Текст книги "Сборник современных фантастов"

Луна сталкивается с Венерой и теряет свой поверхностный слой, разрушает трехспутниковую систему тогдашней Земли и становится на свое теперешнее место не без участия цивилизации Ивана Грозного.

– Один из спутников Мидгард потерял раньше, – вставил Александр Андреевич.

– Четких дат событий мы сейчас не сможем определить. Второй спутник, возможно, погиб еще позже – при новой попытке захватить планету, а материалом настоящей Луны пришлось закладывать уж слишком гигантские выбоины на нашей планете после этого конфликта, и то, что видели люди в двадцатом веке, сейчас-то мы знаем, являлось искусственным творением гения людей-богов тех времен. Спутник до катастрофы назывался Месяцем, а теперь Луной. И это не одно и то же образование. Продолжайте, Альберт, – подбодрил подчиненного капитан.

– Венера после столкновения начинает вращаться в обратную сторону. Все эти прелести проходят на фоне гигантских гравитационных катаклизмов. Наше Солнце сопротивляется, и Нибиру не самостоятельно покидает внутренние пределы нашей системы. Мелкие пришельцы, сопоставимые по величине с жителями Земли, снуют, где ни попадя расшвыривая ядерные, и не только, удары по объектам наших предков. Направляют, слегка корректируя, орбиты астероидов внешнего облака на значимые объекты цивилизации Солнечной системы. Кто не смог уйти или специально остался из пришельцев, появившихся с Нибиру, попрятались где могли, на спутниках планет и искусственно созданных станциях. Из их идей и выросли идеи «Непримиримых». Борьба продолжалась и позже. Нибиру подходила и касалась санитарной оболочки нашего Ярилы неоднократно, перпендикулярно плоскости вращения планет Солнечной системы, но ничего похожего ранее не наблюдалось. Земля уцелела чудом и стала похожа на обгрызенное яблоко. Иван Грозный собрал остатки цивилизации на более-менее ровном участке планеты, засыпал особо крупные перепады в океанах грунтами пролетающих мимо астероидов и Луны, еще больше уменьшив ее размеры. Фаэтон, с помощью гравитационных направляющих от крупных планет и светила, водрузили на противоположную от Земли сторону ее орбиты, в точку Лагранжа. Антихтон стали называть Глорией. Пифагорейцы первыми выдвинули эту теорию. Цивилизация фрагментировалась и частично впала в каменный век. Жемчужина системы Мидгард, или, как мы теперь называем, Земля, пострадала колоссально, но сохранила главное – созданную нашими предками нейросеть всего живущего и когда-либо жившего на ней. Частично мы знаем этот компьютер как «Хроники Акаши», частично как «Система» или «Матрица». Он пронизывает своими нейронными связями все миры Шаданакара. Земля потеряла девяносто пять процентов биомассы, были уничтожены кремниевые леса, плотную высококислородную атмосферу и, главное, уникальный крупно-капельно-дисперсионный воздушный океан, от которого остались только летучие рыбы и видоизмененные скаты. Левиафаны полностью исчезли. Если кратко, то у меня все.

– Феерично и лаконично одновременно, – отреагировал старпом Андерсон, продолжая: – Я давно замечал, что история раньше была просто гигантским обманом, а сейчас тугой клубок путаных теорий, которые пытаются донести до студентов, большинство из которых просто плюют на весь этот материал.

Командиру «Айреды» пришлось вмешаться в защиту любимой науки, которая занимала подавляющую часть его свободного времени как хобби…

– Разрешите внести ясность, – произнес напоследок Александр Андреевич. – Термин «Шаданакар» имеет отсылку к произведению Даниила Андреева «Роза Мира» и представляет собой всю связь миров, построенную планетой Мидгард. Его также называли Иггдрасиль или Карколист, а левиафаны – это огромные существа по типу оставшихся в глуби океанов китов, только с большими гелиевыми пузырями, жители небесного океана Земли. А теперь разрешите откланяться, время не ждет. Перед погружением в гиперсон необходимо завершить кое-какие приготовления. Сердечно благодарим вас за радушный прием.

