Текст книги "Сборник современных фантастов"

И началась жаркая полемика по истории Южной Америки. Закончили обсуждение только после пяти часов, люди потихоньку стали расходиться по домам. Сальвадор продолжал возбужденно спорить, но в целом остался доволен, ему нравились подобные беседы. Снова обратился к Зое:

– Считаю, что для тебя поездка была полезной! Ты выглядишь другим человеком, ты спокойна и умиротворена. Я рад за тебя, теперь работай и начинай продвигаться вперед, еще очень много чего можешь добиться.

Зоя спокойно выслушала Сальвадора:

– Да, ты прав! Единственное, что мне нужно, это помириться с мужем. Я не знаю, почему была так груба и несправедлива к нему. Я думала пойти сегодня к его родителям домой, чтобы его увидеть и поговорить, но сегодня уже поздно, и я, скорее всего, отложу это на завтра.

* * *

На следующий день после работы Зоя пошла к свекрови, она знала, что Оскар должен быть там. Поднялась на пятый этаж, встала у двери и решительно позвонила.

– О, Зоя! Каку тебя дела? – открывая дверь и целуя Зою в щеки, воскликнула свекровь. – Как поездка?

– Очень хорошо, я привезла тебе подарки. Мой муж здесь? – спросила Зоя.

Свекровь растерялась:

– Что? Нет, его нет дома! Я не знаю, вероятно, он еще на работе. Кажется, он мне говорил, что после зайдет к другу.

Зоя не стала слушать эту чушь и, не обращая внимания на слова Марии, резко прервала ее:

– Я знаю, что он живет здесь уже неделю.

Свекровь занервничала, начала что-то говорить, приподнимая брови и пожимая плечами:

– Что ты хотела, Зоя? Ты уехала, зачем оставаться ему там одному, если мы живем рядом? Я с удовольствием позабочусь о сыне, не оставлю его голодным.

Зоя хотела закончить этот бессмысленный разговор:

– Да, уехала, но уже вернулась, и я хочу поговорить с ним. Я здесь, чтобы его увидеть, хватит мне сказки рассказывать, позови его!

В этот момент ее муж Оскар, который слышал женский разговор из своей комнаты, решил выйти. Появился в зале, изображая на лице полное безразличие:

– А, Зоя! Здравствуй! Слышал, что ты хотела поговорить со мной, вот я, здесь! Что скажешь?

Зоя посмотрела на него и почувствовала прилив нежности, все в нем было ей родным и близким. Она сделала усилие, чтобы успокоиться и не броситься ему на шею:

– Пойдем в твою комнату, Оскар, поговорим.

Они вошли в комнату, но Зоя заметила, что Оскар не готов так просто сдаваться. Зоя тоже не желала отступать. Они оба не знали, с чего начать разговор. В этот моменту него зазвонил телефон. Оскар специально, чтобы досадить Зое, заговорил с кем-то ласковым фальшивым голосом, желая показать ей, что ему звонит девушка:

– Нет, дорогая! Я не могу сегодня, я занят. Может быть, завтра.

Зоя, не желая более слушать, выхватила трубку из его рук и сурово заявила:

– Он и завтра не сможет. Найди себе другого, чтобы выйти в свет. Это тебе его жена говорит, надеюсь, уже догадалась? – Она бросил трубку на стол. – Я не владею манерами английской леди, извини! Этот театр со мной не пройдет, ты это прекрасно знаешь!

Оскар изобразил возмущение, но в глубине души ему понравилось, как Зоя сражалась за него.

– Тогда скажи мне, Зоя, чего ты хочешь? Ты уехала одна, не послушав меня, ты просто оставила меня одного, а теперь ты еще и обижаешься. Где логика? Ты делаешь все, что хочешь, не спрашивая у меня.

Зоя, успокоившись, обратилась к Оскару с предложением:

– Давай забудем все плохое и некрасивое, я люблю тебя и хочу продолжать жить рядом с тобой, я сильно изменилась, я принимаю, что была неправа.

Оскар, не глядя Зое в глаза, сказал:

– Ну, я не хочу продолжать дискуссию здесь, чтобы не расстраивать маму. Наверняка она за дверью слушает нас. Пойдем домой и посмотрим, правда ли то, что ты мне только что сказала.

Они вышли из комнаты, его мать взволнованно глядела на них.

