Текст книги "Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия"

К середине VII в., когда южные славяне прочно завладели византийской землей, балканское направление их экспансии закончилось. Первое и очевидное наблюдение за его развитием состоит в том, что наши далекие предки действовали в Византии как бесцеремонные и жестокие завоеватели, для которых право сильного было единственной мерой добра и зла. Они исповедовали «гуннскую», как сказал бы Прокопий Кессарийский, идеологию завоевания, и в этом смысле ничем не отличались от большинства варваров своего времени.

В VI–VII вв. исконные земли славян между Одером, Вислой и Дунаем заметно обеднели людьми, но их массовый отток на Балканы со временем компенсировался высоким демографическим ростом. Новые поколения склавинов и антов заполнили опустевшие деревни, и славянство вновь испытало тягу к земельным завоеваниям.

Невозможно предположить, в какую сторону двинулась бы следующая волна славянской экспансии, – ведь южное направление было уже «освоено», а на севере и западе жили непомерно воинственные германцы, – если бы в ход славянской истории не вмешались два значимых обстоятельства.

Первое было связано с приходом в Центральную Европу аваров. В 565 г. они переправились на правый берег Дона, и принялись опустошать и грабить страны Восточной Европы¹⁸. Сильнее других в столкновениях с ними пострадали анты.

Византийский писатель Феофилакт Симокатта сообщает, что между 582 и 602 гг. во время войны аваров с Византией аварский каган послал военачальника Апсиха на антов и приказал ему истребить этот народ¹⁹. Был ли этот жестокий приказ выполнен полностью, не ясно. Известно только, что с конца VI – начала VII вв. упоминания об антах полностью исчезают со страниц средневековых хроник и летописей. Даже «Повесть временных лет» не знает их имени. Зато не молчит она о тяготах аварского господства.

Нестор, хотя и смутно, излагает на страницах «Повести» рассказ о жестоком отношении аваров к придунайским дулебам, над которыми они господствовали. Широко известны хрестоматийные строки летописи о том, как обры «чинили насилие женам дулебским», запрягая их в телеги вместо коней или волов²⁰. Пусть этот пример единичен, но он наглядно иллюстрирует высокую степень несвободы, в которую многие анты попали в начале VII века.

Авары серьезнейшим образом поколебали устойчивость державы антов. Многие из ее жителей были уничтожены ордами Апсиха; на других, как на дулебов, было наложено рабское ярмо. Серьезно пострадала от завоевателей антская племенная верхушка. Огромный племенной союз сжался до размеров полусвободной территории на среднем течении Днепра, находившейся в наибольшем удалении от Аварского каганата²¹. Отсюда анты могли двигаться только на восток. Западное и южное направление колонизации было для них закрыто.

Второе обстоятельство, изменившее ход древней славянской истории и подтолкнувшее славян к миграции на восток, состояло в крупных климатических изменениях, затронувших север Центральной Европы. Примерно в конце IV в. на европейском континенте началось продолжительное ухудшение климата. Пик невиданного доселе природного катаклизма пришелся на V век. В течение целого столетия славяне, обитавшие к востоку от Рейна, пережили сильнейшее похолодание²², сопровождавшееся частыми проливными дождями. Из-за ливней повысился уровень воды в реках и стоячих водоемах. Подъем грунтовых вод вызвал разрастание болот и заметное переувлажнение почвы. Сильнее всего пострадали от этого обитатели среднего течения Вислы, где рельеф местности был особенно низким. Холод и мокрая земля²³, в которой гнил урожай, не оставляли земледельцам другого выбора, кроме миграции.

Археологи установили, что в V в. средняя Висла превратилась в пустынный край без единого жителя. Нечто подобное произошло со славянами на Волыни и в районе Припяти²⁴.

Климатическая катастрофа стала тем перстом судьбы, который толкнул ободритов, лютичей и других славян венедской группы к масштабной миграции на восток. Начавшись поневоле, она длилась несколько сотен лет, то нарастая, то затихая в своем движении. Венеды неплохо подготовились к своей миссии. Судя по находкам славянских артефактов на территории Беларуси, Украины и западной части России, они обладали конницей и хорошо вооруженной пехотой. Так же как захват византийских земель доставил южным славянам новую родину на Балканах, так и уход части висло-одерского населения на восток Европейской равнины дал возможность появиться на новой земле восточному славянству. Вопрос только в том, как и на каких условиях венеды, склавины и анты, бежавшие от капризов природы и аварских сабель, получили территорию для своего зарождения?

