Электронная библиотека » Сергей Брилев » » онлайн чтение - страница 18


  • Текст добавлен: 17 декабря 2014, 01:43


Автор книги: Сергей Брилев


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Могу ли я поинтересоваться, чем обязан этой нашей внеплановой встрече? – прервал затянувшуюся паузу премьер.

– Полно, Болдуин. Вы и так всё прекрасно знаете.

Опытный политик, Болдуин действительно много чего знал. А еще помнил. Помнил, как ещё в своё предыдущее премьерство, в 20-х, слышал от секретаря этого бабника, что «по каким-то наследственным или психологическим причинам его нормальное умственное развитие остановилось намертво по достижению отрочества». Помнил он и о словах о собственном сыне предыдущего короля, Георга V: «Вот умру, и этот малец погубит себя за 12 месяцев». Сейчас шёл десятый месяц царствования.

– Вы хотите поговорить об одной американской леди?

– Да. О леди, которая станет моей женой, – резко ответил, почти прокричал король и вновь уткнулся в окно.

Перед мысленным взором Болдуина пронеслись все прежние истории: а это было отнюдь не первый раз, когда Эдварда (тогда ещё не короля, а Уэльского принца) тянуло именно на замужних. С тех пор, как отец дал ему Форт-Бельведер, через этот дом кто только ни «прошёл». Сначала – наследница текстильной империи полубританка-полуамериканка Фреда Дадли Уорд. Потом – леди Фернесс: американка чилийского происхождения, которая и познакомила Эдварда с нынешней миссис Уолис Симпсон.

Да, опять миссис, замужняя. Хуже того: с первым мужем развелась. Второй, бизнесмен (по которому она и носит фамилию Симпсон) – опять же полубританец-полуамериканец.

Знал премьер и о полицейском отчёте (а за парой вынуждены были установить слежку). Полицейские проследили за тем, как они вместе зашли в антикварную лавку, владелец которой потом сказал: «Эта леди держит принца под своим большим пальцем». В России, кажется, говорят «под каблуком». Премьер решил, что на этот раз пойдёт ва-банк.

– Ваше Величество, позвольте мне быть с вами откровенным.

– Валяйте! – От этого произнесенного с самым что ни на есть королевским акцентом «валяйте» Болдуина передернуло, но он продолжил:

– Я, конечно, представляю светскую власть, но, благо составной частью парламента являются и «лорды спиритуальные», высшие клирики Англиканской церкви, полагаю, что обладаю правом затронуть и некоторые вопросы скорее религиозного характера.

– Не забывайте, что Защитником Веры, протектором Церкви Англии являюсь я, король!

– Ваше Величество, в таком случае вам тем более стоило бы уважать устои нашей Святой церкви, которая к бракам с разведёнными относится крайне отрицательно.

– Послушайте, Болдуин, всю эту независимую Церковь Англии придумал мой предок Генрих VIII, которому Папа Римский не давал развода с испанской инфантой! Но коли уж он сделал нас, Королей Англии, Хранителями Веры, то нам, королям, и решать, какой этой вере быть!

– Ваше Величество, со всем уважением я должен напомнить, чем обернулось это тогда: ваш предок женился на Анне Болейн с тем, чтобы её казнить.

– Хватит молоть чепуху, Болдуин.

– Так вы не отказываетесь от мысли о женитьбе на миссис Симпсон?

– Нет! Конечно, нет! Я люблю эту женщину.

– Я понимаю.

– Ничего вы не понимаете! Но, дабы вас успокоить, хочу вам сказать, что меня посетила мысль о морганистическом браке.

– Что вы имеет в виду?

– Я останусь королем, но она не станет королевой.

– С каким титулом? – Тут Болдуин понял, что зря задал этот вопрос, потому что в его планы никак не входило обсуждение британского будущего миссис Симпсон с любыми титулами. Но коли вопрос вырвался, надо выслушать ответ:

– Согласитесь, это уже не ваша забота – придумать, какой ей мы дадим титул. Чего-нибудь да придумаем. Но для вас скажу, что в таком случае мы согласны на то, что наши дети претендовать на трон не будут.