– Мама, я с Зоей пойду домой, спасибо за помощь! – Оскар поцеловал ее, Зоя тоже поцеловала ее в щеку.

Вышли на улицу, уже темнело.

– Ты голодна? – спросил Оскар.

– Нет. Я поела на работе.

– Тогда пойдем прогуляемся по парку, – предложил Оскар, и Зоя молча взяла его за руку. Жизнь дала ей шанс начать все сначала, и она воспользовалась этой возможностью.

Жизнь Зои закипела, у нее было много работы, ей хотелось заниматься всем, чем она в последнее время перестала интересоваться. Зоя и Оскар снова стали красивой парой, они часто общалась с Нандо и Амару, которые готовились нанести им ответный визит, их ждали с нетерпением. Зоя каждую субботу общалась по скайпу с Амару, та ей рассказывала о новостях, об их общих знакомых. Амару иногда очень серьезно расспрашивала Зою о ее здоровье:

– Ты в порядке, в последнее время не замечала ничего странного?

Зоя лишь смеялась:

– Я в полном порядке! Ничего плохого со мной не случилось! Ксчастью, в вашей стране я ничего плохого не подхватила! Все, что я увезла, это только самое хорошее. Ждем вас, я тебя познакомлю с нашим городом. Я очень скучаю по тебе, скучаю по жизни в горах, эта неделя теперь мне кажется чудесным сном! Но на самом деле это не был сон, я еще не разобралась.

Все шло прекрасно, но все чаще Зоя стала ощущать усталость и вялость.

«Это что-то странное, не напрасно Амару меня спрашивала про здоровье, она что-то должна знать», – обеспокоенно думала Зоя. Бесспорно, в последнее время она слишком много работала, поэтому решила сбавить обороты, старалась больше отдыхать, больше спать. Ложилась на кровать и долго обдумывала ситуацию. Рядом с изголовьем стояла тумбочка, Зоя запускала туда руку и вынимала пластинку нефрита, согревала камень в ладонях, и это успокаивало ее. Воспоминания всплывали, но она никому не рассказывала о своих приключениях, никто не видел камней, которые ей подарили горы. Это было очень личное.

Шли дни, но недомогание не проходило, она не чувствовала облегчения.

«Я сделала все прививки перед поездкой, была очень аккуратна, мыла хорошо все овощи и фрукты, что могло случиться?» – спрашивала себя Зоя. Этим вечером она решила поговорить с Оскаром, раньше она не жаловалась ему на недомогания, не хотела его пугать.

– Знаешь, я не понимаю, но в последнее время у меня болит голова, я очень устаю. Я потеряла аппетит. Как ты думаешь, могла я подхватить что-нибудь в горах Боливии?

Оскар обеспокоенно посмотрел на Зою:

– Я не врач, не могу ничего тебе сказать, но завтра мы пойдем в больницу, нужно провериться! Не волнуйся, я уверен, ничего серьезного, ты увидишь!

На следующий день Зоя пошла к врачу. Как только врач узнал, что она не так давно была в Америке, направил Зою к другим специалистам для осмотра и назначил ей кучу разных анализов.

– Африка, Америка – много редких заболеваний, надо сделать полное обследование.

Всю неделю Зоя бегала от одного врача к другому. Через неделю Зоя снова пришла в больницу, уже за результатами. На работе она ни с кем не говорила о своих проблемах, не хотела пугать людей. А вдруг она и в самом деле подхватила что-то! Сначала нужно было все выяснить. Зоя попросила разрешения отлучиться на несколько часов по личным проблемам и побежала за результатами.

Она очень быстро вернулась и с напускным спокойствием приступила к работе. Норис заметила, что Зоя часто отвлекалась и не могла сосредоточиться. Ее подруга знала, что Зоя проходила проверку здоровья, но не решалась влезать с вопросами. Она набралась терпения и ждала, когда Зоя сама все расскажет. День закончился, но Зоя по-прежнему молчала. В пять она быстро ушла домой, почти ни с кем не простившись. Норис уже начала переживать, ей такая ситуация совсем не нравилась.

Зоя пришла домой. Ходила по комнате, нервничала, то и дело выглядывая в окно. Когда ее муж наконец появился, она с тенью загадочности на лице пригласила его на ужин в ресторан.

– Оскар, давай сегодня поужинаем в ресторане!

