Текст книги "Нас тревожат другие дали. Выпуск 3"

Она очень любит его. Просто боготворит. Она растворяется в нём, так она его любит. Он же, как всякий мужчина, знающий себе цену и беззаветно любимый, принимает этот дар. Принимает снисходительно, как должное.

Она не представляет себе жизни без него.

– Любимый! – Это сквозит в каждом её жесте. – Любимый! – повторяет она и целует его. Крепко. В щёку. Щека у него заросла буйной щетиной и терпко пахнет мужчиной, свободой и даже, кажется, псиной.

– Любимый!

Любимый снисходительно улыбается и отстраняет её. Не обидно, а так, чтобы знала своё место.

– Но-но, не на людях! Что за нежности?

– Послушай, я не могу без тебя! Вчера я гуляла долго и встретилась тут с одним…

Его бровь поднимается, он недобро кривит губу…

– Да, так вот, я встретилась тут с одним. Он милый, похож на тебя, но он не ты. Тебе не о чем волноваться. Я правда только гуляла! – И она снова целует его.

– Но-но, поговори мне! – осаживает её Любимый. – Ты где должна быть с утра? Правильно, очередь занять. А ты шляешься. Ну, сама знаешь, что за это бывает.

– Но я же… Я не могу без тебя! – Она растерянно повторяет это, целует его и, кажется, даже делает вид, что падает к его ногам.

– А, отвяжись. Не мешай делом заниматься! Так, граждане, пр-р-роходим, пр-р-роходим, не мешаем движению, не толпимся! Пр-р-роходим!

Он занят делом – регулирует пешеходный поток. Ещё бы! На этой улочке оживлённое движение: пешеходы, машины… Утром и вечером… И, кроме того, надо охранять территорию от посторонних.

– Проходим, граждане! Не мешаем другу другу!

Она тоже пытается помочь, но её снова осаживают:

– Не лезь не в своё дело! Пойди вон, проверь посты.

Она уходит, потом появляется снова, с бесконечной кротостью в глазах, со взяткой и виноватой улыбкой.

– Непорядок! – замечает Любимый. – Непорядок! Опять шлялась!

– Я же… я же… – пытается оправдаться она, снова целуя его. – На вот, я тебе поесть принесла, ты же целый день в трудах!

– А, жри сама. Я при исполнении.

Она вздыхает и уносит добытое непосильным трудом. И ест. Не пропадать же добру. Делиться с товарками у них не принято.

Подкрепившись, она снова идёт посмотреть, где он и как. Он снисходит, и они совершают короткую прогулку по вверенной территории.

Это счастье – идти рядом с любимым, тыкаться носом в его плечо, в щёку, чувствовать его запах…

Господи, какое счастье! Неважно, что они – фактически бомжи, что они некрасивы, немолоды и вообще…

Зато она любит его, а он – наверное, её. Чем они хуже людей, чем они хуже?

В сущности, ничем.

– Любимый! – говорит она и целует его в щёку. Заросшая густой шерстью щека пахнет мужчиной, свободой и псиной…

Потому что они собаки. Обычные собаки с площади Журавлёва…

Сегодня у метро «Марьино» сбежал тигр.

Рыжий, в полосочку. Тигр как тигр.

Он даже не сбежал, а отпустил свою душу и тело в полёт.

Дул тёплый, но сильный ветерок, ветерок-насильник, так сказать, и тигру даже не потребовалось расправлять крылья. Ветерок-насильник подхватил его и понёс. Сначала против его воли.

– Ай-й-й! – вопил тигр. – Не хочу-у-у, не хочу, не хочу! Ай-й-й!

Но вопил он как-то неубедительно, и ветерок поднимал его всё выше и свистел в лёгких.

Тигру это надоело, он перестал вопить и закрыл пасть, отчего его полёт сразу выровнялся.

Тигр аккуратно скосил глаза на кончик носа.

Внизу проплывало Марьино. Люди пили пиво, ели фисташки и некрасиво плевали скорлупу себе под ноги. Все, почти все лица были направлены к земле, кроме одного. Женщина в тёмных очках стояла задрав голову и смотрела на тигра. Тигр помахал ей лапой, отчего вошёл в зону турбулентности и перевернулся. Женщина оскалилась.