– Ваше Величество, боюсь, что против этого брака – не одна только церковь. Ваша женитьба на разведенной американке вызывает большое недовольство не только в церковных, но и в светских кругах.

– Например, кого?

– Например, против Ваш кабинет министров, который, тем не менее, представляет избирателей. И если вы всё-таки женитесь на миссис Симпсон против воли кабинета, то это породит колоссальный конституционный кризис. И не только в Британии.


Новозеландский премьер Майкл Сэвэдж, который «впал в ступор», узнав о романе короля с разведённой американкой


Вообще-то Болдуину этот разговор с сувереном всё больше начинал напоминать не ритуальные еженедельные посещения британскими премьерами Букингемского дворца, а ожесточённые еженедельные схватки с лидерами оппозиции в Палате Общин. А ещё он сейчас почему-то вспомнил о том, как в 1929 году, под конец его предыдущего премьерства, американский журнал «Тайм» – ох, уже эти янки, вечно сующие нос не в свои дела! – сообщил, как нынешний король, а тогда наследник престола издевался над женой своего младшего брата. К ней, принцессе, он обратился как к «королеве». И вот теперь, как в 29-м году репортер «Тайм», Болдуин думал: «А почему бы Эдварду действительно не отречься от престола? Детей у него нет. А у его младшего брата и его очаровательной жены – уже двое. Старшая их дочка, Элизабет – так просто ангел. Вот бы власть отдать младшему брату. Тогда и король был бы приличный, и наследница престола – что надо. Будет кому передать Империю. И доминионы будут довольны».

– Что вы имеете в виду? – Король вдруг понял, что на каждый его аргумент у премьера припасён свой. За то время, пока шёл этот разговор, а он всё стоял у окна, надышал на стекло и в этом кружочке вывел пальцем свой вензель. Теперь он машинально стер вензель ладонью и обернулся слушать ответ Болдуина.

– «Любые изменения в законы, касающиеся престолонаследия или королевских титулов, предполагают согласие парламента не только Соединённого Королевства, но и доминионов», – по памяти, но, как выяснилось, без ошибок выпалил Болдуин формулировку из нового Вестминстерского статута.

– И что же наши доминионы? – пытаясь собраться, но с уже куда меньшей уверенностью в голосе выдавил из себя король, глядя на Болдуина уже ненавидящими, взбешёнными глазами.

– Премьер-министры Австралии, Канады и Южной Африки вполне чётко высказались против этого брака.

– Ну, в Австралии живёт не так много народу, и мнение их не имеет значения! – Эдвард решил перейти в контрнаступление.

– Знаете, Ваше Величество, в Новой Зеландии людей – ещё меньше. Но, как рассказывают, их премьер-министр, который до этого про миссис Симпсон никогда не слышал, от этой новости просто впал в ступор. Не мог поверить!

– От этого австралийцев с новозеландцами больше не станет.

– Да, в Австралии с Новой Зеландией людей – немного. Но и они – подданные короны. И у них есть право голоса.

Итог

В итоге, путь оставался один: отречение. Чем в итоге дело и обернулось[150]150
  К поворотам в дальнейшей судьбе отставленного короля я вернусь тогда, когда расскажу об участии во Второй мировой войне ещё более экзотической страны, такой как Багамские острова.


[Закрыть]
.

По итогам этого небывалого конституционного кризиса Эдуард VIII сошёл с престола и стал «просто» аристократом под титулом Герцога Виндзорского. А новым сувереном Англии и Новой Зеландии (про которую я, естественно, не забываю ни на миг) стал младший брат отрекшегося монарха.

Он вошёл в историю под именем Георга VI – славного короля Георга, не покинувшего Лондон, даже когда немецкие бомбы падали уже на его Букингемский дворец.

Так кто объявил войну?

В декабре 1936-го, когда дело дошло до принятия соответствующих законодательных актов о престолонаследии и в доминионах, парламент Южной Африки акт «одобрил», в Оттаве приняли на этот счёт отдельный канадский закон, а в Новой Зеландии – согласились молча.

