Текст книги "Военная разведка англосаксов: история и современность"

Начиная с середины 30-х годов, в соответствии с соглашением между руководителями разведок стран оси, то есть Германии, Италии и Японии, их представители в США стали координировать свою деятельность и по возможности обмениваться добытой информацией. Все это дало основание Адольфу Гитлеру самоуверенно заявить: «Нет ничего легче, чем организовать фашистский переворот в Соединенных Штатах» [10, с. 47].

Беспрецедентная активизация враждебных разведок на территории США в конце концов вынудила американское руководство еще более ужесточить контрразведывательный режим. Выступая в конце 1938 года на одном из совещаний, президент Ф. Рузвельт заявил: «Наша страна должна быть защищена против этой формы агрессии» [10, с. 194]. 16 июня 1941 года представитель Государственного департамента США на слушаниях в Сенате заявил о том, что «в стране количество иностранных шпионов и диверсантов больше, чем было в годы Первой мировой войны» [10, с. 218]. В этой связи начали приниматься реальные меры в области контрразведывательной борьбы. Число оперативных сотрудников ФБР было увеличено еще на 800 человек. В 1941 году в подчинении руководителя ФБР было уже порядка 150 тыс. агентов.

Решающая роль в оптимизации контрразведывательной борьбы в предвоенные годы, как считают исследователи работы спецслужб США, безусловно принадлежала лично президенту Ф. Рузвельту, который накануне вступления в войну отдал распоряжение о том, чтобы все сведения о шпионаже, контршпионаже, вредительстве и подрывной деятельности направлялись в ФБР. Он же дал санкцию на проведение операций ФБР по прослушиванию телефонных разговоров без соответствующего ордера. К этому времени было выявлено уже порядка 5 тыс. членов влиятельной нацистской организации в США – Германо-американского союза, а также таких пронацистских объединений, как «Гитлеровская молодежь», Ассоциация учителей и др., против которых наконец начали применяться жесткие меры по задержанию и изоляции. Были приняты меры и по принудительному расформированию подобного рода объединений и организаций, а к лету 1941 года и по существенному сокращению, а затем и закрытию всех 22 германских консульств на территории США, небезосновательно подозреваемых в руководстве диверсионными акциями на предприятиях оборонного комплекса. А через некоторое время было арестовано 29 сотрудников консульств, подозреваемых в шпионаже в пользу Германии. С этого момента вся шпионская деятельность в пользу Германии на территории США контролировалась через германское посольство в Вашингтоне. Приблизительно в это же время президент Рузвельт с целью некоторого облегчения бремени ответственности ФБР принял решение о подключении к контрразведывательной работе военного и военно-морского министерств. На военных контрразведчиков была возложена ответственность за профильную работу на армейских базах, в зоне Панамского канала и на Филиппинах. Военно-морские контрразведчики отвечали за безопасность на флотах, на Гавайских островах и на острове Гуам. ФБР по-прежнему занималось борьбой со шпионажем и предотвращением диверсий на всей территории континентальных США, а также в некоторых других зонах американских интересов в Западном полушарии [4]. Однако, по меткому выражению упоминавшегося специалиста в области спецслужб К. Рисса, «американские власти по-настоящему осознали необходимость организации и осуществления контрразведывательной деятельности только тогда, когда Европа уже была объята пожаром новой войны» [10, с. 198]. Тем не менее, указывают критики работы американских спецслужб, власти США даже накануне вступления в войну явно недорабатывали в области контрразведки.

5.5. Взаимодействие военных спецслужб в годы Второй мировой войны

Непосредственное вступление США во Вторую мировую войну последовало после атаки японских ВМС на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор (Гавайские острова) 7 декабря 1941 года и официальной поддержки этой акции со стороны Германии. Нападение японцев было представлено общественности как неспровоцированное и внезапное, между тем как уже после войны были обнародованы документы, в соответствии с которыми американской военной разведке благодаря вскрытию военно-морского шифра Японии были в общих чертах известны и сроки осуществления этой массированной атаки, и цели, по которым осуществился удар. Несогласованность действий руководства военной и военно-морской разведок США и запутанность в системе докладов существенным образом воспрепятствовали своевременному оповещению о предстоящей акции высших военно-политических инстанций Вашингтона.

