторая – в Институте биофизической химии общества Макса Планка (г. Геттинген), в лаборатории профессора Манфреда Эйгена, Нобелевского лауреата по биофизике короткоживущих процессов в биологических системах. С М. Эйгеном я познакомился во время первой стажировки в ФРГ, и он пригласил меня поработать с ним. В Геттингене я познакомился с профессором М. Эпплбери, работавшей в области биофизики зрительной рецепции, и доктором Энтони Уоттсом, специалистом в области ядерно-магнитно-резонансной спектроскопии белков и биологических мембран, который очень интересовался фоторецепцией. Тогда я стал задумываться о зрительной рецепции. Ведь в зрительном анализаторе происходили физиологические фотофизические реакции, они были локализованы в молекуле ретиналя – хромофоре родопсина. Эти исследования качественно отличались от тех, которыми я занимался ранее – повреждающим действием УФ-света на белки и биологические мембраны. Речь шла о ключевом фотозависимом процессе жизнедеятельности. Профессор М. Эйген поддержал мои намерения и планы работы во время стажировки, в результате появилась серия работ в этой области.

В 1977 г. я приступил к оформлению докторской диссертации, защита которой состоялась в городе Минске в Институте фотобиологии АН БССР. Так сложилось, что в эти годы директор нашего Института Александр Аркадьевич Шлык, выдающийся физиолог растений, биофизик, член-корреспондент АН СССР, серьезно заболел и мне предложили в 1982 г. пост его заместителя по научной работе. У меня с Александром Аркадьевичем сложилось нормальное деловое взаимодействие, так как у нас отношение к науке было одинаковым. А. А. Шлык был предан Институту и науке и все делал для ее прогресса. При нем Институт приобрел мировую известность. С Александром Аркадьевичем я проработал, к сожалению, недолго. В 1984 г. он ушел из жизни.

Мне предложили должность директора Института. Как я осознал позднее, это был не подарок судьбы, а испытание – на меня была возложена большая ответственность за Институт и его коллектив. Я часто ловил себя на мысли: не уверен, справлюсь ли. В эти же годы началась перестройка, появились первые признаки демократизации: гласность, выборность руководства, необходимость прозрачности принятых решений и т. д., чего не было в предыдущие годы. При всей привлекательности дискуссионного компонента в работе Института на фоне появления новых объективных трудностей, которые вынуждена была преодолевать наука, он мало помогал решению ключевых задач, стоящих перед учреждением, сохранению коллектива и высокого уровня исследований. С 1981 г. я начал сотрудничать с кафедрой биофизики физического факультета Белгосуниверситета, где проработал по совместительству в должности профессора до 2019 г. В течение первых лет руководства Институтом я уяснил для себя несколько правил, которыми и руководствовался в будущем: нужно хранить и поддерживать научные и человеческие традиции, которые сложились в коллективе в течение десятилетий; что-либо менять в работе института можно только после глубокого и всестороннего анализа, чтобы сделать в наиболее оптимальном варианте. Скоропалительные решения очень негативно воспринимаются коллективом. Критика предшественников, как правило, ничего конструктивного не дает. С самого начала моей директорской деятельности я ощущал активную поддержку Президента АН БССР Николая Александровича Борисевича, вице-президента АН БССР Александра Семёновича Махнача, руководителей белорусской биологической науки Леонида Михайловича Сущени, академика-секретаря Отделения биологических наук (1982–1992), впоследствии ставшего президентом АН БССР (1992–1997), и Любови Владимировны Хотылёвой, директора Института генетики и цитологии АН БССР (1971–1994), академика-секретаря Отделения биологических наук (1992–1997). Л. М. Сущеня и Л. В. Хотылёва – выдающиеся ученые и организаторы науки, ставшие в научной среде эталоном для оценки деятельности ученого.

Большое влияние на меня оказали и выдающиеся советские физиологи растений и биофизики академики АН СССР Александр Абрамович Красновский, Андрей Львович Курсанов, Адольф Трофимович Мокроносов, Александр Александрович Баев, член-корреспондент АН СССР Анатолий Александрович Ничипорович, с которыми мне пришлось много общаться. Еще в 1973 г. они активно поддержали образование Института фотобиологии АН БССР на базе Лаборатории биофизики изотопов АН БССР, следили за деятельностью Института и оказывали влияние на его развитие. В конце 1980-х годов комплексной комиссией АН СССР, приехавшей в г. Минск для оценки деятельности АН БССР, Институт фотобиологии АН БССР был признан одним их ведущих научных учреждений в области физиологии растений, биофизики и фотосинтеза в СССР.