Оскар был только за то, чтобы выйти из дома, прервать рутину. Почему и нет!

– Разумеется! И тебе не придется готовить. Ты не очень хорошо себя чувствуешь в последнее время, отдыхай! Мы пойдем в тихий ресторан, без лишнего шума.

– Да! Именно этого я и хотела.

Они пошли в небольшой и уютный ресторанчик, знали его давно, часто захаживали туда, когда еще встречались. Им нравилась живая музыка, играла небольшая группа кубинских музыкантов. Они любили садиться у окна, из которого можно было любоваться небольшим зимним садом. Внутренний дворик был закрыт стеклом, и зимой можно было любоваться пальмами и цветущими деревьями, когда все вокруг покрывал снег.

– Закажем бутылку вина или ты хочешь какой-нибудь коктейль? – спросил Оскар.

– Нет! Ничего спиртного! – поспешила ответить Зоя. – Закажи мне минеральной воды!

Оскар растерянно взглянул на Зою:

– Не понял! Ты любишь хорошее вино, с тобой что-то не так? Почему не хочешь пить спиртное? Извини! Я совсем забыл, ты сегодня получила результаты. Что тебе сказал доктор? Это он запретил тебе пить?

Зоя нервничала, она чувствовала, как ее сердце учащенно забилось.

– Именно об этом я и хотела с тобой поговорить, для этого сюда и пришли. Я не знаю, как тебе сказать, но приготовься услышать нечто неожиданное. – Зоя выдержала паузу, затем произнесла восхитительную фразу: – Готов? Я беременна!

Оскар побледнел и всплеснул руками.

– Как? После стольких лет ожидания! И вдруг сейчас! – воскликнул Оскар так громко, что несколько человек с других столиков обернулись.

Оскар взял со стола салфетку и закрыл лицо. Глаза у него покраснели, он плакал.

– Ты уверена, это не ошибка? – срывающимся голосом спросил Оскар, глаза Зои тоже были полны слез.

– Ты первый узнал, я еще никому не говорила. Я сама не могла поверить, но врач мне сказал, что ошибки нет. Мы снова станем родителями.

Пришли домой, жизнь перевернулась, с этого момента все изменится. Разговор перескакивал с одной темы на другую: «Какую комнату подготовим для малыша? Что нужно срочно купить? Будет ли свекровь помогать с ребенком? Что скажут на работе?»

Наконец улеглись спать. У Зои дыхание перехватывало от радости, долго не могли уснуть. Она не смела поверить, что все это происходит с ними и все происходящее реально. Наконец она успокоилась и уснула. Зоя спала беспокойно, смутно слышала голоса: «Уехала далеко, но все получилось! Уже скоро увидишь».

На следующий день Зоя приехала на работу и все рассказала своей подруге Норис. Новость взорвалась, как бомба.

– Зоя, это чудо! Я думаю, поездка в Боливию полностью изменила твою жизнь! Расскажешь Сальвадору?

Зоя утвердительно кивнула:

– А как же, и очень хочу услышать его мнение о случившемся.

Сальвадор проанализировал новость со своей точки зрения:

– Во всем этом есть что-то необыкновенное. Я думаю, что изначально ты и сама не знала, зачем захотела поехать в Боливию. Но это был решительный шаг, и ты получила все, чего хотела. Твоя интуиция привела тебя в нужное место.

Зоя, зардевшись от волнения, не переставала улыбаться, потом обратилась к ним:

– Но очень вас прошу не разглашать эту информацию, я не хочу суеты вокруг этого. Пусть все идет своим чередом! Чем позже люди узнают об этом, тем лучше. Я хочу быть в покое, до сих пор я сама еще не осознала полностью эту новость. Мне необходимо время, чтобы поставить все на свои места.

– Нет проблем! – хором ответили они.

Сальвадор с улыбкой на лице продолжил:

– Ну, и кого ждешь, девочку или мальчика?

Услышав эти слова, Зоя стала серьезной:

– Я думала всю ночь, я знаю, я более чем уверена – это будет девочка с глазами цвета нефрита, и у меня уже есть для нее имя. Мы назовем ее Амару.

03. Юрий Хукаленко
Василий и Отнудитель-от-брехни

Стою, значит, на балконе, курю. Пепел стряхиваю за перила и наблюдаю, как он неторопливо залетает на балкон соседям снизу. Вообще-то, обычно не любят соседей сверху. Но мы с Клавой не любим снизу. Они любят громкий рэп, а мы за это не любим их.

На дворе осень. В этом году ранняя, но пока теплая. Листья желтые, трава жухлая, мухи сонные, собаки озабоченные.

Мне грустно. Во-первых, надо идти к зубному лечить левый коренной. А во-вторых, Клава только что в очередной раз оставила меня. Мне грустно оттого, что я не знаю, с чего начать – то ли с зуба, то ли с Клавы.

Тревожит меня Клава. В последнее время часто стала оставаться после работы. Говорит, занимается с двоечниками. Это по физкультуре-то! Врать не умеет, глаза отводит. Как добыть из женщины правду, если у нее нет мозгов? Решена ли человечеством эта задача?

Обычно Клава говорит, что уходит от меня за беспробудную лень. А ведь я ничуть не ленивый. Просто я часто мыслить люблю. Сегодня есть о чем помыслить. Проснулся и нашел от Клавы записку на переполненном мусорном ведре: «Василий! Я ушла навсегда. Ты никогда, никогда не увидишь меня в своей жизни, пока не вынесешь мусор».

Однажды в такой вот момент размышлений мною был выведен очередной закон природы: во всякое переполненное мусорное ведро всегда можно пристроить еще одну вещь, если она принадлежит противоположному супругу.

Я подумал и приписал: «Клава, прости меня, я больше не буду», скомкал и пристроил записку в это же ведро. Подумал и все же решил его вынести. Но прежде зашел на балкон покурить и еще раз подумать – выносить или не выносить. То есть возвращать Клаву или не возвращать.

Продолжаю курить и оглядывать двор. Все то же. Трава жухлая, мухи сонные…

Вдруг возле балкона взбудоражилось какое-то марево, проснулись ближайшие деревья. Но тут же все утихло, а прямо у перил обнаружилось нечто, мне незнакомое. Батюшки! Прилетела летающая тарелка!

И прямо мне на балкон. Небольшая, размером с колесо от моего трактора «Беларусь».

Ну, как на балкон… Зависла в воздухе рядом с балконом и даже не трепещет. Из нее протянулся какой-то щупалец и ухватился за перила.

Не показываю, что удивился, курю дальше. Понимаю, что пришел исторический момент для всей планеты. Сейчас за мной наблюдают внеземные цивилизации, и я должен соответствовать. Но чувствую, что к желанию вынести ведро прибавилось еще и желание забежать по пути в туалет.

Из тарелки вылез зеленый гуманоид. Небольшой, мне по пояс. Небольшой-то небольшой, но я так прикинул – в этой его тарелке, на мой взгляд, ему тесновато.

«Как он, интересно, справляет там естественные надобности? Летел, небось, тысячи световых лет, преодолевал парсеки. А выйти не мог», – подумал я. Вслух же сказал, как читал в книгах моего детства:

– Приветствую тебя, о неопознанный посетитель моей планеты Земля! Меня зовут Василий, тракторист. Имею три грамоты – за трудовые успехи и моральное поведение в быту!..

«Взаимно, – отвечает инопланетянин, – я из созвездия Андромеда, с планеты Тетлан, маркитант. По-вашему коммивояжер. А за трудовые успехи имею только проблемы».

«Как же он разговаривает, – подумал я, – если рта совсем не раскрывает?»

«С тобой разговаривает мой мыслепереводчик. А зовут меня Йохомнененужномакаронычлучшененаливат».

«Имя чем-то знакомое. Не из наших ли гаражей?» – подумал я. У нас в гаражах по вечерам, если задержаться на часок – с машиной или, там, с моим корешем Крапоглазовым, – и не такого гуманоида можно встретить. «А все же, почему я его слышу, если у него и рта совсем нет?»

«А зачем нам рот, если можно общаться мыслеформами. Это легко, попробуй пошевелить мозгами».

«Резонно», – подумал я и выплюнул окурок. Тот почему-то не полетел вниз, а завис на уровне перил, рядом с тарелкой. Впрочем, что тут удивительного: тарелка вон висит, почему бы не висеть окурку?

Я попробовал пошевелить головой, где, как знал, до этого были мозги. В голове зашумело, забулькало и зазвякало. Оказалось, шевелить мозгами легко. Мы с Крапоглазовым в его гараже примерно так и общаемся.