Несмотря на тот факт, что американцы заранее объявили о том, что в грядущей войне в вооруженных силах будет внедрена реанимированная и вполне успешно справившаяся со своими задачами в ходе предыдущих глобальных боестолкновений модель увязанных между собой военной разведки и военной контрразведки, на деле оказалось, что ситуация с деятельностью спецслужб вновь складывается самым неблагоприятным образом, в целом напоминающим канун Первой мировой войны.

Генерал Дуайт Эйзенхауэр, занимавший на рубеже 1941–1942 годов пост начальника оперативного управления штаба сухопутных войск, отмечал впоследствии в своих мемуарах то негативное впечатление, которое произвело на него и его коллег явно недальновидное отношение военного руководства страны к проблемам военной разведки в целом и фактически заново восстановленному в рамках штаба разведуправлению, на которое в значительной степени замыкалась и военная контрразведка. По словам Эйзенхауэра, якобы из-за «нехватки генеральских вакансий» в высших военных кругах Вашингтона посчитали приемлемым держать на должности «начальника разведупра» всего лишь полковника, тем самым низведя и саму должность, и военнослужащего, на нее поставленного, и сотрудников управления «до демонстративно второстепенного уровня». Как и в начальный период Первой мировой войны, в Вашингтоне полагали, что для разведывательного обеспечения национальных вооруженных сил вполне достаточно той информации, которую представляли американскому командованию британцы. И лишь после неоднократных и настойчивых требований со стороны начальника штаба сухопутных войск генерала Джорджа Маршалла, пользовавшегося непререкаемым авторитетом как у главы государства, так и у законодателей, в мае 1942 года штатная должность начальника разведывательного управления была повышена до уровня «генерал-майор», а начальником управления назначен известный в армейских кругах генерал Джордж Стронг, которому впоследствии совместно с руководителем сформированного в этот же период Управления стратегических служб (военно-политическая разведка) (УСС) Уильямом Донованом удалось создать «систему, в конечном счете превратившуюся в огромную и эффективную организацию» [7, с. 63–64].

С другой стороны, в силу сложившейся за долгие годы развития американских вооруженных сил так называемой децентрализованной системы военного руководства в Вашингтоне полагали, что основные вложения, как материальные, так и людские, следует концентрировать не в центре, а, что называется, на местах. В связи с этим сразу после вступления в войну американским военно-политическим руководством были предприняты экстренные меры по усилению разведывательных (отделов и управлений – G-2) и аффилированных с ними контрразведывательных служб в штабах стратегических группировок войск на театрах войны: Европейском (и связанном с ним стратегически Североафриканском) и в тихоокеанской зоне. При этом решению организационных вопросов и деятельности контрразведки придавалось более весомое значение, чем это было в годы Первой мировой войны. Так, например, с целью повышения статуса и, соответственно, значимости этой службы уже через неделю после вступления США в войну пребывавший в полуактивном состоянии Корпус разведывательной полиции был преобразован в Корпус контрразведки с новым значительно расширенным штатом – 543 офицера и 4431 служащий [19].

На территории США сотрудники корпуса во взаимодействии с военной полицией и ФБР незамедлительно приступили к выполнению задач по проверке военного персонала, имеющего доступ к информационным материалам ограниченного пользования, расследованию случаев саботажа, заговоров и диверсий на военных объектах и предприятиях оборонного комплекса, проявлений нелояльности, особенно направленных против американских военнослужащих со стороны лиц немецкого, а также итальянского и особенно японского происхождения. В соответствии с так называемым президентским чрезвычайным указом № 9066 от 19 февраля 1942 года военной контрразведке во взаимодействии с ФБР было предоставлено право «подвергать перемещению в зоны выселения» лиц «нелояльной национальности». Реально интернированию были подвергнуты в основном японцы, как американские граждане, так и те, кто не успел выехать за пределы США. В течение двенадцати месяцев, начиная с марта 1942 года, в семи штатах было открыто десять концентрационных лагерей, в которых содержалось более 120 тыс. японцев [23].