Глава II
О чем молчат исторические карты

Если внимательно вглядеться в исторические карты Восточной Европы V–VIII вв., по которым наши дети учатся в школе, можно подумать, что Восточно-Европейская равнина была свободна от населения до того самого момента, пока на ее землю не ступила нога первого славянского переселенца. Думаю, славян устроил бы такой сценарий не меньше, чем школьников. Но, к величайшему сожалению для наших предков, вся Восточная Европа была полностью заселена.

На всем пространстве от Одера до Уральских гор не имелось и клочка свободного места, где они смогли бы приткнуться со своим скарбом и завести производящее хозяйство.

Почему составители школьных атласов не желают признавать очевидного? Они уверенно рисуют в Балтии предков современных литовцев и латышей: ятвягов, аукштайтов, жемайтов, куршей, земголу и латгалу. Рядом показывают места обитания ливов и эстов, води, ижоры, корелы и веси. Двигая пальцем по бумажному листу с запада на восток, даже на ученической карте можно увидеть, что Поволжье и Приуралье испокон века заселяли чудь, удмурты, мари, чуваши, мордва и голядь. И только в ареале будущего расселения восточных славян карты упорно рисуют нам пустые девственные леса и голубые прожилки рек. Исторические карты «массового потребления» как бы говорят: посмотрите, наши предки никого не обижали, они пришли на свободную землю, дружески поделили ее между собой и занялись мирным созидательным трудом на благо будущих поколений.

Такая картина территориального заселения очень удобна для насаждения мифа об исключительно мирном характере славянской колонизации Восточно-Европейской равнины.

Было бы несправедливо полностью отказывать славянам в использовании «бесконфликтных» методов инвазии, то есть вторжения в чужое пространство. Подобные случаи могли иметь место с одной обязательной оговоркой – в VII и VIII вв. наши предки шли на восток не кланяться и не просить места на чужой земле. За свою историю они получили богатый опыт территориальных завоеваний и научились повелевать другими народами. Война и мечи помогли южным славянам захватить для себя балканскую часть Византии; эти же инструменты насилия должны были помочь восточным славянам овладеть Русской равниной. «Договариваться» с уцелевшими туземцами славяне будут потом, когда захватят их земли и утвердятся во власти.

Так что, отбросив стыдливую скромность, присущую русскому самосознанию, следует признать, что появление славян на Восточно-Европейской равнине сопровождалось массовым истреблением и длительными войнами с коренным населением.

Так кто же были те люди, что жили в бассейнах Двины, Днепра, истоков Оки и Верхней Волги в тот момент, когда первые славянские отряды готовились вступить с ними в территориальные войны? С кем пришлось встретиться пионерам восточнославянской колонизации на просторах необъятной «русской» равнины? Какую судьбу пришлось пережить этим людям, и что с ними в итоге сталось?

Основная часть народов, о которых идет речь, принадлежала к балтской языковой группе. В науке их принято называть восточными балтами. Бесспорно, что плотность их населения не была запредельно высокой. Немалая часть балтских земель пустовала, и их единственными обитателями были звери, птицы да вольный ветер, гулявший в древесных кронах, – примерно так, как представляется это современным школьным картографам. Балтов эти просторы не интересовали. Но вот что любопытно, славяне тоже не проявляли к ним особого интереса!

Здесь я обязан напомнить читателю, что большая часть земной поверхности на протяжении многих тысяч лет была непригодна для жизни человека. Да и людей было не так много, чтобы освоить гигантские просторы дремучих лесов и непроходимых болот. Древним народам приходилось предпринимать титанические усилия, чтобы расчистить небольшие площадки от дикого леса и обустроить на них подобие цивилизации. На это уходили долгие годы, и все равно лес господствовал и оставался враждебным миром для средневековых земледельцев. В лес приходили для охоты, но жить в нем категорически отказывались.

И еще один важный момент – люди древности селились около рек и озер, а безводные участки суши старались обходить стороной. По этой причине славянских переселенцев гораздо больше интересовали возвышенности, где не было болот, плодородные долины и берега судоходных рек или озер, то есть те наиболее удобные участки, оазисы, давно заселенные балтами и составлявшие их главное достояние.

От восточных балтов той поры до нас не дошло ни устных преданий, ни тем более письменных документов. Даже имена этих народов нам за редким исключением неизвестны. Косвенно этот факт указывает на жесткую конфронтацию между пришлыми славянами и туземцами, развернувшуюся в VII–VIII вв. на огромной территории современной Беларуси и России.