«Послушай, о землянин тракторист Василий. У меня такая проблема. За мной гонятся злобные Гончие Псы из одноименного созвездия. И хотя только за сегодня я преодолел тысячи световых лет, но оторваться так и не смог. Ты должен меня… как это по-русски… скрыть. Можно, я пройду в туалет?»

«Вон, оказывается, как они справляют. К соседям просятся. Справится ли мой унитаз с их тысячесветолетней нуждой?» – подумал я, а вслух сказал:

– У нас, о неопознанный Йохомнененужномакаронычлучшененаливат, если правильно по-русски сказать, «скрыть» будет означать – заначить. Связано немножко с денежками, а лучше с чем-нибудь еще. Я понятно объясняю? От жены от Клавы за-на-чить. От тещи Аввакумовны, ейной мамы, тоже заначить. От Гончих Псов, получается, крепко заначить. Балалайка-жвачка-заначка… Ладно, проходите, неопознанный. И учтите, там цепочки, извиняюсь, нет. Проржавела, я шнурок от ботинка привязал, дергайте за шнурок. А смывать дважды надо, ибо унитаз покачивается.

Я порадовался за себя, как достойно и вежливо держу марку землянина. «Ибо» я хорошо ввернул. Для достоинства это плюс. Пусть попробует вспомнить, что эта мыслеформа значит.

«Хорошо, заначь меня побыстрее. Но учти, о землянин Василий, со мной мой верный бластер. Не дури, ибо… Я правильно сказал про „ибо“?.. Ибо если что не так, то смотри…»

Инопланетянин навел оружие на окурок, и тот исчез. Я вспомнил слово «аннигиляция», тоже из детских книжек – хороших книжек эпохи наших героических космических полетов.

«Ишь, какой попался… Гуманоид. Быстро он с этим „ибо“ справился. И с окурком. Угрожает… А я еще к нему с приветом…»

По щупальцу инопланетянин перебрался в квартиру. Он прекрасно в ней ориентировался, так как сразу прошел в туалет. Я пока решил потерпеть.

Но не тут-то было.

Вдруг на уровне балкона, чуть подальше от тарелки, зависло какое-то огромное серое сооружение, что-то вроде вагона электрички. Из сооружения неслась ритмичная внеземная музыка (прямо в мозг, разумеется), похожая на тот неприятный рэп, что любили наши соседи снизу и гнали нам с Клавой его прямо в мозги.

Из окна вагона высунулись некие чудища с песьими головами. Одно было очень грозное, похожее на бульдога в черном шлеме. Рядом с ним на меня смотрела лисья морда в рыжем платочке. На шее бульдога висел бластер знакомой мне конструкции. Наверно, в космосе был свой Калашников, штампующий бластеры для всех цивилизаций.

В одной руке бульдог держал потрепанный черный флаг, а в другой была толстая книжка. Книжка сама перелистывалась и подсказывала бульдогу нужные слова и мысли, то есть мыслеформы. На черном фоне рваного флага была зеленая мордочка моего знакомого гуманоида Йохомнененужномакаронычлучшененаливата.

Рэп рэпом – неприятно, конечно… Но и гости есть гости.

– Приветствую вас, о неопознанные посетители моей планеты Земля. Меня зовут Василий, тракторист… – обратился я уже по привычке и от себя все-таки добавил, не удержался, парочку мыслеформ, частично противоречащих искреннему звуковому приветствию.

«Послушай-ка, ты, – обратился бульдог с флагом, – мы прилетели издалека…»

«…И эти сейчас на унитаз будут проситься…» – забеспокоился я.

«…Здесь где-то должен был пролетать поганый тетланин. Ты видел его?»

Я шкурой почувствовал, как за дверью туалета Йохомнененужномакаронычлучшененаливат повел бластером в мою сторону. В голове что-то неприятно звякнуло, как будто мелькнула и разбилась какая-то важная мыслеформа. Так у меня всегда бывало при беседе с нашим участковым. Я почувствовал себя в привычной тарелке, когда надо все отрицать.

– Нет, о неопознанный, не видел. А что за тетланин?

«Зеленый такой. Вот его флаг, на флаге его морда».