Военные контрразведчики на территории США в годы войны развернули активную деятельность, периодически выходившую за рамки даже законов военного времени. Отмечались неоднократные случаи вмешательства военных контрразведчиков в дела, военный аспект которых был явно второстепенным либо вообще надуманным, в связи с чем американским законодателям пришлось вмешаться и весьма существенно ограничить деятельность данной службы на территории США. Однако для военных контрразведчиков нашлось новое и, пожалуй, главное до окончания войны применение, связанное с реализацией так называемого Манхэттенского проекта по созданию ядерного оружия. Проявленные военной контрразведкой во взаимодействии с ФБР поистине титанические усилия на данном поприще тем не менее давали сбои, в результате чего имели место постоянные утечки информации, способствовавшие успеху ядерного проекта в СССР.

Работа на Североафриканском и Европейском театрах войны

На весьма разобщенных театрах войны контрразведка ВС США действовала в тесной увязке с американской военной разведкой и разведкой союзников. Работа военных контрразведчиков в условиях, казалось бы, значительно отличавшихся по историческим традициям, государственному устройству, составу и менталитету расположенных на театрах стран, колоний и подмандатных территорий, характеру местности, метеоусловий, а также не в последнюю очередь военному устройству и особенностям противостоящих группировок войск и сил, не могла не иметь свои отличия. Вместе с тем задачи, стоявшие перед военной контрразведкой, фактически были идентичны: обеспечение успешных военных действий своих вооруженных сил и сил союзников путем нейтрализации агентуры противника, препятствующей осуществлению операций стратегического, оперативно-тактического и тактического масштабов, включая защиту от различного рода диверсий и саботажа на весьма протяженных коммуникациях. Все эти факторы по мере возможностей учитывались американским командованием, гибко реагировавшим на изменения обстановки, перенимавшим опыт и использовавшим рекомендации более искушенного в связи с богатым колониальным опытом британского союзника. При этом главная особенность, значительно осложнявшая руководство деятельностью американской военной контрразведки, заключалась в практически одновременном вовлечении вооруженных сил США в военные действия на Европейском (и примыкавшем к нему Североафриканском), а также Тихоокеанском театрах войны.

Вопреки устоявшемуся мнению о якобы нежелании американцев открывать второй фронт в Европе, уже начиная с середины 1942 года США начали методично наращивать свой потенциал в Великобритании и прилегающих к Европейскому континенту регионах с тем, чтобы реализовать его в случае формирования благоприятных политических и стратегических условий.

Начавшие прибывать в Соединенное Королевство из США и Канады многочисленные транспорты с вооружением, военной техникой и военнослужащими на борту первоначально разгружались в Шотландии, Северной Ирландии и северо-западных портах Англии, а затем уже рассредоточивались в Центральной и Южной Англии. Американским контрразведчикам в этот сложный период переброски и перемещения значительных масс войск и ВВТ оказывала содействие мощная контрразведывательная служба Великобритании, которая, в отличие от периода Первой мировой войны, с самого начала военных действий вполне успешно реализовала планы по установлению в стране чрезвычайно жесткого контрразведывательного режима. Ситуация с противодействием диверсиям и шпионажу в Великобритании действительно была непростой. Дело в том, что с середины 30-х годов и особенно с началом Второй мировой войны Лондон и другие крупные города страны оказались переполненными эмигрантами из различных стран Европы, многие из которых, и это ни для кого не являлось секретом, состояли на службе разведки нацистской Германии. Однако британской контрразведке, как отмечают многие исследователи истории спецслужб, в целом удалось справиться с поставленными перед ней задачами.

Американским же военным контрразведчикам помимо рутинных конфиденциальных проверок своих военнослужащих, работы по предотвращению утечки секретной информации, мероприятий по маскировке и дезинформации противника, борьбы с диверсантами и т. п. пришлось решать и массу задач, к которым первоначально они не были готовы. Это, прежде всего, относилось к специфике взаимоотношений военнослужащих США и местного населения. В основной своей массе британцы были настроены дружелюбно к «гостям», хотя им и приходилось терпеть весьма серьезные неудобства. Время от времени озабоченность американских контрразведчиков и неизбежные контрмеры вызывали скрытые, а порой и открытые так называемые недружественные проявления со стороны «антианглосаксонски» настроенных местных жителей, ирландцев по происхождению, и особенно большого количества «неблагонадежных приезжих» из Ирландской Республики, официально придерживавшейся нейтралитета в войне и буквально наводненной германской агентурой. Однако общая моральная атмосфера в Великобритании и ненависть местного населения к германским нацистам способствовали в целом успешному решению американцами в Великобритании в годы Второй мировой войны контрразведывательных задач.

Иначе складывалась ситуация в Северной Африке, куда в конце 1942 года с целью нанесения удара по группировке вооруженных сил держав оси начали прибывать формирования американских ВС. Перед ними была поставлена задача организовать тесное взаимодействие в ходе проведения операции «Торч» с уже развернутыми в регионе британскими войсками и перешедшими частично на сторону союзников местными гарнизонами войск вишистской Франции, а также прибывшими в основном из Великобритании французскими военнослужащими – членами антигитлеровской «Свободной Франции». При этом проблема заключалась не только в наличии в регионе крупной группировки германо-итальянских войск противника во главе с авторитетным германским военачальником Роммелем, на прямое противоборство с формированиями которого и были нацелены союзники. Серьезную озабоченность у командования американо-британских войск и примкнувших к ним французов вызывал настрой местного населения и большая вероятность провокаций и диверсий как напрямую против формирований ВС союзников, так и в отношении их тыловых и обеспечивающих объектов, включая оборудование слабо развитых коммуникаций. Дело в том, что большая часть местного арабского населения была настроена явно прогермански и подвергалась интенсивной нацистской пропаганде с учетом традиционного антисемитизма арабов и антипатий по отношению к «британским колонизаторам». В этом плане показательным является такой пример: по рекомендации контрразведчиков командующему группировкой союзных войск генералу Д. Эйзенхауэру пришлось выступить в местных СМИ с разъяснениями относительно того, «что ни президент США Рузвельт, ни он сам не являются евреями» [7, с. 172].

Среди значительной части французского населения, в основном городов и крупных населенных пунктов региона, также были сильны антибританские и пронацистские настроения. Значительная часть офицерского корпуса местных французских гарнизонов не испытывала никаких симпатий в отношении «Свободной Франции» и особенно в отношении ее руководителя генерала де Голля, которого они считали «выскочкой», «офицером, не соблюдавшим правила воинской этики и дисциплины», «целиком попавшим под влияние традиционных соперников Франции – англичан». Американским и работавшим с ними в тесном взаимодействии британским контрразведчикам приходилось учитывать и фактор близости к районам потенциальных боевых действий франкистской Испании, формально являвшейся союзницей нацистской Германии. В этих условиях в тесном взаимодействии с разведывательными подразделениями британских союзников военной контрразведке США приходилось с огромным трудом предотвращать (в частности, методом элементарного подкупа) попытки мятежей арабских племен в тылу своих войск, превентивными, в том числе насильственными мерами нейтрализовывать намерения французов-вишистов по противодействию союзникам и жестко бороться с диверсионными группами германских и итальянских спецслужб. После освобождения населенных пунктов на побережье контрразведчикам приходилось вычищать местные органы власти от вишистов, различного рода пособников нацистов и изолировать их. Объединенный англо-американский штаб все же признал, что «скоординированными и умелыми действиями военным контрразведчикам союзников в целом удалось выполнить поставленные перед ними задачи в ходе военных действий в Северной Африке». Исследователи деятельности спецслужб отмечают тот факт, что именно активная работа в ходе подготовки и осуществления операции «Торч» в данном регионе обогатила американскую военную контрразведку бесценным опытом, который пригодился ей и в обеспечении последующих действий западных союзников при непосредственном освобождении Западной Европы.

Весной 1943 года западные союзники под руководством американского командующего объединенной (разновидовой) группировкой генерала Д. Эйзенхауэра спланировали и начали осуществлять операцию «Хаски» по захвату острова Сицилия, на котором были сосредоточены в готовности к обороне германские и итальянские войска. Достаточно качественно сработала разведка союзников, сумевшая выявить практически все возможные очаги сопротивления, в результате чего десантирование американских и британских войск прошло с минимальными потерями. Успеху союзников содействовало и относительно слабое сопротивление итальянцев, их общая апатия, вызванная осознанием неизбежности краха режима Муссолини в Риме. Кроме того, на руку союзникам сыграла первая за всю войну широкая кампания по дезинформации противника относительно мест высадки десанта, осуществленная совместно разведкой и контрразведкой союзников.

Быстрое освобождение Сицилии имело свои стратегические последствия в том плане, что Муссолини был наконец свергнут, а новое итальянское руководство без промедления начало попытки договориться с союзниками о «щадящей капитуляции». В организации контактов с итальянцами самое непосредственное участие принимали представители разведывательного отдела штаба Эйзенхауэра и военные контрразведчики. Участие последних в организации и проведении переговоров объяснялось добытыми сведениями о том, что целый ряд итальянских фанатиков-фашистов из руководящих кругов в Риме планировал провокации и диверсии с целью не только срыва переговоров о капитуляции, но и привнесения трений во взаимоотношения союзников, в частности британцев и французов. В связи с тем, что очередная фаза операции по освобождению Сицилии, а затем и высадке войск союзников на побережье самой Италии вышла за рамки чисто военной, к планированию дальнейших действий подключился Объединенный англо-американский штаб, который, обладая своими источниками информации и тратя время на согласование своих последующих шагов, существенно задерживал осуществление задуманного в штабе Эйзенхауэра и затруднял контрразведке работу по реализации планов интернирования военнослужащих противника, допросов, расследований, а также анализу многочисленных документов, поступавших в ее распоряжение из штабов капитулировавших итальянских частей и соединений, а также от захваченных в плен германских военнослужащих.

Однако американцам и британцам удалось с относительным успехом высадиться на итальянском побережье и начать медленное продвижение на север страны. При этом сопротивление им оказывали в основном только германские формирования. Новое итальянское руководство, несмотря на контрмеры немцев, вышло к союзникам с предложением о капитуляции. К начавшимся вскоре переговорам были подключены и военная разведка и контрразведка во главе с начальником соответствующего управления штаба Эйзенхауэра бригадным генералом Кеннатом Стронгом. В еще более рельефной форме, чем в Северной Африке, стала проявлять себя проблема обеспечения безопасности в тылу своих войск, линий связи и транспортных артерий, охраны складов и эшелонов, предотвращения подрывной деятельности. Специально подготовленные команды, состоявшие из офицеров и гражданских служащих, как американцев, так и британцев, не могли должным образом справиться с постоянно увеличивавшимся объемом работ. На военную контрразведку была возложена задача по контролю организации всего объема деятельности. Неожиданно трудноразрешимой проблемой стало выполнение задачи по организации специальных лагерей для военнопленных и перемещенных лиц, снятие с них показаний и отдание под суд военных преступников, а также ведение специфического документооборота.

Постепенно, по мере продвижения линии фронта на север, жизнь в итальянской провинции стала приходить в нормальное русло. Однако политическое руководство западных союзников с определенной степенью неожиданности вдруг обнаружило, что взамен дискредитировавших себя в годы правления фашистов в кабинеты чиновников стали внедряться «коммунистические элементы» из числа бывших партизан, которые пользовались у населения заслуженным авторитетом как «истинные борцы с фашизмом». Военной контрразведке союзников была поставлена задача по недопущению «постепенной узурпации власти в Италии коммунистами», для чего не возбранялись любые меры: от элементарного подкупа до шантажа и насильственных действий.

Все это приходилось делать параллельно с выполнением рутинной контрразведывательной работы по обеспечению продвижения войск в направлении германских границ.

В принципе традиционным по своему характеру с точки зрения контрразведывательной деятельности, но в то же время исключительно ответственным явилось непосредственное участие американской спецслужбы в обеспечении безопасности проведения Каирской конференции (22–26 ноября 1943 года) с участием президента США Ф. Рузвельта, британского премьера У. Черчилля и китайского лидера Чан Кайши, а также Тегеранской конференции (с 28 ноября по 1 декабря 1943 года) с участием всех трех лидеров антигитлеровской коалиции. И если в Тегеране основную роль в обеспечении безопасности играли советская и британская спецслужбы, то в подготовке саммита в Каире свой профессионализм должны были продемонстрировать и американцы. Особая сложность работы в обоих случаях заключалась в том, что германская разведка тщательно подготовила ряд диверсий и покушений на лидеров коалиции, которые удалось предотвратить лишь благодаря слаженности в работе и координации действий спецслужб США, Великобритании и, в первую очередь, СССР.

В соответствии с окончательными договоренностями руководителей коалиции на конец мая – начало июня 1944 года было спланировано вторжение войск западных союзников на северное побережье Франции (операция «Оверлорд»). По согласованному решению политических руководителей стран-членов коалиции Верховным главнокомандующим союзными экспедиционными силами был назначен американский генерал Дуайт Эйзенхауэр, при котором создавался штаб с включением в него разведывательного и контрразведывательного подразделений, укомплектованных в основном американцами и британцами. Ко времени высадки в Великобритании была сосредоточена беспрецедентная группировка войск, включавшая до 20 американских, 12 британских, трех канадских и по одной французской и польской дивизий [7, с. 338].

Контрразведывательный режим в Великобритании был усилен до максимального уровня: запрещен свободный въезд в зоны размещения войск, прервано сообщение между Великобританией и Ирландией (Южной Ирландией), запрещена всякая дипломатическая связь и введен режим тотальных проверок на улицах городов и населенных пунктов практически по всей территории страны. Командование войск вторжения разработало и при содействии военной контрразведки США и Великобритании начало реализовывать операцию по введению германцев в заблуждение относительно реальных мест высадки десанта, для чего контрразведчики организовали искусную имитацию бурной деятельности в ложных местах концентрации десантных средств и войск. В целом высадка десанта произошла без серьезных сбоев, и войска союзников начали медленное продвижение на восток.

Несмотря на то, что союзники спланировали авиационные удары в тылу оборонявшихся германских войск с таким расчетом, чтобы нанести минимальный ущерб гражданскому населению, в основном во Франции и Бельгии, все же больших потерь среди гражданских элементов избежать не удалось. В этих условиях контрразведке во взаимодействии с другими службами поручалась минимизация уровня негативных настроений и протестных выступлений жителей пострадавших регионов. В отличие от большой доли отрицательного отношения к «Свободной Франции» и ее лидеру де Голлю в Северной Африке, население французских провинций – объектов прямого вторжения союзников весной и летом 1944 года было в целом заранее подготовлено к неизбежности их освобождения, в том числе формированиями войск нового национального лидера Франции, с кандидатурой которого на этот пост в конце концов согласились все три лидера антигитлеровской коалиции. В этой связи особых проблем в тылу в ходе продвижения войск союзников в направлении германской границы не возникало. Как и ранее в Италии, контрразведчикам союзников во взаимодействии с военной полицией и другими спецслужбами пришлось решать две существенные проблемы: размещения и специфической работы с весьма значительным в количественном отношении контингентом военнопленных и освобожденных из нацистских концлагерей так называемых перемещенных лиц, а также устранения от власти пришедших во многих населенных пунктах на смену вишистам лиц коммунистической ориентации либо членов коммунистических и других левых организаций, завоевавших доверие населения своим активным участием в Сопротивлении. Другим проявлением этой проблемы явились факты требований командиров некоторых крупных французских партизанских отрядов, состоявших целиком из коммунистов или ориентировавшихся на них, о включении в освободительную армию де Голля «только на правах самостоятельных частей и подразделений». Данный вопрос вышел на политический уровень, но в конце концов был урегулирован не без помощи активной работы контрразведчиков союзников.

Помимо этого военные контрразведчики были привлечены к работе органов цензуры, на четкость и жесткость деятельности которой, особенно в период подготовки операций оперативно-тактического уровня, обращалось самое пристальное внимание, и тщательной проверке переписки американских военнослужащих в Европе с их родными и близкими в США. Неожиданно много усилий и времени военной контрразведке пришлось потратить на участие в борьбе с черным рынком, к организации которого оказались причастны американские военнослужащие, включая младших и старших офицеров.

Вторжение союзных войск в Германию с точки зрения американской военной контрразведки привнесло два основных новшества: специфику работы с германским населением и обеспечение контактов с военнослужащими Красной армии по линиям разграничений, оговоренных политиками. Население оккупированных германских земель в целом осознавало неизбежность падения режима Гитлера и практически не откликалось на призывы оставшейся нацистской агентуры к проведению диверсий и актов саботажа. Однако военным контрразведчикам и военной полиции все время приходилось быть в напряженном состоянии, ожидая проявлений недовольства и мятежей на подконтрольных им территориях. Первое время среди местного населения было трудно найти подходящую замену прежним административным органам, состоявшим целиком из нацистов или им сочувствовавших. Подбор новых кадров лег на плечи в том числе и военных контрразведчиков.

Участившиеся в конце апреля – начале мая 1945 года встречи западных союзников с частями и соединениями Красной армии в Центральной Германии и других государствах по линии фронта также легли дополнительным бременем на американскую военную контрразведку, в задачи которой, с одной стороны, входило обеспечение бесконфликтных контактов с идеологически чуждыми, но все еще формальными союзниками, а с другой стороны, достижение во взаимодействии с разведывательными органами своей страны большей осведомленности о планах и намерениях восточного союзника при использовании всего набора специальных методов и средств.

Во всех оккупированных американскими войсками странах и зонах на военную контрразведку был возложен беспрецедентный комплекс задач, связанный не столько с содействием специально обученным командам из состава оккупационных войск по нормализации хозяйственной жизни в подконтрольных регионах, сколько с контролированием развивавшейся политической ситуации, вербовкой агентуры среди местных жителей, выявлением ценных специалистов и ученых. С появлением первых признаков холодной войны между бывшими союзниками перед американскими контрразведчиками были поставлены задачи по совместной с разведкой работе с остававшимися еще в лагерях перемещенных лиц советскими гражданами, склонение части из них к невозвращению на родину и, напротив, обычная вербовочная работа с целью последующей заброски в СССР и союзные ему государства «обработанных» граждан для шпионской и диверсионной работы в интересах новых хозяев.

По мнению военно-политического руководства США, американская военная контрразведка в целом справилась со своей задачей в ходе операций на Европейском театре войны и прилегающих территориях, а также в послевоенный период, обретя опыт в обеспечении действий войск и самостоятельной работы в тесном взаимодействии с разведкой, который пригодился ей в последующем.