Весь экипаж «Айреды» попрощался с любезными хозяевами кают-компании и отправился совершать последние приготовления.

* * *

Но что-то в реальном мире шло не так, как должно было быть по расписанию. «Челленджер», этот вечный странник Вселенной, тезка первых космических челноков многоразового использования, пробудил его ото сна.

– Уф, – Александр обтер ладонью лицо, окончательно проснувшись, и сел на кровати.

Ну конечно, все по расписанию. У него еще докручивались в голове остатки одного из разговоров в кают-компании о том, что все планеты вокруг звезд идут по спиральным орбитам, а не по эллиптическим, и о том, что Луна не вращается вокруг Земли, а Земля и ее последний спутник вращаются вокруг общего центра масс, а эффекты, виденные на небе, происходят из-за вращения Земли вокруг самой себя и прецессии оси. Пора быстрее приходить в себя, а то можно и не успеть перелечь в перегрузочную камеру.

«Как хорошо, что после плотного обеда успел еще и выспаться», – улыбнулся про себя Александр Андреевич и засобирался быстрее. Ну вот и все, пора: через пару секунд отсеки наполнятся противными звуками сирен, механическим голосом читающих инструкцию погружения и нахождения в капсуле. Он, уже облаченный в стандартный бортовой комбинезон вместо уютной домашней пижамы, перешагнул борт перегрузочного устройства, лег, надел нейрошлем и совершенно расслабился, задавая, как профи-пользователь, полюбившиеся параметры гиперсна. Колпак медленно опустился, отрезая его от суматошного мира. Закрыв глаза одновременно с касанием пазов предохранительного суперплекса, он погрузился в пустоту мыслей, переходящую в воспоминания. Это был уже сон, и, какой по счету, мужчина не смог бы сосчитать.