В эти годы я занимался изучением биофизических процессов в фоторецепторном аппарате животных и человека. У нас установились хорошие контакты с ведущими коллективами страны, работавшими в области зрительной фоторецепции: Институтом биофизики АН СССР (Е. Е. Фесенко), Институтом биоорганической химии АН СССР (Н. Х. Абдулаев), Институтом эволюционной биохимии АН СССР (Р. Н. Этингоф), Институтом химической физики АН СССР (М. А. Островский), которые позитивно оценивали наши работы. Я это четко понял на Международном симпозиуме «Ретиналь-содержащие белки» (1986), который организовал академик Ю. А. Овчинников на озере Байкал и пригласил к его участию всю изучающую фоторецепцию общепризнанную элиту из Европы и Америки. На этом симпозиуме я выступил с большим обзорным докладом по нашим работам.

В 1986 г. я был избран членом-корреспондентом АН БССР. Занимался исследованиями в области зрительной фоторецепции, но тем не менее чувствовал необходимость более тесной интеграции с растительной тематикой Института. Поэтому стало вполне естественным мое обращение к «зрению» растений и проблеме фоторегуляторных рецепторов, в первую очередь к фитохрому, которые тесно связаны с фотосинтезом. Мы быстро вошли в «тему», поскольку фоторецепторные подходы в случае животных и растений были схожими. Мое обращение к тематике фитохрома также поддержали лидеры Института физиологии растений АН СССР: А. Л. Курсанов, А. Т. Мокроносов и А. А. Ничипорович, так как в СССР этой проблемой никто серьезно не занимался, хотя в мировой науке фитохромная тематика находилась на одном из центральных мест. Мы получили признание. Нас стали приглашать к участию в международных фитохромных форумах.

Видимо, с учетом работы комплексной комиссии АН СССР в г. Минске Институту фотобиологии АН БССР была поручена организация 2-го съезда Всесоюзного общества физиологов растений, который состоялся в г. Минске в 1990 г. при участии более 800 ученых со всех уголков СССР. Съезд получил высокую оценку Отделения химии биологически активных соединений АН СССР и руководства АН БССР.

Еще в советские годы наш Институт стал головной организацией по сотрудничеству в рамках плана Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) по проблеме «Фотосинтез». Эта деятельность продолжалась и после смерти А. А. Шлыка. Раз в два года проводились конференции, в которых принимали участие представители всех стран СЭВ. В мою бытность директором Института советская делегация приняла участие в трех последних конференциях: в Берлине (ГДР), Вроцлаве (ПНР) и Черняховске (БНР). За годы сотрудничества в рамках СЭВ сформировался интернациональный коллектив ученых-фотосинтетиков, объединенных общими задачами и глубоким пониманием фотосинтетической проблематики. Эти связи не разрушились и после распада СССР и СЭВ. Особенно теплые отношения сложились у нас с учеными ГДР (в том числе профессором Берлинского университета П. Хоффманом). В последующие годы мы приняли решение проводить традиционные белорусско-германские симпозиумы по фотосинтезу, поочередно в Минске и Берлине. Состоялось четыре симпозиума. Последний был проведен в Минске в 2009 г.

Уже после распада СССР и обретения Беларусью независимости мы вышли в Президиум АН Беларуси с очень важной инициативой – учредить ежегодные мемориальные чтения, посвященные памяти Тихона Николаевича Годнева, академика АН БССР, основателя физиологических, фотосинтетических и биофизических исследований в БССР. В 1993 г. ему бы исполнилось 100 лет. Сначала отделение биологических наук АН Беларуси решило провести памятную сессию. Она прошла успешно, и в ходе выступлений идея провести Международный симпозиум по фотосинтезу, посвященный Т. Н. Годневу и учредить мемориальные Годневские чтения была поддержана. В этом же юбилейном году и состоялся Международный симпозиум, в котором приняли участие практически все ведущие фотосинтетики России и многие крупные ученые из дальнего зарубежья, часть из них сотрудничала с нами в рамках СЭВ, другие встречались в свое время с Т. Н. Годневым или знали его работы. Согласно принятому Отделением биологических наук АН Беларуси решению Годневские чтения проводятся 6 апреля ежегодно в день рождения Тихона Николаевича. В качестве лекторов мы приглашаем ведущих ученых России, Европы и Америки. После чтений текст лекций издается в виде буклета на русском и английском языках. В 2022 г. состоялись уже XXVII Годневские чтения.