Так почему же киви промолчали? Дело в том, что применительно к таким доминионам, как Ньюфаундленд, Австралия и Новая Зеландия, в Вестминстерском статуте было чётко прописано: они, чтобы воспользоваться заложенными в статут привилегиями, должны сначала его ратифицировать. А вот этой ратификации-то на момент отречения Эдуарда VIII и восшествия на престол Георга VI ещё и не состоялось. «Наша с вами» Новая Зеландия ратифицировала его только после войны, в 1947-м.


Столица Новой Зеландии город Веллингтон, названный в честь англичанина-победителя Наполеона при Ватерлоо


Съемочная группа «Вестей в субботу» с архивистами Новой Зеландии в Веллингтоне


То есть получается, что по состоянию на сентябрь 1939 года киви де-юре самостоятельного решения о вступлении в войну ещё и не могли принять. Они в тот момент полагали себя изящной, но всего-то ветвью единого мощного британского древа.

И, тем не менее, можно со всей определенностью говорить о том, что последующее решение киви вступить в войну с Гитлером уже тогда было – суверенным новозеландским.

Пусть даже сами киви Вестминстерский статут не ратифицировали, но в Британии его – уже приняли. Поэтому уже и прокламация британского генерал-губернатора Новой Зеландии о войне между Соединённым Королевством и Германским Рейхом сопровождалась оговоркой о том, что «состояние войны существует со времени истечения срока британского ультиматума Германии, содержание которого Новая Зеландия предварительно одобрила».

То есть великая Британия с маленькой Новой Зеландией консультировалась как с равным партнёром и даже на неё полагалась. Но при этом Лондон объявил войну от имени всё-таки одного взятого Соединённого Королевства и его колоний, а не всей Империи и всех доминионов.

Вот поэтому-то прокламация британского генерал-губернатора Новой Зеландии о решении Лондона должна была ещё быть завизирована Питером Фрейзером, который на тот момент исполнял обязанности новозеландского премьер-министра. А ведь могла быть и не завизирована.

Но в 1 час 55 минут в ночь с 3 на 4 сентября киви уже не только завизировали, но и отправили в Лондон суверенную телеграмму о горячей поддержке действий британского правительства. В этом послании Веллингтон просил Лондон выполнить формальности, предусмотренные международным правом: для уведомления немцев о том, что и Новая Зеландия вступила с ними в войну[151]151
  Кстати сказать, именно после этого войну в полной мере и стало возможным называть именно «мировой», так как до этого боевые действия шли только в Европе.


[Закрыть]
.

Наконец, 5 сентября премьер-министр Майкл Джозеф Сэведж, который в предыдущие дни восстанавливался после операции, обратился к стране по радио.

Содержание этого обращения было, как, наверное, уже понятно, предсказуемым, но сформулировано он было действительно изящно и, как казалось, на века:

«В благодарность за прошлое и с надеждой на будущее мы встанем рядом с Британией. Куда идёт она, туда идём и мы, на чём она стоит, на том стоим и мы».

И к этой логике киви образца 1939 года добавим кое-что из новозеландского же диалекта английского языка. Он легко узнаваем не только из-за милого говорка, но и из-за массы своих идиом и словечек. Как раз оттуда – выражение «Aroha Job». Означает, что работа сделана бесплатно: по любви или по большой дружбе. Именно так киви поступили в отношении своей родины-матери Британии.


Именно новозеландский премьер Сэвэдж и объявил войну Германии


Но в этом выражении английское– только слово «job». А вот «aroha», «любовь» – это в переводе с языка местных туземцев маори.

И вот если Новая Зеландия – союзник просто неизвестный, то маори – неизвестный вдвойне. В этой главе я не могу не рассказать о таком удивительном подразделении, как 28-й маорийский батальон новозеландской армии.

Воины-маори

У нас в России не очень принято цитировать даже самых блестящих немецких генералов времен Второй мировой. Но в данном случае, наверное, можно сделать исключение.