2037 год, ровно за пятьдесят лет до его рождения, первый год Содружества. Бурное развитие звездоплавания, открытие Звездных врат на уже известные планеты и масса новых технологий для построения сперва планетарных кораблей, затем межзвездных. Бурное освоение Солнечной системы и совместные экспедиции в глубокий космос. А еще через десять лет запрет Совета звездоплавания Содружества на полеты в квадрат R звездного неба. Тридцать пять жизней детей Земли и двенадцать Корфеи заставили ученых и духовных лидеров вынести такой вердикт. Обращение к более высокоразвитым духовно цивилизациям не принесло молниеносных решений. Содружество не готово к встрече с тем, что таит в себе квадрат. Срок должен определить очередной скачок технического прогресса и духовности. После Содружество вообще скатилось до внутреннего вооруженного конфликта и чуть не погубило целую планету, только вмешательство высших помогло обуздать «Непримиримых». Да, это именно те существа, похожие на человека, которые в 2020-м устроили чудовищное преступление против человечества на Земле. Человечество их тогда обуздало и выслало осваивать пострадавший от их хозяев Марс, но они перегруппировались и снова пустили корни уже в Космическом Содружестве. Развязка была короткой и кровавой. Все эти Ротшильды, барухи, лейбы и те, кто за ними стоял, искренне не понимали преступно паразитической сущности своих идей. Совет постановил изгнать всех. «Непримиримые» собрались, построили звездолеты и покинули обитаемые сектора Галактики. Больше о их месте пребывания никто не слышал. Ходили слухи, что они отправились в квадрат R, ибо только там наверняка была найдена пригодная для обитания углеродной жизни планета. Даже дальние разведчики космоса сегодня не встречали корабли со знаком паука и всевидящего ока на борту. Потом родился он, школа астронавигации, лекции и практика сенсорики и медитации, диплом врача космофлота. Первая экспедиция к астероидам и еще три вблизи Солнца; Вулкан, Венера и станция «Прометей», которая ныряет в корону еще глубже Вулкана. Когда понимаешь, что светило является высшим живым существом системы, как и планеты, на которых живешь, начинаешь осознавать суть вселенских законов. Путешествие к известным планетам идет через Звездные врата, которыми являются сами тела светил, и они, договариваясь между собой, пускают к себе чужую жизнь в гости. Мелкие Звездные врата на планетах также настроены через светила систем и потому не могут пропустить такие же объемы материи, как прямые перемещения. Александр к своим двадцати семи годам уже проходил не раз через родное Солнце в направлении Фомальгаута на Корфею. Там он учился, познавал жизнь дальних уголков Вселенной и понял разницу между космосом, что является путешествием в микромир либо психомир, и чем эти полеты отличаются от движения во Вселенной как макромире. Узнал о слоистости пространства и времени, о параллельных, перпендикулярных и других реальностях, отличающихся на один миг от его на несколько колебаний в решетке твердого вещества и так далее и тому подобное. После борьба с размороженным вирусом на Ио и встреча с потомком штурмана русской экспедиции «Аэлита». Лазарь находился в затруднительном финансовом положении, что и побудило его продать координаты карты и расчеты гиперкоридора в квадрат R, неодобренные Советом звездоплавания, так как они не проходили через посредничество нашего светила. Слои пространства в некоторых местах изгибаются и близко подходят друг к другу, как ткань, свернутая в рулон, и между ними могут быть «кротовые норы», или «дыры», их по-разному называют. Некоторые из цивилизаций научились пробивать гиперпространственные коридоры сами. Человечество освоило такие технологии несколько десятилетий назад, а до этого пользовалось чем придется для разведки дальнего космоса. К светилу можно обращаться только тогда, когда оно знает, как кажется, то светило, куда отправляется наш корабль, и между ними уже выработаны или нарабатываются какие-то связи и правила. Вот именно здесь, на спутнике Юпитера, получив карты в руки, Александр непреодолимо почувствовал свою жизненную цель – открыть загадку квадрата R. Лазарь, хороший компаньон, опытный астролетчик, через год был списан на транспортные корабли. Болезнь подорвала его железное здоровье. Средств тогда на частную экспедицию не хватало, людей не было – все в работе. Заманчивое предложение возглавить новую клинику дальнего космоса на Плутоне после защиты диссертации о вирусе Ио было ожидаемым бонусом. Затею пришлось отложить. Он открывает при клинике Центр новых технологий реабилитации космодесанта и пилотов дальнего космоса. Сильно помогают корфеяне. Все это время он собирает деньги и попусту колеблет воздух в кабинетах ученых бюрократов об организации экспедиции. Ему уже сорок пять, а мечта остается мечтой, семьи нет. Его открыто поддерживает академик Румянцев, он видный специалист в области космической инженерии. Начинал с реконструкции старых систем звездолетов, после сделал несколько открытий и внедрил их, практически создав с нуля современные корабли для дальнего космоса. Но всем стало понятно: это последняя точка технического прогресса, будущее за выращиванием органических, возможно живых, перевозчиков грузов. Да, ими нужно будет управлять изнутри, но они будут сами расти и питаться; квантовый компьютер последнего поколения видится как нейросеть живого организма. Румянцев, на удивление своих коллег и завистников, на пике карьеры уходит в инжиниринг освоения планет, что само по себе менее перспективная область, но понял его только Александр. Нельзя создать сразу живой звездолет, и академик сосредоточивается на выращивании живых домов с эффективным бронированием и внутренним обеспечением. Земной Совет космонавтики отказывался вынести вопрос о повторном изучении квадрата R на рассмотрение Содружества под предлогом падения духовности, а также хотели увидеть выращенный корабль в действии. К сожалению, все понимали, что сперва появится живой дом и только потом космический корабль.

Найти шестерых отчаянных парней в палатах реабилитационного центра не составило труда, и на паевых началах было завербовано нужное количество людей экипажа. Тяжелее далось образование астролетчика, но и с этой задачей Александр справился. Место, откуда почти сто лет назад стартовали предтечи исследователей, сейчас находилось возле недавно открытой планеты земного типа Валаа, которую нужно было осмотреть и найти место под грандиозный курорт для всего населения Солнечной системы, тем самым разгрузив матушку-Землю. Да, конечно, меняли климат на других планетах своей звездной колыбели, но то, что открыли на Валаа, было просто бесподобно. Первую остановку «Челленджер» сделает именно здесь, высадит на планету туристов-дикарей с их первым экспериментальным живым домом. Александр подписал контракт с фирмой «Спейс транзит», которая первой сориентировалась и решила расширить свою деятельность от перевозок до глобального космического турагентства. Глава компании, молодой энергичный Янус Канн, собственной персоной присутствует на «Челленджере» для тестирования одним из первых живого дома. Он же и будет первым заказчиком. Ответственность огромная. А вот на обратном пути Александр, при движении своим ходом якобы домой, и собирается исполнить свою мечту, несмотря на запрет Совета космонавтики.

«Айреда» на борту суперлайнера транспортной компании Януса Канна – это одновременно и реклама огромных грузовых отсеков его флагмана транспортно-пассажирского флота, и реклама первого живого отеля, и первого галактического курорта, который построят земляне. Весь полет снуют везде журналисты, снимаются клипы, монтаж идет прямо на лайнере. Суета неописуемая.

Но Александра это не сильно волновало. Его экспедиция будет удачной, а победителей не судят. На крайний случай можно будет просто промолчать и попасть в анналы истории впереди официально первых. В истории такое случалось не раз. Самый главный пример – открытие Америки за несколько сотен лет до Колумба викингами. Все равно о них узнают. Все, кто был подобран в опасный рейс, – холостяки, кроме Вангера – планетарного разведчика космофлота. Картинка сна снова изменилась.

Он находится в своей клинике и решает вопрос о госпитализации беременной жены одного из пострадавших в далеком космосе геолога-разведчика, находящегося здесь же на реабилитации.

– Надо быть полной сумасшедшей, чтобы выйти замуж за космодесантника, – говорила молодая красивая женщина, поглаживая округлый животик на седьмом месяце, когда Вангер пошел на поправку в центре реабилитации. – Родители убеждали, что я могу стать вдовой раньше первой брачной ночи, что надо быть готовой растить ребенка без отца, что к тридцати годам из симпатичной шатенки я превращусь в усталую блондинку с заплаканными глазами.

Александр удивленно поднял на нее глаза:

– Милена, могу я так к вам обращаться? Отчество не вписано в карточку.

– Ах да, совсем заболталась. Викторовна, но можно и просто Милена, – кокетливо опустила ресницы и слегка наклонила голову беременная. – Вам можно. – Ее улыбка просияла весьма обаятельно.

Александр не помнил ее или просто не узнавал. Скорее не узнавал, и женщина ему помогла:

– Да-да, доктор, именно в этой больнице мы с ним и расписывались. Рея привезли с Кифы чуть живого. Священник каждую минуту был готов начать заупокойную, но мы старались вместе, и он выкарабкался. Как я к нему спешила, как спешила, глотала новости, не отрываясь от экрана, и, только экспедиция стартовала с планеты, я уже неслась на «Каспере» к Плутону.

– Согласен, яхта вашего отца самая быстрая в нашем секторе Галактики, – с небольшой завистью в голосе произнес Александр.

Месяц назад Рей снова оставил Милену с ребенком в полном неведении о настоящих целях экспедиции. Именно ее отец помогал Александру получить этот дорогостоящий контракт.

– Она удивилась, что я ищу место для санатория. Отец обрадовался и тут же озаботился помощью для зятя. Мы кучу денег заработаем только на курорте, а квадрат нам принесет славу. Ты тоже небось круто поднимешься на Румянцевом детище. – Вангер улыбался, пил крепкий чай, старательно присёрбывая.

