Текст книги "Забытые союзники во Второй мировой войне"

В следующий раз о нём напишут только через 65 лет. Вот и мы – давайте-ка теперь вернёмся к тому, с чего вся эта глава начиналась.

Z 5252

За всеми этими рассказами мы действительно совершенно отвлеклись от новозеландца, чей Орден Ленина и позвал меня, как видите, в большое военно-историческое путешествие.

Что касается сугубо военных задач, поставленных Лондоном перед Ишервудом и его 151-м авиакрылом, то их было две. Во-первых, в трудную для Красной Армии минуту обеспечить дополнительное прикрытие с воздуха Мурманска (единственного незамерзающего порта Советского Заполярья, через который предполагалось наладить поставки военных грузов) и Мурманской железной дороги.

Первый переданный ВВС советского Северного флота британский истребитель «Харрикейн». На крыльях – красные звёзды. На хвосте – британская маркировка Z 5252

Большинство прибывших в Россию новозеландцев, австралийцев и «чистых» англичан (были там всё-таки и такие, включая упомянутых мной ранее Эрика Картера и Тима Элкингтона) только-только прошли через «Битву за Британию». А именно в небе над Кентом и Норфолком было доказано: над немцами в воздухе можно брать верх. И за время участия в боевых действиях на стороне Красной Армии лётчики 151-го крыла подтвердили класс: на их счету – 15 сбитых самолетов противника[168]168
  Конечно, куда больший вклад могли внести запрошенные Сталиным у Черчилля 25 дивизий. Но это никак не принижает подвигов подчинённых Ишервуда.


[Закрыть].

Вторая военная задача, поставленная перед авиакрылом новозеландца Ишервуда, заключалась в том, чтобы подготовить советских пилотов к переходу на британские «Харрикейны».

Борис Сафонов изучает ещё полностью британский «Харрикейн». Именно его полк получил такие машины первыми. И они стали основным боевым самолётом в Советском Заполярье

Этот олень стал ответным подарком советских лётчиков за переданный им первый британский «Харрикейн» Z 5252

Уже 26 октября 1941 года один из немецких самолетов был впервые сбит уже советским «Харрикейном». Но при этом – самым «новозеландским» самолётом из всех тех, что были привезены. Странная формулировка? Сейчас я все объясню.

Поразительная находка

По совпадению, именно 17 августа (то есть в День Авиации) 2003 года на многометровой глубине безымянного озера под Мурманском удалось обнаружить практически целый «Харрикейн» именно «ишервудовского» периода. Увиденное поразило.

Вкратце достоверно известная история этого конкретного самолёта такова: 2 июня 1942 года семь «Харрикейнов» сафоновцев ввязались в бой с двенадцатью «Мессерами» западнее Мурманска. В тот раз численный перевес немцев сыграл в их пользу: было сбито три наших «Харрикейна».

Подъём самолёта «Харрикейн» со дна озера в Мурманской области

Пилот Ванюхин погиб. Второй, Климов, вернулся в часть на… коне (впоследствии этот реальный эпизод в Заполярье и был использован при написании сценария всеми любимого фильма «В бой идут одни старики»). А вот за штурвалом третьего сбитого «Харрикейна» был лейтенант Марков. Точнее – в том-то и дело, что его самолет был не сбит, а подбит. У него были пробиты топливный бак, электропанель, капот двигателя и крыло, но самолёт не рухнул, а спланировал. Вынужденную посадку лейтенант Марков совершил на лёд некоего небольшого озера в семи километрах к западу от Мурманска.

По рапорту лейтенанта Маркова, самолёт после падения был в хорошем состоянии и пригоден для восстановления. Для его транспортировки была отправлена команда. Но приехав к озеру, спасатели увидели только чистую водную гладь. Лёд за это время подтаял, и самолёт утонул.

И вот после обнаружения в 2001 году рапорта лейтенанта Маркова в военных архивах и после долгих сопоставлений удалось высчитать, о каком же точно озере идёт речь. С помощью эхолота и магнитометра увидели, что на дне – именно «Харрикейн». Причем, похоже, в очень хорошем состоянии.

