Текст книги "Нат Пинкертон и преступное трио"

Глава II
Нат Пинкертон на месте

Хотя Карл Нортон и пришел скоро в себя, но внешность его представляла теперь раздирающую душу картину. В безутешном отчаянии склонился он на колени возле ящика, который скрывал последние останки его дочери; неописуемое страдание выражали черты его лица и прерывающимся от слез голосом он стал умолять присутствующих чинов полиции, чтобы те употребили все усилия отыскать человека, совершившего это ужасное злодейство.

Само собой понятно, что начальник обещал немедленно принять самые решительные меры, чтобы обнаружить преступника.

Между тем прибыли полицейский и частный врач и был составлен протокол, в котором действительно значилось, что несчастная мисс Нелли Нортон была задушена тонким шнурком, обвившем теперь ее шею.

Внимательное исследование трупа не принесло особенных результатов. Также и сарай, осмотренный полицией, не обнаружил никакой исходной нити, по которой можно было бы найти след убийцы.

Никто из присутствующих не обратил внимания, как в сарай вошел хорошо одетый среднего роста господин с бритым энергичным лицом.

Неизвестный сначала стушевался на задний план, откуда все время внимательно наблюдал за всем процессом осмотра, пока, наконец, один из полисменов не приблизился к начальнику и не сообщил ему тихо:

– Здесь мистер Пинкертон!

Тогда начальник немедленно обернулся, и тут он действительно убедился, что неизвестный, которого он до сих пор не замечал, был знаменитый сыщик Нат Пинкертон из Нью-Йорка, уже довольно долго присутствовавший в сарае.

Тогда Браун поспешно направился к великому сыщику и протянул ему руку:

– Я не доверяю собственным глазам?! Мистер Пинкертон, вы уже на месте?! Это меня чрезвычайно радует! Я убежден, что вас привлек сюда интерес к этому таинственному и необычайному случаю!

– Конечно! – подтвердил сыщик. – Мне нужно было здесь в Бруклине закончить кое-какие дела, как вдруг узнаю из экстренно выпущенных приложений об этой сенсационной находке трупа. Поэтому я сюда и пришел, чтобы на месте ознакомиться с происшедшим.

Карл Нортон едва только услышал об имени Ната Пинкертона, как тотчас же приподнялся и направился к сыщику.

Голосом, прерывающимся от сдерживаемых глухих рыданий, простирая к нему руки, несчастный отец произнес:

– Мистер Пинкертон! Сам Бог послал вас сюда. Вы… вы найдете злодеев, которые умертвили мою дочь таким варварским образом! Помогите, мистер Пинкертон!

Сыщик поклонился с серьезным видом и пожал руку пивовара.

– Да, мистер Нортон, я употреблю все свое умение на расследование этого дела.

Браун и Нортон были очень довольны, что Пинкертон обратил внимание на это преступление, а знаменитый сыщик тут же прежде всего взял от всех присутствующих обещание в абсолютном молчании об его участии.

Затем сыщик немедленно приступил к делу. Он осмотрел труп, подробно исследовал дорогой японский костюм, который был на покойной, а также предпринял тщательные розыски по всему сараю.

По истечении часа работы он наконец обратился к начальнику полиции и сказал:

– Мистер Браун, несмотря на все мои розыски, мне все-таки не удалось напасть на след.

Браун наклонил голову в знак согласия.

– Это правда! – подтвердил он. – Удивительно трудно осветить это происшествие!

– Покойная может теперь быть вынесена, – произнес сыщик. – А вы, мистер Нортон, отправляйтесь домой и разрешите мне посетить вас в скором времени. Но вместе нас не должны видеть на улице. Мне еще нужно будет предложить вам несколько вопросов.

Убитый горем заводчик покорно согласился и с разбитым сердцем покинул сарай, в котором он нашел мертвым свое единственное сокровище, бывшее целью всей его жизни.

Начальник полиции между тем занялся выносом покойной. Несчастная была переодета, положена в дорогой гроб и потом перевезена в часовню на кладбище.

Японский костюм был отправлен в дом отца умершей. Пинкертон вслед за тем тоже покинул склад и отправился в своем автомобиле в Нью-Йорк, в свое главное бюро. Там он позвал своих испытанных помощников Боба Руланда и Моррисона.