– А если что пойдет потом не так? – спросил его будущий шеф.

Рей громко выдохнул, беззаботно отхлебнул теплый уютный напиток, сидя в кресле напротив собеседника. Прокрутил чаёк в чашке и уже серьезно спросил:

– Ты тоже своей сказал правду?

Их глаза встретились, и Александр провалился в стремительно приблизившиеся зрачки.

Плавное колебание капсулы и мерное жужжание лучей биозащиты снова и снова возвращали берег Черного моря, таинственные, полные легенд и сказаний горы Крыма, пассажирский гравилет несет Александра из Ялты в Мисхор. Внизу проносится серпантин старинных шоссейных дорог. Ясное, полное свежести и тепла летнее утро. Рядом с ним, откинувшись на спинку комфортабельного кресла, прикрыв голубые, полные живого огня глаза, сидит девушка. Девушка, которая ему безумно нравится. Ветерок играет каштановыми волосами, которые шелковыми прядями спадают на плечи. Странное чувство овладевает сердцем. Он желает знакомства, но какая-то несвойственная ему робость отодвигает этот момент. Ну вот решился. Осторожно, как бы случайно, рука ложится рядом на подлокотник, едва заметно коснувшись незнакомки. Боковое зрение внимательно ловит легкую улыбку, скользнувшую по ее лицу, и, как кажется Александру, девушка ближе пододвигает свою ладонь. Он уже четко ощущает тепло ее тела. Солнечный луч, спрыгнув со спинок соседних кресел, где сидят совсем ему не интересные люди, бежит по нежным щекам и трепещет на прикрытых ресницах. Веки задрожали сильнее, и, уже засмеявшись, незнакомка открыла глаза, повернувшись к незадачливому ухажеру.

– И как долго будем прощупывать обстановку? – хитро улыбаясь, обратилась к нему девушка.

Так он познакомился с Иридой Колосовой, племянницей академика Румянцева. Эта встреча была случайностью, но зато какой.

Он мечтательно прикрыл глаза, как в калейдоскопе, почти мгновенно пролистывая самые прекрасные мгновения жизни, совместно проведенные с этой божественной женщиной.

Ирида – молодой специалист, инженер биозащиты. Две недели пролетели как один день. Они возвращались к местам своей привычной работы, и вдруг она привстала на цыпочки и крепко, страстно, как в последний раз, поцеловала его в губы.

– Алекс, мы больше с тобой никогда не встретимся. – На реснице ее повисла слеза какого-то непонятного отчаяния. Она тут же смахнула ее и грустно улыбнулась.

– Ну почему, Ирида? Неужели все, что было между нами, не задело твоего сердца? – Он произнес это и тут же понял, что что-то сказал не так.

Он держал ее крепко за талию и чувствовал всем телом нежность ее прикосновений. Как она осторожно опускается на всю стопу и опускает голову. Потом, высвободившись из его объятий, отрывисто целует в щеку, берет за руку, и они продолжают движение по берегу моря, где песок омывает накатившаяся волна, кричат чайки и теплый бриз щекочет шею.

– Где бы ты ни была, я все равно узнаю через Алексея Ольдовича, он мне не откажет.

Девушка улыбнулась одними глазами:

– Да знаю я про вашу мужскую солидарность, невзирая на возраст. Никого у меня нет. Не ревнуй понапрасну. Я буду помнить своего первого мужчину всю оставшуюся жизнь, все те незабываемые мгновения, которые ты мне подарил. Наши прогулки под луной и ночные купанья.

Она засмеялась, запрокинув голову, приоткрыв губы, и он тут же ответил на призыв крепким мужским поцелуем. Ирида ловко выскользнула от него и пошла впереди спиной вперед.