Дальше, правда, не обошлось без… виски. Когда дело дошло до подъёма самолёта, то при первой попытке его поднять из ила хрупкая структура фюзеляжа сломалась. Тогда поисковики пошли на хитрость. Они решили успокоить «дух озера», предложив ему в жертву бутылку ячменного напитка! Самолёт-то – британец. Значит, шотландская «живая вода» должна быть ему по вкусу! И действительно: меньше чем три часа спустя облака развеялись, выглянуло солнце, ветер спал до нуля. Можно было нырять.

И уже на поверхности поисковики под руководством Бориса Осетинского и водолазы из Воронежа разглядели окончательно: на фюзеляже самолёта сохранилась маркировка «Z 5252». А это означало, что про этот самолёт можно узнать даже куда больше, чем то, что им пилотировал лейтенант Марков.

Военная нумерология

Нет в Британии человека, знающего о «Харрикейнах» больше, чем Марк Шепард, которого я в этой главе уже упоминал. Благодаря его базе данных и удалось быстро выяснить, что компания «Глостер» выпустила Z 5252 летом 1941 года.

А сопоставив номера контрактов на изготовление фюзеляжей и двигателя, Марк пришёл к единственно возможному, на его взгляд, выводу: Z 5252 был одним из тех самых первых самолётов «Харрикейн», которые были доставлены в Россию 151-го авиакрылом новозеландца Ишервуда.

Марк был даже ещё более конкретен: это – один из тех «Харрикейнов», который прибыл в Ваенгу не с авианосца «Аргус», а ещё в разобранном виде через Архангельск и Африканду.

Теперь очередь сопоставлять номера наступила для российских историков и поисковиков.

Впрочем, в их случае всё было гораздо проще. Ведь в их распоряжении давно уже была фотография, на которой у «Харрикейна» именно с таким номером запечатлён командующий авиацией Северного флота генерал Кузнецов.

Доподлинно известно, когда он прибыл в Ваенгу, чтобы испытать этот «Харрикейн». Было это 25 сентября 1941 года. Доподлинно известно и то, что произошло дальше. Рассказывает поисковик Владимир Чернышов:

«Через несколько дней, 30 сентября 41-го года, „Харрикейн“ с номером Z 5252 был передан командиром 151-го истребительного авиакрыла Королевских ВВС Великобритании генералу Кузнецову в подарок: в знак дружбы и солидарности в борьбе с общим врагом, с германским фашизмом».

Как мы понимаем, было это никаким не самоуправством, а следствием решения, принятого в Лондоне. Именно с этого самолёта и началась история использования «Харрикейнов» Вооружёнными силами СССР. Именно на фюзеляж британского Z 5252, на первый, были нанесены красные звёзды и самый-самый командирский тактический номер «01».

На поверхности подтвердилось: это – Z 5252. Фото из коллекции Бориса Осетинского

А ведь это означало… Начинаете догадываться?

Как свидетельствуют британские источники, по прилёту Z 5252 в Ваенгу из Архангельска-Африканды он был назван «резервным». То есть с великой долей вероятности командирским. А если потом Z 5252 был передан командующему авиацией советского Северного флота, значит, до этого на нём точно летал опять же командир. То есть – Невилл Рамсботтом-Ишервуд, с чьего Ордена Ленина мы и начинали всю эту главу о наших забытых союзниках-новозеландцах!

Конечно, даже после всех этих объяснений выходит, что новозеландец Рамсботтом-Ишервуд был скорее индивидуальным неизвестным союзником СССР: свой Орден Ленина он получал из рук Посла Майского в дипломатической миссии СССР в Лондоне, как офицер всё-таки именно британских ВВС.

Но за что конкретно? И почему на аукционе в Лондоне этот орден всплыл в таком «гибридном» виде?

Тайна Ордена Ленина. Разгадка

Строго говоря, награда была – по совокупности. Орден мог вручаться в том числе за «особо важные заслуги в укреплении обороноспособности Союза ССР» и за «особо важные заслуги в развитии дружбы и сотрудничества между народами Советского Союза и других государств».

Советский орден Ленина в руках у Ишервуда.

Вручен ему был орден на вентиле. Потом он был прикреплён к колодке британского образца. Фото из коллекции Марка Шепарда

Не будем забывать и о том, что награждение было взаимным: советский ас Сафонов получил Высший британский Крест Авиатора, а новозеландец Ишервуд– «просто» высший советский Орден Ленина[169]169
  Не удивлюсь, если руку к такому «обмену» приложил ещё один новозеландец, оказавшийся в ту пору в России: комэск Мэйсон, который служил не в Мурманске, а в миссии Королевских ВВС в Москве, где и принимались решения дипломатического свойства.


[Закрыть].

Думается, что решение о «перекрёстном» награждении принималось тем более в Москве, исходя из ещё одного, возможно, самого ключевого обстоятельства.

Дело в том, что именно во время пребывания Ишервуда под Мурманском именно через Мурманск в СССР с первым визитом въехал такой важный британец, как Энтони Иден. Ближайший соратник Черчилля, в будущем он и сам станет премьером (правда, бесславным). А тогда Иден – эффективный глава Форин-Офиса, глава британской дипломатии, у которого от Черчилля была чёткая инструкция. Ему предстояло, в том числе, своими глазами взглянуть на то, что же собой представляет Мурманск, где британцы в последний раз были двадцать лет назад в качестве интервентов времён Гражданской войны.

В Кольский залив Иден прибыл на борту крейсера «Кент». Плавание было нелёгким: зима, шторма. Министр простудился. Рассказывает мурманский профессор-историк Алексей Киселёв:

«Несмотря на недомогание, он осмотрел порт – способен ли тот принимать суда союзников. До сего момента караваны из Англии шли в Архангельск. А также принял участие в параде советских войск в его честь. Командование постаралось: бойцов снабдили новенькими полушубками, начищенным оружием. Иден отметил: дескать, если все советские воины такие, то победа будет обеспечена. А затем дипломату нужно было добираться до Москвы. Английский транспортный самолёт „Дуглас“ не отапливался, а Энтони Иден был простужен. К тому же летать вблизи линии фронта было небезопасно. Поэтому министра решили переправить поездом, был приготовлен специальный состав. До Москвы дипломат добрался вполне благополучно. На прикрытие спецсостава были брошены все силы разведки и авиации».

В советской столице Энтони Иден встретился со Сталиным, побывал на фронте под Москвой в дни контрнаступления и увидел, что Советский Союз способен громить. Выезжал дипломат из СССР тоже через Мурманск. Под Новый год Энтони Иден выступил по Би-Би-Си и рассказал, что мурманская железная дорога вполне себе действует. Впереди были встречи уже «первых лиц» Черчилля и Сталина.

Но уже и после первого визита Идена стратегические договоренности было совсем нелишне скрепить чем-то, скажем так, церемониальным. Вот, похоже, тогда и возникает идея «перекрестно» наградить (к тому же совершенно заслуженно) Сафонова, Ишервуда и нескольких их сослуживцев. Тем более что они к организации визита Идена действительно имели самое непосредственное отношение.

И, тем не менее, как я уже сказал, когда на аукционе в Лондоне всплыл «новозеландский» Орден Ленина, то у меня возникла масса технических вопросов.

Судя по номерам, британские кавалеры явно поменялись наградами, переделывая их под ношение на колодках. На фото, где Ишервуд получает орден из рук посла Майского, прекрасно видно, что орден у него – еще старого образца. То есть на вентиле. Собственно, тут и фото разглядывать нечего: колодки действительно появились много позже, к середине войны. А если кому-то в Москве и могла прийти в голову мысль о том, чтобы пересылать их через линию фронта, то… было не совсем понятно кому.

Сейчас всё объясню, потому что история действительно нелепая.

Ещё когда я готовил на эту тему телерепортаж, то исходил из следующего: коли вручение этих орденов британским кавалерам состоялось не в СССР, а уже по их возвращению в Британию, значит, на этот счёт должна была быть какая-то переписка между НКИД в Москве и Посольством СССР в Лондоне. Но каково же было наше удивление, когда никакой переписки об этом ордене для новозеландца как по нашей просьбе ни искали, так и не обнаружили архивисты МИД. Что это? Последствия той секретности?

Я долго наводил дополнительные справки и, наконец, обнаружил ещё один возможный источник знаний: Государственный архив Российской Федерации под руководством Сергея Мироненко. Оказывается, именно там хранятся все наградные документы советского периода. Там мне нашли не только соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Ишервуда, но и учётную карточку кавалера.

Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении в том числе Рамсботтома-Ишервуда.

Учётная карточка советского орденоносца новозеландца Рамсботтома-Ишервуда со следами служебной переписки. Снизу написано, что сотрудники наградного отдела Президиума Верховного Совета СССР звонили в 1964 году в Посольство СССР в Великобритании, чтобы выяснить судьбу орденоносца. Сверху приписано, что кавалер был «англичанином»

А из неё следует, что «национальность» Ишервуда была даже не «британец», а «англичанин». С этнической точки зрения, это – верно. Но с точки зрения гражданства – глупость, даже если бы Ишервуд был гражданином Соединённого Королевства. Но он-то был новозеландцем!

Все это, конечно, объяснимо. Например, «англичанами» это на самом деле англо-австралийско-новозеландское авиакрыло упорно называют и в музее в Сафоново, и на аэродроме Ваенга.

Но, похоже, в Президиуме Верховного Совета СССР кто-то потом явно задумался о разнице между понятиями «англичанин», «британец» и «новозеландец». Судя по записи в учетной карточке, произошло это в 1964 году. Кто-то сделал приписку карандашом о звонке в Посольство СССР в Лондоне.

Только узнавать в 1964 году было уже не у кого. Естественно, в посольстве СССР в Лондоне в то время не было уже никого, кто работал там во время войны. Посольство Новой Зеландии в Москве, как мы помним, закрылось в 1950-м. А 151-е авиакрыло как раз в те годы, с 1959-го по 1964-й было на «острие»: было интегральной частью британской ПВО, заточенной против потенциальных самолётов-нарушителей понятно из какой страны. В такие серьёзные организации из Москвы и сейчас-то особо не позвонишь. А что говорить про год 1964-й?!

Но даже если бы и позвонили, сам Невилл Рамсботтом-Ишервуд уже бы не ответил: к сожалению, ещё в 1950 году он разбился, выполняя тренировочный полёт на Юге Англии, как говорят, в «совершенно мурманскую погоду»…

Наши герои и наша стыдоба

В завершение этой главы – о том, как сложилась судьба русских друзей Ишервуда.

Первого пересевшего на «Харрикейн» советского аса Бориса Сафонова Президиум Верховного Совета СССР 14 июня

1942 года наградил уже второй медалью «Золотая Звезда». Но было это уже посмертно. Замечательный советский пилот погиб за две недели до этого – кстати, прикрывая на подходе к Мурманску англо-американский конвой PQ-16.

В 1948 году «сафоновский» полк получил имя своего командира уже официально и стал именоваться 174-м КИАП имени Сафонова. Имено там начинал службу Юрий Гагарин. Но в начале этого века полк был расформирован. И всё-таки память о Сафонове жива. В частности, в его честь назван всероссийски известный посёлок в Североморске – хотя, конечно, авиамузей этого поселка и живёт жизнью совершенно иной, чем мог бы жить где-нибудь в Новой Зеландии.

И это я не просто так говорю.

Ценное замечание ко всему сказанному сделал теперь уже бывший посол киви в Российской Федерации Стюарт Прайор. Он нашел наш сюжет в Интернете и показал его группе киви-авиареставраторов. А они после этого стали украшать имеющиеся у них «Харрикейны» красными звёздами! А у нас, в России, не хватает денег на реставрацию даже такого «Харрикейна», который нашли мы сами… А на ВДНХ недавно уничтожили первый Ту-154…

На этом фоне ещё более нелепой выглядит история с попыткой увековечить память лейтенанта Маркова, посадившего самолёт Ишервуда на лёд безымянного озера.

И Марков тоже не дожил до Победы: в январе 43-го погиб при столкновении с сопкой в тумане. Но, когда поисковики, поднявшие его самолёт со дня безымянного озера, попытались официально переименовать его в «Марковское», то, по словам Бориса Осетинского, выяснилось: сделать это практически невозможно: настолько многоступенчатой оказалась сегодняшняя бюрократия…

Нам есть что поправить и через почти 70 лет после Победы! И в отношениях не только с Новой Зеландией.

Впрочем, и на одной Британской империи свет тогда клином не сошёлся.

Глава 6
По-французски. Таити и Гваделупа

По идее, с одной стороны, с колониями всё очень просто. Вступила в войну Британия – автоматически начали воевать Британский Гондурас с Британской Гвианой и т. д. Вступили в войну Нидерланды – пожалуйте Нидерландские Антиллы. Вступила Бельгия – мобилизуйся Бельгийский Конго.

Однако из всего этого ряда европейских метрополий и их колоний выделяется Франция. Судите сами: центр Британской империи Лондон – бомбили, но он правил. Бельгию и Нидерланды немцы оккупировали, но королевские семьи и правительства этих стран успели эвакуироваться (и продолжали управлять своими колониями не из Брюсселя с Гаагой, так из Лондона).

Первыми в иных будущих французских владениях были русские. Участники экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева в Полинезии

Франция – другое дело. Во Франции, как я уже писал, когда она пала, страну поделили пополам. На Севере была чистой воды немецкая оккупационная администрация, а на Юге – «как бы» французское правительство маршала Петена со «столицей» в Виши. Тем временем, в Лондоне был образован комитет «Сражающаяся Франция» генерала де Голля.

Дилемма

Считаю попросту необходимым привести здесь отрывок из речи де Голля 18 июня 1940 года по Би-Би-Си:

«Те, кто на протяжении многих лет стоят во главе французских армий, сформировали правительство. Это правительство, ссылаясь на поражение наших армий, вступило в контакт с врагом, чтобы остановить боевые действия…

Но разве последнее слово уже сказано? Разве надежда должна исчезнуть? Разве это поражение окончательно? Нет!

…Франция не одинока! За ней стоит обширная империя!»

Всё это так. Но всё было не так просто. Перед местными властями во французских заморских владениях, соответственно, встала дилемма: подчиняться какому-никакому, но правительству маршала Петена или, строго говоря, самозванцам, каковым, с юридической точки зрения, были генерал де Голль и его организация «Сражающаяся Франция».

Вопреки мифам о чуть ли не поголовном участии французов в движении Сопротивления и т. п., вплоть до 1943 года (!) на стороне Виши оставались, например, такие французские колонии, как Гваделупа, Мартиника и Французская Гвиана. И только специальные союзные операции вывели из-под власти Виши не только Мадагаскар, но и Джибути, Габон, Сирию, Ливан и т. п.

И, тем не менее, были исключения.

Исключение на исключении

Одними из первых принципиальный выбор сделали во Французской Полинезии[170]170
  В 1842–1946 гг. Полинезия была для Франции протекторатом и колонией. С 1946 года – заморская территория Франции, все уроженцы которой стали гражданами Французской республики. Этот статус за жителями Полинезии сохранился и после того, как в 2004 году она получила статус заморского сообщества.


[Закрыть].

Считается, что первым европейским художником, показавшим внешнему миру красоты нынешней Французской Полинезии, был импрессионист Поль Гоген. Но это не так!

Еще за 45 лет до Гогена в этих чудесных краях творил русский художник Павел Николаевич Михайлов.

Острова Россиян

Санкт-Петербург, библиотека Русского географического общества. Там мне позволили полистать рукописный атлас, который художник Михайлов вёл во время «кругосветки» Беллинсгаузена и Лазарева!

Исторический факт: именно россияне Беллинсгаузен с Лазаревым тогда дооткрыли и доисследовали значительную часть французской ныне Полинезии. И назвали её «Островами Россиян». И это – не забыто[171]171
  До сих пор полинезийцы нет-нет да используют вторые, русские названия своих островков. В частности, есть там атоллы, названные в честь героев Отечественной войны 1812 года как раз с Францией: Волконского, Кутузова, Милорадовича.


[Закрыть].

И уж совсем поразительно: у многих жителей тех островов русские имена.

Брат и сестра Элизабет и Пьер Леонтьефф

А теперь вглядитесь в черты уроженцев Таити на фото на следующей странице. Они, конечно же, полинезийцы. Но ведь и что-то славянское мелькает. И не просто мелькает. У них и фамилия – Леонтьевы.

И именно Элизабет Хиршон-Леонтьефф (а по-нашему Елизавета Максимовна Леонтьева) больше всех помогла мне в сборе материалов о, возможно, самой удивительной русской военно-политической династии за рубежом. А еще конкретнее – о том, как россияне сыграли решающую роль в истории Полинезии уже на совсем другом этапе.

Скупая «Правда»

Уже 26 июля 1941 года и советские люди (через газету «Правда») узнали, что руководитель французских владений в Тихом океане месье Брюно арестовал тех сотрудников местной французской администрации, кто после падения Франции присягнул на верность Виши. На самом же деле, не последнюю роль в том, чтобы Таити оказался под властью не маршала Петена, а «Свободной Франции» генерала де Голля, сыграли те самые русские Леонтьевы.

Но, естественно, ни о каких Леонтьевых на Таити в Москве не писали. Ведь, даже перейдя на сторону де Голля, эти белоэмигранты оставались по другую сторону от большевиков.

Что ж, время восстановить историческую справедливость.

Французская Полинезия. Начало войны

После речи де Голая по Би-Би-Си 18 июня 1940 года и Французскую Полинезию разворошило, как муравейник. 2 сентября того же года на островах был проведён референдум. Его результаты очевидны: 5564 голосами против всего-то восемнадцати островитяне высказались за то, чтобы перейти на сторону «Свободной Франции».

Но не тут-то было! Местные чиновники предпочли сторону Виши, посчитав, что это гарантирует пенсии и т. п.

Обратимся к таким в данном случае сторонним наблюдателям (и тогда ещё нейтралам), как американцы. 30 июня 1941 года (то есть задолго до Перл-Харбора) американский журнал «Тайм» напечатал занятный репортаж о политических переменах на Таити (занятный, потому что «закручен» материал был вокруг приключений англо-американской кинозвезды Джоан Фонтейн)[172]172
  В данном случае и мой перевод будет достаточно корявым: по причине того, что хочется сохранить все сочные прилагательные, которые в русском тексте применялись бы в несколько иных словосочетаниях.


[Закрыть]:

«Вернувшаяся в Голливуд из круиза по южным морям на борту парохода „Монтеррей“ стройная медовая блондинка Джоан Фонтейн рассказала, как, не осознавая того, она стала свидетельницей томной „революции“ на томном французском острове Таити.

По её словам, когда по пути на Таити „Монтеррей^“ сделал остановку на Самоа, на борт поднялись выглядящий, скорее, по-английски француз по имени генерал Ришар Эдмон Морис Эдуард Бруно, а также мадам Бруно и его помощник капитан Фрато. За время плавания на Таити Джоан Фонтейн нашла капитана Фрато ровно настолько галантным, насколько и ждёшь от офицера-француза. Но вот чета Брюно вела себя очень отстраненно. Генерал ничего не сказал о цели своего путешествия, а из числа пассажиров „Монтеррея^“ мало кто знал даже о том, что он генерал.

Однако утром 6 июня, когда „Монтеррей^“ зашёл в солнечную бухту Папаэете на Таити, генерал Бруно явил-таки себя на палубе в голубом мундире Франции.

Над пароходом пролетел устаревший французский самолёт, который помахал крыльями. А с борта корабля Джоан Фонтейн видела, как генерала Бруно встретили несколько рот местных солдат, облачённых в хаки. Оркестр сыграл французский гимн „Марсельезу“, и Джоан Фронтейн, вспоминая о том, какой была Франция раньше, не смогла сдержать слез.

По ходу дня стало известно, что генерал взял остров под свой контроль и, не пролив ни капли крови, добился перехода на свою сторону местной полиции. Она и арестовала клику из сорока местных симпатизантов Виши. Таким образом, генерал добился исполнения решений плебисцита, согласно которому островитяне решили, что они будут на стороне не Виши, а Шарля де Голля».

Ну, а я к этому добавлю: среди тех, кто помог тогда генералу Бруно, были и русские. Были это два Максима: отец Елизаветы, ставший старшим военным советником губернатора Бруно Максим Максимович Леонтьев и его отец, генерал русской армии Леонтьев Максим Николаевич.

Корни

Будущий основатель удивительной таитянской политической династии и тогда ещё будущий генерал-майор Русского генштаба Максим Николаевич Леонтьев родился в 1871 году.

Выпускник Пажеского корпуса, после окончания оного он служил в Лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригаде. Но уже в двадцать семь лет (то есть в 1896 году) он окончил и Николаевскую академию Генерального штаба, после чего служил по Генеральному штабу в Кавказском военном округе: обер-офицером для особых поручений, помощником старшего адъютанта штаба.

Отец и мать Елизаветы и Пьера: полинезийка Руита и русский Максим Максимович Леонтьевы. Он же во французской военной форме в годы Второй мировой войны

Позже – Сибирь. Леонтьев – штаб-офицер для особых поручений при командующем Сибирским военным округом. В связи с военными действиями против Китая выехал в разведывательную экспедицию в Монголию, чтобы исследовать Саланский хребет. За успешное исполнение задания был награждён орденом Святой Анны 3-й степени и произведён в подполковники.

Максим Николаевич Леонтьев

Судя по всему, именно тогда и было замечено умение Леонтьева хорошо работать за рубежом: в 1901–1911 годах он служил в военных атташатах Российской империи в Константинополе, Румынии и Болгарии. В январе 1911 года последовало назначение в командиры 85-го полка, который именовался «Его Императорского и Королевского Величества Императора Германского и короля Прусского Вильгельма II»: настолько близкими перед Первой мировой войной казались отношения России и Германии.

По словам Элизабет Леонтьефф, на тот период и приходится крайнее возмущение дедушки нравами, царившими при российском императорском дворе. Будучи крайне удручённым рассказами об «экспериментах» царской семьи (в том числе с Распутиным), он вновь попросился за границу. В итоге, в апреле 1913 года Максим Леонтьев вернулся в Константинополь, а с началом войны возглавил 4-ю особую бригаду, отправленную во Францию, а позже переведённую на фронт под греческими Салониками.

Отношения с союзниками-французами у Леонтьева были налажены настолько хорошо, что с приходом к власти Временного правительства он был назначен его военным представителем в Париже, а позже именно во Франции нашёл политическое убежище. Но это я забежал вперед.

В гражданскую

В октябре 1918 года генерал Леонтьев опубликовал в Париже брошюру, которую озаглавил: «Открытое письмо Императору Вильгельму». В ней бывший командир 85-го русского пехотного полка (патроном которого был, напомню, император Германии) обвинил бывшего шефа полка в том, что тот оказал большевикам денежную помощь и не приложил усилий к тому, чтобы спасти от расстрела русскую Императорскую Фамилию.

Но это было уже обращение в прошлое. А нужно было думать о будущем. Или хотя бы – о текущем моменте. Леонтьев был, естественно, на стороне «белых». В 1920 году он был даже назначен военным агентом Русской армии генерала Врангеля в Праге. Но Врангель вскоре был разгромлен Красной Армией. Что же было делать Леонтьеву?

По-французски

Кавалер французского Ордена Почётного Легиона после революции, кружным путём, через Индию и Чехословакию, вывез жену и детей во Францию.

– В эмиграции во Франции дед со своими товарищами – белыми генералами основал «Лигу возрождения России», – рассказала мне внучка. – Но когда одного за другим этих генералов стали убивать советские агенты, французское правительство предупредило деда, что, похоже, он – следующий. И тогда в 1936 году он отправился куда глаза глядят: на Таити.

Там он и скончался 9 июня 1948 года. На его могиле на Таити – православный крест: своё российское подданство и верность Родине он сохранил до самой смерти.

Впрочем, до того, как скончаться, генерал провёл ещё одну войну: Вторую мировую. И весь клан Леонтьевых тогда никаких сомнений не испытывал: все они выступили на стороне не Виши и Германии, а именно Сражающейся Франции – пусть даже по итогам Второй мировой Французская Полинезия и стала совсем другой.

Но так ведь именно Леонтьеффы такой её во многом и сделали!

Другие отпрыски

В своём доме Елизавета Леонтьефф показала нам благодарности, которые отец, Максим Максимович Леонтьев, получил от президентов де Голля и Миттерана.

Хотя её отец и вырос на чужбине, оставался он человеком глубоко русским. Вот и детей он крестил – в православии.

Однако, учил французскому и английскому, но не русскому языку: чтобы, как гласит семейное предание, «у них не было контактов с коммунистами с заходивших на Таити советских кораблей». Таким образом, последний носитель русского языка в этой семье – это дочь генерала Варвара Максимовна. В 2011 году ей исполнилось 100 лет.

Ну, а внуки генерала, уже от смешанных браков, строили новую Полинезию.

Внук Александр избрался от Полинезии в парламент в Париж, где и пробил поправку к французской Конституции, по которой эта бывшая французская колония получила самоуправление. Именно Александр Леонтьефф и стал её президентом.

Его брат Борис вошёл в историю архипелага как отец-основатель новой партии «Новая звезда», которая выступала за расширение прав полинезийцев.

Отдельная страница семейного альбома посвящена спортсменам: Игорю – культуристу, ставшему восьмикратным обладателем титула «Мистер Полинезия», и Пьеру – чемпиону по прыжкам в высоту.

Борис, Игорь и Александр[173]173
  Александр Леонтьефф был президентом Таити в 1987–1991 гг. Он скоропостижно скончался после череды антикоррупционных процессов, по результатам которых он дважды оказывался за решёткой. Его брат, Борис Леонтьефф, загадочно пропал без вести во время полёта над архипелагом Туамоту.


[Закрыть] Леонтьефф

Знамениты на все Острова Россиян и внучки генерала. Татьяна – первая в Полинезии женщина-авиадиспетчер. А Элизабет занимается рекламой Таити во внешнем мире и хранит семейный архив, которым я здесь и воспользовался.

Но если о русском Таити можно рассказать только теперь, то в годы Второй мировой была у советских газет любимая французская колония.

Известия с Мартиники

По соседству с британскими колониями на Карибах были (и есть) владения французские: Гваделупа и Мартиника. А когда в июне 1940 года Париж сдался Гитлеру, французский комиссар Вест-Индии адмирал Жорж Робер был склонен выполнять приказы не сражающейся «Свободной Франции» де Голля, а маршала Петена.

Как раз в канун этих событий в сторону французских колониальных владений на Карибах выдвинулись крейсер «Жанна д’Арк» (на Гваделупу) и авианосец «Берн» с ещё одним крейсером «Эмиль Бертэн» (на Мартинику). При этом на борту авианосца было 100 новых самолётов, которые теперь могли попасть в руки немцев. Иными словами, эти курортные острова вдруг оказались в центре большой политики.

Длилась эта история довольно долго. Прошло три года, а проблема оставалась актуальной. 15 апреля 1943 года к теме Мартиники обратилась уже и «Правда»:

«Хлеб выпекается из соломы и опилков, к которым примешивается немного муки. Населению запрещают слушать английские и американские радиопередачи».

Очень скоро после этого к теме Мартиники в Москве обратилась и газета «Известия». 6 мая 1943 года она напечатала такое сообщение:

«ПОЛОЖЕНИЕ НА ОСТРОВЕ МАРТИНИКА

Государственный секретарь США Хэлл сообщил, что получил от верховного комиссара острова Мартиника Робера ноту протеста против разрыва Соединёнными Штатами отношений с нынешними властями острова Мартиника. Хэлл заявил, что Робер продолжает подчиняться „правительству“ Виши, которое полностью находится под контролем Гитлера».

Из той же подборки в «Известиях»:

«Корреспондент газеты „Нью-Йорк тайме“ сообщает из Вашингтона, что туда прибыли с острова Мартиника для присоединения к „Сражающейся Франции“ пятнадцать французских матросов из команды крейсера „Эмиль Бертэн“. По словам матросов, большая часть населения острова, включая военных, находится в оппозиции к адмиралу Роберу».

И совсем для непонятливых: