Текст книги "Легенды о Шагающем камне. Курс выживания для наблюдателя"

Русятина печатает только русятину.

Публикуя педофилов и фашистов, московская редакция Знание и сила очень точно воспроизводила не только коллективное бессознательное всей москвы. Цивилизация насекомых исполинскими усилиями аппарата правления была превращена в культовую секту, убежденную в свою всемирную миссию. Иначе говоря, всех на той же миссии русятина ревниво воспринимает как конкурентов.

Я давно уже не стараюсь быть дипломатом, и толерантным не старась быть тоже. Дипломатия и толерантность не имеют отношения к их миру, они уверены, что на самом деле тебя нет. А если даже есть, то это ненадолго. Вроде случайного недоразумения. Я просто еще пробую быть логичным.

Попробуйте тоже закрыть глаза, на минуту вникнуть в логику стандартных будней. Вы приезжаете откуда-то из сумасшедших далей, и вам там в Москве сообщают о категорическом запрещении за свой счет публиковать свою книгу, не имевшую ничего антиправительственного, нецензурного или этнического, а все их знакомство с увесистым содержанием было исчерпано скрупулезнейшим анализом фамилии (это не фигура речи).

Вроде бы казалось, за свой-то счет уж можно было бы опубликовать едва ли не абсолютно все, что только удастся прочесть, и уже только трудности автора, будут ли его читать.

Один благодетель так вообще порекомендовал радоваться, а не делать трагедии, что сохранил при себе чужие деньги: книгу могли отпечатать по договору, а потом сделать так, чтобы тираж «выдохся». Говорят, для знающих людей совсем не сложное дело. С учетом стоимости «полок» и складских помещений, легко поверить.

Избегая ненужных обвинений, видимо, стоило бы даже назвать и порадовать анонсом: некий «Акраф». Мне как-то однажды оказали содействие, собрали денег, желая помочь с книгой, и деньгам тем давно уже пришлось вернуться к более земным и реальным измерениям, но речь уже не о них. Хотя здесь теперь только о них и речь. Занесло меня туда по неверной рекомендации, по ошибке, и жалею до сих пор, что потерял дорогостоящее время и не исчез из их гостеприимного вечно-плохопахнущего города в первый же день. Стоит прямо у книжных полок в редакции какая-то одна и та же неприятная высохшая замдиректорша, толком не разобравшись, кто я и откуда, и всю первую половину дня раскрывает передо мной широкие перспективы самых различных форматов, цветов и шрифтов, откровенно набивая цену, по местной традиции стараясь урвать как можно больше и дать как можно меньше, не смущаясь выясняя, сколько у меня с собой в кармане денег.

Я был там верхом дипломатии и чудом выдержанности, собеседница отвечала тем же, исходя на скулах ядовитыми пятнами, кончилось тем, что договор мне предстояло заключать уже с самой директоршей и, чтобы утрясти последние детали, перезвонить во второй половине дня – сразу же после обеда. Сразу же после обеда и всю вторую половину дня, как метроном, она аккуратно приподнимала и опускала на рычаг трубку. Иногородний откуда-нибудь издалека по свежей памяти сразу поймет, в чем дело. Вы одеваетесь, спускаетесь на лифте, ищете телефон, чтобы он был не только свободным, но и работающим, постояв и померзнув, по дождю и холодной слякоти возвращаетесь, и это уже по-настоящему неприятно, потому что без своего телефона в чужом городе вам предстоит повторить все в той же последовательности еще раз только для того, чтобы услышать что-нибудь определенное – уже не важно, что. И так до вечера. Хуже всего, что нельзя уехать, вот так просто выбросив под дождь чужие деньги. Монопольный доступ к т.н. отечественному формату книгопечатания сохранился только у них и другие вам попросту не по карману. Иногородний механически бегло прикинет, сколько было бы добраться примерно от одних границ до других, и снова сразу все поймет. Когда за спиной горят дни проживания и нет уверенности, что тебе будет где ночевать завтра, нужно что-то решать, не откладывая. Слов нет, хотелось уехать и оставить их в покое, еще бы не хотеться, каждое утро и каждый вечер, кажется, у меня по данному вопросу с самим населенным пунктом было редкостное совпадение интересов. У них там все поставлено так, чтобы убедить тебя не задерживаться.