– Вот вам задача! – объявил он кратко. – Вы должны употребить все свои усилия на ее решение. Необходимо во что бы то ни стало немедленно отыскать портниху, которая недавно изготовляла японский костюм гейши для мисс Нелли Нортон, дочери богатого бруклинского пивоваренного заводчика. Вы можете представить к награде того из наших людей, кому удастся это выяснить. Я сильно сомневаюсь, чтобы заказ был исполнен той самой портнихой, которая обыкновенно работала на мисс Нелли. Вполне понятно, что вы оба прежде всего сами займетесь этим обстоятельством.

– Хорошо! Мы немедленно приступим к делу!

Оба помощника тотчас же оставили контору Пинкертона, спустя самое короткое время все люди, которых знаменитый сыщик употреблял при розысках, были уже осведомлены о той задаче, которую им задал начальник.

Сыщик тоже оставил свое бюро и, сев в автомобиль, который ожидал его у подъезда, направился, через большой цепной мост опять в Бруклин.

Карл Нортон занимал роскошную виллу на Девятой улице, и спустя короткое время автомобиль сыщика был уже там.

Пинкертон выпрыгнул из него и тотчас же был проведен слугой в рабочий кабинет хозяина дома.

Нортон тяжело приподнялся со своего кресла, на котором сидел в безмолвном отчаянии.

– Слава богу, что вы здесь, мистер Пинкертон! – проговорил он, выступая вперед. – О, вы не можете себе представить, как я несчастен, как я уничтожен! Все мое счастье, вся моя радость, какими я еще обладал на земле, было мое дитя – а теперь?! Теперь оно умерщвлено таким варварским образом, а бессердечные убийцы, может быть, даже радуются и наслаждаются своим позорным поступком!

– Но, если бы мне удалось обнаружить этих молодчиков, тогда бы вы, по крайней мере, имели удовлетворение, что едва ли кто-нибудь из них осмелился заикнуться перед вами об этом обстоятельстве. Но мужайтесь! Соберитесь с силами, мистер Нортон! Ужасное уже свершилось! Ваша дочь не может уже восстать из мертвых, но я хочу попытаться, по крайней мере, отомстить за ее ужасную кончину.

– Да, сделайте это, мистер Пинкертон! Я ведь знаю, что вы единственный человек, который может раскрыть эту тайну!

– Не можете ли вы прежде всего ответить мне на несколько вопросов?

– Пожалуйста!

– Я предполагаю, что ваша дочь была одета в тот японский костюм потому, что посетила один из многочисленных теперь, во время карнавала, маскарадов!

Нортон весь задрожал и удивленными глазами уставился на сыщика.

– Это… это невозможно! – бормотал он, заикаясь. – Я ей это всегда запрещал.

Сыщик передернул плечами:

– Очень часто подобное запрещение у молодых жизнерадостных людей достигает цели прямо противоположной той, которую имели в виду!

– Но моя дочь всегда мне повиновалась! Три недели тому назад в одном собрании, которое мы посещали, был назначен бал-маскарад. Нелли умоляла меня отправиться с ней туда, но я не согласился. Нет, никогда я ей этого не позволял! Я знаю, что как раз на такого рода балах бывает слишком свободное обращение! Под прикрытием маски говорятся и делаются самые легкомысленные и рискованные вещи, а я как раз именно и старался охранить свою дочь от всего этого.

Пинкертон строго взглянул на говорившего и потом сказал:

– И, однако же, может быть, было бы лучше, если бы вы согласились, мистер Нортон. В таком случае вы, вероятно, сберегли бы вашу дочь!

– Боже мой! Что вы говорите?! Ведь этого же не может быть! – простонал хозяин дома.

– Разве вы не знаете пословицы: «Запретный плод сладок»?! Ваша дочь, наверное, тосковала, раз ей было запрещено побывать на том балу, которым так увлекались ее подруги. К тому же еще представился случай. И так как вы не согласились повезти ее на подобный вечер, то она решилась посетить его секретно. Для этого она воспользовалась тем случаем, что вы уехали.

– Я не могу опомниться! Но ведь тогда она должна была пойти на один из общедоступных публичных маскарадов?!

– Конечно, на общедоступный! Что же ей оставалось делать? Очевидно, было бы лучше, если бы вы отправились с ней на костюмированный бал в собрании!

Карл Нортон прижал обе руки к своей высоко поднимавшейся груди.

– Остановитесь, мистер Пинкертон! – простонал удрученный отец. – Каждое ваше слово разрывает мое сердце железными клещами. Теперь я сознаю, как я бессмысленно поступил! тем не менее, тем не менее я все же не могу постигнуть, чтобы Нелли, у которой детское послушание было прямо-таки образцовым, против моего согласия могла посетить подобный маскарад!

– Почему же нет?! Впрочем, вполне возможно допустить, что она подверглась соблазну. Я не думаю, чтобы мисс Нелли сама пришла к такой мысли. Может быть, ее уговорила какая-нибудь ее подруга и сама отправилась с ней вместе. В этом именно направлении и следует прежде всего сделать розыски, и я немедленно к ним приступлю.

Нортон снова стал отрицать:

– Ее подруга?! Нет, я этому не верю! Я их знаю всех, ни одна из них не могла этого сделать!

– Подумайте хорошенько! Припомните, может быть, какая-нибудь из них?!

– Нет, это недопустимо!

– Хорошо!

Пинкертон замолчал и после короткого раздумья спросил:

– У какого портного заказывала наряды ваша дочь?

– Исключительно у большой фирмы «Мельтон и компания»!

Сыщик молча направился к телефону, который он заметил в комнате, и попросил соединить себя с названной фирмой. Когда это было исполнено, он запросил контору «Мельтон и компания», не изготовляла ли эта фирма в последнее время японского костюма гейши для мисс Нелли Нортон. Послышался отрицательный ответ.

– Я так и думал! – пояснил сыщик, вешая трубку, и обратился к хозяину дома с вопросом:

– Не заказывала ли иногда ваша дочь что-нибудь у других портных или портних? Вы этого не знаете?

– Нет, это мне совершенно неизвестно!

– Ну, так покажите мне комнату вашей дочери. Мне необходимо знать, чего недостает из драгоценностей вашей дочери.

Оба господина направились в комнату, которую занимала мисс Нелли. Это был изысканно и изящно обставленный уголок.

Карл Нортон снова разразился рыданиями, едва только вошел в это уютное помещение.

Он достал из шкафа шкатулку, в которой его дочь хранила свои драгоценности, и решительно заявил, что не хватает двух ценных бриллиантовых браслетов, а также бриллиантовой цепочки и диадемы.

– Какую ценность представляют эти вещи? – осведомился сыщик.

Нортон, подумав немного, сказал:

– Правильная оценка их тридцать тысяч долларов.

– Хорошо! В таком случае мошенники имели хорошую прибыль! Несомненно, что мисс Нелли располагала также порядочной суммой наличными?

– Конечно! У нее была небольшая ценная сумочка, в которой она всегда имела при себе несколько сотен долларов!

– Несчастная не предчувствовала, что она так окончит! Было вполне естественно, что на таком маскараде, где бывает только самая обыкновенная публика, маска, покрытая бриллиантами, должна была обратить на себя всеобщее внимание! И богатство, которое она на себе носила, несомненно, должно было способствовать тому, чтобы вызвать алчность и пробудить низменные инстинкты!

Карл Нортон обхватил голову руками. У него не выходила из головы мысль, что его дочь настолько забылась, что поступила наперекор его запрещению.

Нат Пинкертон приступил тем временем к допросу слуг. Особенно тщательно расспрашивал он горничную, которая находилась исключительно при мисс Нелли.

Последняя объяснила, что в тот роковой вечер она не была в помещении своей госпожи. Мисс Нортон запретила ей туда входить.

Таким образом, она, очевидно, хотела устроить, чтобы ни один человек в доме не знал, что она оделась в костюм гейши. Она оставила дом, закутанная в длинное манто с капюшоном, так что никто не мог предполагать, какое на ней было платье.

После того как сыщик получил эти сведения, он попрощался с хозяином дома и направился опять в свое бюро.

Между прочим он узнал, что в тот вечер, когда исчезла мисс Нортон, в Бруклине и в Нью-Йорке маскарадные балы были в восьми различных местах.