Чтобы рассказ о судьбе восточных балтов был максимально достоверен, предлагаю обратиться за помощью к археологам.

Представители этой почтенной науки утверждают, что на территории России и Беларуси до прихода славян обитали три племенные группировки восточных балтов: тушемлинско-банцеровская, колочинская и мощинская. Народы тушемлинско-банцеровской культуры жили в Минской, Могилевской, Витебской и Смоленской областях. Колочинская культура занимала Гомельскую, Брянскую и Курскую области. Представители мощинской культуры населяли Орловскую, Тульскую и Калужскую области, а также западную часть Подмосковья²⁵.

Как видим, основные районы будущей Киевской Руси за два века до ее возникновения были родиной совсем другого народа. Славяне пришли в эти края как мигранты и поселились в них без вида на жительство.

В середине 1950-х гг. археологическая экспедиция, копавшая в верховьях Днепра территорию тушемлинских балтов, сделала сенсационное открытие. В культурном слое VI–VII вв. археологи обнаружили многочисленные укрепления, полностью погибшие в огне страшных пожаров²⁶. Позже стало ясно, что кроме городищ огонь также уничтожил земледельческие поселки балтов. Открытие произвело в научных кругах эффект разорвавшейся бомбы, ведь даже археологи не предполагали ничего подобного. Но сюрпризы на этом не завершились.

Дальнейшие исследования показали, что в конце VII–VIII вв. восточные балты подверглись еще одной атаке с запада. В этот период они повсеместно возводили крепости-убежища, которые к концу IX в. были полностью уничтожены²⁷. Надеюсь, нет необходимости подсказывать имя людей, которые методично сжигали материальную культуру восточных балтов три века подряд. Увы, ими были братья-славяне, наши далекие предки, которых мы так любим за их неистребимый гуманизм.

На протяжении VI–VIII вв. славяне поставили под свой контроль территорию от Литвы на севере до среднего течения Днепра на юге²⁸. В IX в. никаких балтов здесь уже не было в помине: кругом стояли славянские поселки и города. За какие-то три сотни лет под давлением славянской колонизации целые народы исчезли с лица земли. А ведь в культурном отношении они мало отличались от завоевателей²⁹.

Доминирование славян основывалась не на высоком уровне труда и общения, притягательном для других культур. Они победили своих нечаянных врагов численностью и военизированной структурой, при которой каждая семья сочетала пашенный труд с военным ремеслом. Территория, занятая балтами, постепенно сузилась до крошечных размеров. Но и эти разрозненные островки исчезли к началу XII века.

Если бы славяне полностью истребили восточных балтов, то вошли бы в историю как самые кровожадные злодеи в мире. Но, к счастью, они не претендовали на это звание. Часть балтского населения, успевшая спрятаться в глухих местах, избежала физической смерти и годы спустя влилась в славянский социум в качестве рабов или зависимых данников. Изредка славяне образовывали с балтами смешанные поселения³⁰, но в них всегда господствовал славянский этнический элемент.

Славяне отняли у балтов их историю, лишили языка и стерли с лица земли как самостоятельный народ, способный участвовать в историческом процессе. Никто и никогда больше не слышал об этих людях, за исключением единственного племени, местом обитания которого, по злой иронии судьбы, была территория будущего Московского княжества.

Хроники сохранили для нас единственный пример длительной борьбы восточных балтов за их этническую и территориальную идентичность. Героический народ голядь, оказавший сопротивление славянам, занимал обширные районы в бассейне верхней Оки, заселяя, в том числе, современное Подмосковье³¹.

Из славян первыми на Оке около VIII в. появились вятичи. В ходе острых столкновений они постепенно начали выдавливать голядь с насиженных мест. В IX–X вв. вятичи последовательно заселили большие участки окского побережья и захватили устья крупнейших притоков Оки, ранее принадлежавших голяди. Балты вынуждены были отступать в самые неудобные для жизни районы.

В ХI и ХII вв., действуя на окраине чужой земли, славяне в основном старались использовать малоконфликтные способы инвазии³². Обстановка круто изменилась, когда их поселения приблизились к столице «мощинского царства», располагавшегося в бассейне Москва-реки.

