Текст книги "Военная разведка англосаксов: история и современность"

Сбор. Информация о признаках проведения средне– и долгосрочных инновационных преобразований, особенно в военно-технической области, не всегда может быть получена с помощью процессов и методов сбора информации, применявшихся в последние десятилетия. Например, указывает Фицсаймондс, при проведении долгосрочных инновационных изменений исследуемые признаки могут быть не обнаружены техническими средствами вплоть до того момента, когда инновационные преобразования уже будут завершены, а соответствующие доктрины (концепции) приняты. Кроме того, технические средства разведки могут быть не ориентированы на поиск нужных разведпризнаков, если они не относятся напрямую к военной сфере.

Фицсаймондс далее развивает мысль о том, что, возможно, наступило время, когда необходимо вернуться к почти забытому опыту разведдеятельности и применить его в новых условиях. Так, например, он обращается к межвоенному (1918–1939) периоду, когда основная информация, представлявшая интерес для командования вооруженных сил передовых в военном отношении государств, добывалась легальным путем, в том числе за счет работы с открытыми источниками, деятельности официальных военных представителей (сотрудников атташатов, военных советников и специалистов), откомандированных за рубеж, вступавших в контакт со своими коллегами, непосредственного общения с членами интересующих центр научных и промышленных кругов, присутствия на учениях, выставках вооружений, в ходе инспекций, личного наблюдения и т. п. Хорошо образованные и предварительно качественно подготовленные офицеры вновь могут стать наиболее ценными источниками информации при определении средне– и долгосрочных перспектив развития возможностей противника. В частности, такой своеобразный «метод погружения в прошлое» активно поддержал другой американский авторитет в области истории разведки Эрнест Мэй, в одном из своих исследований назвавший этот метод «назад в будущее» [11, р. 36].

Анализ. На данном этапе акценты в работе также следует сделать иначе, нежели было принято до этого. Так, Фицсаймондс заостряет внимание на том, что аналитики должны использовать собранные данные, чтобы понять намерения оппонента-противника, поставив себя на его место. Для этого необходимо полное погружение в его менталитет, культуру, понимание предпочитаемых им цивилизационных ценностей, осознаваемых им ресурсных ограничений и преимуществ, угроз его интересам. Аналитикам следует учиться оценивать обстановку с позиций противника, изучать новые технологии через призму их влияния на оперативное искусство, тактику и организацию вооруженных сил противника. В данном случае необходим нелинейный реалистичный анализ для разработки сценариев развития обстановки и моделей поведения противника, кардинального изменения правил и методик проведения игр и симуляций.

Доведение информации. В настоящее время явно недостаточно того, чтобы ценная информация просто добывалась; она должна непрерывно доводиться до лиц, принимающих решения, и постоянно использоваться в повседневной деятельности. Причем в круг лиц, которые должны обеспечиваться прорывной информацией, должны входить не только те, кто принимает решения на высшем уровне, но и те, от кого зависит и будет зависеть в будущем решение вопросов об инновационных преобразованиях в вооруженных силах, разработках и поставок в войска самой современной техники. Поскольку в текущий момент неизвестно, на кого в перспективе ляжет ответственность за такие решения, следует по возможности расширить доступ к полученной ценной информации для самых широких слоев прежде всего офицерского корпуса, включая и младших офицеров, которым в будущем придется возглавить военную организацию страны. С этой целью необходимо уже сегодня разработать и внедрить в практику новые и творческие способы доведения и обмена информацией.

Из приведенного выше анализа вариантов циклов информационной работы, рассматриваемых американскими и британскими специалистами как наиболее отвечающие реалиям функционирующей военной разведки, просматривается явная тенденция к их упорядочиванию и сокращению процесса (цикла) до трех этапов. В этом явно просматривается общая склонность американо-британского военного разведывательного истеблишмента к прагматизму и стремлению соответствовать духу и букве нынешней так называемой революции в информационной сфере, объективно свертывающей процессы с добыванием, обработкой и доведением информации до относительно ограниченного количества операций.

Применение же машинных методов информационного и лингвистического обеспечения, вычислительных форм и способов извлечения информации, построения знаний по представляющим разведывательный интерес предметным областям, автоматизированная подготовка принятия решения высшим военно-политическим руководством рассматривается руководством разведывательных органов США в качестве приоритетных направлений развития информационно-аналитической деятельности.

4.4. Особенности информационной работы на оперативно-тактическом уровне

Изложенные в предыдущих разделах нюансы информационной работы военной разведки в принципе, как полагают американские и британские специалисты, относятся в равной степени к аналитической деятельности в интересах «всех звеньев потребителей ее информации: стратегического, оперативного и тактического» [5, р. 508]. Вместе с тем целый ряд экспертов в области разведки, не отвергая тезис об идентичности «интеллектуального процесса на всех уровнях разведки», склонны акцентировать внимание на нюансах информационной работы именно оперативной и тактической разведок, как в наиболее яркой форме олицетворяющих войсковую разведку как таковую. Например, британский ветеран разведки Джон Киган в этой связи подчеркивает, что на оперативно-тактическом уровне существенное влияние на аналитический процесс оказывают факторы нехватки времени и исключительно высокой интенсивности боевых действий в относительно короткие периоды их ведения [10, р. 335]. Помимо этого, уже в рамках информационной работы разведки на оперативно-тактическом уровне имеют место ее особенности исходя из так называемой видовой принадлежности. Так, американский эксперт Джонатан Хаус указывает на то, что на данном уровне требования командиров частей и подразделений ВВС и ВМС к развединформации могут отличаться от аналогичных требований, исходящих от сухопутных командиров, но, по большому счету, будут совпадать в плане интереса к силам и намерениям противостоящего противника, метеоусловиям и т. п. Большим минусом при этом, попутно заключает Хаус, является то, что неизбежная разница в детализации востребованной и представленной развединформации может осложнять взаимодействие разведок видов ВС [9, р. 4]. Тем не менее, если исходить из общих принципов информационной работы военной разведки применительно к оперативно-тактическому уровню, как полагают американские и британские специалисты, есть основание представить ее особенности в следующем виде.

Прежде всего следует опираться на положение о том, что оперативно-тактическая разведка сфокусирована на планировании и проведении операций и конкретных боевых действий. В боевых условиях командир должен иметь ясное понимание намерений противника и условий формирующейся обстановки. Задачей разведки на данном уровне является сбор ключевой информации оперативно-тактическими средствами наземной, морской и авиаразведки, агентурной и технической разведки (радиоэлектронной и видовой), путем опроса и допроса военнопленных, а также на основе данных, полученных от аппаратуры сопровождения целей, ночного видения и др. Оперативно-тактическая разведка занимается вопросами сбора, анализа и эффективного доведения информации по всей системе управления войсками.

В специальном разделе упомянутой энциклопедии «Брассей», подготовленном специалистом войсковой разведки Юзэлом Энтом, однозначно подчеркивается, что некоторое различие задач стратегической, оперативной и тактической разведок ни в коем случае не мешает их пересечению и, соответственно, дополнению друг друга [5, р. 521]. Например, средства, используемые прежде всего в стратегических и оперативных целях, могут применяться в решении тактических задач: карты и схемы местности, сводки метеоусловий, справки о климате, культурных и иных особенностях населения противостоящей стороны и т. п. Это, в частности, характерно для конфликтов небольшого масштаба, которые мотивируются и ограничиваются сложностями политических расчетов и конъюнктурных соображений. При всем этом эксперты подчеркивают тот немаловажный факт, что на всех уровнях разведки имеет место интенсивный взаимный обмен развединформацией.

Опыт военных действий в многочисленных вооруженных конфликтах последних десятилетий демонстрирует однозначную тенденцию их усложнения с точки зрения обретения межвидового или, по американо-британской терминологии, объединенного характера. Поэтому командир обязан отслеживать наземную, воздушную и морскую обстановку одновременно. Например, командир морского формирования должен учитывать морской и воздушный аспекты боевых действий, а сухопутный командир – как наземный, так и воздушный, а в случае действий в прибрежной полосе и морской аспект.

В уставах и наставлениях сухопутных войск США зона боевых действий с точки зрения оперативно-тактической разведки подразделяется на три условные зоны (подзоны) (рис. 4.3.).

Рис. 4.3. Условные зоны противоборства

Первая зона – это часть района, которая, в свою очередь, является частью полосы военных действий. Вторая зона – зона боевого воздействия, являющаяся географической областью, в которой командир непосредственно влияет на ход военных действий путем маневра войсками и огнем. Третья зона – зона потенциальной угрозы, включающая в том числе территорию противника, ограниченную рубежами выполнения своими войсками ближайшей и последующей задач. Эта схема, считают американские специалисты, условная: размеры и конфигурация зон могут изменяться в зависимости от размеров конкретного формирования (подразделение, часть, соединение), характера его действий и других факторов. Неизменной остается информация, предоставляемая оперативно-тактической разведкой своему командиру по следующим категориям:

− группировка противостоящего противника: принадлежность, численность, структура, дислокация, состав, вооружение;

− тактико-технические характеристики вооружения и военной техники противостоящего противника;

− информация об объектах (целях) поражения: обнаружение, опознавание, места расположения с точностью, достаточной для эффективного применения средств поражения;

− местность и погодные условия: анализ рельефа местности с учетом воздействия на него текущих и перспективных погодных условий, а также деформации в результате боевого воздействия.

Данная информация есть не что иное, как разведобеспечение боевых действий. В энциклопедии «Брассей» подчеркивается, что в вооруженных силах различных государств мира, исходя из исторических и иных традиций, применяются свои наработки для осуществления данного процесса. Таким образом, разведывательное обеспечение на оперативно-тактическом уровне – это постоянный и системный процесс изучения противника, погодных условий и рельефа местности в определенном географическом районе [5, р. 524]. Данное обеспечение боевых действий основано на графических изображениях, таких, например, как оформленные комментариями военно-топографические карты, снабженные координатной сеткой фотокарты, микропленки и т. п. Все эти документы в настоящее время выводятся на экраны компьютеров. Качественный анализ района (зон) проведения боевых действий и соответствующие оценки не заменяют указанные документы, но дополняют по мере возможностей.

Таким образом, в соответствии со спецификой американских подходов к разведобеспечению военных действий на оперативно-тактическом уровне информационная работа разведорганов включает пять последовательных этапов: оценка района ведения боевых действий (операции), анализ местности, погодных условий, оценка потенциала противника, анализ его планов и намерений (анализ доктрины).

Этап 1. Оценка зон. Главной целью работы на этом этапе является сбор сведений о противнике, рельефе (особенностях) местности и погодных условиях в зонах боевых действий и боевого воздействия, а также в зоне потенциальной угрозы.

Этап 2. Анализ местности. На данном этапе местность конкретно рассматривается с точки зрения ее удобства для ведения боевых действий, а также ее влияния на маневр своих сил и сил противника, их возможности по ведению огня и взаимодействию.

Этап 3. Анализ погоды. Поскольку погода оказывает существенное (иногда решающее) влияние на реализацию возможностей своих сил и сил противника, данному анализу должно уделяться самое серьезное внимание, результаты которого представляют командованию в виде матрицы. Следует понимать, что погода и местность в принципе неразделимы, поэтому зачастую оба этапа совмещают.

Этап 4. Оценка противника. Работа на данном этапе заключается в детальном изучении войск (сил) противника, их состава, структуры, тактических приемов, форм и способов действий. Суть данной оценки заключается в заблаговременном определении возможностей противника и его действий, исходя из установок вышестоящего командования и отрабатываемых им задач в ходе учений. И на данном этапе результаты целесообразно представлять в виде матрицы. В энциклопедии «Брассей» подчеркивается, что практика применения матриц в информации СВ США распространена в штабах дивизий и выше [5, р. 528].

Этап 5. Анализ доктрины («узаконенных» действий) противника. Реально это выглядит как оценка реальных и потенциальных угроз. Обобщение данных о характере этих угроз выполняется путем поочередной разработки шаблонов, характеризующих обстановку и происходящие события. В связи с тем, что один шаблон описывает позиции противника в определенный момент времени, серия таких шаблонов может пригодиться для описания характера действий противника в течение всей операции в целом. Шаблоны поддержки принятия решения – это графические комбинации разведывательных оценок и планов операций. Они разрабатываются специально для оказания помощи командирам. В принципе, их разработка не обязательна, но желательна. В конечном виде шаблон поддержки принятия решения представляет собой совокупность накладываемых друг на друга шаблонов обстановки, характера действий противника и точек (пунктов) принятия решений. На этих точках командир должен принять решение о том, как ему следует действовать дальше, чтобы наиболее эффективно повлиять на характер действий противника или изменить характер действий своих сил. К примеру, существуют такие рубежи, обозначенные точками, на которых противодействие противнику маневром, огнем или, например, радиопомехами оказывает наиболее сильное воздействие на его возможности, заставляет отказаться от задуманного.

Таким образом, информационная работа разведки на оперативно-тактическом уровне, по мнению американских специалистов, представляет собой единый системный процесс боевого обеспечения и одновременно является не чем иным, как элемент управления войсками (силами).

* * *

Обе мировые войны и многочисленные военные конфликты меньшего масштаба в первой половине – середине ХХ века с участием вооруженных сил англосаксонских государств объективно способствовали росту не только авторитета и влияния спецслужб на выработку внешнеполитического курса и непосредственное ведение военных действий в поле, но также заставили их руководство обратиться к исследованиям в области теории разведки в целом и, в качестве ее отдельного сегмента, теории военной разведки в частности. В рамках данной теории становлению и развитию концепции информационной работы с тех пор уделяется самое пристальное внимание.

Глава 5. Специфика взаимодействия военной разведки и военной контрразведки в США

5.1. Особенности понятийного аппарата

В большинстве американских военных словарей и специализированных энциклопедий/справочников дается два термина, обозначающих деятельность, направленную на противодействие разведке противника, – «контршпионаж» и «контрразведка». В принципиальном отношении различия невелики. В первом случае обозначается «деятельность, нацеленная на обнаружение, уничтожение, нейтрализацию, использование в своих интересах или предотвращение шпионской активности посредством вскрытия (определения), проникновения (вмешательства), манипуляций, обмана (введения в заблуждение) и преследования отдельных лиц, групп или организаций, осуществляющих или намеревающихся осуществить шпионскую деятельность». В свою очередь, «контрразведка» подразумевает «сбор информации и действия, направленные против шпионажа, а также другой разведывательной деятельности, саботажа, убийств или покушений на жизнь, осуществляемых иностранными организациями и иностранцами, а также противодействие международному терроризму» [8, р. 191–192]. В фундаментальном же федеральном законе «О национальной безопасности США» от 1947 года существует общий раздел «Контрразведка», под которой понимается «сбор информации и действия, предпринимаемые в целях защиты от разведывательной, подрывной, связанной с организацией покушений и другой деятельности, осуществляемой правительствами иностранных государств, органами, их представляющими, иностранными организациями и гражданами или от их имени, а также в целях защиты от международной террористической деятельности». Один из авторитетных специалистов в области истории спецслужб, американский исследователь Джонатан Хаус конкретизирует понятие «контрразведка», называя ее «оборонительной ветвью разведки, прикладывающей усилия с целью защиты от сбора разведкой противника необходимой информации». По его мнению, допустим и термин «обратная разведка», чтобы отделить ее от «прямой разведки», направленной исключительно на противника. И далее уточняет: «Контрразведка – это не просто „поимка шпионов“ в атмосфере фальшивых паспортов, переодевания и применения оружия… Офицеры контрразведки крайне полезны и в войсках на поле боя, поскольку осуществляют весьма необходимую рутинную работу в своих воинских формированиях для предотвращения утечки полезной для врага информации» [11, р. 5]. Широко известный в первой трети XX века британский теоретик спецслужб Р. Роуан сформулировал краткое, но весьма емкое определение такого рода деятельности: «Контрразведка является самой искусной формой разведки: это – наблюдение за самими разведчиками» [4, с. 42]. Официально, согласно исполнительному указу № 12333 «Разведывательная деятельность Соединенных Штатов» (1981), под контрразведкой понимается деятельность, предпринимаемая для идентификации, оценки, нейтрализации и использования в своих интересах враждебных действий иностранных разведывательных служб и террористических организаций, а также информация, собранная в этих целях.

В англосаксонских государствах, прежде всего в Великобритании и Соединенных Штатах, за долгие годы контрразведывательной деятельности сформировалось так называемое контрразведывательное сообщество, представляющее собой совокупность соответствующих органов и подразделений, находящихся в государственных структурах, действующих под эгидой правительства, и являющееся составной частью официального Разведывательного сообщества страны. В США, например, практически все члены Разведсообщества решают контрразведывательные задачи и имеют в своем составе контрразведывательные подразделения. Военное ведомство США также имеет контрразведывательные структуры, которые не являются статичными, постоянно претерпевают изменения в составе, характере связей, способах управления и т. д.

5.2. Становление военной контрразведки США

Весь комплекс по существу схожих по своим целям контрразведывательных мероприятий лежит в сфере ответственности одних и тех же спецслужб и организаций как в США, так и в Великобритании и союзных им государствах. Отличия имеются лишь в форме и степени подчиненности данных спецслужб и организаций в зависимости от ведомственной принадлежности, включая военные министерства и находящуюся под их контролем военную контрразведку.

В Соединенных Штатах Америки существует мнение, нашедшее отражение во взглядах некоторых специалистов и, соответственно, в справочной литературе, касательно того, что американская военная контрразведка в относительно обособленном и соответствующем критериям сегодняшнего дня виде появилась в годы Второй мировой войны: по одним источникам, в конце 1941 [12, р. А-6], по другим – в начале 1942 года [18]. В определенной степени в том, что американская контрразведка оформилась именно в этот период, есть доля истины, поскольку на рубеже 1941–1942 годов было принято решение о реорганизации созданного еще в годы Первой мировой войны так называемого Корпуса разведывательной полиции (с контрразведывательными функциями – КРП) в полноценный Контрразведывательный корпус (КК).

Однако, если быть более точным, следует вспомнить о том, что контрразведка является неизменным и сопутствующим элементом разведки и сформировалась практически одновременно с ней. Если обратиться к военной истории США, то есть все основания утверждать, что военная контрразведка этого государства появилась одновременно с разведслужбой борцов за независимость – поселенцев британских колоний в Северной Америке в ходе революционной освободительной войны этих колоний против имперского Альбиона в 1776–1783 годы. Именно в этот период повстанцы столкнулись с необходимостью каким-либо образом противостоять британской агентуре, стремившейся не только выявлять места сосредоточения отрядов бунтовщиков, но и всячески дезорганизовать их экономические связи и вообще превратить в руины элементы хозяйственной инфраструктуры повстанцев. Гражданам вновь зарождавшегося североамериканского государства пришлось серьезно заняться организацией контрразведывательной, в том числе «антитеррористической» деятельности. Для этого, как и в любой другой стране в те далекие годы, было решено совместить, казалось бы, противоположные функции – разведывательные и контрразведывательные – и объединить их под одной крышей, сформировав единую, формально обозначенную как «разведывательная», службу. В принципе, в этом нет ничего удивительного, поскольку по меркам того времени считался абсолютно правомерным тот факт, что методы, формы и средства работы в обоих направлениях практически идентичны. Выглядит парадоксальным с точки зрения европейской военной истории, но вполне типичным для истории американской и тот факт, что после окончания Войны за независимость и очередного столкновения с Британией в 1812–1814 годах (Вторая война за независимость) военная контрразведка США (как, впрочем, и военная разведка) приказала долго жить, а попросту была упразднена «за ненадобностью».

После же обострения внутриполитической ситуации в США, переросшего в Гражданскую войну (1861–1865) между северными и южными штатами единого государства (Война между Севером и Югом), руководство северян было вынуждено организовать борьбу с многочисленными диверсантами и шпионами конфедератов (южан), активно включившихся в работу по дестабилизации хозяйственной жизни на территории противника и добыванию информации о военном потенциале северян. Существенную помощь северянам в организации контрразведывательной службы оказал к тому времени уже получивший широкую известность детектив Аллан Пинкертон, который, пользуясь фактом личной дружбы с американским президентом Авраамом Линкольном, довольно быстро обеспечил привлечение к данной специфической работе агентов из своего частного детективного бюро [5].

По рекомендации генерала Уинфилда Скотта военный министр Эдвин Стэнтон назначил хорошо зарекомендовавшего себя как опытного разведчика Лафайетта Бейкера начальником Национальной детективной полиции, находившейся в автономном подчинении Разведывательной службы Союза (северных штатов) (РСС), с присвоением ему звания капитана [15]. На этой должности Бейкер развил бурную деятельность, создав, по словам исследователя спецслужб американского специалиста Майкла Сулика, «атмосферу всеобщей подозрительности и, по сути, террора на подконтрольной северянам территории». Агенты Бейкера задерживали и арестовывали сотни людей по подозрению в шпионаже, среди которых, правда, лишь единицы были на службе разведки южан [3, р. 4]. Однако своего контрразведка северян добилась: активность шпионской и диверсионной деятельности в подконтрольных северянам районах резко пошла на убыль. За заслуги в деле обеспечения внутренней безопасности государства президент США Авраам Линкольн в конце Гражданской войны присвоил Бейкеру звание полковника. Тем не менее парадоксальная ситуация с военной разведкой и контрразведкой США, уже имевшая место после обеих войн за независимость, повторилась вновь: обе службы опять стали влачить жалкое существование, не рассматриваясь военно-политическим истеблишментом страны в качестве актуальных.

После окончания Гражданской войны и вплоть до начала XX века Вашингтону не было дела до развития вооруженных сил, и, соответственно, военно-политический истеблишмент страны мало волновали проблемы обеспечивающих ВС структур – разведки и контрразведки. Руководство США было целиком поглощено восстановлением разрушенного войной хозяйства и проблемами интеграции южных штатов в фактически вновь организованное федеральное государство. Существенно сокращенные вооруженные силы и недостаточно боеспособная национальная гвардия в этот период задействовались лишь для выполнения карательных функций по подавлению индейских восстаний и периодически возникавших трений с южным соседом – Мексикой вокруг проблемы включения/невключения в состав США новых территорий. Решениями Конгресса значительно урезанная и слабо финансируемая Секретная (разведывательная) служба (СС), приобретшая опыт разведывательной и контрразведывательной работы в ходе Гражданской войны, была подчинена министерству финансов, без какой-либо привязки к военному ведомству. Ее функции в тот период были ограничены борьбой с финансовыми преступлениями, контрабандой, торговлей наркотиками и т. п. [18].

Однако с начала 80-х годов XIX века Вашингтон отошел от почти ставшего традиционным изоляционистского внешнеполитического курса и стал активно вмешиваться в борьбу за передел территориальных владений вне своих государственных границ. До поры до времени военные акции США ограничивались лишь Западным полушарием (доктрина Монро) и, на рубеже XIX–XX веков, отъемом у Испании ее владений в Тихоокеанской зоне (Филиппины), а также отправкой незначительного континента войск в Китай для участия в подавлении Боксерского восстания. Для этих акций, посчитали в Вашингтоне, нет смысла иметь мощную, с разветвленным аппаратом и агентурой на местах, военную разведку и тем более контрразведку. Вместе с тем разведывательное обеспечение военных акций имело место, но лишь силами тех контингентов американских войск, которые участвовали в данных акциях.

Во время Испано-американской войны (1898) и в период напряженности в отношениях с Японией (1907) руководство американских ВС предприняло первые попытки по привлечению сотрудников Секретной (разведывательной) службы к расследованию случаев шпионажа в пользу противника. На Филиппинах в ходе подавления неоднократно вспыхивавших восстаний командование развернутого на островах американского контингента войск уже собственными силами организовывало систему мер по контрразведывательной работе и борьбе с диверсантами [18].

1908 год в истории спецслужб США считается эпохальным – было создано специальное Бюро расследований (БР) (прообраз ныне широко известного Федерального бюро расследований – ФБР). Однако эта служба, главной заботой которой, в соответствии с утвержденным положением, значилось «наблюдение за выполнением государственных законов об охране имущества», но также и решение вопросов по борьбе со шпионажем и диверсиями, в силу тех или иных причин не смогла в тот период организовать системную и полноценную контрразведывательную работу и лишь периодически, по специальным запросам военного и морского министерств, привлекалась к расследованиям в данной области. Об ограниченности возможностей вновь организованной службы говорит и такой факт: в случае необходимости задержания подозрительных лиц агентам БР приходилось обращаться за помощью к местным полицейским властям. Вместе с тем, как утверждают американские исследователи, именно с 1908 года контрразведывательная работа в США в целом «обрела серьезную основу» и импульс для дальнейшего развития [3, с. 46–47].

К концу первой декады XX века все более четко вырисовывались контуры двух противоборствующих коалиций европейских государств, которые уже летом 1914 года вступили в военные действия, беспрецедентные по охвату территорий, а затем и численности втянутых в Великую войну государств. США до определенного момента следуя превалировавшему в среде правивших в стране кругов так называемому изоляционистскому внешнеполитическому курсу, официально придерживались политики нейтралитета. Однако Великобритания, игравшая первую скрипку в одной из европейских коалиций – Антанте, предпринимала значительные усилия, чтобы втянуть родственную англосаксонскую страну в войну с тем, чтобы воспользоваться в своих интересах не только безграничными финансово-материальными ресурсами CША, но и в конечном счете добиться от Вашингтона прямого участия на ее стороне в развернувшихся на Европейском континенте кровопролитных сражениях. Следует признать, что военно-политическое руководство Германии, возглавлявшей коалицию противников Антанты, проявило явно недостаточное умение и гибкость, по сути, не без «помощи» британцев спровоцировав участие США в войне против Берлина и его союзников.

Помимо многочисленных провокационных попыток Германии прервать военно-экономические связи Вашингтона прежде всего с Лондоном, выражавшихся в атаках и даже уничтожении гражданских американских судов, грубых попыток натравливания южноамериканцев на своего могущественного северного соседа и т. п., германцы практически с началом войны значительно активизировали диверсионную, но также и пропагандистскую деятельность на территории США, сначала главным образом в районах расселения немецких переселенцев из Европы, а затем и среди сочувствующих Германии других слоев белого (в основном испаноговорящего) и цветного населения страны. Серьезную озабоченность официального Вашингтона вызывала активность сотрудников военного и военно-морского атташатов при посольстве Германии в Вашингтоне, возглавлявшихся соответственно Францем фон Папеном (кстати, впоследствии крупным деятелем нацистского руководства) и Бой-Эдом. В их задачи, помимо всего прочего, входило провоцирование конфликта между Мексикой и США с тем, чтобы отвлечь внимание Вашингтона от событий в Европе. После начала военных действий на Европейском театре войны фон Папен замкнул на себя руководство германской агентуры в США. В частности, он лично организовал с помощью своих агентов, большей частью матросов германских судов, задержанных в американских портах, массовое вредительство на военных предприятиях. В конце концов еще до разрыва дипломатических отношений между двумя странами германский военный атташе был выдворен из США. Однако акции саботажа на американских промышленных объектах продолжались. Так, немецкими агентами в январе 1917 года была совершена крупная диверсия по уничтожению завода боеприпасов в Кингсленде (шт. Нью-Джерси), в результате чего погибло 17 рабочих, а ущерб в общем был оценен в 4 млн долларов США [10, р. 34].