«А не ты ли это сам, тетланин, но в чужом обличье?.. – перебила рыжая и стала сравнивать меня с флагом. – Если уши подрезать… Подрежь-ка ему, Черный (так перевел мне их мыслепереводчик)… Или ладно, пока не надо: глаза не те. Жаль…»

«Этот тетланин подсунул нам в корабль один прибор… Он нам мешает лететь».

– Компас, что ли, глючит? Возьмите мой, он еще школьный, недорого…

«Да не лететь, жить он нам мешает! – перебила нас лисья морда. – Этот негодяй, морда тетланская, продал нам прибор и сказал, что прибор называется „принудитель-к-правде“ (мыслепереводчик перевел мне „отнудитель-от-брехни“)».

Черный терпеливо продолжил:

«Тетланин сказал, что у совравшего мозги в мусор превращаются. Мы, конечно, проверили на одном предателе. То ли прибор сработал, то ли мы перестарались. Ну, в общем, стали мы остерегаться (мыслепереводчик перевел „предохраняться“). А надо сказать тебе, абориген Василий, что в космосе мы по праву известны как самые рьяные борцы за правду. Нам правда во как нужна! Возьмешь, бывает, купца на абордаж, привяжешь к стулу… И вот тут уж мы, землянин, не терпим вранья! Ни малейшего. Вплоть до паяльников…»

«Многие упрямцы сначала не соглашаются, – вступила рыжая, – жалко их, недалеких: не понимают, что все в мире на правде построено. Ведь все равно скажут, где у них что спрятано по тайничкам (мыслепереводчик перевел „по заначкам“)».

«Помолчи, пожалуйста, Амбра… Да, землянин, с прибором полегче стало. Купец как увидит что-то незнакомое, сразу штаны у него сами собой заполняются и правду всю нам выкладывает, как на духу. И ему, и нам облегчение. Мы сначала радовались».

Рыжая опять перебила:

«…Да, радовались. Не знали, какая это зараза – правду-матку резать…»

«А в нашем пиратском деле правда не всегда нужна, – продолжил Черный. – Дошло до того, что мы уже и добычу правильно разделить не можем, другу друга норовим отнять, а то и подарить. И при встречах с королевским крейсером притвориться купцами не умеем. А те и рады, палят без предупреждения. Позавчера еле ноги унесли. Наш корабль-то уж две недели как без горючки… В общем, где этот Йохомнененужномакаронычлучшененаливат, пусть выйдет и выключит».

«А я тебе говорила, Черный, не верь этому тетланину. Охмурил он тебя этим прибором».

«Вся команда переругалась. Я с женой поссорился, когда узнал, что она обо мне думает…»

«Не ври, Черный, ты обо мне еще хуже думаешь!..»

«Не начинай, Амбра… Ну вот видишь, землянин, не получается диалога семейного, отовсюду правду слышишь».

– Я вас, уважаемый, во как понимаю. Как никто на нашей планете Земля понимаю. Но помочь не могу. От меня самого Клава вот ушла. Насовсем.

«И правильно сделала! – мстительно сказала рыжая морда. – Я бы тоже ушла, да некуда».

«Я тебе уйду!» – пригрозил бульдог.

– А выбросьте вы этот «принудитель» к чертям собачьим!

«К чертям нельзя. Они назад его приносят», – сказала рыжая.

«Да, землянин. Возвращается. Не раз пробовали. Кому только не подбрасывали. Закольцовывается как-то, что ли».

Я вспомнил такой же случай, как Крапоглазовы подарили нам открывалку для пива, которую мы когда-то подарили им, еще на Новый год. Или вот еще коробки конфет ко дням рождения гуляют, закольцовываются…

«Тетланин сказал, его только добровольно подарить можно на день рождения на радость имениннику. Или поменять на равноценное».

– Ну, извините, дорогие псы, днюха у меня в апреле, а равноценного ничего нет. Сожалею. Утюг разве вот от Клавы остался. В вашем правдивом пиратском деле неплохая подмога паяльнику. Но Клава им гвозди забивала в вешалку, теперь не греется. Как починю – приезжайте, гости дорогие…

«Ты, землянин, с огнем не играй! Нам нужно поменять „принудитель“ у Йохомнененужномакаронычлучшененаливата. Ты должен знать, туземец, где он».

«Да. Где эта сволочь?» – воспрянула рыжая и здорово напомнила мне мою тещу Аввакумовну, когда я, бывает, немного задерживаюсь в гаражах.