«Если бы у меня был батальон маори, я бы выиграл войну», – такие слова о боевых качествах этого туземного подразделения обычно приписывают генералу Роммелю – знаменитому «лису пустыни», командующему немецкого «Африканского корпуса». Он попортил союзникам так много крови, что новозеландцы, признавая его военные таланты, воспринимают эти слова как комплимент.

Маори – это, если хотите, старо-зеландцы. Британская колонизация архипелага началась только в XIX веке, после его «повторного» и окончательного обнаружения для Европы англичанином Джеймсом Куком. Но даже по состоянию на начало Второй мировой большинство англоязычных киви были только что прибывшими иммигрантами. А если даже и урождёнными новозеландцами, то буквально в первом-втором поколении.


Поселение маори. Фотография сер. XIX 6.


Коренные жители страны – они, смуглые маори. Настолько смуглые, что, когда их перебрасывали из Новой Зеландии в Старый Свет и 26 мая 1940 года их транспорт «Аквитания» бросил якорь на военно-морской базе близ южноафриканского Кейптауна, то, по уже тогда работавшим в Южной Африке законам о расовой сегрегации, их четыре дня не выпускали на берег.



Вожди маори. Рисунки XIX 6.


А как на них глядела остальная Британская империя и родная Новая Зеландия? Здесь, наверное, не обойтись без ещё одного достаточно подробного экскурса в историю.

Аотеароа, «Земля длинного белого облака» – так называют Новую Зеландию коренные жители маори, чьи предки-полинезийцы около тысячи лет назад высадились на этих островах, тогда заселенных только птицами (здесь поразительным образом не обитали ни млекопитающие, ни сумчатые).

Почему было выбрано именно такое название, «Земля длинного белого облака» – непонятно. То ли дело во множестве столбов пепла, вырывавшихся из сопл вулканов, то ли – продолжительный световой день, непривычный для полинезийцев и полезный для винограда, который потом будут здесь разводить будущие колонисты-европейцы.

В этой связи, кстати, сошлюсь на поразительный факт, который в изящном историческом введении к своей книге о Новой Зеландии приводит не кто-нибудь, а Марк Кауфман: наш знаменитый виноторговец и винный эксперт. А для таких людей, как он, особенности почвы составляют тем более конкретные особенности любой страны. Итак:

«Какими были первые жители Новой Зеландии, достоверно неизвестно. Мы можем увидеть маори только глазами европейцев, которые начали освоение островов в XVII веке. Судя по всему, коренное население обладало недюжинной силой и выносливостью. Если 200 лет назад рост среднестатистического европейца составлял не более 160 сантиметров, то маори были выше 175 сантиметров».

Из этих слов следует, что маори – воины по определению. Даром что ли они и свои татуировки наносили и наносят при помощи очень болезненных процедур, делая спиралевидные надрезы на лице острыми инструментами из костей крыльев птиц или акульих зубов?

Но как же, почему же они вдруг оказались в своей стране «людьми второго сорта»? Почему, например, еще в Первую мировую войну им доверяли только рыть окопы?

Да, в отличие от Австралии, белые Новую Зеландию заселяли не по принуждению. Да, переселенцами с Британских островов были не каторжники, а вполне себе добровольцы. Но и их нравы были таковы, что страна превратилась, как пишет Кауфман, в «архипелаг беззакония». И Марк явно советовался с местными экспертами (не зря предисловие ему написал спикер местного парламента), чтобы со всей возможной политкорректностью, тем не менее, сформулировать следующее:

«Произошло то, о чём сегодняшняя новозеландская нация вспоминает неохотно… Происходили вещи крайне постыдные. Белые люди совершали налёты на маори, варварски грабили могильные склепы, оскверняли религиозные святыни, похищали женщин. Сложившаяся ситуация вынудила будущую метрополию провозгласить войну за спасение душ. В Новую Зеландию потянулись миссионеры. Маори доброжелательно встретили проповедников, небезосновательно считая их миротворцами… Одна из версий успешной деятельности миссионеров в Новой Зеландии состоит в том, что коренное население потеряло веру в своих богов, которые оказались бессильны перед злодеяниями европейских завоевателей».