И только ровно за пять минут до конца рабочего дня, пойманный совершенно случайно и по совсем другому телефону, тот же голос, но уже с незнакомыми интонациями продавца папирос, в конце концов внятно и членораздельно сообщает дословно следующее: директор ей, замше, категорически запретила публиковать вашу книгу. То есть, не видев автора и не видев самой рукописи, лишь внимательнейшим образом изучив только фамилию, безусловно ни в одном гене не русскую, приоритетное сожительство уже тщательно все взвесило и категорически склонилось к единому мнению.

Перед моим последним по счету отбытием к «приоритетам» мне между делом передали слова одного незнакомого пожилого человека, имевшего к печатным формам профессиональное отношение, – всего лишь несколько слов доброго напутствия: «Будет чудом, если они выпустят в публикацию».

То есть, если я верно уловил умудренную годами логику, для того, чтобы выпустить в свет свою книгу, предлагается не то стать магом, не то изменить будущее. Я не то чтобы имею что-то против, надо, значит, сделаем, просто восстановление утраченного душевного равновесия обойдется им несколько дороже, чем они думают, и как-то странно: для выполнения обыденной в общем-то вещи в вашей самобытной стране требуются поистине необыденные вещи. Как бы то ни было, на взгляд любого представителя любого этнического ареала такое положение вряд ли выглядит нормальным. Я не верю, что хоть где-то кто-то из этих неприятных серых грызунов решится вывесить у себя на дверях честную табличку «Только для русси». А жаль. Как бы тогда все было просто. Еще один благодетель из многочисленной плеяды благоразумных и рассудительных сообразно логике ситуации посоветовал даже попробовать другой вариант, издать то же самое, но под другим именем, – но с какой это вдруг уже стати? Только потому, что есть такие пожелания отдельных представителей некоего отдельного населения, к которым ни моя книга, ни я сам не имели никакого отношения? Мне трудно поверить, что со всей половины континента и 11-ти часовых поясов пробовал издать свою книгу один я. Честное слово, не слишком ли уже великой получается плотность пожеланий в отношении к единице геологического времени, когда десятилетие за десятилетием и столетие за столетием всем с напряженным внимание и вспотевшими ладонями надлежит вслушиваться только в то, чего хотят они? И не подошло ли уже незаметно время что-то поправить, наконец, с предложенной полярностью, причем так, чтобы у них замкнуло еще на входе-выходе ценностей?

Согласно с логикой собственного изложения, в таком случае остается у нас еще один вопрос, последний, – он тоже из числа детских. Его легко усвоить и еще легче сделать повесткой дня ООН. Он еще не был задан на этих страницах. До сих пор страна руссиян делала все, чтобы он так и не был внятно, без ненужных эмоций и придыханий, задан никем, хотя ну что в нем такого особенного. Так что, думаю, теперь никто не будет слишком сильно возражать, если я его выделю буковками побольше?

Современная геоэкономическая территория, занимаемая на настоящий день географическим единением, которое, с целью как-то выделить известную историческую особенность, здесь условно было принято называть Новым Каганатом – парой общеизвестных ханств, расположено на площади, которая соотносима с:

Данией (Дания уступает каждой из двух республик немножко меньше, чем на треть);

Швейцарией (Швейцария уступает немножко больше, чем на треть);

Нидерландами (уступают немножко больше, чем на одну треть);

Бельгией (уступает немножко больше, чем пополам);

Австрией (уступает немножко больше, чем немного);

Люксембургом (сравнительно с республикой, тот несколько больше, чем совсем ничего нет);

Лихтенштейном (на территории домена таких королевств уместится несколько сотен и еще останется место для Андорры);

Андорр и Мальт, вместе взятых и взятых по отдельности, на нем уместится тоже много, не знаю, сколько.

Им, республикам, уступают из прибалтийских стран:

Литва (совсем чуть-чуть), Латвия (уступает больше), Эстония (очень много).

На территории ханства – Территории Урала оказалась небезызвестная восточно-европейская нефтегазоносная область с месторождениями нефти. Климат мягок, умеренно-континентальный.

Вегетационный период того, что растет, составляет 170 суток, имеются в распоряжении более 100-ни речек, не считая больших. Если верить энциклопедическим разделам интернета и аборигенам, не было обнаружено каких-то достаточно заметных глазу передвижений свободного песка, равно как и пустынь. Особое место занимают тут почвы: они здесь дерново-подзолистые, бывают даже серые лесные, лесостепная зона – исключительно с черноземными почвами. Почвы в долинах рек исключительно аллювиальные.

Пятая часть всего ханства до сих пор покрыта лесами. (Хорошие леса, хвойные.) Животный мир в известном смысле далеко переплюнул все страны, что перечислены выше: от волка и лося до глухарей с рябчиками. Водоемы богаты рыбой. Правда, ее нельзя есть. И воздухом в географических пределах республики лучше не дышать.

Все сказанное и перечисленное естественным образом соотносится конкретно с республикой Башкирией, разве что с тем исключением, что отдельные горные районы по своей красоте могут запросто поспорить с горными районами Швейцарии и Горного Алтая.

В ЧЕМ СОСТОИТ ТОТ КОСМИЧЕСКИЙ ЗАКОН – ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА ТАКОЙ НЕПРЕОДОЛИМЫЙ ЗАКОН ПРИРОДЫ или ТАКОЕ СТРАШНОЕ ЗАКЛЯТИЕ, – ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ЕСТЬ У ВАС и ЧЕГО НЕТ У ВСЕХ ЭТИХ СТРАН, ЧТО РЕШИТЕЛЬНО ЗАПРЕЩАЕТ И ДО НАСТОЯЩЕГО ДНЯ ЖИТЬ, КАК ЖИВУТ ВСЕ ОНИ?

Чего нет у всех них и что есть у вас поможет вам найти любой старый бабай из глухого леса. У всех у них нет Руссии.

У русской диктатуры много лиц и еще больше названий. Ее нельзя придержать и ее невозможно привлечь или просто посадить за решетку: она сама держит и сама сажает. Она попросту «отстреливает». Но ее можно сделать тем, кого нет: провести вакцинацию своего сознания. То самое, одно упоминание чего вызывает у нее страх. Созданный иммунитет и будет провозвестником нового дня – того самого светлого будущего, когда экология сознания станет обязательной процедурой, чтобы прошлое уже никогда не смогло стать настоящим: говорить, как надо правильно думать.

4.2

Один старый дед прочел одну книжку, взял меня за рукав и спрашивает: «Слушай, – говорит, – вот ты посторонний веселый человек, похож на образованного, девки с тебя не сводят глаз и ни до чего тебе нет дела. С какого, скажи мне, черта мы все вдруг стали Москве должны платить 54% своих денег? Он там что, там совсем, что ли, думает, здесь некому собраться и объяснить ему, что свои деньги мы как-нибудь без них придумаем сами, на что пустить?..»

«Ты это тут же брось, – строго говорю я. – Сегодня такие разговоры знаешь, по какой статье пропускают? Москва там засыпает – а в голове только одна мысль: „Как там башкирский народ?..“»

Я-то знал, почему стали «вдруг должны», или думал, что знаю, вот только правильно ли понял бы меня дед?

Или снова, как всегда, разумнее промолчать – а потом, разгоняя рукой чужой папиросный дым, рассказать анекдот по удачному поводу и сделать вид, что теперь почти уже все путем и восемьдесят лет как обещанное вот-вот американское будущее – уже за ближайшим Хребтом?

Известно, что обе данные республики остались в составе той самой «федерации» только благодаря проживающим на их территории п.н. – а также (по в принципе непроверяемым сообщениям, слухам и сплетням) развившим в республиках сумасшедшую активность сетям общеизвестных московских ведомств. По причине чего провозглашенные результаты «референдумов» естественно ставились под сомнение. Но так как такие сомнения ждали, к ним были готовы, и все они вовремя глохли под заботливо накрытой подушкой. В связи с чем, видимо, корректно было бы говорить, что республики были принудительно задержаны в составе Руссии. Достаточно просто проехаться по территории вдоль и поперек и уже без посредников, самому послушать, о чем думают и ругаются в народе, чтобы обнародованные результаты как минимум начали выглядеть странными и непонятными. И довольно скоро становится ясно, что в том, что они находятся на территории Руссии, горячо убеждены там только сами русские. И это, как любят говорить в Израиле, сюжет для новой войны. Воевать, понятно, п.н. там еще торопятся не очень, хотят какое-то время пока хотя бы передохнуть, и воевать еще как будто неодолимого желания нет. «Но надо», – уже вновь с сочувствием кивает русское правительство. Отдохнете на том свете. А то кто-нибудь спросит, за что боролись, и вы не будете знать, что ответить. Что уж тут говорить, если даже на междугородных магистралях, когда задержанный автовладелец принимается, горячась, ссылаться на действующие по всей территории Русии законы и доказывать свою правоту, работники ГАИ невозмутимо прерывают: «А тут вам не Руссия». Говорили о ненастоящих бюллетенях, приводились свидетельства в отношении лиц-чиновников при руководстве, тех самых знаменитых «мурзилках», будто бы за хорошие современные деньги вовремя оплаченных персонально, но говорить и удивляться теперь можно уже сколько угодно. И Москва это знает.

Как и можно было предвидеть, в создавшейся ситуации руссиянами решение было немедленно увидено в том, чтобы убедить всех из 140 non-Russians, еще имеющих сомнения, что те действительно проживают именно на их территории – и ни на чьей больше. Кстати, тем же объясняются и все лихорадочные снования и метания по часовым поясам посланников от Кормушки, усердием напоминающие задачу в живительном ключе исполнить ритмичный хард, бегая из конца в конец по клавишам рояля размером с Вестминстер. Им бы кто-нибудь подсказал там, начальственные выражения будут совсем хорошо смотреться без испарины на лицах и при ровном дыхании. По-своему понятно проснувшееся кое-где неудовольствие в адрес тех, кто снова и снова определяет, кому, сколько, с кем и как жить. То, что президент п.н. и Москва постоянно нуждаются в деньгах, причем с каждым разом во все больших, уже не секрет даже в тайге. И дело не в одних только карательных кампаниях на юге, но ведь и они все целиком проворачиваются не на пожертвования Конгресса США.

Теперь попробуем по пунктам – что они, президент приоритетной нации и Москва, на сегодняшний день имеют, или лучше спросить, чего не имеют и чего могут не иметь. Прибалтийские страны больше ничего ни тому, ни другой не платят – просто потому, что «их нет», успели вовремя закрыться суверенитетом, едва ли не с кровью, с мясом, по одному отдирая от себя крепкие любящие пальцы Москвы-Руссии, горячо убеждающей, что всем трем красавицам без ее любви и полезных ископаемых не прожить. На понесшиеся вслед мстительные предречения и приступы брызгающей слюной злобы они даже не обратили внимания. Все-таки чисто европейское мышление. Они хорошо знали, что делали. Ну, естественно теперь правительство п.н. будет в механическом режиме от рассвета до заката повторять, твердить и внушать оставшимся о «единой нации» и «единых приоритетах».

Сейчас Руссия налаживает «дружественные контакты».

Теперь дальше. Сразу элементарно напрашивается задача для любого представителя конкордата п.н. и вполне конкретного этнического состава, с яростью сыплющего проклятья тем, «кто развалил нашу страну», иметь в своем распоряжении столько законодательных вотчин, сколько только можно – как всегда, любой ценой. Предполагается, всякое предприятие такого рода окупится уже на одних процентах.

Они будут платить просто потому, что они есть.

Далее. Есть где-то некая территория, которую, вновь подчеркивая для себя историческое различие, назовем «новым ханством». Из уже действительно исторической дилеммы: «Быть у Руссии – и все время ей платить» – или «Не быть у Руссии – и не платить ей ничего», – вряд ли нужно сомневаться, какой сделает выбор местный коренной этнос даже в лице всякого умеющего читать бабая из глухого леса, даже о прошедшей все проклятья Прибалтике и Кувейте который имеет весьма смутное представление, почерпнутое сугубо из правительственных ТВ пн.

Как нетрудно было догадаться, в исходном пункте вся энергия и слова будут брошены пока только на то, чтобы не дать повторить рецидив прибалтийских стран и выбраться из колодца совместной ямы (еще совсем ни на чем не настаивая, легко «упуская из внимания» свободолюбивые выходки почувствовавшего вдруг запахший близкой свободой ветер Каганата, сделавшего непривычно глубокий вдох и осмелевшего настолько, что свои национальные деньги начал оставлять себе); следующим пунктом станет точно рассчитать время и успеть прописать упряжь в щадящем режиме; и уже только потом, уже не стесняясь, начать завинчивать другим навсегда свои собственные приоритеты и настаивать, чтобы прочувствовали международные катаклизмы, ощутили требования времени, чем дышит современный мир и вошли в положение – и больше уже из него никогда не выходили.

Тариф же такого «вхождения в положение» самым строгим образом определялся, во-первых, привезенным из конкордата п.н. спросом; во-вторых, коэффициентом предельного напряжения в настроении самого населения еврокочевников: индекс этот ни при каких обстоятельствах не мог быть выше. Даже если бы перевернулось магнитное поле Земли, с ней начал сближение новый астероид и наступил следующий ледниковый период. Если сказанное не дошло до сознания, лучше будет не полениться подняться глазами и перечитать снова. Президент п. н. не мог и не может позволить себе не только еще одной новоханской версии горцев в регионе Гор Урала – он не мог, но уже может позволить себе просто недовольный этнический состав.

Все так же последовательно воздерживаясь от каких бы то ни было ненужных политических воззваний, я прилагаю еще силы, чтобы быть точным. Я даже с удовольствием выделил бы пару минут, чтобы послушать другое мнение, но один факт из логики событий уже не вынуть никому. Глядясь по утрам в зеркало и ложась вечером, каждому лучше было бы не задаваться бессмысленными вопросами, а честно признаться себе, что те пресловутые 54% были вообще возможны только потому, что вы уже рождаетесь с зашнурованными ртами. И на вопрос, кто же виноват, что вы и до настоящего дня не живете, как живут европейские страны, ответ должен быть: вы сами. Сказать иначе, у вас не европейское мышление.

Каганат будет платить, просто потому что он есть.

Но это лишь часть всего айсберга, к тому же, уже уплывшего.

Неверным было бы сказать, что безмолвный Каганат нужен конкордату и президенту приоритетной нации, только лишь чтобы в меру терпения кормить Большую Кормушку, оплачивать строительство Руссии и войны. Есть еще одно обстоятельство, уже совсем иного уровня, да такого, что, с одной стороны, этноареал можно только искренне пожалеть, что так здорово не повезло с геополитикой, с другой стороны, становятся уже извинительными всякие исторические слова насчет того, что в Новый Каганат уперлась ось вселенной. Вселенная не вселенная, но именно в этой точке хорошо быть предельно понятным, внятным, серьезным и как можно более простым в словах, хотя не за чем еще так хорошо не прятались содержания вещей, как за упрощенными понятиями.

С точки зрения «центра», вы безопасны ровно до того момента, пока обо всем сказанном не знаете. Именно в силу этого значение приобретает главный приоритет: контроль всех каналов, так или иначе несущих информацию. Понятно, такое легче сказать, чем сделать, и у президента п.н. и построенной им с таким трудом Большой Кормушки1515
  Поздняя сноска: Беспрецедентную механику клептократии (от греч. kleptein, «красть»: 110 миллиардеров, держащих в руках более трети богатств страны с практически тотальной монополией на средства масс-медиа), персонально выношенную русским президентом и предназначенную для мародерств, не имеющих параллелей, «Forbes» сравнили с ложью, по масштабам сопоставимую с машиной Геббельса.


[Закрыть] тут начинаются реальные трудности.

Так режим п.н. неизбежно становится диктатурой.

С бытовой позиции того, о чем сейчас будет сказано, такие реорганизационные будничные мероприятия, как какой-нибудь референдум или мнение коренного населения, превращаются уже в то, что на сленге Австралии называется «Судебным Заседанием Кенгуру», а на местном языке ближе всего передается сюжетом одного бесстыдного анекдота: «Вы рассказывайте, ребята, рассказывайте…» Вроде бы и секрета тут хитрого нет, но почему-то, говоря обо всем на свете, об этом предпочитают не говорить даже во сне. Вы действительно сегодня можете судить о многом совершенно открыто и принимать у себя какие угодно эпохальные решения, но Москва и президент не дадут вам двигаться самим и не дадут вам быть свободными – вне зависимости от ваших решений и желаний.

До кого смысл не дошел, лучше перечитать эпизод еще раз. альтернативная история в последней точке развития сюжета достигает климакса (в смысле, апогея).

Дело в том, что в Москве в самом деле допускают, что вам, вашей республике под силу самостоятельно и реально построить в своих национальных пределах свою Данию с лицом Кувейта.

И с совершенно определенными последствиями.

Всякое же реальное приближение именно к такой или сходной версии событий способно, как наихудший для нее сценарий, не только дестабилизировать обстановку на данном участке континента, но и самым заурядным образом оказаться катастрофичным для президентства конкордата: для Большой Кормушки. Начальство вынужденно защищаться.

С любым другим ареалом то же самое выглядело бы иначе, но данный этноареал в этом отношении занимает особое место. И дело теперь не только в известных аспектах «внешней» масс-психологии и исторически объяснимой враждебности.

Я был свидетелем того, как обычный простой человек за грубую тяжелую работу на холоде, за которую в Швеции в месяц получают $1,600.00—2,600.00, получив впервые здесь $200.00, весь день ходил в приподнятом настроении. Так, наверное, должно происходить со всякой новой прибавкой, но речь здесь не о разности в уровнях жизни, а разности в ее ценности, пособие по безработице там начинается от $600. Теперь, если на минуту допустить, что в конечном итоге вам разрешили зарабатывать в пределах одного только Каганата в месяц те самые $1,600.00, то есть так, что это невозможно уже стало бы скрывать от ареалов в самой непосредственной близости (а ведь у них тоже своя нефть и тоже свой газ), – попробуйте сами дальше предсказать возможный ход мыслей президетна п.н. и его известного ареала кормления и кто бы вам это позволил, в то время, как в Эвенкийском округе уровень жизни ниже нижнего. Такое возможно только в одном случае, при реальной независимости республики с гарантией неприкосновенности ее границ на уровне европейских стран. Почему ее и стараются не допустить. Это то, что на языке президента называется организованной сепаратной деятельностью, направленной на подрыв стабильности в Руссии.

Простой пример, на чисто повседневном бытовом уровне, – чтобы по аналогии понять, в чем дело. ФРГ от ГДР, как известно, отделяла граница – сетчатый забор, так что родственникам из деревень соседних, но расположенных по разные стороны от сетки приходилось иметь специальные въездные документы, чтобы формальности отнимали меньше времени. Вся процедура пересечения границы такими родственниками, отправившимися в гости в засеточную деревеньку или городок занимал около минуты (широко известное в мире немецкое качество). Так даже в относительно благополучной Восточной Германии на фоне симпатичных готических избушек с чистыми лесами такие заезжие огни и в ночное время выглядели как проникновение беспилотных инопланетных теней, выдавая себя даже не номерными знаками – уже одними экологичными двигателями, как кошка мягко урчащими. То есть сравнивать при желании было что. Чем это закончилось, помнят даже на австралийском континенте.

Не будучи знакомым вплотную с вопросом, я пробовал выяснить, как получается так, что, формально владея своими газом и нефтью, у республики со всех удовольствий остается лишь незначительная часть и куда девается все остальное. Но все, что определенно удалось узнать, так это что у нее нет своего перерабатывающего завода и нефть возят в соседнюю Башкирию – как за рубеж. Мне даже очень четко и внятно смогли ответить, почему его нет: потому что нет средств. Но как только разговор заходил о том, сколько в конечном счете и чистом виде забирает Москва, этот кошелек, не имеющий дна, – все сразу становились крайне невнятными и уклончивыми, причем ни один не сказал, что не знает.

У Якутии почти такая же «независимость», как и у Каганата (язык коренного населения, кстати, тоже принадлежит к тюркской группе и когда-то даже нес собственную латинскую графику – пока ее не сделали русской. У эвенов и затем у эвенков тоже. Теперь от них осталось только имя. Вряд ли тот, кто подписывал этим этносам смертный приговор, делал это по незнанию.). Я не имею никакого отношения к ее алмазам и не специалист, но мне самому хотелось бы узнать: алмазы и золото там у саха за 80 лет носили даже не ведрами – возили вагонами. Не говоря уже об олове, и если бы у немногочисленного коренного населения оставалось хотя бы что-то от нескольких процентов со всех найденных в их земле радостей жизни, уровень ее там на сегодняшний день должен был бы уже обогнать не то что Канаду – начал бы меняться сам климат и шуметь пальмы. Но живут там не многим лучше, чем эвенки у себя в Эвенкии.

Разумеется, 1,600 сами с неба не свалятся, но вы и так подошли к ним недопустимо близко. Именно в таких вопросах часто достаточно бывает пересечь критическую точку, за которой начинается цепная реакция. У вас уже зарабатывали $1,600, естественно, получая то, что оставалось за вычетами, и речь не идет о видах бизнеса. Мне не раз приходилось слышать в Москве в той или иной версии сюжет, вращающийся вокруг одних и тех же обвинений «почему там у себя эти так хорошо живут». Причем, появляясь на свет как сплетня с синдромом мании преследования, такие вещи имеют хождение волной как факт, с легкостью вызывая у населения уже отчетливо осязаемую злобу. Дальше сюжет всего эпизода ясен. По телевидению даже было специальное обращение лично к Ельцину одного возмущенного до глубины приоритетной души думка с выставленной в экран ладонью и с общей темой: «Заставьте нерусских нам платить», которое Ельцин предпочел пропустить мимо ушей, зато хорошо запомнили по цепи дальше. (Послушав так против воли одного такого горячего папашу, славшего все известные проклятья тем, «кто развалил нашу страну», я долго думал, что бы сделать, чтобы побыть немного в тишине, и спросил: «Вы согласитесь на вашу большую страну со столичными центрами в Уфе и Казани? Центр же континента, все-таки». Московский папаша выглядел так, словно в темноте встретился с летевшей подушкой. «А с какой стати…» – «Ну вот и там так же рассуждают, – перебил я. – А с какой стати столичный центр должен быть у вас и зачем им ваш президент, когда у них есть свой». Подумать только: там вам не найти ни одного, кто бы не был убежден, что оба этнических домена обязаны им что-то платить. Там вам не найти ни одного, кто бы не был убежден, что светлое будущее может быть только с русским лицом.)

Там, к слову, до сих пор еще не забыли, как в 80-х и 90-х казанские молодежные поквартальные группировки развлекались тем, что, пройдя у себя вволю курс «спецтреннинга» в подвалах на строительном железе, боксерских мешках и макивара, отправлялись затем на поездах «гасить люберцов и москву», как по городу были полукомендантские рекомендации не покидать дверей подъездов в вечернее время и как работниками правохранения держали двери вагонов. Так что проблема чем занять непоседливое подрастающее поколение, в чьей крови надо и не надо начинает вдруг просыпаться Золотая Орда, стала впервые в то время серьезной головной болью местных органов управления.

А я задал себе тогда один вопрос, который, кажется, не задал тогда никто. Что было бы с Москвой, если бы, преисполнясь в нужный момент такой московской решимости, случилось кому-то уже из них попробовать проделать обратный путь – в Каганат. Но время шло, никто не ехал, и неизвестно, поедет ли теперь уже кто-то вообще, времени сколько уже прошло. Быть может, прямо вот так сразу не наладилось что-то с нужной математикой и стратегическим соотношением 10:1. Может, поедут еще.

Но вам лучше спросить себя, почему Кипр, где было несусветное количество «отмывочных станций» и были отмыты, если верить слухам, чуть ли не триллионы в долларах, осваивался почти исключительно лицами московской национальности – но, согласно частным мнениям, не было ни одного человека с тем же профилем от еврокочевников. Деньги никогда не моют свои, они всегда чужие. Если там не было вас и у вас до сих пор ни на что нет денег, то деньги там мыли ваши. Впрочем, если бы был кто-то и от вас тоже, все равно мыл бы там ваши деньги. Я не знаю, что делать с этой логикой.

Кто-то говорил даже, что за всем Каганатом числился абсолютно реальный, самый настоящий суверенитет. Странный то, должно быть, какой-то суверенитет. Поистине, трудно было бы отыскать в современных дебрях политологии хоть что-то, что выглядело бы простым и доступным, как вилка. «Суверенитет – это в каком смысле?» – как серьезно спрашивал Крис Паттон еще десять лет назад в отношении собственной британской независимости. Я всегда считал суверенитет эвфемизмом полной и безоговорочной независимости. В моем лесном диковатом представлении уже по определению нельзя быть суверенным «не совсем», как «не совсем» нельзя быть живым. В отношении вирусов такой фокус еще проходит, но в применении к сложному организму выглядит попыткой достать созревший плод своим эволюционным развитием. Если республика такая независимая, отчего же отстегивает тогда без конца на сторону национальные деньги. Я, наверно, уж слишком буквально воспринимаю сам оборот, но как свободная, с национальным суверенитетом республика та или другая может кому-то отдавать 54% своих денег? Мне казалось, независимость – это когда свой постоянный или временный представитель при ООН, у него свой персональный микрофон, он им ни с кем не делится, у него свой паспорт с национальным видом, своя национальная графика шрифта и исключительно свои приоритеты. У кого бы спросить, что было бы, возьмись «Каганат» завтра укреплять национальные границы, вежливо отказываться от услуг «центрального» ТВ, а в Москве возводить скромное гранитное посольство?

Смысл тот, что дает ли уже республика любому из своих подданных вне ее национальных пределов гарантию, что в случае каких-либо юридических разногласий на территории, скажем, Москвы, где известных сотрудников переодетых, говорят, даже больше, чем обычных, ее, республики, подданный не станет узником Руссии, а по международным нормам будет объявлен персоной нон-грата с последующей высылкой из страны? Но все это детали. Если Новый Каганат – действительно независимая, реальная политическая единица, то отчего же она как пара старых спичек неотличима от любой провинции конкордата и отчего упорно не живет лучше, чем Кувейт?