– Наша любовь не будет иметь значения, тысяча триста парсек звездного неба лягут холодной стеной на наши сердца, и только воспоминания этого лета будут греть душу одинокими вечерами, ха-ха-ха! – Смех ее был натянутым и немного печальным. – Плюс сдвиг времени по Эйнштейну завершит наш роман.

– Глупости! В каждой экспедиции найдется место врачу. – В тот момент он на полном серьезе думал оставить клинику и метнуться за своей любовью на край Вселенной.

– Нет, штат полностью укомплектован, ты опоздал. – Ирида резко отвернулась.

Александр понял: слезы. Их не предугадаешь, особенно у женщин. Он подошел и нежно обнял вздрагивающие плечи. В голове бешеным табуном неслись мысли. Откуда будет старт? Откуда будет старт, только не на Земле – смешанных экспедиций на край Галактики не предвиделось. По крайней мере, он не знал о таких в своем секторе.

– Ах, боже мой, как мало я знаю о Содружестве!

Она его не пригласила проводить ее не только в экспедицию, но и не пустила в свой номер, когда собирала вещи. Они расстались на берегу.

– Я хочу запомнить тебя здесь – на фоне плеска волн и птичьего крика. Прощай, любимый!

Ее пронзительное «прощай» до сих пор щемило сердце невосполнимой утратой.

Черный квадрат, рубка разведчика пространства, он наедине со Вселенной, коридор времени бежит на него с увеличивающейся скоростью, притягивает сильнее и сильнее, и вот он непостижимо для себя проваливается в экран. Клетки нейронов сплетаются в гигантские пустотелые шары, постоянно увеличиваясь до невообразимых пределов. Он со стороны наблюдает, как его корабль-разведчик несется вдоль толстых веток невероятно огромных клеток его или чьего-то мозга. Приходит мысль якобы со стороны: «Это структура времени, ты внутри». Его разведчик теряет скорость, его начинает бить мелкая дрожь. Амплитуда колебаний нарастает. Нет возможности сопротивляться. Кошмарный гул, голоса, но что так шумит с противным треском? Ах да, аварийная система вещает о том, что включена «плазменная рубашка» – последняя защита звездолета. Сознание возвращается к действительности медленно. Он открыл глаза, готовый встать, несколько раз сократил мышцы, собираясь и мысленно торопя медленно поднимающийся колпак индивидуальной камеры.

– Александр Андреевич Конти, срочно поднимитесь на центральный пост, – уже третий раз орал галопередатчик на автомате, изображая в каюте присутствие капитана корабля, его давнего знакомого Лазаря.

Когда он поднялся в командный отсек, все начальники служб экипажа «Челленджера» и некоторые из пассажиров, которые были выбраны как компетентные консультанты, уже собрались. Командный отсек представлял собой помещение, находящееся сразу за рубкой управления, в виде зала заседаний с мониторами, на которых отображались как внутренние, так и внешние параметры полета с системами данных жизнедеятельности корабля. Владелец лайнера то метался в отчаянии, размахивая руками, и выкрикивал какие-то несущественные реплики в виде причитаний и угроз, то садился в свое кресло с перекрещенными на груди руками, стараясь успокоиться. Рядом с ним копошилась парочка миньонов. На фоне стены молчаливой и абсолютно спокойной скалой возвышался вооруженный до зубов начальник его охраны с совершенно обычным именем Стив и нестандартной фамилией Максимус. Канн обратился к начальнику инженерной службы корабля Риву Брохету Карзонэ:

– Рив, вы говорите, это диверсия?

– Да, господин Канн, – обыденно подтвердил факт инженер.

– Введите в курс дела Александра! – раздраженно, с нетерпением бросил рукой в направлении командира «Айреды» Янус.

