Текст книги "Военная разведка англосаксов: история и современность"

^{Работа в тихоокеанской зоне}

На Тихоокеанском театре войны, где сразу после нападения японцев на базу ВМС США Перл-Харбор в декабре 1941 года было создано две стратегические группировки войск, деятельность американских военных разведывательной и контрразведывательной служб в принципиальном плане не отличалась от выполняемых их коллегами задач на Европейском театре войны. В соответствии с исторически сложившейся в США моделью децентрализованного руководства военной деятельностью разведывательные и контрразведывательные органы (управления и отделы) штабов стратегических группировок, возглавляемых соответственно адмиралом Ч. Нимицем и генералом Д. Макартуром, были самостоятельны в организации и осуществлении своей деятельности. Центральные органы в Вашингтоне лишь формально курировали работу подчиненных служб на местах и по мере возможностей оказывали им содействие, главным образом командированием специалистов и обеспечением необходимой информацией.

Провал американской разведки и контрразведки, выразившийся в недоведении до командования имевшейся разрозненной информации о планировавшейся японцами агрессии, вызвал оперативную реакцию со стороны руководства, повлекшую за собой практически полную смену руководящего состава военной разведки и контрразведки на данном театре войны, техническому переоснащению и существенному усилению кадрами соответствующих спецслужб.

Рутинная контрразведывательная работа по обеспечению действий военно-морских и наземных группировок американских войск в обеих частях театра войны по мере роста военного потенциала США в регионе и обретения боевого опыта стала менять свою направленность. Освобождение захваченных японцами в начале войны территорий, пленение и интернирование значительных масс военнослужащих противника и подозреваемых в сотрудничестве с оккупантами местных жителей создавали для американских контрразведывательных органов те же проблемы, что и при освобождении стран Западной Европы. Однако установленный японцами на оккупированных ими территориях чрезвычайно жесткий репрессивный режим после их освобождения создавал для контрразведки проблемы в том отношении, что местное население отказывалось идти на контакты с освободителями из опасений возвращения японцев и последующей мести с их стороны. Американцам приходилось в большинстве случаев самим брать бразды местного правления и постепенно выискивать в массах запуганного населения тех, на кого можно было положиться и кому можно было доверить управление территориями. При этом, само собой разумеется, основные усилия контрразведка прилагала к предотвращению диверсий и актов саботажа в тылу наступавших войск союзников.

В операции по освобождению Филиппин американцам пришлось столкнуться с той же самой в принципиальном отношении проблемой, что и в Италии, а затем во Франции. Весьма мощное партизанское движение на островах во многих случаях подчинялось руководству, ориентировавшемуся на коммунистическую идеологию и состоявшему из членов местной коммунистической партии, которая в качестве одного из положений своей программы провозгласила «отказ от проявлений американского империализма и колониализма» и, после освобождения от японцев, «строительство социалистического государства». В этой связи перед американской военной контрразведкой стояла задача по дискредитации повстанцев-коммунистов с одновременным использованием их авторитета среди населения в организации борьбы с мощной группировкой японских войск, разбросанных по многочисленным островам.

Ряд существенных побед американских ВМС и морской пехоты позволил к весне 1945 года существенно сузить сферу деятельности в значительной степени ослабленных японских вооруженных сил. Сброс в начале августа 1945 года двух ядерных бомб на Хиросиму и Нагасаки, приведший к значительным разрушениям инфраструктуры и сотням тысяч погибших и раненых среди мирного населения, продемонстрировал японским вооруженным силам и гражданам страны бесполезность дальнейшего сопротивления. Вступление в этом же месяце в войну с Японией Советского Союза и быстрый разгром японской экспедиционной Квантунской армии на территории континентального Китая ускорили военный разгром этой страны и вынудили ее руководство объявить о безоговорочной капитуляции.

К октябрю 1945 года американское командование установило полный контроль над важнейшими стратегическими пунктами Японии. Вся территория страны была поделена на оккупационные зоны, в каждой из которых назначалась своя администрация с обязательным присутствием в ней представителей американской военной контрразведки. 2 октября того же года генерал Макартур, назначенный на пост верховного командующего оккупационными войсками в Японии и осуществляющий всю полноту власти в этой стране, издал директиву о включении в свой штаб дополнительных отделов, в обязанности которых в том числе входило осуществление «демилитаризации повседневной жизни в Японии» [2, с. 370]. К данной работе практически во всех областях ее реализации были привлечены военные контрразведчики, которые, не церемонясь, относительно быстро расставили на ключевые посты в местных и региональных органах власти проамерикански настроенных японских граждан. Процесс разоружения и демилитаризации был осуществлен американцами достаточно умело, в результате чего фактически не отмечалось случаев крупных диверсий и саботажа в отношении оккупационных войск, а значительные финансовые вливания в разрушенную войной экономику Японии преподносились американской пропагандой в качестве «беспрецедентного дара победителя побежденному» и в конце концов довершили «уничтожение последних проявлений национализма и милитаризма в японском менталитете».

Иначе складывалась ситуация в другом ключевом для американцев регионе – в Китае. Начиная со второй половины XIX века и в течение более чем трети XX века Вашингтон неоднократно предпринимал попытки закрепиться на китайской территории, создав военные базы в качестве отправных пунктов для покорения внутренних районов перспективной с точки зрения рынков сбыта страны. Однако реализовать эти планы удалось только со вступлением США во Вторую мировую войну и разработкой стратегии нанесения по Японии ударов авиацией союзников, в том числе и с баз, расположенных на территории Китая. В Вашингтоне также осознавали и тот факт, что обладающий неисчерпаемыми людскими ресурсами Китай, так же, как и США, ставший объектом японской агрессии, но несколькими годами ранее, должен быть в обязательном порядке подключен к геополитическим планам англосаксов, в том числе и в послевоенном переустройстве мира.

В Вашингтоне обладали информацией о том, что СССР, их союзник по антигитлеровской коалиции, на протяжении длительного времени, начиная с 20-х годов, оказывал и продолжает оказывать существенную военно-техническую помощь Китаю, имея якобы в виду на перспективу формирование здесь «просоветского, а если получится, то и коммунистического режима, находящегося в сфере влияния Москвы». Благодаря существенной помощи со стороны Советского Союза в Китае были созданы мощные вооруженные силы, подчинявшиеся коммунистической партии во главе с Мао Цзэдуном и почти не взаимодействовавшие с формированиями Гоминьдана, партии, ориентировавшейся на западных союзников. В этих условиях, полагали в Вашингтоне, следует, «не раздражая восточного союзника», то есть СССР, постепенно переориентировать различные китайские группировки, борющиеся с японскими оккупантами, на подчинение своим планам.

На Каирской конференции 1943 года президент США Ф. Рузвельт обещал формальному китайскому лидеру Чан Кайши (он же руководитель консервативной националистической партии Гоминьдан) вооружить и обучить 90 китайских дивизий; позднее их число было сокращено до 39 [9, р. 529]. Помимо этого американцы интенсифицировали поставки Китаю ВВТ по программе ленд-лиза. Военная помощь осуществлялась аппаратом американских военных инструкторов и советников, численность которого к концу войны достигла более 4 тыс. человек [2, с. 375]. Все эти мероприятия курировал американский генерал Дж. Стилуэлл, занимавший должность начальника штаба при Чан Кайши и одновременно являвшийся командующим американской группировкой войск в Китае. В состав аппарата американского генерала входила многочисленная группа военных разведчиков и контрразведчиков, в задачу которых входило выполнение комплекса задач, связанных не только со вскрытием намерений японцев по военному противодействию совместным американо-китайским планам в войне на континенте и, по возможности, на островах Тихого океана, но и по вскрытию, аресту и при необходимости ликвидации многочисленной японской агентуры в окружении Чан Кайши и его генералов.

К началу 1945 года на аэродромах в центральных и южных районах Китая базировалось до 700 переброшенных из США самолетов различных классов и предназначения (14-я воздушная армия), для обслуживания которых было выделено несколько тысяч человек, в основном американских военнослужащих. Это значительное количество военной техники и персонала требовало осуществления комплекса мероприятий по охране и недопущению диверсий. В этом деле особую роль играла американская военная контрразведка, которой неоднократно приходилось предотвращать не только диверсии в отношении техники и военнослужащих, но и организованные японскими агентами и привлеченными ими местными жителями нападения с применением всех видов стрелкового оружия. Особую трудность в предотвращении диверсионных акций вызывала практическая невозможность для белых контрразведчиков идентифицировать японских агентов среди массы местных жителей – представителей той же расы, то есть китайцев. Американцам пришлось широко применять апробированный в Европе способ привлечения на свою сторону местных жителей-китайцев путем элементарного подкупа, в результате чего была выявлена масса диверсантов и провокаторов.

Острые идеологические противоречия между Мао Цзэдуном и Чан Кайши – лидерами двух главных сил, противостоявших японцам, в конце концов убедили американцев в том, что наступило время определиться и сделать ставку на одного из них. Осознав бесперспективность достижения каких-либо договоренностей с коммунистами, Вашингтон принял решение максимально усилить вооруженные силы Гоминьдана и нарастить группировку своих войск на территории Китая. Генерал Дж. Стилуэлл, как сторонник компромисса с коммунистами, был срочно отозван в США, а на его место в конце 1944 года поставлен генерал А. Ведемейер. Параллельно началось наращивание американского военного потенциала в Китае. В течение короткого периода времени туда было переброшено 20-е бомбардировочное командование, оснащенное самолетами В-29, с задачей быть в готовности к нанесению ударов «не только по японским объектам». Слабость войск Гоминьдана по сравнению с хорошо оснащенными советским оружием и подготовленными бойцами коммунистических соединений вынудила американцев пойти на нестандартный шаг, выразившийся в призыве на службу в недавнем времени интернированных японских военнослужащих и поручении им задачи «по сдерживанию натиска коммунистов». Для этой работы были задействованы все силы американской военной контрразведки, которые временно высвободились в связи с окончанием военных действий и капитуляцией частей и соединений Квантунской армии.

Официальное завершение войны на Тихоокеанском театре и подписание акта о безоговорочной капитуляции на борту линкора «Миссури» 2 сентября 1945 года не означало нормализации обстановки в Китае, где нарастание напряженности оказалось чреватым началом полноценной гражданской войны между формированиями вооруженных сил местной коммунистической партии, поддерживаемой Советским Союзом, и формированиями ВС Гоминьдана, поддерживаемого постоянно усиливающейся группировкой американских вооруженных сил в Китае, достигшей к концу года численности в 113 тыс. человек [13, с. 380]. Соответственно, военная разведка и контрразведка США в Китае были целиком переориентированы на борьбу с коммунистической угрозой. В этой связи есть все основания утверждать, что одной из причин разразившейся вскоре в Китае гражданской войны является прямое военное вмешательство США в формирование внутриполитической обстановки и та роль американских спецслужб, включая военные разведку и контрразведку, которую они сыграли в доведении ситуации до открытой военной фазы противоборства.

Аналогичным путем, но с местной спецификой, развивалась ситуация в бывшей японской колонии – Корее. По договоренности на высшем уровне государств-победителей эта страна была разделена по 38-й параллели на две зоны оккупации – Северную, подконтрольную Советскому Союзу, и Южную, подконтрольную США. В начале сентября 1945 года в южнокорейском порту Инчхон начали высаживаться американские войска, которые быстро заняли все ключевые объекты на подведомственной им территории. Начальником военной администрации был назначен американский генерал А. Арнольд. Первоначально политика американцев заключалась в интернировании остававшихся в Южной Корее японских военнослужащих и приведении к власти корейских администраций, но под своим контролем. Военная полиция США совместно с военной контрразведкой занялись ставшим уже привычным для них делом: размещением военнопленных в специальных лагерях, снятие с них показаний, отдачей под суд и вербовкой подходящего контингента. Однако активизация левых, главным образом прокоммунистически настроенных организаций и различного рода комитетов местного управления побудила оккупационные власти к определенным шагам с целью нейтрализации их влияния на население и утверждения во всех властных структурах американских ставленников. Для реализации данных планов в первую очередь была привлечена военная контрразведка, деятельность которой отличалась чрезвычайной жесткостью и бесцеремонностью. Подозреваемые в симпатии к коммунистам изолировались и подвергались физическому воздействию, в том числе уничтожению. Фактически у руля власти на местах оказались те корейцы, которые в прежние годы сотрудничали с японскими оккупантами. Из США в Сеул, столицу Южной Кореи, был доставлен в прошлом эмигрант Ли Сын Ман, который стал полновластным диктатором в стране, действующим под контролем американцев. Разрекламированные в первые месяцы американской оккупации меры по так называемой демилитаризации и демократизации жизни в стране были оперативно свернуты, и в Южной Корее на долгие годы установился открыто репрессивный режим, характерный для колониального владения, но на этот раз под управлением США.

После завершения Второй мировой войны в государствах Европы, Северной Африки и Азии, освобожденных либо оккупированных вооруженными силами США и частично их западными союзниками, внутриполитическая ситуация развивалась по идентичной схеме: устранение от власти сил, ориентировавшихся на коммунистические организации, находившиеся под покровительством СССР, и установление в них режимов, полностью ориентированных на Запад.

5.6. Переформатирование деятельности после Второй мировой войны

Все это происходило на фоне начавшейся холодной войны и беспрецедентного ужесточения консервативного режима в США, широких репрессий в отношении левых (коммунистических и даже социалистических/социал-демократических) сил, постоянно подпитываемых проявлением так называемого маккартизма (по имени ультраконсерватора сенатора Дж. Маккарти от шт. Висконсин), повсеместно созданных комиссий проверки на лояльность и т. п. Основным инструментом в реализации такого курса на внутриполитической арене в стране являлся конгломерат спецслужб при лидирующей роли ФБР и взаимодействующей с ним военной контрразведки. Проверки на лояльность, явные и скрытые, в американских вооруженных силах привели к их очищению от какого-либо инакомыслия и превратили в достаточно мощное и полностью послушное властям средство проведения империалистического курса на внешнеполитической арене.

Имея опыт в обеспечении безопасности международных конференций, начина с Парижской по итогам Первой мировой войны, сотрудники военной разведки и контрразведки США приняли самое деятельное участие в аналогичном обеспечении подготовки и проведении первой, а затем и последующих сессий Генеральной ассамблеи ООН и других мероприятий в рамках данной организации на территории США, в том числе в качестве переводчиков.

В первые послевоенные годы руководство военной контрразведки предприняло беспрецедентно активные действия во всех государствах Европы и тихоокеанской зоны, подконтрольных оккупационному режиму США. Сотрудники американских военных спецслужб добывали тактическую разведывательную информацию из захваченных документов, опросов военнопленных, интернированных лиц, бывших партизан и повстанцев. На них также были возложены задачи по обеспечению безопасности военных сооружений и зон, поиску и аресту вражеских агентов и вскрытию шпионских сетей, обеспечение обучения специальных национальных подразделений особенностям цензуры, поиску нужных документов и методам противодействия внедрению дезинформации. Первое время контрразведчики выполняли даже задачи так называемых оккупационных комендатур, пока не были заменены соответствующим образом подготовленными подразделениями, в том числе военной полиции, тесно связанной с контрразведкой.

В период подготовки к Международному Нюрнбергскому трибуналу над нацистскими преступниками военные разведчики и контрразведчики США были привлечены к операциям «Чартер», «Алсос», «Скрепка», «Блуберд» («Артишок»), «МК-Ультра» («Монарх») и др. для выявления немецких специалистов и исследователей в областях ядерного оружия, ракетной техники, криптографии, медицины (психологии), робототехники и др. с последующей их переправкой в США. Причем достоянием общественности стали и факты неоднократного прикрытия американскими контрразведчиками военных преступников, которых под тем или иным предлогам уводили из-под ответственности и помогали выезжать в государства, например, Южной Америки, где они растворялись среди местного населения и избегали уголовного преследования. Действуя в оккупированных США странах, сотрудники американской военной контрразведки приняли самое деятельное участие в начавшейся холодной войне.

C образованием в 1947 году ЦРУ и введением должности директора Центральной разведки (ДЦР) вся разведывательная и контрразведывательная (за рубежом) деятельность была по сути сконцентрирована в едином центре – ЦРУ. После успешного (не без помощи советских агентов) подрыва Советским Союзом ядерного устройства в 1949 году Объединенный комитет начальников штабов ВС США (ОКНШ) опубликовал свои принципиальные соображения, в соответствии с которыми в период войны вся контрразведывательная деятельность в стране должна находиться под контролем военных, что военные и попытались сделать в 1951 году в период Корейской войны. Однако директору Центральной разведки удалось убедить руководство страны в том, что такая концентрация усилий спецслужб в период войны, что называется, в одних руках нерациональна.

К концу 50-х годов руководство США осознало факт избыточности национальных спецслужб, которые не только начали дублировать функции, но и зачастую тривиально препятствовали работе своих коллег. В этом плане особо выделялись военная разведка и контрразведка. Несмотря на неоднократные напоминания законодателей о недопустимости для военного ведомства и подчиненных ему структур ведения какой-либо разведывательной деятельности внутри страны, сотрудники разведывательных служб видов ВС продолжали разрабатывать обширные сети связей с местными правоохранительными органами, так называемыми патриотическими организациями и на этом фоне подключились фактически к санкционированным некоторыми ультраправыми политиками и законодателями мероприятиям по «пресечению антиамериканской деятельности». Примечательно, что эта деятельность военных разведчиков и контрразведчиков реально поощрялась руководством министерства обороны под предлогом «борьбы с коммунистическим влиянием и воспитания у населения чувства патриотизма». Формально-юридическим толчком к такого вида деятельности послужила секретная директива ОКНШ от 1958 года, которая обязывала виды ВС сконцентрировать внимание на противодействии коммунистической пропаганде. С этого времени, например, разведотделение штаба каждого армейского корпуса обязано было составлять еженедельные разведывательные сводки по так называемой внутренней подрывной деятельности в частях и соединениях вооруженных сил страны [6, с. 57–58].

В 1958 году, по инициативе лично Джона Эдгара Гувера, Федеральное бюро расследований совместно с военной контрразведкой спланировало операцию, впоследствии получившую название «ШОКЕР» (Espionage, Soviet – United States – History), целью которой являлось внедрение во вражескую разведку своих агентов. Замысел операции, свидетельствует известный американский исследователь Дэвид Уайз, состоял в выявлении лиц, которые могли бы представлять интерес для советской разведки, в том числе и в среде американских военнослужащих [17, р. 8]. По сути, американцы намеревались дезинформировать своего геополитического противника во всех возможных областях, включая военное строительство. Уайз свидетельствует о том, что усилия американской контрразведки в ходе этой длившейся 23 года (!) операции не были напрасны и в ряде случаев им удавалось достичь искомых результатов, то есть разоблачать советских агентов.

Между тем постепенно активность военных контрразведчиков стала выходить за допустимые границы, когда, в частности, сеть их информаторов охватила многие учебные заведения страны: от средних школ до университетов практически всех штатов. Так, в ходе парламентского расследования 1960 года был выявлен факт того, что «военная контрразведка выделила только 1,5 тысячи агентов для наблюдения за обычными, как правило антивоенными, демонстрациями по всей территории страны». Кроме того, достоянием гласности стали и другие явно незаконные действия контрразведки, в частности, факт установки во время войны агентами военной контрразведки подслушивающих устройств в помещении супруги тогдашнего президента страны Элеоноры Рузвельт [20]! Законодатели вынесли вердикт: военная разведка явно превышает свои полномочия и нарушает закон. В качестве одной из мер по упорядочиванию деятельности спецслужб, в том числе и в рамках вооруженных сил страны, в 1961 году все контрразведывательные органы видов ВС были сведены в единую структуру в рамках объединенного Разведывательного управления министерства обороны США. Это в определенной степени подорвало авторитет ЦРУ и даже ФБР как главных координирующих органов спецслужб страны, включая контрразведывательные. Но при этом достаточно широкие контрразведывательные полномочия ФБР все же остались практически нетронутыми.

Во второй половине 60-х годов законодатели вновь попытались ограничить вседозволенность контрразведчиков, проведя через Конгресс в 1968 году закон о контроле над организованной преступностью, в соответствии с которым категорически запрещалась прослушка без судебного ордера, а также вновь накладывались некоторые ограничения на работу в том числе и контрразведывательных служб на территории США. Но в середине 70-х годов указами президентов Форда, а затем Картера были смягчены некоторые ограничения, позволившие контрразведчикам ужесточить акции против реальных и мнимых врагов страны [17, р. 78–80].

В целом 50-е – 70-е годы прошлого века рассматриваются многими исследователями спецслужб США как расцвет контрразведки, включая и военную. Именно в этот период были заложены мощные основы весьма специфической работы контрразведчиков, нацеленной на выявление вражеской агентуры, в том числе и в рядах американских вооруженных сил.