Раздался звонок телефона. Пинкертон поспешно направился к аппарату и схватил трубку:

– Здесь Нат Пинкертон!

– Здесь Боб Руланд!

– A-а! Можешь ли ты уведомить меня об успехе?

– Конечно! Одна портниха в Нью-Йорке, на Тридцать девятой улице, номер шестнадцать, живущая в самых скромных условиях, по имени Альма Мюрнер, шила для мисс Нелли Нортон японский костюм! Заказ был готов четыре дня тому назад!

– Хорошо! Я тотчас направляюсь на Тридцать девятую.

Сыщик поспешно повесил трубку, оставил свое бюро и направился на трамвае на 39-ю улицу.

Глава III
Подруга

Портниха, молодая застенчивая девушка, занимала две комнаты на втором этаже большого дома.

Нат Пинкертон не нашел уже здесь своего помощника. Бобу Руланду нужно было по важным делам торопиться в другие места, а потому, протелефонировав начальнику, он отправился дальше.

Пинкертон вошел в дом и поднялся на второй этаж.

Там он увидел на одной из дверей визитную карточку с именем Альмы Мюрнер.

Он постучался и в тот же самый момент услышал внутри помещения быстрый шепот, поспешные шаги и осторожное прихлопывание двери.

И только после этого послышалось слабое приглашение – «войдите». Теперь он нажал ручку, отворил дверь и вошел.

Это была простенькая комната, которая сразу выдавала профессию хозяйки.

Прямо против сыщика стояла молодая девушка и смотрела на него испуганными глазами, потом она спросила:

– С кем имею честь?

– Я из полиции! – пояснил сыщик.

– Еще один?! – непроизвольно вырвалось у портнихи.

– Вам совершенно нечего бояться, мисс Мюрнер! – успокоил ее Пинкертон. – Будьте любезны давать мне совершенно хладнокровно ответы на мои вопросы.

– Что вы желаете знать?

– Вы та самая особа, которая шила для мисс Нелли Нортон японский костюм гейши, не правда ли?!

Альма Мюрнер утвердительно кивнула:

– Но эти сведения я уже сообщила господину, который приблизительно полчаса тому назад был здесь!

– Я знаю! Но я желал бы еще предложить вам несколько вопросов, мисс Мюрнер, – пояснил Пинкертон и впился при этом пронизывающим взглядом ей прямо в лицо.

– Но я решительно ничего не могу вам больше сказать, – произнесла портниха с лихорадочной поспешностью – Мисс Нелли Нортон пришла сюда, заказала мне костюм и потребовала, чтобы он был готов через три дня. Она ни разу не назвала мне своего имени, и я бы никогда не узнала, кто была моя заказчица, если бы совершенно случайно не видела ее раньше, в Центральном парке, в сопровождении отца.

– Рассказывайте дальше!

– Мне показалось, что она не хотела открывать своего имени, и потому я не позволила себе показать виду, что я ее знала. Я приготовила ей костюм, она сама за ним сюда пришла, ничего больше я не могу вам сообщить.

Легкая усмешка проскользнула по лицу сыщика. Он опять устремил свой проницательный взгляд в лицо портнихи и проговорил медленно и с ударением:

– Вы только что солгали, мисс Мюрнер!

Портниха вся затрепетала и сделалась пурпурно-красной.

– Нет, нет! Это несправедливо! – проговорила она наконец, запинаясь.

– Ну, меня-то вам не удастся обмануть!

– Я… я все сказала, что знаю! – убеждала Альма Мюрнер. Но сыщик энергично закачал головой:

– Это неправда! Или вы, должно быть, удивительно забывчивы?! Хорошо! Я хочу вам немного облегчить вашу задачу! Я утверждаю, что вы посвящены во всю эту историю гораздо больше, чем вы это хотите показать!

– Но поверьте, мистер, нет!

Портниха находилась в смертельном смущении, а Нат Пинкертон продолжал:

– Видите ли, меня вам не ввести в заблуждение! Мисс Нортон имела подругу, которая ее и уговорила посетить вместе с ней маскарад! Это та самая подруга, которая привела сюда к вам мисс Нелли для того, чтобы вы приготовили ей костюм гейши!

– Нет, нет, это неправда! Вы заблуждаетесь, мистер! В действительности это было не так!

Тогда Нат Пинкертон указал на билет в 50 долларов, который лежал на столе между кусками материи и всевозможными швейными принадлежностями.

– Это недурная сумма, полученная вами за то, чтобы молчать о той подруге?!

Теперь Альма Мюрнер совсем побелела.

– Ради бога! – простонала она. – Как это вам пришло в голову?

Пинкертон вместо ответа указал на дверь, которая вела в соседнюю комнату:

– Впрочем, эта подруга, о которой идет речь, вероятно, еще находится там?!

И прежде чем испуганная портниха могла что-либо возразить, он был уже у двери и раскрыл ее.

Он увидел скромно обставленную спальню. Посредине этой комнаты стояла элегантно одетая высокая дама с черными как смоль волосами и выдающейся красоты.

Она была смертельно бледна и испуганно смотрела на сыщика.

Тот сделал легкий поклон и вежливо произнес:

– Прошу вас, пожалуйста, войдите, мисс! Позвольте мне представиться! Мое имя Нат Пинкертон.

Она вся затрепетала от испуга.

– Пинкертон… мистер Пинкертон! – пробормотала неизвестная и медленно направилась в другую комнату, откуда портниха беспомощно смотрела на эту сцену.

– Милостивые государыни, прошу вас садиться! – сказал предупредительно сыщик. – Я убежден, что вы только из-за обыкновенной, сильно преувеличенной робости предприняли эту игру в прятки, но я полагаю также, что теперь вы должны признать, что со мной таковая не может привести ни к какой цели.

Так как портниха и незнакомка опустились на стулья, то Пинкертон продолжал:

– Вы ничего не достигнете, если будете затемнять истину! Все равно я все раскрою, и было бы гораздо лучше, если бы вы откровенно сказали, как все это произошло.

Обе молчали. Особенно в затруднительном положении находилась Альма Мюрнер, так как очевидно, что во всей этой истории она была совершенно невинной.

Тогда сыщик опять заговорил:

– Вы, мисс, не желаете разъяснить дело. Вы чувствуете себя соучастницей в том ужасном несчастье, которое постигло дом Нортона, так как именно вы соблазнили мисс Нелли пойти в тот маскарад.

Это было так твердо и определенно высказано потому, что весь вид прекрасной незнакомки вполне подтверждал ее виновность.

– Вы признаете это? – спросил он.

– Да! – вздохнув, произнесла она едва слышно.

– Хорошо! – снова начал сыщик. – Я заклинаю вас всем святым на свете, прекратите ваше молчание! Разве вы не желаете, чтобы негодяй, так варварски умертвивший вашу подругу, понес заслуженную кару?!

– Конечно, желаю! – проговорила она.

– Хорошо! Вы, может быть, единственное лицо, которое в состоянии направить поиски убийцы на истинный путь, и вы продолжаете молчать?!

– Боже мой! – простонала она. – Я ведь так боюсь порицаний, которыми меня забросает общественное мнение, если оно из дела узнает, что я в этом виновата и соблазнила мисс Нортон на этот легкомысленный шаг!

– Все подобные мысли должны теперь умолкнуть, так они ничтожны в сравнении с этим страшным несчастьем! – проговорил Пинкертон твердым голосом. – Я прошу вас, мисс…

– Миссис Лона Дарклинг! – представилась незнакомка.

– Итак, миссис Дарклинг, я прошу вас пролить на это дело светлый луч. Вы это должны сделать, хотя бы уж потому, что провинились, вы должны, по крайней мере, искупить это тем, что поможете мне сделать безвредным негодяя, который совершил убийство вашей подруги!

– Да, я помогу вам, – начала миссис Дарклинг, – я расскажу вам все, как было.

Мисс Нелли и я были раньше самыми задушевными подругами. Приблизительно еще год тому назад мы очень часто встречались, а затем в глазах света произошел между нами разрыв. В сущности, мы сделали это только для виду и по принуждению, внутренне же мы оставались друзьями и часто встречались потихоньку, скрывая это от всех. Поводом же к разрыву послужил мой брак. Человек, которого я полюбила и отдалась всей душой, показался ничтожеством. Я этого не знала, хотя подруги меня и предостерегали! Я сделалась его женой – и тогда уж, слишком поздно, у меня открылись глаза. Из-за этого брака и произошел разрыв со всеми моими знакомыми – и единственной, кто тайно остался дружен со мною, была Нелли Нортон. Мы часто встречались, беседовали и взаимно высказывались. Нелли поверяла мне свои маленькие огорчения, а я ей свои.

Теперь я должна признаться, что я очень жизнерадостна. Уже прошло полгода, как я разошлась со своим мужем, у меня достаточно средств, чтобы вести приятную и независимую жизнь, и потому я делаю все, что мне заблагорассудится. Немного более недели тому назад я встретилась опять с Нелли на прогулке в Центральном парке. Там она мне призналась, что ей больше всего на свете хотелось бы побывать на маскараде, но что ее отец – закоренелый противник подобных развлечений. Одновременно в разговоре она сообщила, что мистер Нортон собрался уехать на неделю по своим делам.

И вот тогда мне вдруг в голову пришла несчастная идея! Я предложила Нелли посетить со мной один из общедоступных маскарадов! Я ей говорила, что мы только взглянем на оживление и движение толпы и удалимся перед тем, как начнут снимать маски, и, наконец, после продолжительной речи, мне удалось ей доказать всю невинность намерения, и она согласилась.

Потом мы стали совещаться насчет костюмов, в которые хотели одеться, и я посоветовала ей выбрать японский. Ликующая Нелли подхватила это с восторгом.

Но когда она, конечно для того, чтобы все осталось в секрете, не захотела отдать свой маскарадный костюм той фирме, которой обыкновенно заказывала свои туалеты, то я привела ее сюда, к мисс Мюрнер, которая уже давно на меня работает. Мисс Мюрнер сняла мерку и приготовила костюм, по желанию Нелли, из очень ценной материи и с роскошной отделкой.

Я советовала Нелли сделать одежду проще, но она об этом ничего и слышать не хотела! «Если уж я иду один-единственный раз на подобный бал, так я хочу быть самой красивой!» – твердила она на все мои возражения.

– А какой маскарад собирались вы посетить? – спросил Пинкертон.

– Тот, который был три дня тому назад в помещении Зимнего Сада.

– A-а, если я не ошибаюсь, сегодня там назначено опять большое маскарадное празднество?!

– Да, это правда!

– Рассказывайте же, пожалуйста, дальше, миссис Дарклинг, – попросил сыщик.

– Мы условились встретиться на углу Сорок второй улицы и Третьей авеню, и я была там в назначенное время так же, как и мисс Нортон. Там мы сели в экипаж и приказали отвезти нас в Зимний Сад.

Еще перед тем как выйти из экипажа, мы надели наши маски и потом быстро проскользнули через подъезд в комнату для переодевания.

Мы сняли верхние вещи, и тут меня ожидал неприятный сюрприз: я увидела, что Нелли, по своей наивности, надела на себя все свои драгоценности. Вы, может быть, знаете, мистер Пинкертон, какого именно рода публика бывает на маскарадах в Зимнем Саду, и тогда вы поймете, как было неразумно надевать туда ценные украшения. Я, конечно, тотчас же высказала это своей подруге, внушала, что она только возбудит ненужную зависть и недоброжелательство в присутствующих, и умоляла ее снять эти украшения и отдать на сохранение в раздевалку.

Тогда она на меня набросилась, возмущаясь моим беспокойством. Она не позволяла ничего говорить, она хотела блистать перед этими людьми. И прежде чем я могла еще что-нибудь возразить, как в зал ворвались несколько масок, которые, атаковав Нелли, захватили ее в середину и вместе с нею закружились в водовороте. Мне стало страшно, и я уже в ту минуту раскаивалась, что соблазнила свою подругу на такой рискованный шаг. Я старалась, насколько это было возможно, не упускать ее из виду, но в течение целого вечера она уже не была больше подле меня.

Несколько раз я находила ее в буфете – она казалась в каком-то опьянении!

Как только ею овладела эта неудержимая сумасбродная веселость, я не могла ее уже остановить!

Особенно, как мне показалось, завладел ею один человек, который появился на балу в красном костюме пажа и с красной маской на лице.

Я заметила, что она с ним часто танцевала, с ним же стояла в буфете, а когда я хотела к ней приблизиться, чтобы ее отозвать и вести с собой, то она от меня убегала.