– Как пожелаете, – со вздохом и, как показалось Александру, не в пер – вый раз начал Рив Брохет. – Считаю, преступник находился в проверяющей лайнер перед стартом команде бортмехаников. Батареи блоков управления двигателями были разогреты до недопустимой температуры еще до старта, что при включении привело к выходу их из строя после перехода на маршевые двигатели, предохранители охлаждения были заменены на «жучки», внешне похожие на настоящие, но с другой температурой изменения конфигурации. Изменение конфи…

Александр Андреевич поднял руку, останавливая разговор:

– Понятно, благодарю вас. Из вышеперечисленного я понял, что мы все должны благодарить Уильяма Паттерсона за то, что он не доверился автоматике, а вручную включил лучевую защиту. Я правильно понимаю ситуацию? – Александр Андреевич стал искать глазами героя, но тут как-то грузно с печально-торжественным лицом встал с места Лазарь Самойлович и предложил стоя почтить память погибшего при исполнении долга члена его экипажа. Остался сидеть только представитель цивилизации Унакона.

– Лазарь Самойлович, доложите, как обстоят дела на данный момент, – потребовал владелец.

– Как скажете, господин Янус. На данный момент жить лайнеру осталось максимум сорок восемь часов. На маршевых мы до Валаа будем добираться месяца четыре-пять. Нырнуть в гиперпространство в одной лучевой рубашке мы не можем. Полное разрушение наступит при столкновении с аномально заряженной энергетической зоной, двигающейся нам навстречу со скоростью порядка ста пятидесяти тысяч километров в час. Глубина потока сто – сто двадцать миллионов километров. Ширина около трехсот. Ни проскочить, ни увернуться.

«Хм. Мы практически на месте. Вот это везение», – внутренне улыбнулся, не подавая вида, Конти.

Командир лайнера посмотрел в его сторону, как бы извиняясь и давая понять, что при сложившихся обстоятельствах молчание можно приравнять к преступлению.

– Александр Андреевич может взять женщин и детей и попытаться прорваться. «Айреда» – сносный звездолет.

– Но это не панацея, я смогу взять только двадцать человек, иначе перегрузка превратит содержимое в летающее кладбище. И дважды я не смогу вернуться, времени может не хватить.

– Напряжение поля энергетического шторма слишком велико для корабля ближних рейсов, – вмешался пожилой корфеянин, член энергетического Совета Содружества, летящий на какую-то конференцию, он был призван решать вопросы вместо погибшего Вильяма. Корфеяне, как человекоподобные многоногие прямоходящие, в атмосфере корабля находились в энергококоне собственной водной среды. Он грустно опустил полутораметровые телескопические усы на пол, а его маленькие красные глазки поверх хитинового панциря головы, сросшейся с туловищем, просили прощения за откровенность неизбежного приговора.

Александр Андреевич наконец решился:

– Господа, «Айреда» поделится одной из энергетических установок. «Челленджер» закроет корпус от энергобури и сможет ввести нас в подпространство прямым лучом своей установки. Насколько я понимаю, в целом она-то в рабочем состоянии. Отсутствуют только модули управления.

– Да! – Корфеянин воспрянул и тут же забормотал что-то себе под нос. Жители Корфеи не пользовались гаджетами, даже для самых сложных вычислений им помогал тренированный мозг.

Взял слово житель Королевства пяти звезд. Все они были похожи на людей расы, но отличались переливающимися причудливыми растительными узорами кожи. Одежды они создавали из газовых оболочек по типу планет, скрывая торс и частично конечности в непроницаемом тумане меняющихся цветов, в зависимости от настроения. Иногда в их одеждах проскальзывали электрические мини-разряды.

– Ваш звездолет имеет две энергоустановки? Обычно для возврата на базу на таких кораблях ставится одноразовый ускоритель. Конструкция не предназначена для гипердвигателей. Корпус развалится от перегрузок!

– Конструкция усовершенствована и переделана под разведчик дальнего космоса, – огрызнулся Александр Андреевич.