К 1939 году отношение правительства Новой Зеландии к маори было уже совершенно иным. Их в армию записывали только добровольцами. К тому времени правительство уже берегло коренных жителей. В том числе потому, что и самих маори уже хватало во власти.

И что же привело к тому, что к началу Второй мировой маори не во всей Британской империи, но в самой Новой Зеландии стали уже полноправными гражданами?

В пересказе идеалистов это выглядит так. Год рождения единой новозеландской нации – 1840-й. В тот год в местечке Вайтанги белые и маори подписали мирный договор, по которому все люди, проживающие на территории Новой Зеландии, провозглашались единым народом.

Реалии, правда, были другими. Тексты договоров на английском и языке маори – различались. В частности, только потом, основательно выучив английский, маори выяснили для себя, что, оказывается, уступили английской короне «все права и полномочия суверенитета». Со всеми вытекающими – особенно в плане владения землей – обстоятельствами.

Разразились новые войны. Конечно же, сила европейского оружия была такова, что шансы маори на победу казались невеликими. Но заставить белых подданных Виктории понять, что их виктория вот-вот превратится в победу пиррову, они смогли. Более того: одним из последних мероприятий, к которому 28-й маорийский батальон был привлечен перед отправкой на фронт, стало его участие в параде в честь 100-летия договора в Вайтанги. В самом Вайтанги, где они спели и свою строевую песню «За Бога! За Короля! За страну!»

Иными словами, к началу Второй мировой маори «свели вничью» войну внутри страны и, по сути, сделали именно Новую Зеландию первой страной «белого мира», где сегрегация ушла в прошлое. Поэтому, наверное, маори даже и не поняли, в чём было дело при заходе в Кейптаун: когда их не пускали на берег. По крайней мере, вот как об этом кейптаунском «приключении» писал в своём дневнике тогда капрал, а потом капитан с характерным смешанным англо-маорийским именем Уолтер Даунз Пиити Уордли:

«Южная Африка. 26 мая 1940 года. Прибыли в Кейптаун в 6 утра. Делать нечего. Нам раздали денег: по одному южноафриканскому фунту. 28-го нам выдали форму для увольнительного, но что-то пошло не так, и мы вернулись в кубрики. Но мы играли в игры и нам показали кино. Наши корабли перевели на базу в Симонстауне, и вот там-то мы сошли на берег. Пошли на экскурсию. Потом поехали в Кейптаун. Хорошая поездка: много деревьев и ферм по пути. Нас бесплатно попоили там чаем. Вернулись. На борту – занятия с оружием».

Очутившись же в Британии, маори оказались в центре войны… пропагандисткой. После того, как один из бойцов их 28-го батальона выступил по Би-Би-Си в программе «Почему я записался в армию», немецкое радио ответило саркастической репликой:

«Би-Би-Си хвастается своими маори. Дабы поддержать моральный дух, лондонское радио притащило коренного новозеландца-маори к микрофону. И этот потомок бывших каннибалов и охотников за головами сделал хорошо оплаченное заявление о том, что все маори Британской армии – добровольцы. В том же духе он сказал, что если маори поступает команда, они, конечно, должны слушаться. А таким образом он противоречит своей же галиматье. На наш взгляд, англичанам стоит самих себя поздравить с тем, что они находят этих дикарей из Новой Зеландии подходящими союзниками против нацистских дикарей. Кажется, английское радио находит новость о так называемых добровольцах многообещающей. Никаких других утешений для слушателей нет».

Как хорошо видно, нацистская пропаганда била «ниже пояса», явно намекая на очевидно известный немцам факт, что на тот момент командовали солдатами-маори белые офицеры.

И здесь надо отдать должное королю Георгу VI, который лично приехал в расположение маори с инспекцией, а потом пригласил их к себе в Виндзорский дворец.

Когда же дело дошло до боевых действий, то первым маори – кавалером Креста Виктории стал 24-летний младший лейтенант Моана-Нуи-Кива-Нгариму (посмертно).