Другим важным научно-организационным мероприятием стало создание по инициативе Института фотобиологии АН Беларуси и Белгосуни-верситета (профессор С. Н. Черенкевич) Белорусского общества фотобиологов и биофизиков. Первый съезд этого общества состоялся в ноябре 1994 г., одновременно с ним была проведена Международная конференция «Молекулярные, мембранные и клеточные основы функционирования биосистем». Тогда было принято решение проводить съезд и конференцию один раз в два года. В июне 2021 г. состоялись 13-й съезд и Международная научная конференция. Следует отметить, что Международная конференция приобрела большую популярность среди биофизиков России, Польши, Украины, Молдовы. К нам также приезжали участники из Канады, Германии, Армении и Азербайджана.

В последнее десятилетие ХХ в. особенно остро встал вопрос о том, как сохранить коллектив Института, особенно было сложно в первые годы независимости Республики Беларусь. Администрацией и коллективом Института на это было потрачено много сил. Следует отметить вклад в решение данной задачи заместителя директора по научной работе члена-корреспондента НАН Беларуси Е. И. Слобожаниной. Первые признаки стабилизации обстановки в науке стали наблюдаться только после – в середине 1990-х годов.

В 1994 г. я был избран действительным членом АН Беларуси, академиком АН Беларуси, а в 1997 г. – вице-президентом АН Беларуси, затем – членом Президиума и членом Бюро Президиума НАН Беларуси. Должность вице-президента предусматривала дополнительные, не связанные с Академией наук обязанности. Меня ввели в состав в качестве члена в Коллегию Министерства образования Республики Беларусь, а в 2000 г. поручили возглавить Государственную комиссию по контролю за ходом подготовки и проведения вступительных экзаменов в средние специальные и высшие учебные заведения. В этой области существовало много нарушений, были выявлены случаи коррупции. Дело было новое, предстояло создать систему оптимальной подготовки и профилактического контроля за ходом вступительных экзаменов, члены комиссии работали в тесном взаимодействии с Администрацией Президента Республики Беларусь и Комитетом государственного контроля. Прошло почти 20 лет, а Комиссия по контролю создается каждый год. Польза от нее ни у кого не вызывает сомнения. В 2000 г. президент НАН Беларуси А. П. Войтович перешел на работу в Совет Республики Национального собрания Республики Беларусь, тогда Указом Президента Республики Беларусь А. Г. Лукашенко я был назначен исполняющим обязанности президента НАН Беларуси. В октябре 2001 г.

президентом НАН Беларуси был назначен М. В. Мясникович. Он предложил мне должности академика-секретаря Отделения биологических наук и члена Президиума НАН Беларуси, на которых я проработал 12 лет. Все эти годы я также принимал участие в аттестации научных кадров, являясь членом Президиума ВАК Беларуси.

Став вице-президентом НАН Беларуси, а затем академиком-секретарем Отделения биологических наук НАН Беларуси, я обратился к беспокоившему меня вопросу – месту биологии в системе наук, уровню биологических исследований и тенденциям их развития в нашей стране. На начало XXI в. у нас сложилась не очень перспективная для прогресса биологии ситуация. В мире произошли радикальные изменения в биологии: резко продвинулись вперед точные биологические науки, изучавшие функционирование организмов на уровне клетки, надмолекулярных структур и отдельных биомакромолекул, был расшифрован генетический код человека, клеточная биология превратилась в одно из бурно развивающихся направлений современной науки, вошли в обиход такие новые термины, как «геномика», «протеомика», «стволовая клетка», но самое главное – в развитых странах все большее число достижений фундаментальных исследований стало использоваться в практике сельского хозяйства, медицины и промышленного производства. В мире сформировалась новая быстрорастущая отрасль экономики – биотехнология. В бытность исполняющего обязанности Президента НАН Беларуси мы вместе с академиком Николаем Александровичем Картелем предприняли попытку сформировать новую Государственную программу «Генетическая инженерия», нашли поддержку в Совете Министров Республики Беларусь у вице-премьера В. Н. Дражина. Программу сформировали и внесли в Совет Министров. Она была утверждена правительством. Я выступал в роли координатора программы, Н. А. Картель – научного руководителя, головной организацией был определен Институт генетики и цитологии НАН Беларуси. Задача программы, как я думаю, была очень важной – привлечь внимание исследователей к внедрению в научно-исследовательский процесс молекулярно-биологических подходов. Особенно это представлялось важным в медицинских и сельскохозяйственных исследованиях. Н. А. Картель сделал многое для популяризации генетических идей. Институт генетики и цитологии НАН Беларуси организовал серию семинаров в Институтах медицинского и сельскохозяйственного профилей. Прошло каких-то 5 лет, и отношение к молекулярной биологии радикально изменилось в лучшую сторону.