– Это невозможно. Совет Федерации Разумных Рас наложил запрет на полеты в данном направлении. Ни одно из светил Федерации не знает тамошних звезд. Как вы могли ослушаться и решиться на такой шаг? – неожиданно заверещал житель (или жительница) Либола, очень похожий на толкиеновского гоблина с на удивление приятным запахом чистого водоема. Либольцы отличались неординарным и дедуктивно-синтетическим мышлением, что делало их основными дознавателями и детективами Содружества.

Женщина-хорт его поддержала, и тут же вмешался житель Фола – скелетоподобный гуманоиде плотно обтянутыми пепельной кожей костями.

– Мои собратья до сих пор против того, что люди до конца разумные существа. – Корфеянин ударил в гневе хвостом по полу.

– Не о том думаем, собратья, так, чего доброго, и до мыслей геноцида «Непримиримых» недалеко договориться. – Хорт плотоядно облизнулась, но это означало только то, что так проявляется волнение у ее расы.

– Молодой человек, можете называть меня Хрокко Ык, – представился корфеянин.

Александр Андреевич кивнул и представился в ответ. Он указал на показания мониторов:

– Даже если мы вас введем в гиперполе до наступления энерговихря, вы не успеете войти в оболочку Валаа, ее накроет вторая волна. Третьей на данный момент не предвидится

– «Челленджер» уже подает SOS, – уведомил сообщество капитан лайнера.

– При существующем положении дел корабль должен избавиться от всего лишнего, только пассажиры и жизнеобеспечение. Вы должны будете проститься с «Айредой», домой вас забросить мы не сможем, на Валаа вы погибнете, так что…

– Да никто на Валаа и не собирался, не правда ли, Александр Андреевич? – обратился к Конти житель Либола.

– Простите, а как я к вам могу обращаться? – сохраняя вежливость, улыбнулся одними губами Александр.

– С первого раза произнести мое имя вам будет сложно, поэтому называйте «госпожа следователь», – нейтрально отреагировала, как оказалось, либолка.

– Как это «не собирался», Александр Андреевич, а как же контракт? – разволновался Янус Канн.

– Позвольте, я всем все поясню, – поднял руку в примиряющем жесте капитан «Айреды». – Мы собирались выполнить контракт, и на обратном пути, имея карты и необходимые инструменты, мы планировали проникнуть в квадрат R для исследований, на свой страх и риск.

– В таком случае остается шанс спасти хотя бы двадцать живых существ, – перебил разговоры Хрокко Ык.

– Первую волну штурма «Челленджер» должен пережить с большой вероятностью, а вот на вторую волну останется только тридцать процентов, и то нужно будет смотреть по результатам первой стычки. А пока предлагаю начать демонтаж энергоустановки «Айреды» и ее адаптацию в лайнер. Корабль нужно как можно скорее избавить от подавляющего большинства грузов. – После этих слов корфеянина Янус Канн закрыл лицо руками. Потом резко встал и молча покинул зал заседания. За ним устремились миньоны и Максимус.

Суперкарго «Челленджера» Генрих Вильям Ларк, проводив взглядом владельца судна, подытожил:

– Итак, господа инженерная служба…

– Александр Андреевич, – обратился Рив Брохет к капитану «Айреды», – Марат Казимирович у вас не только планетолог, как мне помнится, но и инженер-механик?

– Да, обращайтесь к нему напрямую. Я уже дал распоряжение, он в курсе и приступил к демонтажу. Для ускорения процесса дайте ему пару помощников.

– Конечно, с вашего позволения я откланяюсь, – встал и покинул командный пункт Карзонэ.

– А вас, уважаемый Хрокко Ык, как самого опытного из присутствующих, я бы попросил составить список переходящих на «Айреду».

На экране одного из мониторов появилась более молодая особь корфеянина и что-то доложила Ыку на родном языке.

– У вас в рубке уже распечатан на бумажном носителе. Хотел бы спросить мнение присутствующих о целесообразности внесения в список моей дочери, она член ученого совета Корфеи в сфере космической жизни кремниевых тел и имеет публикации по лучевой защите кораблей. Сам я считаю необходимым остаться на «Челленджере».