«Мы с тобой одной крови, ты и я!» – возликовал тигр, перевернулся ещё пару раз и достиг уровня двадцатипятиэтажного дома. Кто-то ещё остановился и задрал голову, но тигр уже так воспарил, что его с трудом можно было разглядеть. Одна оскалившаяся радостно следила за его гордым полётом.

Тигр не видел её глаз за очками, но чувствовал восхищённый взгляд.

Налетел новый порыв ветра, тигр махнул очкастой на прощание всеми четырьмя лапами, хвостом изобразил вертолёт и скрылся за облачком.

Усевшись в белую невесомость, тигр проплыл в Братеево, а затем в Царицыно.

Когда его энтузиазм воздухоплавателя поугас, а амбиции слегка сдулись, тигр спустился с истончившегося облачка и спланировал на землю в квадрате, номер которого история дипломатично умалчивает.

Надеюсь, что он встретит своего агента-резидента и ночью, болтаясь под потолком стандартной квартиры, будет рассказывать ему, как это важно – вовремя побороть страх и расправить крылья, пусть даже они никому и не видны.

А домашняя кошка будет яростно нападать на верёвочку с бантиком, пытаясь вернуть тигра на землю, требуя прекратить рассказывать эти бредни!

Спи, агент-резидент, спи. Это жизнь, и неважно, проживает её живое существо или игрушка. Мы ведь, в конце концов, тоже игрушки в чьих-то руках.

Поэзия

Елена Северная

Родилась в 1964 году в Рубцовске Алтайского края.

В 1972 году переехала с родителями в Норильск, где живёт и поныне.

Печаталась в сборниках издательства «Четыре» (СанктПетербург): «Рукопись души», «Серебряная нить», «Настроение осени», «Наполненные смыслом», «Творчество и потенциал», «Души́ прекрасные порывы».

 
Нам ничего не изменить,
Нам всем давно раздали роли.
И вьётся тоненькая нить,
Что скручена из радости и боли,
Из мрака и из красоты.
И ничего не можешь ты
Перечеркнуть из этой доли.
И чередой летят года,
Меняя пьесы хоровод.
А на тебя бесстрастно смотрит
С небесной ложи Кукловод!
 

 
Отстукивает время камертон,
Струится время, как песок сквозь пальцы.
Судьба взяла раскрашенные пяльцы
И вышивает жизнь, меняя цвет и тон.
 
 
Нам не исправить вышитой картинки,
Но нам дано любить, любить, любить.
Ручьём журчащим уплывают льдинки,
Чтобы однажды океаном быть…
 
 
Или дождём пролиться благодатным
Иссушенную землю напоить.
 

 
В одно окно смотрели двое…
Но каждый видел лишь своё:
Один – закат на фоне моря,
Другой – как кружит вороньё.
Один был полон восхищенья,
В душе Всевышнего хваля
За это милое мгновенье:
«О, как прекрасна ты, земля!
Ты чудо Божьего творенья!»
Другой был вечно недоволен:
«Не та погода за окном!
Чернее ночи это море.
Ну что находите вы в нём?!»
Один душою зрячим был,
Другой был злобой ослеплённым.
И был тот свет ему немил,
На что другой глядел заворожённо.
Всё в этом мире повторится
Когда-нибудь. Увы, без нас.
Меняет время только лица…
А жизнь всё пишет свой рассказ.
И через несколько столетий
Поэту мудрому я вторю:
В одно окно смотрели двое,
Но каждый лишь своё заметил!
 

 
Просто жила, иногда ошибалась.
Всякое в жизни порою случалось.
Кого-то любила, кого-то прощала.
Мне обещали, и я обещала.
 
 
Порой находила, порою теряла.
То громко смеялась, то плакала тихо.
Хватила по жизни и счастья, и лиха.
Падала вниз, снова вставала…
 
 
И, поднимаясь, как вещая птица,
Снова себе позволяла влюбиться.
И, несмотря ни на что, улыбалась.
Просто БЫЛА, а не казалась!
 

 
Живём. Грешим. Грешим. Грешим.
А каяться и некогда подчас.
Всё в суете. Всё в этой круговерти…
Не думаем, не ждём свой судный час.
Оттягиваем мысли мы о смерти.
 