«Отвечай, туземец, не тяни. „Принудитель-к-правде“ пока у нас. Так что не вздумай соврать, не то твои мозги уйдут в мусор…»

«…Мусор так и не выбросил! – мелькнуло у меня в голове. – Вдруг Клава вернется, а я аннигилированный и даже мусор не выбросил? Что подумает?..»

Рыжая морда совсем перестала сдерживаться, отчего стала ну совсем уже похожа на Аввакумовну, когда та узнала, что чашку из сервиза, ее свадебного подарка, нам аннигилировал с балкона Крапоглазов.

«Да точно, знает он! Что ты с ним нянчишься, Черный? Полосни его легонечко бластером по ушам, и мы правду сразу услышим. Или батарейки кончились?»

Я задумался. В детстве я часто мечтал о встрече с внеземными цивилизациями. Однако, как оказалось, нелегкое это дело – пребывать на перекрестках Вселенной. Сзади на тебя бластер нацелен, спереди – тоже бластер, да в придачу с неуемной женщиной.

– Окститесь, граждане Псы! У нас на планете Земля и без «принудителя» никто не врет, – соврал я, придерживаясь проверенной годами линии защиты с участковым и Аввакумовной.

«Рассказывай, – не поверил бульдог в шлеме. – Последний раз спрашиваю: где ты прячешь поганого тетланина?

– Да нету тут никаких ваших тетланинов! Возьмите вот утюг, я бесплатно починю.

«А это чей диск?» – показал на тарелку Черный.

– Это колесо. От моего трактора.

«Трактора? Что есть трактора?» – лисья голова в рыжем платочке забрала из рук бульдога книгу и сама стала листать ее. Наверно, искала на букву «Т».

– Обыкновенный трактор, «Беларус-500». Спустило колесо, вот что. Чинить надо. Мусор сейчас выброшу и займусь… А вас, граждане Псы, я убедительно прошу, вы, пожалуйста, назад. Назад, назад, туда подальше, к созвездиям… Давно, поди, на родине не были? Дались вам эти купцы… Детки дома плачут, ждут не дождутся, а? «Где наши папка с мамкой, где?» «У-у-у…» – Я и сам был готов заплакать. – Выросли, поди, деточки? Уже и не скулят, а тявкают, небось?..

Рыжая перестала листать, задумчиво подняла морду к небу.

«Слышь, Черный, ты видишь, что и землянин этот уже под прибором? Он правду говорит. Ты, Черный, знаешь, что правду, знаешь! Сколько я просила, умоляла: пора домой, а? Обрыдло!.. Я же вижу, я все вижу: и ты по нашему щеночку скучаешь… А… Будь все проклято! Улыбнись-ка, землянин! Радуйся, что цел!»

Я от удивления растерянно улыбнулся.

«Считай, ты сегодня заново родился. Благодари. У тебя сегодня день рождения, удачливый землянин! Значит, что? Держи! Имею право. Дарю!..»

Рыжая вдруг вытащила из-за пазухи маленькую голубую коробочку и бросила в меня. Вообще-то у меня плохая реакция, но тут я поймал. Черный не успел и бластером повести, как их корабль растворился в воздухе.

Из туалета вышел тетланин. Усмехнувшись, он взял у меня полученный подарок.

«Тупые ублюдки! Я успел рассказать им лишь то, что врать, мол, нельзя ни в коем случае, иначе будут стерты мозги у совравшего. Между прочим, прибор и вправду превращает мозги в мусор, если что. А они взяли прибор якобы посмотреть и сбежали, не заплатив! Дебилы! Не заплатить мне за мой несравненный „принудитель-к-правде“ (переводчик мыслеформ опять перевел мне: „отнудитель-от-брехни“) ни сольдо! Бежали, хохоча, и еще корчили мне рожи! Думали, что теперь на их бандитском корабле воцарится порядок. У пиратов – и порядок! Ха-ха-ха! Знай, землянин Василий, я всегда хохочу последним. Посмотри: эти идиоты не догадались даже включить мой „принудитель“! Так и резали правду-матку друг другу в глаза, дураки, пока болтались в космосе, живодеры. Боялись за свои драные мозги! Как будто у них могут быть мозги! Жалкие ничтожества! Смотри, показываю тебе, землянин Василий, – он повернулся ко мне. – Вот „правда“, вот „ложь“. „Правда“ – „ложь“. „Правда“ – „ложь“… – Он пощелкал туда-сюда красненьким шпенечком на крышке коробочки. – Оставляю тебе. Твой же подарок».