К сожалению, к началу 2000-х годов ситуация с биотехнологией у нас в стране не была оптимистичной. Президент НАН Беларуси М. В. Мясникович от имени Президиума НАН Беларуси обратился со специальной запиской по вопросам развития биологии к Президенту Республики Беларусь А. Г. Лукашенко, и тем самым нашел поддержку в решении поставленных вопросов. Академии было поручено сформировать в 2006 г. Государственную программу «Биотехнология», а после I Съезда ученых Беларуси по прямому поручению Президента Республики Беларусь она была преобразована в многопрофильную Государственную программу «Инновационные биотехнологии», вобравшую в себя практически все направления современной биотехнологии. Указанные вопросы нашли полную поддержку у М. В. Мясниковича. Главной задачей Государственной программы, как полагал Михаил Владимирович, должно было быть не только внедрение в научно-исследовательский процесс современных молекулярно-биологических, биохимических и биофизических подходов, но и создание у нас в стране биотехнологической отрасли экономики. Как человек активной жизненной позиции, он поддерживал все новое и сам активно участвовал в его реализации. Государственная программа выполнила основную задачу, биотехнологический сектор экономики был создан, в стране был дан мощный толчок дальнейшему прогрессу биотехнологии.

Другим важным результатом деятельности НАН Беларуси явилось создание условий для развития в стране клеточной биологии и ее практического направления – клеточной биотехнологии, предполагавшей использование мезенхимальных стволовых клеток при лечении различных заболеваний человека. Нам совместно с российскими учеными (академиками Российской академии медицинских наук Н. П. Бочковым, М. А. Пальцевым, В. П. Чехониным, Е. В. Шляхто) удалось в течение трех лет сформировать программу Союзного государства Беларуси и России «Стволовая клетка», которая была утверждена Советом Министров Союзного правительства в 2010 г. К этому моменту за рубежом происходил настоящий бум, расширялись исследования в области стволовых клеток, росли в геометрической прогрессии инвестиции в эти работы, проводились многочисленные доклинические и клинические испытания, все больше появлялось информации об использовании стволовых клеток при лечении самых разнообразных заболеваний. По некоторым заболеваниям были утверждены конкретные протоколы лечения. У нас же в этом направлении функционировало только несколько групп и еще не было разработано ни одной технологии лечения. Поэтому основной задачей белорусской части Союзной программы «Стволовая клетка» была определена стимуляция этих исследований в стране, профессиональное укрепление работающих коллективов и выход на конкретные прикладные решения. Данная задача программы была в основном выполнена. Программа явилась мощным стимулом развития исследований в области клеточных технологий. Определенный толчок в этом направлении нам дал генеральный секретарь Евразийского экономического сообщества Сергей Юрьевич Глазьев. Желая расширить взаимодействие стран-участниц в области науки, он совершил серию визитов в страны сотрудничества. Был он и у Президента Республики Беларусь А. Г. Лукашенко. Среди прочих проблем Сергей Юрьевич поднял вопрос о стволовых клетках, который не ускользнул от его внимания. Нужно отдать должное Главе государства: он поручил Академии наук активнее заниматься данной проблемой. И очень кстати, так как в это время завершалась Союзная программа «Стволовая клетка». Велись активные работы на кафедрах БГМУ, РНПЦ травматологии и ортопедии, РНПЦ трансфузиологии и медицинских биотехнологий, РНПЦ детской онкологии и иммунологии. Были начаты исследования в РНПЦ кардиологии, РНПЦ пульмонологии и фтизиатрии. Ряд проектов закончился утверждением в Министерстве здравоохранения Республики Беларусь инструкций по клеточным технологиям лечения заболеваний. В Институте биофизики и клеточной инженерии совместно с медиками было создано три технологии на базе аутологичных мезенхимальных стволовых клеток и фибробластов и начаты исследования по разработке клеточных методов лечения в рамках еще четырех проектов. При высокой эффективности клеточных методов лечения заболеваний они еще не получили широкого распространения. Основная причина сложившейся ситуации заключается в том, что стволовые клетки приравнены к лекарственным препаратам и характеризовались относительно высокой стоимостью выделения и культивирования клеточного материала. Значительно снизить стоимость нельзя. Чтобы получить высокоактивные и стерильные стволовые клетки (ведь речь идет о здоровье пациентов), необходимо соблюдать общепринятые требования к качеству расходных материалов (а они дорогие) и условиям выделения и культивирования клеток, которые должны соответствовать международным требованиям GМP. Покрытие расходов на получение стволовых клеток – государственная проблема, которую необходимо решать для граждан страны.

Нужны скидки, по крайней мере для пенсионеров, различные формы социальной помощи и кредитования.

В 2014 г. во исполнение поручения Президента Республики Беларусь при Институте биофизики и клеточной инженерии был организован Республиканский научно-медицинский центр «Клеточные технологии», а я утвержден его научным руководителем. На первых порах не все шло гладко. Но определяющая помощь вышестоящих органов и в первую очередь Совета Министров Республики Беларусь, который возглавил М. В. Мясникович, позволила преодолеть многие трудности. В значительной степени Центр был создан и благодаря активной позиции нынешнего Председателя Президиума НАН Беларуси академика В. Г. Гусакова. Сейчас в центре создано 10 клеточных технологий лечения, на коммерческой основе проводится лечение ряда заболеваний с использованием аутологичных мезенхимальных стволовых клеток. Центр постоянно наращивает объемы оказываемых услуг, но выйти на полную окупаемость ему, к сожалению, пока не удалось. В 2013 г. я завершил свою деятельность в Президиуме НАН Беларуси и перешел на работу в Институт биофизики и клеточной инженерии НАН Беларуси, где сначала возглавлял лабораторию молекулярной биологии клетки.

Перебирая в памяти детали работы в Институте в течение 55 лет, должен отметить, что мне посчастливилось работать в основном с увлеченными наукой, ответственными, порядочными людьми, благодаря которым Институту сопутствовал успех и рос его авторитет. Не могу не вспомнить добрым словом моих ближайших сотрудников Вячеслава Сергеевича Финина, Людмилу Михайловну Шейко, Людмилу Александровну Баранову, Владислава Иосифовича Ховратовича, Александра Викторовича Левко, Сергея Геннадьевича Соколовского, вместе с которыми я формировал фундамент научного направления и научной школы. К нам присоединились и сотрудники других Институтов – Зигмунд Антонович Лука, Вениамин Николаевич Лапко, Тамара Александровна Гапеева, Алексей Геннадьевич Артюшевский и др. В конце 1980-годов мы послали в целевую аспирантуру в ведущие Институты АН СССР и МГУ пять наших сотрудников для подготовки по направлению молекулярная биология. Казалось бы, просматривались неплохие перспективы кадрового роста. Но жизнь внесла свои коррективы. Сначала перестройка, а затем распад СССР перечеркнули многие планы. Стал по разным причинам разрушаться коллектив. Часть сотрудников уехала за рубеж. Причем те, кто явно стал бы доктором наук, другие ушли в высшую школу или бизнес. В этих условиях речь стала идти уже не о поступательном прогрессе, а о сохранении научного направления и его развитии. Впрочем, мы не были одинокими в преодолении трудностей. С ними столкнулась вся отечественная наука. Сейчас приятно осознавать, что мне удалось совместно с моими сотрудниками внести наш скромный вклад в развитие биологической науки.

В результате научной деятельности я являюсь автором 9 монографий и 350 статей, напечатанных в отечественных, российских и англоязычных научных журналах. Опубликовал 98 научно-популярных материалов, бесед, интервью в средствах массовой информации.

Под моей редакцией вышло 26 монографий, сборников и научных журналов.

Принял участие со своими сотрудниками во многих отечественных и международных научных форумах (опубликован 261 тезис конференций).

Получил 7 авторских свидетельств и патентов на изобретения.

Подготовил 19 кандидатов наук