 
А ты – такой же, как и я,
Случайно встреченный прохожий,
От мук своих сгораешь тоже,
Вопрос решая Бытия.
 
 
Мы все: и братия, и сёстры —
Мы все родные во Христе!
И каждый тащит крест к Голгофе,
И каждый умирает на кресте!
 

 
Предчувствие любви – как зарожденье смерча.
И кажется тягучей тишина.
Волнительно в груди так бьётся сердце,
И накрывает набежавшая волна.
 
 
Предчувствие любви – затишье перед боем.
Ещё мгновенье – и раздастся взрыв,
Втянув в игру страстей обоих,
Эмоций яркой вспышкой осветив.
 
 
Предчувствие – как проигрыш у песни.
Особый взгляд, как будто изнутри.
Что впереди – туманно, неизвестно.
И шепчет голос: «Назад, о, не смотри!»
 
 
Предчувствие любви – как тайна, как наитье,
Смесь страсти и лихого фарта.
И вроде нет пока событий,
А ты всё ждёшь, как ляжет карта,
Предвосхищая этот миг…
Немея в приступе азарта.
 

 
Мы научились прятать души,
Улыбки надевать на лица,
Чтоб кто-нибудь да не нарушил
Искру, что там ещё тепли́тся…
Мы научились врать безбожно
И притворяться лицедейски,
Чтобы никто неосторожно
Не вполз к нам в душу по-злодейски.
Мы искренность давно распяли…
И поклоняться стали злату.
Мы против Господа восстали,
Не веря, что придёт расплата.
Кресты на шее справно носим,
На Пасху в церковь ходим стадно
И каждый день всё просим, просим…
Несём в себе, как язву, жадность.
А Он всего лишь ждёт смиренно,
Взирая на безумства с болью,
Лишь иногда проникновенно
Коснётся светлою любовью.
 

 
Я к старости совсем ребёнком стала
И, здравому рассудку вопреки,
Желанье в Новый год я загадала,
И вот сижу, пишу о том стихи.
 
 
Под ёлку аккуратно положила
И запаслась терпеньем, чтобы ждать.
Вот дожила-то, вот же докатилась!
Родная, ну не ходит время вспять.
 
 
А я хочу, а мне ужасно надо:
Хотя б на миг, на маленький такой,
Увидеть счастье в эру звездопада
И дотянуться до него рукой.
 

 
Какое дело мне, с кем спал Есенин?!
Ему я благодарна за стихи,
Что жизнь воспел он как поэт и гений,
За святость и за свет его души.
 
 
Берёзки за окном, ромашковое поле…
За неизбывную тоску и грусть.
Я погружаюсь в мир стихов. Не боле.
А как он жил?! Да с Богом! Пусть!
 
 
И я не стану ни о чём судачить,
Копаясь не в своём белье.
Я улыбнусь, а может быть, поплачу,
Читая том, лежащий на столе.
 

 
Молчит душа,
Ни боли, ни досады.
И жизнь идёт тихонько, не спеша,
И мне как будто никуда не надо.
 
 
Молчит, молчит моя душа.
И краски осени не дразнят красотой,
И всё равно на дождь и серость неба,
Душа наполнилась безмолвной пустотой.
 
 
И капают мгновенья в небыль.
Застыло время в этой пустоте,
И всё равно, куда несётся ветер.
Иль я не верю собственной мечте,
Иль всё старо на этом белом свете?!
 

 
Коль ваша вера так сильна,
Коль абсолютна, несомненна…
Судьба по вере вам сполна
Воздаст. Поверьте! Непременно!
 
 
И до Парижа ты доедешь…
В кафешке тихой на Монмартре,
Вдыхая кофе аромат,
Поймёшь, что всё, о чём ты грезишь,
Бог выдаст. Правда, напрокат.
 
 
Не вечно ни одно мгновенье…
Есть у всего начало и конец.
И у триумфа есть венец,
И в жизни грешной завершенье!
 

 
Вы правы. Это ведь пустяк.
Вино горчит. Ну что же тут такого?!
Знать, винодел совсем дурак,
Раз намешал он пойла нам такого.
 