– А общий «Выкл»?

Тетланин вздохнул:

«Пока не придумал, времени только на бега хватает».

Я пощелкал шпеньком. Но ничего не произошло.

«А ничего и не произойдет: у вас же на Земле, как ты сказал, „не принято лгать“, – хитро усмехнулся зеленый гуманоид и перекинул бластер за спину. – Что ж, бывай, землянин Василий! Спасибо за приют, за то, что потерпел. Я там в туалете твоем кое-что поправил, не обессудь, если что не так… Ты молодец, не подвел. Вот тебе за это».

Он поводил над мусорным ведром бластером. Мусор бесшумно аннигилировался.

«Теперь у тебя никогда не будет мусора», – пообещал мне Йохомнененужномакаронычлучшененаливат.

– Спасибо. Клава будет рада. Если будет.

«Прощай, гостеприимный землянин Василий, может, еще свидимся. Очень удобный у тебя перекресток. С туалетом».

– Прощай, Макароныч, – помахал я в ответ, а сам подумал: «О каком перекрестке он говорил?»

Не знаю, успел ли Йохомнененужномакаронычлучшененаливат заметить мой вежливый жест, уж очень быстро его тарелка растворилась в воздухе.

Признаться, я уже как-то и перехотел, просто зеленый гуманоид заинтриговал, что он там, в туалете, наделал. И только я было туда направился, как вдруг возле балкона ниоткуда появилось туманное облачко, и из него материализовался очередной космический корабль.

Я не испугался, так как уже привык к участи станционного смотрителя. Но ноги мои приросли к полу, и почему-то я не мог ими двигать.

«Замуровали, демоны», – понял я и стал обреченно ждать продолжения.

Корабль представлял собой нечто похожее на кисть винограда. Нагромождение маленьких ягод-кубиков сводилось в «кисть» размером с паровоз.

Как по команде, в каждой «ягодке» открылись окошки, оттуда вылезли сначала какие-то рога, а за ними и головы, принадлежащие этим рогам. Рога и головы были самых разных размеров, цветов и форм. Большие и маленькие, розовые и фиолетовые… Те головы, что поменьше, тут же стали показывать друг другу языки, корчить рожицы и обзываться.

– Приветствую вас, о неопознанные рогатые посетители моей планеты Земля. Меня зовут… – затянул я заунывным голосом. Обездвиженному человеку трудно наскрести в себе достаточную порцию гостеприимства, чтобы выказывать задор и веселость.

Голова из самой большой «ягоды» перебила меня:

«Это Третья улица Строителей, дом 25, квартира 12?»

– Да, – удивился я. – Как вы так быстро меня нашли?

«Вы Василий или Клава?»

– Я зять Аввакумовны, – осторожно сообщаю ему. – А кто вам, собственно, нужен?

«Нам нужен Иохомнененужномакаронычлучшененаливат, и лучше, если живой», – сказала голова.

– А вашего Йохомнененужномакаронычлучшененаливата нету-с.

«Не может быть, товарищ, мой навигатор никогда не ошибается…»

– Опоздали-с, – ехидно сказал я. – Только что укатили-с.

Все неопознанные в окошках понурили свои цветные рога и перестали ругаться. Это выглядело еще более уныло, чем мои недвижимые ноги.

«Понимаете… Э, как вас?..»

– Василий, тракторист. Три грамоты за трудовые успехи и мораль.

«Очень приятно. А я Эйфус. Мы, собственно, теперь не знаем, что делать. Но надо рассказать вам нашу историю».

– Это долго? Я – как бы сказать… чувствую себя не очень комфортно. Вы не могли бы меня отпустить?

«По правилам вежливости нашей планеты у нас принято обездвиживать собеседника».

– Я не сбегу! Только отлучусь на две минуты, и всё.

«Понимаете, мы не имеем возможности вам поверить. Пусть уж останется все как есть».

– Почему бы и не поверить постороннему человеку – землянину, честному трактористу?

Голова перебралась ко мне на балкон. Ножки у нее были удивительно маленькие, а туловища почти не было – так, огурец какой-то. Конечно же, на шее у головы висел такой же бластер, как у всех у них там, в пространстве.