Я должна признаться, что у меня сжималось сердце и во мне пробудилась какая-то неопределенная боязнь. Всеми средствами я хотела удалить свою подругу с бала, тем более что уже приближалось время снятия масок.

Я стала тогда искать ее повсюду, но Нелли нигде нельзя было найти. Я прошла насквозь все залы и соседние помещения, в страхе я выбегала даже на улицу, на все-таки не отыскала Нелли.

Маски были сняты, Нелли исчезла. Я, наконец, предположила, что она одна отправилась домой. Только к двум часам я оставила бал, все думая, что она еще там.

Из маскарада я сначала направилась в виллу Нортона. Там я надеялась что-нибудь услышать, узнать. Но я не решилась позвонить у двери дома, который был совершенно не освещен.

Тогда я наконец вернулась домой. И так как ни на следующий, ни на второй день я ничего не слышала, то подумала, что все обошлось благополучно. Несколько раз я появлялась вблизи виллы Нортона в надежде повидать Нелли, но я ее так и не увидела.

И вот сегодня утром появилось объявление о находке трупа моей подруги. Когда я прочла экстренно выпущенные листки, я упала в обморок и в продолжение часа лежала без сознания.

Я обвиняла во всем себя, плакала и рыдала в безумном отчаянии, наконец только после обеда, мне пришло в голову, что может сделаться известным, что я то самое лицо, которое уговорило Нелли пойти в маскарад.

Я страшно испугалась. И при этом подумала, что, может быть, полиции удастся найти портниху, которая сшила для Нелли костюм гейши.

Мисс Мюрнер мне рассказала, что у нее уже был какой-то человек и что она дала на эти вопросы утвердительный ответ.

Так как, к счастью, незнакомец ничего больше у нее не расспрашивал, то я стала умолять портниху не выдавать, что я к этому причастна. За это я дала ей пятьдесят долларов.

– А я все разгадал! – проговорил сыщик. – Как только я увидел лежавшие тут деньги, я тотчас же обо всем догадался. К тому же, перед тем как сюда войти, я расслышал шепот и осторожные шаги, а также хлопанье двери спальной, и тогда я знал уже достаточно.

Миссис Дарклинг заломила с отчаянием руки:

– Теперь об этом узнает свет! Все будут меня считать виновницей несчастья!

Нат Пинкертон ответил не сразу, сперва он уставился в пол, потом поднял голову и сказал:

– Нет, миссис Дарклинг, никто не найдет особенной вины в том, что вы, сообща с мисс Нортон, посетили маскарад. А теперь вы должны мне помочь изобличить убийцу.

– Если бы я это могла, – проговорила она с сомнением.

– Конечно, вы это можете! Я предполагаю, что тот человек в красной маске, преследовавший мисс Нортон, виновен в этом деле. А поэтому мы пойдем сегодня вечером вместе на маскарад, который будет в Зимнем Саду. Очень возможно, что и тот господин будет опять там, чтобы отыскать себе новую жертву и этой жертвой будете вы, миссис.

Она вся затрепетала.

– Я? – спросила она, заикаясь.

– Ну, конечно, только для вида, – возразил сыщик. – Я постараюсь, чтобы с вами не случилось несчастья. Вы должны туда отправиться единственно для того, чтобы разоблачить убийцу. Вы хотите?!

Лона Дарклинг не размышляла ни одной минуты. Она протянула Пинкертону руку и сказала твердо:

– Я согласна!

Тогда он указал ей на великолепный костюм испанской танцовщицы, который висел в углу, только что законченный портнихой.

– Возьмите себе этот наряд, – сказал он. – Я выйду, чтобы принести несколько драгоценностей, которые должны ослепить глаза убийцы. Правда, это будут только имитации, но так удачно и искусно сделанные, что только знаток мог бы определить, что это поддельные камни. И тогда мы отправимся вместе в Зимний Сад. Могу я рассчитывать, что, когда я вернусь, вы уже окончите ваш туалет?

– Конечно. Я постараюсь.

Нат Пинкертон поспешно вышел из комнаты, и когда, по истечении часа, возвратился обратно в квартиру портнихи, миссис Дарклинг была уже готова к выезду.