 
Но, видно, горечь вовсе не в вине…
Зачем же нам тревожить экстрасенсов?
Не дам я ни полушки и ни пенса,
Чтоб спорить. И вдвойне…
 
 
Пророчеств жёсткую печать
Я побоюсь поставить в книге…
Я не хочу тащить вериги,
Хочу нести осанку, стать.
 
 
Не преклоню колен пред тем,
Что мне претит
           и с чем я в корне не согласна.
Мне многое, мой друг, подвластно.
А я лишь наблюдаю между тем…
 

 
Я твой покой вниманьем не нарушу,
Не постучусь и вслед не крикну.
Я, если надо, выну душу.
Иди! Тебя я не окликну.
 
 
Не позову, когда в печали,
Свою тоску себе доверив.
Давно нас годы развенчали.
Я в прошлое закрою двери.
 
 
Прощай! Обиды не держи.
Прости! Но всё уже случилось.
Судьбы-злодейки виражи
Нам не подарят больше милость.
 
 
Прости за грех, прости за злость.
Прости за то, что не простила.
Прости за то, что не сбылось.
Прости за то, что я любила.
 

 
Раннее утро. И за окном кто-то спешит,
Как всегда, на работу.
И народившийся месяц висит
Белой подковой. И дразнит кого-то.
 
 
Прочь прогоню я тоску и заботу,
Двери открою нежданному счастью.
Снова туда, как в купель с головою,
С жаждою жизни, ведомая страстью.
 
 
Словно крещенье повторно приму,
Не размышляя, вслед за судьбою
В омут любви, как с моста, сигану,
Споря и с Богом, и с Сатаною.
 
 
Ну и пускай кто-то скажет, что дама
К старости вовсе лишилась ума.
Жизни моей непридуманной драма
Пишет счастливые строки сама.
 

 
Вы – мои современники.
Вы – мои соплеменники,
Одного роду-племени.
Мы мечтатели, не изменники.
В нашем мире сплошных фантазий,
От житейских сует вдали
Мы приходим в стихах к экстазу
Поэтической нашей любви.
Наши души поют Вселенной
О безмерной своей любви.
Сумасшедшие мы, наверно,
Или это у нас в крови!
Современники, соплеменники,
Одного роду-племени.
Все мы – музы рабы и пленники,
Разрушаем законы времени.
В наших мыслях живёт безбрежность,
Продолжение, бесконечность.
Свет любви – как маяк, неизбежность —
Подарила богиня Вечность!
 

 
Как можно не любить, моя Россия,
Твою бескрайность золотых полей
И купола твоих церквей,
Неистовой пурги стихию?!
Убранство сказочных лесов
И мощь твоих бурлящих рек?
Ты восхищаешь уж который век
Гостей своих и собственных сынов.
Ты и загадка, и царица!
Лишь ты одна то чудо света,
Что вдохновляет так поэтов.
Тобой нельзя не восхититься!
И пред тобою преклониться
С лучами первыми рассвета!
 

 
Как расточительно мы тратим время часто
На ерунду, на мелкие делишки!
Нам некогда. Мы видим в деньгах счастье.
Стоят на полках в ожиданье книжки…
Нам помолчать, подумать недосуг.
Стремглав по жизни. Некогда! Потом!
Про Бога вспоминаем, если вдруг
Беда нежданно постучится в дом.
Мы глушим память, мы игнорим совесть.
Нам цель важна, а средства – хороши.
И пишем как попало жизни повесть,
Не слыша шёпот собственной души.
В погоне за деньгами и успехом
Мы тратим жизнь на кучу разных дел
Ненужных. А вот главное – не к спеху:
«Да подождёт! Я просто так хотел!»
И в церкви пусто в день обычный,
И кладбище пустынно в будний день.
Нам раз в году – удобнее, привычней,
А каждый день – и некогда, и лень.
А вспоминать ведь надо бы почаще
Всех тех, кто нам любовь дарил.
Не «дашь» на «дашь»,
А безвозмездно, даром.
Ведь та Любовь – Божественный подарок!
Она святая, а не просто блажь.
 

 
Ты сегодня должна быть безумно красивой,
И пленять, и манить в тот несбыточный рай.
Ты должна быть как песня, как сказка, как диво,
Будоражить сердца, как безудержный май.
Быть прелестной наядой и разнузданной ведьмой,
Обжигая огнём магнетических глаз.
Чтоб хотелось ему, преклоняя колени,
Признаваться в любви в многотысячный раз.
 

 
Тяжело терять любимых.
Тяжело терять надежду.
Мир вокруг такой же, прежний…
Только жить – невыносимо.
Только сердце камнем стылым.
Только слёзы в горле комом.
Мир пустой и незнакомый,
Если нету в нём любимых!
 

 
Прошли года, за годом год.
Когда-то были молодыми…
Нас время сделало другими,
Закинув щепками в водоворот
Событий, дней, судеб, мгновений.
И я не та. И ты не тот.
И только горстка сожалений.
Мечты, как хрупкое стекло,
Разбились в мелкие осколки.
Знать, не судьба. Не повезло.
И хочется ночами выть, как волку.
А так хотелось счастья
И с тобой
Проснуться утром. И не надо кофе.
И до тебя дотронуться рукой…
И обрести пьянящий тот покой.
А жизни бег всё вдаль и вдаль уносит.
Всё дальше я, всё дальше ты
От той заветной и далёкой,
Что нас свела, от той черты.
От той любви, прекрасной, но жестокой,
Всё дальше я, всё дальше ты.
И только горстка сожалений.
В моих ладонях режут в кровь
Осколки призрачной мечты,
Воспоминаний и мгновений.
О, эта боль… О, эта боль!
 

 
Хороший мой, мне стоило родиться,
Чтоб удивиться трелям соловья,
Услышать, как жужжат шмели,
И мультикам ночами улыбаться.
Ты подарил мне этот милый мир,
В котором нету боли и печали,
В котором я и ты, и ничего
Нам боги не писали на скрижалях,
В котором есть улыбка твоих глаз,
Когда их не затронули печали.
И я хочу, о, много-много раз их видеть,
Как и видела вначале…
А я хочу, я много так хочу,
Совсем, наверно, Бога одолела,
Ведь у Него там множество проблем,
А я к Нему с каким-то мелким делом…
Ну, мне Его проблемы не решать…
Ты для меня любимый и хороший,
И где-то там я буду отвечать,
Когда меня об этом кто-то спросит.
 

 
Мы с тобою по духу родные
И совсем чужие по крови.
Нас волнуют миры иные,
Где наполнено всё любовью.
Нам мещанский мирок тесен,
Нас тревожат другие дали.
И рождается песня песен
Из восторга и из печали.
Нас волнуют бескрайность степи,
Запах трав на лугу весеннем…
Не удержат стальные цепи
Дух мятежный, что в теле бренном.
Нам бы ввысь с журавлиной стаей,
Облаков бы крылом коснуться
И, встречая убранство мая,
Утром радостно улыбнуться.
Нам бы к звёздам рвануть душою,
В лёгком вальсе кружить, мечтая…
Мы по духу родные с тобою…
Нам не надо ключей от Рая.
 

 
О, сколько их, ушедших в эту бездну!
Но всё равно живущих и поныне
В своих стихах, как в маленькой стихии,
Известных или вовсе неизвестных.
О, как они смеялись и любили,
Немея от восторга и печали.
Порой неважно, из какого сора
Они творили и стихи слагали…
Таких мечтою светлою горящих…
О, сколько их, ушедших и любимых!
Таких по-детски милых и ранимых.
Таких живых и очень настоящих!
 

 
О, как, поручик, вы милы!
Как дамам голову кружите,
Пленяя статью все балы.
А для чего, вы мне скажите,
Есть в крыльях бабочки печаль?
Ведь, долетев лишь до огня,
Она, как серенькая моль,
Погубит только лишь себя.
Ей никогда не утолить
Желанье сердца.
Жаль. О жаль!
Но тянет бабочку к огню,
И взмахом чудного крыла,
Всей страсти жизни отдана,
Летит она на этот свет —
Иллюзиям лишь дать ответ.
 

 
Мне в прошлое совсем не надо.
Мне хорошо и радостно сейчас.
Свои года несу я как награду.
Спасибо Господу за каждый миг и час!
 
 
За боль и муки пройденных дорог,
За счастье жить и жизнью наслаждаться.
И, видимо, хотел так Бог,
Чтоб научилась я не ныть и не сдаваться.
 
 
И, видимо, всё это было от него…
Ошибки, на которых я училась,
Чтобы могла свободно и легко
Принять, что чудо жизни – это Милость!
 

 
А за окном поёт метель…
Надсадно воет, как волчица.
Кричит как раненая птица
И стелет снежную постель.
О чём поёт, стуча в окно,
В неистовом порыве страсти?
О том, что минуло давно?
О том, что завтра скажет «здравствуй»?
О чём поёт зимы подружка,
Срывая с рыхлого сугроба снег?
И воет с посвистом, натужно,
Снежинок ускоряя бег.
То вдруг уляжется покорно,
Как верный пёс у ног твоих,
А то девчонкой, взбалмошной и вздорной,
Танцует страстный танец для двоих.
Угомонись, сударыня Метель!
Неси снега в неведомую даль.
А я останусь, верь – не верь,
Лелеять давнюю печаль…
 

 
Без тебя на душе зима
И на сердце звенящим льдом
Все несказанные слова,
Что оставлены на потом.
 
 
Всё, о чём не сказали вслух,
Потакая игре гордыни,
А она приговором двух
Заковала морозной стынью.
 
 
Неужели не быть весне,
Не цвести, как вишнёвый сад?
Опьяняющий аромат
Будет грёзами лишь во сне?
 
 
Дважды в реку нельзя войти.
Время воды уносит прочь.
И лишь сладкой истомой ночь
Снова спутывает следы.
 

 
Красивых слов он мне не говорил,
Не притворялся, не кривил душою,
Но мир прекрасным подарил,
Оставшись честным сам с собою.
 
 
Зачем слова, когда во взгляде
Я всё прекрасно прочитала?
И стал тот миг подарком и наградой,
Когда он нежно, чуть дыша,
Укрыл меня с заботой одеялом.
 

 
Во мне две женщины живут…
Одна рассудком строго правит,
Другая, против всяких правил,
Порой такого натворит…
Что сто чертей не разгребут.
Они живут порой в раздоре,
Порою кофе мирно пьют.
И счастье это или горе,
Ни та, ни эта не поймут.
Одна в подушку ночью плачет,
Другая шутит, ей назло.
Мне однозначно повезло
И с той, и с этой жизнь раскрасить
Оттенков всех палитры яркой,
От света и до темноты…
Непредсказуемым подарком
И с сумасшедшинкой мечты!
 

 
Нет наций на земле плохих.
Есть подлецы и там, и тут.
Есть те, кто никогда не продадут,
Не разделяя на своих и на чужих.
Кто делится теплом своей души
И на столе куском последним хлеба.
Кому не жалко разделить над головою небо.
А есть, кто сдаст тебя за мелкие гроши.
Есть крест Христа, и есть удел Иуды!
Есть слуги и добра, и зла.
Так было, есть и, к сожаленью, будет.
Но с искренностью всей и самою горячею мечтою
Я, как ребёнок, верую в победу
Добра над злом и темнотою.
Нам хватит всем, живущим на планете,
И хлеба на столе, и звёзд над головою!
 

 
А на далёкой маленькой планете
Живёт любовь, смеются дети.
Там нету войн, там нету горя,
Болезней нет и клеветы.
Не предают. И даже ласковое море
Не рушит замков, что построил ты.
Тихонько тлеет пепел сигареты,
Распахнута душа, как то окно.
И ты не здесь. А словно где-то
Укутал нежностью всё, что ушло давным-давно.
Не стёрло временем любимые черты.
Воспоминаний прошлого неспешный бег
Несёт тебя к планете из мечты…
Наивный и влюблённый человек!
 

 
Я слышу голос твой сквозь расстоянье,
И сердца стук так явственно звучит.
Сквозь годы, через расстоянья
Твой образ для души – магнит.
 
 
Я не могу избавиться от плена
Небесно-серых милых глаз.
И бешено пульсирует по венам
Дурная кровь, вводя меня в экстаз.
 
 
Я столько раз пыталась убежать,
Перерубив канаты и мосты сжигая.
Я столько раз пыталась отыскать
Тот уголок пленительного рая.
 
 
Но, видно, мне не дастся высота.
А та мечта? Как всякая мечта…