Свой подвиг он совершил в Северной Африке, в Тунисе. Выписка из приказа:

«26–27 марта 1943 года, при штурме высоты его взводом, младший лейтенант Нгариму лично уничтожил два пулемётных ДОТа противника. Под его командованием были отбиты несколько контратак. Он был дважды ранен, но отказался оставить своих людей. К утру, когда не раненными в его взводе остались всего двое, прибыли подкрепления. Но при следующей контратаке младший лейтенант Нгариму был убит».

Завершу эту часть, посвященную маори, одной послевоенной историей.

В 1995 году ассоциация ветеранов обратилась к Трибуналу Вайтанги (высшая инстанция для разбора споров между коренными-маори и белыми-«пакеха») с требованием восстановить справедливость. Восстановить её предлагалось в отношении к тому времени уже умершего ветерана 28-го батальона по имени Хаане Манахи, который так и не получил высший военный орден Британской империи Victoria Cross за подвиг, совершённый также в Тунисе.


Британская почтовая марка с изображением высшей военной награды для солдат и офицеров всех стран Британской империи и Содружества


В апреле 1943 года он возглавил штурм 200-метровой скалы. Несмотря на интенсивный вражеский обстрел из минометов и автоматов, маори покорили эту высоту, взяв в плен 300 немцев и итальянцев. Генерал-лейтенант сэр Брайан Хоррокс описал этот подвиг как «самый впечатляющий, который я видел за всю войну». К награждению сержанта Манахи рекомендовали ещё три генерала и один фельдмаршал. Но по каким-то уж там причинам награду он так и не получил.

Обращение его племени-клана Те-Арава в Трибунал Вайтанги зиждилось на том посыле, что новозеландские власти не сделали всё возможное, чтобы пробить решение тогда. А это, по мнению клана, составляло нарушение духа Договора Вайтанги 1840 года. Как следствие, в 2006 году с просьбой наградить-таки сержанта Манахи Крестом Виктории хотя бы посмертно к королеве в Лондон обратился министр обороны Новой Зеландии.

Однако после тщательного изучения этого вопроса в Букингемском дворце постановили, что когда в Новую Зеландию поедет сын королевы принц Эндрю, Герцог Йоркский, то он предаст клану Те-Арава не орден, а почётный меч:

«Королева Елизавета II следовала решению своего отца, короля Георга VI от 1949 года о том, что более присвоение наград за Вторую мировую войну рассматриваться не будет».

По-британски законопослушный новозеландский клан Те-Арава согласился. При этом, получив меч, право носить его ножны клан передал главкому вооружённых сил Новой Зеландии. Маори объяснили это так: сам меч пусть хранится у него в штабе, а вот ножны пусть главком носит при «подобающих обстоятельствах».

Напомню ещё раз: с войны не вернулся каждый пятый боец 28-го батальона.

Пакеха

Так, «пакеха», на языке маори называют белых. И большинство солдат и офицеров-новозеландцев на фронтах Второй мировой составляли, конечно же, они.

Призыв добровольцев из числа пакеха в Новой Зеландии начался уже 12 сентября 1939 года. В первый день на военную службу поступили 5419 волонтеров. К 22 июля 1940 года, на которое пришёлся последний день добровольного вступления в ряды вооружённых сил для несения службы за рубежом, общее число ополченцев составляло без малого 59 644. Огромная цифра для столь крохотной страны!



Когда же, после объявления войны уже и Италии (11 июня 1940 года) в Новой Зеландии был объявлен призыв, то в течение следующих пяти лет на военную службу было привлечено еще 306 000 человек. То есть Новая Зеландия поставила под ружьё без малого половину своего мужского населения призывного возраста. Это – колоссально для страны, которая, строго говоря, прямого отношения к той войне не имела.

Правда, первым киви-кавалером высшей воинской награды Британской империи Victoria Cross был один из тех, кто воевал не под собственным флагом, а в Королевских ВВС метрополии.