При колонизации Западного Подмосковья и части смоленских земель, также принадлежавших голяди, мирные методы проникновения были полностью отброшены. Свою исконную территорию, центр своего государства и его последний оплот балтам пришлось оборонять с величайшим мужеством. Между ними и вятичами завязались длительные кровопролитные войны. К сожалению, источники сохранили для нас лишь несколько эпизодов этой мрачной эпопеи.

Так, известно, что в 1058 г. князь Изяслав Ярославич ходил на войну против голяди в Смоленскую волость и одержал над ними победу³³. Почти через девяносто лет (в 1147 г.) черниговский князь Святослав Ольгович по повелению Юрия Долгорукого снова воевал Смоленскую волость и захватил земли в бассейне реки Протвы, заселенные все той же голядью³⁴. Еще через сто лет в 1248 г. Михаил Ярославич московский «убьенъ бысть от Литвы на Поротве»³⁵. То есть был убит там, где как раз и держала оборону осажденная со всех сторон голядь, ошибочно поименованная летописцем «Литвой».

С годами интенсивность славянских нападений не снижалась, и в этом же 1248 г. другой московский князь – Михаил Хоробрит – ходил воевать балтов на Протве и также погиб там в бою с местным ополчением³⁶. Лишь в XV в., когда московские князья сменили тактику и стали окружать свою столицу городами и вотчинами, голядь просто растворилась в толчее народов, стекавшихся со всех краев и весей в Москву, и была ассимилирована москвичами³⁷.

Пример балтоязычной голяди – показатель того, как славяне прибирали к рукам Восточно-Европейскую равнину. Используя мирное давление, где и когда это было возможно, они постепенно подбирались к основным очагам сопротивления и уже после этого включали механизм военного захвата. Длительность и итоги войны с московской голядью также свидетельствуют о том, что славяне не испытывали большого интереса к сосуществованию с другими народами. В своей массе они были простыми земледельцами и думали о собственном выживании гораздо больше, чем о свободах и правах соседей-инородцев. Им были нужны земли, а не соседи. Их стратегическая цель состояла в захвате всей территории Восточно-Европейской равнины и превращении ее в нескончаемый источник пахотных земель. К VIII–IX вв. эта грандиозная задача была частично реализована.

Глава III
Загадочная страна «Валинана» и ее исчезновение

После того, как мною был обрисован общий контур начала славянской колонизации Восточно-Европейской равнины, думаю, стоит более подробно рассмотреть некоторые из ее деталей. Для этого вернемся немного назад и вновь обратим свои взоры к антам.

После завоевания аварами анты оказались на положении людей второго сорта и, жестоко притесняемые, начали медленно отступать на восток, двигаясь в сторону Днепра и всего днепровского Правобережья. Их отход не был похож на паническое бегство. Несмотря на превосходство своих «гонителей» в силе, анты дважды (в 560-е гг. и в 630 г. после смерти Бояна) возвращали себе независимость.

Первая попытка была незначительной и практически не зафиксирована в источниках. Что же касается событий 630 г., то в этот раз антам удалось воспользоваться династическим кризисом, охватившим Аварский каганат, и выйти из-под его власти. Была ли обретенная ими свобода полной, неизвестно. Но анты, в любом случае, получили время на передышку.

В районе современной Волыни они создали славянскую «конфедерацию». Арабский путешественник и географ аль-Масуди называл ее Валинаной³⁸. Существует мнение, что Волынская конфедерация антов и примкнувших к ним склавинов просуществовала сто пятьдесят или даже сто восемьдесят лет. Считается, что в ее состав входили бужане, дреговичи, древляне, уличи и тиверцы, то есть те народы, которые известны по летописям как «исконное» население юго-западной части Киевской Руси³⁹.

Независимое положение Волынской конфедерации и враждебность Аварского каганата, угрожавшего Волыни с запада, заставляли славян внимательнее приглядываться к землям своих восточных соседей. Первые контакты между ними, видимо, имели торговую основу. Благодаря товарообмену волынские купцы проникали на днепровское Левобережье, изучали здешнюю обстановку, выявляли слабые места, искали союзников и готовились к захватам.

Территориальное давление Волынского союза на восточных балтов заметно возросло в период правления славянского царя Маджака. Видимо, при нем были приняты важные решения, касавшиеся частичного переселения в Заднепровье. При Маджаке не только купцы, но и военные вожди с их дружинами, разбойничьи шайки и мирные поселенцы стали регулярно пересекать Днепр и подолгу задерживаться на том берегу.

После смерти Маджака Волынская конфедерация распалась. Тем не менее переселенческое движение за Днепр уже сформировалось. Напротив, частые «раздоры между племенами», лишенными единого «порядка»⁴⁰, стали дополнительной причиной славянской миграции. Возвышение родовой знати и клановые войны антских князьков накаляли межплеменную обстановку: из-за этого славяне семьями и целыми родами уходили с правого берега Днепра на левый.

У аль-Масуди имеется ценное свидетельство, согласно которому первым князем, обособившимся после распада Волынской конфедерации, был некто Дир⁴¹, которого, как мы знаем, «Повесть временных лет» связывает с Аскольдом, а их обоих считает первыми князьями в Киеве⁴². Если арабский писатель ничего не перепутал, то мы получаем из его уст прямое указание на начало славянской колонизации западного и восточного Поднепровья под руководством Дира.

В самом конце VIII в. (в 796 г.) Аварский каганат был полностью разгромлен сыном Карла Великого Пипином Горбатым. Как ни странно, но ликвидация аварского владычества еще больше подтолкнула восточную миграцию славян. Возможно, они обрели свободу и не хотели больше сталкиваться с франками, которые, скорее всего, считали их союзниками аваров.

Уже в 803 г., как свидетельствует биограф Карла Великого Эйнхард, бывшее Аварское государство, на окраине которого жили анты, обезлюдело⁴³. Многие славяне покинули свои районы и переселились за Днепр. Стоявший на границе со степью скромный Киев был слабой защитой от кочевавших в низовьях Днепра степняков. Вот почему южное направление славянской колонизации, миновав Днепр, не задержалось в Киевщине, а повернуло на северо-восток, двигаясь ближе к дремучим лесам Чернигова, Смоленска, Мурома и Ростова.

Как только речь заходит о хазарах, многим из нас на ум приходят строки А.С. Пушкина о мести, которую учинил им князь Святослав. Но что, если хазары сыграли в жизни славян не такую уж негативную роль?

Некоторые историки убеждены, что именно хазары помогли славянам укрепиться на левом берегу Днепра. В VI–VII вв. его нижнее и среднее течение принадлежало болгарскому народу кутригуры. Эти кочевники славились большим могуществом и вели войны с хазарами. В VII в. они заметно ослабели, но все еще представляли опасность.

Хазары стремились выдавить их из Среднего Поднепровья. Для этого они наняли славянских князей и позволили славянам переправиться через Днепр. Славяне успешно закрепились на левом берегу Днепра. Часть кутригуров они уничтожили, часть покорили, а остальных выдавили на восток.

В награду за верную службу славяне получили от хазар в управление киевское Поднепровье с условием соблюдать интересы каганата и охранять его от кочевников. Хазары достигли тогда пика своего могущества, и славянам в чем-то могло импонировать положение подданных Хазарского каганата. О том, что киевские славяне были именно подданными, а не свободным населением Приднепровья, говорит тот факт, что они платили хазарам умеренную дань вплоть до прихода русов, то есть до середины IX века.

Победа над кутригурами позволила славянам расширить зону их присутствия на Среднем Днепре, и вскоре они уже расселились по всему днепровскому Левобережью⁴⁴.

Перед славянами открывались широкие возможности для колонизации земли, не имевшей на тот момент определенного хозяина и сильного защитника. Хазары благосклонно взирали на происходящее и не противились завоевательному порыву своих союзников. Из тех колонистов, которые расселились на землях кутригуров, образовался народ, именуемый в «Повести временных лет» полянами⁴⁵.

Освоение лесостепной полосы от Днепра до Дона шло без больших осложнений, так как оседлого населения здесь практически не было, а редкие кочевники славян не пугали. Впрочем, дойдя до междуречья Северского Донца и Дона, славяне проявили похвальную осторожность и обошли этот край стороной.

Причиной их бдительности стали кочевавшие в северских степях аланы, изгнанные сюда арабами в первой половине VIII века⁴⁶. Тем не менее Дон и Донец оставались в поле внимания славян, и, как только позволили обстоятельства, а случилось это ближе к IX в., они постарались завладеть землями до среднего течения Дона⁴⁷. Что же касается кутригуров, то часть из них, известная под именем северы, приняла участие в формировании славянского племенного союза северян. Вплоть до XVI в. их потомки жили в районе Путивля и Рыльска, называли себя севрюки-сервы и выделялись из остального населения одеждой и говором. От имени этого народа унаследовала свое название река Северский Донец⁴⁸.