Первый новозеландец – кавалер высшей военной награды Британской империи сержант Джеймс Аллен Уорд


В свои двадцать два года сержант-киви Джеймс Аллен Уорд получил этот крест за бой 7 июля 1941 года. В тот день его самолёт «Викерс Веллингтон» взлетел с авиабазы Фелтвелл в графстве Норфолк, отбомбился над немецким Мюнстером, а по пути домой, в ночи, был обстрелян немецким истребителем над Северным морем. Возник пожар: попадание пули в топливный бак привело к тому, что загорелся двигатель под крылом. Дальше приведу цитату из представления к награде:

«Командир самолёта приказал ему попытаться потушить пламя. На лету, на высоте 4000 метров, сержант Уорд вылез через узкий люк. Единственной страховкой была верёвка от бортовой спасательной лодки. Вдоль фюзеляжа, а потом и крыла он карабкался, переставляя ноги и руки в дырочки, которые сделал в обшивке. Но он добрался до пламени и сбил его».

Самолёт благополучно приземлился в Ньюмаркете. Правда, когда дело дошло до того, что Уорда пригласили на аудиенцию к Черчиллю, то на Даунинг-стрит, удалец-новозеландец совершенно растерялся и онемел. Говорят, между ними случился такой разговор:

– Вам, должно быть, очень неловко в моём присутствии? – спросил героя Черчилль.

– Да, сэр, – только и мог вымолвить скромный киви.

– В таком случае представьте себе, как неловко чувствую себя в вашем присутствии я! – подбодрил его британский премьер, на счету которого были собственные подвиги в годы ещё англо-бурской войны и который хорошо понимал солдатскую душу.

Кстати сказать, в отличие от «мурманчанина» Ишервуда, сержант Уорд числился не в RAF, а в RNZAF, то есть в Королевских новозеландских ВВС[152]152
  Дело в том, что в отличие от зари 30-х, когда в метрополию переехал Ишервуд, к началу Второй мировой боевая авиация была уже и у самих киви. Но, естественно, перебрасывать новозеландские самолеты через полмира было бы странно. Поэтому лётчиков RNZAF стали прикомандировывать к RAF. Но при этом считались они несомненно новозеландцами – уже без всяких оговорок, которыми я всё-таки был вынужден сопровождать рассказ об Ишервуде и его 151-м авиакрыле, к которым я ещё, конечно, вернусь.


[Закрыть]
.

Но именно под своим флагом воевало абсолютное большинство киви-армейцев.

Пехота

Переброска киви-добровольцев в Старый Свет началась в декабре 1939 года. Первая группа под командованием того самого генерал-майора Бернарда Фрейберга, что отличился потом на Крите, отправилась через Австралию в Египет, куда и прибыла в начале 1940 года.

На этот счёт в новозеландском фильмофонде сохранился занятный пропагандистский киноролик. Хотя плёнка использовалась чёрно-белая, кажется, что видишь всё в цвете. Потому что абсолютное большинство запечатлённых на ней солдат и офицеров, что называется – «кровь с молоком». Сотни, тысячи молодых и здоровых парней (потом, кстати, будут и девушки-новозеландки, которых соберут в отдельном медицинском дивизионе) махали оператору с борта огромного океанского транспорта.

Дальше кинохроникеры скрупулезно фиксировали, как колонна новозеландцев марширует по египетским пескам – расквартировываться в полевом лагере. И с каким удивлением на этих невиданных киви глядят арабы.

Следующая сценка – шоппинг. Новозеландские солдаты – на экскурсии в Каире. По соседству – коллеги из ещё одной страны Британской империи, Индии. Все что-то вместе покупают в сувенирной лавке. Как говорит диктор, «для того, чтобы отправить подарки домой».

Ещё через несколько месяцев рутина у киви была уже совсем другой, по причине чего сегодняшняя Новая Зеландия остаётся одной из немногих стран мира, где до сих пор снимают всё новые и новые фильмы о той войне. Последняя большая премьера – фильм про киви-снайпера (и про кошмары, которые его преследовали уже после войны) на Крите.

Впрочем, Крит для новозеландцев был уже второй «остановкой» в Европе. До этого были неудачные для новозеландцев оборонительные бои в континентальной Греции.

Однако для одного из киви-участников тех боев всё обернулось вручением ему советской медали «За отвагу».

Югославский киви

История жизни этого человека – вот уж действительно колоритна и… всемирна.

Когда в 1973 году он скончался, то некролог в одной из новозеландских газет озаглавили так: «Солдат, военнопленный, партизанский вожак, таксист». Уже необычный набор!

Звали его Джон Денвир. Родился он не в Новой Зеландии, а в шотландском Глазго, в семье докера. Но где-то в районе 1925 года семья переезжает именно туда, в Новую Зеландию. Там Джон рос, устроился на ферму, женился и перебрался в большой по новозеландским меркам город Крайстчерч.


Именное оружие, вручённое новозеландцу Джону Денвиру маршалом Иосином Брозом Тито


В январе 1940 года он был в числе тех, кто прибыл в Египет в составе первого «эшелона». К марту 1941 года он – в чине капрала и – в Греции. Там он попадает в плен. Немцы помещают его в лагерь в словенском Мариборе. Но он оттуда ещё с двумя товарищами бежит. Вновь его схватили уже в хорватском Загребе. И в наказание за побег бросили на три недели в карцер, в одиночную камеру. Но он не сдавался. Его второй побег 9 декабря оказался более успешным.

План Джона и его двоих спутников заключался в том, чтобы пробиваться в нейтральную Турцию. Но очень скоро беглецам стало ясно, что пересечь оккупированную Югославию нереально.

В итоге, в январе 1942 года Джон Денвир присоединяется к партизанам. И не просто присоединяется, а встаёт во главе целого отряда! Его мужество и самоотверженность настолько впечатлили партизан, что он, новозеландец, становится последовательно ротным, а потом и комбатом Национально-Освободительной армии Югославии.

К тому времени его оставшаяся в Новой Зеландии семья сходила с ума от горя. По ошибке, новозеландские военные власти объявили Джона погибшим. И только в январе 1943 года партизанская почта донесла до союзников, что Джон жив, воюет.

После этого у Джона восстановилась и своя, новозеландская военная карьера: в августе 1943 года за подвиги в Югославии ему присвоили вторую тогда по значимости британскую боевую награду Distinguished Conduct Medal.

Но 2 сентября того же года его уже в четвёртый раз серьёзно ранило. И его, теперь уже югославского комбрига, эвакуируют в Италию, где к тому времени уже высадились новозеландцы.

Судя по всему, там же, в Италии, Денвир узнал, что за подвиги в Югославии ему присвоили ещё и советскую медаль «За отвагу». Скорее всего, объявлено это было во время состоявшейся именно в Италии встречи новозеландских военных с делегацией представителей высшего военного командования СССР.

Кто переводил?

В Советском Союзе тогда мало кто говорил по-английски, а в Новой Зеландии – по-русски. Кто же переводил на встрече советских и новозеландских военных в Италии?

Про этого человека – разговор тем более особый. Для россиян – союзник неизвестный. Для большинства на Западе – советский шпион.

Но к этой теме мы ещё вернемся отдельно.

Триест или Трст?

Напомню ещё раз, что всё это моё военно-политическое расследование я начинал на странном пограничье Италии и бывшей югославской республики Словении. Время вернуться в те места.



Если ехать из итало-словенской Гориции-Горицы на юг, то очень быстро спускаешься с гор к Адриатике. Итальянцы здешний порт называют «Триесте». В бывшей Югославии говорят– «Трст». По-русски мы его называем компромиссно: «Триест».

В отличие от казино и «мега-эротики» Нова Горицы, здесь зарабатывают на романтике совсем иного рода. На главном в городе мосту – бронзовая фигура писателя Джеймса Джойса. Именно здесь, в этом вольном городе, он писал своей знаменитый роман «Улисс» – наверное, наблюдая за тем, какое соревнование тогда устроили разные этнические общины Триеста.

Соревнование явно заключалось в том, у какой общины будет самый большой и самый красивый храм.

Греки возвели там собор Святого Николая. Названный в честь покровителя моряков, он и стоит – на набережной, словно подразнивая Адриатику.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
  • 4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации